Краткое содержание шишкин письмовник за 2 минуты пересказ сюжета

О романе михаила шишкина «письмовник»

Литературное произведение часто сравнивают с кулинарным изыском, приговаривая, что в нем все должно гармонировать и соответствовать хорошему вкусу.

Действительно, небольшой количественный перекос в сторону одного ингредиента может вызвать у гурмана раздражение и отвращение. В первую очередь это касается специй.

К ним повару следует относиться особенно осторожно, с почтением, ибо заложенная в них жгучая мощь способна запороть всю работу кулинарного мастера.

«Блюдо» под названием «Письмовник» приготовлено исключительно из специй… Но при этом оно не вызывает жжения и желания побыстрее запить его глотком прохладной воды. Михаил Шишкин сумел натолкать в своей ступке фантастический замес пряностей: вызывая горькие слезы, он не гонит человека залезть на стену.

Главный ингредиент «Письмовника» — боль, рождаемая быстротечностью жизни, уносящей надежды стремительным потоком. Первая любовь, она же единственная и последняя, протянувшись через всю жизнь двух героев книги, находит свое воплощение лишь за загробной чертой.

Условность сюжета, места и времени действий романа сначала может вызвать ощущение дискомфорта, но сотня пронзительных картинок, из которых соткан «Письмовник», с головой затягивает читателя в опасный водоворот. Выбраться из него невозможно, так как все изложенное касается непосредственно всех и каждого.

Родительская любовь, детская дружба, кошмары войны, неизбежность старости, обреченность на одиночество – Шишкин описал жизнь не героев, а читателя. И сделал это с изуверским мастерством, без единой помарки.

Второй душераздирающий ингредиент микса Шишкина – кафкианская специя удаления цели: близок локоток, а не укусишь. Другими словами – эффект «Ахиллеса и черепахи». Любящие друг друга герои, в общем, могут встретиться, но этого не произойдет никогда.

Вероятность встречи убегает то на полшажка, то на четверть, то на восьмушку. Какая-то бредовая мировая война с Китаем, какие-то семейные обстоятельства, протянули между Сашей и Володей непреодолимую преграду длинною в жизнь.

Кстати, нет никаких оснований считать, что два героя ведут переписку друг с другом. Шишкин намекает: сопоставив письма незнакомых друг другу людей, живущих в разных эпохах и временах, можно выстроить целый мир.

Совсем не обязательно, чтобы у каждого поступка, явления и слова были какие-то логические мотивы. Связь времен и судеб может осуществляться совсем по другим непонятным законам. Как сказал сам автор: «Есть особая почта, для которой расстояния, годы, смерть не существуют. Все дело в рифмах.

Все на свете зарифмовано со всем на свете. Эти рифмы держат мир, как гвозди, загнанные по шляпки, чтобы он не рассыпался». В этой цитате кроется смысл третьего ингредиента Шишкина: мотив тугого переплетения всего и вся происходящего в подлунном мире.

По Шишкину, жизнь – это баньян, чудо-дерево, ветки которого являются одновременно и корнями. Нет в ней ничего случайного. И все события, словно натянутые нити, рано или поздно сходится в одной точке.

«Письмовник» читать жутковато. Впечатление от этой книги такое же, как от созерцания зеркала, отражающего другое зеркало: бесконечный коридор затягивает, порождая вопросы: «А кто я? А где я? А откуда и куда я и все окружающее?».

Но хотя «Письмовник» — чтение не для впечатлительных особ, но разве можно отказать себе в удовольствие насладиться подобными жемчужинами, которыми нашпигован роман:

«А смерть – это борьба космоса со временем, с нами. Ведь что такое космос? Это ведь по-гречески порядок, красота, гармония. Смерть – это защита всеобщей красоты и гармонии от нас, от нашего хаоса.

• А мы противимся.
• Время для космоса болезнь, а для нас – древо жизни».
• ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ В ЭТОМ ОБЗОРЕ:

Пусть расцветает лебеда. О сборнике автобиографической прозы Дмитрия Горчева «Поиск предназначения»
В зарослях баньяна. О романе михаила шишкина «письмовник»
Четвертая высота. О книге Захара Прилепина «Восьмерка. Маленькие повести»

Источник: https://www.peremeny.ru/blog/11809

ББК Ш5(2)6-4

УДК 821.161.1-31

О. С. Бегишева

• O. Begisheva
• г. Челябинск, ЮУрГУ
• Chelyabinsk, SUSU

Аннотация: В данной статье рассматриваются художественные особенности романа М. Шишкина «Письмовник», которые нашли отражение в сюжете произведения, его названии, жанре и индивидуальном авторском стиле.

Ключевые слова: М. Шишкин; «Письмовник»; сюжет; эпистолярный роман; индивидуальный авторский стиль.

Annotation: This paper considers artistic features of the novel «Letter writing manual» by M. Shishkin. These features are reflected in the plot, title, genre and individual style of the writer.

Keywords: M. Shishkin; «Letter writing manual»; the plot; epistolary novel; individual style of the writer.

Творчество Михаила Павловича Шишкина занимает особое место в современной русской литературе. Многие его произведения были высоко оценены не только российскими, но и зарубежными читателями и критиками. Их автор был удостоен премий Дома культуры народов мира в Берлине, «Русский Букер» (2000), «Национальный бестселлер» (2005), «Большая книга» (2006, 2011).

Изучением творчества М. Шишкина занимаются многие учёные-филологи. Среди них С. Оробий, С. Н. Лашова, Н. Лейдерман, Г. Нефагина. Большое внимание со стороны учёных, критиков, читателей к прозе М. Шишкина показывает востребованность проблем и идей, отражённых в его творчестве. Критик Д.

Ларионов в своей статье «Общие места: в любви и на войне» пишет о том, что «Не в последнюю очередь интерес к Михаилу Шишкину… объясняется тем, что ему с блеском удалось претворить в жизнь тематические и формальные ожидания читательской аудитории».

Сюжет данного произведения достаточно прост. Главные герои — Владимир и Александра — оказываются в разных временах и пространствах и пишут друг другу письма. Он находится на войне в Китае в период с 1898 по 1901 год. Она живёт в советскую эпоху.

Герои описывают произошедшие с ними события, размышления, жизненные уроки, анализируют свои мысли и чувства.

На протяжении всего повествования мы видим, как герои меняются, развиваются, и в конце каждый из них приходит к выводу о смысле собственной жизни и назначении смерти.

При изучении особенностей данного произведения необходимо обратить внимание на некоторые моменты биографии писателя. М. П. Шишкин родился в 1961 году в Москве. Работал в журнале «Ровесник», преподавал немецкий и английский языки. С 1995 года писатель живёт в Швейцарии, Цюрихе.

Это обстоятельство указывает на первую особенность творчества писателя: его произведению свойственен «взгляд со стороны» на русскую действительность. М. Шишкин не приукрашивает жизнь героев, он с документальной точностью описывает бытовые и военные реалии. Его роман лишён какой-либо идеологии и направлен на изучение обычной человеческой жизни.

По самому названию произведения — «Письмовник» — мы можем сделать вывод о его содержании. Первые письмовники появились в России в XVI веке. Они представляли собой сборники норм и правил, содержали наборы шаблонных фраз и выражений, которые использовались при написании деловых документов. Самым известным из письмовников стало произведение Н. Г.

 Курганова (1769), которое включало в себя не только образцы писем, но и множество других сведений энциклопедического характера: грамматические правила, словарь, описание наук и искусств, пословицы, анекдоты, назидательные повести. Письмовник Н. Г. Курганова стал своеобразной энциклопедией жизни. Точно так же мы можем назвать и роман М.

Но все эти моменты имеют большое значение, так как меняют сознание человека и его отношение к происходящему. А изучение внутреннего мира личности является главной задачей творчества М. Шишкина.

С этой задачей связана следующая особенность «Письмовника». Данное произведение представляет собой усложнённый вариант эпистолярного романа. Каковы же его основные черты и с какой целью М. Шишкин обращается именно к этому жанру?

К классическим образцам эпистолярного романа в русской литературе относятся «Бедные люди» Ф. М. Достоевского (1846), повесть И. С. Тургенева «Переписка» (1854). Эпистолярный роман позволяет показать самоанализ героя, передать через его образ последствия острых социальных и духовных проблем. Но впоследствии этот жанр теряет свою актуальность. М.

 Шишкин — один из первых писателей, вновь возрождающих его. Но в «Письмовнике» автор переосмысливает привычную нам форму эпистолярного романа. Представленные в его произведении тексты могут лишь формально называться письмами, потому что в них нет реальной коммуникации.

Автор сознательно запутывает читателей: то, что на первый взгляд можно принять за переписку, на деле оказывается дневниковыми записями, «потоком сознания» героев. Письмо как предмет материального мира не играет здесь важной роли, оно необходимо для того, чтобы показать неразрывную духовную связь между влюблёнными, которая не зависит от пространства и времени.

Пусть герои не встречаются друг с другом на уровне текста: каждое их «письмо» — это шаг к долгожданной встрече, мысли о которой соединяют и поддерживают персонажей на протяжении всей жизни.

Следующей особенностью творчества М. Шишкина является его индивидуальный стиль, который выражается в отборе изобразительных средств, построении фраз, употреблении слов определённой эмоциональной окраски. Для примера вашему вниманию представлен отрывок из романа, на основе которого можно сделать вывод об авторской манере писателя.

«Ты знаешь, это ведь я слепой был. Видел слова, а не сквозь слова. Это как смотреть на оконное стекло, а не на улицу. Всё сущее и мимолётное отражает свет. Этот свет проходит через слова, как через стекло.

220–221].

В данном отрывке мы можем увидеть спокойствие, плавность, ритмичность языка, отсутствие шаблонных, трудно воспринимаемых фраз, широкое использование сравнений, метафоры. М.

 Шишкин не стремится эпатировать читателей использованием необычных тропов, стилистических фигур, интонации.

Он показывает естественную красоту русского языка, заключающуюся в его удивительной точности и простоте выражения.

Таким образом, яркими особенностями романа «Письмовник» являются его форма, непривычная для современного читателя; построение самих писем, которые напоминают дневниковые записи и показывают «поток сознания» героев; реалистичное изображение действительности.

Все эти особенности делают чтение «Письмовника» достаточно трудным делом, требующим не только умственного, но и душевного напряжения.

Постоянное духовное развитие героев, поиск ими ответов на вопросы о смысле жизни и смерти, любовь, не зависящая от времени и пространства, сложные линии судеб, в которых сталкиваются прошлое, настоящее и будущее, — вечные темы, которые волнуют современного читателя и определяют успех М. Шишкина.

Сейчас, во время смены эпох и всеобщей глобализации, люди вновь обращаются к общечеловеческим ценностям, душе, внутреннему миру личности. В этих условиях растёт значимость произведений М. Шишкина: они становятся всё более интересными для читателей всего мира.

Библиографический список

Источник: https://journals.susu.ru/lcc/article/view/320/394

Читать онлайн "Письмовник" автора Шишкин Михаил Павлович — RuLit — Страница 2

В такие минуты кажется, что деревья все понимают, только сказать не могут — совсем как мы.

И вдруг очень остро чувствуешь, что на самом деле мысли и слова сделаны из той же сути, как и это зарево, или то же зарево, но отраженное вон в той луже, или моя рука с перебинтованным пальцем. Так хочется, чтобы ты все это сейчас увидел!

Представляешь, взяла хлебный нож и умудрилась резануть себе палец по самый ноготь. Забинтовала кое-как, а потом нарисовала на бинте два глаза, нос. Получился мальчик с пальчик. Вот с ним весь вечер и разговариваю о тебе.

Эти рифмы связывают мир, сбивают его, как гвозди, загнанные по шляпки, чтобы он не рассыпался.

И самое удивительное, что эти рифмы уже всегда были — изначально — их нельзя придумать, как невозможно придумать самого простого комара или вот это облако из класса долголетающих. Понимаешь, не хватит никакого воображения, чтобы придумать самые простые вещи!

У кого это было написано про людей, жадных счастья? Как хорошо сказано! Это ведь я — жадная счастья.

А еще стала замечать, что повторяю твои жесты. Говорю твоими словами. Смотрю твоими глазами. Думаю, как ты. Пишу, как ты.

• Все время вспоминаю наше лето.
• Наши утренние этюды маслом на поджаренных хлебцах.
• Помнишь, наш стол под сиренью, покрытый клеенкой с бурым треугольником — след горячего утюга.
• А вот это ты не можешь помнить, это только мое: ты прошел утром по траве и на солнце будто оставил сверкающую лыжню.

И запахи из сада! Такие густые, плотные, прямо взвесью стоят в воздухе. Хоть наливай в чашку вместо заварки.

И у всего кругом только одно на уме — просто идешь по полю или лесу, а всяк норовит опылить, осеменить. Все носки в семенах травы.

1. А помнишь, мы нашли в поле зайца с перерезанными ногами — косилкой.
2. Кареглазые коровы.
3. На тропинке — козьи орешки.

Наша запруда — муть на дне, цветущая жижа, полная лягушачьей икры. Толстолобики бодаются с небом. Вылезаешь из воды и ощипываешь с себя водоросли.

Я легла загорать, закрыла лицо майкой, ветер шуршит, как накрахмаленное белье. И вдруг что-то в пупке щекотное — открываю глаза, а это ты тонкой струйкой сыплешь из кулака песок мне на живот.

• Идем домой, а ветер испытывает деревья и нас на парусность.
• Собираем опавшие яблоки — первые, кислые, на компот — и кидаемся этими паданцами.
• Лес на закате зубчатый.
• А среди ночи будит подпрыгнувшая мышеловка.

Сашенька моя хорошая!

Что ж, буду нумеровать письма, чтобы знать, какое пропало.

Извини, что получаются короткие писульки — совершенно нет времени на себя. И не высыпаюсь ужасно, хочется закрыть глаза и уснуть хоть стоя. Декарта убила необходимость вставать затемно в пять часов утра, чтобы читать шведской королеве Кристине лекции по философии. А я еще держусь.

Сегодня был в штабе и вдруг увидел свое отражение в зеркале в полном обмундировании. Странно стало, что за маскарад? Сам себе удивился: как это я — солдат?

Ты знаешь, в этом все-таки что-то есть — жить, равняясь на скулу четвертого.

Расскажу тебе историю о пилотке. Она короткая. У меня ее сперли. В смысле, пилотку. А встать в строй без пилотки — это нарушение устава, короче, преступление.

1. Наш начальников начальник и командиров командир затопал ногами и пообещал, что я буду мыть сортир до скончания веков.
2. — Языком вылижешь, падла!
3. Так и сказал.

Что ж, в военной речи есть что-то вдохновляющее. Где-то читал, что Стендаль научился писать просто и ясно, изучая боевые приказы Наполеона.

А сортир здешний, далекая моя Сашка, это нужно объяснить. Представь себе дырки в загаженном полу. Нет, лучше, не представляй! И каждый норовит наделать кучу не в дырку, а с краю. И залито все.

Вообще работа желудка у твоего покорного и иже с ним — особая тема. В здешней отдаленности почему-то всегда болит живот.

Короче, я ему:

— Да где ж я возьму вам пилотку?

Источник: https://www.rulit.me/books/pismovnik-read-216061-2.html

Книга Письмовник — читать онлайн. Шишкин Михаил . Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Открываю вчерашнюю «Вечёрку», а там про нас с тобой.

Пишут, что в начале снова будет слово. А пока в школах еще по старинке талдычат, что сперва был большой взрыв и все сущее разлетелось.

Причем все, якобы, существовало уже до взрыва — и все еще не сказанные слова, и все видимые и невидимые галактики. Так в песке уже живет будущее стекло, и песчинки — семена вот этого окна, за которым как раз пробежал мальчишка с мячом, засунутым под футболку.

Это был такой сгусток тепла и света.

А размером эта ни окон ни дверей полна горница людей была, сообщают ученые, с футбольный мяч. Или арбуз. А мы в нем были семечками. И вот там все созрело и, напыжившись, поддало изнутри.

• Первоарбуз треснул.
• Семена разлетелись и дали ростки.
• Одно семечко пустило росток и стало нашим деревом, вот тень его ветки елозит по подоконнику.
• Другое стало воспоминанием одной девочки, которая хотела быть мальчиком — в детстве ее одели на маскарад Котом в сапогах, и все кругом норовили дернуть за хвост и, в конце концов, оторвали, так и пришлось ходить с хвостом в руке.
• Третье семечко проклюнулось много лет назад и стало юношей, который любил, когда я чесала ему спинку, и ненавидел ложь, особенно когда начинали уверять со всех трибун, что смерти нет, что записанные слова — это что-то вроде трамвая, увозящего в бессмертие.
• По гороскопу друидов он был морковка.
• Перед тем как сжечь дневник и все свои рукописи, он написал последнюю фразу, ужасно смешную: «Дар оставил меня» — я успела прочитать до того, как ты вырвал из моих рук ту тетрадку.

Стояли у костра и поднимали от жара ладони к лицу, глядя на кости пальцев, которые проступали сквозь прозрачную красную плоть. Сверху падали хлопья пепла — теплые сгоревшие страницы.

Да, чуть не забыла, а потом все сущее снова соберется в точку.

Вовка-морковка, где ты сейчас?

И что же это получается? Юлия-дурочка старается, шлет ему письма, а жестокосердный Сен-Пре отделывается короткими шутливыми посланиями, иногда в стихах, рифмуя селедок и шведок, амуницию и сублимацию, засранное очко и улыбку Джоконды (кстати, ты понял, чему она улыбается? — я, кажется, поняла), пупок и Бог.

Любимый мой!

Зачем ты это сделал?

***

Оставалось только выбрать себе войну. Но за этим, понятно, дело не стало.

Уж чего-чего, а этого добра у непобитого отечества хлебом не корми, и дружественные царства, не успеешь толком и газету развернуть, уже ловят на штыки младенцев да насилуют старух.

Почему-то особенно бывает жалко невинно убиенного царевича в матроске. Женщины, старики и дети как-то привычно проскальзывают мимо ушей, а тут матроска.

1. Отставной козы барабанщик соло, над колокольней хмарь, родина-мать зовет.
2. На призывном пункте призывали: каждому нужен свой Аустерлиц!
3. Действительно, нужен.
4. На медкомиссии военврач — огромный череп лыс, шишковат — внимательно посмотрел в глаза. Сказал:

— Ты всех презираешь. Знаешь, я ведь тоже был таким. Мне было столько же, сколько тебе, когда я проходил первую практику в больнице. И вот нам однажды привезли бомжа, которого сбила машина. Еще жил, но уж очень сильно его изувечило. Особенно и не старались. Видно, что никому старик не нужен и никто за ним не придет.

Вонь, грязь, вши, гной. В общем, положили в сторонку, чтобы ничего не испачкал. Сам дойдет. А я должен был потом убрать, помыть и отправить тело в морг. Все ушли, оставили меня одного. Я вышел покурить и думаю — зачем мне все это надо? Кто мне этот старик? Зачем он нужен? Пока курил, тот дошел.

И вот вытираю кровь, гной — кое-как, чтобы поскорее его отправить в морозилку. И тут подумал, что, может, он кому-то отец. Принес тазик с горячей водой, стал его обмывать. Тело старое, заброшенное, жалкое. Никто его годами не гладил. И вот я мою его ноги, страшные скрюченные пальцы, а ногтей почти и нет — все съел грибок.

Протираю губкой все его раны, шрамы — и тихо с ним разговариваю: ну что, отец, тяжелая у тебя получилась жизнь? Нелегко, когда тебя никто не любит. Да и как это в твоем-то возрасте жить на улице бездомной собакой? Но теперь-то все закончилось. Отдохни! Теперь все хорошо. Ничего не болит, никто не гонит.

И вот так мыл его и разговаривал. Не знаю, помогло ли это ему в смерти, но мне это очень помогло жить.

Сашенька моя!

***

Володенька!

Смотрю на закат. И думаю: вдруг ты сейчас, в этот самый миг, тоже смотришь на этот закат? И значит, мы вместе.

• Такая тишина кругом.
• А небо какое!
• Вон бузина, и та мироощущает.
• В такие минуты кажется, что деревья все понимают, только сказать не могут — совсем как мы.

И вдруг очень остро чувствуешь, что на самом деле мысли и слова сделаны из той же сути, как и это зарево, или то же зарево, но отраженное вон в той луже, или моя рука с перебинтованным пальцем. Так хочется, чтобы ты все это сейчас увидел!

Представляешь, взяла хлебный нож и умудрилась резануть себе палец по самый ноготь. Забинтовала кое-как, а потом нарисовала на бинте два глаза, нос. Получился мальчик с пальчик. Вот с ним весь вечер и разговариваю о тебе.

Эти рифмы связывают мир, сбивают его, как гвозди, загнанные по шляпки, чтобы он не рассыпался.

Источник: https://the-librarian.ru/bookread-248853

Письмовник, Михаил Шишкин

Роман М.Шишкина «Письмовник» получил премию «Большая книга» в 2011 году. Это действительно большая книга – по силе восприятия, по количеству тем и героев, по концентрации мыслей и чувств, по замыслу автора. Каждый раз удивляешься, когда старинному жанру романа в письмах авторам удаётся дать новую жизнь.

Впрочем, ведь люди и времена различны, каждый новый письмовник – открытие. Беспредельная откровенность — пожалуй, основное отличие таких текстов. Ведь герои пишут лишь друг для друга, не подозревая, что кто-то ещё сможет заглянуть в то, что для чужих глаз не предназначено.

И на этот раз перед читателем переписка двух молодых людей, Володи и Саши, Сашеньки, Александры. Конечно же, о любви, о чём же ещё? Конечно же, письма пишут вдали друг от друга.

Суровым испытанием наградил автор своих героев, отправив Володеньку на войну, где ему открываются истины, уже давным-давно открытые человечеством, но когда ты сам – сам! – проживаешь такое каждый день, насколько ценнее и важнее они становятся.

«На самом деле неважно, победить или быть побеждённым, потому что единственная победа на любой войне – это выжить». Легко читать об этом, а понять и понимать потом каждую секунду? Впрочем, нет. И читать об этом тоже нелегко. Здесь вообще, кажется, лёгкого нет ничего.

В романе, в этих письмах, есть такая концентрация чувств, что она буквально давит, физически, когда вам становится тяжело дышать. Есть моменты потрясающе пронзительные, которые потом никак не вынуть из памяти. Здесь так много всего, явного и скрытого, чего-то, что идёт от сердца, а чего-то – от разума, чего-то очень понятного и в то же время неявного, когда лишь кажется, что ты ухватил смысл сказанного. При кажущейся простоте написанного всё вдруг оборачивается совсем иначе. Сон? Иллюзия? Или это пишет уже другой человек? Или это вообще не имеет значения, потому что речь о вещах общечеловеческих, которые могут происходить не только с Володей и Сашенькой, но с каждым. И с тобой, и со мной… Пожалуй, единственная конкретная примета – это война, куда попадает герой. Явно названы Китай, Пекин, речка Пейхо, ихэтуани. И всё это происходило в 1900 году. Однако в письмах Володи мелькают упоминания о том, что будет происходить много позже или, наоборот, много раньше, но так, как будто это происходит именно с ним. Роман словно поднимается и над временем, и над пространством, потому что в нём безымянная дача, безымянный город, безымянные улицы, практически нет примет времени.

Трудно перечислить, о чём роман. О любви, об этом хочется повторять так же часто, как пишут о ней герои. «Только сейчас, в такой дали от тебя, родная, понимаю, как мало я тебе говорил о своей любви, о том, как ты мне необходима! Я держусь за тебя, как за саму жизнь.

Это трудно объяснить, но то, что я ещё дышу, вижу, — всё это только потому, что я тебя люблю». О том, как она меняет человека. О простых истинах, но они потому и просты, что без них нельзя прожить, как без воздуха. «Только здесь пришло понимание, почему так необходимы ненужные вещи».

Необходимы ненужные вещи? Парадокс? Вовсе нет.

Об изменах тоже.

О жизни и смерти. О жажде жизни и об уходе из неё. О силе слова и о том бессмертии, которое оно может дать. «В начале было слово». И вот слова его остались, а он – в них, они стали его телом. И это его единственное реальное бессмертие. Другого не бывает».

О семейной жизни. Об отношении детей и родителей. О творчестве. О море и снеге.

Здесь есть очень красивые моменты, когда слово становится почти живописью, а проза – поэзией. «Так здорово, что зима и снег! Особенно снег! Пришёл всё пересотворить». «Настил набережной – дощат, от брызг прозрачен, будто дыры в небо, и в досках отражение чаек».

«Это какой-то новый Бунин», — написала в отзыве La laviniense. Я соглашаюсь. И даже не в том, что это прекрасно написано. Читала, что у Бунина был какой-то особый дар от природы, у него были сильнее, чем у обычного человека, развиты органы чувств, в самом прямом смысле слова. Может, поэтому ему удавалось написать о том, о чём не мог больше никто? Здесь есть сцены, которые накалывают тебя, как ещё живую бабочку. Ты ещё хочешь вырваться, тебе больно, а некуда. Так и остаёшься прицепленным к этому тексту.И всё же есть что-то, что мешает. Тебя не только прикололи, но ещё и повредили крыло, а жаль…И зачем? Во-первых, есть моменты, в которые я не смогла до конца поверить, а когда появляется хоть какое-то сомнение, тебя словно выбрасывает из текста, как на обочину, откуда ещё предстоит выкарабкаться. Это даже не то, что папа-дирижёр вдруг становится полярным лётчиком. Это придуманная нашей героиней вторая девочка, её аlter ego. Ладно, у всех свои причуды, но эту вторую девочку вдруг начинают видеть и другие люди, разговаривать с ней, потом так и не давало покоя, что с героиней что-то не то. Совсем не то. Верить ей до конца это очень мешало. Во-вторых, я не уверена, что писать (в письмах ли, в книгах) нужно абсолютно обо всём. Надо ли описывать, как маленькая девочка видит, как оценивающе смотрит дяденька на пляже на грудь её матери? Спустя много лет она пишет об этом в письме любимому. Но это не взгляд ребёнка, который ещё строит с папой замки из песка. Это взгляд взрослого автора, у которого пробудились какие-то глубинные комплексы. Вообще не раз посещали мысли, что у него что-то странное в детстве происходило… Мне кажется, что человек имеет право на молчание о каких-то вещах. На тишину. Стареющее тело. Тело твоей матери. Твоего отца. Да, ты видишь, что природа сделала с ними, ты несёшь этот груз… Но на кого ещё ты хочешь его переложить? Я понимаю, когда автор описывает ужасы войны. Да, жутко. Да, отвратительно, но понятно. Но зачем другое? Старость, немощь некрасивы и страшны. Да, мы все таким будем, но что можно с этим поделать, что изменить? Мне как-то обидно за тех людей, кого нам такими показали. И всё же, это действительно стоящая и большая книга. Однозначно читать. И перечитывать.

«… мы – единственное живое существо, знающее о неизбежности смерти. Поэтому нельзя откладывать счастье на будущее, надо быть счастливыми сейчас». Легко сказать…

Источник: https://bookmix.ru/book.phtml?id=2837679

Михаил Шишкин «Письмовник» (рецензия)

Пишу книжные рецензии для сайта библиотеки, где работаю. Но там не предусмотрена функция комментирования, так что некоторые рецензии буду дублировать здесь, в надежде на отклики. Начну с рецензии на одну из лучших книг, что прочёл за последнее время…

Михаил Шишкин. «Письмовник»

Жанр этой книги я определил бы как «метафизический роман в письмах». Пусть вас не пугает странное слово: книга очень и очень хорошая. Но почему же «метафизический»?

Двое влюблённых пишут друг другу письма. Володя ушёл на войну, Саша осталась его ждать. Сюжет, казалось бы не новый, если бы не одно но: Володя и Саша существуют в разных эпохах, а может – в разных измерениях. А может и вовсе – вне всех эпох и измерений.

Начинается роман как обычная переписка парня и девушки… Хотя нет, не совсем обычная. Мы, люди двадцать первого века, с нашими мобильными телефонами, чатами и электронной почтой уже и не помним, что это такое – писать длинные письма. На бумаге, от руки. Саша и Володя – люди образованные, их письма приятно читать.

В письмах нет дат, нет ни слова о политике, текущих событиях в стране и мире – Саша и Володя живут вне всего этого, как и положено настоящим влюблённым.

Читателю эта пара кажется вполне современной. Володя пишет, что получил нагоняй от командира за то, что потерял пилотку – стандартная для армии ситуация. И всё б ничего, но пилотки в армии нашей страны ввели лишь перед Великой Отечественной, а наш герой вскоре попадает на войну, и война эта совсем другая – ныне забытая.

Её историческое название – Боксёрское восстание в Китае, у него есть чёткие даты: 1898 – 1900. Против мятежного Китая были брошены армии восьми стран: в том числе – России, США, Японии, Германии, Великобритании.

Одно лишь знакомство со статьёй в Википедии, посвящённой этим событиям, может привести в изумление: мы-то привыкли думать, что наша страна никогда не вела несправедливых войн.

А тут гляди-ка: наши солдаты усмиряли мятежный Китай, который вполне резонно взбунтовался против вмешательства иноземцев в свои внутренние дела, да ещё и дрались рука об руку с будущими врагами; с японцами и немцами будет несколько «горячих» войн, а с англичанами и американцами – одна Холодная.

Да и сейчас в сознании большинства россиян главный враг нашей страны – Америка. Шишкин проецирует прошлое на будущее: Китаю пророчат статус сверхдержавы, а значит – будет новый передел сфер влияния, и, возможно, России вновь придётся объединиться с этими врагами-союзниками – против китайской угрозы…

Картины восстания в Китае в письмах Володи воссозданы по воспоминаниям очевидцев и читаются взахлёб. Но интересно другое: Володя ОБРЕТАЕТ время, тогда как Саша продолжает жить ВНЕ времени.

Саша ездит на работу на трамвае (в нашей стране этот вид транспорта действует с 1892 года), читает в газете анекдот про катастрофу «Титаника» (1912 год), в той же газете на первой странице – война, а на последней – кроссворд. Войн было много, а вот кроссворд в нашей стране впервые был напечатан в 1929 году.

Не надо пытаться искать этому какое-то логическое объяснение или ждать, что на последней странице автор всё объяснит: мол-де, им всё это приснилось.

Шишкин писал о настоящей любви, которой не преграда ни время, ни расстояния, ни смерть – Володя погиб на войне, а Саша прожила долгую жизнь, продолжая писать письма возлюбленному. Но главная изюминка романа – обаяние простых вещей, поэзия случайных наблюдений.

Замечали ль вы, что монета, если её поставить на ребро и закружить, превращается в «звонкий прозрачный шарик»? Обращали ли внимание, как «вкусно» урчит кошка, если её погладить? Видели ли вы, что комки пыли убегают от щётки «как зверьки»? Всё это – из писем Саши и всё это – настоящее (хотя Саша и живёт в условной вневременной реальности). Володя больше пишет о другом: о смерти, об ужасах войны. И хотя его описания настолько подробны и живописны, что мы сами будто бы всё это видим, Володя приходит к выводу, что самое главное невозможно передать словами.

Помимо безукоризненного стиля автор блещет эрудицией.

Можно узнать много интересного: как курам-наседкам удаётся равномерно прогреть яйца со всех сторон, почему первобытный человек стал носить одежду, как саркофаг «пожирает мясо» и ещё много всего.

Личная оценка книги – шедевр. Но всё-таки, чтобы им насладиться в полной мере, нужно уметь принять условность художественного мира «Письмовника».

17 октября 2011 в 22:23

Источник: http://litcult.ru/blog/8459

Текст и сюжет как форма оправдания мира в романе Михаила Шишкина «Письмовник»

Библиографическая ссылка на статью:
Монхбат И. Текст и сюжет как форма оправдания мира в романе Михаила Шишкина «Письмовник» // Филология и литературоведение. 2014. № 11 [Электронный ресурс]. URL: http://philology.snauka.ru/2014/11/1020 (дата обращения: 10.02.2019).

Жизнь и текст – понятия, пересекающиеся постоянно: жизнь порождает текст, текст подтверждает жизнь. Бывает и так, что слово становится самой жизнью – реальностью, способной любить и ждать встречи.

Ниточку между жизнью и смертью протягивают друг другу герои романа Михаила Шишкина «Письмовник» – словесную ниточку, из писем: «Только ненаписанные письма не доходят до адресата.

Есть особая почта, для которой расстояния, годы, смерть не существуют. Всё дело в рифмах. Всё на свете зарифмовано со всем на свете.

Герои романа Володя и Сашенька – парень и девушка, влюбленные. Он – на войне, она – ждет его. Сюжет, казалось бы, прост, но только на первых страницах. Володя погибает на фронте, Саша – остается жить дальше. Но письма продолжают идти.

Будто и война не кончилась – держит Володю, не отпускает, ведь он, странное дело, должен сообщать родственникам погибших солдат об их смерти. Он остается на войне, сталкивается лицом к лицу со смертью сослуживцев, с ужасами военного положения. Единственный друг – Глазенап, но и он погибает: « увы, затишье для нас, а не для смерти» [1, с.

154]; остальные – неизвестные никому личности, которые так и останутся за кадром. Невыносимая жара, духота, тропические ливни и попытка выкроить время, чтобы написать любимой хоть строчку. Сашенька погружена в горе, для нее смерть Володи – реальность, с которой нужно примириться.

Она выходит замуж, теряет ребенка, заводит кошку, которая пропадает, занимается детьми подруги, выхаживает больную раком мать, хоронит её, хоронит отца, лепит из снега девочку и вместе с ней отправляется навстречу Володе, любимому и единственному.

И герой, и героиня – на войне. За жизнь и свет. Как сохранить хоть что-то во всепоглощающем калейдоскопе смерти? Верой в Бога? Герои к нему не обращаются, у них есть высшее начало – весть и вестник, альфа и омега. Любовь дарит им жизнь и успокоение, вечное. Как в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» – герои обретают покой, выходя уже за рамки текста, освобождаясь от букв и слов.

Роман в письмах для литературы XXI века нетипичен настолько, насколько нетипична обычная почта в век интернета и мобильной связи. Но время не играет роли в тексте, его нет.

В мире Саши оно схематично – события сменяют друг друга, стареют родители, стареет героиня. В мире Володи – время остановилось, война бесконечна.

Парадокс: текст о смерти становится утверждением жизни. Герои не умирают – они «становятся тем, чем они были всегда – теплом и светом» [1, с. 413]. Сюжет оправдывает сначала мир, в котором живут герои, а затем саму смерть – она спасает, смерть – это способность отыскать царство попа Ивана.

В романе отсутствуют предисловие, послесловие, объясняющие, откуда взялись эти письма, роману это не нужно. И читателю тоже. Пространство текста нелинейно: письма героев не содержат вопросов, не содержат прямых ответов – они над реальностью, они идут от сердца к сердцу.

Единственная точка соприкосновения героев в пространстве реальном – воспоминания об их любви, первой встрече, свиданиях. Всё остальное – поиск ответа на вопрос кто я? Впервые этот вопрос на войне сам себе задает себя Володя, когда  у него украли пилотку: «И вдруг подумал: кто я? Где я? И пошел мыть сортир.

И во всем мире появилась какая-то легкость. Нужно было здесь оказаться, чтобы научиться понимать простые вещи. Понимаешь, в говне нет ничего грязного» [1, с. 15].  И тут же этим вопросом задается Сашенька: «И как можно понять минус? Минус окно – это как? Оно же никуда не денется. И то, что за окном.

Или минус я? Такого же не бывает» [1, с. 15].

Володе нужен Аустерлиц, это должно помочь ему жить. Сашеньке, «жадной до счастья», судьба посылает несчастья – жизненные трагедии с той же целью. Мир испытывает на прочность.

После смерти Володи героиня живёт в пространстве зимы и холода, герой – в мире духоты и испепеляющей жары.

Нельзя сказать, кому хуже, да и нет в этом смысла – важно одно – «кругом смерть, а я ощущаю в себе лавину жизни, которая меня захлестывает, поднимает, несет к тебе,»[1, с. 285] – пишет Володя.

Но противоположности притягиваются и рождают «плюс» – вечность и любовь – теплоту и свет.

Текст о смерти трансформируется в гимн о счастье неземном, о вечном соединении душ, которое и происходит лишь потому, что герои сумели признать то, что воспринималось ими как бред и чушь на первых страницах романа: юноша, «который ненавидел ложь, особенно когда начинали уверять со всех трибун, что смерти нет, что записанные слова – это что-то вроде трамвая, увозящего в бессмертие» [1, с. 8], – а ведь в конце Сашенька садится вместе со своей снежной дочкой именно в трамвай, который увозит их из этого мира, в царство попа Ивана.

Текст делает нестерпимую жизнь не просто сносной, а нужной и имеющей смысл. «Без настоящего горя человек не созреет. Человек растет на горе» [1, с. 225]. Героям нужна любовь, чтобы жить, и горе, чтобы понять себя. И литература. Другие сюжеты.

Володя – Гамлет. «Знаешь, о чем я тогда писал? О Гамлете. Вернее о себе, что вот и у меня умер, а может, и не умер отец, а мать вышла замуж за другого, да еще и слепого, но совершенно непонятно, почему все должны травить друг друга и пронзать острыми предметами, не заливая при этом сцену кровью.

А если все умрут просто так,  сами по себе, прожив жизнь – это что уже не будет Гамлет? Да еще страшнее! Подумаешь, призрак отца! Детские страшилки…И почему всё начинается только с его возвращения в отчий замок, а что же до этого он не был Гамлетом?..

А ведь это и есть самое интересное – что было с ним до всех этих встреч с призраками, отравлений, глупых театральных трюков, вроде прятаний за ковёр. Жил себе – вот как я живу. Без всяких предсмертных монологов в стихах. И нужно написать его жизнь до» [1, с. 39] И в этом же письме: «Я писал, что хочу стать самим собой. Я еще не я. Не может быть, чтоб вот это было мной.

Хотелось вырваться из календаря. Вот, вырвался» [1, с. 40]. Герой отождествляет себя с Гамлетом, но он – мирный, и он идет на войну – войну с собой – быть или не быть? Вопрос решается сам собой: «чтобы стать настоящим, необходимо существовать в сознании не своем, которое так ненадежно, но в сознании другого человека.

«Сашенька, и никто ведь не объяснит, пока в каком-нибудь неподходящем месте само вдруг не откроется, что на вопрос кто я? ответа не существует, потому что нельзя знать ответа на этот вопрос, можно только быть им…Мне не дано умереть и родиться другим – у меня есть только эта жизнь. И я должен успеть стать настоящим,»[1, с. 220] – Володя и Саша становятся настоящими, пережив те страдания, которые им суждено пережить. Гамлет – тоже, или они как Гамлет, но в сюжете жизни героев это не имеет абсолютно никакого значения. Гамлет стал настоящим, потому что сыграл свою роль до конца, а было это до, после или сейчас – неважно, он вырван из календаря. Саша и Володя – стали теплом  и светом, которые они научились замечать – в прошлом, на войне и переполненном промерзшем трамвае, в деталях и в смерти.

Авторский сюжет – картина без адресов и дат, она, вместе с героями, вне времени – вот он, мир невидимый никем. Мир между строк. Волна. Лавина.

Всё обобщено до предела – война без великих имен, простая жизнь с абортами и без чудес. Газета: «на первой странице – война, на последней – кроссворд».

Человеческая жизнь уместится в это краткое описание печатного издания. Но «всё, что в жизни происходит важного, – выше слов»[1, с. 215].

Героиня живет в квартире с окнами на зоопарк, где животные заперты в клетках. Души людей заперты в клетках собственных тел, страхов и бытовых проблем. Всё – серое и чужое.

Но вот – письменный стол, листок бумаги, ручка – свет и счастье. Быть долгожданным и быть верным. Принимать жизнь и дарить тепло – всем. Просить прощения и прощать.

Сделать всё, что в твоих силах – настрадаться – и окунуться в сказку с бесконечным концом, став настоящим.

Сюжет оправдывает мир и смерть мира. Тело – слова. Душа – то, что словами невозможно выразить, иначе это ложь. Душа шлет письма из мира невидимого в видимый и обратно. Смотришь в таз с водой – так небо видней.

Там – отдыхают от смерти все – кто в тишине, кто в покое, кто в любви.

Библиографический список

1. Шишкин М.П. Письмовник. М., 2012.
2. Шишкин М.П. Язык – это оборона // Критическая масса, М., 2005. № 2.

Источник: http://philology.snauka.ru/2014/11/1020