Автобиографический роман Ромена Гари, впервые опубликованный в 1960 году, самой своей формой повествования всегда напрашивался на экранизацию. Первую попытку осуществил Жюль Дассен в 1970 году. Эрик Бабье предпринял другую, в надежде превзойти первую.
Фильм открывается сценой праздника где-то в мексиканской глуши.
Красивая женщина по имени Лесли (Катрин МакКормак), которой совсем не по душе уличное буйство, врывается в дом, где находит в полуобморочном состоянии мужа (Пьер Нинэ).
Он и есть тот самый Ромен Гари, урожденный Роман Карцев, детство и молодость которого под крылом неустанно оберегающей матери станут предметом интереса режиссёра Бабье на следующие два часа.
Этой сцены на самом деле нет в романе — но вполне понятно, по каким причинам она нужна режиссёру. С помощью неё он как бы говорит нам, что всё, что мы увидим — вольный пересказ.
Но с точки зрения сюжета фильма эти сцены мало чего добавляют к линии главного героя, лишь помогают с самых первых кадров сконструировать понятный шаблон истории в истории.
Роман болезненно бледен и мнителен: ему во что бы то ни стало нужно поехать в больницу в Мехико, так как настоящий писатель не может умереть в этой деревне. По пути в город Лесли выкрадет у заснувшего мужа исписанные листы и всё, что она прочтет на них, мы и увидим в фильме.
Бабье сосредотачивается на том, чему посвящен оригинальный роман — ранним годам Нины и Ромена, их бегству в Польшу, скитаниям и афёрам, в результате которых Нина на время открывает модный дом в польской глуши. Затем долгожданная Франция и служба Ромена в воздушных войсках во время Второй мировой.
Сквозная линия всей событий жизни Гари — это безграничная, почти на грани сумасшествия вера его матери в то, что он станет известнейшим писателем и покорит весь мир.
Фильму очень хорошо удается создать образ властной, всегда доминирующей матери Ромена, в отношениях с которой он всё время чувствовал себя обязанным соответствовать её идеалу. Шарлотта Генсбур как никто подошла для роли женщины, одержимой будущей славой своего ребёнка.
Она очень убедительна в образе наседки, постоянно кружащейся вокруг своего детёныша. Но персонаж самого Ромена у Бабье лишён хоть сколь бы то ни было достаточных психологических мотивировок — о его мыслях и желаниях зритель узнает лишь из закадрового текста.
Ясно, что такой образ матери, какой создает Бабье, должен наложить отпечаток на все важные события жизни Гари, в числе которых, безусловно, будет первая любовь и первый сексуальный опыт. Но этот опыт показан в ироническом ключе, за которым никак не обнаружить действительную психологическую проблему с женщинами, которая у Ромена, очевидно, есть.
Первая часть фильма камерная, сосредоточенная исключительно на общении матери и сына. Вторая часть более масштабная: с началом войны действие выходит из стен обшарпанных и богатых квартир наружу, в поле боевых действий, как будто давая самому Ромену возможность вдохнуть полной грудью.
Этот фильм очень красив своими декорациями и правдоподобным, детальным, волшебным образом Франции, которым была одержима Нина Карцева и в котором ей хотелось видеть будущее своего сына.
Но проблема в том, что почитателям романа Гари произведение важно эмоциональной правдой, которой не хватает этому фильму.
Там, где Гари был предельно, даже излишне серьёзен — Бабье пытается быть смешным, и это выглядит, увы, довольно посредственно. А жаль.
Ксения Ильина
Источник: https://www.kinoafisha.info/reviews/8327719/
Ромен Гари. Критика. Анализ романов «Обещание на рассвете» и «Жизнь впереди» Гари-Ажара
В. Б. Молоткова
Ромен Гари — Эмиль Ажар — один из самых удачливых мистификаторов XX в. и литературы в целом.
Ему удалось прожить сразу несколько жизней, пережить головокружительные карьерные взлеты, получить признание, которое ко многим приходит только после смерти, стать дважды лауреатом Гонкуровской премии, воплотить в жизнь мечту матери о сыне, который станет французским писателем и дипломатом, мечту почти невозможную для сына русской эмигрантки.
«Я читал на обороте обложек своих книг: «…несколько насыщенных человеческих жизней в одной. Ничего, ноль, былинки на ветру и вкус бесконечности на губах.
На каждую из моих официальных, если можно так выразиться, репертуарных жизней приходилось по две, три, а то и больше тайных, никому не ведомых, но уж такой я закоренелый искатель приключений, что не мог найти полного удовлетворения ни в одной из них».
Как отмечали многие исследователи его жизни и творчества, сама судьба писателя — готовое литературное произведение.
Гари можно назвать одним из самых плодовитых писателей XX в., однако серьезный интерес к его творчеству появляется только в конце 1980-х гг. Гари написал более тридцати работ с 1945 до 1979 г.
Его мечтой было создание «тотального романа», «охватывающего и персонажа, и автора», мечтой, которую он высказал в эссе «В защиту Сганареля», опубликованном в 1965 г.
Здесь речь идет об авторе-персонаже, о смешении искусства и жизни, о «внедрении искусства — в реальность и о подчинении реальности — творческой фантазии».
ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ РОМЕНА ГАРИ
Говоря о романах Гари-Ажара, нужно учесть, что они создавались в середине XX в., века войн и катастроф, революций, психоанализа. Большое влияние на всю литературу оказал экзистенциализм. Философия переживает кризис вследствие неспособности предложить удовлетворительную концепцию человека. В связи с этим литература возлагает на себя часть функций философии.
В этом смысле показательны произведения Гари. Несмотря на внешнюю нереальность и порой фантастичность романы «Тюлип», «Пляска Чингиз-Хаима», — все о человеке.
Экзистенциализм видит человека отчаявшимся и одиноким, неспособным постичь собственное бытие. Человек — свободен, а свобода означает одиночество и собственный экзистенциальный выбор. Каждый живет в своем собственном пространстве, неспособный ни понять, ни посочувствовать другому. Непонимание окружает нас со всех сторон, поскольку нет самой возможности понимания.
Роман из романа «Обещание на рассвете» сумеет воплотить в жизнь мечту матери, несмотря на ее кажущуюся нереальность, его мать Нина, борясь с нищенской жизнью, с разочарованиями, болезнью и смертью, и итоге побеждает даже смерть. Ей удается поддерживать сына даже после своей кончины, ее записки, отосланные верной подругой, доходят до Романа по почте.
Для героев Гари в отличие от экзистенциальных героев нормы морали существуют, только мораль эта непривычная, не лицемерная и поношенная, а в высшем смысле христианская. Он снисходителен к слабостям человека, для него бывшая проститутка, ныне содержащая приют для детей (Мадам Роза из «Жизнь впереди»), вовсе не заслуживает порицания.
«L’humanite n’est pas une virgule parce que quand Madame Rosa me regarde avec ses yeux juifs, elle n’est pas une virgule, c’set meme plutôt le grand Livre de la vie tout entier, et je veux pas le voir».
Виновата не она, а те, кто под личиной благопристойности творят грязные дела, кто под предлогом спасения мира развязывают кровопролитные войны. Такая «цивилизованность» губит человеческую душу. Поэтому герои Гари находятся вне общества, они становятся одиночками.
Особенностью всех романов Гари является взгляд на проблему автора. Здесь он расходится и с экзистенциалистами, и с представителями так называемого «нового романа». Ибо для Гари автор — это творец, создающий свой мир, созидающий собственную реальность. Он не может и не должен растворяться в произведении.
Именно против экзистенциализма, «нового романа», психоанализа выступает в своем эссе «В защиту Сганареля» Ромен Гари.
Типичным для своего видения мира он считает принцип всеохватности, понимания действительности в целом, видение человека не только с точки зрения его болезни, отклонения, недуга, но во всех его взаимосвязях с миром.
Наиболее подходящей для этого формой творчества стал роман, поскольку в нем синтезируются разные формы. Современная литература недаром обращается к условным формам, мифологии, заимствует опыт музыки, живописи, кинематографа и вообще весь интеллектуальный багаж XX в.
«Тотальный» роман представляет собой творческое соединение романтизма с реализмом как противопоставление внешнему детерминизму: т.е., если говорить с позиции автора, самодетерминирование себя осознающей личности, а также сопряжение разных сфер бытия, единство всех культур, наук, этносов, мифологий — глобальный методологический синтез.
В эссе «В защиту Сганареля» Ромен Гари фиксирует внимание на существовании властной реальности (Puissance de realite) и на реальности выдуманного (imaginaire). Романист борется с мощью реальности с помощью своего воображения. Сганарель — слуга одного господина, имя которого — Роман.
Он обращается к классическому роману XIX в., связанному с именем Толстого:
J'ai lu Lev Nikolaïevitch pour la première fois à l'âge de vingt-six ans, alors que mon œuvre était déjà commencée.
Je ne me suis nourri ni de sa technique, ni de sa philosophie et je n'ai pas cherché à l'imiter. Il n'a pas enrichi mon art: il a enrichi ma vie.
Et en me rassasiant comme lecteur, il a creusé ma faim comme romancier. Un écrivain ne saurait contracter de dette plus grande.
- Tolstoï m'a confirmé dans mon idée que non seulement il n'y a pas d'identité entre une œuvre et son auteur, mais qu'un abîme parfois les sépare.
- Относя произведения Толстого к шедеврам мировой литературы, Гари не придерживается такого же высокого мнения о достоинствах Толстого-человека, полагая, что тот ореол святости, который его окружал, — это то, чем он решил довольствоваться за невозможностью стать Богом.
- Si les personnages de Tolstoï doivent tout à son génie, ils me semblent devoir fort peu à son authenticité humaine.
- «Тотальный» роман позволяет создать новую реальность, воссоздать реальность путем воображения и собственного таланта видеть мир в целом, используя элементы окружающего мира, отталкиваясь от действительности.
Романист — один персонаж, но он способен «множиться» в творчестве. Читатель — это также один человек, но в процессе чтения он «умножается», бесконечно приобретая лица, которые в реальности для него невозможны и все это происходит в мире, преображенном искусством, где страдания, причиняемы столкновением с миром, преображаются силой искусства в источник счастья, в культуре.
Его герои испытывают на себе жажду «умножения». Им просто тесно в рамках одного тела, поэтому так много места в романах занимает описание человеческого тела. Целое исследование посвящено проблеме человеческого тела в романах Ромена Гари. Герой и его тело, как правило, находятся в состоянии вынужденного сосуществования, герой пытается избавиться от тела, но не может.
Роман из «Обещания на рассвете»:
«On peut me voir encore souvent oter ma veste et me jeter soudain sur le tapis, me plier, me deplier et me replier, me tordre et me rouler, mais mon corps tient bon et je ne perviens pas a m’en depetrer, a repousser mes murs. Les gens croient en général que je fais seulement un peu de gymnastique…»
Воображение, творческое начало для многих героев Гари — единственный способ переделать мир, «подправить» реальность: Роман («Обещание на рассвете») обращается для этого к литературе; для Момо («Жизнь впереди») монтажный стол обладает магической силой, потому что дает возможность «переиграть» жизнь, пустив ее вспять. Эта вера в то, что чудо поможет достичь счастья и гармонии, держит героев Гари-Ажара, спасает вселенную от распада.
Задача чтения и литературы заключается в том, что, человек, читая, сближается с тем глубинным, что есть в каждом: даром жизни в нас самих. Задача литературы и чтения — не создание и восприятие оригинального, а чувство пребывания в счастье, возвращение каждого к своим основам — радости жизни.
Таким образом, Гари отказывается не столько от различного вида романных форм и опытов над романом в XX в., а скорее от теорий, которые исходят из того, что роман нельзя писать просто.
Он отказывает этим теориям в претензии на глубину бытия, глубину выражения, они ведут к современному преклонению перед небытием.
Он выступает против психоанализа и экзистенциализма Сартра, которые царят при дворе Небытия.
Польза от чтения, согласно Гари, заключается в акте сочувствия, сопереживания: читатель отождествляет себя с персонажами, он живет с ними, через них, в них, это дает ему возможность «множиться». Это «умножение себя» позволяет читателю пережить элементарный опыт любви к жизни.
«Книга, вопреки миру, приносит ощущение счастья: она удовлетворяет «настойчивую гедонистическую потребность»».
Искусство порождается самим обществом, самим процессом осуществления. В искусстве человек становится, независимо от того, творец он искусства или просто потребитель, участником творения человеческой действительности. И творя эту действительность, человек одновременно творит свою природу. И здесь имеет громадное значение, какое это искусство.
«Что определяет как писателя, так и читателя, так это «наслаждение жизнью»», и один, и другой выходят за рамки своего я, «из карцера», которым является человеческое сознание. Наслаждаться — значит выйти. Чтение, по мнению Гари, это процесс удаления от себя самого. Чтение романа превращается в переживание братства, «в переживание чужого опыта».
Роман будет существовать до тех пор, пока есть множественность мировосприятия, пока человека невозможно определить и выразить в одной философии.
Гари задает вопрос, который он считал убийственным для всякой литературы: «Кому это нужно?» Все, к чему стремилась литература, «содействовать расцвету человека, его прогрессу» — все иллюзия.
Одной из причин мистификации стало желание избавиться от рабства от навязанного раз и навсегда «лица», которое сделали, лица, которое не имеет отношения ни к нему самому, ни к его сочинениям.
Романист играет Бога, чтобы люди могли играть роль людей.
Л-ра: Университет Российской академии образования. Вестник. № 1(27). – М., 2005. – С. 165-170.
Биография
Произведения
- Воздушные змеи
- Корни неба
- Свет женщины
Критика
Ключевые слова: Ромен Гари,Romain Gary,Эмиль Ажар,«Обещание на рассвете»,«Жизнь впереди»,критика на творчество Ромена Гари,критика на произведения Ромена Гари,скачать критику,скачать бесплатно,французская литература 20 в
Источник: https://md-eksperiment.org/post/20190113-zerkala-realnosti-v-romanah-romena-gari
Роман Гари — Обещание на рассвете
- — Ты будешь меня защищать, верно? Еще немного, и…
- Она делала неопределенный и широкий жест, русский жест. При этом лейтенант Свердловский поглаживал свои длинные негнущиеся усы, целовал маме руку, щелкал каблуками и говорил:
- — Мы сделаем из него кавалера.
Он сам учил меня фехтованию и таскал в дальние загородные походы с рюкзаком за плечами. Кроме того, мне давали уроки латинского и немецкого английский в то время не был в моде или же рассматривался матерью как коммерческая надобность мелких людишек.
Еще я разучивал шимми и фокстрот.
С некой мадемуазель Глэдис, а когда у мамы был прием, меня часто будили, одевали, тащили в салон и просили прочесть басни Лафонтена, после чего, должным образом закатив глаза к люстре, поцеловав руки дамам, щелкнув одной ногой о другую, я получал разрешение удалиться.
При такой программе у меня не было времени ходить в школу; впрочем, занятия на польском, а не на французском, на наш взгляд, абсолютно не представляли интереса.
Но я брал уроки математики, истории, географии и литературы у преподавателей, имена и лица которых стерлись из моей памяти так же, как и предметы, которые они мне преподавали.
Иногда мама заявляла:
— Сегодня мы идем в кино. И вечером, выряженный в свою беличью шубку или, в случае теплой погоды, в белый плащ и матросскую шапочку, я шагал по деревянным тротуарам города, ведя мать под руку. Она ревностно следила за моими манерами. Я постоянно должен был открывать перед ней дверь и держать ее распахнутой, пока она проходила.
Однажды в Варшаве, выходя из трамвая, и вспомнил, что дам следует пропускать вперед, и галантно посторонился перед ней. Мать немедленно устроила мне сцену на глазах у двадцати пассажиров, столпившихся сзади: до моего сведения было доведено, что кавалер должен спуститься первым и подать руку даме. А от привычки целовать руку я не могу отделаться до сих пор.
В Америке это постоянно приводит к недоразумениям.
В девяти случаях из десяти, когда после недолгой мускульной борьбы мне удается поднести к губам руку американки, она бросает мне удивленное «Thank you!», или же, приняв это за знак особого внимания, в волнении вырывает руку, или, что еще более мучительно, особенно если дама в зрелом возрасте, награждает меня слегка игривой улыбкой. Подите-ка объясните им, что я просто поступаю так, как учила меня мать.
Не знаю, фильм ли, который мы смотрели, или взволнованность моей матери после сеанса оставили во мне такое странное и неизгладимое воспоминание.
Я до сих пор чувствую на себе пристальный взгляд главного героя в черной черкеске и меховой шапке, который глядел на меня с экрана своими светло-голубыми глазами из-под разлетающихся крыльями бровей, в то время как пианист в зале наигрывал ностальгическую и прихрамывающую мелодию.
Выйдя из кинотеатра, мы шли по пустынному городу, держась за руки. Время от времени мама до боли сжимала мне руку. Тогда я оборачивался к ней и видел, что она плачет. Дома она помогла мне раздеться и, сев у моей кровати, попросила:
— Посмотри на меня…
Я поднял глаза к лампе. Она долго сидела, склонившись надо мной, потом с загадочной улыбкой триумфа, гордости и обладания притянула меня к себе и сжала в объятиях.
Вскоре после нашего похода в кино в городе давали костюмированный бал для детей высшего общества. Само собой разумеется, я был приглашен; в то время мать была законодательницей местной моды и с нами очень считались.
Как только мы получили приглашение, все ателье целиком переключилось на изготовление моего костюма.
Стоит ли говорить, что на балу я был в черкеске, в меховой шапке, с кинжалом, с патронташем…
Однажды мне будто с неба упал неожиданный подарок: детский велосипед, как раз по моему росту. Имя загадочного благодетеля мне не открыли, и все мои вопросы остались без ответа. Анеля, долго рассматривавшая велосипед, только сказала злобно:
— Это издалека.
Мать долго спорила с Анелей, принять ли подарок или вернуть его отправителю. Мне не разрешили при этом присутствовать, но с сжимавшимся от страха сердцем и обливаясь потом при мысли, что чудесная машина может от меня ускользнуть, я приоткрыл дверь салона и уловил обрывки загадочного разговора:
— Мы в нем больше не нуждаемся. Это было сказано Анелей, строго. Мама плакала, сидя в углу. Анеля прибавила:
- — Он слишком поздно о нас вспомнил. Потом умоляющий голос матери странно, у нее не было привычки умолять, — немного робкий:
- — Все же это мило с его стороны. После чего Анеля заключила:
- — Он мог бы вспомнить о нас пораньше.
Меня интересовало тогда только одно: останется ли у меня велосипед. Мать в конце концов разрешила.
Она имела привычку окружать меня учителями: учитель каллиграфии — (Господи, сжалься над ним! Если бы бедняга увидел мой почерк, то перевернулся бы в гробу), учитель стилистики, учитель хорошего тона (здесь я тоже не проявил больших успехов: из его уроков я усвоил только одно — не оттопыривать мизинец, когда держишь чашку чая), учитель фехтования, стрельбы, верховой езды, гимнастики… Отец бы лучше справился с делом… Короче, получив велосипед, я тотчас приобрел и инструктора по езде на велосипеде и после нескольких падений и неприятностей гордо покатил по булыжным улицам Вильно в сопровождении грустного и долговязого молодого человека в соломенной шляпе — знаменитого спортсмена квартала. Мне категорически запрещалось кататься одному.
Однажды утром, возвращаясь с прогулки с моим инструктором, я увидел небольшую толпу у нашего подъезда, обалдело глазевшую на желтый автомобиль с открытым верхом, стоявший у ворот. За рулем сидел шофер в ливрее.
Я разинул рот, выпучил глаза и остолбенел при виде такого чуда. Автомобили были еще довольно редки на улицах Вильно. Мой товарищ помладше, сын сапожника, шепнул мне почтительно: «Это к вам».
Бросив велосипед, я помчался домой.
Дверь мне открыла Анеля и, ни слова не говоря, схватила за руку и потащила в комнату. Здесь она стала тщательно приводить меня в порядок.
Ателье мод пришло ей на помощь, и все девушки под руководством Анели принялись меня тереть, мылить, мыть, душить, одевать, раздевать, снова одевать, обувать, причесывать и помадить с таким усердием, какого мне никогда больше не довелось испытать и какого тем не менее я постоянно жду от тех, кто меня окружает. Часто, возвращаясь со службы, я закуриваю сигару, сажусь в кресло и жду, что кто-нибудь придет позаботиться обо мне. Я напрасно жду. Напрасно утешаю себя мыслью, что в наше время ни один трон не может быть прочен: маленький принц во мне продолжает удивляться. В конце концов я встаю и иду принять ванну. Я вынужден сам разуться и раздеться. Некому даже потереть мне спину. Я взрослый и непонятый человек.
Источник: https://libking.ru/books/prose-/prose-classic/146709-13-roman-gari-obeshchanie-na-rassvete.html
Фильм Обещание на рассвете (2017) смотреть онлайн бесплатно в хорошем HD качестве
Мексика, идет празднование Дня смерти. Жена писателя Ромена Гари (основной псевдоним Романа Кацева) Лесли Бланч приходит в номер отеля, где они остановились. Она видит, что мужу плохо.
Он говорит, что ему нужно немедленно уехать в Мехико, он намерен умереть именно в этом городе. Жена подбирает разбросанные по полу листки рукописи, заказывает такси, супруги пускаются в дорогу. Гари засыпает, жена вынимает из его рук листки, начинает читать.
Это новый роман писателя «Обещание на рассвете», посвященный его матери (в книге ее зовут Нина Кацева).
Вильно, Польша, 1924 год. Мать встречает маленького Романа по дороге из школы. Она уверяет мальчика, что у него когда-нибудь будет своя машина, ему не придется ходить по заснеженным холодным улицам пешком. Она говорит, что мальчик, когда вырастет, станет послом Франции.
Нина приехала из России, из Москвы. Она зарабатывает на жизнь себе и сыну, изготавливая дамские шляпки. В мастерскую Нины врываются полицейские. Кто-то из соседей донес, что Нина занимается сбытом краденного.
Полицейские переворачивают все вверх дном и уходят. Нина выскакивает во двор и кричит соседям, что ее сын станет французским послом, великим писателем, кавалером ордена Почетного легиона. Соседи хохочут.
Нина говорит Роману, что они еще не знают, с кем связались.
Нине приходит в голову блестящая идея. Она нанимает спившегося французского актера из Варшавы. Он должен изображать модного кутюрье из Парижа, который назначил своим представителем в Вильно Нину Кацеву. Обман удается, несмотря на то, что пьяный актер начинает петь в присутствии состоятельных горожанок скабрезные песни. Ситуация спасает Роман, исполняя «Марсельезу».
Дела у Нины налаживаются. Роман посещает уроки танцев, занятия по хорошим манерам, по фехтованию и стрельбе из револьвера. Мать настаивает на том, чтобы Роман занялся игрой на скрипке, но тот убеждает ее в отсутствии у себя подобных талантов.
Мальчик хочет заняться рисованием, но Нина отговаривает его от этого, ссылаясь на печальную судьбу Ван Гога и Гогена. Методом исключения мать и сын останавливаются на литературе.
Нина против этого не возражает: Толстой был граф, а Гюго – президент Франции (откуда она это взяла?).
Мать всегда ходит с сыном на фильмы, где играет русский актер Иван Мозжухин, от которого без ума многие женщины. Нина рассказывает Роману, что в России она была актрисой. Играла в театре с Мозжухиным. Она просит Романа отработать такой же мужественный взгляд, как у Мозжухина.
В возрасте 9 лет Роман влюбляется в девочку Валентину. «Взгляд сердцееда» на нее не действует, она говорит, что у Романа не все дома. Валентина готова поцеловать того из своих поклонников, кто сумеет съесть большее количество живых улиток прямо в панцирях. Роман побеждает и получает заслуженную награду.
Понимая, что нужно зайти дальше, он съедает на глазах Валентины ботинок. Мать устраивает ему за это выволочку. Старший брат Валентины требует, чтобы «сын старой жидовки» отстал от его сестры.
Нина говорит, что в следующий раз, когда в присутствии Романа оскорбят его мать – он должен вернуться домой на носилках.
Репутация мастерской Нины Кацевой высока, но это не влияет на рост доходов: многие клиентки, важные дамы, берут у Нины заказы в кредит и не торопятся рассчитываться. А когда Нина просит расплатиться, ей активно намекают на ее еврейское происхождение.
Нина становится банкротом, они с сыном перебираются в Ниццу. Нине удается спасти от кредиторов сундук со столовым серебром, который она вывезла еще из России. Нина пытается реализовать серебро в местных ювелирных лавках, выдавая себя за русскую графиню и утверждая, что серебро принадлежало в свое время царской семье.
Один из ювелиров, восхищенный актерскими способностями Нины, берет ее в долю. Она должна распространять в отелях его товары, пользующиеся большим спросом, чем «царское» серебро. За это она будет получать 10 % от прибыли. Роман пишет: мы были спасены. Через некоторое время Нина занялась операциями с недвижимостью, у нее появился неплохой доход.
Одина сделка оказалась самой удачной. Новый владелец здания предложил Нине стать управляющей в его пансионе. Нина ничего не понимала в этом деле, но энергично взялась за него. Каждое утро она отправлялась на рынок Бофар, где ее знали все. Во время одного из таких визитов Нина на глазах сына падает в обморок. Так Роман узнает, что у его матери диабет.
Нина успокаивает сына: с этим можно до 200 лет дожить.
Мать нанимает для Романа служанку. Мариэтта приходит в дом каждое утро. Она говорит Роману, что мать так занимательно рассказывает о том, как он станет великим писателем, что это производит на нее огромное впечатление.
Мариэтта соблазняет Романа. Во время их бурных сексуальных упражнений домой возвращается Нина. Она с проклятиями вышвыривает Мариэтту на улицу.
Роман кричит Нине, что она его подавляет, что ей нужно заботиться о своей личной жизни.
В отель заселяется господин Заремба, родом из Польши. Узнав, что он художник, Нина просит аванс за неделю вперед. Но Заремба оказывается вполне преуспевающим живописцем. Наверное, это компенсация за его бездарность.
Заремба признается Роману, что хотел бы жениться на Нине. Если она станет уделять мне хоть часть того внимания, что она уделяет вам – вам же и станет легче. Нелегко быть единственным сыном. Роман пытается помочь Зарембе, он уговаривает мать.
Но та устраивает скандал и выгоняет Зармебу из пансиона.
Роман принимает решение: он должен стать великим писателем, чтобы достойно содержать больную мать. Он берется за работу и пишет четыре первых своих новеллы, от которых отказываются все издательства, куда он их отсылает.
В 1934 году Роман оканчивает школу и принимает решение продолжить обучение в Париже. Нина провожает его на вокзале, она не может оторваться от сына, и не успевает вовремя сойти с трогающегося поезда. Ей приходится спрыгивать на ходу.
В купе поезда Роман знакомится с Бриджит. Она из Швеции и воплощает в себе все качества шведской девушки, которые так ценят мужчины.
Роман поступает в Сорбонну на юридический факультет. Его роман с Бриджит продолжается восемь месяцев до тех пор, пока Роман не узнает о ее измене. От отчаяния он забрасывает учебу и уделяет все свое время писательству и любовным приключениям.
Однажды утром Роман покупает в киоске газету и обнаруживает там напечатанным свой рассказ. Роман приезжает в Ниццу, устраивает для матери праздник с дорогими духами, шампанским и ужинами в роскошных ресторанах. Теперь он думает, что обеспечен до конца своих дней.
Роман возвращается в Париж, продолжает писать, каждое утро покупает газеты, но своего имени там больше не обнаруживает. Мать звонит и спрашивает Романа, в чем дело. Тот говорит, что пишет в газеты под различными псевдонимами, потому что его заставляют писать недостойные его таланта вещи.
В ноябре 1938 года Романа призывают в армию, он поступает в летное училище. После его окончания ему единственному из 300 курсантов не присваивают офицерское или унтер-офицерское звание.
Капитан объясняет Роману, что причиной тому его еврейское происхождение и слишком короткий стаж французского гражданства. Матери Роман говорит, что звание ему не присвоили из-за того, что он соблазнил жену своего командира.
Она красивая? Очень! Нина с гордостью поднимает бокал за своего сына, которому единственному из 300 человек не присвоили офицерское звание: он уникальная личность!
Начинается война. Франция капитулирует. Роман пытается бежать с товарищами в Англию, но у него это не получается. Он отправляется на побывку в Ниццу. Мать предлагает ему отправиться в Англию и продолжать борьбу. Роман покидает мать, которая лежит в больнице, поручая заботу о ее здоровье доктору Розанову.
Роману удается бежать в Англию. Там он ожидает отправки на фронт. Проводя вечером время в кабаре, Роман вступается за девушку, его вызывает на дуэль польский офицер. Роман ранит поляка. Ему объявляют: или он будет отдан под трибунал, или отправится в Северную Африку. Роман попадает на военную базу в Банги.
Там никакие боевые действия не ведутся. Он начинает писать роман о Сопротивлении. Через несколько месяцев его перебрасывают в Ливию, где ведется вторая военная кампания против Роммеля. Там он заболевает тифом. Врачи дают на его выздоровление один шанс из тысячи.
В бреду Роман разговаривает с матерью, та вселяет в него уверенность, что он не умрет.
После выписки из госпиталя Романа переводят в Англию. В качестве штурмана бомбардировщика он участвует в ежедневных налетах на Германию. Роман дописывает роман, который публикуется на английском языке. Он тут же телеграфирует об этом матери. Но в ответном письме ничего не говорится о книге. Роман приходит к выводу, что мать ждет от него подвигов военных, а не литературных.
Во время очередного налета пилот бомбардировщика, на котором летает Роман, получает ранение и теряет зрение. Сам Роман тоже ранен. Он дает указания ослепшему пилоту, что позволяет экипажу выполнить боевое задание и благополучно вернуться на родной аэродром. За этот подвиг Романа Кацева награждают высшим военным орденом Франции.
Война заканчивается. Париж освобожден. Роман отправляется в Ниццу. Там он узнает, что его мать умерла три года назад. Перед смертью она написала около 250 писем, при помощи доктора Розанова переправила их в Швейцарию своей подруге, чтобы та регулярно, один-два раза в неделю, отправляла их сыну.
Жена доставляет Ромена Гари в больницу в Мехико. Он говорит врачу, что у него опухоль мозга. Врач осматривает писателя и обнаруживает в его ушах хлебный мякиш, пропитанный гуакамоле. В результате он диагностирует острый отит. Писатель останется в больнице еще на несколько дней.
Лесли дочитывает роман, который растрогал ее до слез. Она разговаривает с мужем. Тот говорит, что выполнил все, о чем его просила мать. И все напрасно. Она не дожила до этого. Лесли утверждает, что написанная Романом книга – лучшее, что он мог сделать для матери.
Финальные титры. Ромен Гари за свою жизнь написал 34 романа и снял два фильма.
Он дважды был удостоен Гонкуровской премии: один раз под своим именем, второй раз под псевдонимом Эмиль Ажар – уникальный случай в истории французской литературы.
После Лесли Бланш его женой стал актриса Джин Сиберг, у них родился сын Диего. Ромен Гари покончил жизнь самоубийством в возрасте 66 лет. Согласно последней воле писателя его прах был развеян над Средиземным морем.
Источник: https://www.ivi.ru/watch/187087
Роман Гари: Обещание на рассвете
Гари Роман
ОБЕЩАНИЕ НА РАССВЕТЕ
Ну вот и все. Я лежу на пустынном пляже Биг-Сур, на том же месте, где и упал.
Все растворяется в нежной морской дымке, на горизонте ни паруса; на скале напротив тысячи птиц, на другой — семейство тюленей: самоотверженный папаша неутомимо выныривает из волн с рыбой в пасти, поблескивая на солнце.
Иногда крачки садятся так близко, что я замираю и давняя мечта просыпается и волнует меня: еще немного, и они усядутся мне на голову, приникнут к рукам и шее, покроют меня совершенно… В свои сорок четыре года я все еще мечтаю о какой-то первозданной неясности.
Я так долго лежал не шевелясь, что пеликаны с бакланами окружили меня плотным кольцом, а волны даже принесли тюленя к моим ногам. Морской лев долго глядел на меня, вытянувшись на плавниках, прежде чем уйти обратно в Океан.[1] Я улыбнулся ему, но он остался серьезен и немного печален, как будто бы знал.
Мать пять часов ехала на такси, чтобы проститься со мной в день мобилизации в Салон-де-Провансе, где я служил тогда сержантом-инструктором летной школы.
Такси было старым, полуразвалившимся «рено»: одно время мы являлись совладельцами автомобиля сначала наполовину, а затем на четверть его коммерческой эксплуатации. Вот уже несколько лет, как такси стало собственностью исключительно шофера Ринальди, бывшего компаньона.
Однако мама продолжала считать, что по-прежнему имеет некоторое моральное право на машину, и поскольку Ринальди был добр, застенчив и впечатлителен, то она слегка злоупотребляла его добротой. Вот и на этот раз она заставила его ехать из Ниццы в Салон-де-Прованс — за триста километров — и, конечно же, бесплатно.
Еще долго после войны милый Ринальди, почесывая совершенно седую голову, вспоминал с чуть досадливым восхищением, как мама его «мобилизовала»:
— Она просто села в машину и сказала: «В Салон-де-Прованс, прощаться с моим сыном». Я пытался отказаться: туда и обратно ехать часов десять. Но ваша матушка обозвала меня «плохим французом», пригрозила позвать полицию и арестовать за уклонение от мобилизации.
Она расположилась с кучей свертков, предназначавшихся для вас — колбаса, ветчина, банки варенья, — и твердила, что ее сын — герой, что она едет еще раз обнять вас и нечего тут спорить. Потом она расплакалась. Ведь она всегда плакала, как ребенок.
И когда после стольких лет доброго знакомства я увидел, как она тихо плачет у меня в такси, с видом побитой собаки, — прошу прощения, господин Ромен, вы отлично знаете, какой она была, — я не смог отказать ей. Я сказал: «Хорошо, мы едем, но вы заплатите за бензин — из принципа».
Ваша матушка всегда считала, что имеет право на такси, видите ли, потому, что семь лет назад была моей компаньонкой. Но это все пустяки. Поверьте, она так любила вас и сделала бы для вас все, что угодно.
Я увидел маму, когда она выходила из такси, остановившегося возле столовой, с тростью в руке и с «Голуаз блё»[2] во рту. Не обращая внимания на насмешливые взгляды солдат, она театральным жестом раскрыла мне объятия, ожидая, что сын бросится к ней по старой доброй традиции.
Я же направился к ней развязной походкой, слегка ссутулившись, надвинув на глаза фуражку и засунув руки в карманы кожаной куртки (которая играла решающую роль при вербовке призывников в авиацию), раздраженный и растерянный от этого совершенно недопустимого вторжения матери в мужскую компанию, где я наконец-то обрел репутацию «стойкого», «верного» и «бывалого».
Я обнял ее с наигранной холодностью и хитрыми маневрами тщетно пытался завести за такси, подальше от зрителей. Но, любуясь мной, мать отступила на шаг и вдруг, просияв, прижав руку к сердцу и громко шмыгнув носом (что всегда у нее было признаком наивысшего удовлетворения), воскликнула с сильным русским акцентом так, что слышно стало всем:
— Гинемер![3] Ты станешь вторым Гинемером! Вот увидишь, твоя мать всегда права!
- Кровь бросилась мне в лицо, вокруг захохотали, но она, замахнувшись тростью в сторону веселящейся солдатни, столпившейся у столовой, вдохновенно провозгласила:
- — Ты станешь героем, генералом, Габриэле Д'Аннунцио, посланником Франции — все эти негодяи еще не знают, кто ты!
- Думаю, никогда еще сын не ненавидел так свою мать, как я в эту минуту. Но пока я яростным шепотом пытался объяснить ей, что она непоправимо компрометирует меня перед лицом всех Военно-воздушных сил, и одновременно старался увлечь за машину, ее лицо вдруг приняло беззащитное выражение, губы задрожали, и я в который раз услышал невыносимую фразу, давно ставшую классической в наших отношениях:
Читать дальше
Источник: https://libcat.ru/knigi/proza/klassicheskaya-proza/322422-roman-gari-obeshhanie-na-rassvete.html
Ромен Гари «Обещание на рассвете»
Пронзительный роман-автобиография об отношениях матери и сына, о крепости подлинных человеческих чувств.
Экранизации:
— «Обещание на рассвете» / «Promise at Dawn» 1970, США, Франция, реж: Жюль Дассен
1996 г. 1999 г. 2001 г. 2004 г. 2006 г. 2010 г. 1993 г. Издания на иностранных языках: 2012 г. 2019 г.
Сортировка: по дате | по рейтингу | по оценке
Velary, 28 мая 2019 г.
Невероятная пронзительная, нежная и щемящая история одной любви. Хочется одновременно и смеяться, и плакать (от переизбытка чувств), наблюдая такую силу веры. Замечательная авторская ирония придаёт даже самым горьким эпизодам лукавую усмешку, не позволяющую опустить руки.
Огромная любовь и благодарность Гари к своей матери заставляет взглянуть на эту историю иначе, нежели как на историю болезни. Да, отношения, как сейчас бы сказали, нездоровые, проекция родителем своей неудавшейся жизни на ребёнка и так далее. Но…
что-то не позволяет так однозначно оценить. Был ли счастлив мальчик? С одной стороны, под грузом ТАКИХ ожиданий, едва ли. С другой, окружённый такой любовью, мог ли быть несчастлив? И последний поступок матери показывает всю силу её любви и понимания…
Одно несомненно, и он сам об этом говорит:
Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)Плохо и рано быть так сильно любимым в юности, это развивает дурные привычки. Вместе с материнской любовью на заре вашей юности вам даётся обещание, которое жизнь никогда не выполняет. Поэтому до конца своих дней вы вынуждены есть всухомятку. Позже всякий раз, когда женщина сжимает вас в объятиях, вы понимаете, что это не то. Вы постоянно будете возвращаться на могилу своей матери, воя как покинутый пес. Никогда больше, никогда, никогда! Повсюду с вами яд сравнения, и вы томитесь всю жизнь в ожидании того, что уже получили.
Я не говорю, что надо помешать матерям любить своих малышей. Но уверен, что было бы лучше, если бы они любили кого-нибудь ещё.
Как бы разные люди не воспринимали суть романа, нельзя отрицать, что Гари потрясающий писатель. Его удивительный стиль, юмор, тонкость поражают.
vesnyshka, 31 мая 2019 г.
Это книга вся из любви и о любви. К ребёнку, к матери, к стране, к искусству, к литературе, к книгам, к каждому из нас.
- Это роман об отношениях, конфликтах, взрослении, борьбе с чужими и самим собой, о войне, о детстве, и снова о любви.
- Это повествование о переездах, о поиске, о падениях и становлениях, о разочаровании и вере, и вновь о любви.
- Это история семьи, страны, история создания данного романа и история любви.
- В этом произведении много нежности, юмора, иронии, острого ума, обещания, данного на рассвете, и той силы любви, которая помогла его сдержать.
Iriya, 21 марта 2019 г.
«За всю свою жизнь я так и не сумел дойти до последней степени отчаяния. Ничего не поделаешь: во мне все время сидит кто-то, кто продолжает улыбаться.»
- *
- «Повсюду с вами яд сравнения, и вы томитесь всю жизнь в ожидании того, что уже получили.»
- *
- Мы оказались тогда буквально на дне — я не говорю «пропасти», потому что с тех пор я понял, что у нее нет дна и можно всю жизнь устанавливать рекорды погружения, так никогда и не исчерпав ее глубин.»
- *
Перед нами роман-автобиография французского писателя Гарри Ромена, написанный им в 1960 году. И, если вы думаете, что автобиографичные романы не могут быть интересными, то предлагаю вам хотя бы начать читать эту книгу. Она написана таким легким, полным образных сравнений языком, который ласкает взор читателя.
Я ловила себя на том, что хотела перечитывать некоторые моменты по несколько раз, только лишь для того, чтобы еще раз насладиться слогом автора! Книга не располагает к скоростному чтению, ее хочется читать неспешно и смаковать каждую страницу, вдумываясь в каждую фразу.
Отдельную благодарность хочу выразить переводчику Елене Погожевой, стараниями которой книга получилась именно такой, какой я ее полюбила.
Книга написана в виде воспоминаний 40-летнего Гарри о самых ярких событиях его жизни, связанных с матерью, начиная с детских лет и заканчивая годами, проведенными им в Великобритании во время Второй Мировой Войны в качестве военного пилота.
В книге много тяжелых моментов, связанных с жизнью иммигрантов и событиями военного времени, которые читались с большой тревогой и сопереживанием главным героям. Были смешные моменты, описывающие взросление мальчика и знакомство его со взрослой жизнью.
Были в книге и невероятно трогательные моменты, например, когда мама подходила к Гарри и говорила «Посмотри на меня…» И долго всматривалась в его глаза.
Я не знаю, что в этот момент происходило в душе мальчика и в душе его мамы, но у меня земля уходила из-под ног во время чтения этой сцены. Настолько это было пронзительно!
Книга заставляет плакать и смеяться.
Потому что, помимо тяжелых и трогательных моментов, вся она просто пропитана потрясающим юмором автора! Я смеялась даже тогда, когда, казалось, повода для смеха не было совсем.
Как же мастерски (!!!) автор иронизирует над окружающей его действительностью и в большей степени над собой, как над частью этой действительности! Его ироничный юмор навсегда покорил мое сердце!
А еще больше меня покорил образ мамы. Потрясающий образ женщины, матери и человека с невероятно сильной внутренней энергетикой. Какая самоотдача и самопожертвование! Я восхищалась каждый раз, когда автор упоминал о ней. Меня даже не раздражали те моменты, когда она постоянно курила сигареты.
Я понимала, что это была та единственная слабость, которую она себе позволяла, полностью погрузив себя и свою жизнь в вакуум постоянных ограничений. Как она в маленьком мальчике почувствовала скрытый потенциал и его внутреннюю силу.
Как она умело вывела его в нужное жизненное русло, внушив невероятный авторитет. Однако, если вы думаете, что эта книга о мужчине, подавленном сильной матерью, то это — заблуждение.
Ее любовь к сыну была настолько безграничной, настолько всеобъемлющей, что она просто не могла не вызвать ответную любовь со стороны нежной и чувствительной натуры ребенка.
Это были невероятные отношения вне пространства и времени, для которых даже смерть не оказалась преградой и финал романа — тому подтверждение. В финале я плакала. Но это были слезы прекрасной грусти, слезы-очищение, когда автор умело задевает очень важные струны твоего сердца и на душе становится чуть-чуть легче.
Советую всем, кто любит книги, которые вызывают теплые чувства, поднимают много важных вопросов о взаимоотношениях между людьми и после прочтения которых хочется о многом задуматься.
Эта книга о том, насколько важна роль матери в жизни каждого ребенка.
Ведь, мать — это человек, способный своей безусловной любовью разрушить все мыслимые и немыслимые законы жизни и смерти, который даст тебе правильное направление в жизни и сумеет поддержать тебя, вселяя уверенность, даже тогда, когда это кажется абсолютно невозможным! Как же здорово, когда в вашей жизнь есть или был такой человек! Берегите своих матерей или светлую память о них, как в моем случае!
»-Ты что же думаешь, что нормальная женщина годами станет обрекать себя на одиночество ради твоих прекрасных глаз?
— Представь себе, думаю, — ответил я. — Мне это знакомо. Я знал одну женщину, которая долгие годы жила в одиночестве ради чьих-то прекрасных глаз.»
Акулина-Макушка, 5 сентября 2017 г.
«Обещание на рассвете» — так обозначил автор любовь матери к ребёнку. Обещание большой любви, сделанное в детстве. Согретый ею, он всю жизнь спал под одеялами с обогревом, словно компенсируя недостаток материнской любви в своей взрослой жизни.
Хотя, читая о матери Ромена Гари, поначалу сомневаешься в том, что она действительно любила сына, а не себя. Сумасшедшая, безмерная и жестокая требовательность к ребёнку, желание во что бы то ни стало сделать его великим человеком.
Родительские амбиции могут покалечить жизнь кому угодно. Но, надо признать, что Нина добилась своего — её мальчик стал известным писателем, кавалером ордена Почётного Легиона, дипломатом. Правда, за всё это ему пришлось дорого заплатить.
Гари то возмущается её поведением, то обижается на неё, но за всем этим видно, что мать он боготворил.
Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)А в её любви окончательно убеждаешься, когда узнаёшь, что два года её не было в живых, и письма, которые сын получал всё это время (служил в воздушных войсках Франции, которые базировались в Африке), она написала заранее, уговорив пересылать их за рубеж одну свою знакомую…
Поток памяти переносит автора то в одно, то в другое время, когда он рассказывает о людях.
Особенно запомнился рассказ о еврее, подкармливавшем маленького Романа и приговаривавшем в таком духе: «Я — маленький человек, и никогда не стану великим, как ты.
Но, когда ты станешь великим, может быть, ты вспомнишь старого еврея, который угощал тебя» Он погиб в годы войны, но Гари помнил его до конца жизни, и в благодарность рассказал о нём в книге.
Строго говоря, назвать это произведение романом нельзя — сюжета, как такового нет. Воспоминания, размышления, постоянные отступления.
Источник: https://fantlab.ru/work43489
Обещание на рассвете аудиокнига слушать онлайн audiobook-mp3.com
Установить таймер сна
Обещание на рассвете — описание и краткое содержание, исполнитель: Юрий Заборовский, слушайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки Audobook-mp3.com
Какая страшная книга! История человека, не прожившего свою собственную жизнь, а вместо этого аоплотившего в реальность сценарий, созданный безумно любящей матерью. Причем ключевое слово здесь — безумно. Образ этой помешанной на управлении сыном матери внушает настоящий ужас. Разумеется, мать несчастна и одинока, разумеется, ребёнок единственный, разумеется, от неистово любимого человека… схема обычная, частенько встречающаяся в жизни. Не совсем обычен характер женщины, во многом, если абтрагироваться от системы воспитания, вызывающий уважительное восхищение. Железная стойкость, непотопляемость в любых жизненных обстоятельствах, фанатичная вера в своё предназначение, аскетизм, умение отказывать себе во всём, если нужно — это да. Всё во имя того, чтобы создать лучшие условия жизни для сына Романа. И если бы это делалось для него просто потому, что он существует, чтобы он вырос и стал человеком… Но нет, отнюдь! Ведь для матери он не просто любимый сын, формирующийся человек — он заложник её чудовищного честолюбия и её мании величия. Несчастная женщина со стальными нервами и характером, избитая жизнью, видит в ребёнке того, кто должен отомстить этому миру за её собственные потери и неудачи. Поэтому с раннего детства он живёт не своей жизнью, а той, что придумана для него мамой, стараясь, как свойственно детям, быть для неё самым хорошим и терпеливо потакая всем её порой довольно жестоким капризам. И всю жизнь потом — живёт точно так же, не для себя, а для мамы, которая давно умерла, но продолжает торжествовать.
Обещание на рассвете — слушать аудиокнигу онлайн бесплатно, автор Гари Ромен, исполнитель Юрий Заборовский
Гари Ромен
Гари Ромен — все книги автора в одном месте слушать по порядку полные версии на сайте онлайн аудио библиотеки Audiobook-mp3.
Отзывы слушателей о книге Обещание на рассвете, исполнитель: Юрий Заборовский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Уважаемые слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их м.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор Audiobook-mp3.com.
Источник: https://audiobook-mp3.com/audio-11727-obeshhanie-na-rassvete
Читать — Оглавление — Книга
Гари Роман
ОБЕЩАНИЕ НА РАССВЕТЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава I
Ну вот и все. Я лежу на пустынном пляже Биг-Сур, на том же месте, где и упал.
Все растворяется в нежной морской дымке, на горизонте ни паруса; на скале напротив тысячи птиц, на другой — семейство тюленей: самоотверженный папаша неутомимо выныривает из волн с рыбой в пасти, поблескивая на солнце.
Иногда крачки садятся так близко, что я замираю и давняя мечта просыпается и волнует меня: еще немного, и они усядутся мне на голову, приникнут к рукам и шее, покроют меня совершенно… В свои сорок четыре года я все еще мечтаю о какой-то первозданной неясности.
Я так долго лежал не шевелясь, что пеликаны с бакланами окружили меня плотным кольцом, а волны даже принесли тюленя к моим ногам. Морской лев долго глядел на меня, вытянувшись на плавниках, прежде чем уйти обратно в Океан.[1] Я улыбнулся ему, но он остался серьезен и немного печален, как будто бы знал.
Мать пять часов ехала на такси, чтобы проститься со мной в день мобилизации в Салон-де-Провансе, где я служил тогда сержантом-инструктором летной школы.
Такси было старым, полуразвалившимся «рено»: одно время мы являлись совладельцами автомобиля сначала наполовину, а затем на четверть его коммерческой эксплуатации. Вот уже несколько лет, как такси стало собственностью исключительно шофера Ринальди, бывшего компаньона.
Однако мама продолжала считать, что по-прежнему имеет некоторое моральное право на машину, и поскольку Ринальди был добр, застенчив и впечатлителен, то она слегка злоупотребляла его добротой. Вот и на этот раз она заставила его ехать из Ниццы в Салон-де-Прованс — за триста километров — и, конечно же, бесплатно.
Еще долго после войны милый Ринальди, почесывая совершенно седую голову, вспоминал с чуть досадливым восхищением, как мама его «мобилизовала»:
— Она просто села в машину и сказала: «В Салон-де-Прованс, прощаться с моим сыном». Я пытался отказаться: туда и обратно ехать часов десять. Но ваша матушка обозвала меня «плохим французом», пригрозила позвать полицию и арестовать за уклонение от мобилизации.
Она расположилась с кучей свертков, предназначавшихся для вас — колбаса, ветчина, банки варенья, — и твердила, что ее сын — герой, что она едет еще раз обнять вас и нечего тут спорить. Потом она расплакалась. Ведь она всегда плакала, как ребенок.
И когда после стольких лет доброго знакомства я увидел, как она тихо плачет у меня в такси, с видом побитой собаки, — прошу прощения, господин Ромен, вы отлично знаете, какой она была, — я не смог отказать ей. Я сказал: «Хорошо, мы едем, но вы заплатите за бензин — из принципа».
Ваша матушка всегда считала, что имеет право на такси, видите ли, потому, что семь лет назад была моей компаньонкой. Но это все пустяки. Поверьте, она так любила вас и сделала бы для вас все, что угодно.
Я увидел маму, когда она выходила из такси, остановившегося возле столовой, с тростью в руке и с «Голуаз блё»[2] во рту. Не обращая внимания на насмешливые взгляды солдат, она театральным жестом раскрыла мне объятия, ожидая, что сын бросится к ней по старой доброй традиции.
Я же направился к ней развязной походкой, слегка ссутулившись, надвинув на глаза фуражку и засунув руки в карманы кожаной куртки (которая играла решающую роль при вербовке призывников в авиацию), раздраженный и растерянный от этого совершенно недопустимого вторжения матери в мужскую компанию, где я наконец-то обрел репутацию «стойкого», «верного» и «бывалого».
Я обнял ее с наигранной холодностью и хитрыми маневрами тщетно пытался завести за такси, подальше от зрителей. Но, любуясь мной, мать отступила на шаг и вдруг, просияв, прижав руку к сердцу и громко шмыгнув носом (что всегда у нее было признаком наивысшего удовлетворения), воскликнула с сильным русским акцентом так, что слышно стало всем:
— Гинемер![3] Ты станешь вторым Гинемером! Вот увидишь, твоя мать всегда права!
- Кровь бросилась мне в лицо, вокруг захохотали, но она, замахнувшись тростью в сторону веселящейся солдатни, столпившейся у столовой, вдохновенно провозгласила:
- — Ты станешь героем, генералом, Габриэле Д'Аннунцио, посланником Франции — все эти негодяи еще не знают, кто ты!
- Думаю, никогда еще сын не ненавидел так свою мать, как я в эту минуту. Но пока я яростным шепотом пытался объяснить ей, что она непоправимо компрометирует меня перед лицом всех Военно-воздушных сил, и одновременно старался увлечь за машину, ее лицо вдруг приняло беззащитное выражение, губы задрожали, и я в который раз услышал невыносимую фразу, давно ставшую классической в наших отношениях:
— Что же, ты стыдишься своей старой матери? В одно мгновение вся мишура моей мнимой мужественности, чванства, холодности, которой я так старательно прикрывался, слетела с меня.
Я нежно обнял ее за плечи одной рукой, тогда как другой, свободной, сделал едва уловимый жест в сторону своих товарищей; тот самый выразительный жест — сложив кольцом большой и средний пальцы и ритмично помахивая рукой, — смысл которого, как я узнал впоследствии, понятен всем солдатам мира с той только разницей, что в Англии требуется два пальца там, где довольно и одного; в романских странах это вопрос темперамента.
Утих смех, исчезли насмешливые взгляды. Я обнял ее за плечи и думал о сражениях, которые я развяжу ради нее, об обещании, что я дал себе на рассвете своей юности: воздать ей должное, придать смысл ее жертве и однажды вернуться домой победителем в споре за господство над миром с теми, чью власть и жестокость я так хорошо почувствовал с первых шагов.
Даже сегодня, более двадцати лет спустя, когда все уже сказано и я тихо лежу на пляже Биг-Сур, на берегу Океана, где только тюлени подают голос, тревожа глубокую тишину моря, да иногда проплывают киты, пуская фонтанчики, жалкие и смехотворные по сравнению с необъятностью Вселенной, даже сегодня, когда все кажется бессмысленным, мне стоит только поднять голову, чтобы увидеть когорту врагов, склонившихся надо мной в ожидании какого-либо знака поражения или покорности с моей стороны.
Я был еще маленьким, когда мать впервые рассказала мне о них; задолго до Белоснежки, Кота в сапогах, семи гномов и феи Карабоссы они обступили меня плотным кольцом и никогда уже не покидали. Мать указывала на каждого из них, бормоча их имена и крепко прижимая меня к себе.
Тогда я еще не понимал, но уже предчувствовал, что когда-нибудь ради нее брошу им вызов; с каждым годом я все яснее различал их лица, с каждым ударом, который они наносили нам, я чувствовал, как крепнет во мне дух непокорства.
Сегодня, под конец своей жизни, я все еще четко вижу их лица в сумерках Биг-Сура и различаю их голоса, которые не в силах заглушить даже шум Океана; их имена сами собой просятся с языка, и мои стареющие глаза вновь обретают зоркость восьмилетнего ребенка, чтобы встретить их лицом к лицу.
Главный из них Тотош (То-то ж), бог глупости, с красным обезьяньим задом и головой интеллектуала, приверженец абстрактных построений.
В 1940 году он был любимчиком и доктринером немцев, сегодня Тотош все чаще находит себе убежище в точных науках, и его частенько можно видеть склонившимся над плечом наших ученых; при каждом ядерном взрыве его тень все выше вырастает над землей; его любимая шутка — придать глупости видимость гениальности и привлекать к себе гениев, чтобы уничтожить человечество.
Затем Мерзавка — богиня абсолютных истин, этакая казачка, попирающая груду трупов, с хлыстом в руке, в меховой шапке, надвинутой на глаза, и с хохочущей гримасой. Это наша старая госпожа и хозяйка, она так давно распоряжается нашей судьбой, что стала богатой и почитаемой.
Всякий раз, когда она убивает, мучит или подавляет во имя абсолютных истин религиозных, политических или моральных, — половина человечества в умилении лижет ей сапоги; это ее очень забавляет, ведь она-то отлично знает, что абсолютных истин не существует, что они — только средство, чтобы вести нас к рабству.
И даже сейчас, сквозь опаловую дымку Биг-Сура, поверх лая тюленей и крика бакланов, эхо ее торжествующего смеха доносится до меня из далекого далека, и даже голос моего брата Океана не в силах заглушить его.
Источник: https://litlife.club/books/184609/read
Загрузка...
