Краткое содержание лесков соборяне за 2 минуты пересказ сюжета

Предмет рассказа составляет «житье-бытье» представителей старгородской «соборной поповки»: протоиерея Савелия Туберозова, священника Захария Бенефактова и дьякона Ахиллы Десницына. Бездетный Туберозов сохраняет весь пыл сердца и всю энергию молодости. Личность Бенефактова — воплощенная кротость и смирение. Дьякон Ахилла богатырь и прекрасно поет, но из-за своей увлеченности получает прозвище «уязвленного». Предводитель дворянства привозит из Петербурга три трости: две с одинаковыми золотыми набалдашниками и одну с серебряным для Ахиллы, чем наводит на по-повку «сомнение». Туберозов увозит обе трости в город и на своей гравирует «Жезл Ааронов расцвел», а на трости Захарии — «Даде в руку его посох». Ахиллову трость он прячет под замок, потому как она не полагается ему по сану. «Легкомысленная» реакция Ахиллы приводит к тому, что отец Савелий с ним не разговаривает. Со времени своего рукоположения Туберозов ведет «демикотоновую» книгу, куда записывает, как «прекраснодушна» его супруга Наталья Николаевна, как он знакомится с барыней Плодомасовой и её слугой-карликом Николаем Афанасьевичем, как бедняк Пизонский пригревает мальчика-сироту. Последняя история служит основой для проповеди, за которую, а также за неподобающее отношение к раскольникам, на протопопа пишут доносы. Ахилла «уязвлен» учителем Варнавой Пре-потенским, который ставит опыты над утопленником. В день Мефодия Песношского, когда «пейзаж представляет собой простоту жизни, как увертюра представляет музыку оперы», жители Старгорода идут купаться. Выезжающий на красном коне из реки Ахилла рассказывает, что отобрал у учителя Варнавки кости покойника, но их снова украли. Лекарь стращает дьякона незнакомыми словами, тот обещает «выдушить вольнодумную кость» из города и просит называть себя «Ахиллой-воином». Валериан Николаевич Дарьянов приходит к просвирне Препотенской, где застает её сына Варнаву. Тот сообщает, что математически доказал Туберозову «неверность исчисления праздничных дней» и считает, что такие, как протопоп, замедляют «революцию» и вообще служат в тайной полиции. Когда мать отдает Ахилле кости, Препотенский отправляется к акцизнице Дарье Николаевне Бизюкиной, и та дает ему платок на шею, чтобы, когда Ахилла его бил, было «мягко и небольно». Варнава возвращает кости, мать их хоронит, но свинья выкапывает, Препотенский дерется с Ахиллой. Разговор Варнавы слышит ученица Туберозова Серболова, которая призывает Препотенского не огорчать мать. Просвирня признает, что сын её добрый, но испорченный и, в то время как он кормит её лошадиной ветчиной, поит его наговорной водой. Когда к просвирне приходит Туберозов, Препотенский достает кости, укладывает их на голову и показывает протопопу язык. Но перед Варнавой предстает грозный дьякон, и учитель отдает кости акцизничихе Бизюкиной, говоря, что за ним гонятся шпионы и духовенство. Муж Бизюкиной щелкает на дьякона челюстями скелета, и от камня Ахиллы его спасает защита Туберозова. Протопоп боится, что этой историей смогут воспользоваться «дурные люди». Ахилла приводит к протопопу Данилку, который утверждает, что долгожданный дождь прошел лишь благодаря природе. Протопоп выгоняет еретичествующего Данилку и призывает Ахиллу не свирепствовать. Но дьякону «утерпеть невозможно», и он в своем «радении» полагается лишь на силу, объясняя Данилке, что наказал его по «христианской обязанности». Мещане считают, что Данилка только повторяет слова действительно заслужившего наказание Варнавы. На именины исправницы приезжает плодомасовский карлик с сестрой. Николай Афанасьевич рассказывает, как покойная хозяйка-«утешительница» Марфа Андреевна отпускает на волю всю его родню и тем самого «ожесточает», как хочет женить Николая Афанасьевича на карлице-чухонке и торгуется с её хозяйкой, как «карла Николавра» встречается и разговаривает с самим государем. Отец протопоп признается предводителю Туганову, что жизнь без идеалов, веры и почтения к предкам погубит Россию, и пришло время «долг исполнять». Тот называет его «маньяком». В город приезжают «неприятные лица» — ревизор князь Борноволоков, университетский товарищ Бизюкина, и Измаил Термосесов, шантажирующий князя его «революционным» прошлым. Готовясь к встрече гостей, жена Бизюкина, наслышанная о вкусах «новых» людей, выбрасывает из дома все «излишнее» убранство, снимает со стены образ, разыгрывает занятие с дворовыми детьми и даже специально пачкает руки. Но Термосесов удивляет хозяйку словами о необходимости службы и вреде созидающей грамоты во времена разрушения. Он заставляет её переодеться и вымыть руки, в ответ Бизюкина влюбляется в гостя. Термосесов клянется отомстить её злейшим врагам дьякону и протопопу. Он предлагает Борноволокову тактику, которая докажет допустимость религии лишь как одной из форм администрации и вредность независимых людей в духовенстве. Ревизор уполномочивает его действовать. Термосесов знакомится с Варнавкой и заставляет «гражданина» Данилку подписать жалобу ревизору на Ахиллу. Воспользовавшись услугами почтмейстерши, Термосесов приказывает Борноволокову упомянуть о нем в письме как об «опасном человеке», так как мечтает получить «хорошее место», заставляет подписать донос на Туганова и Савелия и требует отступных денег. Препотенский вспоминает «Дым» Тургенева и ратует за естественные права. Отец Савелий решается на «задуманное», бросает курить, отказывается давать показания относительно «соблазнительных» поступков Ахиллы и уезжает к благочинию. На обратном пути он чуть не погибает в грозе и, чувствуя, что отныне живет не свою, а вторую жизнь, требует, чтобы все чиновники города пришли на литургию. Поучение в городе воспринимают как революцию. Термосесов и Борноволоков разъезжаются. Протопопа забирают в губернский город, и для него начинается не жизнь, а «житие». За него пытаются заступаться Ахилла и Николай Афанасьевич, но Савелий не хочет виниться, и его назначают причетником. На именинах почтмейстерши, в пылу спора о храбрости Препотенский пытается потянуть за ус майора, но устраивает скандал, пугается и убегает из города. Приехавшая к мужу Наталья Николаевна работает не щадя себя, заболевает, просит прощения у Савелия и перед смертью видит во сне Ахиллу, который призывает её молиться о муже: «Господи, ими же веси путями спаси». После похорон карлик дает протопопу мирскую просьбу о его помиловании, но протопоп отказывается повиниться, так как «закон не позволяет». Но соглашается повиниться, если ему прикажут. Рачительный Николай Афанасьевич добывает приказ, но Савелий и тут действует по-своему, и его хотя и освобождают, но накладывают «запрещение». По дороге домой карлик смешит Савелия рассказами о новой собачке Ахиллы Какваске. Ахилла остается жить с Савелием, который практически не выходит на улицу, но архиерей забирает дьякона в синод. В письмах протопопу Ахилла упоминает о Варнаве, который женился и нередко бывает бит, и Термосесове, служившем на «негласной» службе, но попавшемся на фальшивых деньгах. Вернувшись, Ахилла употребляет «пустые» словечки «ву пердю», «хвакт» и «ерунда», и утверждает, что бога нет, а человек трудится для еды. После слов Савелия дьякон раскаивается: «душе его надо было болеть и умереть, чтобы воскреснуть». В ночь смерти Туберозова карлик привозит разрешение от «запрещения» и протопоп предстает в гробу в полном облачении. Ахилла погружается в себя, называет усопшего «мучеником», потому как понимает, о чем заботился покойный, и произносит всего лишь одну фразу на многолюдных похоронах: «Но возрят нань его же прободоша». Ахилла чрезвычайно уязвлен кончиной Савелия, не выходит из дома и даже обвиняет нового протопопа Иордиона Крацианского в «поважности». Дьякон продает все имущество и, решив построить Савелию собственный монумент, уезжает к Туганову за советом. Но там обнаруживает, что съел деньги вместе с лепешками. Туганов дает ему денег, и Ахилла устанавливает на кладбище пирамиду с херувимами, всем своим видом подтверждающую «возвышенную чувствительность» дьякона. Умирает Николай Афанасьевич, и Ахилла справедливо уверен, что «она» вскоре придет за ним и Захарием. Весной в городе появляется ужасный «черт», который, в числе прочих злодеяний, ворует кресты с кладбища и портит памятник протопопу. Ахилла клянется отомстить, подкарауливает «черта» на кладбище, ловит и всю ночь не выпускает из канавы, сильно замерзнув. «Черт» оказывается переодетым Данилкой, и, чтобы успокоить толпу, Ахилла демонстрирует его горожанам. Пытается защитить его от наказания, но «падает больным» и вскоре, покаявшись протопопу, умирает. Тихий Захария ненадолго переживает Савелия и Ахиллу, и во время Светлого Воскресения «старгородская поповка» нуждается в полном обновлении.

Краткое содержание «Соборяне» ЛесковаЛесков Н.С.Стр. 1

Краткое содержание «Соборяне» ЛесковаЛесков Н.С.Стр. 2

Краткое содержание «Соборяне» ЛесковаЛесков Н.С.Стр. 3

Источник: https://my-soch.ru/sochinenie/kratkoe-soderzhanie-soboryane-leskova

Краткое содержание рассказа "Старый гений" Лескова: краткий пересказ сюжета, рассказ в сокращении

Художник Ю.Петров

Рассказ «Старый гений» был написан Лесковым в 1884 году. В том же году рассказ был напечатан в журнале «Осколки». В этой статье представлено краткое содержание рассказа «Старый гений» Лескова: краткий пересказ сюжета, рассказ в сокращении.
Смотрите:
Все материалы по рассказу «Старый гений»
Все материалы по творчеству Лескова Действие рассказа происходит во второй половине XIX века.

Однажды пожилая дворянка решает помочь своему знакомому, который должен кому-то крупную сумму денег. Добрая старушка берет кредит в 15 тысяч рублей под залог своего имения и отдает деньги знакомому. Мужчина уезжает в Петербург, после чего перестает отвечать на письма старушки. Женщина понимает, что из-за неуплаты кредита она может потерять свое имение.

В поисках справедливости старушка едет в Петербург, где подает в суд и выигрывает дело. Но решение суда никто не исполняет: чиновники не хотят иметь дело с этим должником из-за его связей. Чиновники объясняют, что у них никак не получается лично вручить повестку господину, а без этого нельзя истребовать долг. Вдобавок старушка узнает, что ее должник собирается уехать за границу.  

Тем временем здесь же, в Петербурге, старушка знакомится с загадочным господином, Иваном Ивановичем. Тот говорит, что с помощью своих гениальных идей умеет решать неразрешимые проблемы. Гений обещает за 500 рублей помочь старушке и вручить повестку негодяю. Старушка сомневается, но в конце концов решает довериться ему. Она платит Ивану Ивановичу 500 рублей. Тот берет себе 200 рублей, а остальные 300 отдает своему напарнику, «сербскому сражателю» (участнику Сербско-турецкой войны). 

На следующий день старушка с мужчинами приезжает на вокзал, где ее должник ждет поезда за границу. «Сербский сражатель» специально устраивает ссору с должником и ударяет его по лицу. Полиция арестовывает обоих.

Полицейский вручает должнику повестку о его долге перед старушкой. Боясь не выехать за границу, тот тут же выписывает старушке чек на 15 тысяч.

Так женщина получает назад свои деньги благодаря гениальной идее Ивана Ивановича.

Конец.

Это было краткое содержание рассказа «Старый гений» Н.С.Лескова: краткий пересказ сюжета, рассказ в сокращении.

Смотрите:
Все материалы по рассказу «Старый гений»
Все материалы по творчеству Лескова

Источник: https://www.literaturus.ru/2017/07/kratkoe-soderzhanie-staryj-genij-leskov-pereskaz-sjuzhet-v-sokrashhenii.html

«Соборяне», краткое содержание по частям романа Лескова

Главные герои – трое «жителей старгородской соборной поповки». Первый – протоиерей Савелий Туберозов. Ему за шестьдесят, он высок и полон, но при этом сохранил бодрость и подвижность. Детей у него не было, что расстраивало их с женой Натальей Николаевной.

Второй – священник Захария Бенефактов, маленький и худой, кроткий и смиренный. Третий – дьяк Ахилла Десницын, бездетный вдовец, богатырь возрастом далеко за сорок, отличавшийся силой и бестолковостью. Человеком он был веселым, смешливым и «безмерно увлекающимся».

Однажды местный предводитель дворянства Плодомасов привез из Петербурга три трости и подарил духовенству. У Туберозова и Бенефактова они были одинаковыми – с набалдашниками из червонного золота. У трости, которая досталась Десницыну, набалдашник был из серебра с чернью.

Как-то ночью Савелию не спалось. Он сел читать собственный дневник, который вел с 4 февраля 1831 года, – с того дня, как его сделали иереем. В частности, там описывалось знакомство Туберозова со старой барыней Марфой Андреевной Плодомасовой и борьба с раскольниками в Старгороде.

Дочитав дневник до конца, протоиерей сделал новую запись. Он рассказал о том, как лекарь с городничим отдали учителю Варнавке Препотенскому труп неизвестного утопленника.

Варнавка сварил тело, а кости отвез в губернский город. Там из них собрали скелет, который Препотенский выставил в окне. Мать учителя эти кости закопала под яблоней. Варнавка их откопал.

Так они несколько раз похищали друг у друга скелет, пока в дело не решил вмешаться Ахилла.

Утром группа старгородцев – градоначальник и его слуги, лекарь и Ахилла – отправились купаться. Дьяк сообщил им, что выкрал у Варнавки скелет. Сделал он это по просьбе лекаря и градоначальника, которые поняли, что совершили глупость, отдав утопленника учителю. Вот только скелет у Ахиллы украли, оставив одну «щиколоточную косточку». Чуть позже выяснилось, что вором был Варнавка.

Днем к учителю Препотенскому пришел Валериан Николаевич Дьяков. Варнавка начал жаловаться гостю на жизнь. По словам Препотенского, «учиться здесь невозможно». Его родная мать не понимает, что скелет утопленника необходим ему для изучения человека.

Также Варнавка рассказал, как «срезал» Туберозова. Протоиерей рассуждал о праздничных днях, которые якобы «заключают в себе что-то особенное этакое».

В доме у Варнавки гостила молодая помещица, вдова Серболова. Вечером к ней зашел Туберозов. Когда и он, и Серболова уже собрались уезжать, появился Варнавка с костями, положенными в неглубокое корыто. Проходя мимо протоиерея, учитель показал ему язык, после чего вышел на улицу. Гости и мать Варнавки отправились за ним. На ближайшем перекрестке учителя встретил Ахилла.

Испугавшийся Варнавка пустился наутек и успел добраться до дома своей подруги Дарьи Николаевны Бизюкиной. Ей он и отдал кости. Ахилла сказал Бизюкиной, что зря она заступилась за учителя. Из дома послышался хохот. Затем муж Бизюкиной показал дьяку в окно череп и стал щелкать его челюстями.

Оскорбленный Ахилла пригрозил всех перебить и попытался кинуть в обидчиков камень, но был остановлен Туберозовым.

Часть вторая

На следующий день Туберозов отслужил обедню и сел дома пить чай. Вскоре пришел Ахилла, державший за ухо мещанина Данилку. Его дьяк обвинил в ереси. Оказалось, Данилка, наученный Варнавкой, говорил на улице, что дождь пошел по естественным причинам, а не благодаря «молебствию». Туберозов приказал Данилку отпустить, а Ахиллу отругал.

Чуть позже в город приехали из Петербурга князь Борноволоков, ревизор, и его секретарь Измаил Термосесов. Они решили остановиться в доме акцизного чиновника Бизюкина, так как были его старыми знакомыми. Когда столичные гости прибыли, сам Бизюкин был в отъезде, поэтому их встретила его супруга Дарья Николаевна.

Она практически сразу влюбилась в Термосесова, который показался ей настоящим мужчиной – решительным и неуступчивым. Помывшись после дороги, Измаил пришел к Бизюкиной. Сперва он начал говорить с ней об избалованности местного слуги Ермошки. Затем быстро перешел от слов к действиям и поцеловал Дарью Николаевну. Потом Термосесов спросил, кто ее злейшие враги.

Бизюкина назвала дьяка Ахиллу и протоиерея Туберозова.

После общения с Дарьей Николаевной Термосесов поговорил с князем Борноволоковым. Измаил настоятельно рекомендовал ревизору взяться первым делом за Туберозова с целью доказать сначала его личную вредность, а после «вредность вообще подобных независимых людей в духовенстве». Борноволоков согласился, уполномочив Термосесова действовать.

В гости к Бизюкиной зашел Варнавка. Учитель познакомился с Термосесовым и рассказал ему о своих горестях. В частности, упомянул о том, как нынешним утром Ахилла схватил мещанина Данилку и привел к Туберозову. Измаила история заинтересовала. Он попросил прислать к нему завтра с утра Данилку. Варнавка пообещал все устроить. Также Термосесов пожелал лично познакомиться с Туберозовым.

Учитель сказал, что нет ничего проще – нужно посетить вечером раут, который устраивает исправник Порохонцев. Там обязательно будет протоиерей. Затем Варнавка отправился за приглашениями. Вернувшись с ними, Препотенский сообщил, что привел Данилку. Термосесов заставил его подать жалобу на имя Борноволокова.

В ней описывалась утренняя история с Ахиллой и упоминался Туберозов, как «поощритель самоуправства».

Часть третья

Бизюкина в сопровождении Термосесова и Варнавки прибыла на раут к исправнице. Мужчин проводили в кабинет, где уже находились предводитель Туганов, Туберозов, дьяк Ахилла, отец Захария и другие.

Варнавка спорил с Тугановым о религии и пьянстве, свободе и равенстве, отмене крепостного права. Предводитель все споры с явным преимуществом выиграл. После отъезда Туганова всеобщим вниманием завладел Термосесов.

Ему даже удалось подружиться с дьяком и отцом Захарией. Только Туберозов не желал с ним сближаться.

Ахилла собрался уходить, но Термосесов ему не позволил. Измаил пытался уговорить дьяка написать донос, но тот не согласился. Термосесов ударил и Ахиллу. Дьяк вышел из беседки, поднял на ноги Варнавку, не успевшего оправиться от удара Измаила, и проводил его до дома.

Перед уходом они столкнулись с вернувшимся из уезда акцизником Бизюкиным.

Туберозов, пришедший под утро домой от исправника, начал жаловаться жене на то, что в России повсеместно распространяется убеждение, будто «развитому человеку “стыдно веровать”». Разбуженная супругом Наталья Николаевна в полусне его речи поняла не до конца. Протоиерей оставил ее досыпать, уйдя курить на крыльцо.

Рассыльный солдат Бизюкина принес Туберозову письмо. В нем протоиерей приглашался к Борноволокову «для дачи объяснений относительно важных предметов, а также соблазнительных и непристойных поступков дьякона Ахиллы Десницына». Туберозов послал ревизору отказ, после чего отправился в «уезд по благочинию».

Перед этим он успел пообщаться с Ахиллой и попросил его быть «посолиднее».

Измаил с утра написал донос на Туберозова и Туганова от имени Борноволокова. Затем пошел к почтмейстерше, с которой сдружился еще на рауте у исправника. Сначала Термосесов дал понять женщине, что ему небезразличны две ее дочери, а на одной из них он даже почти готов жениться.

Затем рассказал, будто Борноволоков за глаза про него плохое говорит. Немногим ранее Термосесов убедился, что почтмейстерша вскрывает чужие письма. Он дал ей бумажку с образцом почерка Борноволокова и попросил проследить за тем, что князь отправляет. Почтмейстерша согласилась.

В тот же день она вручила Измаилу письмо, посланное Борноволоковым кузине. В нем князь жаловался на Термосесова, называл его вором и подлецом. При этом Борноволоков писал, что опасается Измаила, так как он знает о «старых глупостях» князя (имеются в виду давние связи с революционерами). Термосесов снял с письма копию и оставил себе оригинал.

Измаил шантажом заставил князя подписать донос на Туберозова и Туганова. Кроме того, Термосесов устроил свое будущее – взял у Борноволокова 200 рублей наличностью и вексель на 800 рублей, а также позаботился о том, чтобы в дальнейшем получить хорошую должность.

По дороге Савелий попал в страшную грозу, едва не умерев. Вернувшись домой, Туберозов послал записку исправнику Порохонцеву. В ней Савелий сообщал, что собирается завтра «совершить соборне литургию по случаю торжественного дня». Он просил оповестить всех чиновников, чтобы те явились в храм.

Если кто-то не придет, Туберозов доложит начальству.

На другой день протоиерей прочел в церкви проповедь. Он сказал, что чиновники пришли не по собственному желанию, а из-за боязни его угроз. Получается, молитва их – «торговля во храме». После этого даже друзья и приятели Туберозова обвинили его «в неосторожном возбуждении страстей черни».

К Борноволокову прибежал испуганный комиссар Данилка. По его словам, народ ему чуть ли не смертью грозится за то, что он донес на Туберозова. Князь поехал разбираться, а Термосесов навсегда покинул Борноволокова.

Через несколько дней проповедь протоиерея в городе начала забываться. Зато к нему пожаловали квартальный и консисторский чиновник. Они забрали его в губернский город. Народ, собравшийся провожать Туберозова, плакал.

Часть четвертая

Чтобы спасти Туберозова, старгородский судья написал письмо своему другу – губернскому прокурору. Доставить послание доверили Ахилле. Протоиерей, которого за дерзкую проповедь перевели на низшую должность и оставили в губернском городе, от заступничества отказался, но попросил, чтобы к нему приехала жена.

Во время визита к Туберозову Ахилла встретил Термосесова. Перед отъездом Измаила почтмейстерша дала ему альбом, чтобы тот написал какие-нибудь стихи. Термосесов лично его вернуть не успел, поэтому попросил об этом дьяка. Ахилла согласился.

Оказалось, в альбоме Измаил написал оскорбительный стишок. Об этом узнал весь Старгород. Чтобы восстановить репутацию, почтмейстерша пригласила на именины крестницы своего мужа госпожу Мордоконаки – влиятельную петербургскую даму, отдыхавшую неподалеку от Старгорода.

План был прост – попросить важную гостью заступиться за Туберозова.

Там с ним остался Варнавка, не желавший идти домой, так как боялся Ахиллы. Почтмейстерша перед сном решила поговорить с мужем. Дверь в контору была заперта. Оттуда слышалось дыхание двух человек. Ослепленная ревностью почтмейстерша взяла нож, вскрыла дверь и, не узнав в темноте Варнавку, надавала ему пощечин.

Когда правда открылась, учителя прогнали. После этого он покинул Старгород.

Туберозов, будучи в ссылке и не желая повиниться, чтобы получить свободу, снимал каморку у жандарма. Приехавшая к мужу Наталья Николаевна взяла заботы о хозяйстве на себя. Она много работала, из-за чего заболела и умерла.

Часть пятая

К Туберозову приехал карлик Николай Афанасьевич – он когда-то служил у Марфы Андреевны Плодомасовой и очень нравился протоиерею. Карлик привез «мирскую просьбу», подписанную людьми из прихода отца Савелия. Благодаря ей и хлопотам Николая Афанасьевича, Туберозова простили.

Правда, протоиерею нужно было подать записку, что впредь он подобного не совершит, и извиниться за проповедь. Савелий отказался приносить извинения. Карлик решился на хитрость. Он попросил начальство Туберозова приказать ему «повиниться». Приказа ослушаться протоиерей не смог и отправил кому следовало бумагу с подписью «Требованное всепокорнейшее прошение».

Савелия отпустили домой, но за эту «требованность» оставили «на полгода под запрещением».

Вскоре после возвращения Туберозова Ахиллу забрал с собой на заседания в синоде архиерей. Дьяк отправлял протоиерею письма. В одном из них он рассказал, что встретил в Петербурге Варнавку, который женился на местной барыне и сделался несчастным, так как супруга его била.

Сообщил дьяк и о судьбе Термосесова. Измаил попал в острог за выпуск «фальшивых бумажек». Из Петербурга Ахилла вернулся, нахватавшись новомодных слов и идей. Например, дьякон узнал о доказательствах того, что бога не существует. Туберозову удалось наставить засомневавшегося Ахиллу на путь истинный.

Более того – «немудрый Ахилла стал мудр».

Через некоторое время Савелий, «хилый и разбитый событиями», скончался. Карлик Николай Афанасьевич успел добиться того, чтобы с протоиерея сняли «запрещение» раньше срока, поэтому похоронили Туберозова «во всем облачении».

В город прибыл новый протопоп Иродиан Грацианский. Он предложил поставить на могиле Туберозова маленький памятник и собрал по подписке 32 рубля. Ахилла скидываться отказался. Ему хотелось установить большой монумент. Дьякон решил потратить 200 рублей, полученные от продажи всего своего имущества. Он отправился к предводителю Туганову.

Спустя некоторое время после этих событий умер карлик Николай Афанасьевич.

Приближалась весна. Неизвестный, уже ограбивший нескольких горожан и принимаемый всеми за черта, осквернил монумент на могиле Туберозова. Ахилле удалось поймать злодея на кладбище.

Им оказался переодетый в черта мещанин Данилка, который пошел на преступления из-за голода. Когда дьяк ловил черта, то вместе с ним угодил в холодную канаву. Это стало причиной болезни Ахиллы, которая свела его в могилу.

Отец Захария ненамного пережил дьяка и Туберозова, скончавшись во время богослужения по случаю Светлого Воскресения.

• «Леди Макбет Мценского уезда», анализ повести Лескова
• «Человек на часах», анализ рассказа Лескова
• «Запечатленный ангел», краткое содержание по главам повести Лескова
• «Очарованный странник», краткое содержание по главам повести Лескова
• «Запечатленный ангел», анализ повести Лескова
• «Человек на часах», краткое содержание по главам рассказа Лескова
• «Тупейный художник», анализ рассказа Лескова
• «Привидение в Инженерном замке», анализ рассказа Лескова
• «Левша», анализ повести Лескова, сочинение
• «Зверь», анализ рассказа Лескова
• «Леди Макбет Мценского уезда», краткое содержание по главам очерка Лескова
• «Старый гений», анализ рассказа Лескова
• «Очарованный странник», анализ повести Лескова, сочинение
• «Жемчужное ожерелье», анализ рассказа Лескова
• «Однодум», анализ рассказа Лескова

По писателю: Лесков Николай Семёнович

Источник: https://goldlit.ru/leskov/1234-soboryane-kratkoe-soderzhanie

Краткое содержание “Соборяне” Лесков

Предмет рассказа составляет “житье-бытье” представителей старгородской “соборной поповки”: протоиерея Савелия Туберозова, священника Захария Бенефактова и дьякона Ахиллы Десницына.

Бездетный Туберозов сохраняет весь пыл сердца и всю энергию молодости. Личность Бенефактова – воплощенная кротость и смирение.

Дьякон Ахилла богатырь и прекрасно поет, но из-за своей увлеченности получает прозвище “уязвленного”.

Предводитель дворянства привозит из Петербурга три трости: две с одинаковыми золотыми набалдашниками

и одну с серебряным для Ахиллы, чем наводит на поповку “сомнение”. Туберозов увозит обе трости в город и на своей гравирует “Жезл Ааронов расцвел”, а на трости Захарии – “Даде в руку его посох”. Ахиллову трость он прячет под замок, потому как она не полагается ему по сану. “Легкомысленная” реакция Ахиллы приводит к тому, что отец Савелий с ним не разговаривает. Со времени своего рукоположения Туберозов ведет “демикотоновую” книгу, куда записывает, как “прекраснодушна” его супруга Наталья Николаевна, как он знакомится с барыней Плодомасовой и ее слугой-карликом Николаем Афанасьевичем, как бедняк Пизонский пригревает мальчика-сироту.

Последняя история служит основой для проповеди, за которую, а также за неподобающее отношение к раскольникам, на протопопа пишут доносы. Ахилла “уязвлен” учителем Варнавой Препотенским, который ставит опыты над утопленником.

В день Мефодия Песношского, когда “пейзаж представляет собой простоту жизни, как увертюра представляет музыку оперы”, жители Старгорода идут купаться.

Выезжающий на красном коне из реки Ахилла рассказывает, что отобрал у учителя Варнавки кости покойника, но их снова украли.

Лекарь стращает дьякона незнакомыми словами, тот обещает “выдушить вольнодумную кость” из города и просит называть себя “Ахиллой-воином”.

Валериан Николаевич Дарьянов приходит к просвирне Препотенской, где застает ее сына Варнаву.

Тот сообщает, что математически доказал Туберозову “неверность исчисления праздничных дней” и считает, что такие, как протопоп, замедляют “революцию” и вообще служат в тайной полиции.

Просвирня признает, что сын ее добрый, но испорченный и, в то время как он кормит ее лошадиной ветчиной, поит его наговорной водой.

Когда к просвирне приходит Туберозов, Препотенский достает кости, укладывает их на голову и показывает протопопу язык.

Но перед Варнавой предстает грозный дьякон, и учитель отдает кости акцизничихе Бизюкиной, говоря, что за ним гонятся шпионы и духовенство. Муж Бизюкиной щелкает на дьякона челюстями скелета, и от камня Ахиллы его спасает защита Туберозова.

Протопоп боится, что этой историей смогут воспользоваться “дурные люди”. Ахилла приводит к протопопу Данилку, который утверждает, что долгожданный дождь прошел лишь благодаря природе. Протопоп выгоняет еретичествующего Данилку и призывает Ахиллу не свирепствовать.

Но дьякону “утерпеть невозможно”, и он в своем “радении” полагается лишь на силу, объясняя Данилке, что наказал его по “христианской обязанности”. Мещане считают, что Данилка только повторяет слова действительно заслужившего наказание Варнавы. На именины исправницы приезжает плодомасовский карлик с сестрой.

Николай Афанасьевич рассказывает, как покойная хозяйка-“утешительница” Марфа Андреевна отпускает на волю всю его родню и тем самого “ожесточает”, как хочет женить Николая Афанасьевича на карлице-чухонке и торгуется с ее хозяйкой, как “карла Николавра” встречается и разговаривает с самим государем.

Отец протопоп признается предводителю Туганову, что жизнь без идеалов, веры и почтения к предкам погубит Россию, и пришло время “долг исполнять”.

Готовясь к встрече гостей, жена Бизюкина, наслышанная о вкусах “новых” людей, выбрасывает из дома все “излишнее” убранство, снимает со стены образ, разыгрывает занятие с дворовыми детьми и даже специально пачкает руки.

Но Термосесов удивляет хозяйку словами о необходимости службы и вреде созидающей грамоты во времена разрушения. Он заставляет ее переодеться и вымыть руки, в ответ Бизюкина влюбляется в гостя.

Термосесов клянется отомстить ее злейшим врагам дьякону и протопопу.

Он предлагает Борноволокову тактику, которая докажет допустимость религии лишь как одной из форм администрации и вредность независимых людей в духовенстве.

Ревизор уполномочивает его действовать. Термосесов знакомится с Варнавкой и заставляет “гражданина” Данилку подписать жалобу ревизору на Ахиллу.

Воспользовавшись услугами почтмейстерши, Термосесов приказывает Борноволокову упомянуть о нем в письме как об “опасном человеке”, так как мечтает получить “хорошее место”, заставляет подписать донос на Туганова и Савелия и требует отступных денег.

Препотенский вспоминает “Дым” Тургенева и ратует за естественные права. Отец Савелий решается на “задуманное”, бросает курить, отказывается давать показания относительно “соблазнительных” поступков Ахиллы и уезжает к благочинию.

На обратном пути он чуть не погибает в грозе и, чувствуя, что отныне живет не свою, а вторую жизнь, требует, чтобы все чиновники города пришли на литургию. Поучение в городе воспринимают как революцию. Термосесов и Борноволоков разъезжаются. Протопопа забирают в губернский город, и для него начинается не жизнь, а “житие”.

На именинах почтмейстерши, в пылу спора о храбрости Препотенский пытается потянуть за ус майора, но устраивает скандал, пугается и убегает из города.

Приехавшая к мужу Наталья Николаевна работает не щадя себя, заболевает, просит прощения у Савелия и перед смертью видит во сне Ахиллу, который призывает ее молиться о муже: “Господи, ими же веси путями спаси”.

После похорон карлик дает протопопу мирскую просьбу о его помиловании, но протопоп отказывается повиниться, так как “закон не позволяет”. Но соглашается повиниться, если ему прикажут. Рачительный Николай Афанасьевич добывает приказ, но Савелий и тут действует по-своему, и его хотя и освобождают, но накладывают “запрещение”.

По дороге домой карлик смешит Савелия рассказами о новой собачке Ахиллы Какваске. Ахилла остается жить с Савелием, который практически не выходит на улицу, но архиерей забирает дьякона в синод.

В письмах протопопу Ахилла упоминает о Варнаве, который женился и нередко бывает бит, и Термосесове, служившем на “негласной” службе, но попавшемся на фальшивых деньгах.

Вернувшись, Ахилла употребляет “пустые” словечки “ву пердю”, “хвакт” и “ерунда”, и утверждает, что бога нет, а человек трудится для еды.

После слов Савелия дьякон раскаивается: “душе его надо было болеть и умереть, чтобы воскреснуть”. В ночь смерти Туберозова карлик привозит разрешение от “запрещения” и протопоп предстает в гробу в полном облачении.

Ахилла погружается в себя, называет усопшего “мучеником”, потому как понимает, о чем заботился покойный, и произносит всего лишь одну фразу на многолюдных похоронах: “Но возрят нань его же прободоша”.

Ахилла чрезвычайно уязвлен кончиной Савелия, не выходит из дома и даже обвиняет нового протопопа Иордиона Крацианского в “поважности”.

Туганов дает ему денег, и Ахилла устанавливает на кладбище пирамиду с херувимами, всем своим видом подтверждающую “возвышенную чувствительность” дьякона.

Умирает Николай Афанасьевич, и Ахилла справедливо уверен, что “она” вскоре придет за ним и Захарием.

Весной в городе появляется ужасный “черт”, который, в числе прочих злодеяний, ворует кресты с кладбища и портит памятник протопопу.

Ахилла клянется отомстить, подкарауливает “черта” на кладбище, ловит и всю ночь не выпускает из канавы, сильно замерзнув. “Черт” оказывается переодетым Данилкой, и, чтобы успокоить толпу, Ахилла демонстрирует его горожанам.

Пытается защитить его от наказания, но “падает больным” и вскоре, покаявшись протопопу, умирает.

Тихий Захария ненадолго переживает Савелия и Ахиллу, и во время Светлого Воскресения “старгородская поповка” нуждается в полном обновлении.

Источник: https://lit.ukrtvory.ru/kratkoe-soderzhanie-soboryane-leskov/

Краткое содержание: Соборяне

Рассказ пойдет о жизни как она есть Старгородских попов: протоиерея Савелия Туберезова, батюшки Захара Бенефактовича и простого дьяка Ахилла Десницина.

Туберозов был бездетным, но, несмотря на это сохранил энергию молодого парнишки и доброту в сердце. Бенефактов был скрытным человеком, воплощал в себе смирение в этом мире. Дьяк Ахилла бы силен, настоящий богатырь. Он умел красиво петь, именно из-за увлечения к песне получил прозвище «уязвленный».

Главный предводитель Дворянинов привез в Петербург три трости: две были с золотыми ручками, а одна с серебренной, которая досталась Ахилле. Это навело большие сомнения на равенство в поповской жизни. Туберозов, взял две тросточки и увез в город на гравировку. На своем он сделал надпись » Ааронов жезл расцвел», а на трости Захария — «Даде в руку его жезл».

Ахилла полон злости перед учителем Варнавой Препотенским, так как он ставил опыты над утопленником.

Когда наступает день Мифодия Песшонского, все жильцы Старграда идут на реку, дабы искупаться. Ахилла, выезжая на коне из реки, рассказал, что отобрал кости утопленников у учителя, но их опять похители.

Доктор осыпает дьяка словами неизвестного похождения, а тот в свою очередь, обещает прекратить безобразие в городе и просит отныне называет его «Воин-Ахилла». Валериан Николаевич Дарьянов к просвире Препотенской, и застав её детище Варнаву.

Он сообщил, что научным способом расписал Туберозову неверное исчисление праздников, и вообще считает, что такие как он медлят развитие науки. Мать отдала кости утопленника Ахилле. Сам Препотенский отправился к Дарье Бизюкиной, которая дала ему платочек, который носят на шее.

Варнара возвратил кость, его мама их захоронила, но их боров их выкопал. Просвирня расклевывает, что их сын хороший, но очень порченый, в тот период времени, когда он содержит её.

Варнава встречается с дьяком, и получает от него нужные ему кости, которые получает Бизюкина. Он отдал их ей, потому, что за ним может идти слежка со стороны духовников. Прототоп очень боится, что из-за данной ситуации, многие могут воспользоваться моментом.

Ахилла привел Данилку, который подтверждает, что дождь, которого не было очень долго, пришел благодаря природным процессам. Прототоп выгоняет его, считая, что он еретик, и призывает Ахиллу не злорадствовать.

Жители города думают, что Данилка повторяет слова Варнавы.

Тот назвал его Маньяком.В городе появились ревизоры Борноволоков, который был товарищем по университете Бизюкина, а также Термосесов, который любил пошантажировать первого, как прошлым революционером.

Женщина Бизюкина, которая готовилась к встрече, наслышалась о подобаниях людей и начала выбрасывать из дома все ненужные вещи, также снимает иконы со стен. Она активно играет с детишками во дворе, заигравшись, испачкалась. Ее заставили помыть руки, а в отвечая она влюбилась в приехавшего гостя.

Сам Термосесов подтверждает готовность отомстить врагам, дьяку и прототипу. Он рассказал о своих намерениях Борноволкову, и он разрешает ему начать месть.

При знакомстве Термосесова с Варнавой, он заставляет Данила поставить свою подпись под жалованиями ревизора на дьякона. Благодаря услугам почтальонши, он приказал Борноволкову указать его имя в письме, будто он опасный человек. Батюшка Савелий бросил курить, и отказался от слов в сторону Ахиллы, и едет к благочинию.

По дороге обратно он почти не умирает в грозовую погоду, и почувствовал, что живет не своей жизнью, просит всех чиновников прийти к нему на службу. Данные слова в город восприняли как заговор к революции. У Прототопа началось трудное время в жизни. За него идут горой Ахилла и Николай. Сам Савелий не хочет подчинятся, но его считают соучастником.

Наталья Николаевна, которая приехала к мужу, работает не покладая рук, и заболевает. После осложнений, будучи в предсмертном состоянии, ей во сне пришел Ахилла и сказал, чтобы она молилась за мужа. Ахилла начинает жить с Савелием, который боится выходить на улицу, на архиерей забрал его в синоду. В своих письмах Ахилла вспомнил про Варнаву, который уже женился.

Вернувшись из синода Ахилла стал утверждать, что Бога нет, а люди работают ради питания, и высказываясь незнакомыми словами всех удивляет.

Дьяк продал все свои нажитки, для того, чтобы поставить памятник другу, и поехал к Тугонову за дельным словом. Туганов дал ему денег, и Ахилла смог сделать на могиле Савелия, монумент в виде пирамиды. Тут неожиданно умирает Николай Афанасьевич, Ахилла почувствовал, что скоро и его черед. В городе появился человек, ворующий кресты на могилах.

Сам Ахилла сказал, что выведет негодяя на чистую воду. Им является Данилка. Во время празднования Чистого воскресения поповка нуждается в обновлении.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Соборяне». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

Источник: https://biblioman.org/shortworks/leskov/soboryane/

Читать

Николай Лесков

Соборяне

• ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ
• Святейшего Патриарха Московского и всея Руси
• АЛЕКСИЯ II
• ИНФОРМАЦИОННАЯ ПОДДЕРЖКА:

Интернет- портал «Православная книга России» www. pravkniga. ru

Соборяне

Часть первая

Глава первая

Люди, житье-бытье которых составит предмет этого рассказа, суть жители старгородской соборной поповки. Это – протоиерей Савелий Туберозов, священник Захария Бенефактов и дьякон Ахилла Десницын. Годы ранней молодости этих людей, так же как и пора их детства, нас не касаются.

А чтобы видеть перед собою эти лица в той поре, в которой читателю приходится представлять их своему воображению, он должен рисовать себе главу старогородского духовенства, протоиерея Савелия Туберозова, мужем, уже пережившим за шестой десяток жизни.

Отец Туберозов высок ростом и тучен, но еще очень бодр и подвижен. В таком же состоянии и душевные его силы: при первом на него взгляде видно, что он сохранил весь пыл сердца и всю энергию молодости. Голова его отлично красива: ее даже позволительно считать образцом мужественной красоты.

Волосы Туберозова густы, как грива матерого льва, и белы, как кудри Фидиева Зевса[1].

Они художественно поднимаются могучим чубом над его высоким лбом и тремя крупными волнами падают назад, не достигая плеч. В длинной раздвоенной бороде отца протопопа и в его небольших усах, соединяющихся с бородой у углов рта, мелькает еще несколько черных волос, придающих ей вид серебра, отделанного чернью.

Брови же отца протопопа совсем черны и круто заломанными латинскими S-ами сдвигаются у основания его довольно большого и довольно толстого носа. Глаза у него коричневые, большие, смелые и ясные.

Они всю жизнь свою не теряли способности освещаться присутствием разума; в них же близкие люди видали и блеск радостного восторга, и туманы скорби, и слезы умиления; в них же сверкал порою и огонь негодования, и они бросали искры гнева – гнева не суетного, не сварливого, не мелкого, а гнева большого человека.

Захария Бенефактов, второй иерей Старгородского собора, совсем в другом роде. Вся его личность есть воплощенная кротость и смирение. Соответственно тому, сколь мало желает заявлять себя кроткий дух его, столь же мало занимает места и его крошечное тело и как бы старается не отяготить собою землю.

Он мал, худ, тщедушен и лыс. Две маленькие букольки серо-желтеньких волосинок у него развеваются только над ушами. Косы у него нет никакой. Последние остатки ее исчезли уже давно, да и то была коса столь мизерная, что дьякон Ахилла иначе ее не называл, как мышиный хвостик.

Вместо бороды у отца Захарии точно приклеен кусочек губочки. Ручки у него детские, и он их постоянно скрывает и прячет в кармашки своего подрясника. Ножки у него слабые, тоненькие, что называется соломенные, и сам он весь точно сплетен из соломки.

Добрейшие серенькие глазки его смотрят быстро, но поднимаются вверх очень редко и сейчас же ищут места, куда бы им спрятаться от нескромного взора.

По летам отец Захария немножко старше отца Туберозова и значительно немощнее его, но и он, так же как и протопоп, привык держаться бодро и при всех посещающих его недугах и немощах сохранил и живую душу, и телесную подвижность.

1. Третий и последний представитель старогородского соборного духовенства, дьякон Ахилла, имел несколько определений, которые будет нелишним здесь привести все, дабы при помощи их могучий Ахилла сколько-нибудь удобнее нарисовался читателю.
2. Инспектор духовного училища, исключивший Ахиллу Десницына из синтаксического класса[2] за «великовозрастие и малоуспешие», говорил ему:
3. – Эка ты дубина какая, протяженно сложенная[3]!
4. Ректор, по особым ходатайствам вновь принявший Ахиллу в класс риторики[4], удивлялся, глядя на этого слагавшегося богатыря и, изумляясь его величине, силе и бестолковости, говорил:
5. – Недостаточно, думаю, будет тебя и дубиной называть, поелику в моих глазах ты по малости целый воз дров.
6. Регент же архиерейского хора, в который Ахилла Десницын попал по извлечении его из риторики и зачислении на причетническую должность, звал его «непомерным».
7. – Бас у тебя, – говорил регент, – хороший, точно пушка стреляет; но непомерен ты до страсти, так что чрез эту непомерность я даже не знаю, как с тобой по достоинству обходиться.

Четвертое же и самое веское из характерных определений дьякону Ахилле было сделано самим архиереем, и притом в весьма памятный для Ахиллы день, именно в день изгнания его, Ахиллы, из архиерейского хора и посылки на дьяконство в Старый Город. По этому определению дьякон Ахилла назывался «уязвленным». Здесь будет уместно рассказать, по какому случаю стало ему приличествовать сие последнее название «уязвленного».

Дьякон Ахилла от самых лет юности своей был человек весьма веселый, смешливый и притом безмерно увлекающийся. И мало того, что он не знал меры своим увлечениям в юности: мы увидим, знал ли он им меру и к годам своей приближающейся старости.

Несмотря на всю «непомерность» баса Ахиллы, им все-таки очень дорожили в архиерейском хоре, где он хватал и самого залетного верха и забирал под самую низкую октаву. Одно, чем страшен был регенту непомерный Ахилла, – это «увлекательностью».

Но во всех этих случаях, которые уже были известны и которые потому можно было пред видеть, против «увлекательности» Ахиллы благоразумно принимались меры предосторожности, избавлявшие от всяких напастей и самого дьякона и его вокальное начальство: поручалось кому-нибудь из взрослых певчих дергать Ахиллу за полы или осаживать его в благопотребную минуту вниз за плечи.

Но недаром сложена пословица, что на всякий час не обережешься. Как ни тщательно и любовно берегли Ахиллу от его увлечений, все-таки его не могли совсем уберечь от них, и он самым разительным образом оправдал на себе то теоретическое положение, что «тому нет спасения, кто в самом себе носит врага».

В один большой из двунадесятых праздников Ахилла, исполняя причастный концерт[5], должен был делать весьма хитрое басовое соло на словах: «и скорбьми уязвлен».

Значение, которое этому соло придавал регент и весь хор, внушало Ахилле много забот: он был неспокоен и тщательно обдумывал, как бы ему не ударить себя лицом в грязь и отличиться перед любившим пение преосвященным и перед всею губернскою аристократией, которая соберется в церковь. И зато справедливость требует сказать, что Ахилла изучил это соло великолепно.

Дни и ночи он расхаживал то по своей комнате, то по коридору или по двору, то по архиерейскому саду или по загородному выгону, и все распевал на разные тоны: «уязвлен, уязвлен, уязвлен», и в таких беспрестанных упражнениях дождался наконец, что настал и самый день его славы, когда он должен был пропеть свое «уязвлен» пред всем собором. Начался концерт.

Боже, как велик и светло сияющ стоит с нотами в руках огромный Ахилла! Его надо было срисовать – пером нельзя его описывать… Вот уже прошли знакомые форшлаги[6], и подходит место басового соло.

Ахилла отодвигает локтем соседа, выбивает себе в молчании такт своего соло «уязвлен» и, дождавшись своего темпа, видит поднимающуюся с камертоном регентскую руку… Ахилла позабыл весь мир и себя самого и удивительнейшим образом, как труба архангельская, то быстро, то протяжно возглашает: «И скорбьми уязвлен, уязвлен, у-й-я-з-в-л-е-н, у-й-я-з-в-л-е-н, уязвлен». Силой останавливают Ахиллу от непредусмотренных излишних повторений, и концерт кончен. Но не кончен он был в «увлекательной» голове Ахиллы, и среди тихих приветствий, приносимых владыке подходящею к его благословению аристократией, словно трубный глас с неба, с клироса[7] снова упал вдруг: «Уязвлен, уй-яз-влен, уй-я-з-в-л-е-н». Это поет ничего не понимающий в своем увлечении Ахилла; его дергают – он поет; его осаживают вниз, стараясь скрыть за спинами товарищей, – он поет: «уязвлен»; его, наконец, выводят вон из церкви, но он все-таки поет: «у-я-з-в-л-е-н».

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=17269&p=43