Краткое содержание маска красной смерти эдгара по за 2 минуты пересказ сюжета

Эдгар Аллан По является не только одним из самых любимых, но и самых экранизируемых американских авторов.

Как остроумно замечено на Википедии, профиль По на сайте IMDb заставит устыдиться даже самого продуктивного сценариста.

Добрались даже до стихов — хотя, казалось бы, куда уж менее подходящая почва? Но одних только полнометражных фильмов по «Ворону» снято целых три штуки. 

Чего удивляться, что не была обойдена «Маска Красной смерти», короткий рассказ на стыке символизма и готики, в которой эстетика доминирует над фабулой: сюжет здесь можно пересказать в трёх предложениях.

И даже аллегория на неизбежность смерти не так уж и оригинальна, ведь то, что все там будем, мы знали и раньше. Другое дело напомнить об этом так изящно и трагически красиво, как это умел только Эдгар По.

Но в кино мало просто сделать красиво — разумеется, если вы не Параджанов, снимающий «Цвет граната», — нужно ещё придумать, чем заполнить полтора часа экранного времени. Для этого обычно есть два способа: добавить мотивы из других произведений или сочинить аутентичную отсебятину. Создтели существующих экранизаций прибегали сразу к обоим.

1919: Фриц Ланг, Гофман и чума на оба ваши текста

Фильм «Чума во Флоренции» был снят режиссёром Отто Риппертом по сценарию Фрица Ланга, на тот момент ещё малоизвестного киношника, но уже через несколько лет догнавшего и даже перегнавшего своего коллегу по уровню мастерства и вкладу в киноискусство.

И хотя заявлен он был как экранизация По, фактически это история самого Ланга, которую он частично выдумал, а частично соорудил на основе сюжетов других произведений: в основном чувствуется влияние «Эликсиров Сатаны» Гофмана, но также ощущаются переклички с «Чумным городом» Вильсона, на основе которого Пушкин написал свой «Пир во время чумы».

Молодые жители Флоренции, устав от религиозной деспотии пожилых ханжей, свергают совет старейшин и предаются разврату в режиме нон-стоп.

Тем временем на подступах к городу замечена чума, и флорентинцы решают закрыть город от всего мира и продолжить веселье. С этого момента стартует примерный сюжет «Маски Красной смерти» — минут двадцать от всего хронометража фильма. 

«Чума во Флоренции»

Несмотря на то, что картина вышла почти в одно время с такими живописными представителями немецкого мистического кино, как «Кабинет доктора Калигари» (1920) и «Носферату. Симфония» ужаса (1920), особенного визуального пиршества от неё ждать не стоит.

Если сравнивать с Вине и Мурнау, Отто Рипперт — это, скорее, такой режиссёр-повествователь: его фильмы увлекательно смотреть, в них есть драматизм и динамика, но захочешь проиллюстрировать рассказ о них скриншотом и поневоле задумаешься. Даже имеющееся в сюжете путешествие в ад, которое, казалось бы, должно давать простор для фантазии, выглядит потешным и скомканным.

Куда как интереснее по преисподней гуляли итальянцы в фильме «Ад» (1911, экранизация Данте) — и это за целых восемь лет до вариации Рипперта.

Зато, собственно, Смерть хороша. Улыбчивая дама с чёрными провалами глаз, которая приплясывает среди трупов, наигрывая на скрипке, выглядит довольно жутко.

Финальная сцена с её участием прекрасно переводит заключительные строки рассказа на язык кино: «и над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная Смерть».

А вот Корману в финале своей «Маски» пришлось прибегнуть к текстовому цитированию. Впрочем, хуже его фильм от этого не стал.

1964: Роджер Корман, Винсент Прайс и всё такое красное-прекрасное

В 60-е культовый мастер малобюджетного кино Роджер Корман отошёл от стиля, которому были присущи юмор, пренебрежение жанровыми рамками и дешевизна как элемент почерка, для того, чтобы поставить несколько фильмов по мотивам произведений Эдгара По. На смену «домашней» съёмке, где и как получится, пришли роскошные кинопавильоны, широкий экран и участие звёзд ужасов: Бориса Карлоффа, Петера Лорре и Винсента Прайса.

«Маска Красной смерти» стала восьмым фильмом, в котором Корман обратился к По (следующим и последним был «Гробница Лигейи», 1964). Сюжет рассказа был расширен — вернее даже сказать, «растянут» — за счёт дополнительных подробностей и деталей, а также объединения с другим рассказом По, «Прыг-скок».

Удивительно, но это не привело к тому, что называется «погрешить против первоисточника».

Всё здесь в духе Эдгара Аллана: он и в романтической развращённости принца Просперо, и в мрачной готичности павильонного замка, и в молотоподобном маятнике часов — а это уже кормановский привет собственной экранизации «Колодца и маятника» (1961).

«Маска Красной смерти» (1964)

Но главное, что, как и в рассказе, на первом месте в ленте не фабула, а изящество слога: вдруг оказалось, что король фильмов категории Б способен не только сооружать забавных инопланетян из подручного мусора, но и создавать что-то элегантно-эстетичное.

В «Маске Красной смерти» По описывает причудливое здание с рядом разноцветных комнат, которые следуют друг за другом, и Корман воссоздаёт его, не скупясь на декоративную пышность и колорит.

Доминирует в палитре фильма, естественно, красный: он и на броской афише, и в атмосферных титрах, и в лучших из кадров, снятых оператором Николасом Роугом.

Вклад последнего в визуальную составляющую фильма, возможно, был решающим: не случайно позднее его привлёк к сотрудничеству великий Трюффо, а начиная с 1970-х Роуг снимает как режиссёр довольно эстетские ужасы и фантастику, вроде «Человека, который упал на Землю» (1976) с Дэвидом Боуи и «Ведьм» (1990).

Впрочем, самое красивое в этой картине не кадры, не декорации, и даже не мистико-кокетливый Винсент Прайс, а 18-летняя актриса Джейн Эшер. С этим можно поспорить, но на минуточку: всё-таки подружка Пола Маккартни. Заночевав в доме у кого попало, «Yesterday» не сочиняется.

     

1989: VHS и По, доведённый до нервного слэшера   

В 1989-м появилось сразу два, известных в основном по VHS варианта «Маски Красной смерти».

Ларри Брэнд под продюсерским патронажем Кормана сделал ремейк фильма 64-го года, а Алан Биркиншоу, уже разродившийся своей версией «Падения дома Ашеров», снял фильм, который у нас в стране был известен как «Красная маска смерти».

Оба прочтения претендовали на то, чтобы вслед за предшественниками войти в киновечность. И оба даже близко к этому не подошли.   

Довольно профессионально снятому фильму Брэнда не посчастливилось, пожалуй, потому, что его — очевидно, коммерческой выгоды ради — решили назвать ремейком, при том что на экранизацию Кормана он совершенно не похож: ну нет здесь этой декоративной мрачности и кроваво-красной живописности.

Зато имеется любопытное решение пересказать символистский рассказ языком реализма.

У Брэнда принц Просперо это не фигуральный знак злодейства и порочности, а живой человек со своими страхами и рефлексиями, флэшбэками в детство и ночными кошмарами, после которых необходимо долго, тяжело дыша, жаловаться на жизнь любовнице.

Возможно, положение мог бы поправить образ Красной смерти, но с ним у Бэнда вышел промах: персонаж, от символичности которого никуда не деться, в реалистическом пространстве фильма смотрится карикатурно. А скудность внешнего облика — резиновая маска и плащ, который висит на Смерти, как на манекене — эту карикатурность усиливают.

«Маска Красной смерти» (1989, реж. Ларри Брэнд)

Любопытнее вышло с провалом фильма Биркиншоу, который и сам по себе штука любопытная. Банальный, казалось бы, слэшер-сюжет о маньяке в маске, который последовательно уничтожает запертых в доме гостей, режиссёр придумал смешать с рассказом По, таким образом и прибавив оригинальности, и создав первую экранизацию «Маски», где действие происходит в наше время.

Молодая журналистика в костюмчике купидона едет на частную вечеринку, чтобы при помощи камеры, замаскированной под лук, заполучить фото собравшихся там шишек. Рядом на сидении её автомобиля книжка: Эдгар По, «Падение дома Ашеров». Что-то заставляет её притормозить около заброшенной церкви.

Войдя внутрь, она сначала слышит ритмичный стук, а затем видит на одном из надгробий бьющееся человеческое сердце — отсылка к рассказу «Сердце обличитель», не иначе. Девушка, как водится, визжит и просыпается.

Проснувшись за рулём, косится на книгу и гнусавым голосом Володарского произносит: «Слишком много я читаю подобного хлама».

Вот так о своём отношении к По режиссёр сообщает с первых кадров: это хлам, скучно. Довольно смелое заявление для Америки, где Эдгара Аллана принято покладисто чтить и бутылочку с коньяком на могилку ставить.

В дальнейшем Бркиншоу продолжает «опускать» первоисточник: вместо Просперо у него безумный богач-сладострастник, этакий Хью Хеффнер, а его гости, судя по всему, деятели индустрии фильмов для взрослых. Развязка фильма нарочито бытовая: растоптав всю метафизику По, Биркиншоу делает смерть конкретным персонажем — одним из героев, которому приспичило устроить бойню.

Получилось примерно, как в кормановском «Вороне», где достаточно сказать чёрной птице, символу смерти, «заткнись», чтобы изгнать из дома мрак. А здесь, чтоб одолеть смерть, надо просто как следует навалять ей.

«Маска Красной смерти» (1989, реж. Алан Биркиншоу)

Видимо, подобного отношения к любимому автору американская публика не простила, наградив кино забвением. А вот у нас те, кто видел его в 90-е, до сих пор с удовольствием вспоминают. 

Короче говоря: мультик о Красной смерти

Казалось бы, ведь это самое очевидное — снять по маленькому рассказу короткометражное кино. Однако небольших фильмов по «Маске Красной смерти» очень немного, а те, что есть — это ленты подчёркнуто любительские, где оценивать можно попытку, но не итоговый результат.

Но об одном из имеющихся коротких анимационных фильмов сказать всё же стоит.

Его сделал в 1969 году югослав Павао Штальтер, представитель так называемой загребской школы анимации, членами которой создавались авторские произведения с привлечением средств авангардного рисунка, а в содержательном отношении — экзистенциальной философии и кафкианских переживаний. Не стала исключением «Маска Красной смерти», из притчи о неизбежности кончины перевоплотившись в трагедию о человеческой смертности.

«Маска Красной смерти» (1969)

Маятник часов, которые в рассказе напоминали праздно веселящимся о том, что отпущенное им время близится к концу, здесь качается в небесах уродливой спиралью, как символ нависшего над миром рока.

У него отсутствует нить, и это означает, что остановить его движение невозможно.

Как и нельзя предугадать, в каком виде смерть явится в дом: ты будешь ждать угрозы от одетого в красное шута, а надо от наряженной в светлое прекрасной дамы.

Трансформация смерти в свой истинный костлявый облик проста, но эффектна, а радикальное звуковое оформление сопутствует созданию страха. Впрочем, основная цель здесь совсем не в том, чтобы нас напугать, а потому на титрах звучит более традиционная музыка, напоминающая сбивчивые рыдания, ужасающая и одновременно печальная. Как и всякая смерть.

***

Между прочим: впервые во всей своей красной красе Смерть появилась на экране задолго до фильма Кормана, в «Призраке оперы» 1925 года. По сюжету романа Леру призрак-Эрик является на бал в маске Красной смерти из рассказа По. Специально для иллюстрации этого эпизода в чёрно-белом фильме колоризировали сцену маскарада. 

Между прочим-2: в мае этого года запущена в производство очередная экранизация «Маски». На сей раз всё будет происходить в постапокалиптическом мире будущего, где нет электричества, зато есть мутанты, а Смерть будет носить противогаз и охотиться за коррумпированным миллионером. Но, если судить по афише, недостатка в оттенках красного не будет и там.

• Так что, если вы задумывались о том, почему режиссёры раз за разом обращаются к «Маске Красной смерти», то, возможно, потому что им всем нравится красный цвет? Он же такой красивый…
•     
• Слева — «Призрак оперы» (1925), справа — «Маска Красной смерти» (201?)

Источник: https://darkermagazine.ru/page/kak-krasnaja-smert-po-scenariju-kosila

Маска Красной смерти — краткое содержание рассказа Эдгара По

Принц Просперо вместе с тысячей приближенных удаляется в один из своих укрепленных монастырей, затворяется в нем и там предается увеселениям.

Он пошел на этот шаг,  чтобы не думать о Красной смерти, которая давно уже начала косить людей по всей его стране.  Свое название эта болезнь получила из-за того, что у заболевших из всех пор сочилась кровь и они неминуемо умирали через полчаса после появления первых симптомов – головокружения,  покраснения лица и судорог.  

Помещение, в котором поселился принц, не назвать обычным. Оно состоит из семи комнат, расположенных зигзагами. У каждой комнаты свой цвет. Есть белая, красная, зеленая, желтая, оранжевая комнаты.  В каждой из комнат имеются окна из цветного стекла. Цвет стекол гармонирует с внутренним убранством комнат. На восточной стороне расположена голубая комната, а на западной – черная комната.

Освещаются комнаты не свечами, а жаровнями.

В черной комнате висят бордовые занавеси, от чего  освещение делается более таинственным.   А еще достопримечательностью этой комнаты являются огромные часы, звон которых ежечасно заставляет всех присутствующих в это время в замке останавливаться, что бы они в этот момент ни делали, и, замерев, присушиваться к  происходящему.

В аббатстве  принц чувствует себя в полной безопасности. Примерно через полгода после того, как принц  поселился здесь, он решает созвать тысячу гостей и устроить бал-маскарад.  При подготовке к празднеству принц руководит почти всем: отдает приказы по убранству комнат, подает идеи насчет костюмов и масок.

И вот праздник в полном разгаре. Единственное, что время от времени заставляет насторожиться гостей – это бой часов в черной комнате. Но, как только бой смолкает, сразу отовсюду снова слышится  смех, снова брызжет веселье и фантасмагория продолжается.

Но все меняется в полночь. В черной комнате бьют часы, стихает музыка, все замолкают.  Тут появляется новая маска. Этот гость – худой, изможденный, весь укутан в саван. Маска, скрывающая его лицо, в точности воспроизводит застывшие черты трупа. К  этому гостю буквально приковывается внимание всех гостей.  

Принц Просперо хочет разоблачить новую маску. Он приказывает схватить незнакомца. Люди пытаются выполнить этот приказ, но тут незнакомец сам движется навстречу принцу.  Дойдя до него, он, не останавливаясь,проходит мимо.

   Величественно переходит он из комнаты в комнату: из голубой  — в красную, из красной  —  в зеленую, из зеленой  – в оранжевую, затем  — в белую. В конце концов, так никем и не остановленный, он проникает в черную комнату.

Принц Просперо спохватывается, выхватывает кинжал и бежит к черной комнате. На самом пороге черной комнаты он догоняет незнакомца. Незнакомец оборачивается,  смотрит на принца, после чего принц, вскрикнув, падает и лишается чувств.

Теперь незнакомца пытается отловить вся толпа,  но, как только это удается, выясняется, что под одеянием незнакомца ничего нет, как ничего нет и под его жуткой маской.

Всем становится понятно, что этот страшный незнакомец  — не кто иной, как сама Красная смерть. Прокравшись в аббатство обманом, Красная смерть начинает убивать, не щадя никого. Со смертью последнего из присутствующих угасает пламя в жаровнях и прекращается ход роковых часов в черной комнате.  Теперь здесь безраздельно правит Красная смерть.

Читательский дневник.

Другие произведения автора:

← Черный кот↑ По ЭдгарЛягушонок →

Источник: http://sochinite.ru/kratkie-soderzhaniya/po-ehdgar/maska-krasnoj-smerti-rasskaz

Эдгар По — Маска Красной смерти

Во время эпидемии принц Просперо вместе с тысячей придворных кавалеров и дам затворился в укрепленном монастыре, надежно защищенном от заразы. Устроенный принцем праздник-маскарад настолько великолепен, что в нем приходит участвовать сама Красная Смерть…

Эдгар По

Маска Красной смерти

«Красная смерть» давно уже опустошала страну. Не бывало еще моровой язвы, столь отвратительной и роковой. Кровь была ее знаменем, и печатью — ужасный багрянец крови.

Острая боль, внезапное головокружение, — затем кровавый пот изо всех пор, и разложение тела.

Багровые пятна на теле, а в особенности на лице, были печатью отвержения, которая лишала жертву всякой помощи и участия со стороны ближних; болезнь наступала, развивалась и заканчивалась в какие-нибудь полчаса.

Но принц Просперо был счастлив, отважен и изобретателен. Когда язва наполовину опустошила его владения, он собрал вокруг себя тысячу храбрых и беспечных друзей, придворных кавалеров и дам и вместе с ними затворился от мира в одном из своих укрепленных аббатств.

Они решились уничтожить всякую возможность отчаянного вторжения извне или безумной попытки к выходу из замка. Аббатство было в изобилии снабжено припасами. Благодаря этим предосторожностям, придворные могли смеяться над чумой. Пусть внешний мир сам о себе заботится. В такое время было бы безумием размышлять и горевать.

Принц запасся всеми средствами к увеселениям. Не было недостатка в шутах, импровизаторах, танцовщицах, музыкантах, красавицах, вине. Все это и безопасность соединились в замке. Снаружи свирепствовала «красная смерть».

В конце пятого или шестого месяца этой замкнутой жизни, когда чума свирепствовала с небывалым бешенством, принц Просперо устроил для своих друзей маскарад, обставленный с неслыханным великолепием.

Роскошную сцену представлял маскарад. Но сначала позвольте мне описать залы, в которых он происходил. Их было семь, — царственная амфилада! Во многих дворцах подобные амфилады устраиваются в один ряд, так что, когда распахнутся двери, весь ряд можно окинуть одним взглядом. Здесь было совершенно иное, как и следовало ожидать от принца с его пристрастием к необычайному.

Комнаты расположены были так неправильно, что нельзя было окинуть взглядом более одной зараз. Через каждые двадцать или тридцать ярдов — крутой поворот, и при каждом повороте — новое зрелище. Направо и налево, в середине каждой стены, высокое и узкое готическое окно выходило в крытый коридор, окаймлявший анфиладу по всей длине ее.

Разноцветные стекла этих окон согласовались с преобладающей окраской убранства каждой залы. Например, зала на восточном конце здания была обита голубым, и стекла были ярко голубого цвета. Во второй зале, с пурпурными коврами и завесами, стекла были тоже пурпурные. В третьей, зеленой, — зеленые. Четвертая, оранжевая, освещалась желтыми окнами, пятая — белыми, шестая — фиолетовыми.

Седьмая зала убрана была черными бархатными завесами, одевавшими потолок, стены и ниспадавшими тяжелыми складками на такой же черный ковер. Но здесь цвет стекол не соответствовал убранству. Он был ярко-красный, — цвета крови. Ни в одной из семи зал нельзя было заметить люстры или канделябра среди множества золотых украшений, рассеянных повсюду, свешивавшихся с потолков.

Но в западной черной комнате, костер, струивший потоки света сквозь кроваво-красные окна, производил такое зловещее впечатление и придавал лицам присутствовавших такое дикое выражение, что лишь немногие решались входить в эту комнату.

В этой же зале стояли у западной стены огромные часы из черного дерева.

Маятник качался взад и вперед с глухим, унылым, однообразным звуком, а, когда минутная стрелка делала полный круг, и часы начинали бить, из медных легких машины вылетал чистый, громкий звук, необыкновенно певучий, но такой странный и сильный, что музыканты в оркестре останавливались, танцоры прекращали танец; смущение овладевало веселой компанией и, пока раздавался бой, самые беспечные бледнели, а старейшие и благоразумнейшие проводили рукой по лбу, точно отгоняя смутную мысль, или грезу. Но бой замолкал, и веселье снова охватывало всех. Музыканты переглядывались с улыбкой, как бы сами смеясь над своей глупою тревогою и шепотом обещали друг другу, что следующий бой не произведет на них такого впечатления. И снова, по прошествии шестидесяти минут (что составляет три тысячи шестьсот секунд быстролетного времени), раздавался бой часов, и снова смущение, дрожь и задумчивость овладевали собранием.

При всем том праздник казался веселым и великолепным. Вкусы герцога отличались странностью. Он был тонким знатоком красок и эффектов. Но презирал условные decora[1]. Планы его были смелы и дерзки, замыслы полны великолепием варварским. Иные сочли бы его сумасшедшим, но его приближенные чувствовали, что это не так. Необходимо было видеть, слышать и знать его лично, чтобы быть уверену в этом.

Он сам распоряжался убранством семи зал для этой величественной fête[2]; по его же указаниям были сшиты костюмы. Понятно, что они отличались причудливостью. Много тут было блеска, пышности, оригинального и фантастического, — что впоследствии можно было видеть в «Эрнани».

Были причудливые фигуры, в роде арабесок, с нелепо вывороченными членами и придатками. Были безумные фантастические привидения, подобные грезам сумасшедшего. Было много прекрасного, много щегольского, много bizarre[3]; было кое-что страшное и немало отвратительного.

Толпы призраков сновали по залам, мелькали и корчились, меняя оттенок, смотря но зале, и дикая музыка оркестра казалась отголоском их шагов. Время от времени раздается бой часов в бархатной зале, и на мгновение все стихает, и воцаряется безмолвие. Призраки застывают в оцепенении.

Но замирают отголоски последнего удара, — и легкий смех напутствует их; и снова гремит музыка, привидения оживают и реют туда и сюда, озаренные пламенем костров, льющих потоки света сквозь разноцветные стекла.

Но в самую западную из семи зал никто из ряженых не смеет войти, потому что ночь надвигается, и багровый свет льется сквозь кроваво-красные окна на зловещие траурные стены, и глухой голос часов слишком торжественно отдается в ушах того, кто ступает по черному ковру.

Зато в остальных залах кипела жизнь. Праздник был в полном разгаре, когда часы начали бить полночь. Опять, как и раньше, музыка смолкла, танцоры остановились, и наступила тишина зловещая. Теперь часы били двенадцать, и, может быть, потому, что бой продолжался дольше, чем прежде, — сильнее задумались наиболее серьезные из присутствовавших.

Быть может, по той же причине, прежде чем замер в безмолвии последний отголосок последнего удара, многие в толпе успели заметить присутствие маски, которая раньше не привлекала ничьего внимания.

В таком фантастическом сборище появление обыкновенной маски не могло бы возбудить удивления. В эту ночь маскарадная свобода была почти неограничена; но вновь появившаяся маска переступала границы того снисходительного приличия, которую признавал даже принц.

В сердце самых беспечных таятся струны, до которых нельзя дотрагиваться. Самые отчаянные головы, для которых нет ничего святого, не решатся шутить над иными вещами. По-видимому, все общество почувствовало, что наряд и поведение незнакомца не остроумны и неуместны.

Это была высокая тощая фигура, с ног до головы одетая в саван. Маска, скрывавшая лицо, до того походила на окоченевшее лицо трупа, что самый пристальный взор затруднился бы обнаружить подделку. Все бы это ничего; обезумевшее от разгула общество, быть может, одобрило бы даже такую выходку.

Но ряженый зашел дальше, олицетворив образ «красной смерти». Одежда его была испачкана кровью, на широком лбу и по всему лицу выступали ужасные багровые пятна.

Когда принц Просперо увидел привидение, которое прогуливалось взад и вперед среди танцующих медленным и торжественным шагом, точно желая лучше выдержать роль свою, — он содрогнулся от ужаса и отвращения, но тотчас затем лицо его побагровело от гнева.

— Кто смеет, — спросил он хриплым голосом у окружающих, — кто смеет оскорблять нас такой богохульной насмешкой? Схватите его и сорвите маску, чтобы мы знали, кого повесить на восходе солнца на стене замка.

В эту минуту принц Просперо находился в восточной или голубой зале. Слова громко и звучно отдались по всем семи залам, потому что принц был высокий и сильный мужчина, а музыка умолкла по мановению руки его.

Источник: https://mybrary.ru/books/fantastika-i-fjentezi/sf-mystic/239093-edgar-po-maska-krasnoi-smerti.html

Маска красной смерти

Эдгар Аллан По

МАСКА КРАСНОЙ СМЕРТИ

Уже давно опустошала страну Красная смерть. Ни одна эпидемия еще не была столь ужасной и губительной.

Кровь была ее гербом и печатью – жуткий багрянец крови! Неожиданное головокружение, мучительная судорога, потом из всех пор начинала сочиться кровь – и приходила смерть.

Едва на теле жертвы, и особенно на лице, выступали багровые пятна – никто из ближних уже не решался оказать поддержку или помощь зачумленному. Болезнь, от первых ее симптомов до последних, протекала меньше чем за полчаса.

Здание это – причудливое и величественное, выстроенное согласно царственному вкусу самого принца, – было опоясано крепкой и высокой стеной с железными воротами. Вступив за ограду, придворные вынесли к воротам горны и тяжелые молоты и намертво заклепали засовы.

Они решили закрыть все входы и выходы, дабы как-нибудь не прокралось к ним безумие и ие поддались они отчаянию. Обитель была снабжена всем необходимым, и придворные могли не бояться заразы. А те, кто остался за стенами, пусть сами о себе позаботятся! Глупо было сейчас грустить или предаваться раздумью. Принц постарался, чтобы не было недостатка в развлечениях.

Здесь были фигляры и импровизаторы, танцовщицы и музыканты, красавицы и вино. Все это было здесь, и еще здесь была безопасность. А снаружи царила Красная смерть.

Когда пятый или шестой месяц их жизни в аббатстве был на исходе, а моровая язва свирепствовала со всей яростью, принц Просперо созвал тысячу своих друзей на бал-маскарад, великолепней которого еще не видывали.

Это была настоящая вакханалия, этот маскарад. Но сначала я опишу вам комнаты, в которых он происходил. Их было семь – семь роскошных покоев. В большинстве замков такие покои идут длинной прямой анфиладой; створчатые двери распахиваются настежь, и ничто не мешает охватить взором всю перспективу.

Но замок Просперо, как и следовало ожидать от его владельца, приверженного ко всему bizarre[1] был построен совсем по-иному. Комнаты располагались столь причудливым образом, что сразу была видна только одна из них. Через каждые двадцать – тридцать ярдов вас ожидал поворот, и за каждым поворотом вы обнаруживаются что-то повое.

В каждой комнате, справа и слева, посреди стены находилось высокое узкое окно в готическом стиле, выходившее на крытую галерею, которая повторяла зигзаги анфилады. Окна эти были из цветного стекла, и цвет их гармонировал со всем убранством комнаты. Так, комната в восточном конце галереи была обтянута голубым, и окна в ней были ярко-синие.

Седьмая комната была затянута черным бархатом: черные драпировки спускались здесь с самого потолка и тяжелыми складками ниспадали на ковер из такого же черного бархата. И только в этой комнате окна отличались от обивки: они были ярко-багряные – цвета крови.

Ни в одной из семи комнат среди многочисленных золотых украшений, разбросанных повсюду и даже спускавшихся с потолка, не видно было ни люстр, ни канделябров, – не свечи и не лампы освещали комнаты: на галерее, окружавшей анфиладу, против каждого окна стоял массивный треножник с пылающей жаровней, и огни, проникая сквозь стекла, заливали покои цветными лучами, отчего все вокруг приобретало какой-то призрачный, фантастический вид. Но в западной, черной, комнате свет, струившийся сквозь кроваво-красные стекла и падавший на темные занавеси, казался особенно таинственным и столь дико искажал лица присутствующих, что лишь немногие из гостей решались переступить ее порог.

А еще в этой комнате, у западной ее стены, стояли гигантские часы черного дерева.

Их тяжелый маятник с монотонным приглушенным звоном качался из стороны в сторону, и, когда минутная стрелка завершала свой оборот и часам наступал срок бить, из их медных легких вырывался звук отчетливый и громкий, проникновенный и удивительно музыкальный, но до того необычный по силе и тембру, что оркестранты принуждены были каждый час останавливаться, чтобы прислушаться к нему.

Тогда вальсирующие пары невольно переставали кружиться, ватага весельчаков на миг замирала в смущении и, пока часы отбивали удары, бледнели лица даже самых беспутных, а те, кто был постарше и порассудительней, невольно проводили рукой но лбу, отгоняя какую-то смутную думу.

Но вот бой часов умолкал, и тотчас же веселый смех наполнял покои; музыканты с улыбкой переглядывались, словно посмеиваясь над своим нелепым испугом, и каждый тихонько клялся другому, что в следующий раз он не поддастся смущению при этих звуках. А когда пробегали шестьдесят минут – три тысячи шестьсот секунд быстротечного времени – и часы снова начинали бить, наступало прежнее замешательство и собравшимися овладевали смятение и тревога.

И все же это было великолепное и веселое празднество. Принц отличался своеобразным вкусом: он с особой остротой воспринимал внешние эффекты и не заботился о моде. Каждый его замысел был смел и необычен и воплощался с варварской роскошью. Многие сочли бы принца безумным, но приспешники его были иного мнения. Впрочем, поверить им могли только те, кто слышал и видел его, кто был к нему близок.

Принц самолично руководил почти всем, что касалось убранства семи покоев к этому грандиозному fete[2] В подборе масок тоже чувствовалась его рука.

Повсюду кружились какие-то фантастические существа, и у каждого в фигуре или одежде было что-нибудь нелепое.

Все это казалось порождением какого-то безумного, горячечного бреда. Многое здесь было красиво, многое – безнравственно, многое – bizarre, иное наводило ужас, а часто встречалось и такое) что вызывало невольное отвращение. По всем семи комнатам во множестве разгуливали видения наших снов.

Они – эти видения, – корчась и извиваясь, мелькали тут и там, в каждой новой комнате меняя свой цвет, и чудилось, будто дикие звуки оркестра – всего лишь эхо их шагов. А по временам из залы, обтянутой черным бархатом, доносился бой часов.

И тогда на миг все замирало и цепенело – все, кроме голоса часов, – а фантастические существа словно прирастали к месту.

Но вот бой часов смолкал – он слышался всего лишь мгновение, – и тотчас же веселый, чуть приглушенный смех снова наполнял анфиладу, и снова гремела музыка, снова оживали видения, и еще смешнее прежнего кривлялись повсюду маски, принимая оттенки многоцветных стекол, сквозь которые жаровни струили свои лучи.

Только в комнату, находившуюся в западном конце галереи, не решался теперь вступить ни один из ряженых: близилась полночь, и багряные лучи света уже сплошным потоком лились сквозь кроваво-красные стекла, отчего чернота траурных занавесей казалась особенно жуткой. Тому, чья нога ступала на траурный ковер, в звоне часов слышались погребальные колокола, и сердце его при этом звуке сжималось еще сильнее, чем у тех, кто предавался веселью в дальнем конце анфилады.

Остальные комнаты были переполнены гостями – здесь лихорадочно пульсировала жизнь. Празднество было в самом разгаре, когда часы начали отбивать полночь. Стихла, как прежде, музыка, перестали кружиться в вальсе танцоры, и всех охватила какая-то непонятная тревога.

И, может быть, поэтому не успел еще стихнуть в отдалении последний отзвук последнего удара, как многие из присутствующих вдруг увидели маску, которую до той поры никто не замечал.

Слух о появлении новой маски разом облетел гостей; его передавали шепотом, пока не загудела, не зажужжала вся толпа, выражая сначала недовольство и удивление, а под конец – страх, ужас и негодование.

Появление обычного ряженого не вызвало бы, разумеется, никакой сенсации в столь фантастическом сборище. И хотя в этом ночном празднестве царила поистине необузданная фантазия, новая маска перешла все границы дозволенного – даже те, которые признавал принц.

В самом безрассудном сердце есть струны, коих нельзя коснуться, не заставив их трепетать. У людей самых отчаянных, готовых шутить с жизнью и смертью, есть нечто такое, над чем они не позволяют себе смеяться. Казалось, в эту минуту каждый из присутствующих почувствовал, как несмешон и неуместен наряд пришельца и его манеры.

Гость был высок ростом, изможден и с головы до ног закутан в саван. Маска, скрывавшая его лицо, столь точно воспроизводила застывшие черты трупа, что даже самый пристальный и придирчивый взгляд с трудом обнаружил бы обман. Впрочем, и это не смутило бы безумную ватагу, а может быть, даже вызвало бы одобрение.

Но шутник дерзнул придать себе сходство с Красной смертью. Одежда его была забрызгана кровью, а на челе и на всем лице проступал багряный ужас.

Но вот принц Просперо узрел этот призрак, который, словно для того, чтобы лучше выдержать роль, торжественной поступью расхаживал среди танцующих, и все заметили, что по телу принца пробежала какая-то странная дрожь – не то ужаса, не то отвращения, а в следующий миг лицо его побагровело от ярости.

– Кто посмел?! – обратился он хриплым голосом к окружавшим его придворным. – Кто позволил себе эту дьявольскую шутку? Схватить его и сорвать с него маску, чтобы мы знали, кого нам поутру повесить на крепостной стене!

Это происходило в голубой комнате, где находился принц, окруженный толпой побледневших придворных. Услышав его приказ, толпа метнулась было к стоявшему поблизости пришельцу, но тот вдруг спокойным и уверенным шагом направился к принцу. Никто не решился поднять на пего руку – такой непостижимый ужас внушало всем высокомерие этого безумца.

Беспрепятственно прошел он мимо принца, – гости в едином порыве прижались к стенам, чтобы дать ему дорогу, – и все той же размеренной и торжественной поступью, которая отличала его от других гостей, двинулся из голубой комнаты в красную, из красной – в зеленую, из зеленой – в оранжевую, оттуда – в белую и наконец – в черную, а его все не решались остановить.

Тут принц Просперо, вне себя от ярости и стыда за минутное свое малодушие, бросился в глубь анфилады; но никто из придворных, одержимых смертельным страхом, не последовал за ним. Принц бежал с обнаженным кинжалом в руке, и, когда на пороге черной комнаты почти уже настиг отступающего врага, тот вдруг обернулся и вперил в него взор.

Раздался пронзительный крик, и кинжал, блеснув, упал на траурный ковер, на котором спустя мгновение распростерлось мертвое тело принца. Тогда, призвав па помощь все мужество отчаяния, толпа пирующих кинулась в черную комнату.

Но едва они схватили зловещую фигуру, застывшую во весь рост в тени часов, как почувствовали, к невыразимому своему ужасу, что под саваном и жуткой маской, которые они в исступлении пытались сорвать, ничего нет.

Теперь уже никто не сомневался, что это Красная смерть. Она прокралась, как тать в ночи. Один за другим падали бражники в забрызганных кровью пиршественных залах и умирали в тех самых позах, в каких настигла их смерть. И с последним из них угасла жизнь эбеновых часов, потухло пламя в жаровнях, и над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная смерть.

Источник: https://iknigi.net/avtor-edgar-po/35988-maska-krasnoy-smerti-edgar-po/read/page-1.html

Эдгар Алан По — Маска красной смерти

ЭДГАР АЛАН ПО.

Маска красной смерти

НЕОБЫКНОВЕННОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ НЕКОЕГО ГАНСА ПФААЛЯ

• Мечтам безумным сердца
• Я властелин отныне,
• С горящим копьем и воздушным конем
• Скитаюсь я в пустыне.

Песня Тома из Бедлама

Согласно последним известиям, полученным из Роттердама, в этом городе представители научно-философской мысли охвачены сильнейшим волнением.

Там произошло нечто столь неожиданное, столь новое, столь несогласное с установившимися взглядами, что в непродолжительном времени, – я в этом не сомневаюсь, – будет взбудоражена вся Европа, естествоиспытатели всполошатся и в среде астрономов и натуралистов начнется смятение, невиданное до сих пор.

Произошло следующее. Такого-то числа и такого-то месяца (я не могу сообщить точной даты) огромная толпа почему-то собралась на Биржевой площади благоустроенного города Роттердама.

Тем не менее около полудня в толпе почувствовалось легкое, но необычайное беспокойство: десять тысяч языков забормотали разом; спустя мгновение десять тысяч трубок, словно по приказу, вылетели из десяти тысяч ртов и продолжительный, громкий, дикий вопль, который можно сравнить только с ревом Ниагары, раскатился по улицам и окрестностям Роттердама.

Причина этой суматохи вскоре выяснилась.

Из-за резко очерченной массы огромного облака медленно выступил и обрисовался на ясной лазури какой-то странный, весьма пестрый, но, по-видимому, плотный предмет такой курьезной формы и из такого замысловатого материала, что толпа крепкоголовых бюргеров, стоявшая внизу разинув рты, могла только дивиться, ничего не понимая. Что же это такое? Ради всех чертей роттердамских, что бы это могло означать? Никто не знал, никто даже вообразить не мог, никто – даже сам бургомистр мингер Супербус ван Ундердук – не обладал ключом к этой тайне; и так как ничего более разумного нельзя было придумать, то в конце концов каждый из бюргеров сунул трубку обратно в угол рта и, не спуская глаз с загадочного явления, выпустил клуб дыма, приостановился, переступил с ноги на ногу, значительно хмыкнул – затем снова переступня с ноги на ногу, хмыкнул, приостановился и выпустил клуб дыма.

Тем временем объект столь усиленного любопытства и причина столь многочисленных затяжек спускался все ниже и ниже над этим прекрасным городом. Через несколько минут его можно было рассмотреть в подробностях.

Казалось, это был… нет, это действительно был воздушный шар; но, без сомнения, такого шара еще не видывали в Роттердаме.

Кто же, позвольте вас спросить, слыхал когда-нибудь о воздушном шаре, склеенном из старых газет? В Голландии – никто, могу вас уверить; тем не менее в настоящую минуту под самым носом у собравшихся, или, точнее сказать, над носом, колыхалась на некоторой высоте именно эта самая штука, сделанная, по сообщению вполне авторитетного лица, из упомянутого материала, как всем известно, никогда дотоле не употреблявшегося для подобных целей, и этим наносилось жестокое оскорбление здравому смыслу роттердамских бюргеров. Форма «шара» оказалась еще обиднее. Он имел вид огромного дурацкого колпака, опрокинутого верхушкой вниз. Это сходство ничуть не уменьшилось, когда, при более внимательном осмотре, толпа заметила огромную кисть, подвешенную к его заостренному концу, а вокруг верхнего края, или основания конуса, – ряд маленьких инструментов вроде бубенчиков, которые весело позванивали. Мало того, к этой фантастической машине была привешена вместо гондолы огромная темная касторовая шляпа с широчайшими полями и обвитая вокруг тульи черной лентой с серебряной пряжкой. Но странное дело: многие из роттердамских граждан готовы были побожиться, что им уже не раз случалось видеть эту самую шляпу, да и все сборище смотрело на нее, как на старую знакомую, а фрау Греттель Пфааль, испустив радостное восклицание, объявила, что это собственная шляпа ее дорогого муженька. Необходимо заметить, что лет пять тому назад Пфааль с тремя товарищами исчез из Роттердама самым неожиданным и необычным образом, и с тех пор не было о нем ни слуху ни духу. Позднее в глухом закоулке на восточной окраине города была обнаружена куча костей, по-видимому человеческих, вперемешку с какими-то странными тряпками и обломками, и некоторые из граждан даже вообразили, что здесь совершилось кровавое злодеяние, жертвой которого пали Ганс Пфааль и его товарищи. Но вернемся к происшествию.

Воздушный шар (так как это был несомненно воздушный шар) находился теперь на высоте какой-нибудь сотни футов, и публика могла свободно рассмотреть его пассажира. Правду сказать, это было очень странное создание.

Рост его не превышал двух футов; но и при таком маленьком росте он легко мог потерять равновесие и кувырнуться за борт своей удивительной гондолы, если бы не обруч, помещенный на высоте его груди и прикрепленный к шару веревками.

У него был красный, непомерно длинный, крючковатый нос, блестящие пронзительные глаза, морщинистые и вместе с тем пухлые щеки, но ни малейшего признака ушей где-либо на голове; странный старичок был одет в просторный атласный камзол небесно-голубого цвета и такого же цвета короткие панталоны в обтяжку, с серебряными пряжками у колен.

Кроме того, на нем был жилет из какой-то ярко-желтой материи, мягкая белая шляпа, молодцевато сдвинутая набекрень, и кроваво-красный шелковый шейный платок, завязанный огромным бантом, концы которого франтовато спадали на грудь.

Когда оставалось, как уже сказано, каких-нибудь сто футов до земли, старичок внезапно засуетился, по-видимому не желая приближаться еще более к terra firma note 1. С большим усилием подняв полотняный мешок, он отсыпал из него немного песку, и шар на мгновение остановился в воздухе.

Затем старичок торопливо вытащил из бокового кармана большую записную книжку в сафьяновом переплете и подозрительно взвесил в руке, глядя на нее с величайшим изумлением, очевидно пораженный ее тяжестью.

Потом открыл книжку и, достав из нее пакет, запечатанный сургучом и тщательно перевязанный красною тесемкой, бросил его прямо к ногам бургомистра Супербуса ван Ундердука. Его превосходительство нагнулся, чтобы поднять пакет.

Но аэронавт, по-прежнему в сильнейшем волнении и, очевидно, считая свои дела в Роттердаме поконченными, начал в ту самую минуту готовиться к отлету.

Для этого потребовалось облегчить гондолу, и вот с полдюжины мешков, которые он выбросил, не потрудившись предварительно опорожнить их, один за другим шлепнулись на спину бургомистра и заставили этого сановника столько же раз перекувырнуться на глазах у всего города. Не следует думать, однако, что великий Ундердук оставил безнаказанной наглую выходку старикашки.

Источник: https://libking.ru/books/det-/det-history/76593-edgar-alan-po-maska-krasnoy-smerti.html

Эдгар Аллан По «Маска Красной смерти»

Принц Просперо с тысячей приближенных во время эпидемии скрывается в закрытом монастыре, бросив своих подданных на произвол судьбы. Монастырь всем обеспечен и изолирован, поэтому они могут не бояться заразы. Устроенный принцем бал-маскарад, настолько великолепен, что в нем приходит участвовать сама Красная Смерть…

Входит в:

— сборник «Phantasy Pieces. Including all the author's late tales with a new edition of the «Grotesque and Arabesque», 1842 г.

— антологию «Король Чума. Американская готика. XIX век», 2001 г.

• — антологию «Сказки бессонных ночей», 1994 г.
• — антологию «Олалла и другие истории, исполненные неизъяснимого ужаса», 1991 г.
• — антологию «Сказки американских писателей», 1992 г.
• — антологию «Dying of Fright: Masterpieces of the Macabre», 1976 г.
• — журнал «Weird Tales» March 1926», 1926 г.
• — антологию «Tales of Horror and Mystery», 1993 г.
• — журнал «Супер Триллер №15 (102)», 2006 г.
• — антологию «Маска Красной Смерти», 1993 г.
• — антологию «Таинственная проза», 2013 г.

— антологию «Вход и выход. Антология мистики», 2014 г.

1. — антологию «Der Vampir: Gespenstergeschichten aus aller Welt», 1983 г.
2. — «Продолжение следует», 1993 г.
3. — антологию «Chilling Horror Short Stories», 2015 г.
4. — антологию «Das Gespensterbuch», 1913 г.
5. — «Тёмные аллеи», 2007 г.
6. — журнал «The Creasey Mystery Magazine, July 1957», 1957 г.
7. — антологию «Cinemonsters», 1987 г.
8. — антологию «Opowieści nadzwyczajne tom II», 1913 г.
9. — антологию «Nowelle», 1909 г.
10. — антологию «The Fantasy Hall of Fame», 1983 г.
11. — антологию «Вампир», 2020 г.

• Экранизации:
• — «Призрак бродит по Европе» 1923, СССР, реж: Владимир Гардин
• — «Маска красной смерти» / «The Masque of the Red Death» 1964, США, реж: Роджер Корман

 Издания: ВСЕ (116) /языки: русский (98), английский (12), немецкий (2), украинский (2), польский (2) /тип: в планах (1), книги (110), периодика (1), аудиокниги (4) /перевод: К. Бальмонт (14), Б. Бопре (1), Б. Лесьмян (1), Л. Маевская (1), Е. Малыхина (1), С. Мартынова (1), Р. Померанцева (37), В. Рогов (25), В. Столяренко (1), М. Энгельгардт (8) 2020 г. 1935 г. 1958 г. 1970 г. 1972 г. 1976 г. 1979 г. 1979 г. 1980 г. 1980 г. 1981 г. 1990 г. 1990 г. 1991 г. 1991 г. 1991 г. 1992 г. 1992 г. 1993 г. 1993 г. 1994 г. 1994 г. 1994 г. 1995 г. 1995 г. 1995 г. 1996 г. 1996 г. 1997 г. 1998 г. 1998 г. 1999 г. 1999 г. 2000 г. 2000 г. 2001 г. 2001 г. 2001 г. 2003 г. 2003 г. 2004 г. 2004 г. 2005 г. 2005 г. 2006 г. 2006 г. 2007 г. 2007 г. 2007 г. 2007 г. 2008 г. 2008 г. 2008 г. 2009 г. 2009 г. 2009 г. 2009 г. 2010 г. 2010 г. 2010 г. 2010 г. 2010 г. 2011 г. 2011 г. 2012 г. 2012 г. 2013 г. 2013 г. 2014 г. 2014 г. 2014 г. 2015 г. 2015 г. 2015 г. 2016 г. 2016 г. 2016 г. 2016 г. 2016 г. 2017 г. 2017 г. 2017 г. 2018 г. 2018 г. 2018 г. 2018 г. 2019 г. 2019 г. 2019 г. 2019 г. 2019 г. 2020 г. 2020 г. 2006 г. 2003 г. 2006 г. 2008 г. 2018 г. Издания на иностранных языках: 1909 г. 1913 г. 1913 г. 1926 г. 1957 г. 1976 г. 1983 г. 1983 г. 1987 г. 1988 г. 1995 г. 2001 г. 2003 г. 2004 г. 2006 г. 2008 г. 2015 г. 2016 г.

Доступность в электронном виде:

Сортировка: по дате | по рейтингу | по оценке

Страницы: 12

Вертер де Гёте, 1 октября 2010 г.

1. Я Вас приветствую опять
2. В красивой сказке,
3. Она залезет под кровать
4. В кровавой маске.
5. Она откроет Вашу дверь,
6. Пугая скрипом;
7. Она опасная, как зверь,
8. Схвативший бритву.
9. Протянет руку Вам она
10. В кровавых струпьях,
11. Весьма волшебная страна
12. Красивых трупов.
13. Но если станет не смешно —
14. Заприте двери.
15. Увидит в сказке каждый то,
16. Во что поверит.
17. © Вертер де Гёте

Рассказ был впервые прочитан в очень юном (особенно для таких историй) возрасте, и произвёл сильное впечатление; помню, как руки хотелось вымыть после книги: настолько ярко описана кровавая чума, что казалось, она может передаться с книжных страниц.

Позднее перечитывал не один раз — превосходная аллегорическая история о неотвратимости рока и высшего наказания (это вообще конёк Эдгара По).

Интерес к произведению также возрос после просмотра классической британской экранизации 1964 года с Винсентом Прайсом, впрочем, в фильме был введён дополнительный интересный мотив — мотив смерти-освободительницы, святости смерти.

Orm Irian, 26 сентября 2013 г.

«Пир во время чумы»…

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)и чума пожаловала на пир собственнолично.

Но есть еще одна вещь, которую хотелось бы здесь выделить отдельно: По отличный художник, в данном случае — «дизайнер интерьеров». Во многих его произведениях встречаются картины со странной и притягивающей эстетикой, и здесь они играют очень важную роль.

Вся эта искривленная анфилада разноцветных комнат как бы скрывает своим изгибом то самое страшное будущее, спрятанное в комнате красно-черной. Последняя — истинный шедевр. Хотелось бы когда-нибудь побывать «вживую» в таком помещении.

Я иногда думаю, что можно было бы открыть музей По, составленный полностью из странных и прекрасных комнат, встречающихся в его творчестве. А на входе сидел бы дрессированный ворон на жердочке и каждому посетителю говорил бы «nevermore»…

Бретёр, 29 января 2017 г.

Фабула произведения давно раскрыта множеством рецензий и отзывов — сказано все, что только можно было сказать. Меня же интересует другое, а именно -личность князя /именно князя — переводчик, не мудрствуя лукаво, воткнул в свой труд «prince», хотя, как известно, это слово имеет два значения/. Просперо явно не наследный принц крови, но князь, правящий своим княжеством.

Мне удивительно видеть в отзывах столько негатива в его адрес — но что, в спрашивается, он мог сделать в условиях повальной эпидемии смертельной болезни? Остаться в метрополии и разделить участь подданных? Вот уж дудки. Князь сделал то же, что и библейский Ной в своё время — соорудил ковчег.

Всего тысяча спасшихся человек, именно им предстояло впоследствии поднимать княжество из руин — затея авантюрная и трудно осуществимая, но… Князь был вынужден играть теми картами, что сдала сама судьба. И, нужно сказать, в замке он руководил весьма мудро.

Пиры и танцы? А как ещё оградить от безумия, как не дать свихнуться людям, ожидающим решения своей участи — людям, потерявшим родных и близких? Князю было далеко не плевать на свой народ — это показывает сцена с появлением маски — был строгий ценз и поддержание морали, те самые часы с боем — лишнее тому подтверждение.

Концовка же… Это нечестно. От слов «нет чести» — как нет чести в убийстве непобедимого рыцаря Баярда выстрелом в спину.

Князь должен был победить в этой схватке, и для меня он остался победителем. Я запомню его именно таким — властным и решительным, преследующим смертельно опасного врага. Даже если в качестве ultima ratio regis — всего лишь бесполезный кинжал в руке…

ivan2543, 22 августа 2013 г.

Еще в детстве этот рассказ потряс меня. По радио шел радиосериал из рассказов Эдгара По, и в качестве рекламы этого радиосериала зачитывали отрывок о зловещих часах с боем. Именно эти часы и оставили наиболее жуткое впечатление – не сам жуткий призрак болезни, но тягостное ожидание неизвестной, но неминуемой гибели.

Недаром рассказ привлекал поэтов-переводчиков – он поэтичен, словно стихотворение в прозе, и за счет этого при всей свое лаконичности очень сильно воздействует на читателя. Значение рассказа для мировой литературы переоценить трудно – мотивы его можно найти у многих фантастов, от Рэя Брэдбери до Дэна Симмонса. Жуткие же часы могли бы стать эмблемой понятия «саспенс».

• Итог: ярчайший пример того, как гипнотическое воздействие поэтичного текста может вызвать куда больший ужас, чем многостраничные описания расчлененки.
• Оценка произведению – 10 из 10 (шедевр).
• Оценка «страшности» — 5 из 5 (шокирует).
• Перечитано и отрецензировано благодаря теме «10 любимых страшных рассказов».

drenay, 18 сентября 2012 г.

Прекрассная вещь от мастера.Вышел из возраста когда страшно читать сказки на ночь.Отмечу просто прекрасный стиль написания и постепенное нагнетание сюжета в каждой строчке,в каждом слове.Это надо уметь,так достоверно передать историю,чтобы читатель растворился в ней.Автору это удалось на все 100%.

Эдгар Алан По прекрасно показал нам,что во-первых как подло поступил принц Просперо бросив своих подданных на произвол судьбы и вместо того,что остановить приступ эпидемии чумы он со своими прикормышами прячется в монастыре и веселится на всю катушку,во-вторых что от судьбы не уйдешь и Чума достанет любого и в любом обличье.Здесь насмехаючись над всеми она является на карнавал в Красной Маске,маске смерти.

Yazewa, 3 марта 2008 г.

Этот рассказ — если не любимейший, то уж наиболее запомнившийся — точно. И очень хорошо помню, с каким успехом рассказывала его подруге, когда мы ночью (!) шли по туннелям старобайкальской железной дороги с «умершим» фонариком… О, жутко было даже мне самой! Эффект был замечательный!

HtoirdGod, 14 ноября 2012 г.

Именно непреклонная, неотвратимая апокалиптичность этой образцово-готической новеллы понравилась мне больше всего.

Холодный и отчужденный стиль повествования, склоняющий к раздумьям символизм, строгость и краткость – безусловная классика.

invikto, 10 февраля 2012 г.

Когда от кого-то прячешься, может так случиться, что тебя уже ждут в твоём убежище. Бежать от судьбы бессмысленно, а игнорировать её непростительно.

Рассказ отличный.

Пестрота красок, гротескные маски, игры теней — всё это завораживает читателя, ввергая его в фантасмагорическую картину происходящего праздника, который устроил один нерадивый принц, отгородившийся от ужасной болезни высокими неприступными стенами. Гостям весело, гости довольны — праздник удался. Но вдруг появляется незваный гость, которого уж точно никто не желает видеть. А ведь он тоже не прочь развлечься…

duke, 13 ноября 2007 г.

Жуткая история. Правда, следует признать, что когда я читал этот рассказ лет в 14, было намного страшнее. Теперь же, закаленный просмотром всевозможных «ужастиков», криминальных новостей по телевизору, самой окружающей жизнью, — обращаешь внимание на другие составляющие этой истории: бесподобный слог, хороший перевод, лаконичность и, конечно, ключевая мысль рассказа — от Судьбы не убежать.

Paganist, 14 августа 2018 г.

Пусть сюжет предсказуем. Когда уже хорошо знаешь автора, иного ожидать не приходится. Тем не менее, интрига выдержана мастерски, развязка стремительна.

По нынешним временам рассказ вряд ли можно назвать страшным (разве для слишком уж чувствительных натур). Для своего же времени — безусловно, первоклассная страшилка.

Рассказ хорош. Пожалуй, один из лучших среди мистических новелл По.

KatrinBelous, 16 февраля 2016 г.

Всем известно выражение «пир во время чумы». Так вот этим выражением и можно описать сюжет данного рассказа.

В страну пришел мор Красной смерти. Принц Просперо собирает вокруг себя еще здоровых приближенных и закрывается с ними за высокими железными воротами своего аббатства.

Стоит ли говорить, что остальных подданных он оставляет на милость судьбы? В аббатстве он проводит месяцы в увлечениях и самых разгульных развлечениях. Но однажды он устраивает бал-маскарад и преступает опасную черту, преступать которую не стоило.

И черные эбеновые часы в черном зале уже начали отбивать стремительно утекающее время для тех, кто решил сбежать от Смерти…

П.С. Оказывается, красная маска «Призрака оперы» как раз из этого рассказа:)

georgkorg, 24 сентября 2008 г.

Первый рассказ По, прочитанный мною в детстве. Книгу рассказов По мне дала крёстная, при этом сказав «лучше не читай на ночь!». Но я, конечно же читал, когда уже стемнело…

Сейчас перечитал и получил удовольствие. Эта литература не подвержена старению.

Страницы: 12

Подписаться на отзывы о произведении

Источник: https://fantlab.ru/work8749