Краткое содержание кортасар игра в классики за 2 минуты пересказ сюжета

«Игра в классики» – сложный и многослойный роман Хулио Кортасара, который можно читать и перечитывать. Что он из себя представляет? Просто литературный эксперимент аргентинского писателя? Или трудное в освоении метафизическое путешествие сквозь смыслы? Concepture публикует статью об одном из величайших романов 20 столетия.

Краткое содержание Кортасар Игра в классики за 2 минуты пересказ сюжета

В наше время повального увлечения интерактивными программами и мобильными приложениями роман Хулио Кортасара «Игра в классики» весьма актуален. Книга вышла в свет в 1963г.

Предвосхитила ли она геймификацию будущего или раскрыла глубинное свойство человеческой натуры? «Игра в классики» – это роман-игра, и от читателя здесь требуется играть в буквальном и переносном смысле.

Взаимодействие с читателем Кортасар осуществляет на различных уровнях реализации текста, на одних уровнях это очевидно с первого взгляда, на других становится заметным при вдумчивом прочтении и перечитывании.

  • Очевидной частью игры является необычное построение романа.  Порядок прочтения глав романа вариативен, и «Таблица для руководства» есть не что иное, как правила, которые нам объясняют в начале игры:
  • «Эта книга в некотором роде – много книг, но прежде всего это две книги. Читателю представляется право выбирать одну из возможностей:
  • Первая книга читается обычным образом и заканчивается 56 главой[…]
  • Вторую книгу нужно читать, начиная с 73 главы, в особом порядке: в конце каждой главы в скобках указан номер следующей».

Таким образом, при прочтении книги вторым способом, читателю предстоит перепрыгивать с главы на главу в Краткое содержание Кортасар Игра в классики за 2 минуты пересказ сюжетапредписанном автором порядке. При этом глава 55-я исключается из текста по замыслу писателя. В первом же варианте книга представляет собой более-менее последовательное изложение событий, хотя и с «белыми пятнами» в сюжете. Такая многовариантность прочтения романа прекрасно гармонирует с новейшими открытиями современной физики и ее множественными вероятностями.

Еще одно правило от автора – не пассивное чтение, а соучастие читателя. Что же означает читатель-соучастник? Кортасар выделял 2 типа читателей — читатель-сообщник и читатель-самка. Для читателя-самки характерна желание получить удовольствие от прочтения, не прилагая при этом усилий.

Но Кортасар ставит планку – установка на максимальную вовлеченность в сотворчество, на достраивание, домысливание, на поиск недостающей информации.

Так, читателю предстоит самому определиться со многими двойственными событиями сюжета – любил Орасио Магу или не любил, утонула она или не утонула, прыгнул он из окна или не прыгнул и т.д.

Ключом к необычной структуре книги является образ вымышленного писателя Морелли, чей дневник герои читают по ходу романа. Вот что он пишет о проекте написать «антироман»:

«Провоцировать, написать текст непричесанный, где узелки не будут тщательно завязаны, текст, ни на что не похожий, абсолютно антироманный по форме (хотя и не антироманический по духу)».

А вот о читателе: «Третья возможность: сделать читателя сообщником, товарищем в пути. Соединить их одновременностью, поскольку чтение отбирает время у читателя и передает его времени автора.

Таким образом, читатель мог бы стать соучастником…» 

Все это в полной мере осуществил в своем творчестве Хулио Кортасар. Название другого его романа – «62. Модель для сборки» – говорит само за себя. Кортасар очень серьезно отзывался о феномене игры.

«Есть игры и игры, и мое видение игры, представленное во всем, что я сделал, –  это как занятие очень серьезное и глубокое. Я считаю игру сущностной деятельностью человеческой личности. Так что путать игру с легковесностью абсолютно ошибочно». И еще: «Для меня невозможно жить, не играя […]. Писать для меня – значит играть»

Краткое содержание Кортасар Игра в классики за 2 минуты пересказ сюжета

Игры в романе также проявляются на различных уровнях, так, например, на уровне лингвистическом: птичий язык глиглико, который придумала Мага, игры с четой Тревелеров в «кладбище слов», различные формы словотворчества. На уровне физическом мы видим, как Талита прыгает по клеточкам классиков, а Орасио и Мага играют во «встречи», блуждая по Парижу.

Уровень топологический – это лабиринт.  В книге нет лабиринтов в прямом смысле, но центральные места действия – Париж и психиатрическая лечебница – обладают свойствами лабиринта. Известно, что в Римской империи дети играли в лабиринты, выложенные на поле или на мостовой. Краткое содержание Кортасар Игра в классики за 2 минуты пересказ сюжетаЦентр лабиринта – цель, до которой нужно дойти,  не заблудившись в переходах. В разных культурах и разных периодах человеческой истории прохождение лабиринта имело свое значение.  В языческом понимании лабиринт тесно связан со смертью и возрождением. В христианстве лабиринт символизировал дорогу, ведущую к раскаянию. Главный герой «Игры в классики» тоже находится в поиске этого центра перерождения. Даже глядя в дыру циркового купола, он «размышлял о трех днях, когда мир бывает открыт, когда воспаряют маны и перекидывается мост от человека к дыре в выси, мост от человека к человеку (ибо разве к дыре карабкаются не затем, чтобы спуститься потом изменившимся и снова, только иным образом, встретиться со своим племенем?)».

Роман соткан из двух тканей – физического мира, в котором живут герои, и метафизического, в который автор настойчиво направляет нас подсказками, превращая ключевые слова и понятия в многозначные символы, связывая события с мифологией и с человеческим подсознанием.

  Неожиданно (но неслучайно) читаем об Оливейре, который просто одержим словами – «Почему-то сегодня утром он думал о египетских фразах и о Тоте,  и знаменательно, что именно Тот было богом магии и изобретателем языка […] И [Орасио и Тревелер] пришли к выводу, что двоякая миссия бога Тота в конце концов была наглядной гарантией связи реальности с ирреальностью…».

Творчество Х.Кортасара относится к направлению «магического реализма»  в литературе, отличительной чертой которого является взаимопроникновение фантастики и реальности. Сам Кортасар признавался, что не может писать, не включая фантастику в свое произведение:

« Я не могу писать ни по чужой указке, ни насилуя себя. Что бы я ни сочинял, там должны быть элементы фантастики, гротеска, юмора, словотворчества. Иначе я писать не способен.

»  Впрочем, кажется, он и жил в своеобразной реальности – «Знаешь, когда я остаюсь дома один, а на столе лежит пара перчаток – […], — я ни за что не засну, пока не уберу их или не придавлю сверху тяжелым предметом.

Я не мог бы спать, зная, что перчатки остались вот так, просто лежать где-то поблизости. Меня преследует мысль, что в назначенный миг они чем-то наполнятся»

Краткое содержание Кортасар Игра в классики за 2 минуты пересказ сюжета

К взаимодействию как элементу игры относится и интерсубъективная картина мира Кортасара. Это значит, что важным моментом в произведении является Встреча с другим субъектом.

 Вспомним, как вопреки теории вероятностей Мага и Орасио умудряются встретиться в Париже, вспомним встречу Талиты с Орасио в морге, а ранее – повисший в воздухе вопрос – пойдет ли Талита навстречу к Орасио на мостике, перекинутом между окнами.

Встреча – это необходимый момент настоящего взаимопонимания и выход за границы собственного «я».  

На уровне языка выход за границы индивидуальности  достигается и с помощью кортасаровского виртуозного владения словом. В некоторых главах возникает ощущение, что ты считываешь мысли героя при их зарождении. Нить повествования берут в руки то автор, то Орасио Оливейра, то другие персонажи.

А вот автор бросает откровенный вызов терпению и трудолюбию читатателя — глава, в которой Орасио читает книгу Маги и ведет с ней мысленный разговор.

Читателю приходится балансировать на двух линиях, которые пытаются перебить друг друга – на линии сюжета второсортного романа и линии разговора с Магой:

  1. «В сентябре 80-го года, через несколько месяцев после
  2. Видишь такой скверно написанный роман, да, в до-
  3. Смерти моего отца, я решил отойти от дел, передать
  4. Вершение ко всему, еще и дурно изданный, — и спра-
  5. Их другой фирме, также занимающейся производством
  6. Шиваешь себя, как можно читать такое».

Одновременно Кортасар вовлекает читателя в мир романа благодаря удивительной реалистичности описаний. Мы «видим» и «осязаем», например: «Я касаюсь твоих губ, пальцем веду по краешку рта и нарисую его так, словно он вышел из-под моей руки, так, словно твой рот приоткрылся впервые, и мне достаточно зажмуриться, чтобы его не стало, а потом начать сначала…».

Краткое содержание Кортасар Игра в классики за 2 минуты пересказ сюжета

Другой эпизод, где Талита должна передать Оливейре заварку и гвозди, Талита хочет просто перебросить их, а Оливейра возражает: «И заварка рассыпется по полу, а пол грязный, и я потом буду пить мерзкий мате с волосами». Или же: «Я не умею выразить это словами», – сказала Мага, вытирая ложку далеко не чистой тряпкой».

Итак, в романе есть игра на уровне с читателем, на уровне героев, есть и на «глобальном» уровне – интертекстуальном, как и полагается литературному произведению, тем более постмодернистскому.

При этом автор делает различные аллюзии не только на литературные тексты, но и на музыку, и изобразительное искусство.

Это очень насыщенный уровень, возникший благодаря большой эрудиции Хулио Кортасара, и он достоин отдельного глубокого анализа.

Пожалуй, это малая толика инсайтов, которые можно вынести для себя при прочтении книги. Каждый сможет унести по своим способностям, и скорее всего придется прийти снова.

Рекомендуем прочесть:

1.Хулио Кортасар – «62. Модель для сборки»;

2.Хулио Кортасар – «Восьмигранник»;

3.Хулио Кортасар – «Бестиарий».

Источник: https://concepture.club/post/rubrika_2021/kortasar-igra-v-klassiki

Хулио Кортасар — Игра в классики

Здесь можно скачать бесплатно «Хулио Кортасар — Игра в классики» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Классическая проза, издательство Амфора, год 2003. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.

Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Краткое содержание Кортасар Игра в классики за 2 минуты пересказ сюжета

Описание и краткое содержание «Игра в классики» читать бесплатно онлайн.

В некотором роде эта книга — несколько книг…

Так начинается роман, который сам Хулио Кортасар считал лучшим в своем творчестве.

Игра в классики — это легкомысленная детская забава. Но Кортасар сыграл в нее, будучи взрослым человеком. И после того как его роман увидел свет, уже никто не отважится сказать, что скакать на одной ножке по нарисованным квадратам — занятие, не способное изменить взгляд на мир.

Хулио Кортасар.

Игра в классики

Эта книга в некотором роде — много книг, но прежде всего это две книги. Читателю представляется право выбирать одну из двух возможностей:

Первая книга читается обычным образом и заканчивается 56 главой, под последней строкою которой — три звездочки, равнозначные слову Конец. А посему читатель безо всяких угрызений совести может оставить без внимания все, что следует дальше.

Вторую книгу нужно читать, начиная с 73 главы, в особом порядке: в конце каждой главы в скобках указан номер следующей. Если же случится забыть или перепутать порядок, достаточно справиться по приведенной таблице:

73 — 1 — 2 — 116 — 3 — 84 — 4 — 71 — 5 — 81 — 74 — 6 — 7 — 8 — 93 — 68 — 9 — 104 — 10 — 65 — 11 — 136 — 12 — 106 — 13 — 115 — 14 — 114 — 117 — 15 — 120 — 16 — 137 — 17 — 97 — 18 — 153 — 19 — 90 — 20 — 126 — 21 — 79 — 22 — 62 — 23 — 124 — 128 — 24 — 134 — 25 — 141 — 60 — 26 — 109 — 27 — 28 — 130 — 151 — 152 — 143 — 100 — 76 — 101 — 144 — 92 — 103 — 108 — 64 — 155 — 123 — 145 — 122 — 112 — 154 — 85 — 150 — 95 — 146 — 29 — 107 — 113 — 30 — 57 — 70 — 147 — 31 — 32 — 132 — 61 — 33 — 67 — 83 — 142 — 34 — 87 — 105 — 96 — 94 — 91 — 82 — 99 — 35 — 121 — 36 — 37 — 98 — 38 — 39 — 86 — 78 — 40 — 59 — 41 — 148 — 42 — 75 — 43 — 125 — 44 — 102 — 45 — 80 — 46 — 47 — 110 — 48 — 111 — 49 — 118 — 50 — 119 — 51 — 69 — 52 — 89 — 53 — 66 — 149 — 54 — 129 — 139 — 133 — 140 — 138 — 127 — 56 — 135 — 63 — 88 — 72 — 77 — 131 — 58 — 131

И, воодушевленный надеждой быть полезным, в особенности молодежи, а также способствовать преобразованию нравов в целом, я составил это собрание максим, советов и наставлений, кои являются основой той вселенской морали, что столь способствует духовному и мирскому счастию всех людей, каковыми бы ни были их возраст, положение и состояние, равно как процветанию и доброму порядку не только гражданской и христианской республики, где мы живем, но и благу любой другой республики или правительства, каковых самые глубокомудрые философы света пожелали бы измыслить.

Дух Библии и Вселенской Морали, извлеченный из Ветхого и Нового завета.Писано на тосканском аббатом Мартини с приведением цитат.На кастильский переведено ученым клериком Конгрегации святого Кайетано.С разрешения.Мадрид: Напечатано Аснаром, 1797.

Всегда, чуть похолодает, точнее, в середине осени, меня берет дикое желание думать о чем-нибудь Икс-центрическом и Икс-зотическом, вроде, к примеру, хотелось бы мне стать ласточкой, чтоб сорваться да и махнуть в жаркие страны, или скукожиться муравьишкой да забиться в норку и сидеть себе там, грызть пищу, запасенную с лета, а то извернуться змеей наподобие тех, что держат в зоопарке в стеклянных клетках, чтоб не окаменели от холода, как бывает-случается с людишками, которые не могут купить себе одежды, больно дорого, и согреться не могут, потому как керосина нет, или угля, или дров, или бензина всякого, да и денег нету, ведь ежели в карманах у тебя позвякивает, ты можешь войти в любой подвальчик и попросить себе граппы, а она ой как согревает, только нельзя Зло-употреблять, потому как Зло-употребишь — и сразу во Зло и в порок войдешь, а уж от порока до падения телесного и морального один шаг, и коли покатился по роковой наклонной плоскости к дурному поведению во всех смыслах, так уж никто на белом свете не спасет тебя от помойки людской и никто тебе руки не протянет, чтобы вытащить из вонючего болота, в котором барахтаешься, это почитай как с кондором: пока молод, парит-летает по горным вершинам, а как состарится, падает камнем вниз, чисто бомбардировщик пикирующий, у которого моральный мотор отказал. Хорошо бы то, что пишу, сослужило кому службу, чтоб посмотрел он на свое поведение, а не каялся бы, когда поздно уже и все к чертовой бабушке покатилось по его же собственной вине!

Читайте также:  Краткое содержание карамзин остров борнгольм за 2 минуты пересказ сюжета

Сесар Бруто.Кем бы мне хотелось быть, если бы я не был тем, кто я есть (глава «Пес Святого Бернардо»).

Rien ne vous tue un homme que d’êtré oblige de représenter un pays [1].

Жак Ваше, письмо к Андре Бретону

Встречу ли я Магу? Сколько раз, стоило выйти из дому и по улице Сен добраться до арки, выходящей на набережную Конт, как в плывущем над рекою пепельно-оливковом воздухе становились различимы контуры, и ее тоненькая фигурка обрисовывалась на мосту Дез-ар; случалось, она ходила из конца в конец, а то застывала у железных перил, глядя на воду.

И так естественно было выйти на улицу, подняться по ступеням моста, войти в его узкий выгнутый над водою пролет и подойти к Маге, а она улыбнется, ничуть не удивясь, потому что, как и я, убеждена, что нечаянная встреча — самое чаянное в жизни и что заранее договариваются о встречах лишь те, кто может писать друг другу письма только на линованной бумаге, а зубную пасту из тюбика выжимает аккуратно, с самого дна.

Но теперь ее на мосту наверняка нет. Ее тонкое лицо с прозрачной кожей, наверное, мелькает теперь в старых подъездах квартала Марэ, а может, она разговаривает с торговкой жареным картофелем или ест сосиски на Севастопольском бульваре. И все-таки я поднялся на мост, и Маги там не было.

Теперь Мага не попадалась мне на пути, и, хотя мы знали, кто из нас где живет, и знали каждый закоулок в наших типичных парижских псевдостуденческих комнатушках, знали все до одной почтовые открытки, эти оконца в мир Брака, Гирландайо, Макса Эрнста, пришпиленные на аляповатых карнизах или крикливых обоях, тем не менее мы не пошли бы друг к другу домой. Мы предпочли встречаться на мосту, на террасе кафе или в каком-нибудь облюбованном кошками дворике Латинского квартала. Мы бродили по улицам и не искали друг друга, твердо зная: мы бродим, чтобы встретиться. О Мага, в каждой женщине, похожей на тебя, копится, точно оглушительная тишина, острое стеклянное молчание, которое в конце концов печально рушится, как захлопнутый мокрый зонтик. Как зонтик, Мага, наверное, ты помнишь тот старый зонтик, который мы принесли в жертву оврагу в парке Монсури промозглым мартовским вечером. Мы зашвырнули его; ты нашла этот зонтик на площади Согласия, он уже был порван, но ты им пользовалась вовсю, особенно продираясь сквозь толпу в метро или автобусе, всегда неловкая, рассеянная, занятая мыслями о пестром костюмчике или причудливых узорах, которые начертили две мухи на потолке, а в тот вечер вдруг хлынул ливень, едва мы вошли в парк, и ты уже собиралась гордо раскрыть свой зонтик, как вдруг в руках у тебя разразилась катастрофа, и нам на головы обрушились холодные молнии, черные тучи, рваные лоскутья и сверкающие, вылетевшие из гнезд спицы; мы смеялись как сумасшедшие под проливным дождем, а потом решили, что зонтик, найденный на площади, должен умереть достойным образом в парке и не может быть неблагородно выброшен на помойку или попросту за ограду; и тогда я сложил его, насколько это было возможно, мы поднялись на самое высокое место в парке, туда, где перекинут мост над железной дорогой, и с высоты я что было сил швырнул зонт на дно заросшего мокрой травой оврага, под твой, Мага, крик, напомнивший мне проклятия валькирии. Он пошел на дно оврага, словно корабль, над которым сомкнулись зеленые воды, зеленые бурные воды, a la mer qui est plus félonesse en été qu’en hiver [2], коварные волны, Мага, — мы еще долго перечисляли все названия его последнего пристанища, влюбленные в Жуэнвиля и в парк, и, держа друг друга в объятиях, были похожи на мокрые деревья или на актеров какого-нибудь смешного венгерского фильма. И он остался там, в траве, крошечный и черный, точно раздавленный жучок. Не шелохнулся, и ни одна из его пружин не распрямилась, как бывало. Все. С ним — кончено. А нам, Мага, все было нипочем.

Зачем я пришел на мост Дез-ар? Кажется, в этот декабрьский четверг я собирался отправиться на правый берег и выпить вина в маленьком кафе на улице Ломбар, где мадам Леони, разглядывая мою ладонь, обещает мне дальнюю дорогу и нежданные радости.

Я никогда не водил тебя к мадам Леони показать твою ладонь, может, боялся, как бы она не разгадала по ней правду обо мне, потому что твои глаза, в которые я смотрелся, всегда были ужасным зеркалом, а сама ты, как машина, только и умела повторять, и то, что мы называли любить друг друга, для меня было стоять перед тобою, Мага, с желтым цветком в руке, а ты держала две зеленые свечи, и ветер сек наши лица медленным дождем отречений и разлук и засыпал шквалом использованных билетиков на метро. Итак, я никогда не водил тебя к мадам Леони, Мага; и я знаю, ты сама сказала мне: тебе не хочется, чтобы я видел, как ты входишь в маленькую книжную лавчонку на улице Верней, где скрюченный старик заполняет тысячи каталожных карточек и знает все, что только можно знать по историографии. Ты приходила туда поиграть с котенком, старик впускал тебя и ни о чем не спрашивал, довольный и тем, что иногда ты доставала ему книгу с самой верхней полки. И ты отогревалась у печки с большой черной трубой и не хотела, чтобы я знал о том, что ты грелась у того огня. Все это следовало сказать в свое время, но вот беда: момент для этого выбрать было трудно, и даже теперь, облокотившись на перила моста и глядя на проплывающий внизу кораблик темно-виннего цвета, аккуратненький, точно большая, сияющая чистотой ложка, где на корме женщина в белом фартучке развешивает на проволоке белье, глядя на его выкрашенные зеленой краской окошечки с занавесками в духе Гензеля и Гретель, даже теперь. Мага, я спрашиваю себя, имеет ли смысл это хождение вокруг да около, потому что на улицу Ломбар мне удобнее было бы добраться через мост Сен-Мишель и мост О-Шанж. Окажись ты здесь сегодня, как случалось столько раз, я бы не сомневался, что это имеет смысл, но тебя нет, и, желая окончательно принизить собственное поражение, я называю это хождением вокруг да около. Теперь, подняв воротник куртки, придется идти по набережной мимо больших магазинов до Шатле, пройти в фиолетовой тени башни Сен-Жак и подняться вверх по моей улице, думая о том, что я тебя не встретил, и еще — о мадам Леони.

Источник: https://www.libfox.ru/165218-hulio-kortasar-igra-v-klassiki.html

Хулио Кортасар «Игра в классики»

  • Перед вами — «Игра в классики».
  • Книга, которую литературные критики традиционно сравнивают то с «Игрой в бисер» Германа Гессе, то с «Улиссом» Джеймса Джойса.
  • Книга, считающаяся своеобразным эталоном магического реализма.

«Игра в классики». Текст в тексте.

Роман, в котором мистические откровения подлежат жесткой классификации, а обычные события обретают глубинный, многоуровневый смысл.

Книга, без которой не было бы не только Фаулза и Коэльо, но даже и «позднего» Маркеса!

 1986 г. 1992 г. 1999 г. 2000 г. 2000 г. 2002 г. 2003 г. 2003 г. 2003 г. 2003 г. 2004 г. 2004 г. 2004 г. 2004 г. 2005 г. 2008 г. 2010 г. 2011 г. 2014 г. 2015 г. 2018 г.
Сортировка: по дате | по рейтингу | по оценке

victoria96, 31 августа 2011 г.

Писать об «Игре в классики» аргентинского автора Х.Кортасара оказалось достаточно сложно. Вроде бы многое хочется сказать, но не знаешь, с чего начать, и как собрать воедино пестрые фрагменты этого фантастического и подчас безумного калейдоскопа.

В прозе Кортасара постоянно присутствует тайна, загадка, пространство, которое должны заполнить наши собственные мысли, навеянные весьма расплывчатым и подходящим для свободной интерпретации сюжетом. Эпизоды романа – иногда в манере обрывочных, туманных и нарочито небрежных зарисовок – вплетаются в общую канву также совершенно нетрадиционным способом.

Кажется, вот-вот, еще немного, и очередная глава откроет свой секрет, обнажит спрятанный за цветистой вуалью витиеватых фраз желанный ответ – точное, сверхточное разрешение конфликта произведения. Но до конца непостижимый, почти космический лабиринт самых неожиданных метафор уводит читателя к следующему эпизоду, при этом клубок пресловутых «мыслеволокон» романа запутывается сильнее.

И так – снова и снова. Получается, мы пытаемся связать между собой отдельные части чего-то неопределенного и бесформенного, придти к центру, к абсолюту, и то же делает главный герой книги. Только мы играем кусочками текста, в то время как игра Орасио Оливейры – его ЖИЗНЬ, а ставка – счастье…. Таким образом, форма максимально соответствует содержанию.

Каждый эпизод – неотъемлемая деталь, клеточка классиков, по которым «скачет» читатель; стиль Кортасара подчеркивает основную идею романа – о беспорядочности бытия, вечном поиске и абсурде привычного.

Эффект расплывчатости и вольной интерпретации символически передает еще одну важную мысль, на которой строятся перипетии сюжета – восприятие действительности чисто субъективно, суть даже самых элементарных вещей зависит от того, как на них взглянуть. Финал открыт, и в итоге читатель обнаруживает, что точная формула разрешения конфликта так и не найдена – последнее слово опять же за нами.

Кстати, свои литературные эксперименты автор отчасти поясняет в «Неоконченных заметках Моррелли» или «Морреллиане» и в других разрозненных главах-дополнениях.

Несложно провести аналогию между смелыми и эксцентричными задумками писателя – персонажа книги, и воплощенными в этом романе оригинальными стилистическими приемами Кортасара.

Надо будет как-нибудь прочитать «Игру в классики» в предложенном нестандартном порядке и обязательно с эпизодами из третьего раздела – заняв нужные «места», они должны приобрести еще большее значение.

Вершиной новаторских изысканий Кортасара я считаю его поразительную способность передать поток сознания, ярко и живо обрисовать, мастерски воспроизвести сложный и непостижимый процесс размышления во всех оттенках сопровождающей эмоции.

Автор психологически очень точно и достоверно, к тому же блестяще с художественной точки зрения создает картины в той или иной мере знакомых каждому ощущений. Так он постепенно сближает читателя с удивительным миром, порожденным его богатой, неуемной фантазией, миром, поначалу пугающе от нас далеким.

Как он достигает этого? Во-первых, фон и ритм действия детально проработан – Кортасар вплетает в текст визуальные и звуковые эффекты! Строки могут сложиться в символический рисунок, или же со страниц польется музыка, в которой вместо нот – слова, или….

В общем, книга насыщена подобными ловкими сюрреалистическими фокусами.

Вторая чудесная особенность повествования заключается в изображении времени, его главного парадокса: вот момент, еще момент – в хрупкой оправе настоящего, неуловимый и неумолимо проходящий, вот медленно тянутся в прошлое дни, часы, недели, раз – и, Боже мой, сколько воды утекло! Течение времени в романе ощущается почти физически, это – еще один мостик между миром читателя и пространством Кортасара.

Теперь о том, что относится непосредственно к проблематике романа.

Уверена, всем в какой-то степени известно чувство внутреннего протеста, потерянности и бессильного ужаса, когда, кажется, жизнь разваливается на части, рушится, бьется вдребезги… (разумеется, «конец света» не наступает в реальности, а только в нашем сознании, временно затуманенном обидой, гневом или чем-нибудь еще подобным…). Но мы делаем над собой усилие и мало-помалу или сразу же (здесь у каждого – по-своему) возвращаемся к нормальному состоянию. А вот главный герой «Игры в классики» страдает патологическим нигилизмом, полным неприятием законов мира и людей в целом, и жизнь стабильно(!) видится ему обращенной в руины отчаяния и мрак бессмыслицы. Его бесконечные поиски обречены зайти в тупик, они только изматывают, терзают душу и становятся манией полубезумного неудачника. Почему? В чем роковая ошибка Оливейры, многократно им повторенная и усугубленная?

Орасио презирает общественный порядок и в том, что занимает умы и сердца окружающих видит лишь иллюзию, вечный обман. Он отказывается от участия в самых элементарных делах, избегает любой деятельности. Так, он думает откинув «лишнее», добраться до сути, истины, желанного «центра». Это и есть основная причина, по которой Оливейра постоянно оказывается «за бортом».

Он упускает Магу, упускает свои спасительные порывы к конкретным действиям и к действию вообще, упускает то, что посылают ему случай, судьба и… люди! Он упускает жизнь во всей ее красоте, полноте и многообразии, упускает реальность и мечту, упускает воплощенную в каждом явлении и каждом мгновении тайну бытия.

Поэтому ответ, который он жаждет найти, для него недостижим, сколько ни скачи по пестрым клеточкам!

Оливейра одинок. Не в силу трагических обстоятельств, лишивших его любимой женщины, близких друзей, надежных товарищей. Дело в нем самом. Ведь даже еще живя с Магой в Париже, он не находил себе места в чужом, холодном и враждебном ему мире. И чувствуя поддержку и искреннее участие Травелера, он также продолжал страдать. Он отгородился, отделился от всего света.

В последней главе(56) автор четко расставляет позиции – Оливейра перестал доверять лучшему другу, он закрылся, спрятался, забаррикадировавшись в своей комнатушке и нелепо обвесив собственное убежище нитками, словно сплетя себе кокон. Символически нитки – это «мыслеволокна» его сомнений и страхов, намертво им перепутанные.

Читайте также:  Краткое содержание разноцветная история железникова за 2 минуты пересказ сюжета

Между его «территорией» и «территорией» людей или «черной массы» нет связи, нет заветного ЕДИНСТВА.

Можно ли считать его категорическое несогласие и неприятие действительности утонченным свободолюбием, благородным бунтарством сильного, несгибаемого духа, готового лучше бороться до конца, чем подчиниться судьбе? Я думаю, что нельзя.

Хочешь сопротивляться кажущейся несправедливости – действуй! А Оливейра скорее просто не желает строить себя, воспитывать в своем характере волю к свершениям, и, главное, настоящую способность любить…. Его взгляд на жизнь, взгляд стороннего наблюдателя поверхностен, хотя он человек явно незаурядный.

Плюс еще ко всему вышесказанному, ему мешает то, что Травелер называет одним словом – «тщеславие». Оливейра не стремится уважать, впитывать или, по крайней мере, учитывать опыт других людей, опыт многих поколений, опыт тех 5000 лет нашей истории, которые он считает ошибкой, заблуждением.

А ведь человек живет в обществе и может развиваться исключительно в обществе, творить и открывать что-то новое, опираясь не только на субъективную оценку, но и на единый для всех нас, надежный фундамент.

Оливейра начитан, образован, особенно в сфере искусства. Но при этом он не умеет направить свои обширные знания в подходящее русло, и, кажется, они ему только мешают, перегружают, утомляют. Желания Орасио расплывчаты, неопределенны и как бы рассеяны.

Он, однако, ждет, что из беспорядка и откуда-то извне родится новая, идеальная система.

Хотя заветный «абсолют» в действительности — это ни в коем случае не есть мера, заданная каким-либо стандартом, это отражение нас самих же, это, так сказать, квинтэссенция нашего же чувственного, интеллектуального и эмоционального багажа, это наше же высшее внутреннее достижение.

Оливейра как-то вскользь спорил с Магой о «метафизических реках», в которых она, по его словам, свободно плавает, а он их лишь безрезультатно ищет. Автор не поясняет точное значение загадочного на первый взгляд выражения. Но, думаю, в нем заключена одна из главных метафор романа.

«Метафизические реки» — спасительные каналы, ведущие к счастью или, хотя бы, к примирению с собой и людьми (нет, нет, не «хотя бы», это уже очень даже немало!).

«Метафизические реки» — мощные потоки смысла, того смысла, который каждый человек должен придать своей жизни, потоки, вливающиеся в райское море, в океан гармонии….

В какую же «метафизическую реку» попадает в итоге Орасио Оливейра и попадает ли он в нее вообще? Ответ за нами. Автор дает герою такой шанс. Несмотря на пропитавший книгу жесткий цинизм, заключительная нота оказывается неожиданно гуманистической. «Территория черной массы» идет на сближение с «территорией» Оливейры через доброту, понимание, поддержку и любовь его ближайших друзей.:smile:

Vitality, 20 июля 2008 г.

Кортасар здесь в большей степени модернист / постмодернист, нежели магореалист и кто-либо еще, именно в «Игре в классики», лучшем его романе, который так же сложен как «1919» Дос Пассоса или тот же «Улисс» из аннотации выше, но читается и воспринимается легче, как, например, «Всем стоять на Занзибаре» Браннера.

Кортасар мастер «слоеных», многоуровневых смысловых оборотов, с двойным, тройным итд «дном». Здесь еще больше так называемой мета-лигвистики (или семиотики), чем у Умберто Эко.

Сильная вещь, но может быть рекомендована лишь тем, кто уже пресытился даже высокоинтеллектуальным чтивом и ищет все более необычные и сложные формы.

Источник: https://fantlab.ru/work62061

Критическое исследование «Игры в классики» Хулио Кортасара



В этой статье мы предлагаем кратко рассмотреть биографию писателя Хулио Кортасара и его бестселлера «Игра в классики», одного из центральных произведений латиноамериканского бума.

В рамках социально-политического и экономического анализа, в основном, мы постараемся максимально приблизиться к видению, которое имел автор.

Таким образом, мы можем провести критическое исследование «Игры в классики», чтобы разгадать загадочное сообщение, которое Кортасар завещал нам на своих страницах.

With this article, we propose to examine succinctly the biography of the writer Julio Cortázar and his best-selling novel, Rayuela, one of the central works of the Latin American boom.

Through a socio-political and economic analysis, mainly, we will try to get as close as possible to the author’s view of the world.

This way, we can get to conduct a critical study of Rayuela to unravel the enigmatic message that Cortázar bequeathed to us in its pages.

Географическая ситуация. Хулио Кортасар родился в 1914 году в Бельгии, недалеко от города Брюсселя, оккупированного немцами в то время. В конце Первой мировой войны его семья переехала в Швейцарию, а затем в Барселону.

Когда ему было четыре года, он путешествовал со своей семьей в Аргентину, а остальное детство Кортасар проводил его на юге Большого Буэнос-Айреса в Банфилде. В 1951 году Кортасар перебрался в Париж, где прожил большую часть своей жизни.

Из Парижа он путешествовал по Европе и Латинской Америке.

Социально-политическая и экономическая ситуация. В конце XIX века Аргентина быстро обогатилась современным сельским хозяйством и успешной торговлей. Между 1880 и 1930 годами она была одной из самых богатых стран в мире, но экономика страны оказалась в Великой депрессии в 1929 году. С тех пор Аргентина потерпела множество экономических проблем на протяжении всего XX века.

Консерваторы правили до 1916 года, когда их свергли радикалы (те, кто хотели демократию и выборы). В 1929 году Аргентина переживала Великую депрессию, а в 1930 году военные свергли президента Хиполито Иригойена.

После этого военного переворота консерваторы находились у власти на протяжении десятилетия.

Это десятилетие закончилось вторым государственным переворотом в 1943 году, и в новом правительстве полковник Хуан Доминго Перон сыграл важную роль в качестве министра труда.

Несмотря на международное давление, Аргентина оставалась нейтральной в течение большей части Второй мировой войны и присоединилась к союзникам в 1945 году. В 1946 году Хуан Доминго Перон был избран президентом, который стремился содействовать занятости и расширять союзы.

Его жена Ева Перон рассматривалась почти как святой в Аргентине, потому что она отвечала за отношения между правительством и рабочими, создала несколько программ помощи бедным и работала над улучшением положения женщин. Хулио Кортасар участвует в демонстрациях, выступающих против перонизма.

Хуан Доминго Перон снова был избран президентом в 1951 году, но когда его жена умерла в том же году, его популярность постепенно исчезла. В том же 1951 году Кортасар поселился в Париже, потому что он не согласился с правительством Перона.

Впоследствии перонизм имел широкое одобрение населения, но, в свою очередь, вызвал глубокую поляризацию в аргентинском обществе, которое было разделено на перонистов и антиперонистов.

В 1950-х и 1960-х годах военный режим и гражданский режим шли по очереди. Экономический рост сократился, а рабочие стали радикальными. В 1966 году снова произошел военный переворот, и в результате Хуан Карлос Онганиа правил до 1970 года как диктатор. Этот военный переворот установил постоянный диктаторский режим, известный как аргентинская революция (1966–1973 годы).

Эти годы характеризовались растущим политическим насилием. В 1973 году Перонизм снова был легализован, и Хуан Доминго Перон вступил в должность в третий раз. На этот раз его срок был коротким, потому что он умер менее чем через год. Его сменил его вице-президент и третья жена Мария Эстела Мартинес де Перон, чей срок характеризовался несколькими забастовками и политическим терроризмом.

[1, с. 32].

Между 1976 и 1983 годами Аргентина управлялась военным режимом и диктатором Хорхе Рафаэлем Виделем. Во время его пребывания в должности был разработан систематический процесс похищения людей и пыток людей, известных как Грязная Война или Процесс (9 000–30 000 исчезнувших или убитых). Образ Аргентины стал грязным, и страна также потерпела серьезный кризис с Чили.

На войне за Мальвинские острова (1982) против Соединенного Королевства умер диктатор Видель, а в следующем году гражданский режим взял на себя руководство страной. Демократия была восстановлена 10 декабря 1983 года. Следующие 16 лет были названы тремя выборами без военных переворотов.

В том же году 1983 года Кортасар совершил свою последнюю поездку в Аргентину, где он приобрел большую популярность.

Произведения Кортасара. Мы можем разделить его работу на четыре фундаментальных блока: рассказы и сборники, романы, театр и поэзию. Кортасар выделяется своей огромной коллекцией рассказов.

Среди многих мы можем упомянуть «Другую сторону» 1945 года, «Зверинец» 1951 года, «Тайное оружие 1959 года», «Истории о хронопах и о фамах» и «Фары 1962 года», «Все огни — огонь в 1966 году», «Вокруг дня за восемьдесят миров мирах 1967 года» и «Восьмигранник» 1974 года.

Зверинец — это название одной из его первых книг. Это первая работа, в которой Кортасар говорит, что «уверен в том, что он хотел сказать». По словам автора, некоторые из историй «Зверинец» были психоаналитическими самолечениями: «Я писал эти истории, ощущая невротические симптомы, которые беспокоили меня».

Книга состоит из восьми историй, из которых, «Письмо к молодой леди в Париже», вероятно, является самым известным из всех. Это говорит о необычном опыте главного героя, который рвет живых кроликов, которые позже, в свою очередь, пожирают мебель в квартире, где он живет.

Критика всегда интерпретировала эту грандиозную метафору как форму противостояния установленному порядку. [2, с. 14].

В его романах мы можем выделить: «Игра в классики» 1963 года, «62. Модель для сборки 1968 года» или «Книга Мануэля» 1973 года. 62. Модель для сборки — это роман, который автор выполнил из идеи, изложенной в главе 62 его предыдущем романе «Игра в классики», отсюда и название работы.

Его можно считать самой экспериментальной и игривой работой автора.

Если «Игра в классики» составлена ​​из глав, здесь предложение доходит до крайности, так как сами главы исчезают, уступая место повествовательным сегментам, разделенными пробелами, которые читатель может упорядочить по своему усмотрению.

В театральном жанре он написал произведение под названием «Короли» 1949 году, также он написал стихотворение «Присутствие» 1938 году, которое представляет собой произведение, состоящее из сонетов.

«Короли» и «Присутствие» были подписаны с его псевдонимом Хулио Денисом, псевдоним, который он больше не использовал в своей работе.

Итак, мы можем подчеркнуть, что тема лабиринта будет лейтмотивом, используемым на протяжении всей его работы, и что уже в ранние годы начал использовать ее, эта работа представляет собой стихотворение в прозе, сосредоточенное на легенде Минотавра.

После его смерти Аврора Бернардес, вдова Кортасара, сделала похвальную работу по составлению своих заметок и писаний, а в 1986 году были опубликованы два других романа автора, например: «Экзамен» и «Дивертисмент».

В 1995 году его вторая пьеса под названием «Прощай Робинзон» и другие короткие пьесы были опубликованы. Из его посмертной работы можно упомянуть эпистолярную книгу «Письма» 2010 года. Она состоит из 126 букв, тринадцати открыток и рекламного разреза.

Это была переписка, которую автор сумел поддерживать в период с 1950 по 1983 год вместе с художником Эдуардо Жонкьером.

Эстетика Кортасара. Писатель, который нас интересует, относится к так называемому «Буму латиноамериканской литературы». Одной из наиболее характерных особенностей его работы является обращение к фантастическим, необъяснимым и абсурдным элементам, которые не поддаются разуму.

Мы также должны поговорить о включении юмора и иронии в его работу, как, например, мы видим в использовании анаграммы в его названии «Памео и меопа» или в своем предложении прочитать роман, как если бы он играл в классики, прыгал между главами и не читал их традиционным способом.

Мы также должны сказать, что в Кортасаре мы постоянно находим стремление к равновесию между повседневной реальностью и метафизическими отражениями, что часто приводит к тому, что их результаты могут быть открыты для очень разных интерпретаций.

Большая часть его работы — портрет внешнего мира, который рассматривает призрачный лабиринт, который человек должен попытаться убежать. Эта тема лабиринта появляется, например, в романе «Выигрыши».

В его работах мы можем найти методы из сюрреализма, особенно те, которые подчеркивают силу сна. Сам Кортасар использовал фразы движения, такие как: «Во сне лучше работается: формируют комитеты мечты».

Важно, в свою очередь, прокомментировать, как его эстетика могла бы осуществляться через влияние, которое оно получало от разных авторов. Например Кортасар мог взять у По использование образа двойника, одержимости или рациональное объяснение событий, которые кажутся волшебными.

У Борхеса мог бы взять идею понять центр повествования как лабиринт, который окутывает читателя и персонажей в мире, который никогда не заканчивается. Кортасар смешивает физическую и магическую реальность в одну, и таким образом мы не можем различить, что есть.

Автор предполагает, что реальности не существует, и что все это смесь снов и духов. [3, с. 61].

Среди аргентинских писателей мы можем выделить другие имена, которые были важны для формирования космогонии Кортасара: Македонио Фернандеса или Роберто Арльта. А среди иностранцев мы можем упомянуть Жюля Верна, Вирджинию Вулф или Лауреамонт.

Открытие в 1932 году романа «Опиум» Жана Кокто было особенно важным в развитии его повествования, потому что это было произведением, открывшим двери для сюрреализма.

Другими заметными влияниями являются классики, такие как: Гомер, Гарсиласо, Диккенс или Джон Китс, авторы, принадлежащие к современной фэнтезийной литературе, или замечательное влияние романов Леопольдо Маречала.

Игра в классики. В 1963 году публикация «Игра в классики» пробудил интерес к автору во всем мире, главным образом из-за того, что он дает возможность читателю, чтобы он сам мог выбрать порядок, в котором он будет читать главы.

Кортасар с этим произведением ищет иное видение «видеть по-другому контакт между романом и читателем». И это, конечно же, первозданная характеристика современного романа — это поиск активного читателя.

Уже в своем первом романе «Выигрыши» Кортасар издевается над пассивным читателем, который интересуется только тем, что произойдет в конце.

Многие критики утверждали, что «Игра в классики» — это анти-роман, из-за своего инновационного характера, так как он ломает все установленные каноны в эпоху его издания. Кортасар в одном из его интервью утверждает, что термин «анти-роман» кажется ему «несколько ядовитой попыткой уничтожить роман как жанр» и предпочитает термин «контрароман».

Переходя к комментарию о внутренней структуры романа, мы можем сказать, что он состоит из 155 глав, которые можно читать традиционным способом, заканчивая в главе 56, последняя глава второй части романа, без того, чтобы читатель должен был закончить полное чтение романа, поскольку сам Кортасар квалифицирует как несопоставимые главы, которые следуют в третьей и последней части.

Читайте также:  Краткое содержание андерсен девочка со спичками за 2 минуты пересказ сюжета

Вы также можете прочитать роман в том порядке, в который хочет читатель, что заставляет нас пропускать главы. Таким образом, мы должны прочитать три полные части. В то же время мы должны упомянуть, что в случае, когда читатель выбрал этот третий вариант, он будет безвозвратно захвачен в бесконечную игру глав 131 и 58, поскольку они взаимосвязаны.

Таким образом, читатель попадает в лабиринт без выхода навсегда.

Как мы уж отмечали, «Игра в классики» делится на три части: в первом, озаглавленном «По ту сторону», нам рассказывается, как жизнь Орасио Оливейры, главного героя романа, во время его пребывания в богемном Париже конца десятилетия 1950 года и отношение с Мага, и с его группой друзей, с которыми они создали «Клуб Змеи», между ними имеют место быть многочисленные дискуссии, которые дают нам видение Кортасара по различным аспектам искусства и жизни. Орасио делает больно Маге, а после смерти Рокамадура она исчезает. Орасио покидает сеансы «Клуба Змеи» и уходит, чтобы искать ее, пока не доберется до клоаков (бродяг). [4, с. 93].

Во второй части, названной «По эту сторону», Оливейра возвращается в Буэнос-Айрес, там он проводит долгие часы со своими друзьями Травелер и Талитой, в первом он видит себя перед отъездом, а во втором увидит Магу.

Он устраивается на работу, а позже оказывается в психиатрической клинике. В какой-то момент Орасио целует Талиту и, опасаясь реакции Травелера, запирается в своей комнате. Из окна он ждет нападения друга.

В итоге, мы не можем знать, его последний шаг в пустоту или нет…

Третья и последняя часть называется «С других сторон», в этом блоке группируются разнородные материалы, упорядоченные как коллаж: дополнения к предыдущей истории, газетные вырезки, цитаты книг, самокритические тексты и т. д. Предположительно, эта часть считается «несущественной», целью которой является дать смысл первым двум. В этой части речь идет размышлении о романе и о антиновельной теории». [5, с. 114].

В конце концов, в противовес классическому или традиционному роману, остаются неотвеченные вопросы. Ничто не закрывается, и все открыто для множественных интерпретаций.

Литература:

  1. Х.Алазраки (1994), Hacia Cortázar. Aproximación a su obra, Barcelona, Anthropos. Barrenchea, Ana María y Julio Cortázar (1983), Cuaderno de Bitácora de Rayuela, Buenos Aires, Suramericana.
  2. Ф. Алегрия (1992), “Rayuela: o el orden del caos”, en Julio Ortega y Saúl Yurkevich (coords.), Rayuela. Edición Crítica, México, Consejo Nacional para la Cultura y las Artes, Colección Archivos, pp. 720–728.
  3. А. Аморос (2007), “Introducción” en Cortázar, J. Rayuela, Madrid, Cátedra, pp. 15–88.
  4. А. Аронне (1972), Cortázar: la novela mandala, Buenos Aires, Fernando García Cambeiro.
  5. Р.Фернандез Ретамер. et al. (1968), Cinco miradas sobre Cortázar, Buenos Aires, Editorial Tiempo Contemporáneo.

Основные термины (генерируются автоматически): классик, роман, работа, Париж, Аргентина, Игра, глава, военный переворот, читатель, Великая депрессия.

Источник: https://moluch.ru/archive/205/50226/

Краткое содержание романа Кортасара “Игра в классики”

  • Произведение предваряет указание автора о возможном двояком прочтении его произведения: один вариант – последовательное чтение пятидесяти шести глав, образующих первые две части романа, оставив без внимания третью, объединившую “необязательные главы”; другой вариант – прихотливый порядок движения по главам в соответствии с составленной писателем таблицей.
  • Действие происходит в 1950-е гг.
  • Орасио Оливейра, сорокалетний аргентинец без определенных занятий, живет в Париже весьма скромно на деньги, изредка пересылаемые из

Буэнос-Айреса богатыми родственниками. Его любимое занятие – бесцельно блуждать по городу.

Орасио уже довольно давно приехал сюда по примеру соотечественников, у которых принято отправляться в Париж, как говорится, за воспитанием чувств.

Погруженный в себя, беспрестанно анализирующий свои мысли, переживания, поступки, он убежден в своей “инаковости” и намеренно противопоставляет себя окружающей действительности, которую решительно не приемлет.

Ему кажется, что подлинное бытие находится за пределами территории повседневности, и он все время ожидает извне разрешения своих внутренних проблем. Он вновь и вновь приходит к выводу, что ему “гораздо легче думать, чем быть и действовать”, а его попытки найти себя в этой жизни – “топтание в кругу, центр которого – повсюду, а окружность – нигде”.

Орасио ощущает абсолютное одиночество, такое, когда невозможно рассчитывать даже на общение с самим собой, и тогда он запихивает себя в кино, или на концерт, или в гости к друзьям.

Он не может разобраться во взаимоотношениях с женщинами – француженкой Полой и уругвайкой Магой. Узнав, что Пола больна – у нее рак груди, – он прекращает встречаться с ней, сделав наконец, таким образом, свой выбор. Мага хочет стать певицей и берет уроки музыки. Своего маленького сына Рокамадура она вынуждена оставить в деревне у кормилицы.

Для экономии довольно скудных средств Орасио и Мага решают поселиться вместе. “Мы не были влюблены друг в друга, просто предавались любви с отстраненностью и критической изощренностью”, – будет вспоминать Орасио.

Порой Мага даже раздражает его, поскольку она не очень образованна, не столь начитана, он не находит в ней утонченной духовности, к которой стремится.

Но Мага естественна, непосредственна, она – воплощенное всепонимание.

У Орасио есть компания друзей, куда входят художники Этьен и Перико, писатели Вонг, Ги Моно, Осип Грегоровиус, музыкант Рональд, керамистка Бэпс.

Свое интеллектуальное сообщество они нарекают Клубом Змеи и еженедельно собираются в мансарде Рональда и Бэпс в Латинском квартале, где курят, пьют, при свете зеленых свечей слушают джаз со старых, заигранных пластинок.

Они часами беседуют о живописи, литературе, философии, привычно пикируются, и их общение скорее напоминает не разговор друзей, а состязание снобов.

Изучение архива старого, умирающего писателя Морелли, когда-то задумавшего книгу, так и оставшуюся в виде разрозненных записей, дает обильный материал для обсуждения современной манеры письма, авангардной литературы, которая по самой своей сути является подстрекательством, развенчанием и насмешкой.

Мага чувствует себя серенькой и незначительной рядом с такими умниками, блестящими фанфаронами словопрения.

Но даже с этими близкими по духу и образу мыслей людьми Орасио порой бывает тягостно, он не испытывает глубокой привязанности к тем, с кем “по чистой случайности пересекся во времени и пространстве”.

Когда Рокамадур заболевает и Маге приходится забрать малыша и ухаживать за ним, Орасио не в силах побороть досаду и раздражение. Равнодушным оставляет его и смерть ребенка. Друзья, устроившие своеобразный суд чести, не могут простить Орасио ни его “устранения” в трудный для Маги момент, ни проявленной им в этой ситуации бесчувственности.

Мага уезжает, и Орасио только теперь осознает, что любил эту девушку и, потеряв ее, лишился жизненного стержня. Он оказывается по-настоящему одинок и, выбившись из уже привычного круга, ищет “братства” в обществе бродяг, но попадает в полицию и приговорен к высылке из страны.

И вот спустя много лет после отъезда с родины Орасио снова оказывается в Буэнос-Айресе. Он влачит растительное существование в комнатушке гостиницы и снисходительно терпит трогательную мещанскую заботливость Хекрептен. Он поддерживает тесное общение с другом юности Тревелером и его женой Талитой, работающими в цирке.

Орасио приятно их общество, но всегда испытывающий по отношению к друзьям манию духовных захватов, он на этот раз всерьез опасается “посеять сомнения и нарушить покой добрых людей”.

Талита чем-то напоминает ему Магу, и он невольно тянется к ней.

Тревелер несколько обеспокоен, замечая это, но он дорожит дружбой с Орасио, в беседах с которым находит отдушину после того, как долгое время страдал от отсутствия интеллектуального общения.

И все же Орасио чуть было мимоходом не разрушает счастливую любовь друзей.

Хозяин цирка Феррагуто покупает психиатрическую клинику, и все трое устраиваются туда на работу.

В непривычной обстановке им поначалу приходится трудно, а у Орасио все чаще наблюдаются странности в психике, его мучает раскаяние, все больше подступает уверенность, что Мага умерла по его вине.

Убедив себя, что Тревелер из ревности намеревается разобраться с ним, Орасио угрожает выброситься из окна на плиты мощеного двора. Доверительный тон и верное поведение Тревелера заставляют его отложить задуманное.

Запершись один в палате и глядя из окна, Орасио раздумывает о возможном для себя выходе: “Ужасно сладостный миг, когда лучше всего чуть наклониться вниз и дать себе уйти – хлоп! И конец!” Но внизу стоят любящие, сочувствующие, обеспокоенные, тревожащиеся за него Тревелер и Талита.

Финал романа остается открытым. Сделал ли Орасио свой последний шаг в пустоту или раздумал – это предстоит решать читателю. Чередование эпизодов, когда Орасио после неосуществленного намерения свести счеты с жизнью снова оказывается у себя дома, могут быть просто предсмертным видением.

И все же кажется, что, ощутив надежную подлинность человеческих отношений, Орасио согласится с тем, что “единственно возможный способ уйти от территории – это влезть в нее по самую макушку”.

Источник: https://lit.ukrtvory.ru/kratkoe-soderzhanie-romana-kortasara-igra-v-klassiki/

Краткое содержание романа Кортасара «Игра в классики» — Помощник для школьников Спринт-Олимпиады

исп. Julio Cortázar. Rayuela · 1963Краткое содержание романа

Читается за 6 минут, оригинал — 15 ч

Произведение предваряет указание автора о возможном двояком прочтении его произведения: один вариант — последовательное чтение пятидесяти шести глав, образующих первые две части романа, оставив без внимания третью, объединившую «необязательные главы»; другой вариант — прихотливый порядок движения по главам в соответствии с составленной писателем таблицей.

Действие происходит в 1950-е гг.

Орасио Оливейра, сорокалетний аргентинец без определённых занятий, живёт в Париже весьма скромно на деньги, изредка пересылаемые из Буэнос-Айреса богатыми родственниками. Его любимое занятие — бесцельно блуждать по городу. Орасио уже довольно давно приехал сюда по примеру соотечественников, у которых принято отправляться в Париж, как говорится, за воспитанием чувств.

Погруженный в себя, беспрестанно анализирующий свои мысли, переживания, поступки, он убеждён в своей «инаковости» и намеренно противопоставляет себя окружающей действительности, которую решительно не приемлет. Ему кажется, что подлинное бытие находится за пределами территории повседневности, и он все время ожидает извне разрешения своих внутренних проблем.

Он вновь и вновь приходит к выводу, что ему «гораздо легче думать, чем быть и действовать», а его попытки найти себя в этой жизни — «топтание в кругу, центр которого — повсюду, а окружность — нигде».

Орасио ощущает абсолютное одиночество, такое, когда невозможно рассчитывать даже на общение с самим собой, и тогда он запихивает себя в кино, или на концерт, или в гости к друзьям. Он не может разобраться во взаимоотношениях с женщинами — француженкой Полой и уругвайкой Магой.

Узнав, что Пола больна — у неё рак груди, — он прекращает встречаться с ней, сделав наконец, таким образом, свой выбор. Мага хочет стать певицей и берет уроки музыки. Своего маленького сына Рокамадура она вынуждена оставить в деревне у кормилицы. Для экономии довольно скудных средств Орасио и Мага решают поселиться вместе.

«Мы не были влюблены друг в друга, просто предавались любви с отстранённостью и критической изощрённостью», — будет вспоминать Орасио. Порой Мага даже раздражает его, поскольку она не очень образованна, не столь начитана, он не находит в ней утончённой духовности, к которой стремится. Но Мага естественна, непосредственна, она — воплощённое всепонимание.

У Орасио есть компания друзей, куда входят художники Этьен и Перико, писатели Вонг, Ги Моно, Осип Грегоровиус, музыкант Рональд, керамистка Бэпс. Своё интеллектуальное сообщество они нарекают Клубом Змеи и еженедельно собираются в мансарде Рональда и Бэпс в Латинском квартале, где курят, пьют, при свете зелёных свечей слушают джаз со старых, заигранных пластинок.

Они часами беседуют о живописи, литературе, философии, привычно пикируются, и их общение скорее напоминает не разговор друзей, а состязание снобов.

Изучение архива старого, умирающего писателя Морелли, когда-то задумавшего книгу, так и оставшуюся в виде разрозненных записей, даёт обильный материал для обсуждения современной манеры письма, авангардной литературы, которая по самой своей сути является подстрекательством, развенчанием и насмешкой.

Мага чувствует себя серенькой и незначительной рядом с такими умниками, блестящими фанфаронами словопрения. Но даже с этими близкими по духу и образу мыслей людьми Орасио порой бывает тягостно, он не испытывает глубокой привязанности к тем, с кем «по чистой случайности пересёкся во времени и пространстве».

Когда Рокамадур заболевает и Маге приходится забрать малыша и ухаживать за ним, Орасио не в силах побороть досаду и раздражение. Равнодушным оставляет его и смерть ребёнка.

Друзья, устроившие своеобразный суд чести, не могут простить Орасио ни его «устранения» в трудный для Маги момент, ни проявленной им в этой ситуации бесчувственности. Мага уезжает, и Орасио только теперь осознает, что любил эту девушку и, потеряв её, лишился жизненного стержня.

Он оказывается по-настоящему одинок и, выбившись из уже привычного круга, ищет «братства» в обществе бродяг, но попадает в полицию и приговорён к высылке из страны.

И вот спустя много лет после отъезда с родины Орасио снова оказывается в Буэнос-Айресе. Он влачит растительное существование в комнатушке гостиницы и снисходительно терпит трогательную мещанскую заботливость Хекрептен.

Он поддерживает тесное общение с другом юности Тревелером и его женой Талитой, работающими в цирке.

Орасио приятно их общество, но всегда испытывающий по отношению к друзьям манию духовных захватов, он на этот раз всерьёз опасается «посеять сомнения и нарушить покой добрых людей». Талита чем-то напоминает ему Магу, и он невольно тянется к ней.

Тревелер несколько обеспокоен, замечая это, но он дорожит дружбой с Орасио, в беседах с которым находит отдушину после того, как долгое время страдал от отсутствия интеллектуального общения. И все же Орасио чуть было мимоходом не разрушает счастливую любовь друзей.

Хозяин цирка Феррагуто покупает психиатрическую клинику, и все трое устраиваются туда на работу. В непривычной обстановке им поначалу приходится трудно, а у Орасио все чаще наблюдаются странности в психике, его мучает раскаяние, все больше подступает уверенность, что Мага умерла по его вине.

Убедив себя, что Тревелер из ревности намеревается разобраться с ним, Орасио угрожает выброситься из окна на плиты мощёного двора. Доверительный тон и верное поведение Тревелера заставляют его отложить задуманное.

Запершись один в палате и глядя из окна, Орасио раздумывает о возможном для себя выходе: «Ужасно сладостный миг, когда лучше всего чуть наклониться вниз и дать себе уйти — хлоп! И конец!» Но внизу стоят любящие, сочувствующие, обеспокоенные, тревожащиеся за него Тревелер и Талита.

Финал романа остаётся открытым. Сделал ли Орасио свой последний шаг в пустоту или раздумал — это предстоит решать читателю.

Чередование эпизодов, когда Орасио после неосуществлённого намерения свести счёты с жизнью снова оказывается у себя дома, могут быть просто предсмертным видением.

И все же кажется, что, ощутив надёжную подлинность человеческих отношений, Орасио согласится с тем, что «единственно возможный способ уйти от территории — это влезть в неё по самую макушку».

ПредыдущаяСледующая

Источник: https://Sprint-Olympic.ru/uroki/literatura/pereskazy/49982-kratkoe-soderzhanie-romana-kortasara-igra-v-klassiki.html

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector