Краткое содержание мариам петросян дом в котором… за 2 минуты пересказ сюжета

Мариам Петросян – профессиональный художник. В её планы не входила писательская карьера. Тем не менее, в 1991 году она начала писать книгу «для себя», не собираясь когда-либо её публиковать. Через несколько лет роман “Дом, в котором…” был практически готов.

Петросян подарила рукопись своей подруге, жившей в Москве. Сын подруги передал рукопись своему знакомому, который, в свою очередь, отдал будущую книгу ещё кому-то.

В результате, после длительного «путешествия» рукопись оказалась у главного редактора издательства «Гаятри».

Издательство предложило Петросян сотрудничество. С начала «путешествия» рукописи до выхода книги прошло более десяти лет. Финал романа Петросян дописывала в спешке. Книга была опубликована в 2009 году. В общей сложности на работу над романом ушло около двадцати лет.

По словам автора, образы многих героев её первого и последнего романа появились задолго до того, как она начала писать.

В соседней комнате жили армянские студенты, образовав своеобразное микрогосударство, в котором были свои законы и порядки. Свод правил, которые нельзя было нарушать ни при каких обстоятельствах, висел на стене в комнате студентов.

Краткое содержание

Действие происходит в интернате для детей, имеющих инвалидность. У обитателей интерната нет имён, только клички. Время и место действия не известны. Автор умышленно абстрагируется от объективной реальности, не указывая никаких сведений, благодаря которым читатели могли бы установить страну или эпоху. Интернат должен предстать единственным реальным миром, который видят читатели, и в котором обитают инвалиды. Действительность вне Дома рассматривается воспитанниками как нечто враждебное и неизвестное.

При более близком знакомстве с Домом оказывается, что, как и в любом государстве, в интернате существуют свои собственные законы. Воспитанники Дома периодически покидают интернат, чтобы перейти в параллельный мир.

Одни пациенты совершают переход по доброй воли, других в параллельную реальность «забрасывает». «Уйти» может только сознание. Оставшееся в интернате тело воспитанника впадет в кому, в которой может оставаться в течение нескольких недель или дней.

Сознанию при этом кажется, что человек прожил в параллельном мире долгие годы.

Никто из пациентов не хочет покидать интернат, к укладу жизни которого они так привыкли. Кроме этого, во время каждого выпуска воспитанников случаются всевозможные несчастья.

Однако Дом всё-таки придётся покинуть, так как ходят слухи, что после последнего выпуска он будет снесён. Одни пациенты принимают решение вернуться в мир, из которого они пришли в интернат и научиться жить заново.

Другие пациенты планируют остаться, чтобы перейти в параллельную реальность и пробыть там некоторое время.

Характеристика персонажей

Герои романа поделены на несколько групп.

Примерные Фазаны

Эта группа пациентов-колясочников не интересуется жизнью остальных воспитанников. Фазаны-колясочники (в романе используется слово «колясники») заняты учёбой и заботой о своём здоровье. Воспитанник по кличке Курильщик, который также относится к колясочникам, считает Фазанов ябедами и лицемерами. Поссорившись со своими собратьями по несчастью, Курильщик переходит в другую группу.

Шумные Крысы

Пациенты, именуемые Крысами, носят особенные причёски и отличаются крутым нравом. Крысы носят при себе холодное оружие.

Возможно вы сможете заинтересовать вашего ребенка увлекательной книгой Мариам Петросян “Сказка про собаку, которая умела летать”, рассказывающей о щенке, который имел крылья.

В следующей нашей статье мы предлагаем вам ознакомиться с биографией Мариам Петросян – современной талантливой армянской писательницы, известной по ее двух произведениях.

Грустные Птицы

Пациентов этой группы отличает постоянный траур, который они вынуждены носить по умершему брату своего предводителя. Все Птицы увлекаются цветоводством.

Безымянная группа

Одна из групп Дома не имеет определённого названия. Её предводителем является пациент по кличке Слепой, которого также считают лидером интерната.

Псы в кожаных ошейниках

Группа воспитанников, называемых Псами, занимает две комнаты интерната. Пациенты-Псы носят кожаные ошейники.

Некоторые персонажи достойны отдельного описания. Наибольший интерес читателей вызывает Македонский. Воспитанник не является больным.

Живя когда-то со своим дедушкой, Македонский участвовал в культе, который был создан его престарелым родственником. После смерти дедушки мальчик стал жить у других родственников.

«Сверхспособности» Македонского вызвали у его новых опекунов непреодолимый страх, и они отправили мальчика в интернат.

Автор упоминает в своём произведении только мужское население Дома. Девушки живут в другом крыле здания и практически не участвуют в жизни юношей.

Анализ произведения

Роман М. Петросян был удостоен нескольких премий, первые из которых были получены уже в 2009 году. Однако далеко не все критики отнеслись к книге благодушно. Помимо немалого количества достоинств, был отмечен и целый ряд серьёзных недостатков. По мнению некоторых критиков, автор нарушил морально-этические нормы, сделав главными героями романа обитателей интерната для инвалидов. Подробное описание замкнутого мира больных детей может показаться слишком неэтичным.

Недосказанность и неоконченность также вызывают недовольства. Возникает впечатление, что перед читателем находится не весь роман, а только какая-то его часть, а начало и конец остались где-то в недосягаемости.

Автор не пытается устранить это впечатление, нарочно подчёркивая его неоконченным названием. Однако заглавие «Дом, в котором…» заставляет потенциального читателя выбрать именно эту книгу.

Каждому захочется узнать, что же произошло в этом доме.

Петросян позиционирует себя в своём романе не как кукловода, который дёргает за ниточки, передвигая марионетки, а как наблюдателя. Автору-наблюдателю всюду открыт доступ. Он легко может посмотреть на загадочный Дом глазами любого из своих персонажей. Главные герои абсолютно самостоятельны. Они возникают перед мысленным взором только тогда, когда сочтут нужным это сделать.

Автор-наблюдатель Писательница утверждает, что вошла в Дом вместе с Курильщиком и начала встречать своих персонажей одного за другим. Каждый герой обладал своим собственным характером, который не нужно было придумывать, достаточно было просто его нарисовать. Сначала Мариам считала лидером одного главного героя. Затем она поняла, что ошиблась, когда встретила Слепого.

Позиция наблюдателя не позволяет автору получить ответы на многие вопросы. В результате, в недоумении остаются и сами читатели. Без ответа оставлен и самый главный вопрос: действительно ли в загадочном интернате существовал вход в параллельный мир, посещать который могли только воспитанники? Посещения параллельной реальности описано слишком неопределённо.

От ответа на поставленный вопрос будет зависеть жанр всего произведения. Визиты в потустороннюю реальность заставляют читателей вспомнить самую известную сказку Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес». Великолепный мир, в который попала маленькая Алиса, оказался сном.

Параллельная реальность, куда так часто уходили пациенты Дома, могла быть обыкновенными галлюцинациями, возникшими под действием принятых лекарств.

Источник: https://r-book.club/sovremenniye-pisateli/mariam-petrosyan/dom-v-kotorom.html

Мариам Петросян. Дом, в котором…

«Дом, в котором» Мариам Петросян — произведение, о котором непросто рассказывать и сюжет которого не так-то просто описать. Если взять только внешнюю, очевидную сторону повествования, то она будет не слишком привлекательной для любителей жанра фантастики, т.к.

фантастического здесь, на первый взгляд, и нет, наоборот рассказ идёт об очень серьёзных и грустных вещах, очень жизненных и злободневных. Петросян — армянская писательница и художница, живущая в Ереване, но роман писался изначально по-русски, а издавался и получил известность  в России.

Жанр: фантастика, мистика; социальный, философский роман.
Год издания: 2009.
Язык оригинала:  русский.
Премии: Русская премия — победитель в номинации «Крупная проза» (2009); «Большая книга» — 3 место в номинации «Приз зрительских симпатий» (2009); «Портал» — победитель в номинации «Открытие себя (имени В. И.

Савченко)» (2010); «Странник» — победитель в номинации «Необычная идея» (2010). «Студенческий Букер» (2010), «за умелое переплетение жанров, простоту стиля и необычность художественных средств»; Звёздный мост — Серебряный кадуцей в номинации «Дебютные книги» (2010).
Дом в котором Мариам Петросян в магазине Лабиринт.

На неком пустыре стоит дом-интернат для «особых детей», то есть не для детей со суперспособностями, как у профессора Ксавье из всем известного комикса и фильма «Люди «Икс»», а дети с какими-либо особенностями, отклонениями в развитии, дети-инвалиды, слепые, колясочники, у которых даже есть родители, но взрослые не могут или не хотят ими заниматься и привели их в этот необычный Дом, где они теперь учатся и живут до самого выпуска. Вроде бы, не самая приятная тема, однако почему-то современные писатели достаточно единодушно обращаются к ней, изображая детей-сирот, инвалидов, трудное во всех отношениях детство, полное жестокости, одиночества, непонимания, вражды (см. например, статью Ольги Лебёдушкиной «Петросян, которую «не ждали»» («Дружба Народов» 2010, №8), где подробно сравниваются книги современных авторов на данную тему). Однако рассказывать о детстве, даже о трудном, можно по-разному, можно стараться разжалобить и напугать читателя, напрямую показав ему все возможные ужасы, происходящие с покинутыми родителями детьми (вполне реальные, к сожалению), смакуя каждую деталь и не придумывая ничего от себя, а можно попытаться преподнести эту тему как-то иначе, пропустив её через призму фантазии и фантастики, философии — именно этот не самый очевидный путь и выбрала Петросян. Её книга, над которой писательница, кстати, работала около 18 лет, постоянно переписывая текст, многое меняя в замысле (поэтому книга просто и не могла получиться случайной, средней, неинтересной), оказалась для многим настоящим откровением, почти сразу стала популярной и получила значимые премии и высокую оценку даже у профессиональных критиков и писателей. Многие даже признавались, что не ожидали увидеть сейчас именно такую книгу, ведь она как будто выбивается из рамок, тенденций современной литературы по своему стилю, идее. Что же делает эту книгу об оставленных детях такой привлекательной и почему она вызвала горячий интерес даже у широкого читателя, не приученного к слишком сложным, мрачным, повседневным проблемам?

Мир Дома прост только на первый взгляд. Всё здесь не то, чем кажется. И это вскоре предстоит понять одному из главных героев, с точки зрения которого вначале пишутся многие фрагменты текста.

Здесь людей не называют по именам, и у воспитателей, и у воспитуемых есть клички — они словно и не даются кем-то посторонним, они как будто продиктованы самой сущностью человека, его характером. Дети ассоциируют себя с животными, у кого-то «второе имя» указывает будто бы на физический недостаток (а на самом деле за этим кроется и что-то более сложное).

Так, среди основных действующих лиц мы можем увидеть Слепого, Сфинкса, Курильщика, Стервятника, Волка, Македонского, Шакала Табаки, Толстого, Слона и других. Имя, которое даёт Дом, может и меняться со временем, в зависимости от того, что пережил человек, как себя проявил. Не всегда эти клички однозначны и понятны сразу.

Слепой, хоть и слеп физически, оказывается вожаком одной из «стай», да и видит и знает, кажется, больше других. Сфинкс действительно мудр и загадочен, но не сразу он стал таким. А ещё у него нет рук, он лыс и подчас задаёт очень странные вопросы.

Табаки забирает себе всё, что плохо лежит, и постоянно возит с собой огромное количество ненужных предметов, делает таинственные целебные зелья, сочиняет песни и истории и ни на минуту не умолкает. И у каждого ребёнка здесь есть не только свой стиль общения, но и уникальный характер, свои привычки и «странности» (а «нормальных», обычных, нестранных детей здесь почти и нет).

По словам Петросян, ей интересно было взглянуть, что получится, если поместить людей в ограниченное пространство. Да и люди здесь очень необычные, яркие. Сюжет не столь важен, сколько каждый из жильцов этого дома, их истории.

Сам Петросян изначально писала данную книгу для себя и заканчивать её не хотелось, это было очень сложно, с чем отчасти связаны и сюжетные провисания, избыточность некоторых подробностей. Петросян могла бы писать эту книгу ещё долго, с разными вариантами развития событий.

Даже финальные сцены неоднократно переписывались, а судьбы некоторых героев так и остались скрытыми от нас, не все вопросы были прояснены. Отчего некоторые читатели даже стали подозревать, что у книги может быть продолжение, что писательница всячески отрицает.

Дом живёт по каким-то своим загадочным законам, тут у каждой вещи, а не только у человека, две стороны. Многие дети со временем открывают в себе способность путешествовать в другой мир, на ту сторону Дома, а кто-то ухитряется даже возвращаться во времени и проживать ту же жизнь, но уже как-то иначе.

Обычный, просто несколько странный ребёнок, если приглядеться драконом или ангелом, исполняющим желания, а другой и вовсе хранителем времени, прожившим множество жизней, преждевременно состарившимся, умеющим делать очень неожиданные и ценные подарки. Да и много всяких странностей происходит в этих стенах.

Лишь немногим из них удаётся краем глаза заглянуть по ту сторону, как, например, это удалось сделать Ральфу.

В интернате происходит много печальных и страшных событий, жизнь там никто не назвал бы раем, и удивительно подчас, почему же дети так не хотят покидать Дом, уходить во взрослую жизнь, возвращаться к родным. Робкий читатель может быть даже потрясён тем, насколько мрачным временами выглядит жизнь воспитанников.

И не каждому, наверное, понравится то, что он прочтёт, не каждый проникнется атмосферой, кому-то книга и вовсе покажется скучной и слишком затянутой (почти тысяча страниц как-никак).

Других «Дом» почему-то привлекает со страшной силой, они остаются в его «плену», ассоциируют себя с героями, живут в этом мире ещё долго и не хотят его покидать.

Я, признаться, не из их числа, хотя книга, безусловно, заслуживает внимания, это интересное, большое, серьёзное и многослойное произведение, развивающее в том числе мотивы известных текстов мировой литературы, оживляющее сказочные и мифологические сюжеты, продолжающее дело Льюиса Кэрролла, Голдинга, Киплинга, Стивена Кинга (уже по эпиграфам видно, какие произведения вдохновляли Петросян) и многих других. Одно перечислением всех авторов, с которыми книга может как-то пересекаться, которые «подготовили почву», развивали похожие мотивы заняло бы много места — даже сама Петросян назвала далеко не все книги, а при редактуре и сокращении от части эпиграфов и ссылок в тексте произведения пришлось избавиться.

Несложно понять, что Дом — это не просто здание какой-то школы-интерната, это нечто большее, особый мир. Не случайно писательница избегали любых конкретных отсылок на место или время, абстрагировалась от деталей, которые могли бы привязать роман к какой-либо культуре или стране.

Это роман вне времени и пространства, он о вечном и непреходящем, он не столько о детях (порой дети говорят совсем как взрослые, да и поступают соответственно, цитируют такие сочинения, которые в их возрасте вряд ли многие читают) или инвалидах (эта особенность мало влияет на поведение воспитанников, она скорее нужна, чтобы подчеркнуть их обособленность от «наружности», обыденного пространства), он вообще о человеке, живущем в мире своих фантазий и мечтаний, человеке, для которого ценен мир детства, сказки, фантастики, который видит за простыми бытовыми вещами сложные истины, для которого мир безгранично глубок и многогранен. Роману можно давать множество интерпретаций, как уже и делалось. Конечно же, тут есть что-то о мизантропии, о потерянности, отделённости от большой, взрослой жизни «наружности» с его повседневными проблемами, желание продлить чудесное время детства. Но здесь есть и многое другое и нельзя воспринимать фантастические элементы книги только как обычные события, искажённые восприятием «странных детей». Книга много бы потеряла от такой трактовки.

«Дом, в котором» ещё и произведение, написанное отличным литературным языком, с элементами стилизации.

Здесь множество точек зрения, нет какого-то одного главного героя, нас постоянно перебрасывают от одного персонажа к другому, показывают события не только от третьего лица, но и в восприятии отдельных детей — тогда в тексте появляются дневниковые записи, рассказы и сказки от первого лица.

Есть и случаи перехода авторской, «безличной» речи в речь героя, вкрапления мыслей персонажей в объективное повествование. Текст неоднороден, тут привлекаются самые разные приёмы и материалы, дети говорят и думают по-разному, многое зависит от того, чьими глазами мы смотрим.

Думаю, и Курильщик выбран одним из главных героев-рассказчиков именно потому, что он для мира Дома пока ещё чужак, он видит его глазами стороннего наблюдателя, поэтому любая необычная деталь привлекает его внимание, пусть объяснения его далеки от истины и сам он не является рупором авторской мысли.

«Время в Доме течет не так, как в Наружности. Об этом не говорят, но кое-кто успевает прожить две жизни и состариться, пока для другого проходит какой-нибудь жалкий месяц.

Чем чаще ты проваливался во вневременные дыры, тем дольше жил, а делают это только те, кто здесь давно, поэтому разница между старожилами и новичками огромна, не надо быть очень умным, чтобы ее разглядеть. Самые жадные прыгают по нескольку раз в месяц, а потом тянут за собой по нескольку версий своего прошлого.

Пожалуй, таких жадин, как я, в Доме больше нет, а значит, нет никого, кто прожил бы столько кругов, сколько прожил я. Гордиться тут нечем, но я все же горжусь, ведь выдающаяся жадность — это тоже в своем роде достижение».

Постепенно мы узнаём героев книги всё лучше, непонятные надписи на стенах приобретают свой смысл, как и странные речи, поступки и вопросы.

Мы видим события не только «настоящего», но и недавнего прошлого дома, эти две линии связаны и развиваются параллельно — правда, нужно будет ещё догадаться, кто прячется под незнакомыми именами из прошлого.

Мариам Петросян

Даже с жанром романа Петросян сложно определиться. Это и фантастика, но совершенно не та, к которой мы привыкли. Кто-то относит произведение к магическому реализму, кто-то к философской мистике. Можно прибавить и свои определения: философский, метафорический роман, например.

Не всякий полюбит данную книгу, может, кто-то даже и до конца не дочитает — ведь она большая, а действия в ней не так уж и много, сюжет не играет главную, организующую роль. Но она стоит того, чтобы её прочитать, а финал получился и вовсе, как мне кажется, очень сильным, впечатляющим. Мне понравились также сказки о другой реальности, о посещении другой стороны и Леса.

Это совершенно необычные сказки, которыми делятся дети в особую ночь, они могут сказать намного больше всего остального — ведь о таких вещах здесь открыто говорить не принято. Роман «Дом, в котором» живёт своими героями, очень яркими, настоящими, непохожими, спорящими, дерущимися, ищущими своё место и свой путь — каким бы неправильным он ни казался остальным.

Роман составляют множество мелких деталей, мыслей и монологов героев, забытых и потерянных предметов, непонятно откуда взявшихся там, где их не было, путешествия «из ниоткуда в никуда», разговоры на всевозможные темы. Пожалуй, как раз деталей здесь подчас, может быть, слишком много, Петросян очень увлекается каждым своим героем и любой подробностью, связанной с ним.

Данная книга — это история и о дружбе, и о взрослении (рассказывается и о самом выпуске учеников, и о дальнейшей жизни некоторых из них), и о поиске себя и смысла жизни. Здесь много важного для каждого человека.

«Дом, в котором» — долгий путь и для героев, и для читателя, и каждый должен найти в конце этого пути что-то своё.

Мариам Петросян пока автор только этого романа, но уже одно это произведение значимо, важно, интересно, оно выделяется на фоне современной литературы, стоит особняком, притягивает взгляды.

Будем надеяться, что за этим романом последуют и многие другие, не менее интересные, столь же оригинальные и самобытные книги.

«Я писала эту книгу для себя, и главным для меня было то, чтобы она понравилась мне. Может быть, еще расчет был на очень близких людей, мне казалось, это очень узкий круг.

И огромным потрясением для меня стало узнать, что, оказывается, таких людей очень много, которые могли бы быть в этом кругу, просто мы не знаем друг друга. Это стало большой неожиданностью, и спасибо всем этим людям»».

Мариам Петросян о книге

Источник: http://GhostlyLands.ru/recenzii-na-knigi/mariam-petrosyan-dom-v-kotorom.html

Мариам Петросян «Дом, в котором…» — ранее не публиковавшийся фрагмент

На днях в издательстве LiveBook / Гаятри вышло переиздание знаменитой книги Мариам Петросян «Дом, в котором…» — с фанатскими иллюстрациями, одобренными автором, и с несколькими ранее не публиковавшимися отрывками. Один из них мы предлагаем вашему вниманию.

О чём эта книга? В двух словах не опишешь.

Формально жители загадочного Дома — дети-инвалиды, но свести их к этому определению никак нельзя. Внутри Дома формируется собственная реальность, многоуровневая, загадочная, которая затягивает и не отпускает. Если вы ещё не читали эту книгу — советуем с ней познакомиться.

Вы ещё не скоро забудете Сфинкса, Слепого, Лорда, Табаки и других обитателей Дома.

Обложка нового издания

Двор сверкает снегом. Деревья сверкают звездами инея. Горбач смотрит на них, пряча подбородок в шарф, а холодные пальцы — в карманы. Примерзнув к скамейке, встает и ходит кругами. Очень маленькими.

Каждый его шаг разрушает голубую гладкость снежного поля, и, жалея ее, он наступает в собственные следы. Ворона ковыляет за ним, толстая в своей зимней шубе, и безнадежно ищет землю, исчезнувшую под слоем мокрого холода. Это ее первая зима.

Она прыгает боком, подозрительная и смущенная, и проверяет свои подозрения о конце света, расковыривая клювом белое, заслонившее землю.

Бандар-Лог Конь слоняется по коридору, стреляя сигареты у проходящих мимо.

Увидев бегущую вдоль стены мышь, оглушительно свистит и швыряет в нее брелоком без ключей. Промахивается, подбирает брелок и прислоняется к стене, выслеживая очередного дарителя.

В четвертой спальне Табаки раскладывает «Голубую Мечту» — знаменитый пасьянс от Мухи, который никогда не выходит. Он напевает, и в его песне собаки преследуют безруких людей, а безрукие убегают от них, хохоча, хитрые шакалы бродят вокруг спящих львов, замышляя отобрать у них остатки обеда, а львы безмятежно спят, пока обеденные остатки исчезают…

Лэри и Спица, взявшись за руки, чинно прогуливаются по коридору первого этажа. Иногда они останавливаются, и Спица, страшно краснея, поправляет Лэри волосы или воротничок.

• — Да ладно тебе, — ворчит Лэри, уворачиваясь. — Что ты как мамочка…
• Но ему это нравится.
• Встречные Логи делают у них за спиной непристойные жесты, в душе отчаянно завидуя.

Песня Табаки все громче и все тоскливее, но сам он этого не замечает, пока ему не говорят: «Может, хватит?» Тогда он замолкает, обиженный, смешивает карты и строит предположения относительно того, «нужен ли он вообще кому-то в этой комнате и не стало бы всем комфортнее, если бы он убрался восвояси?» Ему не отвечают.

Табаки сползает с кровати и, бросив в пространство «Спасибо, справлюсь сам», хотя никто не предлагает ему помощь, ползет к коляске, долго очищает ее от посторонних предметов: остатки бутербродов, полгазеты, плед и серединка яблока; он выбрасывает все это, ворча «Все, что попало, швыряют почему-то именно сюда!» и, погрузившись, едет к выходу.

Лучшее место для обиженного, конечно, двор, но там слишком холодно, поэтому Табаки едет в класс, предположительно пустой, темный и холодный, тоже вполне подходящий для переживаний.

Горбач дышит в замерзшие пальцы. Синие тени удлинились, облака бегут под невидимой луной. Уши Горбача горят, вылезая из-под шапки. Он чихает и прячется в шарф. Вороне надоедает гулять. Она взлетает ему на плечо и застывает, спрятав клюв в нагрудных перьях, так же, как он прячет подбородок в шарф. Они сидят неподвижно, ворона и человек. Спящий мир превратил их в статуи.

В классе четвертой не так уж темно, не очень холодно, и его нельзя назвать пустым, потому что на подоконнике сидит Лорд. Табаки подъезжает к подоконнику и дергает край свисающего с плеч Лорда одеяла.

1. — Эй, помоги мне. Я тоже хочу наверх…
2. Сверху свешивается рука.
3. ИНСТРУКЦИЯ О ПЕРЕДВИЖЕНИИ КОЛЯСНИКА.
4. Пункт 29.

В некоторых случаях перемещение на подоконник может осуществляться с помощью напарника, уже находящегося в данной точке. Это существенно облегчает задачу перемещаемого. Рекомендация по тех. безопасности: вес напарника должен превышать вес поднимаемого.

«Блюм». No 18.

«РЕЦЕПТЫ ОТ ШАКАЛА».

В спальне Курильщик замечает, что они остались втроем. Он, Сфинкс и Слепой. Слепой подбирает на гитаре ни во что не переходящие вступления, Сфинкс сидит неподвижно. Надеясь, что они просидят так еще достаточно долго, Курильщик осторожно достает из-под подушки блокнот.

Молчание Лорда вызывает у Табаки все большие подозрения. Он представляет, что подоконник — это ветка дерева, на которой они сидят вдвоем, он и Лорд, чуть покачиваясь под порывами ветра. Придвинувшись к ссутулившейся на краю их общей ветки фигуре, сочувственно спрашивает:

— Рыдаем?

— Думаем, — отвечают ему.

— Еще хуже, — вздыхает Табаки. — Лучше бездумные рыдания, чем бесслезные раздумья. Уж я-то знаю.

— Демагог, — ворчит Лорд, не отводя взгляд от хрустальных узоров на стекле.

— Мудрец, — не соглашается Табаки, дергая себя за серьгу.

Раздраженный беспорядочным звуковым фоном, Курильщик перестает рисовать и укоризненно смотрит на Слепого. Слепой резко бьет по струнам: Черный — и заключает тему многозначительной паузой.

— Что, опять ускакал в Наружность? — спрашивает Сфинкс.

— И довольно далеко, — отвечает Слепой.

Курильщик вертит головой, оглядывая их по очереди.

— Вы говорите о Черном? Он что, сбежал в Наружность? Навсегда?

• ИНСТРУКЦИЯ О ВЫЖИВАНИИ КОЛЯСНИКА В БЫТУ.
• Пункт 1.
• Следует избегать любых упоминаний Наружности в разговорах, за исключением тем, где она упоминается вне связи с:
• А) говорящим,
• В) его собеседником,
• С) кем-либо из общих знакомых.

Не приветствуются упоминания Наружности в настоящем и будущем времени. Упоминание в прошедшем времени позволительно, хотя опять же не рекомендуется. Упоминание Наружности в будущем времени в связи с собеседником является умышленным тяжким оскорблением последнего. Разговор двоих в этом ключе расценивается как легкая форма извращения, допустимая лишь между близкими людьми-состайниками.

«Блюм» No 7.

«РЕЦЕПТЫ ОТ ШАКАЛА».

— Моя мать заберет меня! — кричит Лорд. — А мать Сфинкса заберет его. А твоя мать…

— Да нет у меня ничего такого, — бормочет Шакал, но Лорд его не слышит.

— И никто никого ни о чем не спросит! Ты знаешь сам! Но я не могу так больше! Не могу даже думать об этом!

Лорд встряхивает Табаки, закутанного в половину их общего пледа, и тот, клацнув зубами, вываливается из шерстяного кокона.

— Я не вещь! — голос Лорда падает до шепота. — Я больше не позволю этого. Я так решил. Что никогда больше не буду вещью.

Табаки держится за оконную ручку, чтобы не соскользнуть с подоконника. Лорд удивленно смотрит на него и, спохватившись, заворачивает обратно в плед.

— Извини. Я чуть тебя не уронил.

— В таких делах «чуть» решает все, — философски замечает Шакал, укрываясь с головой. — А вот известно ли тебе, как называются такие разговорчики или, вернее сказать, истеричные выкрики? Извращение. Ты извращенец, дружище. Можешь утешаться этим, пока мы не придумаем тебе какое-нибудь другое занятие.

— Небось запасается вдохновением,— мрачно предполагает Сфинкс, — чтобы потом всех кругом доводить. Ладно бы он только меня провоцировал…

— Не рассказывай, как вы с ним друг друга не любите,— перебивает его Слепой. — Об этом знают даже Фазаны.

«Нет, не знают,— думает Курильщик, рассеянно перелистывая блокнот. — Хотя это, наверное, просто такая присказка. Собственно Фазаны здесь вообще ни при чем». Его удивляет спокойствие, с каким Сфинкс и Слепой говорят о бегстве Черного.

Должно быть, Черный делает это не впервые. Он представляет Черного в Наружности. Без денег, без друзей. Бредущего не пойми куда. Черного, который не поужинает сегодня в столовой, а может, вообще нигде не поужинает.

Вернется ли он? Судя по тону Сфинкса, вернется.

— Тебе достаточно захотеть…

Слепой наигрывает что-то, что сбивает Курильщика с толку, потому что звучит очень знакомо, но он не может вспомнить, где он это слышал.

— Но я не хочу! — Сфинкс скидывает ноги с кровати и встает.

— И никогда не захочу.

«Чего он не захочет? — думает Курильщик. — Чтобы Черный вернулся? И что значит — тебе достаточно захотеть? Слепой считает, что Сфинкс при желании запросто мог бы отыскать и вернуть Черного?»

Лорд издает непонятный звук. То ли смешок, то ли всхлип. Полумрак не дает Табаки различить выражение его лица. Он видит только, что Лорд повернулся к нему.

— В тебе нет ни капли страха, мудрец. Я слушаю… но его нет. Не как у других. Научи меня этому. Где ты берешь свою храбрость?

Табаки кажется, что он различает серо-голубой камешек, вставленный его рукой в глазницу нарисованного Лорда. Ему кажется, камешек даже немного светится, как будто его только что отмыли под проточной водой.

— Помоги мне, — просит его Лорд. — Прошу…

— Понимаешь, Курильщик, — говорит Сфинкс, глядя на Слепого. — Я считаю себя вправе говорить нашему дорогому вожаку нет, когда речь идет о Черном. И если ты спросишь меня, почему…

Курильщик ни о чем не спрашивает и не собирается спрашивать, прекрасно понимая, что Сфинкс обращается не к нему.

— Если ты спросишь, почему… Я отвечу, что однажды наш вожак сделал этот выбор за всех нас, а особенно за меня. Меня при этом не было. Меня вообще не было в Доме.

Он вынудил меня жить в одной комнате с человеком, которого я не переношу, не спрашивая моего согласия. И я терплю его все эти годы, только потому, что мой вожак так пожелал.

А теперь я, оказывается, еще должен его успокаивать, чтобы он, чуть что, не сбегал в Наружность проветриться. Тебе не кажется это несколько несправедливым, Курильщик?

Курильщик гадает, должен ли он изобразить согласие или сочувствие. О том же, вероятно, размышляют появившиеся во время обвинительной речи Сфинкса Горбач с Македонским. Один — посиневший от холода, второй — мокроволосый после душа.

Оба застыли в дверях, оценивая обстановку. Горбач незаметно стряхивает с волос растаявший снег.

— Так вот, — заключает Сфинкс. — По всем перечисленным причинам Черный меня не волнует. Пусть доскачет хоть до края земли и бежит дальше. Пусть не возвращается. Пусть делает все, что угодно. Это не мое дело.

— Пойду в душ, — говорит Горбач. — Надо согреться.

Македонский заботливо придерживает для него дверь, сначала с одной, потом с другой стороны, после чего, видимо, решает придержать и дверь душевой кабинки, потому что в спальню не возвращается. Курильщик отчаянно завидует обоим. Удобно быть ходячим. Почти всегда можно вовремя улизнуть.

— Кто, я? Почему я? Почему ты меня об этом просишь? Совсем сдурел? Есть Сфинкс, есть, в конце концов, Слепой… мало ли кто еще есть. Почему ты мне говоришь такое?

Лорд отворачивается.

— Извини, — говорит он сдавленно. — Сам не знаю, что на меня нашло. Но мне вдруг на секунду показалось, что ты… в общем, неважно. Забудь.

Наверное, он пытается изобразить улыбку.

— Я не лучше Курильщика, — бормочет он.

— Ты хуже, — хрюкает Табаки. — И намного. Ты — заразный псих, вот ты кто. Заразный влюбленный псих. Всему свое время, понимаешь? А ты лезешь, сам не зная куда.

Не вовремя, неуместно, некорректно! И главное, что я теперь могу с этим поделать? Если ты уже полез.

— Что? — изумленно спрашивает Лорд, ошеломленный его беспорядочным натиском. — Что мне может померещиться?

— А я знаю? — гневно взвизгивает Шакал. — Что угодно! Влюбленным вечно что-то мерещится!

— При чем здесь…

— При том! Очень даже при том. Будь ты в себе, ты бы ко мне полез? Кто-нибудь в своем уме вообще ко мне лезет? Нет. Только полные психи!

— Я к тебе не лез, — вспыхивает Лорд.

— Да? А кто тут стенает и просит помощи, может быть, мой дедушка?

1. — Я извинился за свое поведение, — холодно напоминает ему Лорд.
2. Табаки демонстративно тяжело вздыхает.
3. — То есть моя помощь тебе не нужна?

Лорд молчит. Табаки вглядывается в него изо всех сил и, пользуясь темнотой, нервно обгрызает ноготь. В другое время Лорд шлепнул бы его по руке. Но не сейчас.

— Нет, не скажет, — бормочет Табаки еле слышно. — Ни за что не скажет, не подтвердит, чертов псих. Интуиция у него, видите ли… Да ладно, что тут поделаешь. Я же не виноват…

— Неужели непонятно? — спрашивает Слепой. — Нам не нужен еще один Помпей. Пришлось держать его рядом. В любой другой стае он очень скоро стал бы вожаком. Ты это знаешь не хуже меня.

Сфинкс, удивленный, молчит. Впервые на его памяти Слепой дал какие-то объяснения своим поступкам. Но молчит он не только поэтому.

— И Волк? — спрашивает он наконец.

— Разумеется,— раздраженно отвечает Слепой. — Не делай вид, что для тебя это новость.

Выглядывающий из-за блокнота Курильщик видит, что для Сфинкса это новость. Да еще какая.

Лорд нагибается, рассматривая нечто, протянутое ему Шакалом. На ощупь — просто мятый клочок бумаги. Он щелкает зажигалкой и при свете ее пламени глядит на лежащую на ладони записку. Испещренную неразборчивыми каракулями.

— Что это? — тихо спрашивает он.

— Дерьма кусок, — фыркает Табаки. — Записка, не видишь, что ли? Напоминалка. Ясно?

— И что мне с ней делать?

— Понятия не имею, — радостно сообщает Шакал. — Ну, то есть немного имею, но совсем слегка. Думаю, ты должен дать мне это в самый чернушный день или в конце всех времен — в общем, когда поймешь, что дело совсем швах. А я то ли вспомню, что давал тебе ее, то ли нет. Как повезет. И все это нам то ли поможет, то ли наоборот. А ты думал, ты один здесь сумасшедший, да?

Лорд прячет клочок бумажки в нагрудный карман рубашки. Под скептическое сопение Шакала прислушивается к своим ощущениям.

— А знаешь, — говорит он удивленно, — мне отчего-то стало легче.

— Оттого что ты веришь во всякую чушь, — хихикает Табаки. — Дай я тебе настоящую какашку, тебе бы и от нее полегчало.

Лорд отворачивается к окну.

Молочная от снега ночь уже не станет темнее. В ее перламутровом свете белые узоры инея на стекле приобретают неожиданную четкость, и Табаки начинает думать, что они с Лордом сидят, скорее, не на дереве, а под деревом. Под странным стеклянным деревом — две темные фигуры на фоне хрустальных ветвей.

Выражение лица, с каким Сфинкс смотрит на Слепого, расшифровать сложно. То ли отвращение, то ли восторг.

— Тебе было тринадцать, — говорит он. — И ты уже тогда вычислил, кто из нас способен перебежать тебе дорогу через полдесятка лет?

— При чем здесь возраст? — искренне изумляется Слепой. — Тут или знаешь, или нет.

Курильщик думает об Аре Гуле. Повесили его фотографию в траурной рамке на классную стену или еще нет.

Рисунки фанатов, которые одобрила Мариам Петросян. Они вошли в переиздание книги.

Источник: https://www.MirF.ru/book/mariam-petrosyan-dom-v-kotorom-novyy-fragment

Что почитать? Мариам Петросян «Дом в котором…»

«Дом, в котором…» — роман Мариам Петросян, опубликованный в 2009 году. Представляет собой своеобразное описание замкнутого социума, его особенностей, нюансов адаптации новичка в сложившемся коллективе на примере интерната для детей-инвалидов.

Аннотация к книге:

На окраине города, среди стандартных новостроек, стоит Серый Дом, в котором живут Сфинкс, Слепой, Лорд, Табаки, Македонский, Черный и многие другие. Неизвестно, действительно ли Лорд происходит из благородного рода драконов, но вот Слепой — действительно незряч, а Сфинкс — мудр и загадочен.

Табаки, конечно, не шакал, хотя и любит поживиться чужим добром. Для каждого в Доме есть своя кличка и каждый проживал в нем за один день столько, сколько в Наружности мы иногда не проживаем и за целую жизнь. Каждого Дом принимал или отвергал.

Дом хранил уйму тайн, и банальные «скелеты в шкафах» — лишь самый понятный угол незримого мира, куда нет хода из Наружности, где перестают действовать привычные законы пространства-времени. Дом — это нечто гораздо большее, чем просто интернат для детей, от которых отказались родители.

Дом — это их отдельная вселенная.

Действия книги происходят в Доме, школе-интернате для детей-инвалидов.

Юноша по кличке Курильщик нашел в своей сумке красные кроссовки. Он жил в первой, примерной группе, учащиеся которой все лицемеры и ябеды, были недовольны ярким цветом новой обуви одногруппника.

Они написали заявление директору, с просьбой избавить их от Курильщика. И его перевели в другую группу.

С этого и начинается его знакомство с Домом, так как Фазаны представляют собой закрытый социум, практически не связанный с другими группами.

Курильщик знакомится с другими обитателями Дома, с его особенностями, обычаями и законами. В Доме оказывается всего пять групп: первая – Фазаны, вторая – Крысы, третья– Птицы, четвёртая, не имеющая названия, и шестая – Псы. Все группы отличаются друг от друга, у каждой свои особенности.

В книге главы ведутся от лица разных героев: Курильщика,Сфинкса, Слепого, Шакала Табаки, Лорда. Дом не простое место. В его коридорах ходят призраки Дом хранит в себе другой мир, который называют Изнанкой. Некоторые – Ходоки, могут попасть туда, когда пожелают, другие – Прыгуны, оказываются там не по своей воле и могу провести неопределённое количество времени.

«Дом стоит на окраине города. В месте, называемом Расческами. Длинные многоэтажки здесь выстроены зубчатыми рядами с промежутками квадратно-бетонных дворов — предполагаемыми местами игр молодых «расчесочников». Зубья белы, многоглазы и похожи один на другой. Там, где они еще не выросли, — обнесенные заборами пустыри. Труха снесенных домов, гнездилища крыс и бродячих собак гораздо более интересны молодым «расчесочникам», чем их собственные дворы — интервалы между зубьями.На нейтральной территории между двумя мирами — зубцов и пустырей — стоит Дом. Его называют Серым. Он стар и по возрасту ближе к пустырям — захоронениям его ровесников. Он одинок — другие дома сторонятся его — и не похож на зубец, потому что не тянется вверх. В нем три этажа, фасад смотрит на трассу, у него тоже есть двор — длинный прямоугольник, обнесенный сеткой. Когда-то он был белым. Теперь он серый спереди и желтый с внутренней, дворовой стороны. Он щетинится антеннами и проводами, осыпается мелом и плачет трещинами. К нему жмутся гаражи и пристройки, мусорные баки и собачьи будки. Все это со двора. Фасад гол и мрачен, каким ему и полагается быть.Серый Дом не любят. Никто не скажет об этом вслух, но жители Расчесок предпочли бы не иметь его рядом. Они предпочли бы, чтобы его не было вообще».

Мариам Петросян «Дом в котором…», книга первая Курильщик

Кульминацией и финалом произведения является выпуск. Ни один выпуск в Доме не прошёл спокойно. Первый называли «выпуск самоубийц»: двенадцать попыток суицида. В следующем: учащиеся разделились на две группы и перед уходом устроили кровавую резню.

Вообще, большая часть книги не насыщена событиями. Много описывается быт героев, раскрываются их характеры, чтобы понять, почему каждый из них сделал свой выбор.

Источник: https://zen.yandex.ru/media/id/5bcca331f4f9c100ab9fa169/5bd1a6a2ad476400aa79d9ab

Мариам Петросян «Дом, в котором…»

Прошло меньше 10 лет с момента первой публикации романа Мариам Петросян «Дом, в котором…», а книга успела собрать огромную армию фанатов и, без преувеличения, стать культовой. Произведение настолько оригинальное и многоплановое, что сложно определить, к какому жанру оно относится. Сказка? Притча? Магический реализм? Фэнтези? Философская мистика?

В издательстве «Livebook» роман назвали «многомысленной вещью с мерцающими подтекстами». Автор считает свое произведение «городской сказкой», но и это определение не раскрывает суть книги – ведь вся реальность героев умещается в стенах Дома. Роман неоднозначен, он не укладывается в привычные рамки и никого не оставляет равнодушным.

Краткое содержание книги «Дом, в котором…»

Дом – это интернат для детей с ограниченными возможностями, врожденной или приобретенной инвалидностью. Действие романа разворачивается внутри Дома, окружающий мир представлен как загадочная и враждебная Наружность.

Происходящее полностью лишено привязки к реальности: неизвестны страна и время, а у персонажей нет имен – только клички.

Повествование идет от лица нескольких главных героев по очереди, что одновременно раскрывает Дом полнее и интереснее, и добавляет вопросов и тайн.

В первой книге читатель видит происходящее глазами Курильщика: он плохо уживается с товарищами по группе и его переводят в другую.

С этого момента он начинает узнавать Дом по-настоящему, постепенно открывая для себя его мистическую сторону. Курильщик знакомится со старшим поколением воспитанников, которых вскоре ожидает выпуск.

Это роковое событие для Дома: каждый год происходят необъяснимые вещи, некоторые воспитанники гибнут или бесследно исчезают.

Далее автор дает слово другим персонажам и рассказывает кое-что из истории Дома. Здесь мистика плотно переплетается с реальностью – Мариам Петросян как будто передает читателю факты о Доме, но не объясняет, что они значат, оставляя простор для толкования.

Во второй книге выясняется, что помимо Дома и Наружности, есть еще Изнанка – что-то вроде параллельного измерения, куда немногим избранным удается попасть. Время на Изнанке Дома идет не так, как в реальности, там могут пройти месяцы и годы за дни и недели в нашем измерении.

Пока ребенок пребывает там, его тело находится в состоянии комы в больничном крыле интерната.

Кое-кто после такого становится Ходоком и может бывать в параллельном измерении по собственной воле, другие попадают туда случайно.

Об Изнанке не принято говорить – это что-то наподобие индивидуального духовного опыта, но отрывочные сведения рисуют захватывающую картину.

Городские власти планируют снести Дом, так что грядущий выпуск станет последним в его истории. Воспитанникам придется покинуть место, которое было их Вселенной долгие годы. Кое-кто выберет жизнь в Наружности и попытается стать частью общества, но есть и те, кто не видит себя вне Дома и хочет уйти в Изнанку навсегда.

Авторский замысел

Мариам Петросян начала делать наброски для будущей книги, когда сама была старшеклассницей. Она не создавала персонажей, а скорее выпускала их из собственной фантазии, и позволяла жить собственной жизнью.

Писательница выводит проблему самопознания и адаптации к миру на новый уровень, раскрывая переживания подростков с ограниченными возможностями.

В аллегорической форме роман преподносит читателям болезненные для общества вопросы о месте инвалидов в социуме, о вынужденной изоляции и отчуждении, о непонимании и презрении.

А может быть Дом – это детство, с которым многим очень трудно расстаться? Автор не дает однозначного ответа, но оставляет богатую почву для размышлений.

Книга претерпела множество редакций, Петросян в течение почти 15 лет снова и снова переписывала отдельные главы, меняла концовку и начало. В более-менее сформированном виде роман о Доме в рукописи был готов в 1997 г.

Как позже призналась Мариам Петросян, она была искренне удивлена ошеломляющему успеху книги и рада, что у нее нашлось столько «родственных душ».

После 1997 г. книга путешествовала в рукописи, отпечатанной на принтере, пока не попала в руки издателей. За первой публикацией последовало еще несколько, роман переводят и издают в десятках стран, оригинальная история вызывает жаркие споры в сети и обрастает фанатскими теориями. Теперь аудиокнигу «Дом, в котором…» можно слушать онлайн в нашей библиотеке.

Источник: https://bookmp3.ru/blog-mariam-petrosyan-dom-v-kotorom-30

Мариам Петросян — Дом, в котором..

Книгу Мариам начала писать в 1991 году, но идея Дома, образы его героев появились раньше: «самый первый вариант, совсем не похожий на этот, был написан в конце восьмидесятых. Я начала писать о Доме, когда была ровесницей его героев. А рисовала их раньше, чем начала о них писать.

Так что замысел и герои намного старше, чем сама книга.» У романа не было изначально заданного сюжета. Всё началось с простой истории: некий мальчик попадает в новое место, в чужое окружение.

По словам Петросян, она придумывала героев, создавала им ситуации, и дальше они уже действовали сами, а она с интересом наблюдала за ними. И знакомилась с жителями Дома она вместе с новичком, который попал туда незадолго перед выпуском. «Я тогда писала одновременно три вещи.

Одна — про мальчика, которого звали Эрик. У него был очень хороший отчим. Отчим и привёз его в этот дом. Вместе с ним я открывала Дом для себя — первым встретившимся мне персонажем был Бандерлог Лэри. Я решила, что он там главный.

Потом Эрик познакомился с Чёрным, и я поняла, что нет, пожалуй, главный именно Чёрный. Потом появились Сфинкс, Слепой и все остальные.» Книгу Мариам начала писать в 1991 году, но идея Дома, образы его героев появились раньше.

Самый первый [вариант], совсем не похожий на этот, был написан в конце восьмидесятых. Я начала писать о Доме, когда была ровесницей его героев. А рисовала их раньше, чем начала о них писать. Так что замысел и герои намного старше, чем сама книга.

У романа не было изначально заданного сюжета. Всё началось с простой истории: некий мальчик попадает в новое место, в чужое окружение. По словам Петросян, она придумывала героев, создавала им ситуации, и дальше они уже действовали сами, а она с интересом наблюдала за ними. И знакомилась с жителями Дома она вместе с новичком, который попал туда незадолго перед выпуском.

Вместе с ним я открывала Дом для себя — первым встретившимся мне персонажем был Бандерлог Лэри. Я решила, что он там главный.

Потом Эрик познакомился с Чёрным, и я поняла, что нет, пожалуй, главный именно Чёрный. Потом появились Сфинкс, Слепой и все остальные.

В некоторых деталях сюжета нашли своё отражение эпизоды жизни писательницы. Она вспоминает, как в московский период своей жизни ей с мужем довелось пожить в двухкомнатной квартире, где обитали девять студентов-армян.

Ребята спали в одной комнате, на ночь клали на пол матрасы, и в той квартире действовали установленные ими правила, например, не водить на ночь девчонок. Этот свод законов висел на стене, и его старались соблюдать.

Очень непростым был путь, который проделала книга, прежде чем попасть в издательство. В 1998 году Мариам подарила рукопись своей московской знакомой, а сын знакомой отдал книгу своему другу. Роман пролежал в столе у друга почти десяток лет, пока тот не собрался переезжать.

Найдя книгу, он прочёл её, дал почитать брату, брат отдал подруге, а та — своему преподавателю вокала. У преподавателя брала уроки Шаши Мартынова, главный редактор издательства «Гаятри», и она решила прочесть рукопись. А прочитав, начала по этой же цепочке искать автора — ведь книга не была подписана.

И в январе 2007 года раздался звонок из издательства.

На предложение напечатать книгу Мариам попросила время до сентября — для того, чтобы дописать финал. «Тогда мне казалось, что год это очень много. Этот год пролетел с ужасающей быстротой», — вспоминала писательница.

Название романа было изменено перед публикацией:

Книга называлась «Дом, который…». Тоже, конечно, не ахти что, но старое название для меня было говорящим и ассоциировалось с «Домом, который построил Джек». А новое ни с чем не ассоциируется. В издательстве Livebook объяснили, что нынешнее 78

название предложил какой-то очень известный поэт — уж не знаю, кто именно.эпизоды жизни писательницы.

Она вспоминает, как в московский период своей жизни ей с мужем довелось пожить в двухкомнатной квартире, где обитали девять студентов-армян: «ребята спали в одной комнате, на ночь клали на пол матрасы, и в той квартире действовали установленные ими правила, например, не водить на ночь девчонок. Этот свод законов висел на стене, и его старались соблюдать.

» Очень непростым был путь, который проделала книга, прежде чем попасть в издательство. В 1998 году Мариам подарила рукопись своей московской знакомой, а сын знакомой отдал книгу своему другу. Роман пролежал в столе у друга почти десяток лет, пока тот не собрался переезжать. Найдя книгу, он прочёл её, дал почитать брату, брат отдал подруге, а та — своему преподавателю вокала.

У преподавателя брала уроки Шаши Мартынова, главный редактор издательства «Гаятри», и она решила прочесть рукопись. А прочитав, начала по этой же цепочке искать автора — ведь книга не была подписана.

И в январе 2007 года раздался звонок из издательства. На предложение напечатать книгу Мариам попросила время до сентября — для того, чтобы дописать финал. «Тогда мне казалось, что год это очень много. Этот год пролетел с ужасающей быстротой», — вспоминала писательница. Финал писался с трудом — попытки собрать сюжет во что-то цельное приводили к обрыву сюжетных нитей и дырам в изложении, а персонажи сопротивлялись и не хотели участвовать в финале, не желали расставаться и уходить в наружность.

Название романа было изменено перед публикацией: «книга называлась «Дом, который…». Тоже, конечно, не ахти что, но старое название для меня было говорящим и ассоциировалось с «Домом, который построил Джек». А новое ни с чем не ассоциируется. В издательстве Livebook объяснили, что нынешнее название предложил какой-то очень известный поэт — уж не знаю, кто именно.»

Источник: https://KnigoPoisk.org/books/mariam_petrosyan_dom_v_kotorom