При проведении подготовки, которая предшествовала печати записок кота Мурра, являющегося потомком славного Кота в сапогах, издатели увидели, что в рукописях присутствуют совершенно посторонние фрагменты.
Эти фрагменты являлись отрывками из ранее опубликованной повести о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагиме. Эти страницы были в рукописи Мурра только потому что кот распотрошил книгу своего хозяина Ибрагима и использовал их вместо промокательной бумаги.
По какому-то странному совпадению многие из описанных эпизодов Крейслера дополняют события, изложенные самим Котом Мурром, — но это лишь по случайности, потому как Мурр писал, все записки в строгой хронологии и страницы з книги были вырваны произвольно.
Но издатель оставил все так, как было лишь потому, что именно Крейслеру в свое время маэстро Абрагим поручил заботиться о Коте Мурре, уходя от двора князя Ириней.
У князя, когда то было очень маленькое, но свое собственное княжество, которое он потерял после роспуска Бонапартом в Польше прусской администрации (некоторые просто считали, что он обронил свое княжество из кармана, совершая прогулку).
Самыми влиятельными при дворе лицами считались советница вдова Бенцон (будучи молодой, являлась фавориткой князя) и собственно маэстро Абрагим, который слыл алхимиком и магом.
Будучи органным мастером и настройщиком роялей он получил славу устроителя фейерверков и разных парковых аллегорий, при этом был обласкан старым князем, после его кончины долго странствовал по всей Европе, но после этого опять оказался на службе при дворе Иринея в Зигхартсвейлере.
Еще одним влиятельным лицом при дворе, при этом возбуждающее разные противоречивые чувства, являлся Иоганнес Крейслер, преподающий уроки музыки для дочери князя, принцессе Гедвиге и ей близкой подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Крейслер рано осиротел и был обучен нотной грамоте самим маэстро Абрагимом, который на всю оставшуюся жизнь стал его самым лучшим другом.
Своей жизнью и душевным устремлением Кот Мурр был обязан Абрагиму. Он предполагает, что появился на свет на чердаке дома маэстро, именно поэтому он возвышен духом и умом. Но вместе со своими сестрами и братьями его топили в реке, где он чуть было, не захлебнулся.
Он смерти его спас Абрагим, который проходил в это время по мосту и вытащил его за шкирку из реки. Его воспитывали в лучших традициях Руссо, а так же имея большую тягу к письменному столу своего хозяина, Мурр очень быстро научился читать (он сравнивал читаемое хозяином вслух со словами, написанными в книге), а поле этого еще и писать.
Дидактической роман «Мысль и чутье, или кот и Пес» являлись первыми литературными опытами кота Мурра, который он написал не без влияния пса Понто. После чего последовал политический трактат «К вопросу о мышеловках» и трагедия «Кавдаллор -крысиный король».
Но вскоре тетрадь с сочинениями Кота Мурра от Понто попала прямо в руки хозяина пуделя, профессора эстетики Логарио, и тот, завидуя таланту Кота, рассказал все про одаренного Мурра маэстро Абрагиму. Маэстро стал беспокоиться, что кот больше занят искусством, а не ловлей мышей и не допускал больше Мурра до библиотеки.
Кот Мурр считал, что его талант остался непризнанным и над ним просто на просто посмеялись, у него оставалось лишь одно утешение, что разум его стал творить в разы сильнее, чем прежде.
Такие же переживания пришлось испытать капельмейстеру Крейслер. Он был отягощен своей ролью при дворе, всем этим лицемерием и светским этикетом.
Единственным утешением для него стало время, проведенное в обществе миловидной фрейлин Юлии, душа которой подобно ему была тоже открыта музыке Принцесса Гедвига тоже присоединилась к их уединенным занятиям музыкой, которая как всем казалось, поначалу питала к капельмейстеру лишь неприязнь. Принцесса делает признание Крейслеру о причине своего смятения при его появлении во дворе: в её сердце все еще живы воспоминания о придворном живописце, который буквально сошел с ума от любви к её теперечи покойной матери. Большое количество чудесных портретов княгини и по сей день украшают стены замка. Все это внушало Гедвине мысль о том, что человек создан для лучшей жизни, чем та, которой он живет сейчас.
Крейслера сильно взволновала история, поведанная Гедвиной. Неземная любовь и неземная музыка, только они могут иметь истинную ценность, которая не подвержена никаким насмешкам и сомнениям, с которыми он смотрел на окружающий мир.
Абрагим в одной из доверительных бесед с маэстро всегда находил полного союзника.
В жизни маэстро присутствовали лишь две минуты счастья: когда он слушал звуки старинного органа в аббатстве, далеко от всей этой мирской суеты и в то время, когда он находился рядом со своей юной женой Кьерой.
Механик и фокусник Абрагим был приближен ко двору старого князя лишь благодаря магнетическому воздействию на окружающих людей и пророческому дару своей жены. Но блаженство его было не долгим, после кончины князя Кьера исчезла без следа, нанеся незаживающую сердечную рану Абрагиму.
Для Кота Мурра пробил свой час любви, когда на вечерней прогулке он встретил кошечку Мисмис. На первом любовном свидании появляются два неприятных её кузена, которые избиваю Мурра, и бросают его в сточную канаву.
Повсюду Мурра преследует образ любимой Мисмис, он пишет в её честь мадригалы и гимны. Плоды его вдохновения получают оплату сполна! Мисмис и Мурр вновь встречают друг друга под луной, и на этот раз никто им не мешает наслаждаться совместным пением (она оказывается очень музыкальной).
Кот, чтоб больше не испытывать никаких душевных терзаний предлагает своей любимой сердце и лапу. Он безумно счастлив, ведь она согласна. Но наступает момент, когда Мисмис изменяет любимому, что безвозвратно охладели друг к другу и решают больше не быть вместе.
Мурр снова начинает заниматься изящными искусствами и науками с еще большим рвением, чем до встречи в Мисмис…
В это время в Зигхарствейлер заглядывает из Италии принц Гектор, являющийся потомком одного знатного рода. За него князь Ириней решил выдать свою любимую дочь. Во время балла Генвига ведет себя неподобающе, и своими танцами шокирует весь двор. Принц совершенно ей не нравиться и в тоже время он оказывает на неё какое-то демоническое воздействие. На Юлию же принц производит очень сильное впечатление и после бала она видит принца во сне в виде капельмейстера Крейслера, который обнимал её со словами: «Тебя убили и сейчас ты моя!». Он него во сне помогает избавиться лишь Крейслер, который является благодетельным духом замка. Он будто призван защитить её и принцессу Гедвигу от злых чар. Светчица Бенцон дает свое истолкование сну: Иоганнес Крейслер приносит разлад в дом князя. Ей мало маэстро Абрагима, сейчас на пути появился этот музыкантишко, и она просто обязана вмешаться в развитие событий…
Не стоит говорить, что питает сильную неприязнь к принцу Гектору и сам Крейслер. Абрагим согласен, что он является самым настоящим змеем искусителем. Он хочет заключить брак с Гедвигой только по расчету, а на само деле он имеет виды на Юлию. Само собой Крайслер обязан вступиться за неё, но здесь будет неуместно обычное оружие.
Маэстро Абрагим дает ему миниатюрное изображение одного лица, лишь при взгляде на которое Гектор ужаснется и убежит навсегда отсюда. Все сказанное им в точности сбылось. Но из замка по необъяснимым причинам в этот же дань исчезает и капельмейстер. В парке позднее найдут его окровавленную шляпу.
Понятно, что его пытался убить адъютант Гектора, который тоже исчез без следа в эту же ночь.
У Мурра появляется новый приятель, черный кот Муций, который кидает ему упрек: «Вы кидаетесь из одной крайности в другую, вы очень скоро станете отвратительным филистером, чьи действия зависят только от привходящих обстоятельств, а ни капли не руководствуются голосом чести. Ваше уединение вас не сможет утешить, но только лишь ещё больше навредит вам!». Муций пытается порекомендовать Мурра своим близким друзьям — кошачьим буршам, которые быстро принимают его за собрата и вместе поют множество кошачьих гимнов. Их кружок быстро распадается уже после нескольких спевок на крыше: обитатели этого дома натравливают на котов своих собак и славный Муций в этой схватке погибает. Мурр знакомится на тризне с очаровательной маленькой кошечкой Миной. Он уже готов штурмовать её сердце, но тут возникает Мисмис и говорит, что Мина его собственная дочь. Кот вновь уходит к себе на печь, удивляясь таким причудам судьбы.
Крейслен находит пристанище в монастыре, об этом он сообщает в письме Абрагиму.
В это время в Зигхартвейлере происходят разные бурные события: заболела и тут же чудеснейшим образом излечилась Гедвига, вернулся принц Гектор, нашли труп его адъютанта и из столицы выехал гусарский полк, потому как они узнали, что в замке у князя Иринея случился заговор и уже начинается революция.
Крейслер же испытывает полнейшее душевное равновесие и посвящает себя музыке, во сне перед ним предстает Юлия в виде ангельской дивы и поет песню. Он уже готов принять монашеский обет — но в аббатство из Италии приезжает новый настоятель отец Киприан, которого назначил сам папа римский. Он мрачный аскет и быстро меняет сложившийся уклад жизни в монастыре.
Крейслер прекрасно понимает, что в сложившихся обстоятельствах музыка навсегда заглохнет в его душе. Ночью в монастыре отпевают адъютанта Гектора, которого он убил, защищаясь от нападения в парке Зигхартвейлера… Капельмейстер понимает, что его вовлекли в одну очень неприятную историю, к которой имеет самое прямое отношение сам отец Киприан.
Суровый монах рассказывает Крейслеру историю своей жизни, в которой он узнает о многом из жизни обитателей замка, где совсем недавно жил наш музыкант.
В прошлом отец Киприан вел распутную жизнь, ведь он являлся наследником могущественного государя.
Один раз на улице цыганка предложила познакомить его со знатной дамой и ровней принцу даже по происхождению. Антонио (так звали его в миру) счел, что старуха просто занимается сводничеством.
Но уже через несколько дней он увидел эту самую старуху в обществе прекрасной дамы, которую звали Анджела Бенцони, она была внебрачной дочерью двух очень знатных особ и как плод преступной любви была отправлена подальше от родителей, воспитываясь своей няней-цыганкой, которую принц и принял за сводню.
Анджела испытывала к Антонио взаимные чувства и их обвенчали тайно в капелле Сан-Филиппо. Когда принц Гектор увидел жену старшего брата и раскрыл их страшную тайну, он воспылал к Анджеле страстью. Антонио вскоре застиг двоих в покоях Анджелы. Было бурное объяснение, после которого в бокале Анджелы оказался яд, а сам Антонио был заколот кинжалом Гектора. Получив чудеснейшее исцеление Антонио, решает до конца жизни замаливать свой грех в монастыре. Именно в это время маэстро Абрагим оказывается в Италии. Старуха цыганка вручает ему двойной миниатюрный портрет Антонио и Анджелы, в котором хранилось письменное свидетельство о совершении двойного убийства. Сейчас уже становиться понятно, почему принц Гектор испытал трепет, глядя на эти портреты, он догадывается, что фокусник наверняка знает что-то очень важное.
И в тот момент, когда должно случиться важное событие все вдруг заканчивается, когда принцесса Гедвиги соглашается на брак с немилым сердцу Гектором.
Капермейстер Крейслер неожиданно возвращается в замок и отказывается от служения музыке и богу ради своей любви к Юлии. Маэстро Абрагим неожиданно уезжает за границу на поиски новой любви.
Так же неожиданно умирает и Кот Мурр, только что получивший славу и всеобщее признание.
Краткое содержание романа «Житейские воззрения Кота Мурра» пересказала Осипова А. С.
Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Житейские воззрения Кота Мурра». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.
Источник: https://biblioman.org/shortworks/gofman/zhiteyskie-vozzrenia-kota-murra/
Поэтика и проблематика романа Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра»
Сатирический роман немецкого писателя-романтика Э. Т. А. Гофмана, вышедший в двух томах в 1819 и 1821 годах. Произведение считается вершиной творчества писателя, объединяя в себе смешное и трагическое.
Композиция романа представляет собой две не пересекающиеся сюжетные линии — биография кота Мурра и история жизни при дворе в карликовом немецком княжестве капельмейстера Иоганнеса Крейслера.
Как предупреждает с первых строк вымышленный издатель книги, предлагаемая книга является исповедью учёного кота Мурра, являющегося одновременно и автором, и героем.
Однако, при подготовке книги к печати произошёл конфуз: когда к издателю стали поступать корректурные листы, то обнаружилось, что записки кота Мурра постоянно перебиваются обрывками совершенно постороннего текста.
Оказалось, что кот, излагая свои житейские воззрения, рвал на части первую попавшуюся ему в лапы книгу из библиотеки хозяина, чтобы использовать выдранные страницы «частью для прокладки, частью для просушки». Под кошачьи лапы попало жизнеописание Иоганнеса Крейслера и по небрежности наборщиков эти страницы тоже были напечатаны.
Таким образом, жизнеописание гениального композитора представлено как макулатурные листы в кошачьей биографии. Здесь проявилась поистине гениальная фантазия Гофмана, которая оказалась способной придать горькой самоирониитакую форму.
Программный герой романа, Иоганнес, олицетворяет высшую правду. Рядом с ним в романе существует ещё художник —Абрагам Лисков — органный мастер, иллюзионист, пиротехник, устроитель праздников.
Крейслер — музыкант, а музыка, как считает Гофман и считали все йенцы, — «высший, самый романтический вид искусства».
Особенность Крейслера по отношению к героям ранних произведений Гофмана в том, что он живет не в мире поэтических грёз, а в реальной филистерской Германии.
В поисках хлеба насущного он странствует от одного княжеского двора к другому, из одного города в другой. Ему «приходится чеканить из своего вдохновения золото, чтоб дольше протянуть нить своего существования».
Крупным итоговым произведением Гофмана был незаконченный роман «Житейские воззрения кота Мурра» (1-й том— 1819 год; 2-й том — 1821 год). Писатель снова обращается здесь к романтическому энтузиасту — Крейслеру.
Однако он не единственный герой романа. Значительное место в нем принадлежит ученому коту Мурру. Мурр пишет историю своей жизни, а листы из биографии Крейслера использует для прокладки.
Поэтому судьба капельмейстера предстает в отрывках и содержит в себе много недосказанного.
Банальные события и житейские треволнения кошачьей жизни перемешаны с напряженной, исполненной трагизма историей музыканта.
Необычный композиционный прием призван показать внутреннюю связь двух противоположных миров, богатство смысловых оттенков самой жизни, в которой высокое и низменное, комическое и трагическое существуют в нерасторжимом единстве.
Ученый кот воплощает в себе обывательское сознание. Жизненный путь Мурра ничем не отличается от человеческого.
Он влюбляется, женится, встречается с другими котами, болезненно переживает высокомерное отношение собак, с которыми пытается свести дружбу. Мурр начитан и склонен похваляться своей образованностью.
Он твердо убежден, что разум — это всего лишь «способность поступать сознательно и не допускать никаких безумств». В этом состоит его житейская мудрость.
Взаимоотношения кошек и собак сатирически воспроизводят отношения между бюргерами и дворянством, а кошачий буршеншафт, заседания которого сопровождаются обильными возлияниями селедочного рассола, недвусмысленно выражает авторское отношение к националистически настроенным немецким буршам.
Животные инстинкты в обывательском мире лишь прикрыты возвышенной фразой. Решив угостить свою мать селедочной головой, Мурр не удержался и съел ее.
Этот поступок он сопровождает глубокомысленными размышлениями: «Но как постичь всю изменчивость сердца тех, кто живет в нашем бренном мире? Зачем не оградила судьба грудь нашу от дикой игры необузданных страстей? Зачем нас, тоненькие, колеблющиеся тростинки, сгибает вихрь жизни? То наш неумолимый рок! О аппетит, имя тебе кот!»
Бренный мир», «дикая игра необузданных страстей», «вихрь жизни» и т.д. — это все обороты романтической фразеологии. Она вошла в моду, стала достоянием филистеров, прикрытием их потребительских стремлений. Контраст между высокой патетической речью и банальностью помыслов становится средством сатирического обличения филистерства.
Вторая линия романа связана с образом Крейслера. Уютному существованию филистера противопоставлена бесприютность бытия художника. Конфликт художника с миром носит трагический характер. Источником трагедии является несовместимость тонких чувств и высоких помыслов художника с мизерностью окружающей его жизни.
Княжество Зигхартсвейлер, где оказывается Крейслер, саркастически изображено как марионеточное царство видимости. Князь Ириней давно уже утратил настоящую власть, но не утратил представлений о собственной значительности.
Придворные церемонии организуются с невероятной помпой, выезд князя сопровождается скороходами, которые, правда, едут на линейке и лишь слегка болтают ногами, имитируя бег.
Финансовые советники государства сосредоточенно занимаются проверкой счетов из княжеской прачечной.
Смехотворная мизерность этого «двора» очевидна. Но нравы, господствующие при дворе, страшны. Двором заправляет княжеская фаворитка советница Бенцон. Чтобы укрепить свое влияние, она сватает свою дочь, прекрасную Юлию, за слабоумного принца Игнатия, Л принцессу Подвигу, повинуясь династическим интересам, пытаются выдать замуж за сластолюбца и убийцу принца Гектора.
В этом мире вынужден жить Крейслер. существо возвышенное, благородное, всецело преданное музыке. Ему чужд этот мир, и он чужой в нем. Необходимость обслуживать двор своей музыкой приводит Крейслера к глубочайшему разладу.
Ему свойственно не только недовольство окружающим, но и глубокая неудовлетворенность собственными возможностями. Его душевная неуспокоенность контрастно противостоит благодушному самодовольству Мурра и застывшему в мертвом существовании обществу при дворе.
Все это делает образ Крейслера сложным, внутренне богатым, но и противоречивым.
Крейслер порой чувствует себя на грани безумия. Трагизм его положения еще усиливается любовью к Юлии, предназначенной в жены жестокому и слабоумному принцу.
Крейслер — носитель авторского взгляда па мир. Романтическая неудовлетворенность существующим приводит его к абсолютизации духовности, воплощенной в музыке. Сфера искусства, где он ищет себе утешения, выступает как область, противоположная действительной жизни.
Программным выражением позиции Крейслера является его знаменитое рассуждение о «любви артиста». Его любовь не стремится к реализации, она лишь сила, вызывающая к жизни творения искусства.
Конфликт художника с миром осмысляется в этом романе как конфликт социальный. Крейслер утверждает право художника на собственную позицию в неприемлемом для него социальном укладе. Больше того, он делает попытку активного вмешательства в жизнь, убирая с дороги преступного принца Гектора.
Многообразие охвата действительности, утверждение непримиримости искусства и мира, основанного на корысти и эгоизме, трагическое, но активное противостояние художника этому миру — все это делает последнее крупное произведение Гофмана выдающимся явлением немецкой романтической литературы.
Источник: https://cyberpedia.su/6x23a6.html
Э. Т. А. Гофман «Житейские воззрения кота Мурра»
Коты давно уже живут бок о бок с человеком, и высокомерно-задумчивое выражение их глаз то и дело наводит на мысль, что они понимают гораздо больше, чем показывают. До Гофмана коты в литературе находили место разве что в сказках, писатель же выбрал одного из них орудием и маской для своей сатиры.
Литературоведы называют «Житейские воззрения кота Мурра» вершиной творчества Гофмана. Роман был завершен и опубликован незадолго до смерти писателя в 1821 году.
«Житейские воззрения кота Мурра» краткое содержание
Повествование развивается по двум сюжетным линиям. Первая — автобиография ученого кота Мурра, вторая — жизнеописание капельмейстера Крейслера.
Необычная композиция объясняется ошибкой при наборе заготовок для печати: в предисловии «первый издатель» признается, что текст, написанный котом, перемежали разрозненные страницы из биографии капельмейстера. Всему виной пренебрежение Мурра к книгам в хозяйской библиотеке — он разодрал одну и прокладывал страницы между листами своей рукописи вместо промокательной бумаги.
История Мурра
Читателю стоит знать, что ученый кот был потомком знаменитого Кота в Сапогах. Но судьба поначалу не баловала достойного потомка: вместе с братьями и сестрами новорожденного Мурра пытались утопить в реке. Котенок выжил только благодаря случайно проходившему мимо маэстро Абрагаму. Тот вытащил из воды едва живого кота и отнес его домой.
Кем же был благодетель Мурра? Маэстро Абрагам разбирался в алхимии, а, возможно, и в магии, что делало его самым влиятельным придворным в маленьком княжестве в Пруссии. (Княжество было до того маленьким, что, вероятно, попросту выпало из кармана Бонапарта во время прогулки).
Мурр проводил много времени на письменном столе хозяина и в библиотеке, быстро научился читать и познакомился в главными философскими учениями эпохи. В частности, кот разделял взгляды Жан-Жака Руссо и восхищался его учением, а также являлся убежденным последователем Иммануила Канта.
Много читая, кот неизбежно захотел написать что-то свое. Его первыми литературными опытами были несомненные шедевры:
- «Мысль и чутье, или Кот и Пёс»,
- «К вопросу о мышеловках» (сочинение о политике),
- «Кавдаллор — король крысиный» (подражание классической трагедии).
Были еще стихи, но все рукописи, к сожалению, утрачены. Мурр ошибся, когда дал почитать свои произведения соседскому псу: тексты увидел хозяин собаки, и узнав, кому они принадлежат, наябедничал маэстро Абрагаму. Так коту запретили пользоваться библиотекой, брать у хозяина бумагу и чернила и настоятельно рекомендовали вернуться к охоте на мышей.
Мурр был разочарован и обижен, но лишения только закалили его дух, и кот продолжил писать втайне от всех.
История Крейслера
Страницы, вырванные из биографии Крейслера, и проложенные между листами рукописи Мурра странным образом дополняют повествование кота. Это удивительное совпадение, так как кот рвал страницы не читая.
Иоганнес Крейслер еще ребенком потерял родителей. Маэстро Абрагам стал для него наставником и покровителем, обучил музыке и привел в высший свет. Капельмейстер преподавал музыку дочерям князя и влюбился в одну из них.
Читайте онлайн «Житейские воззрения кота Мурра» — дальнейшая судьба Крейслера складывается в духе мистического детектива. В романе будет любовь к княжне и соперничество со зловещим принцем, имитация смерти, тайное убежище в монастыре, секреты старого аббата, вещие сны и цыганские предсказания.
Традиции немецкого романтизма
Отличительная черта литературы романтизма — произведение строится на игре, противопоставлении реальности и вымысла. В «Житейских воззрениях…» Гофман вывел игру на новый уровень. Сложно определить, какая сюжетная линия олицетворяет реальность: необыкновенная биография Крейслера или ее приземленная трактовка через события кошачьей жизни.
Фантастическая сказка — популярная форма в литературе романтизма — позволяла возвести в культ чистое искусство, противопоставляя его рационализму эпохи Просвещения. В таких произведениях разумные животные нередко служат масками для авторского «Я».
Считается, что Гофман вкладывал в уста кота Мурра собственные мысли. Кот — самая свободная и откровенная авторская маска в романе, он чаще других транслирует философию и взгляды Гофмана.
Источник: http://booksonline.com.ua/blog/e-t-a-gofman-zhitejskie-vozzreniya-kota-murra/
Житейские воззрения Кота Мурра
Мастер Абрагам Лисков, фокусник и чудотворец при дворе карманного княжества, во время устроенного им фантасмагорического праздненства спасает от утопления котенка.
Мурр учится понимать язык рода двуногих, постигает грамоту и поглощает обрывки знаний из стариных фолиантов со стола маэстро, чтобы, наконец, поступить в услужение Иоганнесу Крейслеру и увековечить на бумаге свои наблюдения.
Одареннейший из котов пером и чернилами излагает свою биографию и взгляды на мир, используя в качестве промокательной бумаги странички записей своего хозяина, благодаря чему мы кое-что узнаем и о жизни мятежного музыканта.
Это философская сказка о столкновении двух миров: мира обывателей, прагматиков-рационалистов с любимым гофмановским героем: неприякаянным художником, скитальцем, житейским неудачником, неизлечимым романтиком.
Причем мир филистеров-рационалистов, презирая «этих чокнутых художников» подсознательно стремится подражать им, что замечательно видно на примере «Записок» вышеупомянутого кота. Так возникает еще одна важная для Гофмана тема: тема двойничества, тема подлинных и подменных, ложных сущностей. «Записки…
» отличает и фирменный гофмановский юмор: иронично-саркастический и, одновременно, прозрачный и легкий.
ЕЩЕ
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Житейские воззрения Кота Мурра» Гофман Эрнст Теодор Амадей утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Сюжет разворачивается в живописном месте, которое легко ложится в основу и становится практически родным и словно, знакомым с детства.
Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Интригует именно та нить сюжета, которую хочется распутать и именно она в конце становится действительностью с неожиданным поворотом событий.
В заключении раскрываются все загадки, тайны и намеки, которые были умело расставлены на протяжении всей сюжетной линии. Помимо увлекательного, захватывающего и интересного повествования, в сюжете также сохраняется логичность и последовательность событий.
Обращают на себя внимание неординарные и необычные герои, эти персонажи заметно оживляют картину происходящего. Возникает желание посмотреть на себя, сопоставить себя с описываемыми событиями и ситуациями, охватить себя другим охватом — во всю даль и ширь души.
Основное внимание уделено сложности во взаимоотношениях, но легкая ирония, сглаживает острые углы и снимает напряженность с читателя. Благодаря живому и динамичному языку повествования все зрительные образы у читателя наполняются всей гаммой красок и звуков.
Периодически возвращаясь к композиции каждый раз находишь для себя какой-то насущный, волнующий вопрос и незамедлительно получаешь на него ответ. «Житейские воззрения Кота Мурра» Гофман Эрнст Теодор Амадей читать бесплатно онлайн можно с восхищением, можно с негодованием, но невозможно с равнодушием.
Источник: https://readli.net/zhiteyskie-vozzreniya-kota-murra/
Житейские воззрения Кота Мурра
Эрнст Теодор Амадей Гофман.
Житейские воззрения Кота Мурра
вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах
Том первый
- ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЯ [1]
- Ни одна книга не нуждается в предисловии более, нежели эта, ибо, не разъясни мы, вследствие каких причудливых обстоятельств удалось ей увидеть свет, она могла бы показаться читателю чудовищной мешаниной.
- А потому издатель покорнейше просит благосклонного читателя сим предисловием отнюдь не пренебрегать.
Названный издатель имеет друга, в коем он души не чает и коего знает, как самого себя.
Так вот, этот друг обратился к нему однажды со следующей речью: «Ты, милейший, напечатал уже не одну книгу и имеешь знакомство среди издателей, тебе ничего не стоит зайти к кому-либо из сих достойнейших господ и порекомендовать ему сочинение некоего молодого автора, одаренного блестящим талантом и прекраснейшими способностями. Похлопочи за него, он этого вполне заслуживает».
Издатель пообещал сделать для собрата-писателя все, что в его силах.
Правда, он был несколько озадачен, когда друг признался ему, что сочинитель рукописи ― кот по кличке Мурр и что в ней он излагает свои житейские воззрения; но слово было дано, и так как поначалу сочинение показалось ему написанным довольно гладким слогом, он сунул рукопись в карман и направился к господину Дюмлеру на Унтер-ден-Линден с предложением издать кошачий опус.
Господии Дюмлер заметил, что среди его авторов еще не бывало котов и он не слыхивал, чтобы кто-нибудь из его уважаемых коллег якшался с подобными сочинителями, но все-таки готов попытать счастья.
Книга пошла в печать, и к издателю стали поступать первые корректурные листы. Каков же был его ужас, когда он обнаружил, что повесть Мурра то и дело перемежается вставками из совершенно другой книги ― биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера.
Что же выяснилось после тщательного расследования и розыска? Оказывается, когда кот Мурр излагал на бумаге свои житейские взгляды, он, нисколько не обинуясь, рвал на части уже напечатанную книгу из библиотеки своего хозяина и в простоте душевной употреблял листы из нее частью для подкладки, частью для просушки страниц. Эти листы остались в рукописи, и их по небрежности тоже напечатали как принадлежащие к повести кота Мурра.
Сокрушенный издатель вынужден смиренно сознаться, что смешение разнородного материала произошло единственно по его легкомыслию. Он, конечно, должен был хорошенько просмотреть рукопись кота до того, как сдать ее в набор. Однако кое-чем он может утешиться.
Прежде всего снисходительный читатель легко разберется в путанице, ежели обратит благосклонное внимание на пометки в скобках: Мак. л. (макулатурные листы) и М. пр.
(Мурр продолжает); кроме того, разорванная книга скорее всего даже не поступала в продажу, поскольку о ней никому ничего не известно.
Друзьям капельмейстера будет даже любезен вандализм кота в обращении с литературными сокровищами ― ведь таким образом им удастся узнать некоторые довольно любопытные подробности из жизни этого человека по-своему, пожалуй, далеко не заурядного.
Издатель надеется на милостивое снисхождение.
Нельзя не признать, наконец, и того, что авторы нередко обязаны своими смелыми идеями, самыми необыкновенными оборотами речи милейшим наборщикам, которые так называемыми опечатками способствуют полету фантазии. Возьмем, к примеру, вторую часть написанных издателем «Ночных рассказов».
Он упоминает в них о больших боскетах, находящихся в саду. Наборщик решил, что это недостаточно гениально, и вместо слова «боскетах» набрал «каскетках».
В рассказе «Мадемуазель до Скюдери» стараниями наборщика, который, должно быть, желал пошутить, упомянутая мадемуазель оказалась не в черном, тяжелого шелка платье, а в черном халате и т. д.
Но ― каждому свое! Ни коту Мурру, ни безвестному биографу капельмейстера Крейслера незачем рядиться в чужие перья, а потому издатель покорнейше просит благосклонного читателя, прежде чем он примется за чтение этого сочиненьица, произвести: некоторые поправки, чтобы у него не составилось мнение об обоих авторах ни хуже, ни лучше того, какого они заслуживают.
Правда, здесь приводятся лишь самые существенные ошибки, что до более мелких, то мы надеемся на милость благосклонного читателя [2].
Таб.1
В заключение издатель должен сообщить, что он лично познакомился с котом Мурром и считает его мужчиной приятным и ласковым в обхождении. Портрет, помещенный в начале книги, поразительно схож с оригиналом.
Берлин, ноябрь 1819 г.
Э. Т. А. Гофман.
ВВЕДЕНИЕ АВТОРА
С робостью, с трепетом в сердце отдаю я на людской суд страницы моей жизни, моих страданий, надежд, страстных желаний, кои в сладостные минуты досуга и поэтического вдохновения излились из сокровенной глубины моей души.
Устою ли я перед строгим судом критики? Но я писал эти строки для вас, чувствительные души с младенчески чистыми помыслами, для вас, родственные, преданные сердца, да, для вас писал я эти строки, и единственная драгоценная слеза, если она выкатится из ваших глаз, послужит мне утешением, исцелит раны, нанесенные холодными укорами жестокосердых рецензентов!
Берлин, май (18..).
Мурр
Etudiant en belles lettres [3].
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
- (не предназначенное для печати)
- С уверенностью и спокойствием, свойственными подлинному гению, передаю я миру свою биографию, чтобы все увидели, какими путями коты достигают величия, чтобы все узнали, каковы мои совершенства, полюбили, оценили меня, восхищались мною и даже благоговели предо мной.
- Ежели кто и дерзнет подвергнуть сомнению высокие достоинства этой замечательной книги, то пусть не забывает, что ему придется иметь дело с умным котом, у коего есть в запасе острый язык и не менее острые когти.
Берлин, май (18..).
Мурр
Homme de lettres trиs renomme [4].
Источник: https://lib-king.ru/75787-zhiteyskie-vozzreniya-kota-murra.html
Эрнст Гофман — Житейские воззрения Кота Мурра
ПРИМЕЧАНИЕ
Этого еще не хватало! Даже то предисловие автора, которое не было предназначено для печати, оказалось напечатанным! Остается только просить благосклонного читателя, чтобы он не слишком строго судил литературного кота за несколько спесивый тон его предисловия и принял во внимание, что ежели раскрыть истинный смысл кое-каких смиренных предисловий других более конфузливых авторов, то они мало чем будут отличаться от этого.
Издатель.
Раздел первый.
ОЩУЩЕНИЯ БЫТИЯ. МЕСЯЦЫ ЮНОСТИ
Есть все-таки в жизни нечто прекрасное, изумительное, возвышенное! «О сладостная привычка бытия!» ― восклицает некий нидерландский герой в известной трагедии.
То же ощущаю и я, но не как тот герой в горестный миг расставания с жизнью, ― нет! Напротив, меня всего пронизывает радостная мысль, что ныне я вполне сроднился с этой сладостной привычкой и не имею ни малейшего желания когда-либо расставаться с нею.
И я полагаю, что духовная сила, незримая, таинственная власть, или как еще там именуют главенствующее над нами начало, навязавшее мне, так сказать, помимо моей воли, упомянутую привычку, навряд ли руководствовалось при этом худшими намерениями, нежели тот приветливый господин, к которому я попал в услужение и который никогда не позволит себе вырвать у меня из-под носа рыбное филе, раз уж оно пришлось мне по вкусу.
О природа, святая, великая природа! Каким блаженством и восторгом переполняешь ты взволнованную грудь мою, как овевает меня таинственный шелест твоего дыхания!.. Ночь несколько свежа, и я хотел бы… Впрочем, ни тем, кто прочитает, ни тем, кто не прочитает эти строки, не понять моего высокого вдохновения, ибо никому не ведомо, как высоко я воспарил!..
Вскарабкался, было бы вернее сказать, но ни один поэт не станет упоминать о своих ногах, будь их у него даже целых четыре, как у меня, все твердят лишь о крыльях, даже если они не выросли у них за спиной, а приделаны искусным механиком.
Надо мной распростерся необъятный свод звездного неба, полная луна бросает на землю яркие лучи, и, залитые искрящимся серебряным сиянием, вздымаются вкруг меня крыши и башни! Постепенно умолкает шумная суета на улицах внизу, все тише и тише становится ночь, плывут облака, одинокая голубка порхает вокруг колокольни и, робко воркуя, изливает свою любовную жалобу…
Что, если бы милая крошка приблизилась ко мне? В груди у меня шевелится дивное чувство, какой-то сладострастный аппетит с непобедимой силой влечет меня вперед, к ней! О, если бы прелестное создание спустилось ко мне, я прижал бы его к своему истосковавшемуся по любви сердцу и уж, конечно, ни за что бы не выпустил.
Но ах! ― вот она впорхнула в голубятню, неверная, и оставила меня на крыше, одинокого, в тоске и безнадежности! Как редко, однако, встречается истинное сродство душ в наш убогий, косный, себялюбивый век!
Неужто в хождении по земле на двух ногах столько величия, что порода, именуемая человеком, вправе присвоить себе власть над всеми существами, гуляющими на четвереньках, и притом более прочно и устойчиво, чем она? Но я знаю, люди мнят, будто они всемогущи, только из-за того, что у них в голове якобы заключено нечто, называемое Разумом. Не могу себе ясно представить, что именно они под этим понимают, уверен лишь в одном: если, как я могу заключить по отдельным речам моего хозяина и благодетеля, разум не что иное, как способность поступать сознательно и не допускать никаких безумств, то тут я, пожалуй, перещеголяю любого человека. И вообще я считаю, что сознание лишь благоприобретенная привычка. Ведь в минуту рождения мы не осознаем, зачем и как появились на свет. Со мною по крайней мере обстоит именно так, и, насколько мне известно, ни один человек в мире сам не помнит, как и где он родился, а узнает это лишь из преданий, да и то чаще всего весьма недостоверных.
Города оспаривают друг у друга честь слыть родиной великих людей, но поскольку я ничего положительного о своем рождении сказать не могу, навеки останется невыясненным, увидел ли я свет в погребе, на чердаке или в дровяном сарае, вернее даже, не я увидел, а меня впервые увидела моя милая маменька.
Ибо, как то свойственно нашей породе, глаза мои в ту пору были затянуты пеленой. Будто сквозь сон вспоминаю какие-то фыркающие шипящие звуки, раздававшиеся вокруг меня, ― такие же звуки издаю я сам, почти против воли, когда злюсь.
Более отчетливо, почти с полной ясностью, помню себя в каком-то очень тесном помещении с мягкими стенками; едва переводя дыхание, я в страхе и тоске издаю слабые жалостные стоны. Вдруг что-то приближается ко мне, весьма неделикатно хватает меня за животик, и тут я впервые воспользовался дивной силой, какою одарила меня природа.
Из заросших пушистой шерстью передних лапок я тотчас же выпустил острые, гибкие коготки и вонзил их в схватившее меня нечто, как я узнал позднее ― руку человека.
Рука извлекла меня из моего убежища, бросила на пол, и тут же я почувствовал два резких удара по щекам, на которых теперь, скажу без ложной скромности, выросли роскошные бакенбарды. Насколько я теперь понимаю, рука, уязвленная мускульной игрой моих лапок, наградила меня двумя пощечинами.
Так я впервые познал связь между нравственной причиной и ее следствием, и именно нравственный инстинкт заставил меня втянуть назад когти так же поспешно, как я их выпустил. Впоследствии эту мою способность ― быстро прятать когти ― с полным основанием признавали за выражение крайней bonhomie [5] и любезности, а меня самого прозвали «бархатной лапкой».
Как сказано, рука бросила меня на землю.
Но тут же снова взяла мою голову и придавила вниз так, что я попал мордочкой в какую-то жидкость, и сам не знаю, что меня к тому побудило, вероятно, врожденный инстинкт, ― начал лакать, отчего почувствовал необыкновенную приятность.
Теперь я понимаю, что меня ткнули носом в сладкое молоко, что я был голоден и, по мере того как пил, постепенно насыщался. Так после нравственного наступил черед и моего физического воспитания.
Еще раз, но более ласково, чем прежде, две руки подняли меня и уложили на мягкую, теплую постельку. Я испытывал все большее довольство и начал выражать переполнявшее меня блаженство теми особенными, лишь нашей породе свойственными звуками, которые люди довольно метко обозначают словом «мурлыканье».
Итак, я гигантскими шагами шествовал вперед по стезе познания мира.
Какой бесценный дар небес, какое огромное преимущество уметь выказывать внутреннее физическое довольство звуками и телодвижениями! Сперва я только мурлыкал, позднее пришло уменье неподражаемо извивать хвост самыми затейливыми кольцами, и, наконец, я овладел чудесным даром ― единственным словечком «мяу» высказывать радость, боль, наслаждение и восторг, страх и отчаяние, словом, самые разнообразные оттенки ощущений и страстей. Чего стоит человеческий язык по сравнению с этим простейшим из простейших средств для того, чтобы заставить понять себя? Вернемся, однако же, к достопримечательной, поучительной истории моей богатой событиями юности.
Источник: https://mybrary.ru/books/fantastika-i-fjentezi/fjentezi/page-2-73347-ernst-gofman-zhiteiskie-vozzreniya-kota-murra.html
Читать онлайн "Житейские воззрения Кота Мурра" автора Гофман Эрнст Теодор Амадей — RuLit — Страница 1
Гофман Эрнст Теодор Амадей
Житейские воззрения кота Мурра
- Гофман
- Житейские воззрения кота Мурра
- Раздел первый
- ОЩУЩЕНИЯ БЫТИЯ. МЕСЯЦЫ ЮНОСТИ
PS Это уж слишком! Даже предисловие автора, которое не было предназначено для печати, оказалось напечатанным! Остается только просить благосклонного читателя, чтобы он не слишком строго судил литературного кота за несколько спесивый тон его предисловия и принял во внимание, что ежели раскрыть штинныи смысл кое-каких смиренных предисловии других, более конфузливых авторов, то снимало чем будут отличаться от этого. Издатель.
Естъ все-таки в жизни нечто прекрасное, изумительное, возвышенное! «О, сладостная привычка бытия!» — восклицает некий нидерландский герой в известной трагедии.
То же ощущаю и я, но не как тот герой в горестный миг расставания с жизнью, -нет! Напротив, меня всего пронизывает радостная мысль, что ныне я вполне сроднился с этой сладостной привычкой и не имею ни малейшего желания когда-либо расставаться с нею.
И я полагаю, что духовная сила, незримая, таинственная власть или как еще там именуют главенствующее над нами начало, навязавшее мне, так сказать, помимо моей воли, упомянутую привычку, навряд ли руководствовалось при этом худшими намерениями, нежели тот приветливый господин, к которому я попал в услужение и который никогда не позволит себе вырвать у меня из-под носа рыбное филе, раз уж оно пришлось мне по вкусу.
О природа, святая, великая природа! Каким блаженством и восторгом переполняешь ты взволнованную грудь мою, как овевает меня таинственный шелест твоего дыхания!.. Ночь несколько свежа, и я хотел бы… Впрочем, ни тем, кто прочтет, ни тем, кто не прочтет эти строки, не понять моего высокого вдохновения, ибо никому не ведомо, как высоко я воспарил!..
Вскарабкался, было бы вернее сказать, но ни один поэт не станет упоминать о своих ногах, будь их у него даже целых четыре, как у меня, все твердят лишь о крыльях, даже если они не выросли у них за спиной, а только приделаны искусным механиком.
Надо мной распростерся необъятный свод звездного неба, полная луна бросает на землю яркие лучи и, залитые искрящимся серебряным сиянием, вздымаются вкруг меня крыши и башни! Постепенно умолкает шумная суета на улицах внизу, все тише и тише становится ночь, плывут облака, одинокая голубка порхает вокруг колокольни и, робко воркуя, изливает свою любовную жалобу…
Что, если бы милая крошка приблизилась ко мне? В груди у меня шевелится дивное чувство, какой-то сладострастный аппетит с непобедимой силой влечет меня вперед, к ней! О, если бы прелестное создание спустилось ко мне, я прижал бы его к своему истосковавшемуся по любви сердцу и, уж конечно, ни за что бы не выпустил.
Но ах! — вот она впорхнула в голубятню, неверная, и оставила меня на крыше, одинокого, в тоске и безнадежности! Как редко, однако, встречается истинное сродство душ в наш убогий, косный, себялюбивый век!
Источник: https://www.rulit.me/books/zhitejskie-vozzreniya-kota-murra-read-48959-1.html
«Житейские воззрения Кота Мурра» Гофмана в кратком содержании
При подготовке к печати записок Мурра, потомка прославленного Гинца фон Гинценфельда, издатели обратили внимание на присутствие в рукописи явно посторонних фрагментов — отрывков из опубликованного ранее повествования о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагаме. Страницы эти оказались в рукописи Мурра по той простой причине, что Кот использовал их — распотрошив книгу из библиотеки своего хозяина Абрагама — в качестве промокательной бумаги. По странному совпадению, многие эпизоды жизнеописания Крейслеpa дополняют
события, изложенные Котом Мурром, — но это сущая случайность, поскольку Мурр придерживался строгой хронологии, а страницы из книги вырывались им произвольно. Тем не менее издатель оставил все как есть — на том основании, что именно Крейслеру маэстро Абрагам вверил заботу о Коте Мурре, удаляясь от двора князя Иринея.
Князь имел некогда пусть миниатюрное, но собственное княжество, потерянное им после роспуска Бонапартом прусской администрации в Польше. Наиболее влиятельными лицами при дворе были советница вдова Бенцон и маэстро Абрагам, слывущий магом и алхимиком.
Органный мастер и настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и устроителя фейерверков и парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после его смерти странствовал по Европе, но затем снова призван служить при дворе поселившегося в Зигхартсвейлере Иринея.
Еще одно влиятельное — но совершенно в ином роде — лицо при дворе, возбуждающее в свите самые противоречивые чувства, это капельмейстер Иоганнес Крейслер, дающий уроки музыки дочери князя принцессе Гедвиге и ее подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Рано осиротевший, Крейслер был воспитан и обучен нотной грамоте маэстро Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим другом.
Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и Кот Мурр. Он полагает, что родился в доме маэстро, причем не иначе как на чердаке ; между тем слепым котенком, вкупе с братьями и сестрами, он был подвергнут утоплению в реке и, чудом не захлебнувшись, вытащен из воды за шкирку проходившим по мосту Абрагамом.
Воспитание в традициях Руссо, наряду с тягой к письменному столу маэстро и книгам на столе, привело к тому, что Мурр очень скоро выучился читать, а затем и писать. Первыми литературными опытами Кота были дидактический роман «Мысль и чутье, или Кот и Пес» , политический трактат «К вопросу о мышеловках» и трагедия «Кавдаллор — король крысиный».
Увы, тетрадь со стихами Мурра, данная на прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя профессору эстетики Логарио, и тот наябедничал на феноменально одаренного Кота маэстро Абрагаму.
Маэстро обеспокоен тем, что киска более озабочена изящной словесностью, нежели мышами, и закрывает Мурру доступ к чтению, «Что может причинить гению большую боль, чем видеть себя непризнанным и даже осмеянным!» — сетует Мурр, но утешается тем, что еще вольнее в результате стал творить его собственный разум.
Похожие переживания испытывает и капельмейстер Крейслер. Он тяготится своей ролью при дворе, светским этикетом и лицемерием. «В жилах этого молодого человека струится одна только музыка», — перефразирует он описание некоего старинного инструмента в музыкальном лексиконе.
Утешением служит Крейслеру общество милой фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам. К их уединенным занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь.
Принцесса признается Крейслеру в причине своего смятения от появления его при дворе: сердце ее терзается воспоминанием о придворном живописце, сошедшем с ума от любви к ее покойной матери; множество дивных портретов княгини украшают стены замка до сих пор, внушая Гедвиге мысль о том, что человек рожден для жизни лучшей, чем та, которую ведет она. «Любовь артиста! — восклицает Гедвига. — О, это прекрасный, небесный сон — но только сон, только тщетная мечта!..»
История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко взволновала Крейслера. Неземная музыка и неземная любовь — вот и все, что имеет истинную ценность, не подвержено сомнениям и насмешкам, с коими он взирает на все кругом.
Доверительно беседуя с маэстро Абрагамом, он находит в нем полного союзника.
В жизни маэстро было две минуты счастья: когда он внимал звукам старинного органа в удаленном от мирской суеты аббатстве и когда с ним была его Кьера, его юная ассистентка в фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена.
Благодаря ее пророческому дару и магнетическому воздействию на людей, даже на большом расстоянии, фокусник и механик Абрагам и был приближен ко двору старого князя. Недолго длилось блаженство: вскоре после смерти князя Кьера бесследно исчезла. Эта сердечная рана поныне не зажила.
…Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили мартовские иды — и на одной из ночных прогулок по крыше он встречает очаровательную кошечку по кличке Мисмис. Первое любовное свидание прерывают и омрачают два ее отвратительных кузена: они жестоко избивают Мурра и сбрасывают его в сточную канаву.
Образ Мисмис преследует его, он слагает в ее честь гимны и мадригалы. Плоды его вдохновения оплачены сполна! Мурр и Мисмис вновь встречаются под луной, никто им не препятствует петь дуэтом. Кот решается применить радикальное средство от последующих амурных терзаний: предлагает своей Прекрасной Даме лапу и сердце.
О Боги! Она — согласна!.. Однако в жизни всякого поэта часы блаженства скоротечны: Мисмис изменяет Мурру с пестрым котом-ловеласом. Объяснение супругов протекает на диво спокойно; оба признаются друг Другу в сердечном охлаждении — и решают идти далее каждый своим путем.
Мурр возвращается к наукам и изящным искусствам с еще большим рвением, чем до встречи с Мисмис…
Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии принц Гектор, потомок знатного и богатого рода, за которого князь Ириней задумал выдать дочь. На балу Гедвига ведет себя более чем странно, шокируя весь двор: она три раза кряду пляшет с принцем лихой итальянский танец, совсем не свойственный ее природе. Принц ей совсем не мил — но оказывает на нее какое-то демоническое воздействие.
Сильное впечатление производит принц и на Юлию: она в беседе с матерью уподобляет его взгляд огненному взору василиска. Советница Бенцон смеется: сразу двум девицам милый принц кажется чудовищем — что за глупости! Нет, это голос сердца, уверяет мать Юлии.
После бала ей снился принц, под видом капельмейстера Крейслера заключивший ее в объятья со словами: «Ты уже убита — и отныне должна быть моей!» От этих посягательств ее избавляет во сне истинный, а не мнимый Крейслер — благодетельный дух замка, призванный оградить и ее и принцессу Гедвигу от злых чар.
Советница Бенцон толкует этот сон на свой лад: Иоганнес Крейслер — человек, вносящий разлад в жизнь при дворе князя. Мало ей маэстро Абрагама — теперь еще и этот музыкант! Она обязана вмешаться в развитие событий!..
Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору питает и Крейслер. Абрагам согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с Гедвигой он готов заключить лишь по расчету, в действительности у него виды на Юлию. Разумеется, Крейслер должен вступиться за ее честь, но обычное оружие здесь неуместно.
Маэстро Абрагам вручает другу миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на которое повергнет Гектора в ужас и обратит его в бегство. Предсказание сбывается в точности. Но и капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке находят его шляпу со следами крови. Ясно, что кто-то — скорее всего, адъютант Гектора — пытался его убить.
Но убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже след простыл…
Новый приятель Мурра черный кот Муций упрекает его: «Вы бросились из одной крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в отвратительного филистера, чьи действия зависят от привходящих обстоятельств, а не от голоса чести.
Ваше уединение вас не утешит, но еще больше вам навредит!» Муций рекомендует Мурра своим друзьям — кошачим буршам, принимающим его как собрата, распевая «Gaudeamus igitur» и прочие гимны.
Их кружок распадается после нескольких спевок на крыше: обитатели дома травят буршей гнусными собаками, вследствие чего отдает Богу душу славный Муций. На тризне Мурр знакомится с прелестной маленькой кошечкой Миной.
Он готов ринуться на штурм ее сердца — и вдруг видит поодаль Мисмис, о которой и думать позабыл. Мисмис останавливает Мурра: «Мина — твоя дочь!» Кот возвращается к себе под печку, дивясь причудам и превратностям судьбы…
Крейслер — о чем он извещает в письме маэстро Абрагама — нашел приют в монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере происходят в его отсутствие бурные события, виновник всего этого впервые испытывает душевное равновесие и посвящает себя музыке.
Во сне ему видится Юлия — ангельская дева, поющая неслыханной красоты «Agnus Dei»; проснувшись, Крейслер записывает эту музыку, сам до конца не веря в то, что он — ее автор. Он готовится принять монашеские обеты — но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец Киприан, назначенный самим римским папой.
Мрачный аскет, он решительно меняет уклад жизни в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых обстоятельствах музыка в его душе заглохнет.
Ночью в аббатстве совершается отпевание — в покойнике Крейслер узнает адъютанта принца Гектора, которого он убил, защищаясь от его нападения в Зигхартсвейлерском парке… Капельмейстер догадывается, что оказался вовлечен в некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец Киприан, — о чем без обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах мгновенно преображается и, преисполненный духа кротости и любви, рассказывает Крейслеру повесть своей жизни, проливающую свет и на многое, касающееся обитателей замка, где еще недавно искал вдохновения наш музыкант.
В молодости отец Киприан, наследник могущественного государя, и его младший брат были на военной службе в Неаполе. Будущий аббат вел образ жизни самый распутный, не пропуская ни одной красотки.
Однажды на улице какая-то старуха цыганка предложила ему познакомиться с дамой не только прекраснейшей, но и равной принцу по происхождению. Антонио счел старуху за обыкновенную сводню. Каково было изумление принца, когда, спустя несколько дней, он встретил старуху в обществе самой чудесной из виденных им дам.
Молодую даму звали Анджела Бенцони, она родилась от внебрачной связи двух весьма знатных особ и — плод преступной любви — определена была жить вдали от дома, до особых распоряжений, под присмотром своей заботливой няни-цыганки, принятой принцем за сводню. Анджела ответила взаимностью на чувства Антонио, и их тайно обвенчали в капелле Сан-Филиппо.
Раскрыв эту тайну и увидев жену старшего брата, принц Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио застиг его в покоях Анджелы. Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы Антонио всыпал яд, но и сам пал замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом исцеленный, Антонио дал обет замаливать свой грех в монастыре.
В ту пору в Италии оказался маэстро Абрагам, под видом фокусника Северина искавший милую Кьяру. Старуха цыганка вручила ему миниатюрный двойной портрет, где, между изображениями Антонио и Анджелы, хранилось письменное свидетельство о двойном убийстве.
Все изложенное, как мы видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту минуту, когда Крейслер показал ему сие неотразимое оружие, полученное из рук маэстро Абрагама; и влияние, коим пользовалась при дворе князя советница Бенцон, мать внебрачной его дочери; и ее догадки на тот счет, что старый фокусник знает о ней нечто важное… и еще многое, многое иное.
Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти в повести все самое главное, она неожиданно обрывается. Неожиданно — как решение принцессы Гедвиги выйти замуж за немилого ей Гектора.
Неожиданно — как возвращение капельмейстера Крейслера в замок, его отказ от служения Богу и музыке ради любви Юлии.
Неожиданно — как отъезд маэстро Абрагама за границу, похоже, на новые поиски «Невидимой Девушки»…
Неожиданно — как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на порог славы и еще более поразительных свершений.
(No Ratings Yet) «Житейские воззрения Кота Мурра» Гофмана в кратком содержании
Источник: https://home-task.com/zhitejskie-vozzreniya-kota-murra-gofmana-v-kratkom-soderzhanii/
Загрузка...
