Краткое содержание глеб успенский выпрямила за 2 минуты пересказ сюжета

Кто не знает Чебурашку и крокодила Гену, дядю Федора из Простоквашино, Колобков-детективов? Их придумал Э. Н. Успенский. Это замечательный детский писатель, которого знают не только дети, но и их родители. Потому что им тоже нравится читать книги Эдуарда Николаевича.

В его произведении «25 профессий Маши Филипенко», краткое содержание которого здесь приводится, девочка смогла дать полезные советы взрослым. А те к ней прислушались. В мире Успенского иначе и быть не могло. Это добрый человек, и все вокруг него тоже становится добрым.

Особенности повести о Маше

Перефразируя К. Станиславского, можно сказать: «Для детей нужно писать так же, как и для взрослых. Только лучше». Этот принцип отличает Эдуарда Успенского. Его герои самостоятельные, с хорошей логикой. Порой незнание жизни побуждает их действовать по общечеловеческим принципам нравственности. Это делает его произведения бесценными для воспитания в ребенке гармоничной личности.

Однажды Эдуард Николаевич, который относится к детям, как ко взрослым, подумал: «А смог бы ребенок работать во взрослой профессии?». И основательно подошел к этой идее. В результате получилась повесть «25 профессий Маши Филипенко».

Главные герои – третьеклассница и ее друг. Они успешно решают взрослые проблемы, применяя детское отношение к жизни.

И, оказывается, этого-то и не хватало образованным и загруженным взрослым! Как говорится, «глаз замылился», а все гениальное – просто.

Незамутненное мышление

В основу идеи о помощи ребенка взрослым лег очень серьезный принцип. Немного отступив от темы, напомним о науке биомимикрии – она изучает строение паутины, крыло чайки, лапки геккона и другие природные технологии.

Потом на основе принципов, заложенных в природе, получаются современные инновации. Э. Н. Успенский впервые обратил внимание на природное восприятие ребенком окружающего мира. В повести введен термин «незамутненное мышление». Речь идет о нравственном понимании.

Дети чище, незамутненнее взрослых. О необходимости быть, как дети, говорил Иисус Христос.

Завязка сюжета такая: в школу приходит сотрудник Института Улучшения и выбирает подходящую кандидатуру для работы в некоторых областях, где существуют неразрешимые проблемы. Критерием отбора являются не отличные успехи, а нечто другое. Как объясняет этот «пожилой человек тридцати лет», среди незамутненных детей есть особо незамутненные. Такой оказалась троечница Маша.

«25 профессий Маши Филипенко», краткое содержание

Первая профессия Маши – швея в ателье. Из материалов – только рогожа. Девочка быстро выяснила, что Митрохина из главка не посылает хороших тканей, а, наоборот, насылает порчу. С Митрохиной разобрались, и ателье заработало нормально.

Вторая профессия – бригадир сельхозбригады по сбору кабачков. Шустрая девочка превратила работу в игру. Разбив поле на клетки, она поставила в центре вратаря, и все кидали ему овощи под непрерывные байки. Производительность труда взлетела на невиданную высоту.

Третья профессия – продавец-исследователь в овощной палатке. Там она выяснила, что продукты на овощной базе хранят плохо, и они приходят в магазин испорченными.

Пятое задание – улучшатель-билетер. В троллейбусном парке была большая текучесть кадров. Она разобралась и в этом.

Шестое задание – геолог в экспедиции. Маша помогла отыскать целебный источник.

Седьмая профессия – пожарный. Маша модернизировала порядок выезда команды и «тушки пожара».

Восьмое задание – помощь в розыске пропавшего малолетнего гения. Этот дошкольник просто скрывался в парке возле аттракционов.

Крылатые фразы, которые родом из этой книги

Наверняка вы знакомы с этими выражениями:

• Прежде всего, это анекдот про тараканов, которые сначала собрали свои манатки и побрели к выходу из дома, а когда хозяин рассмеялся – решили, что он пошутил, и остались. И его продолжение – когда хозяин отправил своих тараканов воевать, а они пленных привели. А в конце концов хозяин сделал то, от чего его предостерегали – убил рыжего таракана, и на поминки сошлись его родственники со всего города. Да-да, из этой книги.
• Родители прописаны в книге гениально. Папа видит дневник. Следом идет такая фраза: «Я поседею от горя. За всю жизнь не видел столько троек. Их тысяча или две?».
• Папу мучили педагогические вопросы: лупить Диму или пусть ходит нелупленый?
• А теперь мысли Маши о папе и маме: «Как известно, родителей не выбирают. Берут тех, какие достанутся. Но почему-то достаются самые лучшие».
• Сторож на овощной базе втолковывает Маше: «Твоя задача – выключать везде свет. Лектрическую вату экономить». Он считает, что в стране этой ваты не хватает.
• Один мальчик посоветовал улучшить работу крановщиков. Кабина подъемного крана была оклеена надувными матрасами. Теперь все крановщики так работают.
• В ответ на возражение, что в нашей стране детей не крадут, бабушка отвечает: « У вас не крадут! Потому что ваши дети никому не нужны. А у нас крадут».
• В парке новый аттракцион: укротитель рыб выступает с группой дрессированных селедок.

История в книжном магазине

Однажды в книжном магазине, где всегда тихо, раздался громкий смех. Хохотала девочка, держащая в руках повесть про Машу. На призывы продавцов к тишине она прочитала им отрывок из книги, где вещий Олег собирается из одного пункта в другой отмстить неразумным хазарам.

Попутно сообщается, что их села и нивы находятся на расстоянии двести км. Пока он обрекал их мечам и пожарам, по направлению к нему из другого пункта направился вдохновенный кудесник. Его скорость – шесть км в час. Вопрос: где состоится их встреча, если один спокойно стоит под летающими стрелами, а другой мчится по бранному полю.

Придумал задачу А. Пушкин. Через минуту хохотал весь магазин.

Вот так, услышав лишь отрывок из книги, всем захотелось прочитать ее целиком. Кстати, эта задача часто используется в викторинах по математике и школьных олимпиадах. Существует сценка в стихах, основанная на этом эпизоде. Вообще, в каждой главе можно найти материал для занимательного урока. Написана повесть с большим юмором.

Например, как влюбленный в девочку Надю Абдурахманову мальчик Дима Олейников во время тихих игр проделал дырку в брюках. Надя всем штопала одежду и ему заштопала, да пришила трусы к брюкам. Дима пришел домой, лег спать, а наутро обнаружил пропажу. Мама, папа и старший брат с ног сбились, пока искали его вещь.

Все опоздали на работу, в школу и в институт.

Книга «25 профессий Маши Филипенко», краткое содержание которой мы рассмотрели, безусловно заслуживает того, чтобы ее читали. А как отзываются о ней дети и родители? На портале электронных библиотек можно найти массу положительных отзывов. О некоторых хочется рассказать отдельно.

«25 профессий Маши Филипенко», отзывы читателей

Дети в восторге от Маши, хотят быть на нее похожей, хотят что-нибудь улучшить. Девочка Тася сообщает, что прочитала все книги Успенского. Есть и такой отзыв: «Успенский – это круто».

Подмечают и практическую пользу книги: Маша наклеила на каждый предмет ярлычок с английским названием и быстро сделала успехи.

Отмечается, что книга написана легко, читается на одном дыхании, много смешных моментов.

Люди старшего возраста видят ситуацию с другой стороны. Э. Н. Успенский смог выразить критику тогдашней системы мягко и необидно, что ли. Но, тем не менее, становится понятно, в чем корень проблемы. Можно поучиться у него давать советы.

Легкая и смешная – таков вердикт взрослых. Добавляют, что повесть не настолько детская, чтобы было нудно читать во взрослом возрасте. Ну, это и понятно – писал мэтр!

В числе отзывов есть и такие: «Зря выброшенные деньги. Нет описаний профессий, непознавательно». Хочется сказать этой мамочке, что ребенка надо пожалеть, не навязывать ему описание профессий. Книга-то о другом – о сотрудничестве в школе, дома, на работе, о единстве, что мы все – как одна семья в обществе…

Вот очень серьезный отзыв: «Канцелярские обороты сталкиваются с детской речью и просторечием, это удачно и смешно. Но этот уровень дети не смогут оценить».

Зато оценят мамы и папы, и зайдутся от смеха, а потом станут цитировать на работе.

Судя по отзывам, довольны и родители, и дети. Делаем вывод: всем советуется прочитать книгу «25 профессий Маши Филипенко».

Главные герои

Персонажей немного, среди них выделяются наиболее яркие:

• Маша – третьеклассница и девочка с незамутненным мышлением.
• Валера Готовкин – друг и соратник, готовый рассмешить, утешить и броситься в бой.
• Екатерина Ричардовна – учительница, которая хвалит мальчика за списывание отлично выполненного задания и боится, что Маша зазнается от успехов.
• Дедушка Валеры Готовкина, генерал – вовремя предоставляет помощь в виде военной техники.
• Бабушка Димы Олейникова – способна позаботиться обо всем классе, а Диму окружает гиперопекой.

Актуальность книги

В повести мир взрослых предстает как мир выросших и многое забывших детей. Это сближает родителей с детьми. Причем папам и мамам некоторые страницы покажутся более глубокими, чем кажутся на первый взгляд.

Обсуждая приключения Маши, виден ход мыслей ребенка. В игровой форме можно разобрать проблемы коррупции, халатности, саботажа – это, как минимум.

Обоснование для сотрудничества больших и маленьких людей, которым пронизана повесть, не даст ребенку уйти в себя в сложный момент жизни.

В своей книге «25 профессий Маши Филипенко» Успенский использовал прием, когда повествование идет от третьего лица. При этом мысли детей он озвучивает. Это помогает составить собственное мнение о героях повести. Обмен впечатлениями о книге превращается в интересную беседу.

И напоследок

Повесть рассказывает не о двадцати пяти, а о восьми профессиях. Но складывается впечатление недосказанности.

Вот если бы Эдуард Николаевич продолжил повествование! Какой прекрасный детский сериал мог бы получиться! Конечно, действие происходит на закате социализма. Это уже неактуально.

Но можно же продолжить – дочка или внучка Маши вполне могла бы что-нибудь улучшать и в наши дни. Впрочем, остается повод пофантазировать с детьми.

Да и сам автор просит ребят прислать ему советы, кем Маша могла бы работать. Видно, что он не хотел откладывать работу над повестью надолго. Книга «25 профессий Маши Филипенко», краткое содержание и характеристику героев которой мы рассмотрели, уже давно цитатами ушла в народ. Можно только пожелать дальнейших творческих успехов мэтру отечественной детской литературы.

Источник: https://autogear.ru/article/358/502/uspenskiy-eduard-nikolaevich-professiy-mashi-filipenko-kratkoe-soderjanie-glavnyie-geroi-otzyivyi/

Краткое содержание Глеб Успенский Выпрямила

Повествование начинается с образа Венеры Милосской и тех слов, что сказал о ней герой произведения Тургенева Потугин.

Затем рассказчик говорит о том, что побывав на днях в одном губернском городе, с горечью осознал, что люди, живущие в нем, лишены каких-либо убеждений. На обратной дороге поезд ненадолго остановился, чтобы в него могли сесть новобранцы.

Этот момент произвел сильное впечатление на автора, поскольку являл собой ярчайший пример семейного несчастья, по воле судьбы лишившего родителей собственного сына.

Оказавшись дома, рассказчик погрузился в мысли о прошлом и понял, что жизнь его – это совокупность плохих воспоминаний, чередой пролетевших у него сейчас в голове.

Ночью, оказавшись во власти сна, герой почувствовал необъяснимый наплыв счастья, однако, проснувшись, не мог вспомнить, что именно могло вызвать столь приятные ощущения.

И вдруг перед глазами героя возник образ Венеры Милосской из Лувра.

Навеянный образ повлек за собой цепочку воспоминаний, когда герой, будучи в Париже 12 лет назад, преподавал уроки детям Ивана Ивановича Полумракова. Рассказчика в то время причисляли к нигилистам, однако допускали к преподаванию, поскольку считалось, что люди с подобным мировоззрением неспособны научить ребенка ничему плохому.

В тот период столица Франции оправлялась от последствий войны и Коммуны.

По мнению автора, главное различие нашей страны и Франции заключается в том, что француз сохраняет человеческое достоинство, даже находясь в роли прислуги, а у русского лакейство заложено в крови.

Среди государственных служащих Версаля тоже всё по-настоящему. В Лондоне также отсутствует фальшь, есть лишь одна голая «правда», которую можно наблюдать, например, в ресторане, где подают обычные еду без изысков.

В Гринвиче героям довелось отведать фирменное блюдо, так называемую «маленькую рыбку», сделанное полностью из рыбных продуктов без каких-либо излишеств.

 Они видели весьма противоречивые картины – от нищеты до невероятного богатства, что, безусловно, делало акцент на той самой правдивости, которая свойственна английской столице.

В Париже герои ходили по выставкам, но те не вызывали в них абсолютно никакого интереса. Утром рассказчик был не в настроении, но решил все же немного прогуляться. Прогулка его была ничем не примечательно до тех пор, пока герой не набрел на Лувр. Там он и увидел знаменитую статую Венеры Милосской.

И вдруг рассказчик почувствовал невероятное оживление, словно его душу озарило провидение. Его состояние было похоже на то, когда смятую перчатку наполняют воздухом, и она вновь обретает свою форму, выпрямляется. С тех пор рассказчик стал часто приходить в музей и лицезреть статую Венеры.

Он никак не мог уяснить для себя, каким же образом данное произведение искусства оказалось способным «выпрямить» душу человека.

С этого момента автор стал по-другому смотреть на прежние умозаключения. Разве может быть хоть капля человеческого достоинства и самоуважения у лакея. Быть прислужником, по сути, рабом, — это самое настоящее оскорбление – попирание человеческого в человеке. Каторжный труд ненормален, это не есть «правда».

У него была другая задача – выпрямлять сломленные скомканные души, которую он с успехом смог воплотить в жизнь.

Основная задумка данного рассказа, по моему мнению, заключается в том, что сила искусства настолько велика и настолько важна для человека, что произведения его необходимо ценить и беречь. Искусство способно сделать человека счастливым, вдохновить его на лучшие деяния, подарить ему радость и любовь к жизни, вселить в него веру в лучшее.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Успенский Глеб — Выпрямила. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Уэллс
  В душу писателя можно заглянуть, ознакомившись с его трудами. Таким необычным человеком представляется нам Герберт Уэллс, который стал известен повсюду, будучи в раннем возрасте. Он передал свою жизнь именно в своих произведениях.
• Краткое содержание Дальние страны Гайдара
  Советский писатель после рассказа «Четвертый блиндаж» замыслил сочинить еще несколько произведений, соединив их в одну книгу под названием «Дальние страны». Эта повесть о детских годах мальчишек, выросших в одном селе.
• Краткое содержание Сказание о Борисе и Глебе
  Князь Киева Владимир имел 12 детей от разных женщин. Сыновья Борис и Глеб были произведены на свет женой из Болгарии. Князь Владимир каждому из наследников выделил по княжеству в различных землях
• Краткое содержание Куприн Молох
  С первых страниц произведения мы видим, как ранним летним утром, инженер Бобров завтракает, и настроение у него было не очень хорошее. В последнее время он не мог спать ночами, так как употреблял наркотик
• Краткое содержание Гранин Иду на грозу
  Шеф член-корреспондентов Голицын взбудоражил своей новостью сотрудников лаборатории номер два. Он отдал распоряжение о назначении Сергея Крылова на должность начальника лаборатории.

Источник: https://2minutki.ru/kratkie-soderzhaniya/avtory/gleb-uspenskij-vypryamila-pereskaz

Глеб Успенский — Четверть лошади

Здесь можно скачать бесплатно «Глеб Успенский — Четверть лошади» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Русская классическая проза.

Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание «Четверть лошади» читать бесплатно онлайн.

Успенский Глеб

'Четверть' лошади

• ГЛЕБ УСПЕНСКИЙ
• «ЧЕТВЕРТЬ» ЛОШАДИ
• I

…Кажется, во всей «нашей округе» нет среди местной обывательской интеллигенции (даже самого высокого сорта) такого страстного любителя местных статистических «данных», каким совершенно неожиданно оказался я, деревенский обыватель, пишущий эти строки.

Огромные кипы и связки изданий статистического комитета, обязательно получаемые деревенской, обывательской интеллигенцией, постоянно и повсюду производили и производят на нее какое-то удручающее впечатление.

Получишь, бывало, такую толстую книгу, подержишь в руке, почему-то непременно вздохнешь и положишь на полку; так эти книги и покоятся недвижимо там, где их положат.

А между тем только ведь в этих-то толстых скучных книгах и сказана цифрами та «сущая» правда нашей жизни, о которой мы совершенно отвыкли говорить человеческим языком, и нужно только раз получить интерес к этим дробям, нулям, нуликам, к этой вообще цифровой крупе, которою усеяны статистические книги и таблицы, как все они, вся эта крупа цифр начнет принимать человеческие образы и облекаться в картины ежедневной жизни, то есть начнет получать значение не мертвых и скучных знаков, а, напротив, значение самого разностороннейшего изображения жизни.

И все-таки, не случись со мной одного самого (как увидит читатель ниже) ничтожного обстоятельства, я бы никогда не вошел во вкус этих, покрытых какою-то черною мушкарой, страниц и никогда бы не понял многозначительности выводов из этой цифровой мушкары, всегда казавшихся мне, как коренному «обывателю», совершенно нестоящим делом и пустопорожним словоизвержением. Никогда не думая серьезно вникать в это дело, мы, однако ж, не прочь иной раз вложить в цифры и собственный свой смысл, сделать собственные свои выводы, и всякий раз делаем это, конечно, только «для смеху».

Бывают в нашей пустопорожней обывательской жизни такие минуты, когда мы умеем облаять все в настоящем порядке вещей. Вот только в такие-то минуты универсального облаивания текущей действительности, в числе прочих подлежащих облаянию сюжетов, не минует нашего издевательства и статистика, не минует только потому, что настроение минуты требует всестороннейшего облаивания жизни.

— В деревне Присухине, — издевается в такие минуты какой-нибудь обыватель, — школа имеет тридцать учеников, в деревне Засухине двадцать, а в деревне Оплеухине всего два ученика… Из этого, изволите видеть, следует такой средний вывод, что средним числом на школу — по семнадцати человек и еще какой-то нуль, да еще и около нуля какая-то козявка…

Это все равно, ежели бы я взял миллионщика Колотушкина, у которого в кармане миллион, присоединил к нему просвирню Кукушкину, у которой грош, так тогда в среднем выводе на каждого и вышло бы по полумиллиону. Просто нужно за чтонибудь деньги брать! Очень просто!

— Да! из-за чего это Болванкин на собрании с своим кирпичом совался? спрашивает кто-нибудь во время этого обличительного монолога. «Кто-нибудь» спрашивает просто зря, от нечего делать. Но так как «облаивание» коснулось статистики, то не мудрено услыхать и ответ на этот случайный вопрос, подходящий к подлежащей облаиванию теме.

— А как же! — ответствует другой из занимающихся облаиванием собеседников. — По статистическим данным на каждую печную трубу приходится шесть рождаемостей, а на каждую курную избу две рождаемости и четыре смертности.

Следовательно, ежели земство купит по дешевой цене кирпич у Болванкина и станет раздавать его бабам для устройства печейголландок в курных избах, то сейчас же бабы будут производить шесть процентов рождаемости — и, следовательно, купец Болванкин отличнейшим образом продаст свой кирпич, который у него уж и так развалился и который со всем, с заводом и с Болванкиным, стоит грош. Как же ты этого не понимаешь?

Нет, брат!.. Тут в среднем выводе можно запустить лапу очень хорошо!..

Не удивительно, что в те редкие минуты праздного лаянья на всех и вся, когда, за истощением облаиваемого материала, на зубок обывателя попадается и такой неприкосновенный материал для разговора, как статистика, основной принцип «хапнуть» не покидает соображений обывателя, и он прикладывает его там, где принцип этот не имеет никакого значения. И, говоря откровенно, я не знаю ни одного статистического «столбца», который не был бы истолкован нашими коренными деревенскими обывателями именно в этом последнем смысле. И я помню положительно только один случай, когда облаиванье, начавшееся «от нечего делать» и добравшееся за истощением материала до статистики, вдруг должно было замолкнуть за полнейшею невозможностью приткнуть к облаиваемой цифре хоть каплю принципиального во всех облаиваниях обвинения, то есть слово «хапнуть», казалось, готовое сорваться с языка, вдруг не сорвалось, и облаиватель только стал в тупик.

— Неведомо чего уж и писать стали! — говорил мне однажды один из таких облаивателей, зайдя попить чайку и от нечего делать перелистывая «обзор» нашего уезда, только что полученный с почты… — Уж даже и неведомо до чего доболтались!

— Что такое?

— Одна, вишь, четверть лошади приходится, изволите видеть, на каждую какую-то там квадратную, что ли, душу. Ну что ж это означает, позвольте вас спросить?

— Как квадратную душу? Что вы, Иван Иваныч!

Иван Иваныч посмотрел в книгу и сказал:

— Ну, пес с ней! ну, ревизскую, что ли! Но что ж означает четверть лошади? Какая такая лошадиная четвертая часть?

Которая же первая-то часть у ей? Это даже, прямо сказать — насмешка одна!

— Ну как же так!

— И очень просто!.. Положительно одно издевательство!..

С кирпича, с беременной бабы, с трубы все можно что-нибудь взять и даже в карман положить… А это уж — черт знает что!

Четверть лошади!..

Лично я хотя и мог бы совершенно иначе понимать эти «цифры», подлежащие облаиванию на разные лады, но, говоря по совести, обжившись с деревенскими обывателями, также, подобно им, привык очень мало интересоваться этим множеством крупных и мелких нулей, которые мы только и видим в таблицах многотомных трудов. Быть может, подумавши, я бы и мог что-нибудь возразить Ивану Ивановичу, но простое нежелание думать серьезно и привычка ограничиваться облаиванием не вызвали меня на разговор о непостижимой цифре.

«Четверть лошади!» — подумал я и присоединился к издевательству Ивана Ивановича. Толстые томы «трудов», как и

прежде, так и после облаивания, сделанного Иваном Ивановичем, продолжали спокойно лежать на тех самых местах, где были положены, и всякий раз возбуждали во мне только глубокий вздох, когда, перечитав все, что можно было перечитать, приходилось с прискорбием увидеть, что кроме «трудов» решительно ничего для чтения нет!

Но вот совершенно неожиданно со мною происходит переворот: я собственными глазами увидел четверть лошади! и с тех пор усеянные крупными и мелкими нулями «труды» приняли в моих глазах чрезвычайное значение.

1. II
2. Да, я теперь знаю, что такое четверть лошади; знаю, что эта четверть не пустяки, что эта дробь имеет весьма серьезное значение.
3. Дело было так.

Я только что окончил чтение нового переводного романа, напечатанного в одном из толстых журналов, и находился в весьма тяжелом душевном настроении.

Не думайте, что на нервы деревенских обывателей действуют только такие явления жизни, которые таят в себе обычную для нас сущность «хапнуть в карман», и что только такие явления волнуют и тревожат нас. Вовсе нет.

Посмотрите-ко, какого переполоха наделал в нашем уездном обществе хотя бы «роман графини Лиды».

Как теперь помню, еле живой уездный аптекарь, выходя из клуба во втором часу ночи и будучи уже в таком состоянии, которое заставило его тотчас же обнять фонарный столб, все-таки нашел в себе силы закричать: «Приас-схо-нна!»

И орал то же самое, раскачиваясь на извозчике, на которого усадил его городовой. Да, и мы не прочь иногда порадоваться и потосковать хорошо. Так было и со мной в этот раз. Роман был обыкновенный: муж — старик, она (маркиза, само собой) молодая и, само собой, Анатоль — молодой. Обман друг друга с первой страницы до последней. Обман письмами, глазами, рукопожатиями.

Словом, какое-то беспрестанное воровство самых элементарных человеческих радостей, воровство, в котором не нуждалась ни во веки веков ни одна горничная, получающая восемь рублей в месяц. А тут маркиза, и не может жить на белом свете иначе, как «украдучи» да «уворуючи»! Впрочем не в подробностях романа дело, а только в том, что мне было скучно от него и я ушел гулять.

Источник: https://www.libfox.ru/57897-gleb-uspenskiy-chetvert-loshadi.html

Читать онлайн "Выпрямила" автора Успенский Глеб — RuLit — Страница 3

Вот он — лакей, слуга, тарелки подает, служит из-за куска хлеба, но он — человек! Это не то что наш лакей, который даже бесплатно будет перед вами холопствовать; мало того, что будет тарелки подавать, задохнувшись от благоговения, что «едят хорошие господа», но и лицо-то сделает холопское, и будет не ходить, а бросаться с тарелками, вспотеет весь от умиления.

А это далеко не то! Он человек, его все интересует; он берет себе пять процентов с истраченного вами франка — и конец.

Нет, это не лакей!

Кокотки, бульварные дамы также оказались все до единой не только кокотками, но и человеками.

— Это не то что у нас по Невскому несется в участок на извозчике какая-нибудь трагедия с подбитым глазом или совершенно спокойно, как мужик, во все горло выкрикивающий «сбитень хорош!», приглашает среди белого дня пойти с ней погулять, полагая, что это гулянье нечто вроде должности — недаром начальство выдало ей документ. Нет, тут не то! Тут хоть она и занимается «этими делами», но в ней жив человек; она и этими делами займется и книжку почитает. Что ж делать?

Это уж такой строй, ничего не поделаешь! Я как-то совершенно случайно (Иван Иванович сказал эти слова как-то в сторону, да и Николай Николаевич также при этих словах как будто бы покосился куда-то вниз и вбок) разговорился вот тут на бульваре с одной… — не помню уж, мороженое, что ли, ел, — так ведь это, батюшка, ум! Ведь это живая, блестящая беседа! «Этими делами!» Эти дела — сами собой, а человек-то сознает свое человеческое достоинство! Вот в чем штука-то!

Попали мы в версальские военные суды, где в то время «разделывались с коммунарами». Разделывались с ними без всякого милосердия.

В полтора часа разбиралось по пятнадцати дел, причем, что бы ни лепетал в свое оправдание подсудимый, большею частью несчастнейшего вида портной, сапожник, подмастерье, господа судьи, обнажив свои головы перед великими словами: «аu nom du peuple francais»[Именем французского народа (фр.). — Ред.

], упекали его в Кайену, Нумею… Камер для этих судов было настряпано пропасть; простыми досками были разгорожены огромные казарменные комнаты на четыре, на шесть клетушек, и в каждой клетушке упекали людей.

— Так ведь что ж, батюшка? Тут ведь борьба! Два порядка, два миросозерцания стоят друг против друга. Какие же тут послабления, снисхождения?.. Чья возьмет! Это не то что у нас — упекут в Сибирь бабу, которая, не помня себя, родила и задушила ребенка, а потом сами же упекатели и собирают ей на дорогу.

И несправедливо и глупо. Нет, здесь открыто, ясно, просто — кто кого! Здесь люди, батюшка, люди, каждый шаг свой на земле отстаивающие с борьбой и кровью… Тут нет гуманной болтовни, от которой тошнит, как у нас, и которая вовсе не обеспечивает нас от того, что гуманно болтающий человек не упечет вас к черту на рога по личной злобе, ради мелкой зависти…

Заглянули в парламент, помещавшийся тогда там же, в Версали. И здесь все оказалось вполне по-человечески.

— Это, батюшка, не то что у нас какой-нибудь чинодрал или чинопер, безжизненнейшая, мертвая душа, строчит какието бессмысленнейшие бумаги и не задумается расказнить всякого, кто усомнится в живом значении исписанного бумажного листа. У нас бумага, чернила, сушь, а жизнь — что твой свиной хлев.

Здесь совсем не то; здесь везде жизнь — и на улице и в парламенте. Какова есть, такой ее и получите. Вон, посмотрите-ка направо-то: поел, позавтракал — брюхо-то тянет на покой. А Гамбетта, поглядите-ка, по животу-то себе гладит, тоже перекусил парнишка, должно быть, плотно! Что ж? Ничего!..

Три часа — брюхо давно уж разговаривает… Отчего ж не перекусить? А галдят-то! Да все они немножечко подгуляли за завтраком… коньячишко еще не прошел… Право, ничего! Не беспокойтесь! То, что нужно для живого дела, сделают! Живое дело не велико, просто! Это у нас только «не пимши, не емши»

убиваются по целым годам, стулья кожаные просиживают до дыр, издыхают, что называется, за строченьем бумаг, а все толку нет! Нет, здесь жизнь, здесь люди, человеки; здесь, батюшка, все по-человечески! без прикрас, без фраз!

А когда мы на денек, на два попали в Лондон, так уж тут «правда» осадила нас со всех сторон, на каждом шагу, во всех видах и во всех смыслах.

В каком-то «настоящем» английском ресторане, за пять шиллингов, вместо разнообразного пятифранкового парижского обеда нам три раза кряду дали одно и то же блюдо, три раза мы могли потребовать и съесть по хорошему куску мяса какого-то дикого животного, которое в жареном виде разъезжало в каком-то экипаже на колесах по ресторану (где все посетители хранили мертвое молчание), останавливаясь там, где заметна была пустая тарелка.

— Так, именно так! — сказал восторженно Иван Иванович, когда мы действительно наелись до отвала этим блюдом и вышли на улицу. — Раз, продолжал он, — жизнь правдива, без фальши, она должна быть правдива во всем.

Человек бегает, трудится, работает настоящим образом от зари до зари, ему нужна настоящая пища, его незачем надувать ордеврами и разносолами.

Английская «правда» оказывалась гораздо уж выше французской, в чем мы скоро убедились самым неотразимым фактом. Надоумил нас кто-то (кажется, г-н Бедекер) съездить в Гринвич и съесть там знаменитый парламентский обед — «маленькую рыбку».

Обед этот ни по своей цене, ни по своей «знаменитости», очевидно, не мог быть тем деловым обедом делового человека, который так нас восхитил своей «правдой». Это уж должно было быть что-то особенно изысканное.

Каково же было наше удивление, когда и этот знаменитый обед еще раз убедил нас в том, что там, где в основании жизни лежит «правда», там для лжи, для притворства, для выдумки нет места даже в самых мельчайших проявлениях жизненного обихода.

Обед состоял из множества рыбных блюд; маленькая рыбка, гужон, пескарь, фигурировала на первом плане, и блюда с маленькой рыбкой только изредка перемежались блюдом лососины или какой-нибудь другой рыбы. Но ни маленькая рыбка, ни лососина, ни какая другая из числа рыб, появлявшихся за этим обедом, не была подана в каком-нибудь таком «притворном»

и неправдивом виде, чтобы, съев ее, можно было по совести сказать: «как вкусно!» Лососина пахла лососиной, лучше сказать, тем рыбным запахом, которым пахнет бумага или рука, прикоснувшаяся к рыбе.

Правдивая английская фантазия не могла сфальшивить так, как сфальшивила бы французская.

Точно таким же натуральным, правдиво-рыбьим запахом отдавали и все прочие посторонние кусочки посторонних рыб, появлявшиеся за обедом.

Это отличие и было сделано помощью перца: то рыбка является обжаренною в простом перце, то в кайенском, то в легкой пропорции, то посильнее, то еще полегче или еще позабористее, причем рыбка сама собой сохранила свой натуральный рыбий запах и непременно пахла черт знает чем.

После десятка таких тонких блюд, когда уже и усы, и салфетки, и платки, и руки — словом, все, что на вас и около вас, стало пахнуть рыбой и речной водой, появился последний, заключительный экземпляр маленькой рыбки, который, как оказалось впоследствии, достойно увенчал здание правдивого обеда.

Эта последняя рыбка, чрезвычайно маленькая, лежала на большой белой тарелке без всяких украшений и аксессуаров, как-то одиноко и загадочно: ее маленькое тело было искривлено как бы предсмертной конвульсией, да и одиночество ее на белой тарелке было также несколько таинственно; всматриваясь в этот венец здания, я, однако, не нашел ничего особенно таинственного, за исключением каких-то крошечных красненьких пылинок, которые усеивали все ее тщедушное тело. Но когда, взяв ее за хвост, все мы открыли рты и, думая проглотить это ничтожество, беспечно понесли его куда следовало, то рты наши уже не могли закрыться; маленькая тварь вонзилась в горло, как раскаленная игла, жгла рот, гортань и, после страшных усилий проскользнув далее, обожгла все горло и, как миноноска, зашмыгала в желудке, пытаясь взорвать его в двадцати местах.

Источник: https://www.rulit.me/books/vypryamila-read-8501-3.html

Выпрямила — краткое содержание рассказа Глеба Успенского

Произведение начинается фразой сказанной героем произведения Тургенева, Потугин. Его слова были обращены к уникальному шедевру искусства греческой богине Венере Милосской.

Накануне Тяпушкин вынужден был совершить поездку в один из губернских городов. Сельский учитель был человеком наблюдательным, с философским складом ума. Он увидел, что горожане совершенно не имеют ни целей, ни убеждений, Тяпушкин был потрясён.

Возвращаясь в деревню, его состав остановился на станции на несколько минут, новобранцы должны были сесть на поезд. Ошеломлённый, Тяпушкин наблюдал за сценой семейного горя, когда родителей лишали их сыновей. И это несчастье было в каждой семье.

Вернувшись, домой, учитель начал перебирать в памяти свою прошлую жизнь. Он поймал себя на мысли, что ни чего хорошего он не может вспомнить из своей жизни, это цепь неприятных воспоминаний.

С этим он и уснул, а во сне учитель почувствовал прилив приятных чувств, как будто это было счастье. Утром он пытался вспомнить сон. Что он видел такого, что пробудило в нём прилив таких сильных эмоций. Размышляя над своим сном, в воображении Тяпушкина возник образ Венеры, скульптура, находящаяся в Лувре.

Герой произведения учил детей в Париже. С тех пор прошло 12 лет. Преподавал он у Полумракова. Хотя Тяпушкина считали скептиком, преподавать детям разрешали. Тогда Париж приходил в себя после войны. Учитель подметил, разницу между Россией и Францией, французы остаются личностью, даже если работают прислугой, а русский человек всегда в образе лакея.

Там нет лжи, ни в судах, где сурово судили коммунаров, ни у чиновников Версаля. И в Лондоне, герой не заметил лжи, мясо в ресторане было мясом без изысканных украшений. Фирменный обед в Гринвиче состоял из небольших рыбных блюд приготовленных очень вкусно. Нищета отлично соседствовала с богатством. Все эти мелочи чётко подчёркивали полную правдивость Лондона.

Тут он и увидел скульптуру Венеры, смотря на это чудесное произведение, учитель почувствовал, как наполняется воздухом его организм и он расправляется подобно сжатому воздушному шару. Герой стал посещать Лувр каждый день и подолгу стоял у Венеры, её скульптура выпрямила его душу. Тяпушкину было не понятно, как произведение искусства смогло повлиять на его внутренний мир.

Учитель заметил, что иначе стал принимать жизнь, события, его мировоззрение стало меняться. Он понял, что такое достоинство, и каким достоинством может обладать вечно прислуживающий человек? Вечно работающий человек на тяжёлой работе, это не норма жизни, люди этим изуродованы.

Ему вспомнился Фет, точнее его стихи о Венере Милосской. Поэт возносил красоту женщины, но Скульптор преследовал иную цель. Художнику не важен был пол, внешность, возраст, он создавал своё произведение, чтобы выпрямлять скомканные души людей.

Тяпушкин обрёл желание трудиться для людей, он счастлив, что в этом ему помогает скульптура Венеры. Теперь он знает, что иметь человеческое достоинство может и нищий, и прислуга, и банкир.

Герой уехал из Парижа окрылённый, прошло четыре года, и судьба снова забросила героя во Францию. Только в этот раз он не пошёл в Лувр, душа его была снова скомкана, и он знал, что скульптура Венеры Милосской в этот раз не сможет помочь ему выпрямится.

И вот сейчас живя в глухой деревне, вспоминая Париж, Лувр и ту скульптуру, он снова обрёл счастье. Тяпушкин решил повесить фотографию Венеры Милосской у себя на стене. Чтобы её образ давал ему силы.

В произведении автор ведёт диалог с читателем от лица Тяпушкина. Через своего героя он пытается передать читателю свои мысли о жизни, как не потерять себя, как сохранить своё человеческое достоинство.

Читательский дневник.

Источник: http://sochinite.ru/kratkie-soderzhaniya/raznye-avtory/vypryamila-gleb-uspenskij

Краткое содержание Выпрямила Глеб Успенский для читательского дневника

Рассказчиком в произведении является сельский учитель Тяпушкин, достаток которого был так низок, что у него была возможность проживать лишь в небольшой избе с сырыми дровами в печке и укрываться рваным полушубком. Он вспоминает события предыдущего дня, когда, посетив губернский город, становится свидетелем расставания новобранцев с родными на платформе вокзала. Вернувшись домой, он ощущает себя несчастным до глубины души.

Однако после ночного сна это состояние меняется. Теперь мужчина счастлив, но пытается понять причину такой перемены настроения. В памяти всплывают образы женщин, которых когда-то встречал. Они представляли то единство гармонии самопожертвования, то слияния природы.

Следующий образ вызвал бурю эмоций в его душе — это была Венера Милосская из Лувра. Чтобы восстановить в памяти подробности, он мысленно вернулся в прошлое, когда двенадцать лет назад преподавал в доме Полумраковых.

Оказавшись в столице Франции, он сопровождал компанию Полумракова и его друзей. Они застали то время, когда в стране царили последствия окончания войны и коммуны.

Тяпушкин нашел отличие местного француза, который был «человеческой личностью», без раболепства зарабатывая на кусок хлеба в ресторане, от русского мужчины, который даже «вспотел от умиления», прислуживая.

Этот список он дополняет наблюдениями за женщинами легкого поведения.

Жизнь в Лондоне путешественники увидели настоящей, без преувеличений. Даже обед в виде обычных рыбных блюд, которые он отведал в Гринвуде, не давал ему покоя своей неподдельной правдивостью.

Сопоставляя картины Парижской нищеты и богатства, рассказчик видел в них ничем не прикрытую правду. Со временем спутникам наскучило посещение театров, ресторанов и судов.

Наутро главный герой случайно приходит в Лувр. Остановившись перед Венерой Милосской, он чувствует необъяснимый внутренний надлом. Это был искренний порыв радости. Мужчина будто проснулся после долгого сна. С этого дня он ходил в Лувр только «с чистой совестью». Каждый день он пытался разгадать тайну, как каменная скульптура повлияла на его сознание, душу, смогла ее «выпрямить».

В памяти всплыло стихотворение А. А. Фета «Венера Милосская», в котором известный поэт уделил внимание ее неувядаемой красоте, которая привлекла » сияя наготой». Однако у учителя она вызвала другой интерес. На нее он смотрел так, чтобы душу «выпрямить». После этого рассказчик размышлял о человеческом достоинстве, которое с легкостью теряли одни и поддерживали другие.

Оказавшись в Париже спустя четыре года, сельский учитель принял решение обойти стороной Лувр. Он посчитал свою душу больше не способной «развернуться». Однако в деревне воспоминания о ней совершило чудо. В нем вновь проснулось ощущение радости, гармонии и счастья.

Источник: http://chitatelskij-dnevnik.ru/kratkoe-soderzhanie/5-6-predlzhenij/vypryamila-gleb-uspenskij

Краткое содержание «Выпрямила»

В «Дыме» Тургенева Потугин сказал: «Венера Милосская несомненнее принципов восемьдесят девятого года». Что значит это слово «несомненнее»? На самом деле все стоят на одной линии: и принципы, и Венера Милосская, и я, сельский учитель Тяпушкин. Вчера я ездил в губернский город и был удручен тем, что тамошнее общество совершенно не имеет никаких убеждений.

Когда я ехал назад, поезд был остановлен на две минуты, чтобы посадить на него новобранцев. Меня поразила эта сцена, которая подчеркивала несчастье каждой семьи, лишенной сына. Дома я стал думать о прошлом и понял, что моя жизнь — череда неприятных воспоминаний. Во сне вдруг я почувствовал счастье, но, проснувшись, не мог понять, какое воспоминание стало тому причиной.

И тут предо мной предстал образ Венеры Милосской из Лувра.

Двенадцать лет назад я был в Париже учителем детей Ивана Ивановича Полумракова. Меня считали нигилистом, но позволяли учить детей, потому как считали нигилистов не способными привить детям ничего плохого. В это время Париж отходил после войны и Коммуны.

Мы сделали вывод, что основное различие России и Франции в том, что «их» человек остается человеком, даже поднося тарелки, а у нас лакейство — это черта. То же и с женщинами развязного поведения. Присутствовали мы и на судах, где со всеми коммунарами разделывались без сожаления, но и без фальши.

В чиновничестве Версаля тоже нет фальши. В Лондоне мы тоже видели «правду», когда в ресторане подавали мясо без всяких изысков. В Гринвиче мы попробовали знаменитый обед — «маленькую рыбку», состоящий из рыбных блюд также без украшений.

Мы видели ужасающую нищету и ослепляющее богатство, и все это только подчеркивало правдивость Лондона.

В Париже нам стало скучно, мы без интереса ходили по выставкам. Насмотревшись на английскую «правду» и на трупы коммунаров, олицетворявшие «правду» французскую, я утром пошел гулять в самом ужасном расположении духа и набрел на Лувр. Там я остановился у Венеры Милосской.

Какое может быть человеческое достоинство у лакея? Прислуживать — это оскорбление человека в принципе. Это не «правда», это «неправда». Нет ничего естественного в каторжном труде. Человек этим изуродован. Я вспоминал стихи Фета «Венера Милосская». Фет не понял Венеры, воспевая в ней просто женскую красоту.

Но скульптор не хотел демонстрировать красоту женского тела. Он не думал о поле, возрасте. Цель его была — выпрямлять скомканные души.

Я, Тяпушкин, рад, что произведение искусства поддерживает меня в моем стремлении работать для народа. Я не буду унижаться до той «правды», что увидел в Европе. Сохранить достоинство, будучи лакеем, банкиром, нищим, «кокоткой» — это все равно унизить себя до необходимости терпеть эти уродства.

Через четыре года я снова был в Париже, но не пошел смотреть на Венеру Милосскую, потому как душа моя снова скомкалась, и я не думал, что она выпрямится. А вот теперь здесь в глуши воспоминание о ней вернуло мне счастье. Я повешу себе ее фотографию, чтобы она меня ободряла.

Источник: https://all-the-books.ru/briefly/uspenskiy-gleb-vypryamila/

Краткое содержание Выпрямила Успенский

В “Дыме” Тургенева Потугин сказал: “Венера Милосская несомненнее принципов восемьдесят девятого года”. Что значит это слово “несомненнее”? На самом деле все стоят на одной линии: и принципы, и Венера Милосская, и я, сельский учитель Тяпушкин. Вчера я ездил в губернский город и был удручен тем, что тамошнее общество совершенно не имеет никаких убеждений.

Когда я ехал назад, поезд был остановлен на две минуты, чтобы посадить на него новобранцев. Меня поразила эта сцена, которая подчеркивала несчастье каждой семьи, лишенной сына. Дома я стал думать о прошлом и понял, что моя жизнь – череда неприятных воспоминаний. Во сне вдруг я почувствовал счастье, но, проснувшись, не мог понять, какое воспоминание стало тому причиной.

И тут предо мной предстал образ Венеры Милосской из Лувра.

Двенадцать лет назад я был в Париже учителем детей Ивана Ивановича Полумракова. Меня считали нигилистом, но позволяли учить детей, потому как считали нигилистов не способными привить детям ничего плохого. В это время Париж отходил после войны и Коммуны.

В чиновничестве Версаля тоже нет фальши. В Лондоне мы тоже видели “правду”, когда в ресторане подавали мясо без всяких изысков. В Гринвиче мы попробовали знаменитый обед – “маленькую рыбку”, состоящий из рыбных блюд также без украшений.

Мы видели ужасающую нищету и ослепляющее богатство, и все это только подчеркивало правдивость Лондона.

В Париже нам стало скучно, мы без интереса ходили по выставкам. Насмотревшись на английскую “правду” и на трупы коммунаров, олицетворявшие “правду” французскую, я утром пошел гулять в самом ужасном расположении духа и набрел на Лувр. Там я остановился у Венеры Милосской.

Раньше я был похож на скомканную перчатку, а теперь меня будто бы наполнили воздухом. С того дня я часто стал приходить в Лувр, но никак не мог понять, как же скульптура способна “выпрямить” человеческую душу. Теперь я по-другому смотрел на предыдущие выводы.

Какое может быть человеческое достоинство у лакея? Прислуживать – это оскорбление человека в принципе. Это не “правда”, это “неправда”. Нет ничего естественного в каторжном труде. Человек этим изуродован. Я вспоминал стихи Фета “Венера Милосская”. Фет не понял Венеры, воспевая в ней просто женскую красоту.

Но скульптор не хотел демонстрировать красоту женского тела. Он не думал о поле, возрасте. Цель его была – выпрямлять скомканные души.

Через четыре года я снова был в Париже, но не пошел смотреть на Венеру Милосскую, потому как душа моя снова скомкалась, и я не думал, что она выпрямится. А вот теперь здесь в глуши воспоминание о ней вернуло мне счастье. Я повешу себе ее фотографию, чтобы она меня ободряла.

Вариант 2

Тяпушкин работает сельским учителем. Однажды, поехав в город, героя удивили поведение и убеждения местного общества. На обратной дороге Тяпушкин стал свидетелем сцены с новобранцами, которые садились в поезд. Каждую семью посетило горе и несчастье потери сына. Тяпушкин пребывал в смутном настроении.

Ночью герою приснился дивный сон и проснулся он в отличном расположении духа, но не мог вспомнить, что стало причиной радости. Мысленно перед ним предстала Венера Милосская из Лувра.

Когда-то Тяпушкин работал в Париже в школе. Это был послевоенный период для страны. Герой, изучая зарубежный мир, сравнивал и видел явные отличия в отношении к повседневной жизни здешних людей с русскими.

Здесь в Париже учитель столкнулся со скульптурой известной Венеры Милосской. Она произвела на героя необъяснимо радушное впечатление. Стало вдруг тепло и весело на сердце. Ее красоту часто воспевали поэты, передавая истинный смысл создания Венеры.

После Тяпушкин стал часто навещать каменный образ. Его мысли и выводы постепенно изменились. Ранее человеческое лакейство герой рассматривал с пренебрежительной точки зрения, а теперь он находил объяснение каждому виду труда. Его отношение к людям стало более снисходительным. Венера помогает оздоровить изуродованные души, имея не только внешнюю красоту, но внутреннюю силу.

Тряпушкин, ценитель великого искусства, способен работать среди народа и воспитывать в детях любовь к прекрасному. Не важно, кто ты: лакей, банкир или нищий. Важно сохранить достоинство и порядочность в любой ситуации.

Через некоторое время учитель снова ездил во Францию, но не захотел увидеть вновь волшебную Венеру Милосскую, решив, что его душа не сможет стать чистой и ровной. А здесь в селе, воспоминания о ней подарили герою минуты счастья, и вернули его разум в светлую стихию. Повесив в комнате фотографию Венеры, Тяпушкин вернет прежнее состояние души.

Источник: https://rus-lit.com/kratkoe-soderzhanie-vypryamila-uspenskij/