Краткое содержание куприн листригоны за 2 минуты пересказ сюжета

Так каким же он был — Александр Куприн, знаменитый балаклавский листригон? Тот, чьи книги до сих пор мы читаем и перечитываем с интересом, и память о котором хранят балаклавские улочки и дворики?Великий русский писатель Александр Иванович Куприн родился 26 августа 1870 года в городе Наровчате Пензенской губернии в семье небогатого чиновника, секретаря мирового судьи. Отец будущего писателя был разночинцем, мать происходила из дворян, из рода обедневших татарских князей Кулунчаковых. Когда А. И. Куприну не было еще и года, умер от холеры отец. Семья осталась без всяких средств, и мать Куприна была вынуждена поселиться в Московском Вдовьем доме. Скорее всего, просто не имея возможности прокормить мальчика, мать определила шестилетнего Сашу в Московский Разумовский благотворительный сиротский пансион, где он имел возможность подготовиться в среднее военное учебное заведение. В пансионе Куприн находился около четырех лет. С 1880 года он стал учиться во 2-й Московской военной гимназии, позже реорганизованной в кадетский корпус. С ранних лет Куприн воспитывался почти в «спартанских» условиях. Военная дисциплина и суровые условия содержания в казенных заведениях были настоящим испытанием для нежного сердца этого впечатлительного и мечтательного мальчика. Впрочем, и вся последующая жизнь особо его не баловала.

Армия царской России была знакома Куприну не понаслышке. Он сам был офицером, потому ему блестяще удавались описания военной службы, нравов офицерской среды. В 1888 — 1890 гг. Куприн учился в Московском Александровском военном училище и выпустился оттуда в чине подпоручика.

В 1889 году Куприн опубликовал свое первое произведение в журнале «Русский сатирический листок». Это был сентиментально-романтический рассказ «Последний дебют». В основу сюжета легла небезызвестная в то время история о самоубийстве провинциальной актрисы Е. П. Кадминой.

За публикацию рассказа писатель был заключен на гауптвахту, потому что юнкера не имели права печатать свои произведения без особого разрешения начальства.Офицерская карьера Куприна не прельщала.

Претерпев немало мытарств на военной службе, в 1894 году Куприн выходит в отставку. И с этого времени начинает гражданскую жизнь. Перепробовав множество профессий, Куприн понимает, что дело всей его жизни — это именно литературная стезя.

Несколько лет он работал в киевских изданиях — и корректором, и репортером. А. И.

Куприн приезжал в Крым каждое лето и осень, начиная с 1899 года. Что его сюда притягивало? Наверное, то, что именно здесь, в Крыму, собирались высшие, прогрессивные круги российской интеллигенции. В 1899 году Куприн познакомился в Ялте с Чеховым, Елпатьевским, Буниным, Горьким. Интеллигентность и редкий дар рассказчика Чехова очаровали Куприна.

В 1903 году в семье Куприных родилась дочь Лидия.Куприн очень тяжело переживал смерть Антона Павловича, и написал воспоминания «Памяти Чехова» в уже полюбившейся ему Балаклаве, в октябре 1904 года. Балаклавским рыбакам, с которыми А. И.

Куприн часто выходил в море, он посвятил очерки «Листригоны» (1907−1911). Куприн активно печатается в петербургских журналах «Русское богатство», «Мир Божий», «Журнал для всех» и других. На свет выходят его рассказы, рецензии и критические статьи.

В Крыму он работал над рассказами «На покое», «Трус», «Болото», «Корь», «На глухарей».

В этот период написаны рассказы «В цирке», «Болото», «Трус», «Конокрады», «Жидовка», «Белый пудель» и его лучшая, знаменитая повесть «Поединок», написанная в Балаклаве.

Балаклава… Черная жемчужина крымского побережья… Почему же жемчужина? Потому что такой уникальной бухточки, где даже в самый сильный шторм пологие волны лишь лениво набегают на край набережной, не найти на всем крымском побережье.

А почему именно черная? Потому, что такая же редкая и драгоценная, как хороший черный жемчуг. И еще потому, что множество тайн и преданий покрывают ее сквозь тьму веков. Можно вспомнить и воспетую Куприным легенду о груженном золотом «Черном Принце». Наверное, есть на земле такие места, которые притягивают к себе эмоциональные, творческие, сильные и смелые личности.

Великий писатель Александр Иванович Куприн (1870−1938), был по-настоящему влюблен в Балаклаву.

Отдавая должное ее пьянящей весенней прелести, ласковой осенней красоте, он умел распознать места, где пряталась тайна, он безошибочно узнавал людей, которые могли о ней поведать: «…Гляжу налево, туда, где узкое горло залива исчезает, сузившись между двумя горами.

Там лежит длинная, пологая гора, увенчанная старыми развалинами.

Если приглядишься внимательно, то ясно увидишь всю ее, подобную сказочному гигантскому чудовищу, которое, припав грудью к заливу… жадно пьет и не может напиться… В уме моем быстро проносится стих Гомера об узкогорлой черноморской бухте, в которой Одиссей видел кровожадных листригонов…»Свою серию лирических очерков «Листригоны» Куприн писал, словно заново переживая свою балаклавскую жизнь, не имея возможности туда вернуться. Почему же писателю это было запрещено? Ведь он даже купил когда-то участок земли на склоне горы, начал постройку дома. Но его мечте — создать свой творческий уголок в Балаклаве — так и не суждено было сбыться.

Летом и осенью 1905 г.

 Куприн живет сначала в Севастополе, потом в Ялте, а с августа — в Балаклаве: «…Чтобы отправляться в море с рыбаками не в качестве пассажира, желающего совершить морскую прогулку, а равного с ними в труде товарища, я вступил в рыболовецкую артель… Предварительно жюри, состоящее из старосты и нескольких выборных, испытало мою сноровку в работе и мускульную силу, а уже затем меня приняли», — рассказывал он Д. С. Мамину-Сибиряку.В «Листригонах» отразились эпизоды дружеского общения писателя с черноморскими рыбаками. «Рыбаки и вообще все местное население его полюбили, — вспоминал балаклавский фельдшер Е. М. Аспиз. — О писательских его достоинствах они, конечно, очень мало знали.

Даже его закадычные друзья — Паратино и Констанди, которых он под их собственными фамилиями вывел в „Листригонах“, ничего не читали из написанного им. Некоторые даже путали его профессию, считали, что он писарь.

Ценили в нем яркого, веселого, щедрого человека, который всех понимает и с которым всем интересно».

По воспоминаниям жены писателя, Марии Карловны, «отцы города, рыбаки и почтенные владельцы домов и виноградников нашли, что для процветания Балаклавы было бы важно заполучить Куприна в постоянные жители.

Поэтому они обратились к нему с предложением приобрести участок земли, расположенной против Генуэзской башни в балке Кефало-Вриси. Цена назначена низкая, но, по правде сказать, земли там было чрезвычайно мало — только узкая полоска вдоль дороги, остальное же — голая скала.

Александр Иванович увлекся идеей посадить свой сад на бесплодном каменистом участке.

«Он завел переписку с садоводами Массандры относительно посадки декоративных и фруктовых деревьев, покупал саженцы у местных садоводов, составил план дома, дорожек, сада и сразу же договорился с артелью рабочих, которые начали взрывать скалу и ставить подпорные стенки для дома» (М. К. Куприна-Иорданская. «Годы молодости», 1966 год).

Одна часть из собравшихся офицеров приветствовала, а другая осуждала свободолюбивые речи автора. Разгорался скандал. Внести успокоение в аудиторию удалось одному морскому офицеру, который убедил собравшихся прекратить споры и разойтись.

Присутствующий на вечере знакомый Александра Ивановича медик Е. М. Аспиз позже вспоминал: «Александр Иванович, проводив этого офицера, долго смотрел ему вслед, а потом обратился к нам со словами: «Какой-то удивительный, чудесный офицер».

А через месяц писатель стал свидетелем расправы над моряками восставшего крейсера «Очаков» и узнал в руководителе восстания того самого офицера — П. П. Шмидта.

В ноябре 1905 г. в Севастополе вспыхнуло вооруженное восстание, в котором приняли участие экипажи 14 боевых кораблей, рабочие порта, солдаты гарнизона. 14 ноября 1905 г. красный флаг взвился на крейсере «Очаков» и в командование соединением кораблей революционного флота вступил лейтенант П. П. Шмидт.

На крейсере «Очаков» взметнулся красный флаг, и по восставшему кораблю был открыт огонь. Куприн жил тогда в Балаклаве, но он не мог в эти трагические дни не быть на набережной Севастополя, чтобы все увидеть своими глазами.

И он описал эти события в очерке: «…Никогда, вероятно до самой смерти, не забуду я этой черной воды, и этого громадного пылающего здания, этого последнего слова техники, осужденного вместе с сотнями человеческих жизней на смерть…», «…Крейсер беззвучно горел, бросая кровавые пятна на черную воду.

Больше криков уже не было, хотя мы еще видели людей на носу и на башне.

Весь очерк «События в Севастополе» насыщен пережитым волнением и с трудом сдерживаемым гневом.

За этот очерк, опубликованный в петербургской газете «Наша жизнь», писатель Куприн по приказу вице-адмирала Чухнина был выдворен за пределы Севастополя с запретом впредь появляться в этих местах, и этот приказ соблюдался неукоснительно.

Когда в 1906 году Александр Николаевич попытался вновь поселиться в Балаклаве, полиция не только заставила писателя покинуть рыбацкий поселок, но и вынудила его покинуть пределы Крыма.

Так и не пришлось Александру Куприну больше побывать в Балаклаве, которая заняла так много места в его душе и книгах.

Свободолюбивый дух Куприна проявлялся в этот период во всем. Трещина, появившаяся в отношениях с женой, Марией Карловной, которая не смогла простить мужу его постоянные похождения вместе с рыбаками по прибрежным тавернам, постепенно росла и превратилась в неодолимую пропасть. В 1907 году Куприн женится во второй раз. Его второй женой стала Е. М.

Гейнрих, племянница Д.Н. Мамина-Сибиряка. В 1908 году в новом браке у Куприна родилась дочь Ксения.

После изгнания из Крыма в творчестве Куприна наступил некоторый спад. Он тяжело переживал случившееся. Но продолжал плодотворно трудиться. Несмотря на всю революционность своей натуры, октябрьскую революцию 1917 года Куприн не принял.

Вместе с женой и дочерью он эмигрировал во Францию.

Материальное положение семьи было очень сложным. А еще, пожалуй, самое главное — Куприна мучила ностальгия по России. Будучи уже смертельно больным (у писателя был рак пищевода), Куприн обращается к советскому правительству с одной просьбой — разрешить ему вернуться на Родину. И это ему было разрешено.

В мае 1937 года Куприн с семьей возвращаются в Россию. В 1937 году в советских газетах печатаются интервью с писателем и его публицистический очерк «Москва родная». Но он никогда больше не побывал в Крыму, не увидел милую его сердцу Балаклаву. А. И. Куприн умер 25 августа 1938 года. Похоронили писателя в Санкт-Петербурге, на Волковом кладбище.

Александр Куприн – Листригоны

Источник: https://realdealer.ru/kratkij-pereskaz/kratkoe-soderjanie-kyprin-listrigony-tochnyi-pereskaz-sujeta-za-5-minyt

Сочинение Анализ рассказа Листригоны Куприна

Произведение является циклом небольших лирических очерков, повествующих о жизни крымских рыбаков, представленных писателем в образе истинных детей природы, изображенных в постоянной борьбе с жизненными трудностями, которые закаляют людские характеры и создают образы в виде мощных, цельных натур.

Писатель описывает героев рассказа в качестве людей, обладающих невероятной смелостью, гордостью, немного склонных к авантюрным действиям, характеризующихся коллективной сплоченностью перед опасной стихией, выражающихся в рождении сурового крепкого мужского братства.

Будничная жизнь листригонов, являющихся крымскими греками, связано с опасным трудом в виде рыболовного промысла, который они преодолевают, испытывая невероятный азарт, необыкновенную удачу, постоянное напряжение душевных сил и воли. В свободное время этим мужественным людям также свойственно насладиться приятным вечером на морском побережье, сидя в помещении уютной таверны с кружкой молодого виноградного напитка и слушая забавные истории бывалых моряков.

В дни, когда на побережье обрушивает ураган, называемый рыбаками бора, листригоны, не имеющие возможность выйти в море, собираются в тавернах и кофейнях, вспоминая легенды о затонувших в этих местах кораблях с дорогими грузами, о смелости крымчан при севастопольской осаде, а также о храбрецах, не страшащихся урагана и решившихся на морской промысел при непогоде.

Описание героев произведения, передающее нравы, заботы, традиции крымских городков начала двадцатого века, основывается на реальных встречах писателя с представителями крымского рыболовства, при этом автор не изменяет имен своих героев, изображая их фактическую жизнь.

Произведение отличается теплой атмосферой, передающей реалии тяжелого людского труда, переплетающегося с легендами и приключениями.

Анализ 2

Александр Иванович Куприн был, любителем романтизма и ему нравилось писать рассказы именно этого жанра. Его знаменитые творения как «Гранатовый браслет» или же «Поединок» намекают на пристрастия писателя. Но, несмотря на это, его романтизм, четко реалистичен.

Легко понять об этом, когда начинаешь читать серии очерков Александра Ивановича «Листригоны». Сначала когда вы начинаете читать, может показаться что серия довольно скучная и однообразная. Но после когда вы дочитаете произведение или, же прочитаете его несколько раз, сможете понять что оно довольно увлекательно и интересно.

Это истории о жизни греков, которые живут в рыбацком городке и называют себя «листригоны».

В его творения повествуется о группе людей, отважных, гордых, которые будут смотреть опасности в глаза, но, несмотря на это, не откажутся от различных авантюр. Жизнь их тяжка и поэтому они находят лишь один способ сделать жизнь веселее. Они ходят в небольшую, тёплую таверну, выпить пятилетнего красного вина и послушать рассказы о смешных и не очень подвигах рыбаков.

Самая главная их прибыль это рыболовства. Понятное дело, во время жары, к ним приезжают обычные туристы или же дачники и именно благодаря приезжим жизнь начинает бурлить новыми красками в бухте, что и дает высокую прибыль рыбакам. Но когда наступают холода, гости уезжают в холодное время года, мужчины занимаются преимущественно рыбалкой.

В зависимости от сезона они ловят различные виды рыб и делают это определенное количество раз. А когда начинается бора, рыбаки, попрощавшись на время с морем, остаются на берегу, проводят время в таверне, рассказывают занимательные истории, которые произошли с ними в бухте.

Истории довольно разные то они обсуждают, отважных рыбаков которые отправились ловить рыбу во время бора, о кораблях с сундуками денег, и даже об осаде Севастополя.

Если задуматься, тяжело понять, почему Куприн решил создать эти истории об обычном рыбацком народе. Может быть, писателя просто окружила атмосфера, этого поселения, который как будто отделен от всего мира своей сутью. Может и поэтому автор решил нам передать через бумагу все его эмоции и чувства, во время его пребывания в крымском рыбацком городке.

← Анализ рассказа Яма
← Анализ рассказа Allez!↑ КупринАнализ рассказа Чудесный доктор →
Анализ рассказа Юнкера →

• Как мечта влияет на человека? Итоговое сочинеие
  Каждый человек о чем-то мечтает. Это не зависит от возраста, пола и положения в обществе. Начинают мечтать еще в раннем детстве. Первые желания чистые и наивные. Когда малыши мечтают, они верят, что все исполнится.
• Анализ финальной сцены пьесы Гроза Островского
  В драме «Гроза» А.Н. Островский изображает трагическое противостояние живой, жаждущей любви натуры женщины и устаревших, отживших свой век семейных устоев. Катерина, главная героиня произведения, воплощает одновременно чистоту
• Сочинение на тему город Чебоксары
  Чебоксары – это прекрасный город, в котором мне довелось родиться. Поэтому я считаю его любимым и родным местом, в нем много прекрасных достопримечательностей и мест, которые я люблю.
• Анализ произведения Вельд Брэдбери
  Рассказ «Вельд» жутковат. Здесь технику направляют против людей, но самое страшное, что делают это не восставшие роботы, а сами люди. И если бы это было дело рук врагов, но тут десятилетние дети жестоко убивают собственных родителей
• О чем грустит Гоголь в Ревизоре сочинение 8 класс
  Множество писателей в своих произведениях рассуждают над той или иной проблемой, заставляя читателя также приобщиться к размышлениям, противопоставляя ему ту или иную проблему.

Источник: https://sochinimka.ru/sochinenie/po-literature/kuprin/analiz-listrigony

Листригоны

В октябре, после отъезда дачников, в Балаклаве становится свежо, уютно и по-домашнему деловито. На улицу выползает всё исконное греческое население города. Теперь весь интерес жителей сосредоточен на рыбе. В кофейнях собираются рыбаки и избирается атаман. В девять часов вечера город погружается в сон, и нигде в России нет такой тишины, как в Балаклаве.

Возле Балаклавы находится гора, похожая на сказочное чудовище. При взгляде на неё в уме проносится стих Гомера об узкогорлой черноморской бухте, в которой Одиссей видел кровожадных листригонов.

Макрель

Идёт осень, вода холодеет, и пока ловится только маленькая рыбка макрель. Среди рыбаков особым уважением пользуется Юра Паратино, невысокий, крепкий, просоленный и просмолённый грек лет сорока. Юра — самый смелый, самый ловкий и самый хитрый среди рыбаков. Ещё макрель только думает из Керчи идти, а уже Юра знает, где поставить завод.

Первый пришедший баркас продаёт рыбу по самой высокой цене. И первым приходит Юра. Пока он торгуется, остальные баркасы только входят в бухту, стараясь обогнать друг друга, так как цены на рыбу всё падают и падают.

После прибытия баркасов Юра заходит в кофейню и широким жестом угощает всех кофе. А вся Балаклава нестерпимо воняет рыбой.

Продолжение после рекламы:

Воровство

Вечером в кофейнях заняты все столики. Кто-то во что-то играет, кто-то скучает. Несколько рыбаков выходят из кофейни, так как бухта полна кефалью. Дельфины, или, как их называют тут, свиньи, загнали рыбу в бухту и носятся по заливу, пожирая её. Рыбаки расставили свои сети, хотя это преступление: в бухте разрешается ловить рыбу только на удочку.

Рыбаки возвращаются в кофейню и ловят на себе плутоватые взгляды: не они одни промышляют браконьерством.

Белуга

Зимой рыбаки ловят белугу. В огромных сапогах, непромокаемых плащах и кожаных штанах они выходят на баркасах в открытое море. Каждый атаман имеет свои тайные места. За длинный путь в открытое море помощник делает снасти. На другой день или через день рыбаки вытаскивают снасти и, если повезёт, привозят белугу.

Брифли существует благодаря рекламе:

Однажды молодой рыбак Ваня Андруцаки выходит в море в плохую погоду, чего рыбаки обычно не делают. Сначала попадается несколько белужонков, потом ловля идёт хуже, крючки пустые. Вдруг одна из пойманных рыб встрепенулась. Это хорошая примета у рыбаков — поджидает подругу.

Ваня тут же видит в своём перемёте огромную рыбину и сообщает об этом своей артели, хотя предупреждать события запрещает рыбацкий обычай. Рыба стремительно несётся вниз и увлекает за собой снасти. Рыбаки бросаются за ней, крючок перемёта вонзается Ване в ладонь, снасти путаются, лодка скачет по волнам, но Ваня доводит свою работу до конца.

Артель продаёт рыбу по хорошей цене, балаклавские рыбаки едут в Севастополь, гуляют там на славу, и за Ваней закрепляется слава настоящего солёного атамана.

Господня рыба

Другой солёный атаман Коля Костанди знает множество легенд. Однажды улов был плохой, но в нём была одна маленькая рыбка с двумя мелкими пятнами на боках, которая называлась господней. Если её на секунду вытащить из моря, то ей уже не жить.

Когда Иисус воскрес, и никто его не признал, он пришёл к матери, которая жарила рыбу. Мать сказала, что он должен сотворить чудо, тогда она уверует. Иисус взял рыбу двумя пальцами и рыба ожила. С тех пор на рыбе два пятна, след пальцев господних.

Также её ещё называют Зевесова рыба.

Продолжение после рекламы:

Бора

Когда дует бора, или норд-ост, яростный таинственный ветер, который валит деревья и телеграфные столбы, рыбаки в море не идут — можно пропасть без вести.

Один из рыбаков, Ваня Андруцаки, вышел, несмотря на бора, и вернулся обратно. Трое суток его баркас носился по морю. После трёх суток без сна, еды и питья, Ваня не мог вспомнить, что с ним было.

Никто в Балаклаве не спал, все ждали возвращения рыбаков.

Вернувшись, рыбаки пошли в кофейню, потребовали вино и под музыку плясали как сумасшедшие. Отоспавшись, они смотрели на свою поездку, как на прогулку в Севастополь.

Водолазы

В Балаклавскую бухту корабли не заходят, зато во время Севастопольской осады бухта вмещала в себя чуть ли не четверть союзной флотилии.

По легенде греков считается, что только благодаря стойкости греческого батальона столько времени продержался Севастополь. Однажды приехал сюда Николай I.

На его приветствие «Здорово, ребята!», балаклавский батальон не ответил, а удивлённому императору объяснили, что здесь нет ребят, одни капитаны. И до сих пор добрая треть балаклавских жителей носит фамилию Капитанаки.

Брифли существует благодаря рекламе:

Всё мужское население Балаклавы собралось на пристани, гадая, кто это. Моряки оказались итальянцами. Пошли слухи, что они хотят поднять английские корабли.

В успех этого никто не верит, так как многие безуспешно пытались добыть затонувшее золото.

Среди итальянцев был водолаз Сальваторе Трама, рассказавший диковинные вещи. Как он спускался на дно Бискайского залива и встречался там с электрическим скатом, как видел мёртвых моряков, брошенных за борт корабля, и как с его родственником случились галлюцинации.

Итальянцы жили на судне и на берег сходили редко. С рыбаками у них были вежливые, холодные отношения. Правда, однажды рыбаки оказали итальянцам услугу — спасли их маленький катер, когда он в шторм вышел в море.

С помощью нового аппарата Трама погрузился в воду. Погружение прошло успешно, но вернувшись, задыхаясь, с черным от прилива крови лицом Трама сказал, что корабль сильно засосан дном, и поднять его невозможно.

Итальянцы собирались уже отплыть, но тут наступил день крещения господня. Они встретили аплодисментами того, кто вытащил из воды брошенный священником крест.

Бешеное вино

К концу сентября в Балаклаве поспевает виноград. Молодое вино не успевает осесть в бочках, как его разливают по бутылкам. Если на следующий после попойки день выпить стакан холодной воды, то вино начинает бурлить в желудке, поэтому его и называют «бешеное вино».

Выпив вина, рыбаки веселятся, танцуют и устраивают бои тарантулов. А вечером сидят в кофейнях и мысленно твердят те слова, которые так часто вытатуированы на их телах: «Боже, храни моряка».

Источник: https://briefly.ru/kuprin/listrigony/

Краткое содержание Куприн Листригоны для читательского дневника

В книге рассказывается о рыбаках – листригонах, которые были потомками греческих колонистов. В Балаклаве наступил октябрь. Из города уехали все дачники, а жители Балаклавы сосредоточились на ловле рыбы.

Под вечер в кофейне собрались атаман и все рыбаки. К 9 часам вечера в городе наступила тишина. Балаклава находилась возле горы.

При взгляде на гору греческое население вспоминало стихотворение Гомера о черноморской бухте.

Именно хитрость помогала закинуть завод в нужном месте. Первый приезжий баркас ставит на рыбу высокую цену. Юра начал торговаться. После прихода других баркасов цена на рыбу стала резко уменьшаться.

Чуть позже Юра зашел в кофейню и угостил всех кофе.

По вечерам кофейня полностью заполнена. Рыбаки закинули сети по берегу, хотя это запрещено. В бухту приплыли дельфины и начали гонять рыбу к берегу. Рыбаки выходили и заходили в кофейню. Другие жители города смотрели на них плутовским взглядом. Поскольку такая ловля рыбы считалась браконьерством. Наступила зима, и рыбаки принялись ловить белугу.

Листригоны надевали длинные сапоги, и непромокаемый плащ, также кожаные брюки. Для большой ловли каждый атаман имел свои тайные места. Однажды юный рыбак Ваня вышел в море в дождливую погоду. Несмотря на качающиеся волны, Ваня сделал хороший улов. Артель начал продавать рыбу по доступной цене. А рыбаки из Балаклавы поехали в Севастополь для продажи улова.

А Ваню прозвали атаманом за богатый улов.

Еще один атаман рыболовства Коля Костанди знал много легенд. Он рассказывал, как поймал маленькую рыбу с боковыми мелкими пятнами. Костанди называл его господней. С рыбкой связана особая легенда.

Во время сильной бури и ветра, которые валят деревья рыбаки не выходят в море. Поскольку они могут пропасть без вести. В плохую погоду иногда выходил только Ваня. При выходе в море Ваня пропал на 3 дня. За этот период никто в городе не мог заснуть.

После прихода Вани рыбаки в кофейне начали пировать, пили вино и танцевали под музыку.

В бухту Балаклавы корабли не оставались. Во время осады бухта могла вместить целый флот кораблей. Греческая легенда гласит, что стойкость батальона греков помогла защитить Севастополь. В город приехал Николай I. На его приветствие батальон ответил, что здесь присутствуют только капитаны. Поэтому до этого момента многие жители Балаклавы имеют фамилию Капитанаки.

Итальянцы проживали на корабле, на берег сходили в редких случаях. Они почти не разговаривали с местными рыбаками. С использованием нового оборудования водолаз погрузился на дно. Погружение прошло хорошо.

Вернувшись назад, водолаз задыхался от нехватки воздуха и сказал, что корабль поднять вообще невозможно.

Наступил сентябрь и в городе поспела виноградная лоза. Из урожая жители изготавливали вино, которое заливалось в бочки. Из бочек напиток заливался в бутылки.

После выпитого вина рыбаки пили воду, которая действовала на состояние желудка. При попадании воды, вино начинало бурлить. Поэтому напиток в Балаклаве называли бешеным вином.

  После долгой работы рыбаки пили вино и веселились, танцевали.

Источник: http://chitatelskij-dnevnik.ru/kratkoe-soderzhanie/kuprin/listrigony

Краткое содержание “Листригонов” Куприна

Тишина

В октябре, после отъезда дачников, в Балаклаве становится свежо, уютно и по-домашнему деловито. На улицу выползает все исконное греческое население города. Теперь весь интерес жителей сосредоточен на рыбе. В кофейнях собираются рыбаки и избирается атаман.

В девять часов вечера город погружается в сон, и нигде в России нет такой тишины, как в Балаклаве.

Возле Балаклавы находится гора, похожая на сказочное чудовище. При взгляде на нее в уме проносится стих Гомера об узкогорлой черноморской бухте, в которой Одиссей видел кровожадных

листригонов.

Макрель

Идет осень, вода холодеет, и пока ловится только маленькая рыбка макрель. Среди рыбаков особым уважением пользуется Юра Паратино, невысокий, крепкий, просоленный и просмоленный грек лет сорока. Юра – самый смелый, самый ловкий и самый хитрый среди рыбаков.

Еще макрель только думает из Керчи идти, а уже Юра знает, где поставить завод.

Первый пришедший баркас продает рыбу по самой высокой цене. И первым приходит Юра. Пока он торгуется, остальные баркасы только входят в бухту, стараясь обогнать друг друга, так как цены на рыбу все падают и падают.

После прибытия баркасов Юра заходит в кофейню и широким жестом угощает всех кофе. А вся Балаклава нестерпимо воняет рыбой.

Воровство

Вечером в кофейнях заняты все столики. Кто-то во что-то играет, кто-то скучает. Несколько рыбаков выходят из кофейни, так как бухта полна кефалью. Дельфины, или, как их называют тут, свиньи, загнали рыбу в бухту и носятся по заливу, пожирая ее.

• Рыбаки расставили свои сети, хотя это преступление: в бухте разрешается ловить рыбу только на удочку.
• Рыбаки возвращаются в кофейню и ловят на себе плутоватые взгляды: не они одни промышляют браконьерством.
• Белуга

Зимой рыбаки ловят белугу. В огромных сапогах, непромокаемых плащах и кожаных штанах они выходят на баркасах в открытое море. Каждый атаман имеет свои тайные места. За длинный путь в открытое море помощник делает снасти.

На другой день или через день рыбаки вытаскивают снасти и, если повезет, привозят белугу.

Однажды молодой рыбак Ваня Андруцаки выходит в море в плохую погоду, чего рыбаки обычно не делают. Сначала попадается несколько белужонков, потом ловля идет хуже, крючки пустые. Вдруг одна из пойманных рыб встрепенулась.

Артель продает рыбу по хорошей цене, балаклавские рыбаки едут в Севастополь, гуляют там на славу, и за Ваней закрепляется слава настоящего соленого атамана.

Господня рыба

Другой соленый атаман Коля Костанди знает множество легенд. Однажды улов был плохой, но в нем была одна маленькая рыбка с двумя мелкими пятнами на боках, которая называлась господней. Если ее на секунду вытащить из моря, то ей уже не жить.

Когда Иисус воскрес, и никто его не признал, он пришел к матери, которая жарила рыбу. Мать сказала, что он должен сотворить чудо, тогда она уверует. Иисус взял рыбу двумя пальцами и рыба ожила. С тех пор на рыбе два пятна, след пальцев господних.

Также ее еще называют Зевесова рыба.

Бора

Когда дует бора, или норд-ост, яростный таинственный ветер, который валит деревья и телеграфные столбы, рыбаки в море не идут – можно пропасть без вести. Один из рыбаков, Ваня Андруцаки, вышел, несмотря на бора, и вернулся обратно. Трое суток его баркас носился по морю.

После трех суток без сна, еды и питья, Ваня не мог вспомнить, что с ним было. Никто в Балаклаве не спал, все ждали возвращения рыбаков.

Вернувшись, рыбаки пошли в кофейню, потребовали вино и под музыку плясали как сумасшедшие. Отоспавшись, они смотрели на свою поездку, как на прогулку в Севастополь.

Водолазы

В Балаклавскую бухту корабли не заходят, зато во время Севастопольской осады бухта вмещала в себя чуть ли не четверть союзной флотилии.

На его приветствие “Здорово, ребята!”, балаклавский батальон не ответил, а удивленному императору объяснили, что здесь нет ребят, одни капитаны.

И до сих пор добрая треть балаклавских жителей носит фамилию Капитанаки.

Говорят, что здесь, ища спасения от бури, когда-то затонула английская эскадра с большим количеством золота на борту. И вдруг неожиданно в бухту зашел огромный, старинной конструкции, необыкновенно грязный корабль “Генуя”. Все мужское население Балаклавы собралось на пристани, гадая, кто это. Моряки оказались итальянцами.

Пошли слухи, что они хотят поднять английские корабли. В успех этого никто не верит, так как многие безуспешно пытались добыть затонувшее золото.

Среди итальянцев был водолаз Сальваторе Трама, рассказавший диковинные вещи. Как он спускался на дно Бискайского залива и встречался там с электрическим скатом, как видел мертвых моряков, брошенных за борт корабля, и как с его родственником случились галлюцинации.

Итальянцы жили на судне и на берег сходили редко. С рыбаками у них были вежливые, холодные отношения. Правда, однажды рыбаки оказали итальянцам услугу – спасли их маленький катер, когда он в шторм вышел в море.

С помощью нового аппарата Трама погрузился в воду. Погружение прошло успешно, но вернувшись, задыхаясь, с черным от прилива крови лицом Трама сказал, что корабль сильно засосан дном, и поднять его невозможно.

Итальянцы собирались уже отплыть, но тут наступил день крещения господня. Они встретили аплодисментами того, кто вытащил из воды брошенный священником крест.

Бешеное вино

К концу сентября в Балаклаве поспевает виноград. Молодое вино не успевает осесть в бочках, как его разливают по бутылкам. Если на следующий после попойки день выпить стакан холодной воды, то вино начинает бурлить в желудке, поэтому его и называют “бешеное вино”.

Выпив вина, рыбаки веселятся, танцуют и устраивают бои тарантулов. А вечером сидят в кофейнях и мысленно твердят те слова, которые так часто вытатуированы на их телах: “Боже, храни моряка”.

Источник: https://lit.ukrtvory.ru/kratkoe-soderzhanie-listrigonov-kuprina/

Александр Куприн — Листригоны

Куприн Александр

Листригоны

• Александр Куприн
• Листригоны
• 1. ТИШИНА

В конце октября или в начале ноября Балаклава — этот оригинальнейший уголок пестрой русской империи — начинает жить своеобразной жизнью. Дни еще теплы и по-осеннему ласковы, но по ночам стоят холода, и земля гулко звенит под ногами.

Последние курортные гости потянулись в Севастополь со своими узлами, чемоданами, корзинами, баулами, золотушными детьми и декадентскими девицами.

Как воспоминание о гостях, остались только виноградные ошкурки, которые, в видах своего драгоценного здоровья, разбросали больные повсюду — на набережной и по узким улицам — в противном изобилии, да еще тот бумажный сор в виде окурков, клочков писем и газет, что всегда остается после дачников.

На набережной, поперек ее, во всю ширину, расстилаются сети.

На грубых камнях мостовой они кажутся нежными и тонкими, как паутина, а рыбаки ползают по ним на четвереньках, подобно большим черным паукам, сплетающим разорванную воздушную западню.

Другие сучат бечевку на белугу и на камбалу и для этого с серьезным, деловитым видом бегают взад и вперед по мостовой с веревкой через плечи, беспрерывно суча перед собой клубок ниток.

Атаманы баркасов оттачивают белужьи крючки — иступившиеся медные крючки, на которые, по рыбачьему поверью, рыба идет гораздо охотнее, чем на современные, английские, стальные. На той стороне залива конопатят, смолят и красят лодки, перевернутые вверх килем.

У каменных колодцев, где беспрерывно тонкой струйкой бежит и лепечет вода, подолгу, часами, судачат о своих маленьких хозяйских делах худые, темнолицые, большеглазые, длинноносые гречанки, так странно и трогательно похожие на изображение богородицы на старинных византийских иконах.

И все это совершается неторопливо, по-домашнему, по-соседски, с вековечной привычной ловкостью и красотой, под нежарким осенним солнцем на берегах синего, веселого залива, под ясным осенним небом, которое спокойно лежит над развалиной покатых плешивых гор, окаймляющих залив.

О дачниках нет и помину. Их точно и не было. Два-три хороших дождя — и смыта с улиц последняя память о них. И все это бестолковое и суетливое лето с духовой музыкой по вечерам, и с пылью от дамских юбок, и с жалким флиртом, и спорами на политические темы — все становится далеким и забытым сном. Весь интерес рыбачьего поселка теперь сосредоточен только на рыбе.

В кофейнях у Ивана Юрьича и у Ивана Адамовича под стук костяшек домино рыбаки собираются в артели; избирается атаман. Разговор идет о паях, о половинках паев, о сетях, о крючках, о наживке, о макрели, о кефали, о лобане, о камсе и султанке, о камбале, белуге и морском петухе. В девять часов весь город погружается в глубокий сон.

Выходишь на балкон — и весь поглощаешься мраком и молчанием. Черное небо, черная вода в заливе, черные горы. Вода так густа, так тяжела и так спокойна, что звезды отражаются в ней, не рябясь и не мигая. Тишина не нарушается ни одним звуком человеческого жилья.

Изредка, раз в минуту, едва расслышишь, как хлюпнет маленькая волна о камень набережной. И этот одинокий, мелодичный звук еще больше углубляет, еще больше настораживает тишину. Слышишь, как размеренными толчками шумит кровь у тебя в ушах. Скрипнула лодка на своем канате. И опять тихо.

Чувствуешь, как ночь и молчание слились в одном черном объятии.

Гляжу налево, туда, где узкое горло залива исчезает, сузившись между двумя горами.

Там лежит длинная, пологая гора, увенчанная старыми развалинами. Если приглядишься внимательно, то ясно увидишь всю ее, подобную сказочному гигантскому чудовищу, которое, припав грудью к заливу и глубоко всунув в воду свою темную морду с настороженным ухом, жадно пьет и не может напиться.

На том месте, где у чудовища должен приходиться глаз, светится крошечной красной точкой фонарь таможенного кордона. Я знаю этот фонарь, я сотни раз проходил мимо него, прикасался к нему рукой.

Но в странной тишине и в глубокой черноте этой осенней ночи я все яснее вижу и спину и морду древнего чудовища, и я чувствую, что его хитрый и злобный маленький раскаленный глаз следит за мною с затаенным чувством ненависти.

В уме моем быстро проносится стих Гомера об узкогорлой черноморской бухте, в которой Одиссей видел кровожадных листригонов. Я думаю также о предприимчивых, гибких, красивых генуэзцах, воздвигавших здесь, на челе горы, свои колоссальные крепостные сооружения.

Думаю также о том, как однажды бурной зимней ночью разбилась о грудь старого чудовища целая английская флотилия вместе с гордым щеголеватым кораблем «Black Prince» [«Черный принц» (англ.

)], который теперь покоится на морском дне, вот здесь, совсем близко около меня, со своими миллионами золотых слитков и сотнями жизней.

Раздаются замедленные, ленивые шаги ночного сторожа, и я различаю не только каждый удар его кованых, тяжелых рыбачьих сапогов о камни тротуара, но слышу также, как между двумя шагами он чиркает каблуками.

Так ясны эти звуки среди ночной тиши, что мне кажется, будто я иду вместе с ним, хотя до него — я знаю наверное — более целой версты.

Но вот он завернул куда-то вбок, в мощеный переулок, или, может быть, присел на скамейку: шаги его смолкли. Тишина. Мрак.

2. МАКРЕЛЬ

Идет осень. Вода холодеет. Пока ловится только маленькая рыба в мережки, в эти большие вазы из сетки, которые прямо с лодки сбрасываются на дно. Но вот раздается слух о том, что Юра Паратино оснастил свой баркас и отправил его на место между мысом Айя и Ласпи, туда, где стоит его макрельный завод.

Конечно, Юра Паратино — не германский император, не знаменитый бас, не модный писатель, не исполнительница цыганских романсов, но когда я думаю о том, каким весом и уважением окружено его имя на всем побережье Черного моря, — я с удовольствием и с гордостью вспоминаю его дружбу ко мне.

Юра Паратино вот каков: это невысокий, крепкий, просоленный и просмоленный грек, лет сорока.

У него бычачья шея, темный цвет лица, курчавые черные волосы, усы, бритый подбородок квадратной формы, с животным угибом посредине, — подбородок, говорящий о страшной воле и большой жестокости, тонкие, твердые, энергично опускающиеся углами вниз губы.

Источник: https://libking.ru/books/prose-/prose-rus-classic/30853-aleksandr-kuprin-listrigony.html

Листригоны. IV. Белуга

Часть: 1 2 3 4 5 6 7 8

IV. Белуга

Наступает зима. Как-то вечером пошел снег, и все стало среди ночи белым: набережная, лодки у берега, крыши домов, деревья. Только вода в заливе остается жутко черной и неспокойно плещется в этой белой тихой раме.

На всем Крымском побережье — в Анапе, Судаке, Керчи, Феодосии, Ялте, Балаклаве и Севастополе — рыбаки готовятся на белугу. Чистятся рыбачьи сапоги, огромные до бедер сапоги из конской кожи, весом по полупуду каждый, подновляются непромокаемые, крашенные желтой масляной краской плащи и кожаные штаны, штопаются паруса, вяжутся переметы.

Набожный рыбак Федор из Олеиза задолго до белужьей ловли теплит в своем шалаше перед образом Николая Угодника, Мир Ликийских чудотворца и покровителя всех моряков, восковые свечи и лампадки с лучшим оливковым маслом.

Когда он поедет в море со своей артелью, состоящей из татар, морской святитель будет прибит на корме как руководитель и податель счастья.

Об этом знают все крымские рыбаки, потому что это повторяется из года в год и потому еще, что за Федором установилась слава очень смелого и удачливого рыбалки.

И вот однажды, с первым попутным ветром, на исходе ночи, но еще в глубокой тьме, сотни лодок отплывают от Крымского полуострова под парусами в море.

Как красив момент отплытия! Сели все пятеро на кормовую часть баркаса. «С богом! Дай бог! С богом!» Падает вниз освобожденный парус и, похлопав нерешительно в воздухе, вдруг надувается, как выпуклое, острое, торчащее концом вверх белое птичье крыло. Лодка, вся наклонившись на один бок, плавно выносится из устья бухты в открытое море.

Уплывают в открытое море за тридцать и более верст от берега. За этот длинный путь атаман и его помощник успевают изготовить снасть.

А белужья снасть представляет собою вот что такое: вообразите себе, что по морскому дну, на глубине сорока сажен, лежит крепкая веревка в версту длиной, а к ней привязаны через каждые три-четыре аршина короткие саженные куски шпагата, а на концах этих концов наживлена на крючки мелкая рыбешка.

Два плоских камня на обеих оконечностях главной веревки служат якорями, затопляющими ее, а два буйка, плавающих на этих якорях на поверхности моря, указывают их положение. Буйки круглые, пробковые (сотня бутылочных пробок, обернутых сеткой), с красными флажками наверху.

Помощник с непостижимой ловкостью и быстротой насаживает приманку на крючки, а атаман тщательно укладывает всю снасть в круглую корзину, вдоль ее стен, правильной спиралью, наживкой внутрь.

В темноте, почти ощупью, вовсе не так легко исполнить эту кропотливую работу, как кажется с первого взгляда.

Когда придет время опускать снасть в море, то один неудачно насаженный крючок может зацепиться за веревку и жестоко перепутать всю систему.

На рассвете приходят на место. У каждого атамана есть свои излюбленные счастливые пункты, и он их находит в открытом море, за десятки верст от берега так же легко, как мы находим коробку с перьями на своем письменном столе.

У каждого атамана имеются свои тайные вехи в виде маяков, домов, крупных прибрежных камней, одиноких сосен на горах или звезд.

Определили место. Выбрасывают на веревке в море первый камень, устанавливают глубину, привязывают буек и от него идут на веслах вперед на всю длину перемета, который атаман с необычайной быстротой выматывает из корзины. Опускают второй камень, пускают на воду второй буек — и дело окончено.

Возвращаются домой на веслах или, если ветер позволяет лавировать, под парусом. На другой день или через день идут опять в море и вытаскивают снасть.

Если богу или случаю будет угодно, на крючьях окажется белуга, проглотившая приманку, огромная остроносая рыба, вес которой достигает десяти-двадцати, а в редких случаях даже тридцати и более пудов.

Так-то вот и вышел однажды ночью из бухты Ваня Андруцаки на своем баркасе. По правде сказать, никто не ожидал добра от такого предприятия. Старый Андруцаки умер прошлой весной, а Ваня был слишком молод, и, по мнению опытных рыбаков, ему следовало бы еще года два побыть простым гребцом да еще год помощником атамана.

Но он набрал свою артель из самой зеленой и самой отчаянной молодежи, сурово прикрикнул, как настоящий хозяин, на занывшую было старуху мать, изругал ворчливых стариков соседей гнусными матерными словами и вышел в море пьяный, с пьяной командой, стоя на корме со сбитой лихо на затылок барашковой шапкой, из-под которой буйно выбивались на загорелый лоб курчавые, черные, как у пуделя, волосы.

В эту ночь на море дул крепкий береговой и шел снег. Некоторые баркасы, выйдя из бухты, вскоре вернулись назад, потому что греческие рыбаки, несмотря на свою многовековую опытность, отличаются чрезвычайным благоразумием, чтобы не сказать трусостью. «Погода не пускает», — говорили они.

С этим великаном пришлось порядочно-таки помучиться. Про белугу рыбаки вообще говорят, что надо только подтянуть ее голову в уровень с бортом, а там уж рыба сама вскочит в лодку.

Правда, иногда при этом она могучим всплеском хвоста сбивает в воду неосторожного ловца. Но бывают изредка при белужьей ловле и более серьезные моменты, грозящие настоящей опасностью для рыбаков.

Так и случилось с Ваней Андруцаки.

Стоя на самом носу, который то взлетал на пенистые бугры широких волн, то стремительно падал в гладкие водяные зеленые ямы, Ваня размеренными движениями рук и спины выбирал из моря перемет.

Пять белужонков, попавшихся с самого начала, почти один за другим, уже лежали неподвижно на дне баркаса, но потом ловля пошла хуже: сто или полтораста крючков подряд оказались пустыми, с нетронутой наживкой.

Артель молча гребла, не спуская глаз с двух точек на берегу, указанных атаманом. Помощник сидел у ног Вани, освобождая крючки от наживки и складывая веревку в корзину правильным бунтом. Вдруг одна из пойманных рыб судорожно встрепенулась.

— Бьет хвостом, поджидает подругу, — сказал молодой рыбак Павел, повторяя старую рыбачью примету.

И в ту же секунду Ваня Андруцаки почувствовал, что огромная живая тяжесть, вздрагивая и сопротивляясь, повисла у него на натянувшемся вкось перемете, в самой глубине моря. Когда же, позднее, наклонившись за борт, он увидел под водой и все длинное, серебряное, волнующееся, рябящее тело чудовища, он не удержался и, обернувшись назад к артели, прошептал с сияющими от восторга глазами:

— Здоровая!.. Как бык!.. Пудов на сорок…

Этого уж никак не следовало делать! Спаси бог, будучи в море, предупреждать события или радоваться успеху, не дойдя до берега. И старая таинственная примета тотчас же оправдалась на Ване Андруцаки.

Ваня не растерялся. Он крикнул рыбакам: «Табань!» — скверно и очень длинно выругался и принялся травить перемет вслед убегавшей рыбе. Крючки так и мелькали в воздухе из-под его рук, шлепаясь в воду. Помощник пособлял ему, выпрастывая снасть из корзины.

Гребцы налегли на весла, стараясь ходом лодки опередить подводное движение рыбы. Это была страшно быстрая и точная работа, которая не всегда кончается благополучно. У помощника запуталось несколько крючков.

Он крикнул Ване: «Стоп травить!» и принялся распутывать снасть с той быстротой и тщательностью, которая в минуты опасности свойственна только морским людям.

В эти несколько секунд перемет в руке Вани натянулся, как струна, и лодка скакала, точно бешеная, с волны на волну, увлекаемая ужасным бегом рыбы и подгоняемая вслед за ней усилиями гребцов.

«Трави!» — крикнул наконец помощник. Веревка с необычайной быстротой вновь побежала из ловких рук атамана, но вдруг лодку дернуло, и Ваня с глухим стоном выругался: медный крючок с размаха вонзился ему в мякоть ладони под мизинцем и засел там во всю глубину извива. И тут-то Ваня показал себя настоящим соленым рыбаком.

Обмотав перемет вокруг пальцев раненой руки, он задержал на секунду бег веревки, а другой рукой достал нож и перерезал шпагат. Крючок крепко держался в руке своим жалом, но Ваня вырвал его с мясом и бросил в море.

И хотя обе его руки и веревка перемета сплошь окрасились кровью и борт лодки и вода в баркасе покраснели от его крови, он все-таки довел свою работу до конца и сам нанес первый оглушающий удар колотушкой по башке упрямой рыбе.

Его улов был первым белужьим уловом этой осени. Артель продала рыбу по очень высокой цене, так что на каждый пай пришлось почти до сорока рублей. По этому случаю было вылито страшное количество молодого вина, а под вечер весь экипаж «Георгия Победоносца» — так назывался Ванин баркас отправился на двуконном фаэтоне с музыкой в Севастополь.

И только что вылезли из коляски, как тотчас же свалились в лодку, подняли парус и пошли в море забрасывать крючья.

С этого самого дня за Ваней Андруцаки установилась слава, как за настоящим соленым атаманом.

Часть: 1 2 3 4 5 6 7 8

Источник: http://kuprin-lit.ru/kuprin/proza/listrigony-iv.htm