Краткое содержание мариенгоф циники за 2 минуты пересказ сюжета

Валентин Антонов

Роман, который предлагается вашему вниманию, был написан в 1928 году, а впервые он был у нас опубликован лишь 60 лет спустя — в 1988 году. Этим, вероятно, и объясняется то, что роман Анатолия Мариенгофа «Циники» практически неизвестен даже образованному русскому читателю.

Я не стану сейчас говорить о причинах столь длительного забвения, а скажу вот что. С годами, как известно, у нас остаётся всё меньше и меньше возможностей пережить ослепительное чувство, так знакомое в детстве и в юности, — встретиться с настоящим, классическим произведением литературы.

Не так уж и много их, этих произведений, если вдуматься… Так вот, сейчас вам и предстоит открытие доселе неизвестного, быть может, произведения русской классики, ибо роман «Циники» — он ведь из того самого славного ряда.

«Одно из самых новаторских произведений в русской литературе века, как по своему стилю, так и по структуре», — так в предисловии к одной из зарубежных публикаций романа «Циники» отозвался о нём Иосиф Бродский.

Анатолий Мариенгоф Анатолий Мариенгоф известен в наши дни, вероятно, лишь немногим более, чем его роман. О нём теперь редко вспоминают критики и мемуаристы.

Инерция в литературе — страшная штука. Долгие годы и десятилетия даже само имя Анатолия Мариенгофа у нас просто нигде не упоминалось — что уж говорить о его произведениях.

Хорошо знавший «дядю Толю» народный артист России Михаил Козаков пишет: «На него многие смотрели как на человека прошлого, ненужного, давно прошедшего… «Роман без вранья» называли враньем без романа.

О «Циниках» не слышал даже я…».

Русский писатель Анатолий Мариенгоф закончился в свои тридцать лет.

Как он всё это пережил, на какие средства существовала его семья — трудно сказать. Он скончался в Ленинграде в 1962 году, в возрасте 65-ти лет.

Есенин, Мариенгоф, Хлебников Мариенгоф был ближайшим другом и литературным соратником (а в самом начале — в известном смысле и наставником) Сергея Есенина.

Вместе они создавали то направление в русской поэзии, которому они же и дали название «имажинизм», вместе, под одной крышей, на общих деньгах, они прожили несколько лет, да и стихи свои они тогда писали, в буквальном смысле, за одним письменным столом.

Вообще, Анатолий Мариенгоф в первые послереволюционные годы был в литературных кругах одной из самых ярких и заметных фигур.

Конечно, поэтическим своим талантом Мариенгоф не был ровней ни Есенину, ни некоторым другим своим друзьям и знакомым той поры, но вот безукоризненным чувством языка и стиля, литературным вкусом, зоркостью глаза и меткостью слова — он никому из них нисколько не уступал. На фотографии справа, сделанной в 1920 году в Харькове, мы видим Анатолия Мариенгофа в окружении Сергея Есенина и Велимира Хлебникова.

Упомянутый выше Михаилом Козаковым «Роман без вранья» приоткрыл новую грань литературного таланта Мариенгофа — таланта блестящего прозаика и мемуариста.

Анатолий Мариенгоф написал «Роман без вранья» по горячим следам гибели Сергея Есенина, и тот образ поэта, который рисует в нём хорошо знавший его человек, его близкий друг, страдает одним существенным недостатком — он правдив. Он не лакирован и не хрестоматиен. Он неудобен.

«Одно из самых новаторских произведений»… Что ж, форма этого романа, действительно, необычна для русской литературы: это, по сути, готовый сценарий кинофильма, где судьбы его героев разворачиваются на фоне того времени, в котором им, героям, предназначено было жить.

Постановочные кадры «кинофильма» перемежаются кадрами документальной киносъёмки — приём, столь хорошо нам теперь известный. Эпизод за эпизодом. Сухие, отрывистые, короткие, будто рубленные, фразы. Внешне бесстрастные диалоги. Обилие авторских ремарок в виде метафор и сравнений — дань имажинизму. И никаких комментариев — иди и смотри…

«История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России». Роман-провокация… Автор его вовсе не собирается помогать читателю в оценках и размышлениях.

Кто прав, кто виноват, кто хороший, кто плохой — каждый решает сам, соотнося эти оценки со своим собственным жизненным и этическим опытом. Это, в общем, очень интересно, но и очень нелегко.

Оттого-то, наверное, столь полярны читательские оценки и самого романа: от «гениальное произведение», «какая прелесть», «абсолютно пронзительная книга», «на одном дыхании» — и до «не понравилось, мерзость», «результата нет», «графоман».

Последнее замечание, безусловно, несправедливо. Анатолий Мариенгоф — никакой он не графоман, а его роман «Циники» — это одна из жемчужин нашей литературы. У него есть свои, чисто литературные, недостатки. Но недостатки эти лишь оттеняют его достоинства.

Герои его — сплошь отрицательные: у кого «минус» подлиннее, а у кого он чуть-чуть покороче. Ненамного, впрочем. И всему этому есть свои объяснения. Но вот чего в этом романе совсем нет, так это вранья. Прочтите его обязательно. Прочтите не торопясь.

Равнодушными, во всяком случае, он вас не оставит — это точно.

Роман «Циники» состоит из четырёх частей, озаглавленных годами, к которым относится действие: 1918, 1919, 1922 и 1924. Ссылки на соответствующие части вы видите вверху и внизу

В оформлении заголовка были использованы отдельные графические элементы театральной афиши новосибирского академического молодёжного театра «глобус» (2008 год)

Ключевые слова: Анатолий Мариенгоф,Анатолий Борисович Мариенгоф,критика,творчество,произведения,читать критику,онлайн,рецензия,отзыв,поэзия,Критические статьи,проза,русская литература,20 век,анализ,циники

Источник: https://md-eksperiment.org/post/20190208-predislovie-k-publikacii-anatolij-mariengof-ciniki

Анатолий Мариенгоф. Циники

Я вспоминаю детство, и у меня заболевает нежностью сердце.

Каждый из нас придумывает свою жизнь, свою любовь и даже самого себя.

В этой стране ничего не поймешь: Грозного прощает и растерзывает Отpепьева; семьсот лет ведет неудачные войны и покоряет народов больше, чем Римская Империя; не умеет делать каких-то «фузей» и воздвигает на болоте город, прекраснейший в мире.

А у мужчин, как правило, после цирюльника физиономии делаются глупее процентов на семьдесят пять.

Сегодня ночью я плакал от любви.

— Ольга, я прошу вашей руки.
— Это очень кстати, Владимир. Нынче утром я узнала, что в нашем доме не будет всю зиму действовать центральное отопление. Если бы не ваше предложение, я бы непременно в декабре превратилась в ледяную сосульку. Вы представляете себе, спать одной в кpоватище, на которой можно играть в хоккей?
— Итак…

— Я согласна.

Ужасная несправедливость: мужчины краснеют до шестидесяти лет, женщины – до шестнадцати.

Ольга скончалась в восемь часов четырнадцать минут.
А на земле как будто ничего и не случилось.

Мне больше не нужно спрашивать себя: «Люблю ли я Ольгу?»
Если мужчина сегодня для своей возлюбленной мажет вазелином черный клистирный наконечник, а назавтра замирает с охапкой роз у электрического звонка ее двери — ему незачем задавать себе глупых вопросов.

Любовь, которую не удушила резиновая кишка от клизмы, — бессмертна.

– Ольга, давайте пpидумывать для вас занятие.
– Пpидумывайте.

– Родите pебенка.

– Благодаpю вас. У меня уже был однажды щенок от пpемиpованного фокстеpьеpа. Они забавны только до четыpех месяцев. Hо, к сожалению, гадят.

– Ну, а чего, Мишенька, всегда хочется?
– Тебя, Фрося.

– А вот глупый, и не знаешь: всегда хочется ничего не делать.

Когда мой друг увидел у Лидии Владимировны две еле уловимые морщинки у косячков рта, он сказал: — Время аккуратный автор. Оно не забыло поставить дату и под этим великолепным произведением.

Меня никто не убедит, что в гениальной симфонии больше содержания, чем в гениальном салате.

Звёзды будто вымыты хорошим душистым мылом и насухо вытерты мохнатым полотенцем. Свежесть, бодрость и жизнерадостность этих сияющих старушек необычайна.

Источник: https://citaty.info/book/anatolii-mariengof/ciniki?sort_by=rating&page=1

Циники. Бритый человек (сборник) — Анатолий Мариенгоф — читать книгу онлайн, на iPhone, iPad и Android

Уже после прочтения книги я узнала, что искажённо повторяю путь Мариенгофа: родилась и выросла в Нижнем Новгороде (и так же, как и он, тесно связана с Бором), некоторое время жила в Москве, а потом добралась до Петербурга (правда, Пензу в этом списке я пропустила). Мариенгоф-то в нём так и остался до конца своих дней, посмотрим, как у меня сложится. Хотя вряд ли советчик романа был в курсе такого совпадения.

Роман «Циники» не позволяет обозвать романом в полном смысле этого слова неуютное ощущение того, что романы не бывают такими крошечными.

Наверное, если их все собрать в один текст, то он будет гораздо больше, чем первоначальный роман. Ну да ладно.

Потрясает с первых же коротких строк. Предельно острые образы, колкие метафоры. Почему-то очень напомнило качественную фотографию — знаете, когда выписана какая-то незначительная мелочь или изображена одна деталька, но так ярко и выпукло, что по ней понятна вся картина.

Действительно, хочется тут же выписать в цитаты, запомнить, использовать. А всё почему? Потому что роман про циников. Остроязычных, смеющихся сквозь слёзы. Циник-девочка и циник-мальчик. Казалось бы: какая идиллия, они друг друга нашли.

Но циники холодны, как лёд, а в отношениях должен греть хотя бы один человек. Неудивительно, что лёд колется, крошится и ломается. Хотя и под аккомпанемент красного словца. На улице ревёт и крушит всё на своём пути революция, а у семьи циников в фокус попадают только различные бытовые мелочи.

Меняется эпоха, а мороженку не купишь. Мелочно? Нет, всё правильно, огромное складывается из вот таких мелочей.

Мне очень близка и интересна тема свободных отношений. Интересно, как восприняли их описание в романе современники Мариенгофа? И в нынешние-то времена повсеместно осуждаются подобные эксперименты, а тогда, наверное, это был настоящий прорыв. Случилась бы трагедия, если бы главные герои находились в отношениях традиционных? Кто знает. Вероятно, тогда они были бы совсем другими героями.

И вот идут различные байки «за жизнь», чем топить, что кушать, что читать, а через каждую миниатюру — вставка какой-нибудь революционной сводки. Завод «Электросила» выпустил столько-то двигателей. От голода погибло столько-то людей. Столько-то каннибалов появилось в такой-то губернии.

А мы в театр сходили. А где-то под Псковом бабушка остановилась переночевать, но уже не проснулась — съели костлявую старушку голодные хозяева.

Почитайте этот роман-крошку. И будет вам счастье.

«Бритый человек» от «Циников» отличается как небо от земли. Ждёшь такой же отточенной остроты и холодка в рассказе о людях, а вдруг натыкаешься на психологическую драму совершенно иного толка.

Жили-были два товарища. Один понапористей, а второй едва ли не на побегушках. Первый напирал-напирал, а второй терпел и под него подлаживался. Читаешь и думаешь, что второму (от чьего лица, кстати, ведётся рассказ) нравится подчиняться, он специально берёт на себя косяки первого товарища и выступает на вторых ролях. Но конец всё меняет.

Нарочито придурковатый, но по смыслу всё же глубокий. Можно трактовать его как угодно — и что в тихом омуте черти водятся, и что эти черти только и ждут повода, и что чаша терпения может переполниться, и что просто бывают люди-психопаты.

А мне кажется, что просто рассказчик всё это время считал себя гораздо способнее и выше напористого товарища, поэтому позволял ему верховодить, внутренне посмеиваясь и как бы делая одолжение. А в один прекрасный день по ничтожному поводу взял и утвердил своё превосходство, пусть и весьма специфичным способом.

И получается, что настоящая власть находится не в руках того, кто талантлив и всеми любим, а того, кто тёмной лошадкой да тихой сапой…

Хорош черть Мариенгоф.

Источник: https://MyBook.ru/author/anatolij-mariengof/ciniki-brityj-chelovek-sbornik/

Анатолий Мариенгоф — Циники

В 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман «Циники», публикация которого принесла Мариенгофу массу неприятностей и за который он был подвергнут травле.

Роман отразил время первых послереволюционных лет, нэп с присущими времени социальными контрастами, противоречиями. В романе «Циники» все персонажи вымышленные, но внимательный читатель найдет аллюзии на современников автора.История одной любви.

Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России.

Анатолий Мариенгоф.

ЦИНИКИ

Почему может быть признан виновным историк, верно следующий мельчайшим подробностям рассказа, находящегося в его распоряжении? Его ли вина, если действующие лица, соблазненные страстями, которых он не разделяет, к несчастью для него совершают действия глубоко безнравственные.

Стендаль

Вы очень наблюдательны, Глафира Васильевна. Это все очень верно, но не сами ли вы говорили, что, чтобы угодить на общий вкус, надо себя «безобразить» . Согласитесь, это очень большая жертва, для которой нужно своего рода геройство.

— Очень хорошо, что вы являетесь ко мне с цветами. Все мужчины, высуня язык, бегают по Сухаревке и закупают муку и пшено. Своим возлюбленным они тоже тащат муку и пшено. Под кроватями из карельской березы, как трупы, лежат мешки.

Она поставила астры в вазу. Ваза серебристая, высокая, формы — женской руки с обрубленной кистью.

Под окнами проехала тяжелая грузовая машина. Сосредоточенные солдаты перевозили каких-то людей, похожих на поломанную старую дачную мебель.

• — Знаете, Ольга…
• Я коснулся ее пальцев.
• — …после нашего «социалистического» переворота я пришел к выводу, что русский народ не окончательно лишен юмора.
• Ольга подошла к округлому зеркалу в кружевах позолоченной рамы.
• — А как вы думаете, Владимир…
• Она взглянула в зеркало.
• — …может случиться, что в Москве нельзя будет достать французской краски для губ?
• Она взяла со столика золотой герленовский карандашик:
• — Как же тогда жить?
• После четырехдневной забастовки собрание рабочих тульского оружейно-патронного завода постановило:

2

«…по первому призывному гудку выйти на работу, т.к. забастовка могла быть объявленной только в силу временного помешательства рабочих, страдающих от общей хозяйственной разрухи».

3

Чехословаки взяли Самару.

4

В Петербурге хоронили Володарского. За гробом под проливным дождем шло больше двухсот тысяч человек.

5

ВЧК сделала тщательный обыск в кофейной французского гражданина Лефенберга по Столешникову переулку, дом 8, и в кофейной словака Цумбурга тоже по Столешникову переулку, дом 6. Обнаружены пирожные и около 30 фунтов меда.

6

1. Вооруженный тряпкой времен Гомера, я стою на легонькой передвижной лесенке и в совершеннейшем упоении глотаю книжную пыль.
2. Внизу Ольга щиплет перчатку цвета крысиных лапок.
3. — Нет, Ольга, этого вы не можете от меня требовать!
4. Она продолжает отдирать с левой руки свою вторую кожу.

— Итак, вы хотите, чтобы я поделился с прислугой этим ни с чем не сравнимым наслаждением? Вы хотите, чтобы я позволил моей прислуге раз в неделю перетирать мои книги? Да?…

— Именно.

— Ни за что в жизни! Она и без того получает слишком большое жалованье.

— Марфуша!

От волнения я теряю равновесие. Мне приходится, чтобы не упасть, выпустить из рук тряпку времен Гомера и уцепиться за шкаф. Тряпка несколько мгновений парит в воздухе, потом плавно опускается на Ольгину шляпу из жемчужных перышек чайки.

О, ужас, античная реликвия черной чадрой закрывает ей лицо!

Ольга давится пылью, кашляет, чихает.

Со своего «неба» я бормочу какие-то извинения. Все погибло. С земли до меня доносится:

— Марфуша!

Входит девушка, вместительная и широкая, как медный таз, в котором мама варила варенье.

— Будьте добры, Марфуша, возьмите на себя стирание пыли с книг. У Владимира Васильевича на это уходит три часа времени, а у вас это займет не больше двадцати минут.

У меня сжимается сердце.

— Спускайтесь, Владимир. Мы пойдем гулять.

• Спускаюсь.
• — Ваша физиономия татуирована грязью.
• Моя физиономия действительно «татуирована грязью».

— Вам необходимо вымыться. Работает ли в вашем доме водопровод? Иначе я понапрасну отсчитала шестьдесят четыре ступеньки.

— Час тому назад водопровод действовал. Но ведь вы знаете, Ольга, что в революции самое приятное — ее неожиданности.

7

Мы идем по Страстному бульвару. Клены вроде старинных модниц в больших соломенных шляпах с пунцовыми, оранжевыми и желтыми лентами.

Ольга берет меня под руку.

— Мои предки соизволили бежать за границу. Вчера от дражайшего папаши получили письмецо с предписанием «сторожить квартиру». Для этого он рекомендует мне выйти замуж за большевика. А там, говорит, видно будет.

По небу раскинуты подушечки в белоснежных наволочках. Из некоторых высыпался пух.

У Ольги лицо ровное и белое, как игральная карта высшего сорта из новой колоды. А рот — туз червей.

1. — Хочу мороженого.
2. Я отвечаю, что Московский Совет издал декрет о полном воспрещении «продажи и производства»:
3. …яства, к которому вы неравнодушны.
4. Ольга разводит плечи:
5. — Странная какая-то революция.
6. И говорит с грустью:
7. — Я думала, они первым долгом поставят гильотину на Лобном месте.
8. С тонких круглоголовых лип падают желтые волосы.
9. — А наш конвент, или как он там называется, вместо этого запрещает продавать мороженое.

Через город перекинулась радуга. Веселенькими разноцветными подтяжками. Ветер насвистывает знакомую мелодию из венской оперетки. О какой-то чепухе болтают воробьи.

8

В Казани раскрыли контрреволюционный офицерский заговор. Начались обыски и аресты. Замешанные офицеры бежали в Райвскую пустынь. Казанская ЦК направила туда следственную комиссию под охраной четырех красногвардейцев. А монахи взяли да и сожгли на кострах всю комиссию вместе с охраной.

• Причем жгли, говорят, по древним русским обычаям: сначала перевязывали поперек бечевкой и бросали в реку, когда поверхность воды переставала пузыриться, тащили наружу и принимались «сушить на кострах».
• История в Ольгином духе.
• — Я пришел к тебе, Ольга, проститься.

9

— Проститься? Гога, не пугай меня.

1. И Ольга трагически ломает бровь над смеющимся глазом.
2. — Куда же ты отбываешь?
3. — На Дон.
4. — В армию генерала Алексеева.
5. Ольга смотрит на своего брата почти с благоговением:
6. — Гога, да ты…
7. И вдруг — ни село, ни пало — задирает кверху ноги и начинает хохотать ими, как собака хвостом.

Гога — милый и красивый мальчик. Ему девятнадцать лет. У него всегда обиженные розовые губы, голова в золоте топленых сливок от степных коров и большие зеленые несчастливые глаза.

• — Пойми, Ольга, я люблю свою родину.
• Ольга перестает дрыгать ногами, поворачивает к нему лицо и говорит серьезно:
• — Это все оттого, Гога, что ты не кончил гимназию.
• Гогины обиженные губы обижаются еще больше.

— Только подлецы, Ольга, во время войны могли решать задачки по алгебре. Прощай.

— Прощай, цыпленок.

Он протягивает мне руку с нежными женскими пальцами. Даже не пальцами, а пальчиками. Я крепко сжимаю их:

1. — До свидания, Гога.
2. Он качает головой, расплескивая золото топленых сливок:
3. — Нет, прощайте.

И выпячивает розовые, как у девочки, обиженные губы. Мы целуемся.

— До свидания, мой милый друг.

— Для чего вы меня огорчаете, Владимир Васильевич? Я был бы так счастлив умереть за Россию.

Бедный ангел! Его непременно подстрелят, как куропатку.

— Прощайте, Гога.

10

На Кузнецком Мосту обдирают вывески с магазинов. Обнажаются грязные, прыщавые, покрытые лишаями стены.

С крыш прозрачными потоками стекает желтое солнце. Мне кажется, что я слышу его журчание в водосточных трубах.

— При Петре Великом, Ольга, тут была Кузнецкая слобода. Коптили небо. Как суп, варили железо. Дубасили молотами по наковальням. Интересно знать, что собираются сделать большевики из Кузнецкого Моста?

• Рабочий в шапчонке, похожей на плевок, весело осклабился:
• — А вот, граждане, к примеру сказать, в Альшванговом магазине буржуйских роскошей будем махру выдавать по карточкам.
• И, глянув прищуренными глазами на Ольгины губы, добавил:
• — Трудящемуся населению.

Предвечернее солнце растекается по панелям. Там, где тротуар образовал ямки и выбоины, стоят большие, колеблемые ветром солнечные лужи.

— Подождите меня, Владимир.

— Слушаюсь.

— В тридцать седьмой квартире живет знакомый ювелир. Надо забросить ему камушек. А то совсем осталась без гроша.

— У меня та же история. Завтра отправляюсь к букинистам сплавлять «прижизненного Пушкина».

Источник: https://mybrary.ru/books/proza/klassicheskaja-proza/136928-anatolii-mariengof-ciniki.html

Краткое содержание Циники Мариенгоф

В 1918 г. Владимир приносит своей возлюбленной Ольге букет астр. В это время любимым дарят в основном муку и пшено, и мешки, как трупы, лежат под кроватями из карельской березы. Подкрашивая губы золотым герленовским карандашиком, Ольга интересуется у своего ухажера, может ли случиться, что в Москве нельзя будет достать французской краски для губ. Она недоумевает: как же тогда жить?

В Столешниковом переулке разоряют кондитерские, на Кузнецком мосту обдирают вывески с “буржуйских” магазинов: в них теперь будут выдавать по карточкам махорку.

Ольгины родители эмигрировали, посоветовав дочери выйти замуж за большевика, для того чтобы сохранить квартиру.

Ольга удивляется странностям революции: вместо того чтобы поставить на Лобном месте гильотину, большевики запретили продажу мороженого… Деньги на жизнь она добывает, распродавая свои драгоценности.

Брат Ольги, девятнадцатилетний милый юноша Гога, уезжает на Дон, в белую армию. Он любит свою родину и счастлив отдать за нее жизнь. Ольга объясняет Гогино поведение тем, что он не кончил гимназию.

Владимир когда-то приехал в Москву из Пензы. Теперь, в революцию, он живет тем, что продает редкие книги из своей бибилиотеки. Его старший брат Сергей – большевик. Он управляет водным транспортом (будучи археологом) и живет в “Метрополе”. Обедает он двумя картофелинами, поджаренными на воображении повара. Владимир говорит брату, что счастливая любовь важнее социалистической революции.

Придя к Ольге, Владимир застает ее лежащей на диване. На его встревоженные расспросы о самочувствии и предложение почитать ей вслух “Сатирикон” Петрония Ольга отвечает, что у нее случился запор, и просит подать ей клистир. Владимир больше не спрашивает себя, любит ли он Ольгу: он понимает, что любовь, которую не удушила резиновая кишка от клизмы, – бессмертна. Ночью он плачет от любви.

Владимир переезжает к Ольге, оставив мебель на прежней квартире: домовый комитет запрещает ему взять с собой кровать, потому что по законам революции муж и жена должны спать в одной кровати. В первую ночь Ольга говорит ему, что выходила за него по расчету, а оказалось – по любви. Ночами Владимир бродит по улице, потеряв сон от счастья и от любви к Ольге.

Он готов бить в колокола, чтобы весь город знал о таком величайшем событии, как его любовь.

Ольга заявляет, что хочет работать на советскую власть. Владимир приводит ее к брату Сергею. Поскольку выясняется, что Ольга ничего не умеет, Сергей устраивает ее на ответственную должность.

Ольга формирует агитационные поезда, у нее появляется личный секретарь товарищ Мамашев. Сергей часто приходит к Владимиру и Ольге: пьет чай, рассматривает фотографии белогвардейца Гоги.

Брат Сергей, с его синими добрыми глазами, кажется Владимиру загадочным, как темная бутылка вина.

Однажды, придя с работы, Ольга мимоходом сообщает мужу, что изменила ему. Владимиру кажется, что его горло стало узкой переломившейся соломинкой. Однако он спокойно просит жену принять ванну.

Владимир хочет выброситься с седьмого этажа. Но, взглянув вниз, замечает, что упадет на кучу отбросов. Ему становится противно, и он отказывается от своего намерения.

Брезгливость он унаследовал от бабки-староверки. Любовник Ольги – брат Владимира Сергей. Часто она отправляется к нему со службы, предупредив мужа, что сегодня ночует в “Метрополе”.

От горя Владимир пьет, потом сходится со своей прислугой Марфушей.

Сергей дает Владимиру записку к Луначарскому, по которой его берут обратно в приват-доценты. Сам же Сергей в собственном салон-вагоне из бывшего царского поезда уезжает на фронт.

Вскоре Сергей возвращается с фронта из-за контузии.

Ольга заводит себе нового любовника – богатого нэпмана Илью Петровича Докучаева, бывшего крестьянина деревни Тырковка. Ей представляется интересным отдаться ему за пятнадцать тысяч долларов, которые она, впрочем, относит в комитет помощи голодающим. В 1917 г.

Докучаев спекулировал продуктами, бриллиантами, мануфактурой, наркотиками. Теперь он арендатор текстильной фабрики, поставщик Красной Армии, биржевик, владелец нескольких роскошных магазинов в Москве. Илью Петровича “довольно интересует голод” как необычная коммерческая перспектива.

Его постоянно беременная жена живет в деревне. Когда она приезжает, Докучаев бьет ее.

Став любовницей Докучаева, Ольга ведет роскошную жизнь. Она тратит деньги, которые дает ей Докучаев, не откладывая на “черный день”. Владимир остается ее мужем, а Сергей – любовником.

Однажды Докучаев хвастается Владимиру удачно проведенной торговой махинацией. Владимир рассказывает об этом Сергею, тот сообщает “куда следует”. Докучаев арестован.

Выслушав известие о его аресте, Ольга продолжает лакомиться любимыми конфетами “пьяная вишня”, подаренными Докучаевым.

Сергея исключают из партии. Ольга не хочет с ним видеться. Писем Докучаева из лагеря она не читает. Ночами она молча лежит на диване и курит.

Глядя в Ольгины пустые и грустные глаза, Владимир вспоминает рассказ об одном матером бандите. На вопрос, за что он сидит, тот ответил: за то, что неверно понял революцию. Владимир понимает, что его любовь к Ольге страшнее, чем безумие. Он начинает думать о смерти Ольги и пугается своих мыслей.

Однажды Ольга звонит Владимиру в вуз, где он работает, и сообщает, что через пять минут стреляется. Обозлившись, он желает ей счастливого пути, а через минуту мчится на извозчике по Москве, умоляя время остановиться и обвиняя себя в том, что фиглярством погубил любовь. Вбежав в квартиру, Владимир застает Ольгу в постели.

Она ест конфеты, рядом с браунингом лежит коробка с “пьяной вишней”. Ольга улыбается, Владимир вздыхает с облегчением, но тут же видит, что постель пропитана кровью. Пуля застряла у Ольги в позвоночнике. Операцию делают без хлороформа.

Последние слова Ольги, которые слышит Владимир: “Мне просто немножко противно лежать с ненамазанными губами…”

Ольга скончалась, а на земле как будто ничего и не случилось.

Вариант 2

1918 год. Владимир принес Ольге астры. Ольгу интересует: случится ли, что не будет французской краски для губ.

Недоумевает: тогда как жить? Родители эмигрировали, дав дочери совет выйти за большевика, чтобы квартира сохранилась. Она на жизнь добывает, продавая драгоценности. Ее брат, 19-летний Гога, едет в белую армию.

Он счастлив за родину отдать жизнь. Ольга объясняет его поведение: гимназию-то не кончил.

Ольга говорит: выходила по расчету, но оказалось – по любви. Владимир потерял сон от любви к Ольге и от счастья. Ольга хочет поработать на советскую власть. Владимир ведет ее к Сергею.

Делать она ничего не умеет, и Сергей устраивает ее на ответственную должность формировать агитпоезда.

Ольга мимоходом сообщает мужу, что изменяет ему с Сергеем. Горло, кажется Владимиру, стало переломившейся соломинкой. Он хочет выпрыгнуть с 7 этажа. Но внизу куча отбросов. Это противно, и он не прыгнул. Брезгливый, как бабка-староверка. Теперь Ольга часто ходит к Сергею. Владимир пьет и сходится с прислугой.

Сергей выдает брату записку, и его зачисляют в приват-доценты. Сергей в салон-вагоне царского поезда едет на фронт. Ольга и Владимиром покупают для него теплые носки. Голод, случаи каннибализма. НЭП. Сергей пишет, что он ее брата Гогу расстрелял. У Ольги новый любовник – богатый нэпман Илья Петрович Докучаев.

Ей интересно отдаться за 15 тысяч, которые она относит в комитет голодающим. Докучаева интересует голод как коммерческая перспектива. Ольга, став его любовницей, ведет жизнь роскошную. Владимир мужем остается, а Сергей – любовником. Докучаев похвастался Владимиру одной махинацией. Владимир рассказал Сергею, а тот донес “куда следует”. Докучаев арестован.

Это известие Ольга выслушивает, продолжая лакомиться конфетами “пьяная вишня”, что дарил Докучаев.

Сергея исключили из партии. Ольга не хочет его видеть. Писем из лагеря от Докучаева не читает. Молча лежит на диване, курит. Владимир понял, что любовь к Ольге страшнее безумия. Он даже думает о ее смерти, пугаясь мыслей.

Она лежит в постели, ест конфеты, улыбается. Он с облегчением вздыхает и вдруг видит кровь. Пуля в позвоночнике. Операция без хлороформа. “Мне просто немножко противно лежать с не намазанными губами…” – последние слова Ольги.

Она умерла – на земле, будто ничего и не случилось.

Источник: https://rus-lit.com/kratkoe-soderzhanie-ciniki-mariengof/

О чем роман «циники» (а. мариенгоф)? | литерагуру

Роман «Циники», первый прозаический опыт имажиниста Анатолия Мариенгофа, безусловно, шокирующе откровенен и весьма оригинален в манере написания. Сюжетная линия построена на абсурде и гротеске, поэтому сложно понять, что хотел сказать автор, нагромождая сюрреалистические декорации и убийственные диалоги, слепленные по всем канонам десемантизации речи. Но мы попытаем счастье.

Книга рассказывает о любовных отношениях робкого и чувствительного Владимира и распущенной, саркастичной Ольги. Действие происходит в Советской России 1918-1924 годов.

На протяжении всего повествования постоянно перекликаются две сюжетные линии: пылкая и преданная любовь героя к неблагоразумной пассии и новостные заметки, связанные с революционным и военным положением в стране.

Мариенгоф пытается сделать акцент на чудовищности происходящих событий, которые тлетворно влияют на людей, хоть они и не участвуют в гражданской войне и вообще держатся в стороне от политики.

Персонажи буквально сходят с ума от подсознательного понимания того, что вокруг происходит кровавое месиво, голод, разрушение нравственных, этических и религиозных законов, на которых стоял тот мир, что они знали. О новом неизведанном, но заведомо страшном мире возвещает лишь гомон снарядов. От хищного оскала реальности защищает лишь один барьер – всепоглощающий цинизм, благодаря которому ты уже ничего не воспринимаешь всерьез. Так, главные герои переживают каламбурную, чудаковатую жизнь в обрамлении событий хроники того времени.

Как же повлияла революция и НЭП на жизнь Ольги и Владимира? Будучи праздными интеллигентами, они с трудом приспосабливаются к новому положению вещей. Героиня переживает, что в Москве нельзя будет достать французской краски для губ. Чтобы жить сносно по-буржуйски, необходимо сдавать бриллианты в ломбард.

А, тем временем, «граждане четвертой категории получают: 1/10 фунта хлеба в день и один фунт картошки в неделю». Но женщина закрывает глаза на правду и делает вид, что ничего не происходит. Ее отношение ко всему дорогому и близкому выражается в колких высказываниях.

Он распродает дорогие книги, грустит, но не находит в себе силы ни порвать с ней, ни убить себя. Герой боится потерять этот психологический приют и следует за супругой даже тогда, когда она покупает носки своему любовнику.

Кажется, наших героев не волнует голод крестьян и рабочих.

Ольга и Владимир вступают в конфликт с большевиками и коммунизмом, игнорируя политическое коммюнике, говорящее о критической ситуации во внутренней экономике их новоиспеченного коммунистического государства.

Равенство, братство, жертвы, голод, уничтожение буржуазии – это всего лишь смена декораций, к которым необходимо приспособиться и с которыми желательно уживаться. Иначе тебя сметёт со сцены «красный» режиссер.

Наши, не обремененные совестью и нравственными канонами, герои живут параллельно существующим правилам и трагическим событиям. Контраст любовной линии Ольги и Владимира и досадной конъюнктуры политической и экономической обстановки задает всему роману «камертон» имморализма. Революция же представляется полным абсурдом.

Например, большевики отбирают у Владимира стол с целью борьбы с «буржуазными предрассудками» и сажают бездарную Ольгу на ответственную должность. Весь героический пафос борьбы за интересы народа сводится к нулю, когда Владимир сравнивает аромат революции с запахами из канализации.

И, глядя на то, как торговец наркотиками становится видным промышленником при новой власти, читатель понимает, как метко выразился герой.

В финале Ольга комически погибает, прострелив себе позвоночник. Она лежит в крови и есть конфеты «пьяная вишня», подаренные любовником. Владимир сначала желает ей приятного пути, но позже раскаивается и винит себя. Под занавес читателя пронзает ощущение, что от смерти этой женщины ничего не поменялось. Атмосфера равнодушия поглотила самого автора, и его произведение.

«Циников», безусловно, можно назвать «полярной звездой» русского модернизма. Это поражающий своей незыблемой провокационностью  и откровенной циничностью роман без вранья будет еще не один век волновать литературных критиков и восхищать читателей.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Источник: https://LiteraGuru.ru/tsinichen-bez-vranya-anatolij-mariengof/