О «ПОШЕХОНСКОЙ СТАРИНЕ»
«Пошехонская старина», появившаяся в 1887 – 1889 годах в журнале «Вестник Европы», – последнее произведение М. Е. Салтыкова-Щедрина. Им закончился творческий и жизненный путь писателя. В отличие от других его вещей оно посвящено не злободневной современности, а прошлому – жизни помещичьей семьи в усадьбе при крепостном праве.
По своему материалу «Пошехонская старина» во многом восходит к воспоминаниям автора о своем детстве, прошедшем в родовом дворянском гнезде, в самый разгар крепостного права.
Отсюда не только художественное, но и также историческое и биографическое значение этого монументального литературного памятника, хотя он не является ни автобиографией, ни мемуарами писателя.
«Пошехонская старина» – многоплановое произведение. Око совмещает в себе три слоя: «хронику» или «житие» – повесть о детстве (предполагалось и о юности) на автобиографической основе; историко-бытовую панораму – картины жизни в помещичьей усадьбе, при крепостном праве…
ЕЩЕ
Приветствуем тебя, неведомый ценитель литературы. Если ты читаешь этот текст, то книга «Салтыков Михаил Евграфович Пошехонская старина.» Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович небезосновательно привлекла твое внимание. Сюжет разворачивается в живописном месте, которое легко ложится в основу и становится практически родным и словно, знакомым с детства.
Периодически возвращаясь к композиции каждый раз находишь для себя какой-то насущный, волнующий вопрос и незамедлительно получаешь на него ответ. Казалось бы, столь частые отвлеченные сцены, можно было бы исключить из текста, однако без них, остроумные замечания не были бы столь уместными и сатирическими.
Произведение, благодаря мастерскому перу автора, наполнено тонкими и живыми психологическими портретами. Автор искусно наполняет текст деталями, используя в том числе описание быта, но благодаря отсутствию тяжеловесных описаний произведение читается на одном выдохе.
Глубоко цепляет непредвиденная, сложнопрогнозируемая последняя сцена и последующая проблематика, оставляя место для самостоятельного домысливания будущего. Отличительной чертой следовало бы обозначить попытку выйти за рамки основной идеи и существенно расширить круг проблем и взаимоотношений.
Все образы и элементы столь филигранно вписаны в сюжет, что до последней страницы «видишь» происходящее своими глазами. В романе успешно осуществлена попытка связать события внешние с событиями внутренними, которые происходят внутри героев.
Положительная загадочность висит над сюжетом, но слово за словом она выводится в потрясающе интересную картину, понятную для всех. «Салтыков Михаил Евграфович Пошехонская старина.» Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович читать бесплатно онлайн невозможно без переживания чувства любви, признательности и благодарности.
0
Уильям Шекспир в своих произведения утверждал, что любовь не подвластна течению времени: «У времен…
Источник: https://readli.net/saltyikov-mihail-evgrafovich-poshehonskaya-starina/
Михаил Салтыков-Щедрин — Том 17. Пошехонская старина
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения.
Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.«Пошехонская старина» — последнее произведение Салтыкова. Им закончился творческий и жизненный путь писателя.
В отличие от других его вещей, оно посвящено не злободневной современности, а прошлому — жизни помещичьей семьи в усадьбе при крепостном праве. По своему материалу «Пошехонская старина» во многом восходит к воспоминаниям Салтыкова о своем детстве, прошедшем в родовом гнезде, в самый разгар крепостного права.
Отсюда не только художественное, но также историческое и биографическое значение «хроники», хотя она и не является ни автобиографией, ни мемуарами писателя.http://ruslit.traumlibrary.net
- Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
- Собрание сочинений в двадцати томах
- Том 17. Пошехонская старина
Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина[1]
Я, Никанор Затрапезный, принадлежу к старинному пошехонскому дворянскому роду. Но предки мои были люди смирные и уклончивые. В пограничных городах и крепостях не сидели, побед и одолений не одерживали, кресты целовали по чистой совести, кому прикажут, беспрекословно.
Вообще не покрыли себя ни славою, ни позором. Но зато ни один из них не был бит кнутом, ни одному не выщипали по волоску бороды, не урезали языка и не вырвали ноздрей.
Это были настоящие поместные дворяне, которые забились в самую глушь Пошехонья, без шума сбирали дани с кабальных людей и скромно плодились.
Иногда их распложалось множество, и они становились в ряды захудалых; но по временам словно мор настигал Затрапезных, и в руках одной какой-нибудь пощаженной отрасли сосредоточивались имения и маетности остальных. Тогда Затрапезные вновь расцветали и играли в своем месте видную роль.
Дед мой, гвардии сержант Порфирий Затрапезный, был одним из взысканных фортуною и владел значительными поместьями.
Но так как от него родилось много детей — сын и девять дочерей, то отец мой, Василий Порфирыч, за выделом сестер, вновь спустился на степень дворянина средней руки.
Это заставило его подумать о выгодном браке, и, будучи уже сорока лет, он женился на пятнадцатилетней купеческой дочери, Анне Павловне Глуховой, в чаянии получить за нею богатое приданое.
Но расчет на богатое приданое не оправдался: по купеческому обыкновению, его обманули, а он, в свою очередь, выказал при этом непростительную слабость характера.
Напрасно сестры уговаривали его не ехать в церковь для венчания, покуда не отдадут договоренной суммы полностью; он доверился льстивым обещаниям и обвенчался.
Вышел так называемый неравный брак, который впоследствии сделался источником бесконечных укоров и семейных сцен самого грубого свойства.
Брак этот был неровен во всех отношениях.
Отец был, по тогдашнему времени, порядочно образован; мать — круглая невежда; отец во̀все не имел практического смысла и любил разводить на бобах, мать, напротив того, необыкновенно цепко хваталась за деловую сторону жизни, никогда вслух не загадывала, а действовала молча и наверняка; наконец, отец женился уже почти стариком и притом никогда не обладал хорошим здоровьем, тогда как мать долгое время сохраняла свежесть, силу и красоту. Понятно, какое должно было оказаться при таких условиях совместное житье.
Тем не менее, благодаря необыкновенным приобретательным способностям матери, семья наша начала быстро богатеть, так что в ту минуту, когда я увидал свет, Затрапезные считались чуть не самыми богатыми помещиками в нашей местности.
О матери моей все соседи в один голос говорили, что бог послал в ней Василию Порфирычу не жену, а клад. Сам отец, видя возрастание семейного благосостояния, примирился с неудачным браком, и хотя жил с женой несогласно, но в конце концов вполне подчинился ей.
Я, по крайней мере, не помню, чтоб он когда-нибудь в чем-нибудь проявил в доме свою самостоятельность.
Затем, приступая к пересказу моего прошлого, я считаю нелишним предупредить читателя, что в настоящем труде он не найдет сплошного изложения всех событий моего жития, а только ряд эпизодов, имеющих между собою связь, но в то же время представляющих и отдельное целое.
Главным образом я предпринял мой труд для того, чтоб восстановить характеристические черты так называемого доброго старого времени, память о котором, благодаря резкой черте, проведенной упразднением крепостного права, все больше и больше сглаживается. Поэтому я и в форме ведения моего рассказа не намерен стесняться.
Иногда буду вести его лично от себя, иногда — в третьем лице, как будет для меня удобнее.
Детство и молодые годы мои были свидетелями самого разгара крепостного права.
* Оно проникало не только в отношения между поместным дворянством и подневольною массою — к ним, в тесном смысле, и прилагался этот термин, — но и во все вообще формы общежития, одинаково втягивая все сословия (привилегированные и непривилегированные) в омут унизительного бесправия, всевозможных изворотов лукавства и страха перед перспективою быть ежечасно раздавленным. С недоумением спрашиваешь себя: как могли жить люди, не имея ни в настоящем, ни в будущем иных воспоминаний и перспектив, кроме мучительного бесправия, бесконечных терзаний поруганного и ниоткуда не защищенного существования? — и, к удивлению, отвечаешь: однако ж жили! И, что еще удивительнее: об руку с этим сплошным мучительством шло и так называемое пошехонское «раздолье», к которому и поныне не без тихой грусти обращают свои взоры старички. И крепостное право, и пошехонское раздолье были связаны такими неразрывными узами, что когда рушилось первое, то вслед за ним в судорогах покончило свое постыдное существование и другое. И то и другое одновременно заколотили в гроб и снесли на погост, а какое иное право и какое иное раздолье выросли на этой общей могиле — это вопрос особый. Говорят, однако ж, что выросло нечто не особенно важное.
Ибо хотя старая злоба дня и исчезла, но некоторые признаки убеждают, что, издыхая, она отравила своим ядом новую злобу дня и что, несмотря на изменившиеся формы общественных отношений, сущность их остается нетронутою.
Конечно, свидетели и современники старых порядков могут, до известной степени, и в одном упразднении форм усматривать существенный прогресс, но молодые поколения, видя, что исконные жизненные основы стоят по-прежнему незыблемо, нелегко примиряются с одним изменением форм и обнаруживают нетерпение, которое получает тем более мучительный характер, что в него уже в значительной мере входит элемент сознательности…
Местность, в которой я родился и в которой протекло мое детство, даже в захолустной пошехонской стороне, считалась захолустьем. Как будто она самой природой предназначена была для мистерий крепостного права.
Совсем где-то в углу, среди болот и лесов, вследствие чего жители ее, по-простонародному, назывались «зауго̀льниками» и «лягушатниками». Тем не меньше по части помещиков и здесь было людно (селений, в которых жили так называемые экономические крестьяне*, почти совсем не было).
Исстари более сильные люди захватывали местности по берегам больших рек, куда их влекла ценность угодий: лесов, лугов и проч. Мелкая сошка забивалась в глушь, где природа представляла, относительно, очень мало льгот, но зато никакой глаз туда не заглядывал, и, следовательно, крепостные мистерии могли совершаться вполне беспрепятственно.
Мужицкая спина с избытком вознаграждала за отсутствие ценных угодий. Во все стороны от нашей усадьбы было разбросано достаточное количество дворянских гнезд, и в некоторых из них, отдельными подгнездками, ютилось по несколько помещичьих семей.
Это были семьи, по преимуществу, захудалые, и потому около них замечалось особенное крепостное оживление. Часто четыре-пять мелкопоместных усадьб стояли обок или через дорогу; поэтому круговое посещение соседей соседями вошло почти в ежедневный обиход. Появилось раздолье, хлебосольство, веселая жизнь.
Каждый день где-нибудь гости, а где гости — там вино, песни, угощенье. На все это требовались ежели не деньги, то даровой припас. Поэтому, ради удовлетворения целям раздолья, неустанно выжимался последний мужицкий сок, и мужики, разумеется, не сидели сложа руки, а кишели, как муравьи, в окрестных полях. Вследствие этого оживлялся и сельский пейзаж.
Равнина, покрытая хвойным лесом и болотами, — таков был общий вид нашего захолустья. Всякий сколько-нибудь предусмотрительный помещик-абориген захватил столько земли, что не в состоянии был ее обработать всю, несмотря на крайнюю растяжимость крепостного труда.
Леса горели, гнили на корню и загромождались валежником и буреломом; болота заражали окрестность миазмами, дороги не просыхали в самые сильные летние жары; деревни ютились около самых помещичьих усадьб, а особняком проскакивали редко на расстоянии пяти-шести верст друг от друга.
Только около мелких усадьб прорывались светленькие прогалины, только тут всю землю старались обработать под пашню и луга. Зато непосильною барщиной мелкопоместный крестьянин до того изнурялся, что даже по наружному виду можно было сразу отличить его в толпе других крестьян. Он был и испуганнее, и тощее, и слабосильнее, и малорослее.
Одним словом, в общей массе измученных людей был самым измученным. У многих мелкопоместных мужик работал на себя только по праздникам, а в будни — в ночное время. Так что летняя страда этих людей просто-напросто превращалась в сплошную каторгу.
Источник: https://mybrary.ru/books/proza/prose-rus-classic/160692-mihail-saltykov-shchedrin-tom-17-poshehonskaya-starina.html
Краткое содержание романа Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина»
Предваряя рассказ о своем прошлом, Никанор Затрапезный, наследник старинного пошехонского дворянского рода, уведомляет, что в настоящем труде читатель не найдет сплошного изложения всех событий его жития, а только ряд эпизодов, имеющих между собой связь, но в то же время представляющих и отдельное целое.
В глуши Пошехонья проходит детство и молодые годы Никанора, ставшего свидетелем самого расцвета крепостного права, определявшего быт и уклад дворянской семьи.
Земля этого края, покрытая лесом и болотами, считается захолустной, поэтому мужицкие спины с избытком вознаграждены за отсутствие. ценных угодий. Имение Затрапезных малоземельное, но оброк с крестьян в имении Малиновец получается исправно.
Семья неуклонно богатеет, приобретаются новые земли и имения, собственность растет.
Мать Никанора, потомственная купчиха, много моложе просвещенного дворянина-отца, что поначалу навлекает на нее неудовольствие родственников. Однако рачительность и хозяйственная сметка, ей присущие, выводят семью к благосостоянию и позволяют иные зимы проводить в Москве или Петербурге.
После двенадцати лет брака у нее восемь детей, находящихся на попечении гувернанток до поступления в институты и на военную службу. Младшему Никанору, оказавшемуся необычайно одаренным, на учителей не слишком везет. Азбуке его учит богомаз, а писать он выучится сам.
Первые книжки Никанор читает самостоятельно, почти бесконтрольно, а чуть позже по инструкциям для учителей освоит программу младших классов гимназии. Это и случай, и чудо, что он сумеет проложить себе путь к настоящему образованию сам. По мнению автора записок, дети очень легкая добыча для порчи и искажения всякой системой обучения и воспитания или ее отсутствием.
«Восковое детское сердце любую педагогическую затею примет без противодействия». Но весьма мучительно воспринимаются эпохи, когда человеческая мысль осуждается на бездействие, а человеческое знание заменяется массою бесполезностей и неряшеством.
В портретной галерее лиц, встречающихся в доме у Затрапезных, заметное место занимают тетеньки-сестрицы, представленные сначала пожилыми, потом совсем старушками. Поначалу тетенек принимают в доме вполне радушно, готовят для них комнаты, встречают и угощают, но потом злопамятная мать Никанора проявляет в отношении к ним полную черствость и скупость.
Старые, никому не нужные женщины изгоняются сначала в мезонин, а потом их и вовсе удаляют со двора. Они когда-то очень плохо приняли новый брак своего брата, да и денег у них совсем нет, и имения их ничего не стоят, их подкармливают только из милости.
А в подходящий момент вовсе изгоняют со двора в дальний флигель, где они, полуголодные, в холодном помещении умирают одна за другой.
История третьей сестры отца — Анфисы связана у Никанора с самыми страшными воспоминаниями его детства.
Как ни строга была по отношению к крестьянам его собственная мать, не щадившая «зачавших невовремя» девушек (выдавая их замуж за подростка или перестарка), Анфиса Порфирьевна еще лютее и безобразнее, до самодурства.
В первый визит к тетеньке именно у нее во дворе он видит свою сверстницу, привязанную локтями к столбу, босыми ногами в разъедающей навозной жиже, не имеющую возможности защищаться от ос и слепней. Сидевшие поодаль два старика не позволят юноше эту девушку освободить.
Всем будет только хуже. Муж и сын Анфисы Порфирьевны открыто глумятся над мужиками и засекают до смерти немало женщин и детей. Не случайно тетеньку Анфису задушат собственная ключница и подоспевшие на помощь сенные девушки.
Есть у Никанора еще одна тетенька, Раиса Порфирьевна, прозванная сластеной за неравнодушие к лакомому куску. Все комнаты ее дома имеют «аппетитный характер и внушают аппетитные мысли». Все ее домашние с утра до вечера едят и пьют, и при этом добреют.
Это один из тех редких домов, где всем живется привольно, и господам, и прислуге. Все здесь любят и лелеют друг друга, рады гостям и подают им много хорошо продуманных кушаний. Спать укладывают в чистых, уютных и свежих комнатах «на постели, не внушающие ни малейших опасений в смысле насекомых».
Для Никанора это важно, поскольку в его родном доме дети загнаны в тесные конурки, где убирают редко, а грязь и насекомые осаждают не только людские, где спят вповалку на старых войлоках и здоровые, и больные. Недовольство, постоянные наказания крестьянам и крестьянкам рождаются сами собой.
Увечья, вырождение, страх и бессмыслие насаждаются всеми известными деспотам способами.
Неслужащее поместное русское дворянство, среди которого числятся Затрапезные, тяготеет к Москве, которая для них центр всего. Игроки находят в ней клубы, кутилы — трактиры, богомольные люди радуются обилию церквей, дворянские дочери отыскивают себе женихов.
Чтобы выдать замуж сестру Никанора, Затрапезные выезжают на зиму в первопрестольную, где для этого в одном из арбатских переулков нанимается меблированная квартира.
Известная всем грибоедовская Москва, в которой, правда, преобладает высший московский круг, мало чем отличается в нравственном и умственном смысле от Москвы, представленной Никанором.
Выезжать на балы и отдавать визиты Затрапезным, конечно, проще и приятнее, чем принимать у себя, но смотрины устраивать надо. Дурная собой сестрица Никанора уж засиделась в девках, поэтому, хочешь не хочешь, а чисть мебель, вытирай пыль, создавай уют, будто в доме всегда так.
Надин надевает модные платья, ей полагается даже брошь с брильянтами. В зале открывают рояль, на пюпитр кладут ноты и зажигают свечи, будто только что музицировали. Стол накрывают со всем возможным вкусом, раскладывая приданое: чайные ложки и другие серебряные предметы.
Впрочем, женихи зачастую лишь любители поесть и выпить на дармовщинку. В первую очередь они торопятся освободить графинчик, до серьезных предложений дело не доходит. Сестрице и влюбиться-то особенно не в кого.
Когда же это случается, сразу же выясняется, что избранник ее сердца плут и картежник да еще гол как сокол. В конце концов мать забирает у дочери ее брильянты и жемчуга и увозит обратно в деревню. Находит свою судьбу бедняжка Надин только в провинции, выйдя замуж за безрукого городничего.
Однако он загребает одной рукой денег столько, сколько другому и двумя не загрести, и за это сестрица исправно рожает ему детей и слывет первой дамой в губернии.
Все эти смотрины, балы, ужины, сватовство настолько колоритны, что глубоко западают в память Никанору. Однако, как следует из его записок, воспоминания о себе оставят и крепостные дворовые, которым живется много хуже, чем просто крепостным крестьянам.
Заправляют хозяйством, как правило, управляющие, люди до мозга костей развращенные, выслуживающиеся при помощи разных зазорных заслуг.
По одному только капризу они зажиточного крестьянина могут довести до нищенства, по вспышке любострастия отнять у мужа жену или обесчестить крестьянскую девушку. Жестоки они неимоверно, но поскольку они блюдут барский интерес, то жалобы на них не принимаются.
Крестьяне их ненавидят и ищут все возможные способы, чтобы их извести. При столкновении с такой местью помещичья среда обычно затихает, чтобы потом вернуться к прежней системе.
Из дворовых женщин Никанору запоминаются Аннушка и Мав-руша-новоторка. Первая знает евангелие и жития святых и проповедует полное в этой жизни господам подчинение. Вторая, будучи вольной мещанкой, соединившей судьбу с крепостным иконописцем, восстает против навязываемой ей тяжелой работы. Искренняя любовь к мужу перерастает у нее в ненависть, и она кончает жизнь самоубийством.
Из дворовых мужиков симпатию Никанора вызывает смешливый Ванька-Каин, по профессии цирюльник, а потом ключник. Он бесконечно сорит шутовскими словами, но его все любят за балагурство, хотя хозяйка часто ворчит.
«Ах, ты, хамово отродье», — говорит она. На что он, как эхо, отвечает: «Мерси, бонжур. Что за оплеуха, коли не достала уха. Очень вами за ласку благодарен». Ивана отдают в рекруты, из армии он не возвращается.
В помещичьей среде Никанор Затрапезный отмечает двоих: предводителя Струнникова и образцового крестьянина Валентина Бурма-кина.
Предводитель Струнников воспитывается в одном из высших учебных заведений, но отличается таким тупоумием и леностью, что не сумеет потом не только организовать жизнь в уезде, но и растрачивает все свое состоятгие на балы и оркестры.
Годы спустя Никанор встречает его в Женеве, где он служит половым в ресторане при гостинице. «Был русский барин да весь вышел».
Валентин Бурмакин — единственный в уезде представитель университетского образования. Непорочная высоконравственная личность, ученик Грановского, почитатель Белинского, он участник кружка молодежи, желающей сеять вокруг себя добро, любовь, человечность. На первом плане у него стоят музыка, литература, театр.
Его волнуют споры о Мочалове, Каратыгине, Щепкине, каждый жест которых порождает у него массу страстных комментариев. Даже в балете он усматривает истину и красоту, поэтому имена Санковской и Герино звучат обычно в его дружеских беседах.
Они для него не просто танцовщик и танцовщица, «а пластические разъяснители «нового слова», заставляющие по произволению радоваться и скорбеть.
Однако оторванность от реальной почвы, полное непонимание ее в конце концов приводят Бурмакина к неудачной женитьбе на простоватой Милочке, которая вскоре начинает обманывать его и доводит до разорения. Московские друзья помогают ему определиться учителем в одну из самых дальних губернских гимназий. В Москве ему устроиться не удается.
Масса образов и фактов, вставших в памяти Никанора Затрапезного, подействовали на него настолько подавляюще, что, описав видения своего детства, он сомневается в том, сможет ли продолжать свои записки в дальнейшем.
Краткое содержание романа Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина»
- Краткое содержание «Дикого помещика» Салтыкова-Щедрина Жил-был глупый и богатый помещик, князь Урус-Кучум-Кильдибаев. Любил он раскладывать гранпасьянс и читать газету «Весть». Взмолился однажды помещик богу, чтобы…
- Краткое содержание очерка Салтыкова-Щедрина «Помпадуры и помпадурши» В кратком предисловии автор говорит о том, что книга эта написана с целью пролить свет на очень своеобразную сферу жизненной…
- Краткое содержание сказки Салтыкова-Щедрина «Коняга» Жизнь у Коняги непростая, все что есть в ней — это тяжелая каждодневная работа. Работа та равносильна каторге, но для…
- Краткое содержание «Господ Головлевых» Салтыкова-Щедрина Россия, середина XIX в. Крепостное право уже на исходе. Однако семья помещиков Головлевых еще вполне процветает и все более расширяет…
- Краткое содержание «Медведя на воеводстве» Салтыкова-Щедрина Злодейства крупные часто называют блестящими и, в качестве таковых, остаются в Истории. Злодейства же мелкие именуются срамными, о которых и…
- Краткое содержание «Премудрого пескаря» Салтыкова-Щедрина Жил-был «просвещенный, умеренно либеральный» пескарь. Умные родители, умирая, завещали ему жить, глядя в оба. Пескарь понял, что ему отовсюду грозит…
- Краткое содержание «Орла-мецената» Салтыкова-Щедрина Поэты наделяют орлов храбростью, благородством и великодушием, нередко сравнивая с ними городовых. Рассказчик сомневается в благородных свойствах орлов, утверждая, что…
- Краткое содержание «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина Данная повесть — «подлинная» летопись города Глупова, «Глуповский Летописец», обнимающая период времени с 1731 по 1825 г., которую «преемственно слагали»…
- Краткое содержание очерка Салтыкова-Щедрина «Господа ташкентцы» Вся книга построена на границе аналитического, гротескового очерка и сатирического повествования. Так что же это за креатура — ташкентец —…
- Краткое содержание очерка Салтыкова-Щедрина «Благонамеренные речи» В главе-предисловии «К читателю» автор представляется как фрондер, жмущий руки представителям всех партий и лагерей. Знакомых у него тьма-тьмущая, но…
- Краткое содержание сказки Салтыкова-Щедрина «Вяленая вобла» Воблу ловят, чистят внутренности и вывешивают на веревочке вялиться. Радуется вобла, что проделали с ней такую процедуру, и нет у…
- Основа романа-хроники Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» Несколько рассказов о семье Головлевых, вошедших первоначально в цикл «Благонамеренные речи», легли в основу романа-хроники «Господа Головлевы» (1875-. 1880) —…
- Сочинение по роману Салтыкова Щедрина «История одного города» «История одного города» М. Е. Салтыкова Щедрина написана в форме повествования летописца архивариуса о прошлом города Глупова, но писателя интересовала…
- Сказки Салтыкова-Щедрина 30-е годы XIX столетия — одна из самых тяжелых страниц в истории России. Революционное движение было разгромлено, реакционные силы праздновали…
- Народ и «пустоплясы» в сказка Салтыкова-Щедрина В форме бытового сюжета народная пассивность обличается в самой миниатюрной «сказке-притче» «Кисель». Образ «киселя», который «был до того разымчив и…
- Сказки М. Е. Салтыкова-щедрина Сочинения по литературе: Сказки М. Е. Салтыкова-щедрина М. Е. Салтыков-Щедрин — один из величайших русских сатириков, который бичевал самодержавие, крепостничество,…
- Современники о творчестве М. Е. Салтыкова-Щедрина Щедрин известен в литературе нашей как писатель-беллетрист, посвятивший себя, преимущественно объяснению явлений и вопросов общественного быта. Г. Щедрин не знает…
- Критика о творчестве М. Е. Салтыкова-Щедрина Хотя и не в обычае, чтоб беллетристы вступали в объяснения с своими критиками, но я решаюсь отступить от этого правила,…
- Народ в сказках М. Е. Салтыкова-щедрина Сочинения по литературе: Народ в сказках М. Е. Салтыкова-щедрина Важное место в творчестве Салтыкова-Щедрина занимают его «Сказки», которые подводят итог…
- Особенности сатирической манеры М. Б. Салтыкова-Щедрина На рубеже 70-х годов XIX века в многогранном творчестве Салтыкова-Щедрина выявлены следующие тенденции: обличение основ социального строя, создание групповых сатирических…
Источник: https://ege-russian.ru/kratkoe-soderzhanie-romana-saltykova-shhedrina-poshexonskaya-starina/
Краткие содержания произведений — м. е. салтыков-щедрин — пошехонская старина
м. е. салтыков-щедрин — пошехонская старина
Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянинаПредваряя рассказ о своемпрошлом, Никанор Затрапезный, наследник старинного пошехонского дворянского рода, уведомляет,
что в настоящем труде читатель не найдет сплошного изложения всех событий его жития,
а только ряд эпизодов, имеющих между собой связь, но в то же время представляющихи отдельное целое.В глуши Пошехонья проходит детство и молодые годы Никанора, ставшегосвидетелем самого расцвета крепостного права, определявшего быт и уклад дворянской семьи.
Земля этого края, покрытая лесом и болотами, считается захолустной, поэтому мужицкие спиныс избытком вознаграждены за отсутствие.ценных угодий. Имение Затрапезных малоземельное,
но оброк с крестьян в имении Малиновец получается исправно. Семья неуклонно богатеет,
приобретаются новые земли и имения, собственность растет.Мать Никанора, потомственнаякупчиха, много моложе просвещенного дворянина-отца, что поначалу навлекает на неенеудовольствие родственников. Однако рачительность и хозяйственная сметка, ей присущие,
выводят семью к благосостоянию и позволяют иные зимы проводить в Москве или Петербурге.
После двенадцати лет брака у нее восемь детей, находящихся на попечении гувернантокдо поступления в институты и на военную службу. Младшему Никанору, оказавшемусянеобычайно одаренным, на учителей не слишком везет.
Азбуке его учит богомаз, а писатьон выучится сам. Первые книжки Никанор читает самостоятельно, почти бесконтрольно, а чутьпозже по инструкциям для учителей освоит программу младших классов гимназии.
Это и случай,
и чудо, что он сумеет проложить себе путь к настоящему образованию сам. По мнению авторазаписок, дети очень легкая добыча для порчи и искажения всякой системой обученияи воспитания или её отсутствием. «Восковое детское сердце любую педагогическую затею приметбез противодействия».
Но весьма мучительно воспринимаются эпохи, когда человеческая мысльосуждается на бездействие, а человеческое знание заменяется массою бесполезностейи неряшеством.
В портретной галерее лиц, встречающихся в доме у Затрапезных, заметноеместо занимают тетеньки-сестрицы, представленные сначала пожилыми, потом совсем старушками.
Поначалу тетенек принимают в доме вполне радушно, готовят для них комнаты, встречаюти угощают, но потом злопамятная мать Никанора проявляет в отношении к ним полнуючерствость и скупость. Старые, никому не нужные женщины изгоняются сначала в мезонин,
а потом их и вовсе удаляют со двора. Они когда-то очень плохо приняли новый браксвоего брата, да и денег у них совсем нет, и имения их ничего не стоят,
их подкармливают только из милости. А в подходящий момент вовсе изгоняют со дворав дальний флигель, где они, полуголодные, в холодном помещении умирают одназа другой.
История третьей сестры отца — Анфисы связана у Никанора с самымистрашными воспоминаниями его детства.
Как ни строга была по отношению к крестьянам егособственная мать, не щадившая «зачавших невовремя» девушек (выдавая их замужза подростка или перестарка), Анфиса Порфирьевна еще лютее и безобразнее,
до самодурства. В первый визит к тетеньке именно у нее во дворе он видит своюсверстницу, привязанную локтями к столбу, босыми ногами в разъедающей навозной жиже,
не имеющую возможности защищаться от ос и слепней. Сидевшие поодаль два старикане позволят юноше эту девушку освободить. Всем будет только хуже. Муж и сын АнфисыПорфирьевны открыто глумятся над мужиками и засекают до смерти немало женщин и детей.
Не случайно тетеньку Анфису задушат собственная ключница и подоспевшие на помощь сенныедевушки.Есть у Никанора еще одна тетенька, Раиса Порфирьевна, прозванная сластенойза неравнодушие к лакомому куску.
Все комнаты её дома имеют «аппетитный характери внушают аппетитные мысли». Все её домашние с утра до вечера едят и пьют, и приэтом добреют.
Это один из тех редких домов, где всем живется привольно, и господам,
и прислуге. Все здесь любят и лелеют друг друга, рады гостям и подают им много хорошопродуманных кушаний. Спать укладывают в чистых, уютных и свежих комнатах «на постели,
не внушающие ни малейших опасений в смысле насекомых». Для Никанора это важно,
поскольку в его родном доме дети загнаны в тесные конурки, где убирают редко, а грязьи насекомые осаждают не только людские, где спят вповалку на старых войлокахи здоровые, и больные.
Недовольство, постоянные наказания крестьянам и крестьянкамрождаются сами собой. Увечья, вырождение, страх и бессмыслие насаждаются всеми известнымидеспотам способами.
Неслужащее поместное русское дворянство, среди которого числятсяЗатрапезные, тяготеет к Москве, которая для них центр всего. Игроки находят в ней клубы,
кутилы — трактиры, богомольные люди радуются обилию церквей, дворянские дочери отыскиваютсебе женихов.
Чтобы выдать замуж сестру Никанора, Затрапезные выезжают на зимув первопрестольную, где для этого в одном из арбатских переулков нанимаетсямеблированная квартира.
Известная всем грибоедовская Москва, в которой, правда, преобладаетвысший московский круг, мало чем отличается в нравственном и умственном смысле от Москвы,
представленной Никанором.Выезжать на балы и отдавать визиты Затрапезным, конечно, прощеи приятнее, чем принимать у себя, но смотрины устраивать надо. Дурная собой сестрицаНиканора уж засиделась в девках, поэтому, хочешь не хочешь, а чисть мебель, вытирай пыль,
создавай уют, будто в доме всегда так. Надин надевает модные платья, ей полагается даже брошьс брильянтами. В зале открывают рояль, на пюпитр кладут ноты и зажигают свечи, будтотолько что музицировали.
Стол накрывают со всем возможным вкусом, раскладывая приданое: чайныеложки и другие серебряные предметы. Впрочем, женихи зачастую лишь любители поесть и выпитьна дармовщинку. В первую очередь они торопятся освободить графинчик, до серьезныхпредложений дело не доходит.
Сестрице и влюбиться-то особенно не в кого. Когдаже это случается, сразу же выясняется, что избранник её сердца плут и картежник да ещегол как сокол. В конце концов мать забирает у дочери её брильянты и жемчуга и увозитобратно в деревню.
Находит свою судьбу бедняжка Надин только в провинции, выйдя замужза безрукого городничего. Однако он загребает одной рукой денег столько, сколько другомуи двумя не загрести, и за это сестрица исправно рожает ему детей и слывет первойдамой в губернии.
Все эти смотрины, балы, ужины, сватовство настолько колоритны, что глубокозападают в память Никанору. Однако, как следует из его записок, воспоминания о себеоставят и крепостные дворовые, которым живется много хуже, чем просто крепостным крестьянам.
Заправляют хозяйством, как правило, управляющие, люди до мозга костей развращенные,
выслуживающиеся при помощи разных зазорных заслуг. По одному только капризу они зажиточногокрестьянина могут довести до нищенства, по вспышке любострастия отнять у мужа жену илиобесчестить крестьянскую девушку.
Жестоки они неимоверно, но поскольку они блюдут барскийинтерес, то жалобы на них не принимаются. Крестьяне их ненавидят и ищут все возможныеспособы, чтобы их извести.
При столкновении с такой местью помещичья среда обычно затихает,
чтобы потом вернуться к прежней системе.Из дворовых женщин Никанору запоминаются Аннушкаи Мав-руша-новоторка. Первая знает евангелие и жития святых и проповедует полноев этой жизни господам подчинение. Вторая, будучи вольной мещанкой, соединившей судьбус крепостным иконописцем, восстает против навязываемой ей тяжелой работы.
Искренняя любовьк мужу перерастает у нее в ненависть, и она кончает жизнь самоубийством.Из дворовыхмужиков симпатию Никанора вызывает смешливый Ванька-Каин, по профессии цирюльник, а потомключник. Он бесконечно сорит шутовскими словами, но его все любят за балагурство, хотяхозяйка часто ворчит. «Ах, ты, хамово отродье», — говорит она. На что он, какэхо, отвечает: «Мерси, бонжур.
Что за оплеуха, коли не достала уха. Очень вами за ласкублагодарен». Ивана отдают в рекруты, из армии он не возвращается.В помещичьейсреде Никанор Затрапезный отмечает двоих: предводителя Струнникова и образцового крестьянинаВалентина Бурма-кина.
Предводитель Струнников воспитывается в одном из высших учебныхзаведений, но отличается таким тупоумием и леностью, что не сумеет потом не толькоорганизовать жизнь в уезде, но и растрачивает все свое состоятгие на балы и оркестры.
Годы спустя Никанор встречает его в Женеве, где он служит половым в ресторане пригостинице. «Был русский барин да весь вышел».Валентин Бурмакин — единственныйв уезде представитель университетского образования. Непорочная высоконравственная личность,
ученик Грановского, почитатель Белинского, он участник кружка молодежи, желающей сеять вокругсебя добро, любовь, человечность. На первом плане у него стоят музыка, литература, театр. Еговолнуют споры о Мочалове, Каратыгине, Щепкине, каждый жест которых порождает у него массустрастных комментариев.
Даже в балете он усматривает истину и красоту, поэтому именаСанковской и Герино звучат обычно в его дружеских беседах. Они для него не простотанцовщик и танцовщица, «а пластические разъяснители «нового слова», заставляющиепо произволению радоваться и скорбеть.
Однако оторванность от реальной почвы, полноенепонимание её в конце концов приводят Бурмакина к неудачной женитьбе на простоватойМилочке, которая вскоре начинает обманывать его и доводит до разорения. Московские друзьяпомогают ему определиться учителем в одну из самых дальних губернских гимназий. В Москвеему устроиться не удается.
Масса образов и фактов, вставших в памяти НиканораЗатрапезного, подействовали на него настолько подавляюще, что, описав видения своего детства,
- он сомневается в том, сможет ли продолжать свои записки в дальнейшем.
- См. также:
- Народные И Древнерусские Произведения Тысяча И Одна Ночь Рассказ О Первом Путешествии Синдбада-морехода, Натаниел Готорн Дом О Семи Фронтонах, Генри Лонгфелло Песнь О Гайавате, Логфелло Г Песня О Гайвате, Лондон Джек Сказание О Кише, С Т Аксаков Детские Годы Багрова-внука
Источник: http://www.terminy.info/literature/summary-of-works/m-e-saltykov-schedrin-poshehonskaya-starina
«Пошехонская старина» Салтыкова-Щедрина в кратком изложении на Сёзнайке.ру
Житие Никанора Затрапезного, пошехонского дворянина
Предваряя рассказ о своем прошлом, Никанор Затрапезный, наследник старинного пошехонского дворянского рода, уведомляет, что в настоящем труде читатель не найдет сплошного изложения всех событий его жития, а только ряд эпизодов, имеющих между собой связь, но в то же время представляющих и отдельное целое.
В глуши Пошехонья проходит детство и молодые годы Никанора, ставшего свидетелем самого расцвета крепостного права, определявшего быт и уклад дворянской семьи.
Земля этого края, покрытая лесом и болотами, считается захолустной, поэтому мужицкие спины с избытком вознаграждены за отсутствие.ценных угодий. Имение Затрапезных малоземельное, но оброк с крестьян в имении Малиновец получается исправно.
Семья неуклонно богатеет, приобретаются новые земли и имения, собственность растет.
Мать Никанора, потомственная купчиха, много моложе просвещенного дворянина-отца, что поначалу навлекает на нее неудовольствие родственников. Однако рачительность и хозяйственная сметка, ей присущие, выводят семью к благосостоянию и позволяют иные зимы проводить в Москве или Петербурге.
После двенадцати лет брака у нее восемь детей, находящихся на попечении гувернанток до поступления в институты и на военную службу. Младшему Никанору, оказавшемуся необычайно одаренным, на учителей не слишком везет. Азбуке его учит богомаз, а писать он выучится сам.
Первые книжки Никанор читает самостоятельно, почти бесконтрольно, а чуть позже по инструкциям для учителей освоит программу младших классов гимназии. Это и случай, и чудо, что он сумеет проложить себе путь к настоящему образованию сам. По мнению автора записок, дети очень легкая добыча для порчи и искажения всякой системой обучения и воспитания или её отсутствием.
«Восковое детское сердце любую педагогическую затею примет без противодействия». Но весьма мучительно воспринимаются эпохи, когда человеческая мысль осуждается на бездействие, а человеческое знание заменяется массою бесполезностей и неряшеством.
В портретной галерее лиц, встречающихся в доме у Затрапезных, заметное место занимают тетеньки-сестрицы, представленные сначала пожилыми, потом совсем старушками. Поначалу тетенек принимают в доме вполне радушно, готовят для них комнаты, встречают и угощают, но потом злопамятная мать Никанора проявляет в отношении к ним полную черствость и скупость.
Старые, никому не нужные женщины изгоняются сначала в мезонин, а потом их и вовсе удаляют со двора. Они когда-то очень плохо приняли новый брак своего брата, да и денег у них совсем нет, и имения их ничего не стоят, их подкармливают только из милости.
А в подходящий момент вовсе изгоняют со двора в дальний флигель, где они, полуголодные, в холодном помещении умирают одна за другой.
История третьей сестры отца — Анфисы связана у Никанора с самыми страшными воспоминаниями его детства.
Как ни строга была по отношению к крестьянам его собственная мать, не щадившая «зачавших невовремя» девушек (выдавая их замуж за подростка или перестарка), Анфиса Порфирьевна еще лютее и безобразнее, до самодурства.
В первый визит к тетеньке именно у нее во дворе он видит свою сверстницу, привязанную локтями к столбу, босыми ногами в разъедающей навозной жиже, не имеющую возможности защищаться от ос и слепней. Сидевшие поодаль два старика не позволят юноше эту девушку освободить.
Всем будет только хуже. Муж и сын Анфисы Порфирьевны открыто глумятся над мужиками и засекают до смерти немало женщин и детей. Не случайно тетеньку Анфису задушат собственная ключница и подоспевшие на помощь сенные девушки.
Есть у Никанора еще одна тетенька, Раиса Порфирьевна, прозванная сластеной за неравнодушие к лакомому куску. Все комнаты её дома имеют «аппетитный характер и внушают аппетитные мысли». Все её домашние с утра до вечера едят и пьют, и при этом добреют.
Это один из тех редких домов, где всем живется привольно, и господам, и прислуге. Все здесь любят и лелеют друг друга, рады гостям и подают им много хорошо продуманных кушаний. Спать укладывают в чистых, уютных и свежих комнатах «на постели, не внушающие ни малейших опасений в смысле насекомых».
Для Никанора это важно, поскольку в его родном доме дети загнаны в тесные конурки, где убирают редко, а грязь и насекомые осаждают не только людские, где спят вповалку на старых войлоках и здоровые, и больные. Недовольство, постоянные наказания крестьянам и крестьянкам рождаются сами собой.
Увечья, вырождение, страх и бессмыслие насаждаются всеми известными деспотам способами.
Неслужащее поместное русское дворянство, среди которого числятся Затрапезные, тяготеет к Москве, которая для них центр всего. Игроки находят в ней клубы, кутилы — трактиры, богомольные люди радуются обилию церквей, дворянские дочери отыскивают себе женихов.
Чтобы выдать замуж сестру Никанора, Затрапезные выезжают на зиму в первопрестольную, где для этого в одном из арбатских переулков нанимается меблированная квартира.
Известная всем грибоедовская Москва, в которой, правда, преобладает высший московский круг, мало чем отличается в нравственном и умственном смысле от Москвы, представленной Никанором.
Выезжать на балы и отдавать визиты Затрапезным, конечно, проще и приятнее, чем принимать у себя, но смотрины устраивать надо. Дурная собой сестрица Никанора уж засиделась в девках, поэтому, хочешь не хочешь, а чисть мебель, вытирай пыль, создавай уют, будто в доме всегда так.
Надин надевает модные платья, ей полагается даже брошь с брильянтами. В зале открывают рояль, на пюпитр кладут ноты и зажигают свечи, будто только что музицировали. Стол накрывают со всем возможным вкусом, раскладывая приданое: чайные ложки и другие серебряные предметы.
Впрочем, женихи зачастую лишь любители поесть и выпить на дармовщинку. В первую очередь они торопятся освободить графинчик, до серьезных предложений дело не доходит. Сестрице и влюбиться-то особенно не в кого.
Когда же это случается, сразу же выясняется, что избранник её сердца плут и картежник да еще гол как сокол. В конце концов мать забирает у дочери её брильянты и жемчуга и увозит обратно в деревню. Находит свою судьбу бедняжка Надин только в провинции, выйдя замуж за безрукого городничего.
Однако он загребает одной рукой денег столько, сколько другому и двумя не загрести, и за это сестрица исправно рожает ему детей и слывет первой дамой в губернии.
Все эти смотрины, балы, ужины, сватовство настолько колоритны, что глубоко западают в память Никанору. Однако, как следует из его записок, воспоминания о себе оставят и крепостные дворовые, которым живется много хуже, чем просто крепостным крестьянам.
Заправляют хозяйством, как правило, управляющие, люди до мозга костей развращенные, выслуживающиеся при помощи разных зазорных заслуг.
По одному только капризу они зажиточного крестьянина могут довести до нищенства, по вспышке любострастия отнять у мужа жену или обесчестить крестьянскую девушку. Жестоки они неимоверно, но поскольку они блюдут барский интерес, то жалобы на них не принимаются.
Крестьяне их ненавидят и ищут все возможные способы, чтобы их извести. При столкновении с такой местью помещичья среда обычно затихает, чтобы потом вернуться к прежней системе.
Из дворовых женщин Никанору запоминаются Аннушка и Мав-руша-новоторка. Первая знает евангелие и жития святых и проповедует полное в этой жизни господам подчинение. Вторая, будучи вольной мещанкой, соединившей судьбу с крепостным иконописцем, восстает против навязываемой ей тяжелой работы. Искренняя любовь к мужу перерастает у нее в ненависть, и она кончает жизнь самоубийством.
Из дворовых мужиков симпатию Никанора вызывает смешливый Ванька-Каин, по профессии цирюльник, а потом ключник. Он бесконечно сорит шутовскими словами, но его все любят за балагурство, хотя хозяйка часто ворчит.
«Ах, ты, хамово отродье», — говорит она. На что он, как эхо, отвечает: «Мерси, бонжур. Что за оплеуха, коли не достала уха. Очень вами за ласку благодарен». Ивана отдают в рекруты, из армии он не возвращается.
В помещичьей среде Никанор Затрапезный отмечает двоих: предводителя Струнникова и образцового крестьянина Валентина Бурма-кина.
Предводитель Струнников воспитывается в одном из высших учебных заведений, но отличается таким тупоумием и леностью, что не сумеет потом не только организовать жизнь в уезде, но и растрачивает все свое состоятгие на балы и оркестры.
Годы спустя Никанор встречает его в Женеве, где он служит половым в ресторане при гостинице. «Был русский барин да весь вышел».
Валентин Бурмакин — единственный в уезде представитель университетского образования. Непорочная высоконравственная личность, ученик Грановского, почитатель Белинского, он участник кружка молодежи, желающей сеять вокруг себя добро, любовь, человечность. На первом плане у него стоят музыка, литература, театр.
Его волнуют споры о Мочалове, Каратыгине, Щепкине, каждый жест которых порождает у него массу страстных комментариев. Даже в балете он усматривает истину и красоту, поэтому имена Санковской и Герино звучат обычно в его дружеских беседах.
Они для него не просто танцовщик и танцовщица, «а пластические разъяснители «нового слова», заставляющие по произволению радоваться и скорбеть.
Однако оторванность от реальной почвы, полное непонимание её в конце концов приводят Бурмакина к неудачной женитьбе на простоватой Милочке, которая вскоре начинает обманывать его и доводит до разорения. Московские друзья помогают ему определиться учителем в одну из самых дальних губернских гимназий. В Москве ему устроиться не удается.
Масса образов и фактов, вставших в памяти Никанора Затрапезного, подействовали на него настолько подавляюще, что, описав видения своего детства, он сомневается в том, сможет ли продолжать свои записки в дальнейшем.
Источник: http://www.seznaika.ru/literatura/kratkoe-soderjanie/5539-poshehonskaya-starina-saltikova-shedrina-v-kratkom-izlojenii
Пересказ романа М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного городак»
Данный документ представляет собой Летопись города Глупова, случайно найденную в архиве города в виде объемной связки тетрадей.
Содержит Летопись исключительно биографии и действия градоначальников, которые управляли городом с 1731 по 1826 годы.
Ознакомившись с этими записями, можно составить представление о городе и его жителях, а также о том, как присутствие различных градоначальников отобразилось на истории города.
Начинается летопись с рассказа о древнем народе, именуемом головотяпами, прозванными так оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось им на пути. Но за что ни брались головотяпы, ничего путного из этого не выходило.
Надумали они тогда князя себе искать: «Он нам все мигом предоставит». Долго головотяпы князя искали и наконец нашли. Только предупредил он, что за управление должны будут головотяпы платить ему «дани многие», на войну ходить и ни во что не вмешиваться.
А тех, кто осмелится ослушаться, казнить будет. А так как не сумели головотяпы жить умом своим и пожелали себе кабалы по воле собственной, то и называться они теперь будут не головотяпами, а глуповцами. Понурили головы головотяпы, да и согласились.
Вернувшись домой, заложили головотяпы город, назвали его Глуповым, а себя, по имени города, наименовали глуповцами.
За время, описанное в Летописи, правили городом 22 градоначальника.
Были среди них и итальянец-макаронщик, и брадобрей, и капитан-поручик, и беглый грек, а также статские советники, французский маркиз, бывший денщик князя Потемкина, истопник, французский виконт, майор и прочие.
Не обо всех градоначальниках упоминается в Летописи, а только о тех из них, чья жизнедеятельность наиболее отразилась на жизни города и его жителях.
В августе 1762 года в город Глупов приехал градоначальник Дементий Варламович Брудастый. Был он молчалив и угрюм. В первый же день обошел он безмолвно выстроившихся в ряд чиновников, сверкнул глазами, произнес «Не потерплю!» и скрылся в кабинете.
Там он и проводил почти все свое время, не ел и не пил, а все только скрипел пером по бумаге. Лишь иногда выбегал он в зал, швырял секретарю исписанные бумажки, кричал «Не потерплю!» и вновь запирался в кабинете. Вскоре стало известно, что к градоначальнику тайно захаживает часовщик. Стали допытываться.
Однако мастер ни на какие расспросы не отвечал, а только бледнел и трясся всем телом.
В один из дней самые знаменитые люди города были приглашены к градоначальнику «для внушения». В назначенное время Дементий Варламович вышел к приглашенным, открыл рот, чтобы произнести речь, но вместо этого у него внутри что-то зашипело, глаза засверкали и завертелись, и он смог вымолвить лишь «П…п…плю!» После чего быстро скрылся у себя в кабинете.
Изумленные гости разошлись по домам. А на следующее утро, придя на работу, секретарь вошел в кабинет градоначальника для доклада, и увидел, что на кресле за рабочим столом сидело тело его начальника, а перед ним на куче документов лежала совершенно пустая голова.
Вызвали врача, но тот ничего вразумительного ответить не смог, ссылаясь на то, что «тайна построения градоначальнического организма наукой достаточно еще не обследована». В считанные минуты новость облетела весь Глупов. Тут кто-то вспомнил о местном часовщике, посещавшем градоначальника.
Часовых дел мастера допросили, и тот признался, что чинил голову градоначальника по его же приказу. Но на этот раз старая голова поломалась окончательно, потому пришлось заказать новую. По недосмотру мальчишки-курьера новая голова во время доставки в Глупов была попорчена. Однако часовщик покрасил ее лаком и присоединил к телу градоначальника.
После этого жителей Глупова собрали на площади. Несмотря на то, что новая голова Брудастого была сильно перепачкана грязью и в нескольких местах побита, тот громогласно рявкнул «Разорю!», чем чуть не оглушил глуповцев.
В это время на площади остановилась телега, в которой сидел капитан-исправник, а с ним рядом… такой же градоначальник! Он ловко выскочил из телеги и сверкнул на глуповцев глазами. Толпа остолбенела. Неизвестно чем бы закончилось такое двоевластие, но из губернии прибыл рассыльный и «забрав обоих самозванцев и посадив их в особые сосуды, наполненные спиртом, немедленно увез для освидетельствования».
Вскоре в город прибыл вновь назначенный градоначальник – статский советник Семен Константинович Двоекуров, который правил городом с 1762 по 1770 годы. Он был истинным либералом, и его деятельность в Глухове была очень плодотворной.
Он ввел медоварение и пивоварение, обязал всех употреблять в пищу лавровый лист и горчицу, а также издал указ о необходимости учреждения в Глупове академии.
Академия так и не была построена, но вместо нее преемнику Двоекурова, Бородавкину, удалось выстроить съезжий дом, чем все остались довольны.
Правление Петра Петровича Фердыщенка для города обернулось счастливым благоденствием. Шесть лет подряд в городе не было ни одного пожара, глуповцы не знали ни голода, ни «повальных болезней», ни падежа скотины. Градоначальник ни во что не вмешивался, довольствовался умеренными податями, часто и легко общался как с подчиненными, так и с мещанами.
Глуповцы вздохнули свободно и поняли, что жить «без утеснения» не в пример лучше, чем жить «с утеснением». Однако на седьмом году правления Фердыщенка попутал бес. Из добродушного и немного ленивого правителя он превратился в деятельного и чрезвычайно настойчивого чиновника.
Глуповцы эту перемену связали с тем, что их градоначальник потерял ум от местной красавицы Алены Осиповой. Аленка принадлежала к тому типу русских красавиц, при взгляде на которых «человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает».
Она жила вместе с мужем в мире и согласии и предложение градоначальника о совместном проживании отклонила. Однако Фердыщенко не унимался. Он сослал Аленкиного мужа в Сибирь, а саму Аленку так напугал, что деваться ей было некуда, и вся в слезах она смирилась со своей участью. Такое грехопадение немедленно отразилось на жизни Глухова.
В городе началась засуха, и урожая в тот год не случилось никакого. Стало ясно, что ни скотину, ни людей кормить будет нечем. Вначале глуповцы испугались, а потом, когда все запасы доели, и вовсе помирать стали. И стали они хаживать к дому градоначальника.
«А ведь это поди ты не ладно, бригадир, делаешь, что с мужней женой уводом живешь! – говорили они ему, – да и не затем ты сюда от начальства прислан, чтоб мы, сироты, за твою дурость напасти терпели!» Сколько ни оправдывался, сколько ни обещал Фердыщенко глуповцам ситуацию переломить, однако не мог ничего поделать со своей страстью.
А вскоре и вовсе такой в городе мор начался, что трупы умерших от голода просто на дороге лежали неприбранные, ибо хоронить их было некому. И однажды глуховцы, не сговариваясь, вышли из своих домов и пришли к дому градоначальника. «Аленку!» – требовали они. Та, предвидя недоброе развитие событий, словно ополоумела.
Не взирая ни на что, Глуховцы ее схватили и потащили на колокольню, откуда и скинули. И не осталось от Аленки ничего, ибо тут же ее тело растерзали и растащили блудные оголодавшие собаки. И как только совершилась эта ужасная кровавая драма, вдали на дороге показалось облако пыли. «Хлеб идет!» – радостно закричали глуповцы. Жизнь в городе стала налаживаться.
Однако не долго тешились глуповцы. Потому как однажды попалась на глаза их градоначальнику девица Домашка, от которой он тут же потерял голову, ибо воспылал к ней сердцем. В отличие от Аленки, была Домашка «резка, решительна и мужественна». Неумытая, растрепанная и «полурастерзанная», эта девица постоянно ругалась, а бранные слова сопровождала непристойными жестами. Но таки увел Фердыщенко к себе Домашку, несмотря на все ее сопротивления.
Новое лихо не ставило себя долго ждать. На следующий день после праздника Казанской Божией матери вышли глуповцы в поле жать. День уже шел к завершению, как вдруг поднялся сильный ветер, небо заволокло тучами и раздался оглушительный раскат грома.
Хотя солнце еще не село, небо так затянулось тучами, что стало совсем темно, столб пыли, поднимавшийся аж до неба, время от времени пронзали молнии. Загорелась окраина города. Деревянные строения вспыхивали одно за другим как спички.
Вокруг воцарился хаос, и вскоре уже было не разобрать, где воет ветер, где стонут люди. Все горело, все стонало, все страдало.
Два дня город горел. На третий оставшиеся в живых глуповцы пришли к дому градоначальника и потребовали держать перед ними ответ: «Долго ли нам гореть будет? … За чьи бесчинства мы, сироты, теперича помирать должны?» Покаялся перед ними Фердыщенко и отдал им назад Домашку.
Только стали жители Глупова налаживать свою жизнь после пожара, как напала на Фердыщенко охота к путешествиям. Он вдруг возомнил, что если выедет на выгон, то «травы сделаются зеленее и цветы расцветут ярче … утучнятся поля, прольются многоводные реки, поплывут суда, процветет скотоводство, объявятся пути сообщения». Ездил так по полю Фердыщенко со своей свитой два дня.
Все поле переездили, но время тянулось вяло. Только и спасало, что остановки для проведения трапез. И на третий день стали обедать. Еда была обильная, да к тому же градоначальник не брезговал время от времени в себя стопочки опрокидывать. После второй перемены блюд ему вдруг сделалось дурно, рот перекосило, на лице запульсировала какая-то жилка, и вдруг замерла… Так закончи…
конец ознакомительного фрагмента
Источник: https://iknigi.net/avtor-tatyana-chernyak/102420-pereskaz-romana-me-saltykova-schedrina-istoriya-odnogo-goroda-tatyana-chernyak/read/page-1.html