Список книг, которые вышли из-под пера талантливого испанского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса, немалый. Здесь и нашумевший роман «Сто лет одиночества», над которым писатель начал трудиться в 1965 году, и повести «Полковнику никто не пишет», «Осень патриарха, «Любовь во время холеры» и многие другие. Кроме повестей и романов, автор совершенствуется и в написании рассказов. «Третье смирение», «Ева внутри своей кошки», «Третье смирение», «Хроника объявленной смерти», «Святая», «День после субботы», «Огорчение для троих сомнамбул», «Тот, кто ворошит эти розы», «День после субботы» – вот далеко не полный перечень коротких произведений, написанных ярко и увлекательно. Романы, повести и рассказы автора написаны в особенном жанре магического реализма. Рассмотрим краткое содержание некоторых из произведений Габриэля Маркеса.
«Осень патриарха» Маркеса
Роман написан в 1975 году и через все содержание красной нитью проходит тема абсолютной власти.
Образ латиноамериканского диктатора, который в кресле президента так долго, что уже и не помнит, когда им стал, показывает, какими бывают существующие тираны. Листая страницу за страницей романа, можно прожить целую жизнь.
Здесь причудливо переплетаются любовь, смерть, старость и…кровавые подробности. Мастером слова создаются ни на что не похожие узоры.
Безграмотный тиран вершит судьбы отечества, руководит страной, как сам захочет, не обременяя себя писаными законами и окружая множеством дипломированных политиков. У него до определенного времени был двойник, точная копия его самого.
Этим и объяснялась возможность одновременного пребывания патриарха в различных местах. Перед ним лебезили, ему поклонялись, причем это поклонение иногда было доведено до абсурда. Как в реальной жизни, что относится к тем, кто был в этой роли.
Смерть диктатора наступает лишь в возрасте двухсот лет.
Повесть Маркеса «Любовь во время чумы»
Повесть издана в 1985 году. Её читательская аудитория –1608 человек. Книга отличается захватывающим содержанием. Молодая девушка по имени Фермина Даса совершила ошибку: к ней испытывал чувства друг детства Фьорентино Ариса, но его любовь была отвергнута.
Что получила Фермина, став женой известного доктора и ученого Хувеналя Урбино, мечтающего избавить Испанию от смертельного вируса – чумы? Как сложилась её судьба? Об этом захватывающе пишет Маркес.
Лишь в преклонном возрасте чувства Фермины и Ариса вспыхнули с новой силой.
Маркес о себе в “Жить, чтобы рассказать о жизни”
Интересен и сюжет автобиографической повести Габриэля Маркеса «Жить, чтобы рассказать о жизни». Это мемуары о его детстве и молодости, написанные мастерски, где причудливо переплетаются реальность и вымысел. Красота, увлекательность, яркость – вот только три из множества положительных определений того, как написана книга. Каждый из мемуаров Маркеса – отдельная история, которую интересно читать в отрыве от других произведений.
Но неопытному человеку, желающему ознакомиться с творчеством Габриэля Гарсиа Маркеса, может быть непонятен сам стиль написанного в жанре магического реализма.
Для того, чтобы выяснить это, нужно вникнуть в суть определения «магический реализм» – особый художественный стиль, где элементы магического вплетаются в реалистический сюжет, то есть измененная реальность. Впервые термин был использован немецким критиком по имени Франц Рох.
Жанр специфический, и поэтому читать или не читать произведения Габриэля Гарсиа Маркеса – выбор каждого в отдельности.
“Палая листва”
Достойна внимания любознательного читателя книга Габриэля Гарсиа Маркеса «Палая листва», опубликованная в 1955 году, герой которой – полковник Аурелиано Буэндиа. Это книга – странствие по дороге воспоминаний длиной в двадцать пять лет, хотя реальные события совершаются лишь в течение получаса. 25 лет событий – поразительных, драматических или, наоборот, забавных.
Источник: https://r-book.club/zarubezhnye-pisateli/gabriehl-garsia-markes/knigi-gabriehlya-garsia-markesa.html
Габриэль Гарсиа Маркес «Любовь во время чумы» (1985)
Слышите? Дует ветер. Да, дует ветер, но прислушайтесь повнимательнее. Не слышите? Свист?! Определённо, свист. А откуда свист? Это свистит грыжа мошонки. Грыжа мошонки? Конечно. Но разве может грыжа мошонки свистеть? Поверьте, у Маркеса не только может грыжа мошонки свистеть: у него своеобразное чувство «магического реализма», порождающее дикие образы, которые разнятся от книги к книге.
Всегда трудно писать книгу. Особенно, если писать книгу хорошую. Для такой книги нужен сюжет, необходимо большое количество слов, да какая-то важная идея.
Для Маркеса в очередной книге всё сошлось вокруг любви, пронесённой сквозь года, ставшей для главных героев самым главным чувством, не утратившим значения и в глубокой старости.
Не стоит воспринимать жизненный путь каждого из них с какой-либо осуждающей стороны — может просто мы не очень понимаем особенности жителей Южной Америки, живущих совсем в другом психологическом климате — они окружены иными проблемами, своеобразными заботами и придерживаются другой модели поведения.
Только — вот только… Южная Америка известна всему миру фанатичной приверженностью к католической церкви, чьи позиции — если судить по книгам Маркеса — в Колумбии наиболее слабы. Вполне может быть и так, что запретный плод всегда сладок, а это легко порождает в думах людей затабуированные желания, которые Маркес открыто изложил на бумаге.
Любовь во время холеры — таково название на всех языках мира, кроме русского. Холеры в книге нет. Любви в книге нет. Есть быстро летящая жизнь. Есть множество случайных связей. Есть романтическая привязка к юношеской любви.
Более в книге нет ничего: лишь дикие ассоциации Маркеса позволяют разбавить чтение короткими усмешками, возникающими в виде ответной реакции на несусветную глупость, лишённую реальной привязки к действительности.
Неужели конская струя обладает мощным воздействием на стенки унитаза и так ли приятно делать друг другу клизмы на старости лет, достигая таким образом высшей точки удовольствия? Безусловно, стимулирование простаты доставляет удовольствие мужчинам, способным получить его и без задействования иных органов, только не обязательно для этого прибегать к сомнительного вида процедурам. Надо относиться ко всему гораздо спокойнее, растаскивая слова Маркеса на афоризмы, не имеющие никакого отношения к жизни.
Симптомы у любви и холеры одинаковые? Вполне может быть и так. Редко какой писатель не старался сравнить любовь с разными заболеваниями, не заботясь о достоверности. Если во времена Льва Толстого принять страдания от любви можно было за туберкулёз, то, учитывая уровень медицины XIX века, это неудивительно.
Но Маркес жил в наше время, и уж ему-то должно быть хорошо известно, что холера — это болезнь грязных рук, возникающая среди социально незащищённой части населения. Кроме того, холере присуще бесконтрольное неудержимое излитие жидкости, что больше характерно для волнительных моментов, но не для любовных мук.
Всё это, на самом деле, лишь дождевая вода на побережье, выпавшая во славу корабля, капитан которого решился вывесить флаг опасного заболевания, что позволяет ему уходить от досмотра таможенников, провозя любую контрабанду, даже в виде любви. Почему бы и нет.
Любовь действительно будет во время холеры, но в самый короткий миг, порождая мучительные позывы сделать очередную клизму, пытаясь вызвать хоть какое-то подобие искомого заболевания.
Стоит признаться самому себе, что между поздним Маркесом и Маркесом ранним можно поставить знак равенства. Замечательный стиль нобелевского лауреата увидел свет благодаря сумбурным невообразимо-непонятным литературным стараниям, после чего всё стало возвращаться в исходную точку.
Заматеревшему писателю не так просто растратить весь талант, поэтому в повествовании ещё остаются нотки разумности, плавающие подобно продуктам жизнедеятельности той птицы, что случайно обронила их на влюблённых в момент первого зрительного контакта. А дальше всё стало плавать… и плавало, и не тонуло.
Как тут не закончить последним словом полковника, которому никто не писал?!
Дополнительные метки: маркес любовь во время чумы критика, маркес любовь во время чумы анализ, маркес любовь во время чумы отзывы, маркес любовь во время чумы рецензия, маркес любовь во время чумы книга, Gabriel García Márquez, El amor en los tiempos del cólera, Love in the Time of Cholera
Данное произведение вы можете приобрести в следующих интернет-магазинах:
Лабиринт | ЛитРес | Ozon | My-shop
Это тоже может вас заинтересовать:
— Палая листва
— Полковнику никто не пишет
— Скверное время
— Сто лет одиночества. Рассказы
— Осень патриарха
— Хроника объявленной смерти
— О любви и прочих бесах
Источник: http://trounin.ru/marquez85/
Габриэль Маркес: Любовь во время чумы
Габриель Гарсия Маркес
Любовь во время чумы
- Посвящается, конечно же, Мерседес
- Эти селенья уже обрели
- свою коронованную богиню.
Леандро Диас
Так было всегда: запах горького миндаля наводил на мысль о несчастной любви.
Доктор Урбино почувствовал его сразу, едва вошел в дом, еще тонувший во мраке, куда его срочно вызвали по неотложному делу, которое для него уже много лет назад перестало быть неотложным.
Беженец с Антильских островов Херемия де Сент-Амур, инвалид войны, детский фотограф и самый покладистый партнер доктора по шахматам, покончил с бурею жизненных воспоминаний при помощи паров цианида золота.
Труп, прикрытый одеялом, лежал на походной раскладной кровати, где Херемия де Сент-Амур всегда спал, а рядом, на табурете, стояла кювета, в которой он выпарил яд. На полу, привязанное к ножке кровати, распростерлось тело огромного дога, черного, с белой грудью; рядом валялись костыли.
В открытое окно душной, заставленной комнаты, служившей одновременно спальней и лабораторией, начинал сочиться слабый свет, однако и его было довольно, чтобы признать полномочия смерти. Остальные окна, как и все щели в комнате, были заткнуты тряпками или закрыты черным картоном, отчего присутствие смерти ощущалось еще тягостнее.
Столик, заставленный флаконами и пузырьками без этикеток, две кюветы из оловянного сплава под обычным фонарем, прикрытым красной бумагой. Третья кювета, с фиксажем, стояла около трупа. Куда ни глянь – старые газеты и журналы, стопки стеклянных негативов, поломанная мебель, однако чья-то прилежная рука охраняла все это от пыли.
И хотя свежий воздух уже вошел в окно, знающий человек еще мог уловить еле различимую тревожную тень несчастной любви – запах горького миндаля. Доктору Хувеналю Урбино не раз случалось подумать, вовсе не желая пророчествовать, что это место не из тех, где умирают в мире с Господом.
Правда, со временем он пришел к мысли, что этот беспорядок, возможно, имел свой смысл и подчинялся Божьему промыслу.
Полицейский комиссар опередил его, он уже был тут, вместе с молоденьким студентом-медиком, который проходил практику судебного эксперта в муниципальном морге; это они до прихода доктора Урбино успели проветрить комнату и накрыть тело одеялом.
Они приветствовали доктора с церемонной торжественностью, на этот раз более означавшей соболезнование, чем почтение, поскольку все прекрасно знали, как дружен он был с Херемией де Сент-Амуром.
Знаменитый доктор поздоровался с обоими за руку, как всегда здоровался с каждым из своих учеников перед началом ежедневных занятий по общей клинике, и только потом кончиками указательного и большого пальца поднял край одеяла, точно стебель цветка, и, будто священнодействуя, осторожно открыл труп. Тот был совсем нагой, напряженный и скрюченный, посиневший, и казался на пятьдесят лет старше.
Прозрачные зрачки, сизо-желтые волосы и борода, живот, пересеченный давним швом, зашитым через край. Плечи и руки, натруженные костылями, широкие, как у галерника, а неработавшие ноги – слабые, сирые. Доктор Хувеналь Урбино поглядел на лежащего, и сердце у него сжалось так, как редко сжималось за все долгие годы его бесплодного сражения со смертью.
– Что же ты струсил, – сказал он ему. – Ведь самое страшное давно позади.
Он снова накрыл его одеялом и вернул себе великолепную академическую осанку. В прошлом году целых три дня публично праздновалось его восьмидесятилетие, и, выступая с ответной благодарственной речью, он в очередной раз воспротивился искушению уйти от дел.
Он сказал: «У меня еще будет время отдохнуть – когда умру, однако эта вероятность покуда в мои планы не входит».
Хотя правым ухом он слышал все хуже и, желая скрыть нетвердость поступи, опирался на палку с серебряным набалдашником, но, как и в молодые годы, он по-прежнему носил безупречный костюм из льняного полотна с жилетом, который пересекала золотая цепочка от часов.
Перламутровая, как у Пастера, бородка, волосы такого же цвета, всегда гладко причесанные, с аккуратным пробором посередине, очень точно выражали его характер.
Беспокоила слабеющая память, и он, как мог, восполнял ее провалы торопливыми записями на клочках бумаги, которые рассовывал по карманам вперемежку, подобно тому, как вперемежку лежали в его битком набитом докторском чемоданчике инструменты, пузырьки с лекарствами и еще множество разных вещей. Он был не только самым старым и самым знаменитым в городе врачом, но и самым большим франтом. При этом он не желал скрывать своего многомудрия и не всегда невинно пользовался властью своего имени, отчего, быть может, любили его меньше, чем он того заслуживал.
Читать дальшеКОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА
Вы можете купить эту книгу и продолжить чтениеХотите узнать цену?ДА, ХОЧУ
Источник: https://libcat.ru/knigi/proza/sovremennaya-proza/2790-gabriel-markes-lyubov-vo-vremya-chumy.html
«Любовь во время чумы» краткое содержание
«Любовь во время чумы» краткое содержание романа Маркеса Вы можете вспомнить за 5 минут. Роман был опубликован на испанском языке в 1985 году.
Главными героями романа являются Флорентино Ариса и Фермина Даса. Флорентино и Термина полюбили друг друга еще в юности. Они скрывают свои отношения, но в их встречах им помогает тётушка Эсколастика. Они обмениваются любовными письмами.
Однако, как только отец Фермины, Лоренцо Даса, узнает об этих отношениях, он заставляет свою дочь немедленно перестать встречаться с Флорентино. Когда она отказывается, он и его дочь переезжают вместе с семьей его покойной жены в другой город.
Независимо от расстояния, Фермина и Флорентино продолжают писать друг другу письма практически ежедневно. Однако, по возвращении, Фермина понимает, что ее отношения с Флорентино были не чем иным, как сон, так как они практически незнакомы.
Она бросает Флорентино и возвращает ему все его письма.
Молодой и успешный доктор Хувеналя Урбино, встречает Фермину и начинает ухаживать за ней. Несмотря на ее первоначальную неприязнь к Урбино, Фермина уступает убеждениям своего отца (о безопасности и богатстве) и принимает предложение Урбино выйти замуж.
В возрасте 21 года (крайний срок, который она установила сама себе для замужества) она выходит замуж за Хувеналя Урбино. Урбино — врач, он поглощён наукой и идеями борьбы с холерой. Он очень рациональный человек, вся его жизнь чётко организована, он ценит свою значимость и репутацию в обществе.
Фермина и Урбино проводят медовый месяц в Европе в течение трех месяцев. Когда Фермина возвращается, она беременна своим первым ребенком.
Даже после замужества Фермины, Флорентино не может не любить ее. Он пытается забыть ее, спать с большим количеством женщин. Но даже встречаясь с другими женщинами, он оставался уверен, что Фермина об этом никогда не узнает.
Он понимает, что Фермина не уйдет от мужа, и решает ждать его смерти. Дядя Флорентино помог ему устроится работать в компанию Карибского речного пароходства. А когда его дядя уходит в отставку, Флорентино получает пост президента компании.
Он начинает роман с четырнадцатилетней Америкой Викунья, которая приехала на учебу. Флорентино стал ее опекуном, и никто не подозревает, что у них роман. Когда доктор Урбино умирает и Фермина становится доступной, Флорентино бросает Америку.
Уже в конце произведения Флорентино получает известие о том, что Америка покончила жизнь самоубийством.
Между тем Фермина и Урбино вместе стареют, переживая счастливые годы и несчастные и испытывая всю реальность брака. У них двое детей, и они переезжают в новый дом в пригороде. Фермина узнаёт, что Урбино не был таким преданным мужем, как казался. Он честно сознаётся ей о романе, который у него был уже во время их брака.
В пожилом возрасте Урбино пытается снять своего попугая из мангового дерева и падает с лестницы, на которой он стоял и умирает.
После похорон Флорентино снова заявляет о своей любви к Фермине и говорит, что он все время оставался верен ей. Что в течение 51 года, девяти месяцев и четырех последующих дней, он не видел ее, но всегда думал о ней. Фермина в конечном итоге дает ему второй шанс. Они пробуют жизнь вместе, прожив две жизни отдельно в течение более пяти десятилетий.
Любовь между Ферминой и Арисой вспыхивает с новой силой, когда они уже не молодые люди. Но это не та наивная юношеская любовь, а любовь зрелых, познавших жизнь людей. Они совершают круиз на корабле, принадлежащем Арисе, и любят друг друга.
Когда корабль достигает своего последнего порта, Фермина видит людей, которых она знает, и понимает, что если они увидят ее с Флорентино, это вызовет скандал (ведь после смерти ее мужа прошло не так много времени). Флорентино приказывает капитану поднять желтый флаг, означающий наличие болезни холеры на судне (отсюда и название романа).
Ни один порт не позволит им остановку из-за предполагаемой вспышки холеры на борту, и любящие отправляются в новый круиз.
- Фермина Даса — главная героиня
- Флорентино Ариса — главный герой
- Хувеналь Урбино де ла Калье — муж Фермины Дасы
- Лоренсо Даса — отец Фермины Дасы
- Херемия де Сент-Амур — фотограф, с чьего самоубийства начинается роман
- Тётушка Эсколастика — женщина, помогавшая Фермине и Флорентино, когда у них был роман
- Трансито Ариса — мать Флорентино
- Ильдебранда Санчес — кузина Фермины
- Мисс Барбара Линч — любовница Урбино
- Леон XII — работодатель Флорентино Арисы, президент Карибского речного пароходства.
- Леона Кассиани — коллега Флорентино Арисы.
Источник: https://kratkoe.com/lyubov-vo-vremya-chumyi-kratkoe-soderzhanie/
Любовь во время чумы — Габриэль Гарсиа Маркес скачать fb2, txt, pdf на Readly.ru
Краткое содержание книги Габриэля Гарсии Маркеса Любовь во время чумы. Медленная, неспешная, причудливая история от популярного в нынешний век автора, написана в стиле магического реализма. Книга о том, что такое любовь и влюбленность, и о том, что значит разлюбить.
Повествование о том, как соединились в одно целое две жизни, хотя за это воссоединения и было заплачено половиной века, проведенного в одиночестве. Нужна ли любовь тогда, когда позади столько потерянных лет и приобретен безгранично ценный опыт.
«Любовь во время чумы» — это песня, посвященная настолько глубокому и яркому чувству, что для нее становятся неважны ни секунды разлуки, складывающиеся в десятки лет, ни расстояние, ни влюбленности, сопровождающие героев на страницах книги.
•
Эта история списана с романтичной истории любви родителей Маркеса, которая была чрезвычайно страстной и романтичной. В лучших традиция – любовь с первого взгляда, но упрямое неприятие родителей Луизы, гнев отца палившего из окна в ночь, когда под окном его дочери, начинали разноситься звуки серенады.
И, кстати, отец Маркеса, Габриэль Элихио Гарсиа, был телеграфистом, как и Флорентина Ариса, один из главных персонажей.
Серенады, тайные письма, случайные встречи, бессонные ночи – любовная классика, обрамленная магией… Но если, родители родителей сменили гнев на милость и благословили брак, то в книге “Любовь во время чумы” Маркес испытал прочность любви временем…
•
Слабым никогда не войти в царство любви, законы в этом царстве суровы и низменны, женщины отдают себя лишь смелым и решительным мужчинам, они сулят им надежность, а это то, что нужно женщинам в жизни.
Трансито Ариса •
Улыбайся, не доставляй беде удовольствия
Аминта Оливелья •
Ладно,я выйду за вас замуж, если вы не станете заставлять меня есть баклажаны
•
Ни тот, ни другой не могли бы сказать, основывались ли эта взаимная помощь и прислуживание на любви или на жизненном удобстве, но ни тот, ни другой не задавали себе столь откровенного вопроса, поскольку оба предпочитали не знать ответа.
•
Она знала, как непросто жить под властью педантичного и въедливого, преждевременно состарившегося мужчины, следовать его маниакальной приверженности порядку, его мучительному стремлению просить все, ничего не давая взамен, но зато не было на свете мужчины, с которым ей было лучше, потому что не было и не могло быть на свете другого, который бы так нуждался в любви.
• Все цитаты из книги «Любовь во время чумы» →
Гарри Поттер и Орден Феникса
Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Источник: http://readly.ru/book/12192/
Габриэль Гарсиа Маркес — Любовь во время чумы
Пятьдесят один год девять месяцев и четыре дня. Столько времени прожила любовь в сердце Флорентино Арисе, вопреки всей его жизни, чтобы исполнить счастьем лишь несколько лет его старости. И не угаснуть уже никогда.
И пусть он лишь герой хорошей книги, а история — вымысел, разве это повод не верить душе романтика, что поведал ее.
Пятьдесят один год девять месяцев и четыре дня безмолвного ожидания. Целая жизнь, прожитая в надежде на одну только возможность сказать, что любишь и любил все это время.
Можешь ли ты отважиться на это? Хватит ли тебе мужества не обмануть себя лишь бы избавить от такой участи. Достанет ли сил, чтобы сохранить это чувство. Найдется ли столько души, чтобы суметь почувствовать и узнать.
И сколько потребуется благородства, чтобы никогда от него не отказаться.
Это пример чистоты родниковой воды, посреди песков огромной пустыни человеческих представлений об идеалах. Но истинность существования такой чистоты, тем не менее, той же природы, что и солнечного света, как бы не пытались опровергнуть его многие миллионы километров космической темноты.
Точно так же, как ни стараются люди низвергнуть любовь до пошлой обыденности, как ни норовят приписать ее всем нелепым отношениям, оправдать неудавшиеся браки, выдумать из страха перед одиночеством, как ни предают, отказываясь от нее, потерпев неудачу и говоря, что ее и не было — я все равно буду верить в любовь Флорентино Арисе. И буду замечать ее во взглядах, украдкой устремленных друг на друга, в интонациях чужих рассказов о ком-то, в тщетных попытках укрыть ее проявления застенчивыми неловкими движениями истинных богачей, счастье которых составляет знание о том, каким богатством они обладают.
В этом часть моей веры. Как бы наивно не звучали религии и как бы не высмеивали их атеисты, кичась мнимым превосходством воззрений, обнажая, на самом деле, лишь ограниченность своей проницательности. Ведь я питаю веру совсем из других источников. Разве так уж важны соломинки священных писаний, когда можно зачерпнуть прямиком из мироустройства, отголоском которого есть душа.
Мятежная, она не хочет мириться с незнанием и в своем любопытстве устремлена в вечность.
Не страшась непосильности задачи, она пытается отыскать идеалы, и ее старания щедро вознаграждают нас нравственностью, вдохновляющими открытиями на пути, которым она ведет за собой, требуя лишь, чтобы мы следовали за ней с чистым сердцем. Влекомые ее порывами, мы вверяем себя миру.
И душа, заручившись нашим доверием, открывает мир во всей его красоте. Мы учимся постигать ее и, вместе с тем, перенимаем, становясь добрее, внимательнее, разумнее, справедливее. Мы проникаемся к миру симпатией, в которой рождается любовь.
Творение душевной чистоты, наделенная всей возможной красотой — такой должна быть она настоящая. И самое лучшее для нее применение, а может и единственное — это подарить ее другому. Величайшее таинство вселенной, заключенное в человеке.
Едва ли можно желать судьбы героя книги, но мне хочется быть человеком, способным на чувство столь же прекрасное.
Источник: https://KnigoPoisk.org/books/gabriel_garsia_markes_lyubov_vo_vremya_chumy
Габриэль Гарсиа Маркес «Любовь во время чумы»
История любви, побеждающей все — время и пространство, жизненные невзгоды и даже несовершенство человеческой души.
Смуглая красавица Фермина отвергла юношескую любовь друга детства Фьорентино Ариса и предпочла стать супругой доктора Хувеналя Урбино — ученого, мечтающего избавить испанские колонии от их смертоносного бича — чумы. Но Фьорентино не теряет надежды. Он ждет — ждет и любит.
И неистовая сила его любви лишь крепнет с годами. Такая любовь достойна восхищения. О ней слагают песни и легенды. Страсть — как смысл жизни. Верность — как суть самого бытия…
- Награды и премии:
- Экранизации:
- — «Любовь во время холеры» / «Love in the Time of Cholera» 2007, США, реж: Майк Ньюэлл
1998 г. 2001 г. 2002 г. 2003 г. 2003 г. 2011 г. 2015 г. 2017 г. 2018 г. 2014 г. 2016 г. Издания на иностранных языках: 2017 г.
Доступность в электронном виде:
Сортировка: по дате | по рейтингу | по оценке
WiNchiK, 3 мая 2008 г.
Любовь – это жизнь. А жизнь еще больше, чем смерть, не имеет границ.
Они встретились, когда были совсем молоды, она обещала ему свое сердце, а он — любить ее вечно. Но все сложилось совсем не так как им хотелось бы.
Это история об испытании временем – испытании чувств, характеров, судеб. Однажды встретившись Фермина Даса и Флорентино Ариса идут по жизни разными хотя и параллельными путями и возможно ли их пересечение? Возможно ли, если только один из них верит в это и не на миг не забывает о своей клятве.
Любовь…так зыбко это чувство, так расплывчаты его границы, порой кажется, что ничего и нет вовсе, все не более чем иллюзии. То, что кажется истинным – растворяется как дым, а то, чем пренебрегали – оказывается единственно настоящим и нужным. Только время всему свидетель и судья.
Ему потребовалось 51 год 9 месяцев и 4 дня, чтобы рассказать ей о своих чувствах и 53 года 7 месяцев и 11 дней, чтобы обрести ее любовь.
Как любое произведение Маркеса роман пронизан мельчайшими подробностями душевной жизни героев. Много глубоко личного и интимного предстает на страницах книги. Автору удалось показать все стороны одиночества и семейной жизни. И там и там есть свои подводные камни, которые ранят, невидимые для посторонних глаз.
- Есть в романе и семейные трагедии и страсти, и измены, и слезы, и женщины, каждая из которых порой не просто эпизод, а отдельная история.
- События разворачиваются в небольшом селении на пороге наступления 1900 года. И в нем по-прежнему с завидным постоянством вспыхивают гражданские войны, и эпидемии чумы…
- «Симптомы у любви и у чумы одинаковые».
Velary, 27 ноября 2016 г.
Во всех аннотациях пишут, что этот роман — история одной любви, побеждающей все препятствия. Но для меня он оказался совсем другим.
В первую очередь это история одного брака. Долгого, счастливого, сознательного.
Наверное, когда последними словами умирающего мужа становятся: «Один Бог знает, как я тебя любил», а жена после тридцати лет брака уверена, что он тот, «которого она выбрала бы из всех мужчин мира, если бы ей снова пришлось выбирать», это и есть тот самый полумифический зверь — идеальный брак.
У них были свои ссоры, свои проблемы, свои периоды жизни врозь и отчаяния, но они всё преодолели, научились любить, понимать и принимать. Именно Фермина Даса и Хувеналь Урбино для меня истинные герои, именно их любовь стоит воспевать.
Во вторую, это история одной болезненной страсти, одержимости.
Да, Флорентино Ариса через всю жизнь пронёс чувство к Фермине Дасе, но можно ли назвать его любовью? Есть момент, где прямо говорится, что истинной женщиной его жизни была другая, но он не заметил этого, ослеплённый своей навязчивой идеей.
И уж вовсе отвратителен он в истории с Америкой Викуньей. Да и по жизни, не затрагивая его отношения с женщинами, кто он? Обыкновенный слабый мужчина, неспособный самостоятельно добиться чего-то, вытянутый наверх исключительно усилиями родственников и влюблённых женщин.
И хотя финал как будто подтверждает мысль о «вечной любви», он выглядит совершенно вымученным и натянутым, искусственно романтичным. Именно поэтому он открытый — привести его к реальности не представляется возможным.
Отдельно доставляет манера повествования. Автору удалось сохранить полную отстраненность и беспристрастность, излагая только факты, без эмоциональной окраски. В чём-то это пошло на пользу, в чём-то нет, но интерес вызывает безусловно.
Adiga-man, 4 апреля 2016 г.
Перед самым новым годом я услышал от одного знакомого, что «Любовь во время чумы» самая правдивая книга о любви; с одной стороны романтичная донельзя, а с другой стороны циничная, жестокая и без розовых соплей. Меня такой отзыв сильно заинтересовал и когда чудесным образом эта книга попала мне в руку (вернее, когда мне ее неожиданно подарили), я сразу же взялся за чтение.
Честно признаться, боялся, что роман будет в жанре магического реализма, ведь именно этим славится Маркес и именно это сдерживало меня до сих пор от знакомства с ним. Вон, «100 лет одиночества» уже год стоит у меня на полке и поглядывает на меня осуждающе. Но, мои худшие ожидания не оправдались.
Я сначала не мог понять, почему мой друг посчитал «Любовь во время чумы» такой уж циничной книгой о любви, потому что с первых страниц нас ожидают именно те самые розовые сопли, правда, сдобренные нотками отрезвляющего реализма. Но по мере развития сюжета и взросления героев, книга с заоблачных высот все опускалась ниже и ниже, пока твердо не встала на твердую землю и не погрязла в его грязи.
«Любовь во время чумы» роман о любви. О любви плотской и духовной.
И иногда любовь плотская может повергнуть современного читателя в легкий шок и пошатнуть его чувство прекрасного, потому что, как я писал выше, эта книга циничная и как Стивен Кинг, Маркес не пытается сгладить углы и заменять режущие слух слова их более толерантными синонимами.
И при том, что, казалось бы, сюжет оригинальностью не отличается, считайте это классический любовный роман с тремя участниками, у Маркеса получается благодаря его мастерству, проследить жизнь трех человек на протяжении их долгой жизни, сталкивая их и разводя, чтобы снова столкнуть.
И вместе с тем Маркес описывает и рассматривает трансформацию любви и отношений через призму времени, как любовь вспыхивает как чума и чуть ли не убивает своего носителя, потом как со временем это чувство остывает, исчезает и снова вспыхивает, но уже более спокойным и долговечным огнем.
А еще, «Любовь во время чумы» роман о старении. Ведь когда книга вышла на свет, самому Маркесу уже было под шестьдесят лет и его не могла не волновать и не интересовать эта проблема.
«Любви все возрасты покорны» — вот главный девиз книги. Ведь и в 70 лет хочется (а некоторым и можется) любить, несмотря на седину. дряблость кожи и немощность. И автор пытается нас в этом убедить.
Нет, это не противно и не противоестественно, любить и любиться перевалив 70-летний рубеж.
prouste, 13 октября 2011 г.
Возможно, в момент выхода роман Маркеса не казался таким архаичным, как сейчас. Возможно, «Любовь» — одна из наиболее хорошо написанных латиноамериканских мыльных опер со всем характерным набором сентименталистского ряда в его испанском варианте: любовь до гроба, радость плоти, любовная переписка и проч. Очень близко к Пересу-Реверте и Сафону в лирической ипостаси обоих.
Полагаю, писательницы навроде Барбары Картленд или Даниэлы Стил, любят наиболее именно эту книгу Маркеса. Ни капли того, что условно называют «магический реализм» или вариаций на тему власти и одиночества- конька Маркеса. Узнаваемая стилистическая вязь, чувство юмора приходит на выручку автору в оописаниях, например, физической стороны страсти стариков.
Перевод Синянской вызывает уважение, но фортель с переводом холеры как чумы за пределами добра и зла — сознательный переводческий грех. Очевидно, что книжка Маркеса повлияла на «Музей» Памука — вещь более значительную, не без психологии и влияния Пруста.
В «Любови» много от олеографии, Шахерезады, рахат-лукума и прочей безыскусности — женский роман в чистом виде примерно той же эстетической направленности, что и прекрасное «Любовное настроение» Вонга.
olsannikova77, 26 июля 2018 г.
Скажу сразу – это одна из моих любимых книг.
Маркес – это особенный писатель. Он создает ни с чем не сравнимую атмосферу в своих книгах – какое-то невыразимое томление, висящее в воздухе, обострение чувств, как будто вышел в жаркую погоду под палящее полуденное солнце. Это то, что ощущаешь почти физически.
Природа, играющая в романе «Любовь во время чумы» всеми красками, проецируется на внутренний мир героев. Тут и горячие признания, и яркие вспышки ревности, отчаяние и надежда. Эмоциональность книги просто зашкаливает, играет на струнах моей собственной души. Наверно, это и делает книгу настолько привлекательной для меня. Скорее, женская книга.
Тема неразделенной любви, пронесенной через всю жизнь, эксплуатируется часто, но именно в этом романе она нашла настолько магическое воплощение. Эта история подернута дымкой нереальности, похожа на сон, сказку.
Лориен, 2 сентября 2009 г.
Люблю я такие книжки как эта. Во-первых, она не похожа ни на что, прочитанное мною раньше. Во-воторых, она абсолютно непредсказуема (раз пять меняла догадки о том, чем все закончится), и в-третьих, она заставляет задуматься о жизни, причем задумться по-доброму.
Несмотря на то, что в книге диалоги занимают всего лишь пару процентов от основного текста — она читается легко.
MadRIB, 21 июля 2014 г.
Флорентино Ариса и Фермина Даса были влюблены друг в друга, когда были совсем молоды. Всё было против их любви, но они уже были готовы пожениться…
Пока однажды Фермина Даса не разочаровалась в этих чувствах и не сказала Флорентино, что всё кончено.
Но Флорентино 51 год 9 месяцев и 4 дня хранил в себе чувство юношеской любви, чтобы вновь признаться Фермине в своих чувствах. История столь необычной любви и легла в основу этой книги.
«Любовь во время холеры» (понятия не имею, почему cólera у нас перевели как «чума») – не обычный любовный роман. Это хроника жизни, хроника юности, взросления, старения.
Маркес делает удивительно точные и красивые замечания о возрасте, о браке, о чувствах, о мужчинах и женщинах, на историю влюблённых накладывается история всей Латинской Америки, а сама история любви становится историей сразу обо всех любовях мира.
Но это не отменяет того факта, что «Любовь во время холеры» чем-то напоминает бразильскую мыльную оперу. Хотя в данном случае – это даже и не ругательство.
oh_daina, 6 марта 2012 г.
Сумбурный. Без типичных для романов сахарных отношений,без типичных идеальных представлений о любви.Именно такие отношения больше похожи на реальность.
Чем-то напоминает «Вспоминая моих грустных шлюх», но гораздо интереснее.
Halkidon, 14 февраля 2017 г.
Книга была прочитана быстро, но совершенно не впечатлила и не запомнилась.
Более того, стал думать над общими местами в ней и «Сто лет одиночества» и пришел к выводу о том, что изменилось в худшую сторону сильное, до сих пор, сильное впечатление от последней книги.
Дело в том, что Маркес использует штампы, общие места, выражения, образы, драматические повороты. Пожалуй, всем этим стоило ограничиться в одной книге.
Подписаться на отзывы о произведении
Источник: https://fantlab.ru/work28173
Книга Любовь во время чумы — читать онлайн. Маркес Габриэль Гарсия. Книги читать онлайн бесплатно без регистрации
– Когда вам попадется такой – сказал он практиканту, – обратите внимание: обычно у них в сердце песок.
https://www.youtube.com/watch?v=90Z3-8w3328
Потом он обратился к комиссару и говорил с ним, как с подчиненным. Велел ему в обход всех инстанций похоронить тело сегодня же вечером и притом в величайшей тайне. И сказал: «Я переговорю с алькальдом после».
Он знал, что Херемия де Сент-Амур вел жизнь простую и аскетическую и что своим искусством зарабатывал гораздо больше, чем требовалось ему для жизни, а потому в каком-нибудь ящике письменного стола наверняка лежали деньги, которых с лихвой хватит на похороны.
– Если не найдете, не беда, – сказал он. – Я возьму все расходы на себя.
Он приказал сообщить журналистам, что фотограф умер естественной смертью, хотя и полагал, что это известие ничуть их не заинтересует. Он сказал: «Если надо будет, я переговорю с губернатором».
Комиссар, серьезный и скромный служака, знал, что строгость доктора в соблюдении правил и порядков вызывала раздражение даже у его друзей и близких, а потому удивился, с какой легкостью тот обошел все положенные законом формальности ради того, чтобы ускорить погребение.
Единственное, на что он не пошел, – не захотел просить архиепископа о захоронении Херемии де Сент-Амура в освященной земле. Комиссар, огорченный собственной дерзостью, попытался оправдаться.
– Я так понял, что человек этот был святой, – сказал он.
– Случай еще более редкий, – сказал доктор Урбино. – Святой безбожник. Но это – дела Божьи.
Вдалеке, на другом конце города, зазвонили колокола собора, созывая на торжественную службу. Доктор Урбино надел очки – стекла-половинки в золотой оправе – и поглядел на маленькие квадратные часы, висевшие на цепочке; крышка часов открывалась пружиной: он опаздывал на праздничную службу по случаю Святой Троицы.
Огромный фотографический аппарат на подставке с колесиками, как в парке, аляповато разрисованный мрачно-синий занавес, стены, сплошь покрытые фотографиями детей, сделанными в торжественные даты: первое причастие, день рождения.
Стены покрывались фотографиями постепенно, год за годом, и у доктора Урбино, обдумывавшего тут по вечерам шахматные ходы, не раз тоскливо екало сердце при мысли о том, что случай собрал в этой портретной галерее семя и зародыш будущего города, ибо именно этим еще не оформившимся детишкам суждено когда-нибудь взять в свои руки бразды правления и до основания перевернуть этот город, не оставив ему и следа былой славы.
На письменном столике, рядом с банкой, где хранились курительные трубки старого морского волка, стояла шахматная доска с незаконченной партией. И доктор Урбино – хоть и спешил, хоть и был в тяжелом расположении духа, – не удержался от искушения рассмотреть ее.
Он знал, что партия игралась накануне вечером, потому что Херемия де Сент-Амур играл в шахматы каждый вечер с одним из по меньшей мере трех разных партнеров и всегда доигрывал партию до конца, а потом складывал фигуры и убирал доску в ящик письменного стола.
Знал, что он играл белыми, и на этот раз, совершенно очевидно, через четыре хода его ожидал полный разгром. «Будь это убийство, можно было бы взять след, – подумал он. – Я знаю только одного человека, способного выстроить столь мастерскую засаду».
Ему будет трудно жить дальше, если он не узнает, почему этот неукротимый солдат, привыкший всегда биться до последней капли крови, не довел до конца заключительную битву своей жизни.
В шесть утра, совершая последний обход, ночной сторож заметил на двери дома записку: «Дверь не заперта, войдите и сообщите в полицию». Комиссар с практикантом пришли тотчас же и, осматривая дом, тщательно искали признаки, которые могли бы опровергнуть этот запах горького миндаля, который невозможно спутать ни с чем.
За те несколько минут, что длился анализ недоигранной партии, комиссар нашел в письменном столе, среди бумаг, конверт, адресованный доктору Урбино и запечатанный столькими сургучными печатями, что его пришлось разорвать на клочки, чтобы извлечь письмо.
Доктор откинул черный занавес на окне, впуская в комнату свет, и сперва оглядел все одиннадцать страниц, исписанные с обеих сторон старательно-разборчивым почерком, но, прочтя первый же абзац, понял, что праздничная церковная служба для него пропала.
Он читал, и дыхание его учащалось, иногда он листал страницы назад, чтобы ухватить потерянную нить, а когда закончил чтение, казалось, будто он возвратился откуда-то из далеких мест и давних времен.
Как ни старался он держаться, видно было – письмо сразило его: губы доктора стали такими же синими, как у трупа, и он не мог сдержать дрожи пальцев, когда складывал листки и прятал их в карман жилета. Только тут он вспомнил о комиссаре и молодом медике и улыбнулся им, отодвигая навалившиеся думы.
– Ничего особенного, – сказал он, – Последние распоряжения.
Это была полуправда, но они приняли ее за полную, потому что он велел им поднять одну из плиток кафельного пола и там они обнаружили затрепанную тетрадь расходов и ключи от сейфа. Денег оказалось не так много, как они думали, но более чем достаточно для оплаты похорон и разных мелких счетов. Теперь доктору Урбино стало окончательно ясно, что в церковь он опоздал.
– Третий раз в жизни, с тех пор как помню себя, пропускаю воскресную службу, – сказал он. – Но Бог поймет меня.
И он остался еще на несколько минут, чтобы решить все вопросы, хотя с трудом сдерживал желание поделиться с женой откровениями, содержавшимися в письме.
Он взялся известить всех живших в городе карибских беженцев, на случай, если они захотят воздать последние почести тому, кто считался самым уважаемым из них, самым деятельным и самым радикальным, даже после того, как стало очевидным, что он поддался гибельному разочарованию.
Он известит и его сотоварищей по шахматам, среди которых были и знаменитости-профессионалы, и безвестные любители, сообщит и другим, не столь близким друзьям, возможно, они пожелают прийти на похороны.
До предсмертного письма он бы мог счесть себя самым близким его другом, но, прочтя письмо, уже ни в чем не был уверен. Как бы то ни было, он пошлет венок из гардений – может быть, Херемия де Сент-Амур в последний миг испытал раскаяние.
Погребение, по-видимому, состоится в пять часов, самое подходящее время для этой жаркой поры. Если он понадобится, то после двенадцати будет находиться в загородном доме доктора Ласидеса Оливельи, своего любимого ученика, который в этот день дает торжественный обед по случаю своего серебряного юбилея на ниве врачебной деятельности.
Источник: https://the-librarian.ru/bookread-96270/page-2
Читать онлайн "Любовь во время чумы" автора Маркес Габриэль Гарсия — RuLit — Страница 3
Благодаря доктору Херемия де Сент-Амур мог стать здесь тем, чем он стал.
Доктор Урбино был его безоговорочным заступником, поручителем на все случаи жизни и не давал себе даже труда полюбопытствовать, кто он такой, чем занимается, и с каких бесславных войн вернулся таким жалким инвалидом.
И наконец, он одолжил ему денег для устройства фотографического ателье, и Херемия де Сент-Амур выплатил ему все до последнего гроша, начав отдавать долг аккуратно с того самого момента, когда впервые щелкнул фотоаппаратом под магниевую вспышку первого насмерть перепуганного малыша.
А все — из-за шахмат. Сначала они играли в семь вечера, после ужина, и партнер, ввиду своего явного преимущества, давал доктору фору, но с каждым разом фора становилась все меньше, пока они не сравнялись в умении.
Позже, когда дон Галилео Даконте открыл у себя во дворе первый кинотеатр под открытым небом, Херемия де Сент-Амур превратился в заядлого кинозрителя, и шахматам оставались только те вечера, когда не показывали новых фильмов.
К тому времени они уже так подружились с доктором, что тот стал ходить с ним и в кино, и всегда без жены, отчасти потому, что у той не хватало терпения следить за путаными перипетиями сюжета, а отчасти потому, что нутром он чуял: общество Херемии де Сент-Амура мало кому подойдет.
Особенным днем у него было воскресенье. Утром он шел к главной службе в собор, потом возвращался домой и отдыхал — читал на террасе. Лишь в неотложных случаях он навещал больного в воскресенье и уже много лет не принимал никаких приглашений, за исключением крайне важных.
В тот день, на Троицу, по редкостному стечению обстоятельств совпали два события: смерть друга и серебряный юбилей знаменитого доктора, его ученика.
Однако вместо того, чтобы, подписав свидетельство о смерти, как он собирался, прямиком направиться домой, доктор Урбино позволил любопытству увлечь себя.
Усевшись в открытой коляске, он еще раз пробежал глазами предсмертное письмо и приказал кучеру везти его по трудному пути — в старинный квартал, где жили рабы. Приказ был так странен, что кучер переспросил, не ослышался ли он.
Нет, не ослышался, адрес был верным, а у написавшего его имелось достаточно оснований знать его твердо.
Доктор Урбино вернулся к первой странице и снова погрузился в омут нежеланных откровений, которые могли бы переменить всю жизнь, даже в его возрасте, если бы он сумел себя убедить, что все это не бред отчаявшегося больного.
Погода начала портиться с раннего утра, было свежо и облачно, но дождя до полудня, похоже, не предвиделось. Желая добраться кратчайшим путем, кучер повез его по крутым мощеным улочкам колониального города, и несколько раз ему приходилось придерживать лошадь, чтобы ее не напугали гомонящие школьники и толпы верующих, возвращавшихся с воскресной службы.
Улицы были украшены бумажными гирляндами, цветами, гремела музыка, а с балконов на праздник глядели девушки под разноцветными оборчатыми муслиновыми зонтиками.
На Соборной площади, где статую Освободителя с трудом можно было разглядеть за пальмовыми листьями и шарами новых фонарей, образовалась пробка: после церковной службы разъезжались автомобили, а в шумном, облюбованном горожанами приходском кафе не было ни одного свободного места.
Единственным экипажем на конной тяге была коляска доктора Урбино, и она выделялась из тех немногих, что остались в городе: лакированный откидной верх ее всегда сверкал, обода на колесах и подковы у рысака были бронзовыми, чтобы не разъела соль, а колеса и оглобли выкрашены в красный цвет и отделаны позолотой, как у венских экипажей для парадного выезда в оперу.
В то время как самые утонченные семейства довольствовались тем, что их кучера появлялись на людях в чистой рубашке, доктор Урбино упорно требовал от своего носить бархатную ливрею и цилиндр, точно у циркового укротителя, что было не только анахроничным, но и безжалостным, особенно под палящим карибским солнцем.
Хотя доктор Хувеналь Урбино и любил свой город почти маниакальной любовью, хотя и знал его как никто другой, всего считанные разы нашлись у него причины решиться на вылазку в его чрево — в кварталы, где жили рабы. Кучеру пришлось немало поколесить и не раз спрашивать дорогу, чтобы добраться до места.
Доктор Урбино вблизи увидел мрачные трясины, их зловещую тишину и затхлую вонь, которая, случалось, в часы предрассветной бессонницы поднималась и к нему в спальню, перемешанная с ароматом цветущего в саду жасмина, и тогда ему казалось, что это пронесся вчерашний ветер, ничего общего не имеющий с его жизнью.
Но это зловоние, в былые дни иногда приукрашенное ностальгическими воспоминаниями, обернулось невыносимой явью, когда коляска начала подскакивать на колдобинах, где ауры посреди улицы дрались за отбросы с бойни, выброшенные сюда морем.
В вице-королевском квартале дома были из камня, здесь же они были деревянные и облезлые, под цинковыми крышами, по большей части на сваях, чтобы их не заливали нечистоты из открытых сточных канав, унаследованных от испанцев.
Все здесь выглядело жалким и безотрадным, однако в грязных тавернах гремела музыка, бродячие музыканты, не признававшие ни Бога, ни черта, наяривали на празднике у бедноты. Когда в конце концов они добрались до места, за коляской бежала шумная ватага голых ребятишек, потешавшихся над театральным нарядом кучера, которому то и дело приходилось отпугивать их хлыстом. Доктор Урбино, приготовясь к доверительному разговору, слишком поздно понял, что простодушие в его возрасте — вещь опасная.
Снаружи этот дом без номера ничем не отличался от других, менее счастливых, разве что окном с кружевной занавеской и дверью, по-видимому, бывшей когда-то дверью старой церкви. Кучер стукнул дверным кольцом и, лишь окончательно убедившись, что адрес верен, помог доктору выйти из коляски.
Дверь отворилась бесшумно, за нею в полутьме стояла немолодая женщина, вся с ног до головы в черном, с красною розой за ухом.
Несмотря на возраст, а ей было не менее сорока, это была все еще стройная, гордая мулатка с золотистыми и жестокими глазами и гладкими, по форме головы причесанными волосами, прилегавшими так плотно, что казались каской из железной ваты.
Доктор Урбино не узнал ее, хотя вспомнил, что, кажется, видел ее в ателье у фотографа, когда сидел там за шахматами, и однажды даже прописал ей хинин от перемежающейся лихорадки. Он протянул ей руку, и она взяла его руку в ладони — не затем даже, чтобы поздороваться, а чтобы помочь ему войти в дом.
Гостиная дышала запахами и шорохами невидимого сада и была обставлена превосходной мебелью и массой красивых вещей, каждая из которых имела свое место и смысл. Доктору Урбино без горечи вспомнилась лавка парижского антиквара, осенний понедельник еще в том столетии, дом номер 26 на улочке Монмартра. Женщина села напротив и заговорила на неродном для нее испанском:
— Этот дом — ваш дом, доктор, — сказала она. — Не ждала, что это случится так скоро.
Доктор Урбино почувствовал себя преданным. Он взглянул на нее участливо, сердцем увидел ее глубокий траур, ее достойную скорбь и понял, что приход его бесполезен, ибо она гораздо больше него знала, что в предсмертном письме сообщал в свое оправдание Херемия де Сент-Амур. Вот оно что.
Она была с ним совсем незадолго до смерти, она была рядом с ним почти двадцать лет, ее преданность и смиренная нежность слишком походили на любовь, и однако же в этом сонном городе, главном городе провинции, где каждому было известно все, вплоть до государственных секретов, об их отношениях не знал никто.
Они познакомились в больнице для приезжих, в Порт-о-Пренсе, откуда она была родом и где он, беглец, провел первое время; она приехала следом за ним сюда, через год после его приезда, повидаться ненадолго, но оба, хорошо понимали, что приехала навсегда.
Она приходила раз в неделю убраться и навести порядок в фотолаборатории, однако даже самые подозрительные соседи не угадали правды, поскольку, как и все остальные, полагали, что ущербность Херемии де Сент-Амура касается не только его способности передвигаться.
Сам доктор Урбино, основываясь на медицинских соображениях, никогда бы не подумал, что у него была женщина, если бы тот не признался в письме. Во всяком случае, ему трудно было понять, почему двое взрослых и свободных людей, не имевших в прошлом ничего, что бы их сдерживало, и живших вне предрассудков замкнутого общества, выбрали удел запретной любви.
Она объяснила: «Так ему хотелось». К тому же, подумал доктор, тайная жизнь с мужчиной, который никогда не принадлежал ей полностью, жизнь, в которой не однажды случались мгновенные вспышки счастья, не так уж плоха. Наоборот: его жизненный опыт свидетельствовал, что, возможно, как раз это придавало ей прелесть.
Источник: https://www.rulit.me/books/lyubov-vo-vremya-chumy-read-28994-3.html
Загрузка...
