Краткое содержание рассказов леонида леонова за 2 минуты

Леонид Максимович Леонов. Родился 19 [31] мая 1899, Москва — умер 8 августа 1994, Москва. Русский советский писатель. Герой Социалистического Труда (1967).

Леонид Леонов родился в Москве.

Его отец — поэт-«суриковец» Максим Леонов, выходец из деревни Полухино Тарусского уезда Калужской губернии. Он создал в Москве книжное издательство, и имел книжный магазин.

При царе его 17 раз привлекали к судебной ответственности за публикацию левой литературы. Был в тюрьме и ссылке. Сослан в Архангельск, где обосновался. Позже был неоднократно арестован большевиками. Скончался в 1929 году.

Он оставил свою московскую семью и Леонов воспитывался без отца.

В 1915 году в архангельской газете «Северное утро», где был редактором его отец, появились первые литературные опыты Леонида: стихи, театральные рецензии, очерки.

В 1918 году с серебряной медалью окончил 3-ю Московскую гимназию. Учился в Московском университете.

В 1920 году добровольно вступил в ряды РККА, воевал на Южном фронте. Был секретарем редакции газеты Московского военного округа «Красный воин». В армии публиковал свои статьи под псевдонимом Лапоть и Максим Лаптев. Демобилизован в 1921 году.

Вернувшись в Москву профессионально занялся писательской деятельностью. «Очень талантлив, талантлив на всю жизнь и для больших дел», — рекомендовал молодого автора Максим Горький. «Он хорошо и долго имитировал Достоевского, так хорошо, что это вызывало сомнения в его даровитости», — вспоминал о первых леоновских книгах Виктор Шкловский.

Пьеса «Метель» (начата в июле 1939 г. и закончена в апреле 1940 года) была сначала одобрена, а затем поставлена в ряде провинциальных театров. В последний раз она была поставлена в Симферополе 8 сентября 1940 г.

Но затем пьеса была запрещена к постановке как «злостная клевета на советскую действительность». Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 сентября 1940 г. и СНК СССР от 18 сентября 1940 г. осудили пьесу «Метель». После разгрома «Метели», Леонова вызвали к А. А. Жданову, где также были члены Политбюро А.

А. Андреев и Маленков. Они Леонова сильно ругали, и он опасался, что его вскоре арестуют.

На заседании Президиума ЦК КПСС 18 октября 1962 г. пьеса «Метель» была «реабилитирована». Но потом опять были сложности. Новая премьера была назначена на декабрь 1963 г., но это тогда не вышло. Премьера состоялась только в 1967 году. Внёс вклад в Сталиниану — «Слово о первом депутате» («подобно горному эхо, отзывается в веках имя Сталина»).

Во время Великой Отечественной войны писатель передал присуждённую ему Сталинскую премию (100 000 рублей) в Фонд обороны.

Депутат ВС СССР 2—8 созывов (1946—1970). Народный депутат ВС СССР (1989—1991) от СП СССР.

Считался одним из столпов социалистического реализма, регулярно получал правительственные награды (в том числе шесть орденов Ленина). В 1972 году он был избран в АН СССР.

Несмотря на лавину почестей, Леонов после войны публиковался гораздо реже, чем в довоенный период. Писал длинный и сложный роман «Пирамида».

Также занимался своей переделкинской оранжереей с цветущими кактусами, про которую Корней Чуковский рассказывал знакомым: «Хожу, вроде Дюймовочки, в тропических зарослях затерянный — это с моим-то ростом».

Леонов был заместителем председателя Всероссийского общества озеленения. Также состоял членом редакционных коллегий журналов «Роман-газета» и «Наука и жизнь». В 1990 году подписал «Письмо 74-х».

Леонид Леонов

Последние 20 лет, с 1974 по 1994 год, Леонид Леонов жил на Большой Никитской улице, в доме № 37.

Умер во сне 8 августа 1994 года вскоре после публикации главного труда своей жизни, огромного по объему «романа-наваждения» «Пирамида», над которым работал 45 лет. После отпевания в московской церкви Большое Вознесение похоронен на Новодевичьем кладбище (участок № 10).

В 2009 году в серии «Жизнь замечательных людей» увидела свет биография Леонида Леонова за авторством Захара Прилепина, написанная по совету Дмитрия Быкова, который относит Леонова к центральным фигурам русской литературы XX века.

Личная жизнь Леонида Леонова:

25 июля 1923 года Леонов женился на Татьяне, дочери издателя Михаила Сабашникова. Венчание и свадьба состоялись в церкви села Абрамцево.

Библиография Леонида Леонова:

Романы и повести:

«Барсуки» (1924) — роман; «Вор» (1927) — роман; «Соть» (1930) — роман; «Скутаревский» (1930) — роман; «Дорога на океан» (1935) — роман; «Русский лес» (1953; нов. ред. 1959) — роман; «Пирамида» (опубл.

1994) — роман-наваждение; «Петушихинский пролом» (1923) — повесть; «Конец мелкого человека» (1924) — повесть; «Записи некоторых эпизодов, сделанные в городе Гуголеве Андреем Петровичем Ковякиным» (1924) — повесть; «Белая ночь» (1928) — повесть; «Провинциальная история» (1927) — повесть; «Саранча» (1930) — повесть; «Evgenia Ivanovna» (1938—1963) — повесть;

• «Взятие Великошумска» (1944) — повесть
• Пьесы:

«Унтиловск» (пост. 1928); «Усмирение Бададошкина» (1929); «Половчанские сады» (1938); «Волк» (1938); «Метель» (1940); «Обыкновенный человек» (1942); «Нашествие» (1942; 2-я редакция 1964); «Ленушка» (1943); «Золотая карета»» (1946; 2-я ред. 1955; новая редакция 1964);

1. Киноповесть «Бегство мистера Мак-Кинли» (1961)
2. Публицистика:
3. «Раздумья у старого камня» (1987)

Источник: https://stuki-druki.com/authors/Leonov-Leonid.php

Алексей Леонов биография кратко

Краткая биография Алексея Леонова, дважды Героя Советского Союза, генерал-майора авиации запаса, летчика-космонавта изложена в этой статье.

Леонов Алексей Архипович появился на свет в деревне Листвянка 30 мая 1934 года в многодетной семье.  Его отца в 1936 году репрессировали, а через 3 года реабилитировали. Семья вынуждена была сначала переехать в Кемерово, потом в  Калининград.

Юноша в 1955 году оканчивает Военную авиационную школу первоначального обучения летчиков в Кременчуге. Дальнейшее обучение также с авиацией:  Леонов обучался в Чугуевском военном авиационном училище летчиков и Военно-воздушной инженерной академии им. Жуковского. Получил квалификацию летчик-космонавт-инженер. В 1978 году окончил обучение в школе летчиков-испытателей.

В октябре 1957 года служит летчиком 113 авиационного полка 10 истребительной авиационной дивизии в Киевском военном округе. Через 2 года стал старшим летчиком,  а в 1960 году, согласно приказу Главкома ВВС, Леонова зачислили в отряд космонавтов Центра подготовки космонавтов на должность слушателя-космонавта. В апреле 1961 года он стал космонавтом отдела Центра подготовки.

Вместе в П. Беляевым Алексей Архипович 18-19 марта 1965 года совершил космический полет. Их корабль «Восход-2» был первой машиной в мире, которая осуществила полет в открытом космосе продолжительностью в 12 минут. Кроме того Леонов проходил тщательную подготовку в полетам на спутник Земли – Луну.

В 1974 году получил должность заместителя начальника в Центре подготовки космонавтов им. Гагарина и был командиром в отряде космонавтов.

Алексей Архипович 15-21 июля 1975 года совершил еще один полет на космическом корабле «Союз-19» в космос. Полет длился 5 суток 22 часа 30 минут. В период 1982-1991 годов он занимает пост первого заместителя начальника Центра подготовки им. Гагарина  по космической и летной подготовке.

Кроме научной деятельности Леонов был почетным членом Российской академии художеств. Его кисти принадлежит создание 200 графических и живописных полотен. Он написал несколько книг – «Психологические особенности межпланетного полета», «Восприятие пространства и времени в космосе»,  «Жизнь среди звезд», «Солнечный ветер», «Выхожу в космос».

Леонов является обладателям многих наград и медалей. Последнюю награду получил в мае 2014 году. Это был орден «За заслуги перед Отечеством» III степени. Герой Советского Союза имеет почетное гражданство в 40 городах России и других странах.

Что касается личной жизни, то Леонов женат на Светлане Леоновой, редакторе редакционно-издательского отдела ЦПК. В браке родилось 2 дочери — Виктория и Оксана.

Источник: https://kratkoe.com/aleksey-leonov-biografiya-kratko/

Леонид Леонов: Рассказы и повести

prose_su_classics Леонид Максимович Леонов Рассказы и повести Компиляция ru FictionBook Editor Release 2.6.6 02 June 2017 17BCA94E-0145-4F10-9935-AF95555DA05E 2.

0

На средину нескончаемого бора пришёл шесть годов назад о дождящую осеннюю пору рослый детина, нестарый мужик, Ипат. На нём был чёрно-мурый кафтан под кушаком, был сам он видом лих, а ликом ряб, в бороде же нежданно пробегла седина.

И были ещё двадцать пять с ним, таких как он, отчаянных, а меж ними Гараська-ясаул, буявый крепыш, за пазуху баран влезет.

Допрежь вышагивали с кистенями да с песнями столбовые дороги, обдирали проезжих, вычёсывали подчистую случайных незадачных людей, обрабатывали купцов на скорую, немилостивую руку: лошадей под уздцы, купцу нож и вознице тож, чтоб языком не сболтнул глупое слово в мимоезжем кабаке. Тем и проживали, покойно и весело, — место широкое, а нож остёр.

С ними тогда случай случился. О неверную рассветную пору вытряхнули из возка богатого купца, полоснули без писку, заглянули, а в возке баба барахтается, купцова жена. Светало, спешили, а баба окричала попусту душегубами Ипатовых робят.

А был во хмелю Ипат. Шибануло ему винным паром в голову, надвинулся на бабу растопыркой, гаркнул по всю грудь: — А ты, непутная, встречного молодца не отведав, не хули! Вдарил её наотмашь ножом, глухим концом, сердце вон вышиб.

Тут робята розняли на ней кохту, — бабы — де, золото на грудях прячут, а там, увидели, образок небольшой расколот разбойным ножом. Новгородский Нифонт, попалитель смущающих, на нём. Распался его взгляд надвое, и обе закосившие половинки того взгляда нелюбно в Ипата глянули.

Словно взнузданный затрепетал Ипат: — Коней-то в овраг поставьте, ино пригодятся ещё… Да и не договорил.

А ночью у них пьяней пьяного гульба была. Жрали убоину, пели гулкие гулевые песни у трескучих костров. Потом спать пошли.

Тебе без меня на бору крышка! Сказав так, тряхнул ризой, исчез. Повернулся Ипат на другой бок, захрапел пуще прежнего. День как день, прошёл и нет его. Пели птицы, шумели сосны, — день. В ночь другую сызнов явился Нифонт к Ипату, ещё грозней стал.

Брызжет огонь из глаз, а слова его тяжелы как камни: — Уйду отселе. Отрекусь от того места, где ты!..

Заворочался на койке Ипат, поныло сердце. Однако, полежав да Гараськин свист носовой послушав, натянул тулуп на голову, заснул.

Днём сумрачен был. Шёл бором ветер с севера, к земле прилегали кусты, а в небе трясла осень сито с водой. В третьем сонном явленьи лишь перстом погрозил мизинным Нифонт Ипату, дверцы теплины в размах захлопнул, ушёл.

Скочил Ипат в холодном поту, не до сна стало. Замерещилась по углам теплины его беспятая разная тварь — супротив неё кистень не выстоит. Сбудил ясаула Гараську: — Я, Гарась, три ночи маюсь, для четвёртой во мне и места нет. Сзывай робят в круг!

Собрались, заспанные, вкруг костра все двадцать пять. Метнулся Ипат на средину, швырнул на пень шапку да кистень, объявил тихо: — Конец, робята.

Когда козыри все выйдут, так без козырей какая игра? С Нифонтом у меня с той норы, как бабу стукнули, врозь пошло. Мне теперича дорога под чёрный кафтырь, ухожу завтра. Кто со мной — становись сюда.

Робята втихомолку смекать стали, а Ипат дальше вёл: — Примечено у меня место одно, на возгорьи тихом, у мочагов. Там скит поставим. Не неволю, робята: кафтырь не брачный венец, молиться — не с бабой спать, вот…

Не удивленье ли! — все двадцать пять туда стали, куда Ипат указывал. Знали Ипата. Любили как отца: с Ипатом ночь не в ночь, с Ипатом огонь не в огонь, а кафтырем какому не любо прошлые дела прикрыть? Усмехнулся Ипат, радость как бы крыльями его помела, сказал: — Все со мной? Когда так, нам попа надоть.

Без попа наше моленье, как без кнутовища кнут. Нам попа след! Ты вот, Анфим, да ты, Иван, — вы скачите на купцовой тройке в Коноксу. Как Деркачевски яруги минете, оттоле берите всё правей восхода. А в той Коноксе, там есть поп Игнат. Дурень он и пьянец великий, но чином удостоен. Его и привезите, хоть силком.

А мы его всей ватагой во врата райские протащим за то.

Читать дальше

Источник: https://libcat.ru/knigi/proza/sovetskaya-klassicheskaya-proza/46099-leonid-leonov-rasskazy-i-povesti.html

Нередко случалось в истории литературы, что книгу, которую впоследствии читало и перечитывало несколько поколений, при появлении ее называли «пробой пера», а автора, который достиг в ней высокого творческого подъема, характеризовали как «подающего надежды». Критик писал, снисходительно похлопывая автора по плечу: «Теперь перед г.

X открывается широкая дорога. Будем надеяться…» А г. X уже сказал все главное, что ему назначено было сказать, и того, что он сказал, было уже вполне достаточно, чтобы иметь право идти своей собственной дорогой, широкой или узкой, — и даже остановиться, если нет больше сил.

Пушкину и Толстому в свое время, после величайших созданий, все еще предлагали «выйти на широкую дорогу»… Надо добавить, что даже самые проницательные критики этой близорукостью страдали и страдают.

Сент-Бёв, например, именно так приветствовал бодлеровские «Цветы зла»: автор — признавал он — несомненно талантлив, у него есть поэтические задатки, и хотя первые его опыты не вполне удачны, от него ждать можно многого. Предвидел ли он судьбу и славу этих первых опытов?

Сегодня я собрался писать о новом романе Леонида Леонова и если коснулся темы «обещаний и свершений», то лишь потому, что вспомнил «Вора» – его предыдущий роман. «Вор» был огромным обещанием. Забегая вперед, скажу сразу, что новая вещь Леонова «Соть» разочаровывает. Обещания автор пока не сдержал.

Но, может быть, в «Воре» Леонов уже весь выговорился, может быть, эта книга и есть его «свершение», после которой мы от автора не вправе ничего больше требовать, и болтаем мы теперь о неоправдавшихся надеждах лишь по привычке. Не думаю. Основное впечатление от «Вора» сводится к тому, что он написан начерно.

Эта книга — незабываема, труднозабываема во всяком случае, по «страсти и мучению», вложенному в нее, по размаху, блеску и даже глубине некоторых страниц.

Роман декоративен, цветист, громоздок, в нем есть склонность к «фразе», а за фразой в нем есть фальшь. Некоторые новеллы Бабеля или «Зависть» Олеши можно, пожалуй, без особого риска причислить к вещам, которые «останутся»; они, кстати, на то и рассчитаны. В «Воре» написанном «как из ведра», при гораздо большем богатстве больше и мусора.

Известно было в годы появления «Вора», что Леонов еще очень молод. Поэтому бродить для него казалось естественно, – и больше было доверия к писателю, хотя бы и сорвавшемуся, но с большой высоты, нежели к тем, кто сравнительно удачно и благополучно разрешает сравнительно скромные задачи. Вопрос был только в том, оправдает ли Леонов доверие.

Определенного и решающего ответа на этот вопрос в «Соти» нет. Правильнее всего сказать, что роман этот дает Леонову право на отсрочку и что, нисколько не колебля в нас убеждения в исключительной одаренности автора, он ничего нового о нем не говорит. Леонов как бы отсутствует в «Соти».

Роман написан если и не на заказ, то все же под давлением тех лиц и настроений, сил и веяний, которые ныне литературой в России управляют. Бесспорно, главнейшая причина разочарования в этом и лежит.

Леонов спустился с тех «вершин», на которых — худо ли, хорошо ли — он держался в «Воре», на гладкие полянки «производственной беллетристики», где героем является не столько человеческая душа, сколько какой-нибудь турбогенератор.

«Соть» повествует, подобно тысяче других советских романов, о строительном энтузиазме масс и борьбе их за социализм. Правда, Леонов то и дело рвется и вырывается на волю из поставленных им себе рамок.

По природе это человек достоевско-дантовской складки, с «раем и адом» в душе, со страстным вниманием к теме греха и воздаяния, ко всякого рода «проклятым натурам» и судьбе их. О строительстве ему писать нелегко.

Он-то уж, конечно, не верит советским мудрецам, будто интерес к человеку есть свойство и особен­ность мещан, что теперь та литература и права, которая помогает пролетариату в его классовой борьбе. Он по опыту знает, что это не так.

Талантливость Леонова, повторяю, обнаруживается и в «Соти» с исключительной силой. Оговорюсь, что на мой вкус у него неприятная, витиеватая, слишком «литературная», часто безвкусная манера писать. Первые страницы читаешь не без раздражения… Но уже через полчаса чтения с автором не споришь, ему ни в чем не возражаешь.

Он берет читателя «за жабры», как выражаются в просторечии.

Пишет он о каких-то полоумных монахах, принимающих у себя в скиту незваных советских гостей: казалось бы, положение не особенно увлекательно… Но и этот мешковатый, дубоватый Увадьев, коммунист-инженер, и спутники его, и скитские встревоженные старцы, все мало-помалу оживают под пером Леонова – и та же таинственная, подлинная, ничем не разложимая жизнь возникает всюду, что бы Леонов ни описывал и о чем бы ни говорил. Леонову, вероятно, не очень хотелось писать «Соть». Но в процессе писания, касаясь людей, изображая их, заставляя их говорить и действовать, он не мог не «вдохновиться», и упражнение на заданную тему у него само собой, помимо его воли, может быть, превратилось в настоящее творчество.

Соть – река на севере России. Бесконечные леса тянутся от берегов ее в глубь страны. Пустынная, даже величественная природа. Темные, суеверные люди. Тысячи лет прошли над этим краем, не изменив его. Но вот настала пора «строительства». Здесь, именно здесь, в этом глухом углу социализм должен дать бой стихиям и человеческой косности.

Так полагает мечтатель Потемкин, председатель местного губисполкома, один из духовных сыновей чеховского полковника Вершинина. Ему мерещится: «край благоденствует, лозунги о социализме сходят в жизнь со свих уличных полотнищ.

При электрическом свете мужики коллективно едят многокалорийный обед и, благодарно любуясь на портрет комбината, слушают радиомузыку». Практически он решает, что энергия и богатства Соти должны быть использованы для огромных бумажных фабрик. После долгих мытарств по высоким московским инстанциям его проект принимается.

На Соти возникает Сотьстрой. Рабочие тянутся на Соть из близких и далеких губерний. Едут на Соть инженеры. Новый быт и новая жизнь начинают теснить старину.

Инженер Увадьев приезжает на строительство первым. Он целиком посвящает себя этому делу. Увадьев – вполне новый человек. В беседе с одним из сотинских монахов он говорит: «Душа – чудное слово… Видишь ли, я знаю ситец, хлеб, бумагу, мыло… я делал их, или ел, или держал в руках… я знаю их на цвет и на ощупь. Видишь ли, я не знаю, что такое душа.

Они друг с другом говорят только о работе: оба боятся откровенностей, признаний, всего того, что может от работы отвлечь или ей помешать.

Сузанна встретила на Соти старого знакомого. Когда-то, на одном из гражданских фронтов, она по случайной прихоти помогла спастись белому офицеру. Теперь этот офицер живет в скиту, он принял имя Виссариона и постриг. Впрочем, ненадолго.

Едва только началось на Соти строительство, как Виссарион не без искусства разыграл роль «прозревшего» и в награду за помощь по борьбе с религией получает пост заведующего клубом для рабочих. Виссарион — странный человек. Не то он трус и пройдоха, просто-напросто норовящим укрыться где потеплее.

Не то — «идейный» враг коммунизма, в бреду и чаду развивающий какие–то сумбурные, но явно контрреволюционные исторические теории.

– Чего вы хотите? — спрашивает его в харак­терно «достоевском» диалоге Сузанна.

– Воскресения души… Душа изгоняется из мира сквозь строй шпицрутенов и палок. Чудови­ще, родившее Библию, Коран, Илиаду, стало клячей. Ей не поспеть, она хромает. Эллада, равновесие начал, единство остались позади за кормой… Слушайте, я говорю: назад, к тезису. Неясно? Назад к праматери всех Эллад… Земле нужен большой огонь. И, верьте, ураган этот наступит. Аттила придет в нем.

В годы войны и нищеты в России уже рождался этот ребенок… наступало прозрение истины… Он придет на коне, одетый в лоскут цвета горелого праха, в волосах его ветер, в бровях полынь. Слабые вымрут в год, а сильных он посадит на коней и поведет назад, к тезису.

Стрелка потечет вспять, через темные дни, ей придется переплывать реки крови, карабкаться через Гималаи обессмысленных вещей…»

— Они разобьют погреба и выпьют всю водку! — резонно возражает Виссариону прозаическая Сузанна.

Но офицер-монах-коммунист не слушает ее. Он утверждает, что «все человечество только и живет надеждой на Аттилу».

Он вообще к вредителям беспощаден. «Под суд его!» – говорит Увадьев о каждом из них. Правда, Бураго, который умнее и опытнее Увадьева, знает, что не в одних «вредителях» дело. «Э, батенька, – отвечает он Увадьеву. — Россию под суд не отдашь. Ее преодолевать надо»… Но мало-помалу светлые и добрые начала, т. е.

в данном случае строительство социализма, одерживают верх: Виссариона кто-то убивает, мужики убеждаются в полезности начатого дела, природа подчиняется воле человека… Огни Сотьстроя сверкают и уже не померкнут, пока не исполнится мечта Потемкина. Только Увадьеву и Бураго не по себе.

Сузанна предпочла им обоим третьего инженера, помоложе и побойчее. Но за их личные несчастья судьба вознаграждает их удачей дела.

Вот в нескольких словах схема «Соти». Роман развивается гладко и медленно, без обычного леоновского напряжения. Напряжение есть только в некоторых разговорах – как, например, в том, который я цитировал, – но оно не воплотилось в образы, не вошло в «плоть и кровь» романа.

Леонов промолчал в «Соти» о всем том, что – судя по предыдущим его произведениям – больше всего его занимает и волнует. «Соть» – не то, далеко не то, чего от Леонова мы ждали.

Но это все-таки книга замечательная, – во всяком случае не разубеждающая нас в том, что по силе даже у Леонова среди молодых русских романистов сейчас почти нет соперников.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Источник: https://lit.wikireading.ru/29464

«Русский лес»

Юная девушка со звучным именем Аполлинария Вихрова (собственно, все зовут её Поля) приезжает после школы в Москву учиться. Мама её осталась там, на Енге, в Пашутинском лесничестве, а вот отец — столичный профессор, специалист по лесу.

Только видеть его Поля не хочет: то и дело хлещут Ивана Вихрова в лесных журналах за то, что постоянно твердит он о необходимости правильного лесопользования, о недопустимости сплошных порубок. Отгораживает лес от его законного хозяина — русского народа.

Подобные теорийки противоречат интересам социалистического строительства. Многочисленные суровые статьи намекают на политическую подоплёку научных воззрений Вихрова, и Поля, убеждённая комсомолка, заочно ненавидит отца как врага новой жизни.

Кстати, у громогласных статей один автор. Его фамилия Грацианский.

Блестящая научная карьера Грацианского началась с растоптания видного лесного теоретика Тулякова, вихровского учителя, и продолжилась распрей с самим Вихровым.

После каждой крупной работы Вихрова лесная общественность теперь ожидает разносной статьи Грацианского, хотя доверительно кое-кто утверждает, что ругательные шедевры Грацианского не составляют вклада в большую науку.

Итак, Поля приезжает в Москву и останавливается у подруги и землячки Вари Чернецовой. Гуляет по Москве, заходит к отцу — высказать ему честное комсомольское суждение о людях подобного сорта, но застаёт только отцову сестру, свою тётку Таисию Матвеевну.

…В ту же ночь немецкие самолёты сбрасывают первые бомбы на спящие советские города.

В свете неблагоприятных сводок с фронта обвинения Грацианского кажутся Поле особенно зловещими.

Тем более при личном знакомстве в бомбоубежище (они соседи по дому) Грацианский добавляет к биографии её отца окончательно убийственные подробности: Вихров все годы учёбы получал от неизвестного лица пособие в размере 25 рублей.

В годы обнищания пролетариата этим благодетелем был уж конечно не рабочий — вывод отсюда ясен. Поля в ужасе, рвётся идти в райком, чтобы все рассказать. Варя предлагает ей вместо этого сходить на вступительную лекцию Вихрова.

Прослушав вдохновенный рассказ о судьбе русского леса («Судьба русского леса» — так называется и одна из фундаментальных работ профессора), Поля испытывает усталость победы и торжество чистоты.

«У тебя комсомольский билет под подушкой… думай о нем почаще — это научит тебя совершать большие дела», — на прощание наставляет Аполлинарию подруга.

Проводив Варю, Поля идёт в райком проситься на фронт. Есть у неё и ещё одно заветное желание — побывать на Красной площади в Октябрьский праздник.

Время от времени у Поли происходят встречи с тёткой Таисой, из которых постепенно выясняется история жизни её родителей. По окончании Лесного института её отец работал на родине, в Пашутинском лесничестве. Хозяйство при нем стало образцовым. Там он начал и свою плодотворную научную работу.

Там возобновилось и его знакомство с Еленой Ивановной, с которой мельком виделись в детстве. Леночка жила на правах то ли приживалки, то ли воспитанницы в усадьбе Сапегиных, которым её подбросили в младенчестве.

Вихрову она поверила свои страхи: боялась, что когда восставший народ будет казнить своих угнетателей и пойдёт жечь Сапегино, то убьёт и её. Чувствовала себя чужой народу, далёкой от него и не могла найти своего места в жизни. От неопределённости согласилась выйти замуж за Ивана Матвеевича, страстно её любившего.

Молодые уехали в Москву, поскольку Вихрова как перспективного учёного, опубликовавшего к тому времени ряд заметных работ, перевели в Лесохозяйственный институт. Родилась Аполлинария.

А когда дочке исполнилось три года, Елена Ивановна, не в силах больше сносить двойственности своей жизни, вернулась от нелюбимого мужа в Пашутинское лесничество и стала там работать в больнице. Вскоре после этого у Ивана Матвеевича появился приёмный сын Сережа: подкинул раскулаченный друг детства Демид Золотухин. Этим была частично заполнена гнетущая пустота, образовавшаяся при распаде семьи.

Для Поли, как и для её матери, нет цены, какой бы она не оплатила право глядеть в лицо своему народу.

Случай помогает ей узнать о моральной нечистоплотности последнего: будучи холостяком, Грацианский имел дочь, но отцовство не признал и не помогал материально.

Во время парада на Красной площади Поля знакомится с военврачом Струнниковым, который берет её на работу в свой госпиталь санитаркой. Одновременно её сводный брат Сергей Вихров, которого она никогда не видела, отправляется на фронт помощником машиниста бронепоезда.

Комиссара бронепоезда Морщихина интересует революционное движение среди петербургской молодёжи перед февральской революцией. Беседуя со свидетелями тех лет Вихровым и Грацианским, он узнает о существовавшей тогда провокаторской организации «Молодая Россия».

Никто, кроме Грацианского, не знает, что эта ниточка тянется ещё дальше: именно Грацианский был связан с охранкой и, в частности, выдал своих товарищей Вихрова и Крайнова. Грацианский не знает степени осведомлённости Морщихина и в смертельном страхе ждёт разоблачения. У Морщихина нет фактов.

Тем не менее он начинает подозревать правду, но бронепоезд отправляют на фронт. Поговорить обо всем узнанном он теперь может только с Сергеем.

Бои идут как раз в окрестностях Полиного родного Пашутинского лесничества, и её как местную уроженку посылают с разведзаданием в тыл врага. Но она попадает в лапы фашистов и, не выдержав лжи, произносит речь, обличающую их как врагов новой жизни.

Стечение невероятных обстоятельств позволяет ей бежать, и в лесу она натыкается на Сережу Вихрова, участвовавшего здесь на своём бронепоезде в одной боевой операции. Их находит советская разведка, лечатся они в одном госпитале — таково их знакомство.

Советские войска переходят в наступление, и у Вихрова появляется давно желаемая возможность отправиться в Пашутино. Он навещает бывшую жену и застаёт у неё Сережу, Полю и Родиона.

В разговоре он сообщает одну малозначительную новость: Грацианский покончил с собой, утопившись в проруби.

После школы приезжает в Москву учиться Поля Вихрова. Отец у девочки хорошо разбирался в лесничестве и был профессором. Иван Вихров был ярым противником лесных порубок, всегда говорил о рациональном использовании лесопользования.

Его теория противоречила интересам социалистического строительства, вызывая гнев сторонников этого движения. Дочь также не разделяла мнения отца и как ярая комсомолка, считала его врагом народа.

Автором громогласных статей, в которых осуждался Вихров, был Грацианский.

Когда – то они учились вместе и были товарищами, несмотря на социальное различие. Иван был из простой семьи, Грацианский из обеспеченной семьи профессора.

Поля в Москве останавливается у своей подруги Вари Чернецовой. В ту же ночь начинается война, и немцы бомбят мирный советский народ.

В этот период статьи Грацианского становятся более зловещими, что еще больше настраивает Полю против отца. Девушка по совету подруги идет на лекцию Ивана Вихрова.

Периодически Поля встречается со своей теткой Таисией, которая постепенно раскрывает историю жизни ее родителей.

После того как отец окончил Лесной институт, он пошел работать в Пашутинское лесничество. Там плотно начал заниматься наукой. Неподалеку жила Леночка в усадьбе Сабекиных. Ее подбросили в эту семью, когда она была младенцем. Иван Матвеевич страстно полюбил Елену Ивановну.

Она доверила ему свои страхи и от чувства неопределенности в этой жизни, согласилась выйти за него замуж. Вихровакак перспективного ученого переводят в Лесохозяйственный институт, и они переезжают в Москву. Так на свет появилась Полинка.

Когда девочке исполнилось три года, Елена Ивановна оставила нелюбимого мужа и вернулась в Пашутинское лесничество. Там она работала в больнице.

После утраты семьи в душе Ивана Вихрова поселилась пустота. Единственной радостью стал приемный сын Сергей. Друг детства Демид Золотухин отдал мальчика на воспитание Ивану.

Позже Поля выясняет, что, будучи холостяком, Грацианский имел дочь, которую не признал и не помогал материально. Девушка устраивается на работу в госпиталь санитаркой.

В это время на фронт идет ее сводный брат Сергей Вихров, на должность помощника машиниста. Поля никогда не видела своего брата.

Полину отправляют в Пашутинское лесничество, так как там ведутся бои. Она попадает в лапы фашистов. Там она обличает их как врагов новой жизни. Чудом ей удается бежать. В лесу она знакомится с Сергеем Вихровым. Советская разведка находит их, и они отправляются вместе в больницу на лечение.

Вернувшись в Москву, Поля при встрече с Грацианским выливает ему в лицо чернила. Этим она выражает свое презрение к нему.

Советские войска идут в наступление. Вихров едет в Пашутино навестить бывшую жену и там застает Полю с ее возлюбленным Родионом и Сергея. Профессор сообщает, что Грацианский покончил жизнь самоубийством, утопившись в проруби.

Источник: https://www.allsoch.ru/leonov/russkij_les/

Леонид Леонов — биография, список книг, отзывы читателей

Сын поэта и журналиста из круга т. н. новокрестьянских поэтов М. Л. Леонова. Воспитывался в религиозно-патриархальной семье деда.

В 1915 году в Архангельской газете «Северное утро», где был редактором его отец, появились первые печатные опыты Леонида: стихи, театральные рецензии, очерки. В 1918 окончил 3-ю Московскую гимназию. Учился в 1 Моск. университете, но курса не окончил.

С 1920 г. – в Красной армии (преимущественно работал во фронтовых газетах); демобилизовавшись в 1921, вернулся в Москву и профессионально занялся писательской деятельностью.

В 1922 опубликовал прозаическую сказку «Бурыга», затем первую книгу рассказов (1923) и повести «Петушихинский пролом» (1923), «Конец мелкого человека» (1924). В 1924 вышел первый роман Л. «Барсуки» — крупное эпическое полотно, изображавшее предреволюционное московское мещанство и драматические эпизоды революционной борьбы в деревне.

Глубокое знание старорусского бытового уклада дало возможность Л. создать яркие образы деревенских искателей правды, показать характеры городских торговцев и ремесленников. Пафос романа — в раскрытии неизбежности победы социалистических сил в деревне. Реализм и мастерство автора «Барсуков» были высоко оценены М. Горьким и А. В. Луначарским.

В философском романе «Вор» (1927), написанном на материале наблюдений над социальным дном нэповского города, в повестях «Провинциальная история» и «Белая ночь» (обе — 1928), в «Необыкновенных рассказах о мужиках» (1928), в пьесах «Унтиловск» (1928) и «Усмирение Бададошкина» (1929) были продолжены и развиты антимещанские мотивы «Барсуков».

Одновременно, в 1928—29, Л. начал работу над романом «Соть» (1930) — одним из первых в советской литературе произведений о трудовом героизме народа, строящего социализм, о превращении глухих окраин России в индустриально развитые районы. Главный герой романа — коммунист Увадьев, энергичный организатор строительства. В романах Л.

«Скутаревский» (1932) и «Дорога на океан» (1935) большое место занимает художественное исследование идейной и психологической перестройки старой интеллигенции, принявшей участие в революционном преобразовании страны, изображение острой идеологической и классовой борьбы в её среде.

В конце 30 — начале 40-х гг. Л. выступает в основном как драматург: пьесы «Половчанские сады», «Волк» (обе — 1938), «Метель» (1939), «Обыкновенный человек» (1941). Первым откликом Л.

на Великую Отечественную войну 1941—45 явилась пьеса «Нашествие» (1942; Государственная премия СССР, 1943), за которой последовали пьеса «Лёнушка» (1943) и повесть «Взятие Великошумска» (1944). Широкое звучание в военные годы приобрела патриотическая публицистика Л.

После окончания войны писатель приступил к созданию романа «Русский лес» (1953; Ленинская пр., 1957) — крупнейшего своего произведения, посвященного борьбе советских людей с фашизмом и сложным нравственным проблемам современности.

Многолетняя история борьбы в русской науке о лесе, рассказ о двух типах учёных становится в многоплановом повествовании «Русского леса» страстной исповедью писателя, выражением его главных жизненных и творческих идей, где первое место занимает идея действенного и ответственного патриотизма, основанного на глубоком проникновении в дух национальной культуры и подкрепленного практическим участием в народной жизни. Здесь находят завершение долгие поиски Л. новой формы романа, сочетающей реалистическую достоверность и точность психологических мотивировок с эпической обобщенностью картин народной жизни и глубоким лиризмом повествовательного стиля. В «Русском лесе» особенно очевидно органическое соединение традиционности леоновского изображения, тесно связанного с реализмом и гуманизмом русской классической литературы, с оригинальным использованием художественного опыта 20 века. Особенно важное место в образной системе романа занимают реалистические символы и ёмкие метафоры.

Во 2-й половине 50 — начале 60-х гг. Л.

возвратился к старым замыслам, создал новые варианты пьесы «Золотая карета» (1946, 2-я редакция 1955, 3-я — 1964), в 1952 — новое, коренным образом переработанное издание романа «Вор», в 1963 — новую редакцию пьесы «Метель» и в 1964 — «Нашествия». Л.

доработал написанную в 1938 повесть о русской эмиграции «Evgenia lvanovna» (1963). С темами антивоенной публицистики Л. связан его сатирический кинопамфлет «Бегство мистера Мак-Кинли» (1961).В 1972 г. Леонов был избран действительным членом АН СССР.

В 1990 году подписал антиперестроечное «Письмо писателей России».

В 1994 выходит в свет последний роман писателя «Пирамида», над которым он работал с н. 40-х, так и не доведя его до конца и издав незаконченным. Этот роман подводит итоги и собственному творчеству Леонова, и всей реалистической литературе XX в.

Роман овеян трагическими предчувствиями, эсхатологическими настроениями, ощущением тревоги и грусти.

Он сложен для восприятия, ибо в нем много сюжетных линий, героев, принадлежащих как к миру реальности, так и инфернальной действительности, много непростых ассоциаций, специальной (научной, мистической, богословской) терминологии. Роман отмечен временными смещениями, сложными диалогами персонажей, философскими размышлениями о прошлом и будущем человечества.

Умер 8 августа 1994 года в возрасте 95 лет в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.Библиография

Источник: http://readly.ru/author/16772/