Краткое содержание камю миф о сизифе: эссе об абсурде за 2 минуты пересказ сюжета

Подъём, трамваи, … работа, ужин, сон; понедельник, вторник, среда… всё в том же ритме… Но однажды встаёт вопрос «зачем?». Всё начинается с этой окрашенной недоумением скуки.

— так Альбер Камю в 40-х гг. прошлого века приступил к описанию абсурда бытия, подхватив идеи набирающего силу экзистенциализма.

Как мы помним, предпосылкой развития таких философских направлений, как экзистенциализм и (позднее) абсурдизм, стал целый ряд взаимосвязанных причин, в числе которых провозглашённая Фридрихом Ницше в конце XIX века «смерть бога», череда пустопорожних кровопролитных войн XX столетия, подтвердившая для большинства отсутсвие этого бога и обнажившая бездну бессмысленности человеческого существования, и, конечно, ставшее очевидным абсолютное одиночество человека в равнодушном мире.

«Стоит ли жизнь труда быть прожитой?» — закономерный вопрос, который возникал почти у каждого свидетеля безумного века.

Именно с этого вопроса начинает Альбер Камю своё программное эссе «Миф о Сизифе», ставшее своеобразным манифестом философии абсурдизма.

Публикуем одноимённую главу из работы Камю, в которой писатель ёмко и достаточно безапелляционно отвечает на этот вопрос и рассказывает, кто он, герой, способный жить в бессмысленном мире, этот человек абсурда.

Миф о Сизифе

Боги приговорили Сизифа поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз. У них были основания полагать, что нет кары ужасней, чем бесполезный и безнадежный труд.

Если верить Гомеру, Сизиф был мудрейшим и осмотрительнейшим из смертных. Правда, согласно другому источнику, он промышлял разбоем. Я не вижу здесь противоречия. Имеются различные мнения о том, как он стал вечным тружеником ада.

Его упрекали прежде всего за легкомысленное отношение к богам. Он разглашал их секреты. Эгина, дочь Асопа, была похищена Юпитером. Отец удивился этому исчезновению и пожаловался Сизифу.

Тот, зная о похищении, предложил Асопу помощь, при условии, что Асоп даст воду цитадели Коринфа. Небесным молниям он предпочел благословение земных вод. Наказанием за это стали адские муки. Гомер рассказывает также, что Сизиф заковал в кандалы Смерть.

Говорят также, что, умирая, Сизиф решил испытать любовь жены и приказал ей бросить его тело на площади без погребения. Так Сизиф оказался в аду. Возмутившись столь чуждым человеколюбию послушанием, он получил от Плутона разрешение вернуться на землю, дабы наказать жену.

Но стоило ему вновь увидеть облик земного мира, ощутить воду, солнце, теплоту камней и море, как у него пропало желание возвращаться в мир теней. Напоминания, предупреждения и гнев богов были напрасны. Многие годы он продолжал жить на берегу залива, где шумело море и улыбалась земля. Потребовалось вмешательство богов.

Явился Меркурий, схватил Сизифа за шиворот и силком утащил в ад, где его уже поджидал камень.

Уже из этого понятно, что Сизиф – абсурдный герой. Таков он и в своих страстях, и в страданиях. Его презрение к богам, ненависть к смерти и желание жить стоили ему несказанных мучений – он вынужден бесцельно напрягать силы. Такова цена земных страстей. Нам неизвестны подробности пребывания Сизифа в преисподней.

Мифы созданы для того, чтобы привлекать наше воображение.

Мы можем представить только напряженное тело, силящееся поднять огромный камень, покатить его, взобраться с ним по склону; видим сведенное судорогой лицо, прижатую к камню щеку, плечо, удерживающее покрытую глиной тяжесть, отступающую ногу, вновь и вновь поднимающие камень руки с измазанными землей ладонями.

В результате долгих и размеренных усилий, в пространстве без неба, во времени без начала и конца, цель достигнута. Сизиф смотрит, как в считанные мгновения камень скатывается к подножию горы, откуда его опять придется поднимать к вершине. Он спускается вниз.

Сизиф интересует меня во время этой паузы. Его изможденное лицо едва отличимо от камня! Я вижу этого человека, спускающегося тяжелым, но ровным шагом к страданиям, которым нет конца. В это время вместе с дыханием к нему возвращается сознание, неотвратимое, как его бедствия. И в каждое мгновение, спускаясь с вершины в логово богов, он выше своей судьбы. Он тверже своего камня.

Но сам он трагичен лишь в те редкие мгновения, когда к нему возвращается сознание. Сизиф, пролетарий богов, бессильный и бунтующий, знает о бесконечности своего печального удела; о нем он думает во время спуска.

Ясность видения, которая должна быть его мукой, обращается в его победу. Нет судьбы, которую не превозмогло бы презрение.

Иногда спуск исполнен страданий, но он может проходить и в радости. Это слово уместно. Я вновь представляю себе Сизифа, спускающегося к своему камню. В начале были страдания.

Когда память наполняется земными образами, когда непереносимым становится желание счастья, бывает, что к сердцу человека подступает печаль: это победа камня, это сам камень. Слишком тяжело нести безмерную ношу скорби. Таковы наши ночи в Гефсиманском саду. Но сокрушающие нас истины отступают, как только мы распознаем их.

Так Эдип сначала подчинялся судьбе, не зная о ней. Трагедия начинается вместе с познанием. Но в то же мгновение слепой и отчаявшийся Эдип сознает, что единственной связью с миром остается для него нежная девичья рука.

Тогда-то и раздается его высокомерная речь: «Несмотря на все невзгоды, преклонный возраст и величие души заставляют меня сказать, что все хорошо». Эдип у Софокла, подобно Кириллову у Достоевского, дает нам формулу абсурдной победы. Античная мудрость соединяется с современным героизмом.

Перед тем, кто открыл абсурд, всегда возникает искушение написать нечто вроде учебника счастья. «Как, следуя по столь узкому пути?..» Но мир всего лишь один, счастье и абсурд являются порождениями одной и той же земли. Они неразделимы. Было бы ошибкой утверждать, что счастье рождается непременно из открытия абсурда.

Они превращают судьбу в дело рук человека, дело, которое должно решаться среди людей.

Источник: https://monocler.ru/mif-o-sizife-chelovek-absurda-glazami-albera-kamyu/

Миф о Сизифе: эссе об абсурде

Абсурдное рассуждение

Книга начинается с примечания о том, «что абсурд, который до сих пор принимали за вывод, берётся здесь в качестве исходного пункта». Основным вопросом любой философии является вопрос о смысле жизни:

Есть лишь одна по-настоящему серьёзная философская проблема — проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии.

Самоубийца признаётся, «что жизнь кончена, что она сделалась непонятной». Но что лежит в основе его выбора? Решение добровольно уйти из жизни созревает «в безмолвии сердца». При этом внешние события являются лишь толчком, когда «этой малости…

достаточно, чтобы горечь и скука, скопившиеся в сердце самоубийцы, вырвались наружу».

Для понимания того, что может выбрать человек в этой ситуации, необходимо выявить факторы, толкающие человека на этот поступок. Безразличие мира, сознание своей смертности, бессмысленность жизни — всё это лишь способы проявления чувства абсурда, среди которых, безусловно, главным является скука:

Подъём, трамваи, … работа, ужин, сон; понедельник, вторник, среда… всё в том же ритме… Но однажды встаёт вопрос «зачем?». Всё начинается с этой окрашенной недоумением скуки.

Сталкиваясь с окружающим миром, разум бессилен найти истину в себе и мире.

Это «столкновение между иррациональностью и исступлённым желанием ясности, зов которого отдаётся в самых глубинах человеческой души» — причина абсурда. Человек хочет быть счастливым и найти смысл жизни, но мир не даёт ответа на эти вопросы.

Автор называет это «философским самоубийством», так как данный подход не решает проблему.

Вера в Бога не даёт «вечной свободы», но человек может быть свободен в своём выборе и поступках. Принимая абсурд, человек не верит и не надеется на будущее.

Он становится свободным в своём желании быть, решая не прожить жизнь лучше, а пережить в ней как можно больше. Смысл жизни — сознательное поддержание «жизни абсурда», а не бег от неё в самоубийство.

Такой бунт придаёт жизни новый смысл и красоту, так как «нет зрелища прекраснее, чем борьба интеллекта с превосходящей его реальностью».

Абсурдный человек

Что представляет собой человек, принимающий абсурд? Абсурдного человека характеризуют следующие признаки:

• Отрицание абсолютных и моральных ценностей. Это «не означает, что ничто не запрещено. Абсурд показывает лишь равноценность последствий всех действий. Он не рекомендует совершать преступления (это было бы ребячеством), но выявляет бесполезность угрызений совести».
• Мужество жить в абсурдном мире, отрицая самоубийство. Абсурдный человек «вступает в этот мир вместе со своим бунтом, своей ясностью видения. Он разучился надеяться. Ад настоящего сделался, наконец, его царством».
• Вера в свои силы, при которой «он отдаёт предпочтение своему мужеству и своей способности суждения. Первое учит его вести не подлежащую обжалованию жизнь, довольствоваться тем, что есть; вторая даёт ему представление о его пределах. Уверившись в конечности своей свободы, отсутствии будущности у его бунта и в бренности сознания, он готов продолжить свои деяния в том времени, которое ему отпущено жизнью».
• Отсутствие религиозной веры и надежды на будущее, при которой «абсурдный человек готов признать, что есть лишь одна мораль, которая не отделяет от бога: это навязанная ему свыше мораль. Но абсурдный человек живёт как раз без этого бога».

Автор приводит примеры различных типов абсурдного человека — это Дон Жуан, Актёр, Завоеватель и Творец.

Дон Жуан дарит любовь всем женщинам, отдавая предпочтение не качеству, а количеству.

Он покидает женщину вовсе не потому, что больше её не желает. Прекрасная женщина всегда желанна. Но он желает другую, а это не то же самое.

Не надеясь ни на что, соблазнитель не теряет себя в потоке меняющихся женщин. Он живёт «здесь и сейчас»: разве важно, что будет после смерти, если впереди столько наслаждений?

Актёр живёт своими ролями, «словно бы заново сочиняет своих героев».

Он изображает их, лепит, он перетекает в созданные его воображением формы и отдаёт призракам свою живую кровь.

Герои различных эпох живут в нём. Но смерть настигает актёра и «ничем не возместишь те лица и века, которые он не успел воплотить на сцене». Актёр, подобно путешественнику, идёт по дороге времени. Спектакль, разыгрываемый на сцене, является яркой иллюстрацией абсурдности жизни.

Завоеватель — это, как правило, авантюрист. Являясь хозяином собственной судьбы, он достигает всего в свой жизненный срок. Какой смысл надеяться на «память в сердцах потомков», если жизнь закончится? Цель Завоевателя — снискать успехов в настоящем, так как они «преходящи, в них могущество и пределы ума, то есть его эффективность».

Завоеватели — это те, кто чувствует силы для постоянной жизни на этих вершинах, с полным сознанием собственного величия… Завоеватели способны на самое большее.

Все персонажи объединены признаками абсурдного мышления: осознанность, вера в свои силы и отрицание надежд на будущее.

Абсурдное творчество

Абсурдный человек должен быть творческой личностью. Только творчество, выражая подлинную свободу, может преодолеть абсурд. Творец ясно понимает, что он смертен и его творения неизбежно обречены на забвение. Художник, например, просто изображает то, что видит и переживает.

Он не стремится объяснить мир, зная, «что у творчества нет будущего, что твоё произведение рано или поздно будет разрушено, и считать в глубине души, что все это не менее важно, чем строительство на века, — такова нелёгкая мудрость абсурдного мышления».

Творчество является редкой возможностью примирить своё сознание с абсурдностью окружающей реальности. Творец придаёт форму своей судьбе.

Писателю удалось показать «всю пытку абсурдного мира», но найти выход из абсурдного тупика русский гений не смог. Взывая к Богу, Достоевский лишь ставит проблему абсурда, но не решает её.

Он пытается дать ответ, но «абсурдное произведение, напротив, не даёт ответа». Абсурдное творчество — это «бунт, свобода и многообразие».

Миф о Сизифе

Книгу завершает этюд о самом ярком абсурдном бунтаре в истории человечества. Это Сизиф, которого «боги приговорили поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз». Герой мифа получает наказание за свои земные страсти и любовь к жизни.

Известно, «что нет кары ужасней, чем бесполезный и безнадёжный труд», но герой презирает выпавший ему жребий. Его жизнь заполнена новым смыслом, в котором сознание побеждает судьбу, обращая страдания в радость.

Муки, испытываемые Сизифом под тяжестью камня, — это и есть бунт против абсурдного мира.

Существование современного человека схожа с судьбой Сизифа — она во многом абсурдна, наполнена скукой и бессмысленностью. Но человек может обрести смысл жизни, отвергнув самоубийство. Чувство абсурда, возникающее в результате осознания абсурда, позволит ему переоценить свою судьбу и стать свободным.

Сизиф учит высшей верности, которая отвергает богов и двигает камни… Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять себе счастливым.

Автор книги: Альберт Камю

Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5ac7ad72c3321b8a7c2542a1/5ac7b86f3dceb7c32f33fa97

Анализ произведения А. Камю «Миф о Сизифе. Эссе об абсурде»

Дисциплина: Русский язык и литература Тип работы: Реферат Тема: Анализ произведения А. Камю «Миф о Сизифе. Эссе об абсурде»

• 14
• Реферат
• Анализ произведения
• А. Камю
• «Миф о Сизифе. Эссе об абсурде»
• Содержание
• Введение 3
• Глава 1.Анализ произведения 4
• Глава 2.Собственные мысли по произведению 7
• Заключение 8
• Список литературы 9
• Введение

Возможно, одно из отличий человека от животного в том, что человек задается вопросом о смысле своей жизни и не может жить счастливо, пока не найдет ответа на него.

Еще древние философы предлагали свои ответы на этот вопрос, но каждая эпоха ставит его заново, не давая человеку возможности существовать с раз и навсегда найденным смыслом жизни. «Миф о Сизифе» — это попытка современного мыслителя Альбера Камю снова ответить на этот вопрос, оправдать собственное существование для себя самого.

Но его рассуждение не совсем обычно.

Герои Камю также испытывают состояние отчуждённости, постоянно ощущая свою абсурдность борьбы с миром и внутреннюю опустошённость. «Миф о Сизифе», «Посторонний», «Недоразумение» — все эти произведения А.Камю пропитаны идеей абсурдности существования и в них красочно и метко вскрываются психология отчуждения человека в буржуазном обществе.

Вопрос о смысле жизни, о жизни и смерти, об абсурдности существования всегда был актуален. Философия занималась, и  будет заниматься изучением данного вопроса, так как невозможно полностью и до конца понять сущность  бытия. Многие, кто задумывался о смысле жизни, приходят к выводу, что она бессмысленна.

Камю этот вывод берет за исходный пункт своих рассуждений. Да, жизнь бессмысленна, говорит он, потому что смерть перечеркивает любой ее смысл неотвратимо и окончательно. Есть ли выход, есть ли способ побороть эту неотвратимость? — задается вопросом французский философ.

И его ответ он дал в своей книге «Миф о Сизифе».

Анализом этого произведения мы и займемся в данной работе.

Нами была поставлена цель: прочитать и проанализировать произведение великого французского писателя – философа «Миф о Сизифе. Эссе об абсурде.

Предметом анализа стало произведение  «Миф о Сизифе. Эссе об абсурде».

Объект: мысли писателя – философа Камю А. о самоубийстве, абсурдности бытия и др.

Анализируя данное произведение мы опирались на труды: Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Сумерки богов. М., 1990 и Мордовцева Т.В «Идея смерти в культурфилософской ретроспективе»М.2001.

Глава 1.Анализ произведения

об абсурде человеческого бытия, их претензии на универсальность и онтологичность малопродуктивны для русского самосознания, так как в своем законченном виде они иронично-агрессивны по отношению к вере, в каком-то смысле аморальны и, что особенно важно для русского человека,— эти идеи не «сострадают», а являют собой типично западную рафинированную интеллигентщину в виде орнаментального блуждания ума.

Произведение «Миф о Сизифе» (1941)  написано Камю А. во время фашистской оккупации Франции и во многом созвучно реализму периода нынешней либеральной оккупации в России.

 А.

Камю, изучая опыт человеческого существования, полагает, что важнейшие истины относительно самого себя и мира человек открывает не путем научного познания или философских спекуляций, но посредством чувства, как бы высвечивающего его существование. Таковым является у Камю чувство абсурдности, ставящее под сомнение Бога и разумность социального устройства. Индивид выпадает из рутины повседневной жизни и сталкивается с вопросом: «А стоит ли вообще жизнь того, чтобы быть прожитой?

В работе » Миф о Сизифе. Эссе об абсурде » Камю предлагает ответ на абсурдность жизни. Заключается он в том, что человек может обрести «свободу», презирая тот мир, в котором он живет.

Философ приходит к выводу, что абсурд — это одновременно и проклятье человека, которое он должен постоянно преодолевать, и фундаментальное условие существования. » Безрассудному молчанию мира » противостоит у Камю «порыв » или «бунт » самого человека как активный протест перед лицом абсурда. «Этот бунт придает жизни цену,…

восстанавливает ее величие «1. Камю призывает всегда оставаться верным самому себе и окружающей природе и никогда не терять богатства человеческих чувств.

По мнению, человек должен осознать себя принципиально иным образом, чем осознавал себя до сих пор. Это иное осознание открывает подлинный способ его бытия.

Человек в экзистенциализме просто не в силах существовать, не посвящая чему- то свою жизнь, даже если его действия будут обречены.

Индивид понимает, что предназначение стоит того, чтобы ради него пожертвовать жизнью и благами, и это понимание принуждает его к самоотречению.

Можно сказать, что философия абсурда у Камю имеет нигилистический характер и развивается на противоречивых основаниях пессимизма и бунта, как это нам демонстрируют две работы «Миф о Сизифе» и «Бунтующий человек», символизирующие два периода в творчестве автора.

В деле же бессубъектного дискурса Камю использует идею скуки и абсурда. Удивительно то, что вопрос о смысле существования рождается скукой, а его решение приводит к мысли о самоубийстве.

Однако выходом из ситуации абсурда в полной мере не является и самоубийство, которое на самом деле есть бегство человека от мира. Тема допустимости и оправданности самоубийства, по-разному раскрытая в двух упомянутых работах Камю, является одной из центральных для развенчания мифа о самостоятельном статусе субъекта в философии ХХ века.

В литературной прозе Камю доводит до предела идею социальной легитимности убийства, нашедшей свое основание в идеологии вседозволенности после «смерти Бога». Политический и метафизический бунт предрешают судьбу человека в ХХ веке.

В итоге экзистенциальных размышлений Камю оказывается, что нигилизм оставляет человека наедине с самим собой, так как все остальное отрицаемо, но здесь его охватывает паника, ибо внутри себя человек обнаруживает Ничто; бунтуя против пустоты персонального Ничто, он впадает в абсурд, преодолеть который оказывается невозможным ни через убийство, ни через самоубийство.2 

  Вопрос  Камю  таков:  как  жить  без  высшего  смысла  и  благодати? Сам  по  себе  мир  не  абсурден,  он  просто  неразумен,  так  как  полностью  является    внечеловеческой  реальностью,  не  имеющей  ничего  общего  с  нашими  желаниями  и  нашим  разумом.

 Это  не  значит,  что  мир  непознаваем,  иррационален,  как  «воля»   у  Шопенгауэра  или  «жизненный  порыв»  Бергсона.  Для  Камю  такие  представления  являются  также  антропоморфными,  дающими  нам  иллюзорное  представление  о  постижимости  первоосновы  мира — пусть  и  с  помощью  какой-то  иррациональной   интуиции.

 Количество  измерений  пространства  и  времени,  структуры  атома  и  галактики — эти  вопросы  при  всей  своей  значимости  для  науки  не  имеют  никакого  человеческого  смысла.  Мы  заброшены  в  этот  космос,  в  эту  историю,  и  на  вопрос  о  цели  существования,  о  смысле  всего  сущего  наука  не  дает  никакого  ответа.

 Не  дала  его  и  вся  история  философской  мысли — предлагаемые  ею  ответы  являются  не  рациональными  доказательствами,  но  актами  веры.

Камю  исследует  в  «Мифе  о  Сизифе»  два  неправомерных  вывода  из  констатации  абсурда.  Первый  из  них — самоубийство,  второй — «философское  самоубийство».  Если  для  абсурда  необходимы  человек  и  мир,  то  исчезновение  одного  из  этих  полюсов  означает  и  прекращение  абсурда.

 Абсурд  есть  первая  очевидность  для  ясно  мыслящего  ума.  Самоубийство  представляет  собой  затмение  ясности,  примирение  с  абсурдом,  его  ликвидацию.  Такое  же  бегство  от  абсурда  представляет  собой  «философское  самоубийство» — «скачок»  через  «стены  абсурда».

 В  первом  случае  истреблен  тот,  кто  вопрошает,  во  втором — на  место  ясности  приходят  иллюзии,  желаемое  принимается  за  действительной,  миру  приписываются  человеческие черты — разум,  любовь, милосердие  и  т.п.

 Очевидная  бессмыслица  трансформируется  в  замаскированную,  человек  примиряется  со  своим  уделом.

Религиозную  веру  Камю  считает  замутнением  ясности  видения  и  неоправданным  «скачком»,  примиряющим  человека  с бессмыслицей  существования.  Христианство  примиряет  со  страданиями  и  смертью  («смерть,  где  жало  твое»),  но  все  доказательства  существования  трансцендентного  порядка  сомнительны.

— абсурд связан  с  ностальгией,  тоской  по  потерянному  раю.  Без  нее  нет  и  абсурда.  Из  наличия  этой  ностальгии  нам  не  вывести  самого  потерянного  рая».

 Требования  ясности  видения  означает  честность  пред  самим  собой,  отсутствие  всяких  уловок,  отказ  от  примирения,  верность  непосредственному,  опыту,  в  который  нельзя  ничего  приносить  сверх  данного.

В  этом  своеобразие  позиции  Камю:  он  проповедует  ясность  разумного  решения,  завещанную  всей  европейской  традицией  «метафизики  света»,  начиная  с  Паскаля  и  вплоть  до  Гуссерля,  где  разум  уподобляется  видению,  истина — свету,  ложь — тьме,  божество — источнику  света  или  самому  свету.  Эта  метафизика  приобретала  характер  то  рационалистической  системы,  то  мистической  доктрины,  но  она  всегда  признавала  связь  человеческого  разума  и  разумного  (или  сверх  разумного)  космического  света.  У  Камю  ясностью  видения  наделено  только  конечное  существо,  заброшенное  в  чуждый  ему  мир.  Уже  потому,  что  ставил  выше  всего  этот  свет  разума,  поиск  смысла,  а  не  темные  стороны  человеческой  натуры,  он  и  в  «Мифе  о  сизифе»  далек  от  крайних  форм  европейского  нигилизма.

Но  из  абсурда  следует  и  отрицание  универсальных  этических  норм.  Без  ницшеанского  энтузиазма  Камю  принимает  вывод  из  абсурда — «все  дозволенно».  Единственной  ценностью  становится  ясность  видения  и  полнота  переживания.

 Абсурд  не  надо  уничтожать  самоубийством  или  «скачком»  веры,  его  нужно  максимально  полно  изжить.

 На  человеке  нет  греха,  становление  «невинно»,  и  единственной  шкалой  для  оценки  существования  является  подлинность,  аутентичность  выбора.

Глава 2.Собственные мысли по произведению

Прочитав это произведение лишь единожды очень трудно вникнуть в его сущность, понять, что именно хотел сказать автор. Но наша задача была подойти к этому вопросу с полной серьёзностью, с философской точки зрения, и рассмотреть и проанализировать это произведение так, как это видел сам писатель – философ Альбер Камю.

В человеческой истории для личности больше абсурда, чем цели и смысла. Однако, как считают философы, это не повод, приходить человеку в отчаяние и упиваться трагичностью своей жизни. И люди действительно пытаются найти собственный смысл жизни в этом абсурде, оправдать свое существование.

Умный, нравственно развитый человек мало озабочен тем, будет ли завтрашний день лучше сегодняшнего или следующий век лучше предыдущего. Это уже дело Бога, а не человека. Можно задать вопрос: что делать, чтобы изменить мир? — ничего! Потому что этот замысел превышает человеческие силы.

Человек привык к тому, что есть какой-то смысл, лежащий вне жизни, есть какая-то цель, которую нужно осуществить.

Древнегреческий мифический герой Сизиф наказан богами за свой проступок и вынужден всю жизнь вкатывать в гору камень, который тут же скатывается назад.

У Камю Сизиф – это человек, который поднялся над бессмысленностью своего существования, который в этой бессмысленности обрел свой смысл и свою гордость.

Как бы тяжела и бесцельна ни была бы жизнь – это моя жизнь, и я должен ее прожить достойно.

Камю считал, что смысл жизни не дан, а задан. Смысл жизни должен быть внутри нас, а не вовне. Искание смысла жизни есть борьба против тьмы бессмыслия, это внутреннее преображение, внутреннее творчество человеком самого себя. Но это не значит, что подобные люди, занятые внутренним творчеством, ничего не делают, а заняты только личным спасением.

Исканиями и мучениями таких людей в мире накапливается добро. Философ, святой, художник, вообще любой человек, не ограничивающийся внешней жизнью, а ищущий истоки своего бытия, пытающийся найти свое настоящее место в этой жизни, понять свое предназначение, производит и накапливает в мире добро.

Без таких людей мир давно бы уже рухнул в пропасть полного хаоса и бессмысленности.

Все внешние критерии смысла жизни несостоятельны. Вера в прогресс, в непрерывное совершенствование человечества, вдохновлявшая множество людей в последние два века, полностью разоблачена: оказалось, что человечество не движется вперед, оно ни на шаг не приблизилось к осуществлению совершенного общественного строя, воплощению добра и разума в человеческих отношениях.

В своем произведении Камю А. рассматривает самоубийство как индивидуальный акт, а то, что обычно выделяют как причины самоубийства —  всего лишь повод для этого.

Духовная скудость и убогость нашей жизни свидетельствует о том, что все меньше и меньше становится людей, ищущих смысл жизни, людей глубоко мыслящих, своей внутренней работой прибавляющих в мире добро.

Мы только тратим то, что создали наши предки, и основные причины кризиса нашей жизни заложены именно здесь, а не в экономических потрясениях и отсутствии иностранных инвестиций, или в непоследовательности демократических преобразований.

Заключение

В жизни каждого человека наступает момент, когда он пытается понять смысл своего существования: зачем он живет на этой земле, для чего он рожден, каково его призвание, как он должен прожить свою жизнь? Многим людям кажется, что что-то уходит из их жизни, уходит безвозвратно, что они должны что-то сделать, но что и как? И часто эти вопросы остаются открытыми, нерешенными, так как нам просто не хватает времени подумать над ними. У нас работа, семья, мы заняты общественной деятельностью.          Наша жизнь сводится, по замечанию русского философа П.А.Флоренского, либо к достижению ближайших корыстных интересов, связанных с материальным благом, либо к заполнению свободного времени забавами, развлечениями. Подчас мы даже и не ищем высоких смыслов, а сводим все смысложизненные вопросы к удовлетворению своих земных человеческих потребностей.

Мы жаждем устроить жизнь “здесь” и “сейчас” и насытиться ею перед смертью. А что будет, потом нас мало волнует…

Мы сосредоточены на себе, верим только в себя и надеемся только на себя – такова установка современной жизни. Но когда в нашу жизнь вторгаются внешние обстоятельства (болезнь, финансовое разорение, бедность, смерть близких и т.д.), мы осознаем, что собственными силами нам не справиться. Помощь друзей, психологические аутотренинги не всегда способны помочь нам. И где же выход?

Люди находят его в уходе от проблем. Кто-то дни и ночи без отдыха проводит на своей работе, которая поглощает все его жизненные проблемы. Но ему так и не удается найти смысл своего существования в этой сфере.

Кто-то начинает верить в своих детей, так как собственная жизнь не сложилась. У кого-то…

Источник: https://www.refland.ru/2166-ref.html

Миф о Сизифе (эссе) — это… Что такое Миф о Сизифе (эссе)?

Миф о Сизифе (фр. Le Mythe de Sisyphe) — философское эссе Альбера Камю, написанное им в 1942 году. Считается программным произведением в философии абсурдизма.

Это эссе следует рассматривать совместно с другими работами Камю: повестью «Посторонний», пьесой Калигула и, особенно, эссе Человек бунтующий.[источник не указан 720 дней]

Краткое содержание

Эссе, посвящённое Паскалю Пиа, состоит из четырёх глав и приложения.

Рассуждение об абсурде

Камю пытается ответить на единственный, по его мнению, имеющий значение философский вопрос: «Стоит ли жизнь труда быть прожитой?»

Человек абсурда

Как должен жить человек абсурда? Очевидно, этические нормы не применимы, поскольку все они в высшей степени основаны на самооправдании.

«Порядочность не нуждается в правилах» «Всё позволено» … речь идёт не о возгласе освобождения и радости, а о горькой констатации. Дальше Камю переходит к настоящим примерам абсурдной жизни.

Он начинает с Дон Жуана, серийного соблазнителя, жившего необузданной, постной жизнью.

Следующий пример — актёр, изображающий эфемерные жизни для эфемерной славы.

Третий пример человека абсурда Камю — завоеватель, забывший все обещания вечности ради влияния на человеческую историю.

Абсурдное творчество

В этой главе Камю исследует абсурдное творчество художника.

Миф о Сизифе

Сизиф бросил вызов Богам. Когда пришло время умирать, он попытался сбежать из преисподней. За это Боги решили его наказать: вечно он должен был вкатывать огромный камень в гору, откуда тот неизменно скатывался вниз, и все нужно было начинать сначала.

Боги полагали, что на свете нет ничего ужасней, чем тяжёлая и бесполезная работа. Камю считает Сизифа абсурдным героем, который живет полной жизнью, ненавидит смерть и обречен на бессмысленный труд. Сизиф наиболее интересен Камю, когда он спускается к подножию горы к скатившемуся камню.

Это поистине трагический момент, в который герой осознает свое безвыходное положение. У него нет надежды, и тяжёлая судьба не может быть преодолена с помощью презрения к ней. Но у Сизифа есть камень, который является его достоянием, и каждый отблеск руды в нём для героя — целый мир.

Камю заключает, что «все хорошо» и, что «Сизифа следует представлять себе счастливым».

Автор представляет непрерывный и бессмысленный труд Сизифа как метафору современной жизни, потраченной на бесполезный труд на фабриках и в офисах. «Сегодняшний рабочий каждый день своей жизни трудится над одной и той же задачей, и эта судьба не менее абсурдна. Но это трагично только в редкие моменты, когда это осознаётся».

См. также

Примечания

Источник: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1564642

Читать онлайн "Миф о Сизифе. Эссе об абсурде." автора Камю Альберт — RuLit — Страница 2

Итак, стоит ли полагать, столкнувшись с этими противоречиями и этой темнотой, будто нет никакой связи между возможным мнением о жизни и деянием, совершаемым, чтобы ее покинуть? Не будем преувеличивать. В привязанности человека к миру есть нечто более сильное, чем все беды мира.

Тело принимает участие в решении ничуть не меньше ума, и оно отступает перед небытием. Мы привыкаем жить задолго до того, как привыкаем мыслить. Тело сохраняет это опережение в беге дней, понемногу приближающем наш смертный час.

Наконец, суть противоречия заключается в том, что я назвал бы «уклонением», которое одновременно и больше, и меньше «развлечения» Паскаля . Уклонение от смерти — третья тема моего эссе — это надежда.

Все здесь путает нам карты. Исподволь утверждалось, будто взгляд на жизнь как на бессмыслицу равен утверждению, что она не стоит того, чтобы ее прожить. На деле между этими суждениями нет никакой необходимой связи.

Просто должно не поддаваться замешательству, разладу и непоследовательности, а прямо идти к подлинным проблемам. Самоубийство совершают потому, что жить не стоит,— конечно, это истина, но истина бесплодная, трюизм.

Разве это проклятие существования, это изобличение жизни во лжи суть следствия того, что у жизни нет смысла? Разве абсурдность жизни требует того, чтобы от нее бежали — к надежде или к самоубийству? Вот что нам необходимо выяснить, проследить, понять, отбросив все остальное.

Ведет ли абсурд к смерти? Эта проблема первая среди всех других, будь то методы мышления или бесстрастные игрища духа. Нюансы, противоречия, всеобъясняющая психология, умело привнесенная «духом объективности»,-все это не имеет ничего общего с этим страстным исканием. Ему потребно неправильное, то есть логичное, мышление.

Это нелегко дается. Всегда просто быть логичным, но почти невозможно быть логичным до самого конца. Столь же логичным, как самоубийцы, идущие до конца по пути своего чувства.

Размышление по поводу самоубийства позволяет мне поставить единственную проблему, которая меня интересует: существует ли логика, приемлемая вплоть до самой смерти? Узнать это я смогу только с помощью рассуждения, свободного от хаоса страстен и исполненного светом очевидности. Так намечается начало рассуждения, которое я называю абсурдным. Многие начинали его, но я пока не знаю, шли ли они до конца.

Когда Карл Ясперс , показав невозможность мысленно конституировать единство мира, восклицает: «Этот предел ведет меня к самому себе, гуда.

Конечно, он говорит вслед за другими, но сколь поспешно стремится покинуть эти пределы! К этому последнему повороту, колеблющему основания мышления, приходят многие люди, в том числе и самые незаметные. Они отрекаются от всего, что им дорого, что было их жизнью.

Другие, аристократы духа, тоже отрекаются, но идут к самоубийству мышления, откровенно бунтуя против мысли. Усилий требует как раз противоположное: сохранять, насколько возможно, ясность мысли, пытаться рассмотреть вблизи образовавшиеся на окраинах мышления причудливые формы.

Упорство и проницательность — таковы привилегированные зрители этой абсурдной и бесчеловечной драмы, где репликами обмениваются надежда и смерть. Ум может теперь приступить к анализу фигур этого элементарного и вместе изощренного танца, прежде чем оживить их своей собственной жизнью.

Абсурдные стены

Подобно великим произведениям искусства, глубокие чувства значат всегда больше того, что вкладывает и них сознание. В привычных действиях и мыслях обнаруживаются неизменные симпатии или антипатии души, они прослеживаются в выводах, о которых сама душа ничего не знает.

Большие чувства таят в себе целую вселенную, которая может быть величественной или жалкой; они высвечивают некий мир, наделенный своей собственной аффективной атмосферой. Есть целые вселенные ревности, честолюбия, эгоизма или щедрости.

Вселенная предполагает наличие метафизической системы или установки сознания. То, что верно в отношении отдельных чувств, тем более верно для лежащих в их основании эмоций.

Они неопределенны и смутны, но в то же время «достоверны»; столь же отдаленны, сколь и «наличии» — подобно эмоциям, дающим нам переживание прекрасного или пробуждающим чувство абсурда.

Но практически я знаю людей и признаю их таковыми по поведению, совокупности их действии, по тем следствиям, которые порождаются в жизни их поступками. Все недоступные анализу иррациональные чувства также могут практически определяться, практически оцениваться, объединяться но своим последствиям в порядке умопостижения.

Я могу уловить и пометить вес их лики, дать очертания вселенной каждою чувства Даже в сотый раз увидев одного актера, я не стану утверждать, будто знаю его лично. И все же, когда я говорю, что знаю его несколько лучше, увидев в сотый раз и попытавшись суммировать во им сыгранное, в моих словах есть доля истины. Это парадокс, а вместе с тем и притча.

Мораль ее в том, что человек определяется разыгрываемыми им комедиями ничуть не меньше, чем искренними порывами души. Речь идет о чувствах, которые нам недоступны во всей своей глубине; но они частично отражаются в поступках, в установках сознания, необходимых для того или иного чувства. Попятно, что тем самым я задаю метод.

Но это — метод анализа, а не познания. Метод познания предполагает метафизическую доктрину, которая заранее определяет выводы, вопреки всем заверениям в беспредносылочности метода. С первых страниц книги нам известно содержание последних, причем связь их является неизбежной.

Определяемый здесь метод передает чувство невозможности какого бы то ни было истинного познания. Он дает возможность перечислить видимости, прочувствовать душевный климат.

Быть может, нам удастся раскрыть неуловимое чувство абсурдности в различных, но все же родственных мирах умопостижения, искусства жизни и искусства как такового. Мы начинаем с атмосферы абсурда. Конечной же целью является постижение вселенной абсурда и той установки сознания, которая высвечивает в мире этот неумолимый лик.

Начало всех великих действий и мыслей ничтожно. Великие деяния часто рождаются на уличном перекрестке или у входа в ресторан. Так и с абсурдом. Родословная абсурдного мира восходит к нищенскому рождению.

Но если ответ искренен, если он передает то состояние души, когда пустота становится красноречивой, когда рвется цепь каждодневных действий и сердце впустую ищет утерянное звено, то здесь как будто проступает первый знак абсурдности.

Бывает, что привычные декорации рушатся. Подъем, трамваи, четыре часа в конторе или на заводе, обед. трамвай, четыре часа работы, ужин, сон; понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, все в том же ритме — вот путь, по которому легко идти день за днем. Но однажды встает вопрос «зачем?».

Все начинается с этой окрашенной недоумением скуки. «Начинается» вот что важно. Скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание. Скука пробуждает его и провоцирует дальнейшее: либо бессознательное возвращение в привычную колею, либо окончательное пробуждение.

А за пробуждением рано или поздно идут следствий: либо самоубийство, либо восстановление хода жизни. Скука сама по себе омерзительна, но здесь я должен признать, что она приносит благо. Ибо все начинается с сознания, и ничто помимо него не имеет значения. Наблюдение не слишком оригинальное, но речь как раз и идет о самоочевидном.

Этого пока что достаточно для беглого обзора истоков абсурда. В самом начале лежит просто «забота» .

Источник: https://www.rulit.me/books/mif-o-sizife-esse-ob-absurde-read-142351-2.html

Альбер Камю. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде

Связь абсурдности с самоубийством

Альбер Камю в своей работе пытается ответить на единственный по его мнению имеющий значение философский вопрос: «Стоит ли жизнь труда быть прожитой?». Если удастся ответить на него, то станет понятно, в чём же все-таки смысл жизни.

Камю рассматривает самоубийство не как социальный феномен, а связывает его с индивидуальным мышлением: «самоубийство подготавливается в безмолвии сердца».

И то, что люди называют причинами самоубийства чаще всего просто повод, таким образом, даже друг, случайно выпаливший неподходящее слово может подтолкнуть наружу горечь и скуку в душе самоубийцы.

Что же делать, если всё вокруг внезапно лишается иллюзий, необходимых для жизни? В этом случае можно говорить о чувстве абсурдности, оно и является тем несогласием между человеком и его жизнью.

«Все когда-либо помышлявшие о самоубийстве люди сразу признают наличие прямой связи между абсурдностью и тягой к небытию».

Так автор исследует связь между абсурдностью и самоубийством. Но её осознание не решает саму проблему, потому что зачастую, те, кто говорит нет», поступают так, будто сказали «да», и наоборот, самоубийцы часто уверены, что жизнь имеет смысл. И взгляд на жизнь как на бессмыслицу совсем не равен утверждению, что она не стоит того, чтобы ее прожить.

Здесь хочется сразу же задать встречный вопрос автору, силён или слаб тот человек, который что решается на суицид? В поисках ответа на эту дилемму, конечно, невозможно принять однозначное решение. Камю, естественно, не обходит этой темы стороной: «В принципе для человека, который не жульничает с самим собой, действия регулируются тем, что он считает истинным».

Потому сам для себя он, вероятнее всего, решает в какую сторону склоняется его поступок. Но разве это не слабость, когда индивид выбирает самый лёгкий способ — не решение, а уход от проблемы? И разве не сила, заглушить присущий любому живому существу инстинкт самосохранения, заставить наложить руки на себя? Ведь мы привыкли жить ещё раньше, чем привыкли мыслить.

Абсурдно, что самоубийца выходит и силён в какой-то мере, и слаб, вне зависимости от нависшей над ним ситуации. А вот придерживается ли он логики, или следует за порывом чувств, здесь автор даёт понять: «Всегда просто быть логичным, но почти невозможно быть логичным до самого конца. Столь же логичным, как самоубийцы, идущие до конца по пути своего чувства».

Примером можно привести героиню произведения Анри Барбюса «Нежность». Девушка незнатного происхождения разорвала отношения с лордом, понимая, что не может выйти замуж за любимого. Он получает письма от неё, на следующий день, через один, четыре, шесть и одиннадцать лет спустя.

Она пишет о том как любит и живёт без него, и как тяжело восстановиться после этой трагедии. Последнее послание приходит через двадцать лет, в нём говорится о том, что она попросила высылать её письма, написанные одним днём, через определённое время, поставив дату на конвертах будущими числами.

Хотя дело совсем не в этом, она была логична до самого конца, продумав каждую мелочь, хотя и следовала по пути чувства.

Миф о Сизифе

Чтобы подытожить свои рассуждения об абсурде, Камю приводит миф о Сизифе.

Боги решили наказать Сизифа за его неподчинение, земные влечения и неподдельную симпатию к миру, приговорив ежедневно поднимать огромный булыжник на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз.

Они полагали будто нет на свете более ужасной кары, чем выполнение ненужной безнадёжной работы. Поэтому героя мифа можно считать человеком абсурдным.

В тот момент, когда возникает пауза между нескончаемыми терзаниями, к герою наконец-то возвращается сознание. Вся трагичность этой истории и состоит в том, что поведение Сизифа осознанно.

Тогда можно без тени сомнения провести параллель между современными людьми и героем мифа, ведь зачастую, жизнь также трагична и в то же время абсурдна.

Большинство людей выполняет однообразные действия, не создавая нового и даже не помышляя об этом.

Сизифа следует всё же представлять счастливым по мнению Камю, так как его сознание ясное, он пытается победить судьбу, и в итоге обращает мучения в отраду. Его счастье в том, что он теперь борется за вершину, вспоминая о жизни и мире, в которые влюблён.

Но именно то, что сознание Сизифа трезво, помогает герою бороться с миром, потому как он понимает что это его собственный выбор, где он руководит.

Счастливый он потому, что уясняет и признаёт удручающие условия, но именно так становится выше тех обстоятельств, в которые поставлен.

Таким образом, разобрав само понятие абсурда, Камю выделяет из него первостепенные следствия: ясный рассудок, с чьей помощью и следует противостоять миру, душевная легкость, или свобода, а также разнообразный жизненный опыт. Значит, умный, подключающий сознание, человек абсурда превращает в постоянный регламент жизни то, что являлось тяжким бременем, и соответственно отклоняет самоубийство.

В результате трудов разума возникает чувство абсурда, позволяющее переоценить своё предназначение. Камю даёт известной греческой легенде новое дыхание, связав её с идеей рутинности работы современных людей. Потому что практически нет пользы в статистике, бухгалтерии, бюрократии — они лишь ходят по кругу, выполняя однообразные действия, вместо того, чтобы создавать новые.

• В заключение к рассуждениям хочется привести монолог Гамлета
• «Кто снес бы плети и глумленье века
• Когда б он сам мог дать себе расчет Простым кинжалом?
• Кто бы плелся с ношей,
• Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,
• Когда бы страх чего-то после смерти,
• Безвестный край, откуда нет возврата
• Земным скитальцам, — волю не смущал,
• Внушая нам терпеть невзгоды наши
• И не спешить к другим, от нас сокрытым?»
• абсурдность самоубийство сизиф барбюс

Самоубийство абсурдно само по себе, уже только потому, что никто с того света не возвращался, и не может поведать нам, действительно ли это уход от проблем. Там, за этой тонкой границе неизведанный нами мир, и ни один человек не сможет доказать, что там лучше, или же хуже.

Самоубийство это осознание своей безнадёжности и подавленности. Но в тоже время это смелый шаг в бездну, откуда нет возврата. Жизнь каждого из нас абсурдна в какой-то мере. Каждый сражается с преградами судьбы, стремясь подчинить её себе. Безусловно, существуют «стены» для разума индивида. Мир не может разрешить человеку догнать его, познать истину бытия.

Мы не всемогущи, это изобличают нам всякий раз, как только кто-то пытаться побороть стены. На его пути сразу же возникают новые. Рассудительным мнит себя только тот, кто ещё не видит собственных стен, рубежа потенциалам разума. Любопытен также тот факт, что абсурд наличествует только при борьбе и разногласии.

Потому как даже кратковременное примирение его убивает.

Для чего мы нужны на этой земле, для чего рождены на свет, каково предназначение и как должны прожить свою жизнь? Часто людям кажется, что что-то безвозвратно покидает их жизнь, и вроде нужно что-то с этим делать, но что именно и каким образом? Чаще всего эти проблемы остаются открытыми, нерешенными, так как нам элементарно не хватает времени поразмыслить над ними. Рутинные дела затягивают нас в свою огромную чашу. У нас работа, семья, мы захвачены общественными делами. Люди, чьё размеренное существование было подкошено смертью близких, разорением или болезнью, то есть те, в чью жизнь вмешались внешние факторы, ищут выход. Чаще всего этот выход помогают найти окружающие люди, либо внутренний «стержень» человека помогает ему оправиться и не сломаться. Но имеет место и самоубийство. Это происходит тогда, когда уже нет надежды и сил бороться.

По моему мнению, бессмысленно делать шаг навстречу бездне, которая, всё равно, рано или поздно, тебя настигнет. Понятно одно, если жизнь подарена человеку, значит в ней есть смысл. Не стоит лишать себя удовольствия попробовать прожить её так, чтобы в итоге понять, что это того стоило.

Источник: https://studbooks.net/507089/filosofiya/alber_kamyu_mif_o_sizife_esse_ob_absurde