Как же приятно читать различные произведения Владимира Тендрякова, ведь этот невероятный писатель способен вывернуть душу читателя наизнанку одной короткой, но меткой повестью. Каждое слово здесь приходится к месту, в каждой фразе имеется смысл и абсолютно нет ничего лишнего.
В произведениях этого автора всё гармонично и по делу. Читая повесть «Пара гнедых» я и не подозревал, что в этой истории вновь будет фигурировать семья Тенковых, о которой я узнал благодаря повести «Хлеб для собаки».
Глава семейства — Фёдор Васильевич Тенков, чётко следует заветам партии и проводит мероприятия по раскулачиванию зажиточных крестьян. В повести описана ситуация, когда кулаки были вынуждены переехать в дома бедняков, а всякая голь, переезжала в дома кулаков.
Очень хлёстко и верно была описана ситуация Антона Коробова, который раньше владел парой великолепных лошадей и самым лучшим домом на селе, с железной крышей и из-за всего этого он чуть не стал врагом для власти.
оригинал — https://ozon-st.cdn.ngenix.net/multimedia/1019265466.jpg
- — Муторно, братцы!
- — Дом новый не хорош?
- — Хорош-то хорош, а как ни ступи, пятки жжет.
- — Что так?
- — Полы крашены… Не привык я по крашеному-то ходить.
- — Привыкай, коли власть требует.
- Владимир Тендряков «Пара гнедых»
Антон Коробов был вынужден отдать свой дом нищеброду и пьянице Ване Акуле, у которого была жена и выводок из пяти детишек. Акуля со своим семейством ранее проживал не в доме, а в бане, в которой отныне суждено было жить семейству Коробовых, дабы исключить классовое неравенство.
Но Антон Коробов был умён, не то что оборванец Ванька Акуля. Он спешно решает расстаться с парой своих любимых лошадей, потому что в будущем их всё равно отберут и проблем будет ещё больше. Он спокойно отдал свой дом, а вот расстаться с лошадьми, которых за всю их жизнь ни разу не обидел, было сложнее.
Поступок «кулака, увильнувшего от раскулачивания» ясен и понятен, из этой ситуации он вышел с достоинством — оставил свой дом, продал лошадей и покинул село. Но Ваня Акуля совсем иной персонаж.
Он является собирательным образом всех дурных и взбалмошных бедняков, которые не умеют ни работать, ни с умом относиться к деньгам. Всё, на что хватило Ваниного умишка, так это просто пропить нажитое Коробовым.
Акуля бравировал тем, что он не хочет быть зажиточным, как кулаки, поэтому был вынужден избавляться от неожиданно свалившейся на него собственности. Вот такой он молодец и вот так он проявляет лояльность действующей власти. Вскружило голову и Мирону Богаткину, которому Антон продал своих лошадей.
Голь добралась до того, чего у неё не было и быть не могло. Фёдор Тенков, контролирующий процесс раскулачивания понимал к чему всё идёт и уговаривал и Ваню и Мирона остановиться. Нищеброды сами становилась целью для раскулачивания, но уже в будущем. Как говорится — убивая дракона, человек сам становится драконом.
оригинал — https://s1.1zoom.me/big3/651/Horses_Two_Snout_471206.jpg
— Чего зря воду толочь. Я же тебе бумагу дал. Твое! Владей! Пока владей, скоро отберут.
— Костьми лягу.
— Костьми… — сплюнул Коробов. — По твоим костям пройдут и хруста не услышат… Прощай.
Владимир Тендряков «Пара гнедых»
Как относиться к тому, что происходило в 20-30-е годы в СССР, пусть каждый читатель решает для себя сам. Но стоит обратить своё внимание не только на силовые меры со стороны государства по отношению к своему народу, но и на человеческие качества людей. Коробов — умный и прозорливый, понимал ситуацию наперёд и вышел из неё с достоинством. Акуля — дурак и пьяница.
Он даже ничего не сделал, чтобы его семья жила в доме, а не в бане. Он палец о палец не ударил, чтобы жить лучше и чудесным образом всё сделали за него. Но сермяжная правда заключается в том, что дурак, так и останется дураком, как его не одаривай. Мирон Богаткин — просто жадный человек.
Он был рад тому, что зажиточных раскулачивают и они вынуждены спешно распродавать нажитое задарма. Он просто хотел почувствовать себя хоть раз человеком и поиметь то, что не было ни у его деда, ни у отца. О будущем он особо не размышлял. просто верил, что всё это он сможет защитить. Фёдор Тенков — обычный рабочий винтик в государственной системе.
Он просто делал своё дело, но хотя бы советом пытался образумить крестьян и смягчить их будущую участь. Но он не был услышан ни кем.
оригинал — https://damalogiya.ru/wp-content/uploads/2017/11/uspeh-eto-sotsialnaya-energiya.jpg
Данным писателем я не перестаю восторгаться и очень советую его к прочтению. Языком, которым писал Владимир Тендряков, больше не разговаривают в городах и это добавляет дополнительный шарм его творчеству.
Если Вы интересуетесь другими произведениями данного автора, то советую ознакомиться со статьями — «Хлеб для собаки», «Ночь после выпуска» и «Тройка, семерка, туз».
Если Вы уже читали данные произведения, опишите свои впечатления в х.
Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5d15a0053fbdb000addc76bc/para-gnedyh-jiznennaia-povest-ot-vladimira-tendriakova-5e3e460bb7ee290469fa6f17
Кончина (краткий пересказ содержания). Тендряков Владимир Федорович
Кончина
Краткое содержание повести
Действие разворачивается в селе Пожары колхоза «Власть труда». Народ собирается у дома умирающего председателя. Евлампий Никитич Лыков был знаменит не только в области, но и в стране. Все понимают, что грядут перемены, и вспоминают те тридцать лет, что Лыков возглавлял колхоз.
Появляется и уже пять лет не выходивший из избы старик Матвей Студенкин, первый председатель. Это он проводил в селе коллективизацию, организовал коммуну.
Сторонников у коммуны сначала было немного, но собралась вокруг него «голосистая бедняцкая вольница», неожиданно поддержал молодой, быстро разбогатевший Иван Слегов. Целью Студенкина было «бить контру», а не налаживать новое хозяйство.
Он сидел в правлении, а мужики не хотели работать в поле. Кулаки пытались убить его, но по ошибке вместо него в бане заживо сожгли жену. Он же насильно сгонял всех в колхоз.
Но когда пришло время выбирать председателя новообразовавшегося колхоза, выбрали не его, а его помощника Пийко Лыкова. С тех пор тот и возглавлял колхоз, а Матвей Студенкин работал потом конюхом. Теперь его вряд ли кто и помнил.
Приходит к умирающему и второй после него человек в колхозе, бухгалтер Иван Иванович Слегов. Когда-то он сам мечтал принести счастье родному селу.
Вернувшись домой после гимназии, когда в селе царила послереволюционная разруха, он сумел разбогатеть, совершив невероятный для деревни обмен лошади на поросенка, и стал разводить свиней. Но ему хотелось счастья и богатства для всех. Потому он и вступил в колхоз.
Однако мужики ему не верили. Его породистый скот погиб в колхозе, да и сам Иван уже не имел того вида, что прежде. Тогда он решил отомстить — поджечь колхозную конюшню. Но на месте преступления его застал председатель и огрел оглоблей, а потом сам же отвез в больницу.
Рассказывать никому не стал, а взял Ивана, у которого был перебит позвоночник, к себе в счетоводы. Так всю жизнь и просидел калека в правлении колхоза.
С мудрым хозяйствованием Ивана и лыковским подходом к людям они в первый же год добились урожая. У колхоза был хлеб, когда вокруг свирепствовал голод. Излишки сразу же пошли в обмен на кирпичи для коровника, постепенно закладывались основы колхозного благосостояния.
Пийко умел с нужными людьми общий язык находить. Но нашелся и у него враг — секретарь райкома Чистых. Он собрался было снять Лыкова с должности. Но тут состоялось крупное областное совещание колхозников, где Лыкову удалось отличиться.
Потом — съезд колхозников-ударников в Москве, даже на фотографию с самим товарищем Сталиным пролез. Но оказалось, что все могущественные друзья Лыкова — враги народа. Чистых и под него клин подбивал, да сам угодил в лагеря.
Лыков вышел победителем, его стали бояться.
Неожиданно у смертного одра председателя разгорается скандал. Вечно тихая и молчаливая жена Лыкова Ольга обрушивается на пришедшую прощаться секретаршу Альку Студенкину, бывшую любовницу председателя, а ныне его «сводню». Пока происходит скандал, Лыков умирает.
Иван Слегов спорит о замене с заместителем Лыкова, сыном того самого Чистых, Валеркой, когда-то пойманным на воровстве, но прощенным и служившим Лыкову верой и правдой.
Слегов называет человека, чье имя нельзя произносить в этом доме, племянника председателя, Сергея Лыкова.
Смотрите также
- Хлеб для собаки
- Шестьдесят свечей
Этого человека все считали удачливым. Счастливое детство в богатом дядином колхозе. Потом война, и тоже повезло — за всю войну ни одной царапины. Когда вернулся, колхоз отправил его в Тимирязевскую академию учиться на агронома: дядя хотел иметь в колхозе своего кандидата наук, а то и профессора.
Но, отлично отучившись два курса, Сергей вернулся домой, спасать соседнюю деревню, в которой царил голод. В это время как раз укрупняли колхозы, и соседняя Петраковская вошла во «Власть труда». Сергей попросился туда бригадиром. Бригада была переведена на хозрасчет — за помощь в технике и семенном зерне они должны были расплачиваться из урожая.
Но Сергею удалось заронить надежду в души баб, которые уже много лет ничего не видели в жизни. И произошло чудо — хлеб в Петраковскои уродился лучше, чем в Пожарах. Тут и заметил его Иван Слегов, увидел в нем себя молодого.
Но Сергей не боялся, что его не поймут, потому что не на свои силы рассчитывал, не себя народным героем считал, а в баб петраковских верил. «Фитиль без лампы гореть не будет».
Но на следующий год дядя Евлампий во время сева снял с Петраковской технику. Сев был завален. Сергей с бригадиров был переведен в помощники бригадира, а надежды петраковцев угасли, и кажется, навсегда. Сергей заливал горе водкой.
В это время вспыхнула его любовь к бывшей помощнице Ксюше Щегловой. Он хотел уехать, но она не могла оставить мать и просила Сергея повиниться перед дядей. Выхода не было. Причиной неожиданной счастливой развязки становится дядино увлечение Ксюшей.
Поединок дяди и племянника перерастает в рукопашную Сергея с шофером и холуем председателя Лехой Шабловым: обычно именно так решались проблемы в Пожарах. Силы были неравные, и Сергей оказался в канаве без сознания.
Пришлось вытерпеть и дядино презрение: пьяным в канаве валяешься. Но узел развязался — Ксюша переехала в Петраковскую.
Умирает Евлампий Лыков. В ту же ночь умирает и Матвей Студенкин. Одна остается Алька Студенкина.
Сыновья председателя, по обыкновению напившись пьяными, в ту же ночь топорами забивают верного холуя Леху Шаблова, когда-то высекшего старшего сына посреди улицы за непочтение к отцу.
Рекомендуя Сергея, заканчивает свою карьеру Слегов. Колхоз хоронит председателя. Но бой не кончен, с умершими тоже приходится спорить. И Сергею вести этот бой.
Источник: https://www.ukrlib.com.ua/kratko-zl/printout.php?id=508&bookid=2
Владимир Тендряков: Пара гнедых
Тендряков Владимир
Пара гнедых
Владимир Федорович ТЕНДРЯКОВ
ПАРА ГНЕДЫХ
Лето 1929 года…
Я подымаю его почти со дна моей памяти. Есть воспоминания, лежащие и глубже, даже в глухих слоях младенчества. Но это случайные следы в незрелом мозгу, капризы неопределившегося бытия.
Например, я отчетливо помню: мать ведет меня за руку, я, наверное, только-только учусь ходить, и земля не держит меня, она коварно неровна — в ямах, буграх, предательских уклонах.
Но вот я оторвал от нее взгляд и поднял вверх голову, открыл близкое серенькое небо и недоступный скворечник мир, существующий помимо меня. Отчетливо помню… Но эта ранняя картина ни с чем не связана.
Я не знаю, что было до нее, что после нее, — кратковременная вспышка во мраке.
К 1929 году мне исполнилось пять лет, тут я уже помню в с е, не клочками, не вспыхивающими звездами, а сплошным потоком… Незабвенный первый пескарь, вытащенный на удочку у моста, сразу же раздвигает мир: вижу сбегающий к реке бурьянистый косогор, черные баньки, покоящиеся в крапиве, избы, сладко пахнущие по утрам свежеиспеченным хлебом, мужиков, тревожно рассуждающих о коммунии…
Подымаю с самого дна моей памяти… Но памяти надежной, за которую я готов нести прямую ответственность. По детским следам иду сейчас, сорок с лишним лет спустя, иду зрелым и весьма искушенным человеком. А потому пусть не удивляет вас трезвая рассудочность моего изложения.
Итак, лето 1929 года.
В воздухе висит нагретая пыль, скрип несмазанных колес, выкрики: «Шевелись, дохлая!» По единственной улице села тащатся груженые возы — навстречу друг другу.
В ту и другую сторону везется житейский скарб: полосатые, вожделенно пухлые перины и залежанные, негнущиеся холстинные матрацы, громоздкие сочленения ткацких станин и неумытые самовары, окованные сумрачные сундуки и нехитро расписанные шкафцы, хлопающие на ходу дверками, вылинявшие, затхлые подушки, штабеля подшитых валенок, нагромождения овчины и тряпья, «робячьи» люльки, опростанные и с младенцами, венские стулья — зажиточный шик, сломанные салазки, прялки, голики, бочки, пестери, горшки, лохани… Из темных чердаков, из подпольных голбцев, из забытых камор и памятных потайных мест — все, что копилось поколениями, что лежало без нужды многие десятилетия, даже века, вытащено сейчас наружу, везется навстречу друг другу.
Иногда над горшками и лоханями возвышаются усохший старик или старуха, покорные судьбе, глядящие вперед замороженным взглядом…
Скрипят несмазанные колеса. Село поднято, село переезжает!
- Переезжают не все. У дороги, чуть в стороне — разомлевшая на солнце кучка мужиков: топчут пыльную травку дегтярными сапогами, берестовыми ступнями, босыми пятками, потеют, благоухают луком, жадно ощупывают глазами каждый воз и обсуждают:
- — Мирошка-то, гляньте, цинково корыто везет.
- — А еще в бедняках ходит.
- — Цинково корыто — вещь!
- — А вон и Пыхтунов едет!
- — Ну, у этого-то добра хватает.
- — Два самовара у него, а что-то не видать их.
- — Укрыл, зачем глаза-то мозолить.
— Два самовара — вещь, это не цинково корыто…
Тут же у дороги стоит и мой отец — вместе со всеми и как-то наособицу. На его широкой спине скрещиваются взгляды мужиков. Отец чувствует их, плечи его борцовски опущены, бритая, сизая голова склонена вперед, на загорелой крепкой шее морщинистый шрам — след белогвардейского осколка.
Это он поднял село, вывернул наизнанку, заставил переезжать.
Справедливость… Я родился в воспаленное время и очень рано услышал это слово.
Еще совсем недавно было худо на белом свете — богатые обжирались и бездельничали, бедные голодали и работали. Не было справедливости во всем мире!
За справедливость, за «кто не работает, тот не ест!» поднял народ Ленин. А вместе с ним поднялся мой отец. Вот он стоит и смотрит, как идут возы по улице.
Сейчас богатые мужики переезжают из своих богатых домов в избы бедняков. Бедняки же едут жить на место богатых. Мирошка Богаткин, хоть имеет оцинкованное корыто, но голь, беднота. Мирошка едет занимать пятистенок Пыхтунова Демьяна. А Пыхтунов с семьей и двумя своими самоварами едет в Мирошкину развалюху.
Не было в мире справедливости — она есть! И устанавливает ее здесь в селе мой отец. Устанавливает не по своему желанию, его послала сюда партия. Мы здесь приезжие.
За нашими спинами раздался глуховато-монотонный голос:
— Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны алчущие, ибо они насытятся. Блаженны милостливые, ибо помилованы будут…
Читать дальше
Источник: https://libcat.ru/knigi/proza/russkaya-klassicheskaya-proza/106734-vladimir-tendryakov-para-gnedyh.html
Урок-исследование по рассказу В. Тендрякова "Пара гнедых"в 11 классе план-конспект урока по литературе (11 класс) по теме
Урок – исследование в 11 классе
Тема. Воплощение авторского замысла в рассказе Владимира Тендрякова «Пара гнедых».
Цели.
- Проследить в процессе анализа рассказа, как автору удалось в небольшом по объёму произведении рассказать о событии эпического масштаба – коллективизации.
- Обучать анализу текста, добиться понимания того, какие художественные средства использовал автор, чтобы картина раскулачивания запомнилась читателю надолго и вызвала поток размышлений.
- Воспитывать гражданскую позицию.
Ход урока.
Рассказ прочитан заранее. Он помещён в хрестоматии для учащихся 11 классов (под. ред. В.К. Баранникова)
Учащиеся разделены на группы:
1 группа (историки). Готовит исторический комментарий и связывает исторические события с произведениями о коллективизации, изученными ранее.
- 2 группа анализирует композицию произведения и связывает это с авторской позицией.
- 3 группа прослеживает систему образов в рассказе.
- 4 группа работает над пейзажем
- 5 группа наблюдает за языком рассказа.
На доске портрет писателя В. Тендрякова, выставка книг. В качестве эпиграфа к уроку взяты слова поэта А.Т. Твардовского из поэмы «По праву памяти»:
- Перед лицом ушедших былей
- Не вправе мы кривить душой,-
- Ведь эти были оплатили
- Мы платой самою большой.
Завершая разговор о произведениях, в которых отражён период коллективизации в России («Поднятая целина» М. Шолохова, «Котлован» А. Платонова, «Мужики и бабы» Б. Можаева), хотелось бы обратить ваше внимание ещё на одно небольшое по объёму, но сильное по звучанию произведение. Это рассказ В. Тендрякова «Пара гнедых».
Сегодня на уроке мы попытаемся исследовать, насколько точно осмыслил писатель правду жизни, воспроизвёл типические характеры, показал трагедию, которая носит характер обобщения, какими художественными средствами он пользовался, чтобы рассказ этот убедил нас, заставил размышлять, вспоминать, сравнивать.
Владимир Тендряков пришёл в литературу в 50-е годы ХХ века.
Пришёл, имея за плечами основательный багаж: участник Великой Отечественной войны, сельский учитель, секретарь райкома ВЛКСМ, выпускник литературного института.
Широкому читателю известен как автор повестей «Весенние перевёртыши», «Ночь после выпуска». И вот в конце 60-х память возвращает его, известного писателя, в те годы, когда вершились в стране великие события:
- 1929 – «Пара гнедых»,
- 1933 – «Хлеб для собаки»,
- 1937 – «Параня».
Один за другим, на одном дыхании, написаны рассказы. Однако при жизни писателя они не были напечатаны. Читатель познакомится с ними только в 1988 годом.
- Итак, рассказ «Пара гнедых».
- Обратимся к самому первому предложению рассказа: «Лето 1929 года»
- Выступает 1 группа — группа историков.
Суть их выступления — В 1929 году наступает «великий перелом» в деревне, привычная жизнь крестьян ломалась. Рушились вековые устои живущих на земле. Естественно. эта трагедия не прошла мимо великих писателей. Её освещали М. Шолохов, И. Акулов, Б. Можаев, А. Платонов, В. Белов, В. Быков.
Напомним сюжет рассказа.
Выступает 2-я группа, работавшая над композицией рассказа.
Суть их выступления — Повествование ведётся от автора. Причём, автор – взрослый человек, переосмысливает воспоминания пятилетнего ребёнка. Таким образом, автор – действующее лицо рассказа. Через восприятие автора мы видим все события и действующих лиц рассказа. Налицо активная авторская позиция. Учитель предлагает изменить рассказчика:
– А если бы им стал сам Фёдор Тенков? Как изменилась бы тональность рассказа?
(Это, пожалуй, был бы другой рассказ).
Значит, автору необходимо именно глазами ребёнка смотреть на двух противопоставленных друг другу героев. Композиция и определяет систему образов.
Фёдор Тенков и Антон Коробов.
Выступает 3-я группа. (Система образов рассказа)
Они противопоставлены друг другу внешне: лёгкий, уверенный, улыбающийся, открытый Коробов и с тяжёлым взглядом, упёртый в землю, суровый и неподвижный отец Фёдор Тенков. Они враги. Отец раскулачивает Коробова. Но Коробова любит мальчик!
Его любят все дети, животные!
Портреты героев не статичны. Это психологические портреты. (примеры из текста) И это ещё более убеждает, впечатляет: и волнение Коробова при расставании с лошадьми, и тяжкие раздумья отца: «Что-то тут не то»
В рассказе Антона Коробова можно противопоставить ещё двум персонажам.
Мирон Богаткин – безлошадный крестьянин, который получил вдруг «царский подарок» от Коробова – пару гнедых лошадей. А ещё Ваня Акуля, перебравшийся в дом Антона Коробова. И эти два противопоставления опять-таки в пользу Антона Коробова!
Показ судьбы Антона Коробова – это, как реквием по той части крестьянства, которая поднялась уже после революции. Поднялась и была раздавлена коллективизацией навсегда.
Вопрос учителя.
В композицию рассказа трижды включен Савко Овин? Как вы думаете, с какой целью?
- (Предостережение, предупреждение о событиях грядущих, ещё более страшных).
- 4-я группа зачитывает пейзажные сцены и делает выводы о том, что героев рассказа как бы предупреждают о трагических событиях: мечущиеся по деревне животные, суета, столпотворение на фоне красного заката.
- 5-я группа.
- Речь персонажей рассказа самобытная, яркая, строго индивидуальная.
Фёдор Тенков употребляет слова-штампы: меньшивик-эсер, разоблачим именем народа, классовая сущность. Это речь большевика, прошедшего горнило революции.
Речь крестьян пестрит простонародными словами: здеся, цинково, тута, советска, отымите, нонешне т.д. Это приближает читателя к эпохе, достовернее, полнее выглядит картина сельского быта того времени.
Таким образом, воплощая авторский замысел, писатель Тендряков сумел мастерски распорядиться художественными средствами. Воплощению авторского замысла служит композиция рассказа, приём противопоставления (антитеза) при созданииобразов, авторские характеристики, язык персонажей, картины пейзажа.
Автор достигает цели – читатель, закрывая книгу, не остаётся равнодушным к тому, что происходило в России в 1929 году. Читатель размышляет, думает, переживает.
Источник: https://nsportal.ru/shkola/literatura/library/2013/08/26/urok-issledovanie-po-rasskazu-v-tendryakova-para-gnedykhv-11
Своеобразие повести Тендрякова «Пара гнедых»
В повести В. Ф. Тендрякова «Пара гнедых» описан начальный период коллективизации. События разворачиваются в 1929 году в одной русской деревне. Володя Тенков «поднимает со дна своей памяти» далекие события своего детства, когда в деревне началась коллективизация.
Отец мальчика, Федор Васильевич Тенков, начал ее, «вывернул деревню наизнанку».
В начале повести показана переезжающая деревня: мужики, бедные и богатые, собрались на главной и единственной улице деревни и наблюдали переезд кулаков в бедняцкие дома, а бедняков — в кулацкие, изучали перевозимое добро и, как сказал Антон Коробов, «считали чужие горшки».
Самая бедная семья в деревне, семья Вани Акули, переселялась в добротный, самый лучгпий в деревне пятистенок кулака Антона Коробова, а Антон должен был поселиться в старой баньке «акулят».
Проезжая мимо, Антон Коробов останавливает свой воз, запряженный парой прекрасных лошадей, и включается в разговор мужиков с Федором Васильевичем Тенковым.
Разговор дает понять, что отношение к проводимым в деревне переменам неоднозначно.
Повесть раскрывает трагичность происходящего, а ведь это было только начало: за переселением последовали раскулачивание, выселение и смерть миллионов людей.
Антон Коробов, один из главных героев повести, человек не особо высокого роста, со светлыми глазами, всегда очень добротно и аккуратно одетый: в начищенных сапогах и не по-деревенски белой рубахе.
Под прямым и твердым взглядом Федора Васильевича он ничуть не смущался, держался прямо и говорил в тоне шутливом все, что думал.
Антон был хорошим хозяином, имел прекрасный дом и пару лошадей, как считали мальчишки, самых красивых на свете.
Шерсть их лоснилась и отливала золотом, у них были гладкие тощие морды с крупными, горящими глазами и хрупкие, сухие ноги. Когда Коробов выезжал на своей паре, он походил на бога в колеснице. Этих коней он вырастил сам, очень любил, разговаривал с ними очень нежно, как с детьми. Вообще, его очень любили дети и животные, но взрослые не любили, считали его хватом.
Один из немногих, он понимал трагичность происходящего и избавился от своего хозяйства, предчувствуя, что оно принесет ему только беду в. это «воспаленное время».
«С мясом отрывает от сердца» своих гнедых: отдает их Мирону Вогаткину, бедняку, получившему дом деревенского кулака, но предупреждает о том, что он сам теперь может попасть в кулаки с домом и лошадьми, ведь теперь все должны быть одинаково бедны.
Антон Коробов — очень умный человек, поэтому его слова заронили сомнение в душу Федора Васильевича. Читая газеты или разговаривая с женой, он повторяет одну фразу: «Что-то тут не продумано». Непродуманность подтверждало и поведение Мирона, который, получив дом и лошадей, с головой ушел в работу, с мальчишеским усердием поднимал свое хозяйство и богател, забыв про все предупреждения.
В то же время автор показывает еще одну семью, семью «акулят», как их называют в деревне. Иван Акуля говорил, что он хозяин, ему новая власть служит, а сам был человеком, который не умел и не хотел работать, все, что попадало к нему в руки, пропадало. Акуля пропил железную крышу дома Коробова.
Автор потрясающе описывает сцену протрезвления Вани Акули; заставляет содрогнуться поведение его детей, которые пляшут и смеются над отцом, и жены, безразлично поплевывающей тыквенную шелуху. Вспоминаются слова Коробова о всеобщем равенстве: «Ты — мне, я — тебе, а вместе Ване Акуле равны?»
Абсурдность этой идеи очевидна, потому что люди не могут быть равны: один глуп, другой умен, один талантлив, другой нет. Но самое страшное — лишить человека того, что он сделал собственными руками, заработал честным трудом. Можно представить, как тяжело было расставаться Антону Коробову с «лапушками»-гнедыми, которых он сам выкормил.
Эта идея поощряла зависть, ненависть, желание получить все, ничего не делая, а людям, стремящимся чего-то добиться, не давала возможности сделать этого.
Интересна фигура полусумасшедшего старца Санко, который цитированием Евангелия создает атмосферу Апокалипсиса, предчувствия чего-то ужасного.
Речь героев отличается живостью: это настоящая крестьянская лексика, с пословицами, колоритная, очень колкая какая-то, одним словом, яркая, выразительная. Повесть заканчивается документальным подтверждением описанных событий. Автор приводит цифры жертв коллективизации, которые дают нам понять масштабы трагедии.
Эта повесть должна послужить нам серьезным предупреждением, тем более сейчас, когда наша страна стоит перед выбором, какой строй, какая общественная формация будет способствовать ее процветанию.
Источник: https://schoolessay.ru/svoeobrazie-povesti-tendryakova-para-gnedyx/
Своеобразие повести Тендрякова «Пара Гнедых»
В повести В. Ф. Тендрякова «Пара гнедых» описан начальный период коллективизации. События разворачиваются в 1929 году в одной русской деревне. Володя Тенков «поднимает со дна своей памяти» далекие события своего детства, когда в деревне началась коллективизация. Отец мальчика, Федор Васильевич Тенков, начал ее, «вывернул деревню наизнанку».
В начале повести показана переезжающая деревня: мужики, бедные и богатые, собрались на главной и единственной улице деревни и наблюдали переезд кулаков в бедняцкие дома, а бедняков — в кулацкие, изучали перевозимое добро и, как сказал Антон Коробов, «считали чужие горшки».
Самая бедная семья в деревне, семья Вани Акули, переселялась в добротный, самый лучгпий в деревне пятистенок кулака Антона Коробова, а Антон должен был поселиться в старой баньке «акулят». Проезжая мимо, Антон Коробов останавливает свой воз, запряженный парой прекрасных лошадей, и включается в разговор мужиков с Федором Васильевичем Тенковым.
Разговор дает понять, что отношение к проводимым в деревне переменам неоднозначно.
Повесть раскрывает трагичность происходящего, а ведь это было только начало: за переселением последовали раскулачивание, выселение и смерть миллионов людей.
Антон Коробов, один из главных героев повести, человек не особо высокого роста, со светлыми глазами, всегда очень добротно и аккуратно одетый: в начищенных сапогах и не по-деревенски белой рубахе.
Под прямым и твердым взглядом Федора Васильевича он ничуть не смущался, держался прямо и говорил в тоне шутливом все, что думал.
Антон был хорошим хозяином, имел прекрасный дом и пару лошадей, как считали мальчишки, самых красивых на свете.
Шерсть их лоснилась и отливала золотом, у них были гладкие тощие морды с крупными, горящими глазами и хрупкие, сухие ноги. Когда Коробов выезжал на своей паре, он походил на бога в колеснице. Этих коней он вырастил сам, очень любил, разговаривал с ними очень нежно, как с детьми. Вообще, его очень любили дети и животные, но взрослые не любили, считали его хватом.
Один из немногих, он понимал трагичность происходящего и избавился от своего хозяйства, предчувствуя, что оно принесет ему только беду в.это «воспаленное время».
«С мясом отрывает от сердца» своих гнедых: отдает их Мирону Вогаткину, бедняку, получившему дом деревенского кулака, но предупреждает о том, что он сам теперь может попасть в кулаки с домом и лошадьми, ведь теперь все должны быть одинаково бедны.
Рекомендуем почитать ►
Исследовательские экспедиции
Антон Коробов — очень умный человек, поэтому его слова заронили сомнение в душу Федора Васильевича. Читая газеты или разговаривая с женой, он повторяет одну фразу: «Что-то тут не продумано». Непродуманность подтверждало и поведение Мирона, который, получив дом и лошадей, с головой ушел в работу, с мальчишеским усердием поднимал свое хозяйство и богател, забыв про все предупреждения.
В то же время автор показывает еще одну семью, семью «акулят», как их называют в деревне. Иван Акуля говорил, что он хозяин, ему новая власть служит, а сам был человеком, который не умел и не хотел работать, все, что попадало к нему в руки, пропадало.
Акуля пропил железную крышу дома Коробова. Автор потрясающе описывает сцену протрезвления Вани Акули; заставляет содрогнуться поведение его детей, которые пляшут и смеются над отцом, и жены, безразлично поплевывающей тыквенную шелуху.
Вспоминаются слова Коробова о всеобщем равенстве: «Ты — мне, я — тебе, а вместе Ване Акуле равны?»
Абсурдность этой идеи очевидна, потому что люди не могут быть равны: один глуп, другой умен, один талантлив, другой нет. Но самое страшное — лишить человека того, что он сделал собственными руками, заработал честным трудом.
Можно представить, как тяжело было расставаться Антону Коробову с «лапушками»-гнедыми, которых он сам выкормил.
Эта идея поощряла зависть, ненависть, желание получить все, ничего не делая, а людям, стремящимся чего-то добиться, не давала возможности сделать этого.
- Интересна фигура полусумасшедшего старца Санко, который цитированием Евангелия создает атмосферу Апокалипсиса, предчувствия чего-то ужасного.
- Речь героев отличается живостью: это настоящая крестьянская лексика, с пословицами, колоритная, очень колкая какая-то, одним словом, яркая, выразительная.
- Повесть заканчивается документальным подтверждением описанных событий.
Рекомендуем почитать ►
Сочинение в жанре дневниковых записей
Автор приводит цифры жертв коллективизации, которые дают нам понять масштабы трагедии.
Эта повесть должна послужить нам серьезным предупреждением, тем более сейчас, ког
Источник: https://www.getsoch.net/svoeobrazie-povesti-tendryakova-para-gnedyx/
В мире «справедливости» (рецензия на рассказ владимира тендрякова «пара гнедых»)
Главная Сочинения Рецензии В мире «справедливости» (рецензия на рассказ владимира тендрякова «пара гнедых»)
Передо мной скромно изданный в 1991 году сборник рассказов Владимира Тендрякова «Охота» (издательство «Правда»). В него вошли произведения, написанные в 1969—1971 годах и впервые опубликованные после смерти автора.
Рассказы создавались в неблагоприятные для творчества годы, вспоминая которые Тендряков писал в одном из произведений сборника «Люди или нелюди»: «…прямо не лгал, лишь молчал о том, что под запретом… И я почувствовал, как начинает копиться неуважение к себе». Эта жажда сказать всю правду без компромиссов с совестью отражена в цикле, писавшемся без надежды на публикацию.
Автор повествует о действительно происходивших событиях, свидетелем которых он был. Однако ценность его рассказов не только в правдивом изображении минувшего, но и в том, что писатель воспроизвел нравственно-психологическую атмосферу тех лет.
Все произведения сборника объединены вехами наиболее бедственных моментов нашей истории, обозначенными в самом начале каждого.
Открывается цикл рассказом «Пара гнедых». Он начинается с обозначения времени действия: «Лето 1929 года… Это был год «великого перелома», «коллективизация только начиналась, новорожденный лозунг: «Ликвидировать кулачество как класс!» еще не воспринимался со всей беспощадной буквальностью.
Владимир Тендряков «подымает» лето 1929 года «почти со дна памяти». «По детским следам иду сейчас… зрелым и весьма искушенным человеком. А потому пусть не удивляет вас трезвая рассудочность моего изложения».
Над этим замечанием автора стоит задуматься и удивиться ему, вопреки авторской просьбе, потому что «детские следы» и «трезвая рассудочность» не самое естественное сочетание, несущее, однако, в себе мощный аналитический заряд и требующее от читателя значительного напряжения духовных сил.
Тендряков ведет повествование, как бы соединяя две точки зрения: из времени происходящих событий и из нашего времени. Тогда — пятилетний мальчик, для которого события рассказа были первым сознательным впечатлением детства. Сейчас — пятидесятилетний человек, который пробует осмыслить свои ранние ощущения с позиции прожитой жизни.
И для пятилетнего мальчика, и для пятидесятилетнего рассказчика важнейшим становится вопрос социальной справедливости.
Справедливость… то слово вплетается в художественную ткань рассказа. Во имя справедливости отец мальчика, Федор. Тенков, «вывернул. жизнь наизнанку», «поднял село».
С живописной картины движения «груженых возов» навстречу друг другу начинается действие рассказа. Над деревней словно ураган пронесся: бедняки переезжают в дома «богачей», «богачи» должны перейти в бедняцкие избы.
Делается это с благой целью, ради справедливого «равенства».
Не считает, что переселение приведет «ко всеобщему равенству», «культурный хозяин» Антон Коробов. С первого взгляда он зажиточный крестьянин, который скинул с себя «бремя частной собственности» и всех обвел вокруг пальца. Однако герой сложнее: «Мне б волю дать, я бы… великую Россию досыта накормил».
Почему бы ему не поверить? Ведь любили его дети и животные, инстинктивно чуждые фальши. Но взрослые этих восторгов не разделяли: «С ним на палочке. не тянись — руки до плеч вывернет и все с улыбочкой — простачок». Может быть, ему не прощают того, что он не похож на окружающих, умен, способен предвидеть грядущее.
«По твоим костям пройдут и хруста не услышат», — замечает Коробов обрадованному свалившимся на него богатством Мирону. А богатство это — коробовские кони.
При описании этих «лучших на свете» коней в рассказе возникает очень важный, на мой взгляд, мотив красоты. Для ребенка сама красота коробовских коней служит знаком его правоты. В каждом из нас живут воспоминания раннего детства, особенно дорогие и нежные.
Видимо, подобная память детства дорога и автору, недаром так меняется его голос, когда он пишет о том, как прекрасны кони в глазах ребенка: «…победно сильные… столь согласованно попирающие землю ногами, что казалось — бежит не пара зверей, а одно-единственное до ужаса великолепное существо…
Я тайно и безумно любил этих коней — каждую их лощеную шерстинку, каждое их богоподобное движение… Я никогда не мог досыта на них наглядеться…» Детский взгляд придал точным историческим свидетельствам сказочный оттенок.
Будто из народной мечты взята эта песенная, сказочно прекрасная «пара гнедых» (недаром фраза вынесена автором в заглавие рассказа).
Да и сама история «одаривания» бедняка бесценным, но опасным богатством тоже сказочна: «Направо ли пойдешь, налево ли пойдешь». Сказочен и образ деда Санко с «голубым взором» и глубокомысленными притчами.
«И вышла из дыма саранча на землю, и дадена была ей власть…» — причитает он вслед Ване Акуле, похожему на «нескладное насекомое».
Построенный, однако, на документальном материале рассказ о событиях, свидетелем которых был автор, очень далек от сказки. Это произведение нарушает традиции жанра, так как а нем эссе соединено с документом, мемуары — с публицистикой, исповедь — с художественным рассказом.
Тендряков пишет только о том, что было, пишет скупо, жестко, не прибегая ни к каким литературным ухищрениям. И все же его рассказ — подлинно художественное произведение с выверенным сюжетом.
Богатство точных подробностей — это не просто достоверный документ «воспаленного времени», каждая деталь приобретает глубинный, символический смысл. Нет ничего случайного. Если закат на улице раскрашивает пыль в красный цвет, его не заменить рассветом.
И если хмельной Ваня Акула вздумал сплясать и спеть куплет: «Все мы вышли из семьи — из народика», то можно расслышать в этом куплете революционную мелодию «Смело, товарищи, в ногу…» и задуматься, почему взяты строки: «Вышли мы все из народа — дети семьи трудовой…».
Если описанные в рассказе события имеют откровенно фарсовую окраску, то это признак реальности тех лет — ненормальной, хотя, наверное, по-своему радостной.
Можно отметить и другие художественные приемы в рассказе. Это прежде всего индивидуализация речи персонажей, причем достоверность диалогов, точность языка, хлесткость фраз просто поразительны: «Ты — мне, я — тебе, а вместе мы Ване Акуле равны?», «У меня всех тяжестев — камень под порогом, так я его новому хозяину оставил».
Важная роль отводится Тендряковым портретам персонажей. Вот как живописно, с юмором, опираясь на бытовые детали, рисует автор портрет Мирона Богаткина: «…
гремя пустой телегой, подкатил Мирон Богаткин, уже сваливший свое добро вместе с оцинкованным корытом возле нового жилья…
Он и всегда-то был дерганый — все с рывка да с тычка, а сейчас весь переворошен — глаза в яминах блестят, как вода из колодца, во всклокоченной бороде солома, ворот холщовой рубахи расхлюстан….
» Очень выразительная кульминационная сцена рассказа, в которой противопоставлены портреты Коробова и Тенкова: «Они стояли друг против друга — мой отец и Антон Коробов. Мой отец широк, плечист, словно врос в землю расставленными ногами, взгляд его прям и тверд… А Коробов — легкий, статный, ворот именинно чистой рубахи распахнут на груди».
Мне кажется, особую остроту и проникновенность придает рассказу то обстоятельство, что мальчик любит обоих героев. С нежностью и теплотой пишет Тендряков о том, что он в детстве так боготворил Антона Коробова, так хотел походить на него и так его любил, что «ничего не мог с собой поделать!». В то же время ему «до боли, до крика жаль отца», Федора Тенкова.
Особенностью композиции является открытый финал произведения (судьбы героев намечены автором как предполагаемые), который приглашает читателя к раз мышлению. Особенно это относится к судьбе Антона Коробова.
Кто-то увидит в нем талантливого представителя среднего класса, который мог бы помочь «накормить Россию».
Другой читатель назовет Коробова «хватом», ведь тот так умно издевается над простодушием, «головокружением от успехов» Федора, безошибочно нащупывая самые уязвимые места новых порядков.
Такой читатель будет уверен, что Коробов не пропадет и погибать в пристанционном скверике, как описанные в «Хлебе для собаки» раскулаченные, не будет. И, вспоминая его слова: «Мы еще усядемся вместе за красный стол», можно подумать, а не таких ли, как Коробов, имел в виду Александр Твардовский, заметив: «А.теперь они нас идеологии учат».
Яснее судьба Федора Тенкова, особенно если прочитать весь цикл рассказов. В его действиях была изначальная неправда. Писатель показывает неожиданно нелепый результат «переселения».
Деревенский «гегемон» Ваня Акуля пропил железо с крыши доставшегося ему дома Коробова и собирается возвращаться в свою разрушенную баньку. Федор Тенков напоминает героев романа Платонова «Чевенгур», которые, стремясь «сделать социализм» «к новому году», не замечают гибнущего рядом человека.
Таков и Федор: «Историю на дыбки подымаем, а ты о спичках скулишь!» Отсюда совсем близко до принесения человека в жертву идее.
Тендряков сталкивает идею, пусть и благую, во все же только идею, с реальной жизнью и утверждает (вопреки лозунгу: «Цель оправдывает средства») что нет цели, пусть самой праведной, которая оправдывала бы пренебрежение интересами конкретных людей, не ставила бы в центр внимания душу человека.
Оказывается, нельзя просто так, без последствий, пересадить человека с одной почвы на другую. Что-то нарушается от этого, может быть, душа убывает. Не случайно слово «бог» так часто звучит в рассказе: «Все равны перед богом», «Бога нельзя не любить».
Рассказ удивительно современен. Даже его документализм отвечает духу вашего времени. И хотя нам уже многое стало известно, мы и сейчас не можем равнодушно читать историческую справку, которой заканчивается рассказ. Тем более что опора на документ была для автора оружием в борьбе за правду.
При атом автора нельзя упрекнуть в рационализме, так как он вполне окупается авторской страстностью, искренностью, открытостью (ведь он пишет беспощадную правду о своем отце!).
Это не может не найти отклика в сердце читателя, который сегодня понимает, что, славя благую цель, нельзя забывать о человеке, о его душе.
Рассказ — исповедь, которая стала завещанием Владимира Тендрякова будущим поколениям.
похожие материалы
Источник: https://bolshoy-beysug.ru/sochineniya/retsenzii/1069-para-gnedyh.html
Пара гнедых
Лето 1929 года…
Я подымаю его почти со дна моей памяти. Есть воспоминания, лежащие и глубже, даже в глухих слоях младенчества. Но это случайные следы в незрелом мозгу, капризы неопределившегося бытия.
Например, я отчетливо помню: мать ведет меня за руку, я, наверное, только-только учусь ходить, и земля не держит меня, она коварно неровна — в ямах, буграх, предательских уклонах.
Но вот я оторвал от нее взгляд и поднял вверх голову, открыл близкое серенькое небо и недоступный скворечник мир, существующий помимо меня. Отчетливо помню… Но эта ранняя картина ни с чем не связана.
Я не знаю, что было до нее, что после нее, — кратковременная вспышка во мраке.
К 1929 году мне исполнилось пять лет, тут я уже помню все, не клочками, не вспыхивающими звездами, а сплошным потоком… Незабвенный первый пескарь, вытащенный на удочку у моста, сразу же раздвигает мир: вижу сбегающий к реке бурьянистый косогор, черные баньки, покоящиеся в крапиве, избы, сладко пахнущие по утрам свежеиспеченным хлебом, мужиков, тревожно рассуждающих о коммунии…
Подымаю с самого дна моей памяти… Но памяти надежной, за которую я готов нести прямую ответственность. По детским следам иду сейчас, сорок с лишним лет спустя, иду зрелым и весьма искушенным человеком. А потому пусть не удивляет вас трезвая рассудочность моего изложения.
Итак, лето 1929 года.
В воздухе висит нагретая пыль, скрип несмазанных колес, выкрики: «Шевелись, дохлая!» По единственной улице села тащатся груженые возы — навстречу друг другу.
В ту и другую сторону везется житейский скарб: полосатые, вожделенно пухлые перины и залежанные, негнущиеся холстинные матрацы, громоздкие сочленения ткацких станин и неумытые самовары, окованные сумрачные сундуки и нехитро расписанные шкафцы, хлопающие на ходу дверками, вылинявшие, затхлые подушки, штабеля подшитых валенок, нагромождения овчины и тряпья, «робячьи» люльки, опростанные и с младенцами, венские стулья — зажиточный шик, сломанные салазки, прялки, голики, бочки, пестери, горшки, лохани… Из темных чердаков, из подпольных голбцев, из забытых камор и памятных потайных мест — все, что копилось поколениями, что лежало без нужды многие десятилетия, даже века, вытащено сейчас наружу, везется навстречу друг другу.
Иногда над горшками и лоханями возвышаются усохший старик или старуха, покорные судьбе, глядящие вперед замороженным взглядом…
Скрипят несмазанные колеса. Село поднято, село переезжает!
- Переезжают не все. У дороги, чуть в стороне — разомлевшая на солнце кучка мужиков: топчут пыльную травку дегтярными сапогами, берестовыми ступнями, босыми пятками, потеют, благоухают луком, жадно ощупывают глазами каждый воз и обсуждают:
- — Мирошка-то, гляньте, цинково корыто везет.
- — А еще в бедняках ходит.
- — Цинково корыто — вещь!
- — А вон и Пыхтунов едет!
- — Ну, у этого-то добра хватает.
- — Два самовара у него, а что-то не видать их.
- — Укрыл, зачем глаза-то мозолить.
- — Два самовара — вещь, это не цинково корыто…
Тут же у дороги стоит и мой отец — вместе со всеми и как-то наособицу. На его широкой спине скрещиваются взгляды мужиков. Отец чувствует их, плечи его борцовски опущены, бритая, сизая голова склонена вперед, на загорелой крепкой шее морщинистый шрам — след белогвардейского осколка.
Это он поднял село, вывернул наизнанку, заставил переезжать.
Справедливость… Я родился в воспаленное время и очень рано услышал это слово.
Еще совсем недавно было худо на белом свете — богатые обжирались и бездельничали, бедные голодали и работали. Не было справедливости во всем мире!
За справедливость, за «кто не работает, тот не ест!» поднял народ Ленин. А вместе с ним поднялся мой отец. Вот он стоит и смотрит, как идут возы по улице.
Сейчас богатые мужики переезжают из своих богатых домов в избы бедняков. Бедняки же едут жить на место богатых. Мирошка Богаткин, хоть имеет оцинкованное корыто, но голь, беднота. Мирошка едет занимать пятистенок Пыхтунова Демьяна. А Пыхтунов с семьей и двумя своими самоварами едет в Мирошкину развалюху.
Не было в мире справедливости — она есть! И устанавливает ее здесь в селе мой отец. Устанавливает не по своему желанию, его послала сюда партия. Мы здесь приезжие.
За нашими спинами раздался глуховато-монотонный голос:
— Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны алчущие, ибо они насытятся. Блаженны милостливые, ибо помилованы будут…
Опустив в валенки вечно мерзнущие — даже в такую жару! — ноги, сидит под оконцами избы старый Санко Овин, бубнит ввалившимся, затянутым бородкой, словно паутиной, ртом, глядит вдаль сквозь всех голубенькими размыленными глазками.
— Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами божиими…
И мужики обеспокоились, разом заговорили:
— Блаженны алчущие?.. Выходит, что по-божески нынче забирают.
- — А милостливые блаженны, как тут понять?
- — Эй, дедко, растолкуй: бог твой за нонешнюю власть али против?
- — Все равны перед богом, — пробубнил дед Санко сквозь волосяную паутину.
- — Ишь ухилял, старый черт!
- — Нет уж, скажи, Овин: нынешняя-то власть божеское равенство устанавливает али какое?
— Божеское?.. Активисты-то! Сказанул!
— А вот мы спросим. Эй, Федор Васильевич! Товарищ Тенков! Дополни ты нам Овина: божеское у вас равенство али какое?
Мой отец, как всегда, обернулся не сразу. Сначала взвесил — хорош или плох вопрос. А обернувшись, сощурился с невнятной ухмылочкой. Это значит, вопрос понравился, с охотой ответит. При неприятных вопросах он каменел губами и скулами, отвечал глухим нехорошим голосом.
— А вот как понять — все равны, все братья, а кесарю кесарево отдай, не греши? Вроде так сказано в святом писании. — И отец повел прищуренным глазом на мужиков. Те посапывали со вниманием. — Выходит, равенства держись и царя-кесаря признавай над собой. Неувязочка. Бог-то у Овина вроде меньшевика или левого эсера — одни пузыри о равенстве пускает. Соглашатель.
- Бог Санко Овина — это мужицкий бог, тем не менее кто-то из мужиков охотно хохотнул, кто-то прокряхтел, кто-то без убеждения, слабодушно поддакнул:
- — Оно, пожалуй…
- А отец, запустив руки в карманы, развернув грудь, поглядывал на всех с победной ухмылочкой.
— Именем бога тыщи лет словеса плели, а мы действуем… Вон!.. — Отец кивнул подбородком в сторону дороги. — Поглядите, как выступает. Хорош? Слов нет. А вон этого хорошего без лишних слов с плохим Ваней Акулем поравняли. Не речи о равенстве толкаем, а делом занимаемся.
Все поглядели туда, куда показывал мой отец. По улице двигался высокий воз, две гнедых, небрежно попирая пыль хрупкими ногами, тянули его. Рядом прямо вышагивал человек, рукава полотняной, не по- деревенски белой рубахи засучены, высокие сапоги начищены, шляпа на затылке, — Антон Ильич Коробов.
Он был не бедней Пыхтунова — кулак! Никакого сомнения! Он имел две лошади. Таких коней не было ни в нашем селе, ни в соседних селах, да были ли лучше на всем свете? Лучших и представить нельзя.
Они лоснились так, что казались выкупанными. По спинам и крупам, на выпуклостях, они отливали
Источник: http://booksonline.com.ua/view.php?book=150264
Загрузка...
