Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность…
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
Вы будете нас учить?
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы.
Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен.
Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел.
Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем…
Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц.
Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты.
.. — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература.
Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника.
Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим.
Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
***
— Литература это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
- — Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
- «Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
- Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
****
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником.
Схватывал он на лету.
Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
- Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
- Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
- Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
- Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
- Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
- ***
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил.
К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей.
Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы.
Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением…
Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Подписывайтесь на наш канал VIBER!
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.опубликовано econet.ru.
- Автор Майк Гелприн
- Задайте вопрос по теме статьи здесь
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! © econet
Источник: https://econet.by/articles/svecha-gorela-rasskaz-preduprezhdenie-mayka-gelprina
Майк Гелприн и его рассказ «Свеча горела»
- Конспект урока литературы в 10 классе
- Горичная Наталья Федоровна, учитель русского языка и литературы МБОУ СОШ станицы Луковской, Моздокский район, Алания (Северная Осетия)
Аннотация
Предлагаю материал к уроку литературы в 10 классе в рамках подготовки к итоговому сочинению. Главная цель урока — на материале рассказа М.Гелприна «Свеча горела» пробудить у старшеклассников интерес к литературе и чтению. В ходе анализа рассказа используются интересные методические приёмы. Урок построен в соответствии с основными требованиями ФГОС. В конспекте есть навигация по слайдам презентации. Ссылки на источники информации указаны. В начале урока на стадии вызова используется видеоролик «Пушкин написал Есенина», который необходимо скачать по ссылке и самостоятельно вставить в презентацию.
Цели:
Личностные: формирование ценностного отношения к книге, литературе, чтению.
Метапредметные: формирование умений воспринимать, перерабатывать и предъявлять информацию в словесной, образной, символической формах, анализировать и перерабатывать полученную информацию в соответствии с поставленными задачами, выделять основное содержание прочитанного текста, находить в нем ответы на поставленные вопросы и излагать его.
Регулятивные УУД: определяют последовательность промежуточных целей с учетом конечного результата; принимают познавательную цель, сохраняют ее при выполнении учебных действий, регулируют весь процесс их выполнения и четко выполняют требования познавательной задачи.
Коммуникативные УУД: общаются и взаимодействуют с партнерами по совместной деятельности или обмену информацией; учатся действовать с учетом позиции другого и согласовывать свои действия, работают в группе; придерживаются морально-этических и психологических принципов общения и сотрудничества.
Познавательные УУД: осуществляют поиск и выделение необходимой информации; осознанно и произвольно строят речевые высказывания в устной и письменной форме; извлекают необходимую информацию из прослушанных текстов различных жанров, анализируют текст по образцу.
Тип урока: урок комплексного применения ЗУН учащихся.
Организационная структура урока:
1 этап. Вхождение в тему урока (рассказ учителя)
2 этап. Организация учащихся (аналитическая работа)
3 этап. Практикум (диалог на уроке)
4 этап. Организация и самоорганизация учащихся (творческая работа)
- 5 этап. Подведение итогов, д/з
- Ход урока:
- Организационный момент
- Презентация урока по рассказу Свеча горела
- 1 этап «Стадия вызова»
Слайд 2. Смотрим видеоролик «Пушкин написал Есенина»
— Итак, ребята, я неслучайно начала урок с этого видео. Каковы ваши предположения: о чём пойдёт речь сегодня? (В широком смысле). Чтобы проверить правильность предположений, предлагаю вам задание: «Восстанови пропущенное слово» (Слайд 3).
- Задание выполняется по вариантам: ( I – книга, II – литература)
- 2 этап «Целеполагание» (Слайд 4)
Ваши предположения верны: разговор на уроке пойдёт о книге и литературе, об их роли в жизни людей. - — Какое произведение будет в центре нашего диалога? (Рассказ «Свеча горела»)
— Какие же цели и задачи стоят перед нами? (Формулируем вместе, потом показываем слайд)
Как видите, главная цель пока не видна, попробуем сформулировать её в конце урока, а пока обратимся к эпиграфу. (Слайд 5) Объясните, какие мысли, высказанные автором рассказа «Свеча горела», подтверждает этот эпиграф? (Проблематика рассказа)
3 этап «Практикум»
Диалог на уроке. Проверка домашнего задания (Слайд 6). Заслушиваем письменные ответы нескольких учащихся.
— А теперь проверим, насколько хорошо вы знаете содержание рассказа. На Оценочных листах найдите и выполните задание: «Восстановите последовательность событий».
(Слайд 7)
Для глубокого анализа литературного произведения необходимо знать не только цепочку событий в нём, но и специальные термины, которые понадобятся нам в работе.
Предлагаю проверить, насколько хорошо вы ориентируетесь в литературоведческих понятиях. (Слайды 8 — 9)
Ответы записываются на ОЦЕНОЧНЫЙ ЛИСТ
— На слайдах — рассыпавшиеся определения, постарайтесь быстро собрать их и записать название терминов, «спрятанных» на каждом слайде. Цифра вверху слайда показывает количество зашифрованных на нём понятий.
(№ 8 — СЮЖЕТ – ИДЕЯ – РАЗВЯЗКА; № 9 — РАССКАЗ – КУЛЬМИНАЦИЯ)
— Ваши предположения (Слайд 10)
Слово об авторе рассказа
Подготовленный ученик, опираясь на кластер (Слайд 11), делает сообщение
— Разберёмся в прочитанном.
Приём «Ромашка вопросов» (Слайд 12)
Технология.
Желающий ответить ученик выбирает тип вопроса, учитель зачитывает вопрос, ждёт ответа. В случае необходимости ответ корректируют одноклассники.
- Простой вопрос. С чего начинается рассказ?
- Уточняющий вопрос. Сколько главных героев в рассказе. Кто они?
- Почему… Максим обратился к Андрею Петровичу?
- Как ты думаешь, в какой момент наступает кульминация в рассказе?
- Оценочный вопрос. Чем плохо общество, в котором не читают книги?
- Литература и жизнь. О чём предупреждает автор рассказа современного читателя?
— Обратимся к тесту. (Слайд 13)
Требуемый фрагмент зачитывается вслух. Уч-ся отвечают на вопрос; высказывают свои предположения. Для проверки – Слайд 14
— Проблемный вопрос (Слайд 15)
Приём «Градусник»
Через несколько секунд обдумывания каждому ученику необходимо написать на карточке «+», «-» или половинку «+», в зависимости от того, согласен он с утверждением, не согласен или затрудняется в выборе. Карточки со значком поднимается вверх; учитель предоставляет возможность обосновать свою позицию представителю каждой точки зрения.
4 этап «Организация и самоорганизация учащихся» (творческая работа)
— В какой момент, по-вашему, наступает кульминация в рассказе? (Почему А.П. решил покончить с собой? Почему не пришёл Макс?)
Работа с текстом
— Давайте прочитаем по ролям заключительный фрагмент рассказа.
(От слов: «Звонок в дверь застал его на полпути к плите» и до конца)
Ассоциации (Слайд 16)
Рефлексия. Подготовленный ученик читает наизусть стихотворение «Да здравствует книга».
(Слайд 17)
5 этап «Домашнее задание» (Слайд 18)
Рефлексия «Сорок секунд красноречия»
С помощью магнитов лицевой стороной к доске прикреплены плакаты.
Приглашаются 4 ученика, которым предлагается, опираясь на материал сегодняшнего урока, раскрыть смысл выбранной ими фразы. На выступление – 40 секунд.
(Слайд 19)
Подведение итогов
Пока готовятся к конкурсу красноречия, учитель с остальными учащимися подводит итог урока, возвращаясь к слайду с целями
— Какой же была главная цель нашего урока?
Ответы учащихся. Затем «Сорок секунд красноречия». После прослушивания ученики выбирают лучшее выступление
Источники информации:
Фон слайдов:
Отразил он всю душу России
Пушкинский день в лагере дневного пребывания (по аналогии игры «Поле чудес»)
Сказка мудростью богата
Урок литературного чтения во 2 классе
Источник: https://xn—-dtbhvcrdbcoh1a.xn--p1ai/majk-gelprin-i-ego-rasskaz-_svecha-gorela_/
Свеча горела — Майк Гелприн — читать книгу онлайн, на iPhone, iPad и Android
-
Сложно было мне, так любящей Пастернака, не прочитать данного рассказа. По названию, конечно. А ещё можно взять за практику читать постоянно рецензии своих друзей, чтобы неожиданно натыкаться на такие прекрасные отзывы, на такие интересные книги и рассказы.
Лена, спасибище тебе!Это тот неловкий случай, когда рецензия пишется в два? три? четыре? раза дольше, чем читается весь рассказ. Рассказ на 10 минут неторопливого чтения.
А вы помните, какую вы последнюю книгу прочитали? А любите ли вы читать? А любят ли читать ваши дети? А как часто? Все эти вопросы, заданные не читателям ЛЛ, в большинстве своём найдут лишь простое пожимание плечами.
Грустный рассказ, действительно о современных реалиях. Хотя я верю в то, что всегда будут люди, которые будут читать, а потом возвращаюсь в реальность, смотрю на своих нечитающих друзей, ужасаюсь и начинаю грустить. А как много детей у читающих родителей не любят читать и не читают вовсе? Или читают под гнётом родителей.
Боже! Как можно ненавидеть книги? Как можно ненавидеть читать? Я не берусь судить, откуда это берётся. Ведь даже век научного прогресса едва ли бы настолько мог вытеснить самую читающую нацию на непрезентабельные места. Может, вина тому именно гнёт родителей да школы, может быть банальное «не нашёл своего жанра», может быть «да я просто не вижу смысла», и вот это реально грустно. Да ведь по человеку сразу видно, чего он стоит, пообщавшись с ним хотя бы 10 минут. И тому, кто не любит читать, ни Интернет, ни ящик не смогут дать те знания и опыт, который дают книги.Ну и что, что эскапизм? Уходить в другой мир — не преступление, да и не самое плохое занятие. Некий взгляд с другой стороны на чувства и взаимоотношения, законы и принципы, почему бы и нет? В наше время сказать, что ты любишь читать – значит спровоцировать людей на косые взгляды. Ставят на тебе клеймо — интроверт, мол, что с него взять. Интроверт, ну и что? Книги – это последняя надежда на спасения в периоды полного разочарования в реальности, в окружающих и даже самом себе. И дайте мне возможность бегать в этот мир столько, сколько я хочу, и с той интенсивностью, которая мне подвластна! Пожалуйста, это же самое важное и самое ценное!Книги — это святое! Книги — это всё! Там и история, и архитектура, и живопись, и открытия, и всё, что было и есть доступно человеку! Вы хотите пренебречь этим, тем самым запереться в глухом склепе и не узнать почти ничего о великолепном мире? Извольте, но это не удел для нас! Читай и знай, ибо в книгах есть истина! Чтение — есть один из последних оплотов науки, прогресса и общества разумного.
И как, КАК МОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ МИР, где НЕТ МЕСТА КНИГАМ? Что же тогда будет? Наверное, человек привыкает ко всему, и мы совсем не удивляемся тому, что уже можно давно и билеты заказать через интернет, и заявление в ЗАГС отправить, и даже заказать еду..
Давайте попробуем представить себе, когда суматошный ритм жизни и прогресс приведет к тому, что литература перестанет быть нужной, отомрет и останется только в сердцах преданных анахроничных людей?Но мир катится в сторону хамства, безобразия и некоторой моральной деградации.
В научном прогрессе – да цены нет, всё движется большими шагами! А в моральном аспекте – и говорить не всегда хочется. Даже мои ровесники ничего не хотят читать, ведь куда проще, лучше и может быть для них важнее понажимать на лайки вконтакте, вместо того, чтобы сказать пару-тройку приятных слов, порой, так нужных и важных.
Даже во времена бурной подростковой деятельности я находила время не только на посиделки в подъезде и распитие алкоголя, но и на прочтение лишней страницы в сутки. Знаете, это бесценный опыт. И я думаю, что вы понимаете, о чем я.
Грустно видеть, как некоторые считают, что читать — это скучно и не нужно. Это даже не грустно, это очень и очень страшно, когда люди относятся к книгам равнодушно. О чём можно говорить с таким человеком? А ведь человек без фундамента знаний и опыта поколений — ничто, частичка пыли в ноздре нашей многострадальной планеты.
Обидно, что у меня мало друзей, с которыми можно обсудить книги, но, к счастью, они у меня есть. Правда я всё же искренне надеюсь, что в будущем молодёжь вернётся к чтению книг.
Правильно говорил Л.Н. Толстой: «Когда человек перестает читать, он перестает думать».
Друзья! Книголюбы! И, наверное, лучшее, что мы можем сделать после чтения рассказа «Свеча горела» пообещать себе, что мы сделаем всё возможное, чтобы наши дети и внуки читали, любили и уважали этот бесценный памятник культуры под названием «книги».
Мне повезло прочесть рассказ «с нуля», не зная о нём загодя ровным счётом ничего. Первое впечатление: вариация классической схемы, автором предпринятая совершенно сознательно и даже демонстративно (уже потом узнала, что произведение написано для конкурса на заранее определённую тему).
Второе: а получилось-то настолько живо, индивидуально, по-своему… И рассказ превратился в тот самый «Ghost in the Shell», уникальное сочетание жёсткой конструкции и живого мятущегося пламени… пламени свечи.
Отзыв не место для дискуссий, но: стоило ли концентрироваться на конкретных строчках Пастернака, давших заглавие рассказу? Свеча — один из выдержавших испытание столетиями (задолго до стихотворения) символов, даже архетипов. Свеча — вера (не обязательно в Бога). Свеча — творчество.
Свеча — мимолётность и хрупкость человеческого бытия. Свеча — знак блуждающему во тьме.
И стихотворение Бориса Пастернака здесь тоже не буквальные несколько строф о том, как кто-то с кем-то в феврале, а своеобразная мантра, если хотите, шибболет, по которому в прагматическом мире смогут опознать друг друга изгнанники, утратившие свою духовную родину — Литературу — и бережно, как огонёк свечи, несущие её в своих сердцах. Не для самих себя, а чтобы передать это трепетное пламя дальше.
А тема конкурса-то, оказывается, была такая: «Узкий специалист». Замечательно. Уж очень узнаваемо выписан Андрей Петрович, помесь жалости с досадой, не столь не желающий, сколь не умеющий приспособиться к «дивному новому миру», в котором ему нет места.
И я когда-то, доведённая до отчаяния, пыталась продавать любимые книги (по странному стечению обстоятельств, это был четырёхтомник Жапризо, который виден и узнаваем на аватарке-фотографии автора рассказа «Свеча горела», вон он, за левым плечом МГ). К счастью, потенциальная покупательница оказалась мудрее меня.
Она просто дала мне денег, сказав: «Вернёшь, когда сможешь. А книги я у тебя всегда могу взять почитать».
Мы возвращаем, когда сможем. Знания. Веру в себя. Чувство. Книги.
Рассказ прочитан в сборнике Миротворец 45-го калибра
Грустный рассказ о будущем, которое нас ожидает…возможно… если мы не сможем передать свою любовь к литературе подрастающему поколению: уважение к классике; интерес к современным авторам; радость открытии новых литературных миров, пространств, жизней…Рассказ о том, как печально наблюдать смерть «человека читающего».Этакий литературный коллапс. И страшно от того, что это действительно возможно…И хотя рассказ заканчивается очень обнадеживающе. Всё же хочется закричать – Друзья, давайте поклянемся передать последующему поколению хотя бы часть нашей любви к чтению.
Клянусь!!!!!!!!!!!
Источник: https://MyBook.ru/author/majk-gelprin/svecha-gorela/
«Люди перестают мыслить, когда перестают читать» (Дидро Д.) Анализ рассказа Майкла Гелприна "Свеча горела" | Открытый класс
| Данные об авторе Курышева Людмила Петровна
МОУ «Средняя общеобразовательная школа с углубленным изучением отдельных предметов №8» Вологодская область Характеристики урока (занятия) основное общее образование Библиотекарь Классный руководитель Учащийся (студент) Учитель (преподаватель)
5. Познавательные УУД: Осуществляют поиск и выделение необходимой информации, Осознанно и произвольно строят речевые высказывания в устной и письменной форме, Извлекают необходимую информацию из прослушанных текстов различных жанров, анализируют текст по образцу. Урок комплексного применения ЗУН учащихся В основе урока технология развития критического мышления. Анализ рассказа М.Гелприна "Свеча горела" Технологическая карта урока
|
Источник: http://www.openclass.ru/node/455358
Читать онлайн "Свеча горела" автора Гелприн Майкл — RuLit — Страница 1
Майк Гелприн
Свеча горела
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
***
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы.
Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен.
Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем…
Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц.
Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
***
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры.
Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература.
Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника.
Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим.
Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
***
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
***
— Литература это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
- — Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
- «Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
- Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
***
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником.
Схватывал он на лету.
Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Источник: https://www.rulit.me/books/svecha-gorela-read-230526-1.html
Читать
Майк Гелприн
Свеча горела
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
– Здравствуйте, я по объявлению. Вы даете уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет – костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьезные. У Андрея Петровича екнуло под сердцем, объявление он вывешивал в Сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, еще двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
– Д-даю уроки, – запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. – Н-на дому. Вас интересует литература?
– Интересует, – кивнул собеседник. – Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» – едва не вырвалось у Андрея Петровича.
– Оплата почасовая, – заставил себя выговорить он. – По договоренности. Когда бы вы хотели начать?
– Я, собственно… – Собеседник замялся.
– Первое занятие бесплатно, – поспешно добавил Андрей Петрович. – Если вам не понравится, то…
– Давайте завтра, – решительно сказал Максим. – В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
– Устроит, – обрадовался Андрей Петрович. – Записывайте адрес.
– Говорите, я запомню.
* * *
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
– Вы слишком узкий специалист, – сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. – Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы.
Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники – вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф все еще достаточно популярен.
Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чем немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считаных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надежный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи.
А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом, – затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы.
За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский – две недели. Бунин – полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг – самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Источник: https://www.litmir.me/br/?b=238168&p=1
Краткое содержание Свеча горела Гелприна для читательского дневника
В книге рассказывается про бывшего преподавателя литературы Андрея Петровича. Преподаватель давно уволился с работы и волочил жалкое существование. Он обошел пороги всех гимназии, лицеев и спецшкол, в надежде найти работу. После того как закончились деньги, Андрей Петрович продал свой аэромобиль, с которым не хотел расставаться. После он продал вещи и антиквариат.
Когда закончились деньги, ему пришлось расстаться с дорогим сервизом, полученным от матери в качестве наследства. Он не мог себе этого простить. Далее он продал старые и толстые книги, оставшиеся от матери. У него остались только те книги, которые он прочитывал несколько раз. Оставшиеся книги занимали 4 полки в шкафу. Коллекции Толстого кормили его месяц.
Книги Достоевского 2 недели, а Бунина полтора месяца.
Когда Андрей Петрович сидел в отчаянии и не знал что делать, раздался звонок. Андрею Петровичу позвонил молодой человек 30 лет и представился Максимом. Максим хотел записаться к бедному литератору на частный урок.
Андрей Петрович был очень счастлив и не знал, что сказать. Максим сообщил, что ничего не знает о литературе и попросил всему научить. Таким образом, Андрей Петрович попросил его прийти завтра в 10 утра.
После звонка Андрей Петрович не находил себе места, ходил по комнате и сильно нервничал.
Настало утро. Максим пришел точно в 10 без опоздания. При разговоре своим новоиспеченным учеником, Андрей Петрович объяснил важность литературы в современном мире. По его словам, про литературу все полностью забыли.
Предмет вытеснили новые технологии, нейрофизика, математика, биология, астрономия, робототехника и т.д. После рассказа, преподаватель предложил Максиму частично заплатить за обучение. В ответ парень сказал, что работает домоуправляющим и получает небольшую зарплату.
Взамен за обучение он предложил приносить продукты, бытовую технику и предметы первой необходимости.
На такое предложение Андрей Петрович с радостью согласился. Максим стал приходить каждый день. Андрей Петрович забыл о своей печали. Так прошло 1,5 года. В один день Максим не пришел на уроки. Преподаватель сильно беспокоился, вдруг что – то случилось.
Он не спал ночами. Так прошло 3 дня. Герой решил прогуляться и вышел из квартиры. Сосед Нефедов сообщил ему плохую новость и порекомендовал прочитать новостную ленту.
Андрей Петрович прибежал домой, включил компьютер и прочитал, что Максим обвиняется в воровстве и хищении. Кроме того Максим был роботом, а не человеком. Бедному учителю стало плохо. Он намеревался отравиться газом, как в дверь кто – то постучал.
За дверью стояли мальчик Павлик и девочка Аня. Мальчик сказал, что их прислал Максим. Они попросились на обучение к Андрею Петровичу.
Источник: http://chitatelskij-dnevnik.ru/kratkoe-soderzhanie/5-6-predlzhenij/svecha-gorela-gelprina
Свеча горела на столе краткое содержание. Онлайн чтение книги Свеча горела Майк Гелприн. Свеча горела. Цитаты из книги «Свеча горела» Майк Гелприн
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
– Здравствуйте, я по объявлению. Вы даете уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет – костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьезные. У Андрея Петровича екнуло под сердцем, объявление он вывешивал в Сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, еще двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
– Д-даю уроки, – запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. – Н-на дому. Вас интересует литература?
– Интересует, – кивнул собеседник. – Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» – едва не вырвалось у Андрея Петровича.
– Оплата почасовая, – заставил себя выговорить он. – По договоренности. Когда бы вы хотели начать?
– Я, собственно… – Собеседник замялся.
– Давайте завтра, – решительно сказал Максим. – В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
– Устроит, – обрадовался Андрей Петрович. – Записывайте адрес.
– Говорите, я запомню.
Сложное у меня сейчас время…неприятное, что ли. Предательство близких, одиночество, раздражение от общения даже с теми, кого знаешь по двадцать лет.
Приходится гнать от себя депрессию разными способами, ибо бездумное пролеживание пятой точки на диване не по мне. Чтение — один из них.
Только не тяну я сейчас романы, не могу сосредоточиться надолго, все мысли тянут обратно, туда, в этот убивший меня морально разговор…
Читаю короткие рассказы, детские смешные книги. Иногда перехожу на современную фантастику. Очен, очень редко попадается что-то стоящее.
И тут такое….второй рассказ Майка Гелприна за месяц, который поверг меня в ступор. От жалости, злости, понимания, что ничего изменить не можешь, сердце рвётся наружу, я чувствую физически, как оно болит морально.
Этот описанный мир уже на пороге, сапогом или брендовым ботинком готов распахнуть себе двери настежь, а всех совестливых, сострадающих и думающих объявить архаикой и посадить на пособие, чтоб не сдох от голода, но и под ногами не путался, декадент.
Но даже не мизерный минимум терзает тебя, а то, что и в моей жизни происходит ныне — ты знаешь, что ты никому в этом мире уже не нужен, ты пережиток доцифровой эпохи, а твоя профессия устарела навсегда.
И вот ты сидишь в холодной неприветливой квартире, пялишься в телик, пьешь остывший чай. Очень хочешь сдохнуть от тоски, которая рвет твоё сердце. И вдруг однажды раздается вечером пугающий резкостью звонок в дверь, и ты шалеешь от того, что слышишь — «Вы даете уроки литературы?»
Может быть, однажды, когда мои нынешние чувства и эмоции угаснут, кто-то позвонит и в мою дверь.
«Я здесь. Я хочу жить».
Источник: https://mode-house.ru/svecha-gorela-na-stole-kratkoe-soderzhanie-onlain-chtenie-knigi-svecha-gorela-maik/
Загрузка...
