Краткое содержание тургенев клара милич за 2 минуты пересказ сюжета

• Отдел образования администрации Центрального района
• МОУ экономический лицей
• Секция «Литературоведение»
• НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА
• по теме

«Особенности сюжета повести и функция ее заглавия (И.С. Тургенев «После смерти (Клара Милич)»)»

1. Пешковой Дарьи Викторовны,
2. учащейся 11Е класса
3. МОУ экономический лицей
4. Центрального района.

Руководитель Ромащенко С.А.,

КФН, доцент НГПУ

Севидова Л.Е., учитель

• высшей квалифицированной категории
• Новосибирск, 2008
• Содержание
• Введение
• Глава 1: История изучения повести Тургенева «После смерти (Клара Милич)»: возможные аспекты, предпосылки изучения заглавия в соотношении с сюжетом
• 1.1 История изучения повести
• 1.2 История создания повести и контекст обстоятельств жизни автора
• Глава 2: Возможные варианты интерпретации сюжета через отдельные эпизоды и связь с заглавием
• 2.1 Имя и прототип героини
• 2.2 Характерология тургеневских героев
• 2.3 Система эпизодов и выход на мистический сюжет
• Заключение
• Примечания
• Список используемой литературы
• Введение

Иван Сергеевич Тургенев один из известнейших писателей не только в России, но и за рубежом. Е.В. Харитонов1 писал, что в 60-70-е гг. XIX в. И.С. Тургенев и Ж. Верн были популярнейшими авторами Европы. Многие исследователи занимались творчеством Тургенева, наиболее известные из них: В.М. Маркович, А.И. Батюто, Ю.В. Лебедев, Ю.В. Манн, Г.Э., Незведский, Г.А. Бялый.

[Маркович 1975, 1982; Батюто 1990; Лебедев 1982; Манн 1987; Незведский 2006, 2007; Бялый 1962] Однако следует заметить, что повесть «После смерти (Клара Милич)» относится к позднему творчеству Тургенева, которое исследователи назвали «таинственной» прозой, она до сих пор полностью не исследована и отличается большой сложностью.

Но современники писателя восприняли «таинственную» прозу как творческий кризис, одни упрекали писателя в пристрастии к спиритизму и мистике, другие обвиняли в том, что она неоригинальна, сопоставляя его прозу с прозой Эдгара По2. Топоров пишет об этом так: «По дурной традиции долгое время считали «самым существенным в его творчестве именно «идею»»3.

Ведь в послереформенную эпоху все ждали от такого крупного писателя ответа на первоочередные вопросы современности, которые волновали всю Россию, объяснения процессов, происходящих в гуще жизни, изображения острейших социально-политических конфликтов.

Все-таки в так называемых таинственных повестях, как пишет Шаталов4, которые были посвящены некоторым загадкам природы и человеческой психики, внимание к социальной проблематике эпохи сохранялось, но, преломленное сквозь тайны и загадки, оно ускользало от критики.

Далее Шаталов разъясняет: «Но в каком же непривычном виде представали эти темы и конфликты в новых повестях и рассказах Тургенева! …он обращался к «вечным» проблемам любви, смерти, бессмертия, дружбы, которые всегда волновали человечество, подчеркнуто ставил своих героев в такие обстоятельства, когда эти чувства и отношения «освобождались» от всего случайного и представляли в «чистом» виде»5. Эти проблемы отражены и в нашей исследуемой повести. Стоит сказать, что «таинственная» проза все же была оценена по достоинству, только гораздо позже, уже после смерти Тургенева. Ей занимались такие исследователи, как Топоров, С.Е. Шаталов, Г.Б. Курляндская, Е.В. Харитонов, И. Анненский. [Топоров ; Шаталов 1962,1969; Курляндская 1971, 1980] Понять эту прозу невероятно сложно, именно поэтому наша тема очень актуальна, так как связь между текстом произведения и поэтикой заглавия позволяет выработать подход к пониманию глубинных смысловых пластов тургеневской прозы. Таким образом, мы ставим перед собой задачу выяснить связь заглавия с сюжетом произведения и то, как в этой связи воплощается мировоззренческая сложность художественного мира Тургенева.

Главная тема повести, как выявил исследователь Е. В. Харитонов6, – тема «двоемирия» человеческого сознания, мистической взаимозависимости жизни и смерти, таинственной власти умерших над волей живых. В.А.

Незведский же называет эту повесть «подлинным гимном любви» и пишет: «…он (Тургенев) в известной мере преодолевает трагический удел «бессмертного» любовного счастья, оказывающегося достигнутым – пусть не в земном, а в потустороннем существовании человека»7.

Гершензон объяснил, почему Тургенев так воспевает любовь: «Этот страх пред бесконечностью и ее земным обликом – смертью – никогда не оставлял Тургенева: вот почему он так любил любовь, и именно беззаветную женскую любовь, как высшее на земле воплощение самоутверждающейся жизни»8.

1. тургенев повесть сюжет милич
2. Глава 1: История изучения повести Тургенева «После смерти (Клара Милич)»: возможные аспекты, предпосылки изучения заглавия всоотношении с сюжетом
3. 1.1 История изучения повести

Как уже говорилось выше повесть «После смерти (Клара Милич)» относится к последнему периоду творчества Тургенева. Топоров9 пишет о том, что этот период творчества существенно более богат обращениями к сновидческой топике и «морской» теме.

«На то, что сны играли в жизни Тургенева очень значительную роль, как и – шире – видения, дивинации, галлюцинации и – еще шире – предчувствия, которые в отмеченные моменты позволяли ему «видеть» (хотя и в несколько ином смысле этого слова) будущее, внимание было обращено давно, как и на то, что эта способность Тургенева была связана с сильным чувством мистического, свойственным ему»10. Не мало примеров таких снов и в повести «После смерти (Клара Милич)». Это сны Якова Аратова, одного из главных героев повести, интересная особенность этих снов заключается в том, что во всех них Аратов видит Клару, которой уже нет в живых. В XIглаве в первом сне он видит незнакомую женщину в белом платье, которая потом превращается в Клару в венке из маленьких алых роз, она говорит ему: «Коли хочешь знать, кто я, поезжай туда!»11, проснувшись после это Аратов чувствует изменения в себе и понимает, что Клара говорила о Казани, где живут ее родственники, и он решает ехать туда, чтобы узнать что-нибудь о ней и хоть как-то разобраться в себе. Топоров пишет об этой странной связи снов с жизнью и смертью, которая, как раз присутствует в нашей исследуемой повести: «Когда жизнь и смерть оказываются столь тесно связанными и зависимыми от сна, когда сон способен открыть в жизни то, чего сама жизнь, живущий человек не знают о себе, сон оказывается неким «тонким» и суггестивным инобытием жизни…»12. Далее в XV главе сну предшествуют галлюцинации: ему слышится голос Клары, затем ему видится она сама. Тут Топоров выявляет характерную последовательность: «…слуховая галлюцинация→ зрительная галлюцинация→сновидение. Последний переход был особенно плавным и незаметным для Аратова в отличие от первого. На следующую ночь все началось непосредственно со сновидения, как бы подводящего его – снова – к некоей «ирреальной реальности, то есть к некоему выходу из сновидения если не в самое жизнь, то в какое-то странное и страшное ее подобие»13. Ему снится богатый помещичий дом, имение, как вокруг него вертится управляющий и все показывает, Аратова мучает предчувствие чего-то недоброго. Он садится в лодочку, которая быстро мчится, а управляющий кричит с берега: «Не извольте беспокоиться. Это ничего! Это смерть! Счастливого пути! среди крутящейся мглы Аратов видит Клару в театральном костюме: она подносит скалянку к губам, слышатся отдаленные: «Браво! Браво! – и чей-то грубый голос кричит Аратову на ухо: «А! ты думал, это все комедией кончится? Нет! Это трагедия! Трагедия!»14 Аратов в ужасе просыпается и ощущает присутствие Клары в комнате, ее власть, начинает ее звать и она появляется, он бросается к ней. «Власть стала общей, но достигнута она была на разных путях и, чтобы сохраниться, предполагала серьезные следствия. Цена его власти – его смерть, и он, не довольствуясь теперь их встречами во сне или в снообразной яви, понимает это»15 – пишет Топоров. Аратов понимает, что для того чтобы быть с Кларой он должен умирать, но теперь смерть уже не страшит его нисколько. И далее Топоров разъясняет нам конец «таинственной» повести: «Мучительная несвобода как результат вторжения «чужой» и, по сути дела, мучительной, насильственной воли-власти в этой точке пресуществляется в чувство обретенной свободы: «Тетя, что ты плачешь? Тому, что я умереть должен? Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти?.. Смерть! Смерть, где жало твое? Не плакать, а радоваться должно – так же как и я радуюсь… — И опять на лице умирающего засияла та блаженная улыбка, от которой так жутко становилось бедной старухе» — последние слова последнего слова Тургенева, обращенного к читателю»16.

Исследователь Шаталов писал о повести «После смерти (Клара Милич)»: «Все внимание писатель сосредоточил на любви, смерти и бессмертии.

Он «очистил этот тройной мотив от всего, что, по его мнению, могло бы помешать наиболее пристальному исследованию той проблемы, при решении которой оступился его герой студент Аратов и угодил в болото откровенного мистицизма, а с ним и множество более образованных, более ученых людей той эпохи»17.

Но эта тенденция к изображению таинственного в психике и в природе, эта всегдашняя оговорка о том, что в мире сохраняется множество непознанных явлений и что не все из них удается познать его поколению, — это не могло не придать реализму особого оттенка»18 – пишет Шаталов. Таким образом, мы понимаем, что повесть «После смерти (Клара Милич)» имеет не только мистическое значение.

Источник: https://mirznanii.com/a/136502/osobennosti-syuzheta-povesti-i-funktsiya-ee-zaglaviya-is-turgenev-posle-smerti-klara-milich

Краткое содержание: После смерти (Клара Милич)

Яков Аратов живет на Шаболовке в деревянном доме вместе со своей тёткой Платонидой Ивановной. Отец называл ее Платошей. Ему было 25 лет и он занимался фотографией, из друзей у него был только Купферон, который был немцем. Характером Яков был похож на отца.

Его отец был занимался минералогией, химией, энтомологией, медициной, ботаникой, и считался чернокнижником, а себя считал Брюса, именно в его честь он и назвал своего сына. Яков также как и отец верил в тайны, которые иногда можно понять, но никогда нельзя постигнуть. Также он в науку верил.

Он даже на физико-математическом факультете учился, но потом это дело бросил.Однажды Купфер вытащил на концерт Аратова, в дом знакомой грузинской княгини. Но он на вечере пробыл недолго. Купфер еще раз пригласил Аратова на вечери, расхвалив талант Клары Милич.

Как потом оказалось эту девушку Аратов уже видел на вечере у княгини. Ей было девятнадцать лет и она была хороша собой.

Когда она пела Аратову показалось, что она смотрела на него. После концерта Аратову принесли записку с приглашением прийти на Тверской бульвар. Сначала он решил, что не пойдет, но потом все-таки отправился на бульвар.

Он сидел на лавочке и мысли его были о той незнакомке, неожиданно он почувствовал, как к нему сзади кто-то подошёл. Это была Клара Милич. Аратов сказал, что готов ее выслушать, а Клара была смущена, напугана и опечалена, она только сказала, что она в нем обманулась и смеясь убежала.

Спустя три месяца он в «Московских ведомостях» прочёл статью о самоубийстве в Казани артистки Клары Милич. По слухам причиной ее смерти была неразделенная, любовь. Купфер сказал, что это действительно правда, также он сказал о том, что из-за несчастной любви она бы не умерла, а вот из-за обиды могла бы.

Ночью Аратову приснилось, что он по голой степи идёт. И неожиданно перед ним тонкое облачко появилось, которое предстало перед ним женщиной в белых одеждах. Не сгибаясь в спине, она на камень легла, и Аратов, лёг рядом с ней, сложив руки на груди. Она поднялась и отправилась дальше, а он не смог даже пошевелиться.

Она его поманила и сказала, что если ты хочешь знать о том, кто я, то тебе нужно приехать туда. Утром он сказал Платоше о том, что едет в Казань. Там он разговаривал с сестрой Клары Анной и вдовой Миловидовой. Он узнал, что в детстве Катя была строптива, самолюбива и своевольна. Отца она ненавидела, за его бездарность и пьянство.

Остальных ей не надо, и если она все-таки сможет настии того единственно, то будет с ним, но если он откажется с ней быть, то она покончит с собой. Анна отвергала мысль о несчастной любви из за которой могла умереть ее сестра. Она достала ее дневник и сказала, что в нем нет ни слова о несчастной любви.

Ардатов попросил у Анны фотографию и дневник, и поехал в Москву.

В своём кабинете он почувствовал, что теперь полностью находится во власти Клары. Он взял её фотографию и увеличил, и прикрепил к стереоскопу, фигура у него получилась расплывчатая, но она никак не оживала, так как ее глаза в сторону смотрели . Он вспомнил слова Анны о том, что она была нетронутой. И он неожиданно подумал о бессмертии души.

Вечером ему стало казаться, что как будто он голос Клары слышит, и даже её присутствие ощущает. Ему даже удалось расслышать слова роза, а потом я. В темноте около двери белело какое-то пятно, и вдруг оно неожиданно шевельнулось, и показалась женская фигура — это была Клара. Он привстал и увидел перед собой его тетку в белой кофте и чепце.

Она пришла, потому что услышала во сне его крики.

Утром Аратов пошел к Купферу, и тот сказал о том, что Клара уже в театре, перед первым актом, яд выпила. А после того как опустился занавес, она сразу же и упала. Этой же ночью Аратову приснилось, что он является хозяином богатого имения. С ним идет управляющий.

Они идут к озеру, а у берега стоит золотая лодочка, он садится в нее и там видит обезьяноподобное существо, которое в руке держит склянку с какой-то жидкостью. С берега управляющий кричит о том, что это смерть. Неожиданно он в театральном костюме видит Клару, которая к губам подносит склянку.

А кто-то говорит о том, что все закончится не комедией, а трагедией.

Он обернулся, и увидел женщину в чёрном, голова которой была повернута в сторону, также как в стереоскопе.Он попросил ее обернуться и он ее поцеловал в губы. Неожиданно вбегает Платоша ,которая услышала его крик и находит его в обмороке.Теперь он ждал следующую ночь, ведь они с Кларой любят друг друга.

Он думает о том, чтобы им быть вместе, ему нужно умереть.

Вечером у него поднялась сильная температура, по среди ночи Платошу разбудил пронзительный крик, она опять нашла Яшу лежащего на полу. Его опять уложили на кровать.

В его правой руке была прядь чёрных женских волос. Он находился в бреду. На одну минуту он пришел в себя и сказал тете о том, чтобы она не плакала, он теперь знает, что любовь сильнее смерти.

И на его лице появилась блаженная улыбка.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «После смерти (Клара Милич)». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Источник: https://biblioman.org/shortworks/turgenev/posle-smerti-klara-mlich/

Краткое содержание «Клара Милич»

Яков Аратов проживал на Шаболовке в небольшом деревянном доме со своей тёткой Платонидой Ивановной, Платошей, как называл её ещё его отец.

Ему было лет 25, но жил он замкнуто, занимался фотографией, дружил лишь с Купфером, обрусевшим немцем, который искренне был привязан к Аратову. За это Платоша прощала ему некоторую бесцеремонность и шумноватую жизнерадостность. Нравом Яков пошёл в отца.

Тот тоже жил уединённо, занимался химией, минералогией, энтомологией, ботаникой и медициной, слыл чернокнижником, считая себя правнуком Брюса, в честь которого назвал сына, и был склонен ко всему таинственному и мистическому.

И все же Купфер вытащил однажды Аратова на концерт в дом знакомой грузинской княгини. Но он недолго пробыл на том вечере.

Несмотря на это, Купфер и в следующий раз завлёк его к княгине, расхвалив первоклассный талант некой Клары Милич, про которую они пока не решили: Виардо она или Рашель. «У неё чёрные глаза?» — спросил Аратов. «Да, как уголь!» Оказалось, что он уже видел у княгини эту девушку.

Ей было лет девятнадцать, она была высокая, прекрасно сложенная, с красивым смуглым лицом, задумчивым и почти суровым. Приняли её очень хорошо, долго и громко хлопали.

Во время пения Аратову показалось, что её чёрные глаза все время были обращены на него. Так продолжалось и потом, когда она читала из «Евгения Онегина». Чтение её, сначала немного торопливое, со слов «Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой» сделалось выразительным и преисполнилось чувством. Глаза её смело и прямо смотрели на Аратова.

Вскоре после концерта рассыльный принёс Аратову записку с приглашением прийти около пяти на Тверской бульвар. Это очень важно.

Сначала он твёрдо решил не ходить, но в половине четвёртого отправился на бульвар. Просидев некоторое время на лавочке с мыслями о таинственной незнакомке, он вдруг почувствовал, как кто-то подошёл и стал сзади него. Клара Милич была смущена, извиняясь за свою смелость, но ей так много хотелось сказать ему.

Аратов вдруг почувствовал досаду: на себя, на неё, на нелепое свидание и на это объяснение среди публики. Раздражение продиктовало сухую и натянутую отповедь: «милостивая государыня», «мне даже удивительно», «я могу быть полезным», «готов выслушать вас».

Прошло два-три месяца. И вот однажды он прочёл в «Московских ведомостях» сообщение о самоубийстве в Казани даровитой артистки и любимицы публики Клары Милич. Причиной, по слухам, была несчастная любовь. Купфер подтвердил, что это правда.

Но газета врёт, амуров никаких: горда была и неприступна Тверда, как камень. Только обиду не перенесла бы. Он ездил в Казань, познакомился с семейством. Настоящее имя её Катерина Миловидова, дочь учителя рисования, пьяницы и домашнего тирана.

Той же ночью Аратову приснилось, что он идёт по голой степи. Вдруг перед ним появилось тонкое облачко, ставшее женщиной в белых одеждах. Глаза её были закрыты, лицо белое, а руки висели неподвижно.

Не сгибаясь в спине, она легла на камень, подобный могильному, и Аратов, сложив руки на груди, лёг рядом с ней. Но она поднялась и пошла, а он не смог даже пошевелиться. Она обернулась, глаза были живые, и лицо тоже ожило. Она поманила его.

Это была Клара: «Если хочешь знать, кто я, поезжай туда!».

Утром он объявил Платоше, что едет в Казань. Там из бесед с вдовой Миловидовой и сестрой Клары Анной Аратов узнал, что Катя с детства была строптива, своевольна и самолюбива. Отца презирала за пьянство и бездарность.

Вся она была огонь, страсть и противоречие. Говорила: «Такого, как я хочу, я не встречу… а других мне не надо!» — «Ну, а если встретишь?» — «Встречу… возьму». — «А если не дастся?» — «Ну, тогда… с собой покончу.

Значит, не гожусь».

Анна решительно отвергла даже мысль о несчастной любви как причине гибели сестры. Вот её дневник, разве есть там намёк на несчастную любовь?

Дома, в своём кабинете, он почувствовал, что находится теперь во власти Клары.

Он взял её фотокарточку, увеличил, приладил к стереоскопу: фигура получила какое-то подобие телесности, но окончательно не оживала, глаза все смотрели в сторону. Она будто не давалась ему.

Он припомнил, как Анна сказала про неё: нетронутая. Вот что дало ей власть над ним, тоже нетронутым. Мысль о бессмертии души вновь посетила его. «Смерть, где жало твоё?» — сказано в Библии.

В вечернем мраке ему теперь стало казаться, что он слышит голос Клары, ощущает её присутствие.

Однажды из потока звуков он сумел выделить слово «розы», в другой раз — слово «я»; почудилось, будто мягкий вихрь пронёсся через комнату, через него, сквозь него.

Белевшее в темноте пятно двери шевельнулось, и показалась белая женская фигура — Клара! На голове у неё венок из красных роз… Он приподнялся. Перед ним была его тётка в чепце и в белой кофте. Она забеспокоилась, услышав его крики во сне.

Сразу после завтрака Аратов отправился к Купферу, и тот рассказал, что Клара выпила яд уже в театре, перед первым актом, и играла как никогда. А как только занавес опустился, она тут же, на сцене, и упала…

В ночь после визита к другу Аратову приснилось, будто он хозяин богатого имения. Его сопровождает управляющий, маленький вертлявый человечек. Вот они подходят к озеру. У берега золотая лодочка: не угодно ли прокатиться, сама поплывёт.

— Это смерть! Счастливого пути!» Вдруг чёрный вихрь мешает все, и Аратов видит, как Клара, в театральном костюме, подносит к губам склянку под крики «браво», а чей-то грубый голос произносит: «А! ты думал, это все комедией кончится? Нет, это трагедия!»

Аратов проснулся. Горит ночник. В комнате чувствуется присутствие Клары. Он опять в её власти.

— Клара, ты здесь? — Да! — раздаётся в ответ. — Если ты точно здесь, если понимаешь, как горько я раскаиваюсь, что не понял, оттолкнул тебя, — явись! Если ты теперь уверена, что я, до сих пор не любивший и не знавший ни одной женщины, после твоей смерти полюбил тебя, — явись!

Кто-то быстро подошёл к нему сзади и положил руку на плечо. Он обернулся и на своём кресле увидел женщину в чёрном, с головой, повёрнутой в сторону, как в стереоскопе.

— …Обернись ко мне, посмотри на меня, Клара! — Голова тихо повернулась к нему, веки раскрылись, строгое выражение сменилось улыбкой. — Я прощён! — с этими словами Аратов поцеловал её в губы.

Вбежавшая на крик Платоша нашла его в обмороке.

Следующей ночи он дожидался уже с нетерпением. Они с Кларой любят друг друга. Тот поцелуй все ещё быстрым холодом пробегал по телу. В другой раз он будет обладать ею… Но ведь вместе жить им нельзя. Что ж, придётся умереть, чтобы быть вместе с нею.

Вечером у него появился жар, и Платонида Ивановна осталась дремать в кресле. Среди ночи пронзительный крик разбудил её. Яша опять лежал на полу. Его подняли и уложили. В правой его руке оказалась прядь чёрных женских волос.

Он бредил, говорил о заключённом им совершенном браке, о том, что знает теперь, что такое наслаждение. На секунду придя в себя, он сказал: «Не плачь, тётя.

Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти?» И на лице его засияла блаженная улыбка.

Источник: https://all-the-books.ru/briefly/turgenev-ivan-klara-milich/

Краткое содержание Клара Милич в сокращении (Тургенев И. С.)

В маленьком доме, построенного из дерева, расположенном на Шаболовке жил парень двадцатипяти лет – Яков Аратов.

Он занимался фотографией, при жизни отца учился на физико-математическом факультете, но не закончил… Аратов был немного замкнутим человеком, что унаследовал от отца, который уединенно занимался химией, минералогией, этимологией, ботаникой и медициной, он возомнил себя Брюсом, в честь которого был назван сын, любил мистику и различные непостижимые тайны.

Проживал Аратов с тетей Платошей (так когда-то в повседневной жизни

называл отец Якова), а полное ее имя – Платонида Ивановна. У Якова был один единственный друг Купфер, немецких кровей. но уже долгое время проживает на территории России. Купфер был шумноватый, жизнерадостный и бесцеремонный, но Платоша закрывала на это глаза, т. к. он был настоящим, верным другом для Аратова.

уголь Аратов уже видел у княгини. Милич была высокая, стройная, лицо у нее было смуглым и красивым, а взгляд задумчив и немного даже суров. Все долго ей апплодировали… Аратов заметил, что глаза ее смотрели все время на него, при исполнении ” Евгения Онегина “, когда произносила строки: ” Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой… “, Милич переполняли эмоции и чувства.

По окончанию концерта, Аратов получил записку : в пять часов на Тверском бульваре. Очень важно. Он долго размышлял и хотел было даже не идти, но когда дело подошло к четырем, Аратов сидел уже на лавочке и размышлял о незнакомке.

Он почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Это была все таже, которую он встретил на концерте, Клара Милич. Она очень смущалась и просила прощение за беспокойство, свою смелость.

Но ей очень многое нужно было ему сказать…

(1

Источник: https://ege-essay.ru/kratkoe-soderzhanie-klara-milich-v-sokrashhenii-turgenev-i-s/

Исследовательская литература, посвященная изучению повести И.С. Тургенева "Клара Милич"

Творчеству Тургенева, в том числе и его так называемым «странным повестям» посвящен весьма обширный корпус исследовательских работ. В этих работах предметом исследования становятся различные аспекты повестей: призма Смерти, образная система, призма фантастичности, художественные особенности, история создания и возможные источники замысла.

К жанру «Жизнь после смерти» можно отнести условный цикл произведений И.С. Тургенева «Странные повести». Нами для анализа выбрано одно произведение этого цикла под названием «Клара Милич».

Так, в одной из первых работ, касающихся повести, И.Ф. Анненскому представляется возможным параллель главного героя с Фаустом «только забывшего помолодеть: он испугался черта больше даже, чем яда, и убежал к тете… но не сообразил при этом, что соблазнитель все равно, когда ему вздумается, утащит его крючьями…».

«Или, может быть» — пишет Анненский, ― Аратов не Фауст, а Ипполит без Артемиды, Ипполит не герой, а только жертва, и даже не та искупительная жертва, которую жгут на костре, чтобы ее дыму — душе — улыбались боги, а та, которая попадает в огонь случайно или, скорей, инстинктивно, втянутая туда неотразимым блеском огня, и сгорает дотла на костре неугодною богам и ненужною даже самому огню». Или, возможно, это прекрасная история, Ромео и Джульеты, только стесненных не рамками семейной вражды, а вражды общественного мнения с разумным. И Яков- Ромео вкусил с губ Клары- Джульеты самый страшнейший яд — бессмертную любовь. « Тургенев хотел уверить нас, что Аратов боролся с любовью и что эта любовь в конце концов его одолела и заставила себя испытать. Нет, это не та сладкая мука, которая только похожа на болезнь и от которой излечивают поцелуи, это не та болезнь, которая прививается юноше, как оспа ребенку,. ― а та, которая в сырой вечер подкарауливает старость, с распухшими ногами и в бархатных сапогах, и любит вместе с нею часами смотреть на цветы обоев и клетки байкового одеяла»[Серия «Литературные памятники» Иннокентий Ф.Анненский, М., «Наука», 1979].

«В основе повести Тургенева лежит жизненное повествование. В своих письмах он упоминал об истории, рассказанной Ж.А.Полонской. Евлалия Павловна Кадмина, талантливая певица, с 1873 года с большим успехом пела на сцене Большого театра.

В течение сезона 1875 – 76 года Кадмина была солисткой Мариинского театра в Петербурге, а затем уехала на 2 года в Италию для совершенствования вокального мастерства. После возвращения оттуда Кадмина выступала в Киеве, Харькове и Одессе сначала на сценах оперных театров, а затем перешла в драму. В 1881г.

талантливая артистка покончила жизнь самоубийством, приняв яд при исполнении роли Василисы Мелентьевой в одноименной пьесе А.Н.Островского во время спектакля на сцене драматического театра в Харькове.

В.Д. Аленицын (прототип Аратова), увидев однажды Кадмину, влюбился в неё. После смерти артистки любовь его приняла форму психоза. По свидетельствам других мемуаристов, Аленицын влюбился в Кадмину только после её смерти.

Вся эта жизненная драма в то время имела шумный резонанс. Тургеневу рассказывали о самоубийстве Кадминой и посмертной влюбленности в неё Аленицына не только Полонская, но также М.Г. Савина и Л.Ф.Нелидова (стр.426-428).

Таким образом, основная сюжетная линия повести взята Тургеневым из жизни. Но мотив любви после смерти, любви, которая сильнее смерти, занимал писателя и ранее, отчасти в «Несчастной» (1868), «Фауст» (1855) и в заключительных строках романа «Отцы и дети» (1861).

По, приходит к справедливому выводу, именно: наличие общих мотивов у обоих писателей (посмертная любовь, галлюцинация) не позволяет, однако, говорить о литературном влиянии Э.По на Тургенева, ибо этому препятствует «противоположность их стиля, отсутствие композиционного сходства» (Поляк, с. 244)(стр.

432)» [Цит. по: Тургенев И.С. ПСС: В 12т. М.,1982. Т.10].

Другой исследователь творчества И.С. Тургенева, В.Н.

Топоров предполагает, что возможными источниками повести может являться стихотворение Тютчева «Близнецы», где автор выдвигает образ «близнячества» Смерти и Сна: «Как брат с сестрою дивно сходных — /Она угрюмей, кротче он…– Но есть других два близнеца — / И в мире нет четы прекрасней, / И обаянья нет ужасней/ Ей предающего сердца…// Союз их кровный, не случайный/ И только в роковые дни/ своей неразрешимой тайной/ Обворожают нас они// И кто в избытке ощущений, / Когда кипит и стынет кровь,/ не ведал ваших искушений — / Самоубийство и Любовь) – самоубийство, т.е. смерть от своей собственной руки, им сами выбираемая, и любовь действительно два кровных, не случайных роковых близнеца (ср. умирание себя, своего Я в любви, в высшей её форме, при том, что и самоубийство – высшая форма смерти, её неслучайности, сознательности, что определяет выбор одинаковой в принципе позиции человека перед самоубийственной смертью и самоотверженной, себя отвергающей любовью».

Можно говорить и о том, что в этом произведения присутствуют описания чувств Тургенева, мучивших его на протяжении всей его жизни – мыслей о боли одиночества, о владении рока одиночества над писателем. Об этом говорит и В.Н.

Топоров: «Боясь жизни и счастия, боясь самой любви (в глубине души сомневаясь, достоин ли он её, и потому обреченный на страдательность), Тургенев боялся и смерти… С этим чувством замеченности-отмеченности себя смертью, под пристальным её взглядом, Тургенев прожил всю свою жизнь, думая о своём смертном часе (кстати, не раз возвращаясь в своих произведениях к описанию смерти) и о том, что он будет думать, когда ему придётся умирать, и будет ли он в состоянии тогда думать («Что я буду думать», 1879).[Цит.по: Топоров В.Н. Странный Тургенев (Четыре главы). М.: Российск.гос.гуманит.ун-т, 1998. С.83].

Более поздний исследователь, К.В. Лазарева, выдвигает следующее положение о том, что источником могли служить и фольклорные произведения, в частности — «Как самостоятельный жанр фольклора видения, точнее рассказы об обмираниях чаще всего представляют собой повествования «о посещении человеком или его душой того света в состоянии летаргического сна или обморока».

В качестве примера, исследователь приводит состояние, описываемое в древнерусской литературе, как «тонок сон»; при этом состоянию предшествует длительная молитва или раздумия – можно провести параллель со сценой из «Клары Милич», где Якову предстает умершая девушка, которая «в соответствии с фольклорной и древнерусской письменной традицией, обретает черты демонологических персонажей, таких как призрак, преследующий своего возлюбленного, вихрь, который в народной демонологии осмыслялся как результат деятельности и воплощение различных демонов, женщина в чёрном (цвет, ассоциирующийся со смертью, трауром и нечистой силой)». [К.В. Лазарева Традиции жанра видений в повести И.С. Тургенева «Клара Милич (После смерти)». Спасский вестник №12, 2005г.].

И всё-таки, наверное, не стоит забывать, что любое авторское произведение – субъективно. То есть, откуда бы ни был взят сюжет, герои, мотивы, художественные приёмы и элементы, писатель вносит что-то своё, пусть это даже будет собственный порядок постановки фактов.

И не исключено, и даже чаще всего так и бывает, что писатель наделяет своего главного героя собственными чертами, или же теми качествами, которыми хотел бы обладать; может намекать на ту или иную ситуацию, имевшую место в его жизни.

Поэтому, для наиболее глубокого проникновения в замысел произведения, необходимо знать биографию писателя и те факты, которые могли коренным образом влиять на его сознание.

«Всю свою взрослую жизнь, чуть ли не с юности, Тургенев не только пристально всматривался в грядущую старость, но и загодя примеривал её на себя. Тридцать шесть ему было, когда он, поверяя П.В.

Анненкову свои сердечные тайны, пишет: “На старости лет…я едва не влюбился”.

Речь идет о родной сестре Льва Толстого Марии Николаевне (история их отношений описана в повести «Фауст»), которая порвала с мужем во многом из-за Тургенева, но никогда не была его главной женщиной. Таковой до конца дней оставалась Полина Виардо.

“Жизнь Тургенева и Виардо не есть жизнь обыкновенных людей, — писал хорошо знавший Ивана Сергеевича в его последние, в его предсмертные годы художник-маринист Алексей Боголюбов.

– Что у неё нет души, что всё расчет, ―это другое дело, хотя и недосказанное, и, опять по честности, не наше дело. Был бы недоволен покойный всеми этими порочными оттенками великой певицы и трагической актрисы (курсив – мой, примеч.авт.

), он не пробыл бы под одной с ней крышей более сорока лет, не сносил бы её дикого характера и обид (как это говорится другими) и даже унижений. Нет, всё было для него ничтожно перед теми высокими достоинствами, которые приковали его к дивной женщине.

” Отсутствие любви означало для него отсутствие жизни…»[Наука и религия. – 2006г, №1. Семь великих смертей: Р.Киреев. Тургенев. Тайна свершилась. С.21].

Связь повести «Клара Милич» с готическими романами усматривает Федунина О.В.. Исследователь приводит конкретные признаки готического романа, как то: «типичный готический топос, «проклятое место»: репутация отца Аратова как «чернокнижника» переносится и на дом героя.

Именно в этом пространстве происходят «таинственные» события – явления Аратову умершей Клары, обладающей некоторыми «инфернальными» чертами (в частности, магнетическим взглядом)».

Отмечается и стертость грани между реальным и вымышленным, но с некоторыми оговорками: непонятно, является мистическое сверхъестественным, или же это отражение внутренней борьбы героя с самим собой.

Ну и главным сходством с готическим романом является выдвинутость, «обреченное одиночество» Якова в столкновении с загадкой[Новый филологический вестник №1(6), 2008г. Федунина О.В. Функции снов и видений в «Кларе Милич» И.С. Тургенева.]

Вот по этим фактам можно предположить, что для Тургенева история Аленцина и Кадминой была некой «невыбранной дорогой», тем путём, по которому могли развиваться его собственные отношения с Виардо; той великой жертвенностью, символом невысказанной, невыраженной трагической любви, которой пылало его сердце. Это тот риск, то безумие, та страсть, сжигающие изнутри и не совместимые с жизнью.

Источник: https://multiurok.ru/blog/issliedovatiel-skaia-litieratura-posviashchiennaia-izuchieniiu-poviesti-i-s-turghienieva-klara-milich.html

После смерти (Клара Милич)

Тургенев Иван

После смерти (Клара Милич)

Иван Сергеевич Тургенев

После смерти (Клара Милич)

Весной 1878 года проживал в Москве, в небольшом деревянном домике на Шаболовке, молодой человек, лет двадцати W пяти, по имени Яков Аратов. С ним проживала его тетка, старая девица, лет пятидесяти с лишком, сестра его отца, Платонвда Ивановна. Она заведовала его хозяйством и вела его расходы, на что Аратов совершенно не был способен.

Других родных у него не было. Несколько лет тому назад отец его, небогатый дворянчик Т… и губернии, переехал в Москву вместе с ним и Платонидой Ивановной, которую, впрочем, всегда звал Платошей; и племянник так же ее звал.

Покинув деревню, в которой они все до тех пор постоянно жили, старик Аратов поселился в столице с целью поместить сына в университет, к которому сам его подготовил; купил за бесценок домик с одной из отдаленных улиц и устроился в нем со всеми своими книгами и «препаратами».

Он даже слыл у них чернокнижником; даже прозвище получил «инсектонаблюдателя» Он занимался химией, минералогией, энтомологией, ботаникой и медициной; лечил добровольных пациентов травами и металлическими порошками собственного изобретения, по методе Парацельсия.

Этими самыми порошками он свел в могилу свою молоденькую, хорошенькую, но уж слишком тоненькую жену, которую любил страстно и от которой имел единственного сына.

Теми же металлическими порошками он порядком попортил здоровье также и сына, которое, напротив, желал подкрепить, находя в его организме анемию и склонность к чахотке, унаследованные от матери. Имя «чернокнижника» он, между прочим, получил оттого, что считал себя правнуком — не по прямой линии, конечно, — знаменитого Брюса, в честь которого он и сына назвал Яковом. Человек он был, что называется, «добрейший», но нрава меланхолического, копотливый робкий, склонный ко всему таинственному, мистическому… Полушепотом произнесенное: «А!» было его обычным восклицанием; он и умер с этим восклицанием на устах, — года два спустя после переселения в Москву.

Сын его Яков наружностью не походил на отца, который был некрасив собою, неуклюж и неловок; он скорей напоминал свою мать. Те же тонкие, миловидные черты, те же мягкие волосы пепельного цвета, тот же маленький нос с горбиной, те же выпуклые детские губки — и большие, зеленовато-серые глаза с поволокой и пушистыми ресницами.

Зато нравом он походил на отца; и несхожее с отцовским лицо носило отпечаток отцовского выражения, — и руки имел он узловатые, и впалую грудь, как старик Аратов, которого, впрочем, едва ли следует называть стариком, так как он и до пятидесяти лет не дотянул.

Еще при жизни его Яков поступил в университет, по физико-математическому факультету; однако курса не кончил — не по лености, а потому что, по его понятиям, в университете не узнаешь больше того, чему можно научиться и дома; а за дипломом он не гонялся, так как на службу поступить не рассчитывал.

Он дичился своих товарищей, почти ни с кем не знакомился, в особенности чуждался женщин и жил очень уединенно, погруженный в книги. Он чуждался женщин, хотя сердце имел очень нежное и пленялся красотою… Он даже приобрел роскошный английский кипсэк — и (о позор!) любовался «украшавшими» его изображениями разных восхитительных Гюльнар и Медор…

Великим подспорьем всего его существования, неизменным товарищем и другом была ему его тетка, та Платоша, с которой он едва ли менялся десятью словами в день, но без которой он не мог бы ступить шагу. Это было длиннолицее, длиннозубое существо, с бледными глазами на бледном лице, с неизменным выражением не то грусти, не то озабоченного испуга.

Вечно одетая в серое платье и серую шаль, от которой пахло камфарой, она скиталась по дому, как тень, неслышными шагами; вздыхала, шептала молитвы — особенной одну, любимую, состоявшую всего из двух слов: «Господи, помоги!» — и очень дельно распоряжалась по хозяйству, берегла каждую копейку и все закупала сама.

Племянника своего она обожала; постоянно кручинилась об сто здоровье всего боялась — не за себя, а за него, — и, бывало, чуть что ей покажется, сейчас тихонько подойдет и поставит ему на письменный стол чашку грудного чаю или погладит его по спине своими мягкими, как вата, руками.

Яков не тяготился этим ухаживаньем, — грудного чаю, однако, не пил — и только одобрительно покачивал головою.

Очень он был впечатлителен, нервен, мнителен, страдал сердцебиеньем, иногда одышкой; подобно отцу, верил, что существуют в природе и в душе человеческой тайны, которые можно иногда прозревать, но постигнуть — невозможно, верил в присутствие некоторых сил и веяний, иногда благосклонных, но чаще враждебных, и верил также в науку, в ее достоинство и важность.

В последнее время он пристрастился к фотографии. Запах употребляемых снадобий очень беспокоил старуху тетку — опять-таки не для себя, а для Яши, для его груди; но, при всей мягкости нрава, в нем было немало упорства — и он настойчиво продолжал полюбившееся ему занятие. Платоша покорилась и только пуще прежнего вздыхала и шептала: «Господи, помози!», глядя на его окрашенные йодом пальцы.

Яков, как уже сказано, чуждался товарищей; однако с одним из них сошелся довольно близко и видал его часто, даже после того, как этот товарищ, выйдя из университета, поступил на службу, мало, впрочем, обязательную: он, говоря его словами, «примостился» к постройке Храма Спасителя, ничего, конечно, в архитектуре не смысля.

Это был чернокудрый, краснощекий малый, весельчак, говорун и большой любитель того самого женского общества, которого так избегал Аратов.

Правда, Купфер и завтракал, и обедал у него частенько — и даже, будучи че-лрвеком небогатым, занимал у него небольшие суммы; но не это заставляло развязного немчика прилежно посещать укромный домик на Шаболовке.

Душевная чистота, «идеальность» Якова ему полюбилась, быть может, как противоречие тому, что он каждый день встречал и видел; или, быть может, в этом самом влечении к «идеальному» юноше сказывалась его все-таки германская кровь.

А Якову нравилась добродушная откровенность Купфера; да кроме того, рассказы его о театрах, о концертах, о балах, где он был завсегдатаем, — вообще о том чуждом мире, куда Яков не решался проникнуть, — тайно занимали и даже волновали молодого отшельника, не возбуждая, впрочем, в нем желания изведать все это собственным опытом. И Платоша жаловала Купфера, правда, она находила его иногда чересчур бесцеремонным, но, инстинктивно чувствуя и понимая, что он искренне привязан к ее дорогому Яше, она не только терпела шумного гостя, но и благоволила к нему.

2

В то время, о котором идет наша речь, обреталась в Москве некая вдова, грузинская княгиня — личность неопределенная, почти подозрительная.

Ей было уже под сорок лет; в молодости она, вероятно, цвела той особенной восточной красотой, которая так скоро блекнет; теперь она белилась, румянилась и красила волосы в желтую краску. О ней ходили разные, не совсем выгодные и не совсем ясные слухи; мужа ее никто не знавал — и ни в одном городе она подолгу не живала.

Ни детей, ни состояния у ней не было; но она жила открыто — в долг или иначе; держала, как говорится, салон и принимала довольно смешанное общество — большей частью молодежь Все в ее доме, начиная с ее собственного туалета, мебели, стола и кончая экипажем и прислугой, носило печать чего-то недоброкачественного, поддельного, временного… но и сама княгиня и ее гости, по-видимому, ничего лучшего не требовали. Княгиня слыла любительницей музыки, литературы, покровительницей артистов и художников; да и действительно интересовалась всеми этими «вопросами» даже до восторженности — и до восторженности, не совсем напускной. Эстетическая жилка в ней несомненно билась. К тому же она была очень доступна, любезна, в сущности, очень добра, мягкосердечна и снисходительна… Качества редкие и тем болеедорогие — именно в подобного рода личностях! «Пустая баба! выразился о ней один умник, — а в рай попадет непременно! Потому: все прощает — и ей все простится!» О ней говорили также, что когда она исчезала из какого-нибудь города, она всегда оставляла в нем столько же заимодавцев, сколько людей, облагодетельствованных ею Мягкое сердце в какую хочешь сторону гнется.

Источник: https://lib-king.ru/71652-posle-smerti-klara-milich.html