- 16 июля ушел из жизни Валентин Пикуль (1928-1990).
- Вот кого читают до сих пор, сметая из книжных магазинов появляющиеся тиражи.
- При этом, к Пикулю до черта претензий у профессиональных историков; в его неприятии русофилы комически объединились с русофобами; звучат обвинения в пошлости и потрафлении мещанским вкусам.
- Особенно громким получился скандал с публикацией романа «Нечистая сила», когда на писателя скопом навалились и коммунисты, и ревнители монархии, и оскорбленные в лучших чувствах иудеи.
В «Нечистой силе» Пикуль описал сползание царского семейства Романовых в подвал Ипатьевского дома. Центральное место занимала фигура Гришки Распутина.
ТОГДА ЖЕ ТРУДНО СНИМАЛАСЬ «АГОНИЯ» ЭЛЕМА КЛИМОВА. АЛЕКСЕЙ ПЕТРЕНКО В РОЛИ РАСПУТИНА
Возможно, Пикуль приукрашивал, когда признавался:
«Помню, я ещё не приступал к написанию этой книги, как уже тогда начал получать грязные анонимки, предупреждавшие меня, что за Распутина со мною расправятся. Угрожатели писали, что, ты, мол, пиши о чём угодно, но только не трогай Григория Распутина и его лучших друзей».
На самом деле катастрофы ничего не предвещало. Распутина и царедворцев Пикуль трактовал в допустимом коммунистическом разрезе. Но, а) попер телесный низ, — смачные описания пьянок и сексуальных девиаций друга Гриши; б) вылезли опасные параллели коррупционных игр царской верхушки с гулеванием брежневского окружения.
Изначально сама история была вполне проханже. Прощупывая, насколько цензура добра, Пикуль ввел образ Распутина в роман «Моозунд». Пропустили без писка.
«Нечистую силу» Пикуль закончил под Новый, 1975 год. Полное ее название можно вызубрить разве что специально:
«Нечистая сила. Политический роман о разложении самодержавия, о тёмных силах придворной камарильи и бюрократии, толпившейся возле престола; летопись той поры, которую зовут реакцией между двумя революциями; а также достоверная повесть о жизни и гибели «святого чёрта» Гришки Распутина, возглавлявшего сатанинскую пляску последних «помазанников Божиих».
На публикацию романа был заключен договор с Лениздатом. Туда и отправилась рукопись.
На этом этапе у Пикуля появился первый злостный противник, кандидат исторических наук Пушкарева. Ее внутрииздательская рецензия уничтожала рукопись напалмом.
Главное обвинение Пушкаревой: Пикуль высказывает свое понимание эпохи, идущее вразрез с марксистко-ленинским взглядом на войну и революцию.
Редакционное заключение с ней согласилось:
«Рукопись романа В. Пикуля «Нечистая сила» не может быть принята к изданию, поскольку… является развёрнутым аргументом к пресловутому тезису: народ имеет таких правителей, каких заслуживает. А это оскорбительно для великого народа, для великой страны, что и показал с наглядностью Октябрь 1917 года»
Четыре года Пикуль не мог пристроить объемную рукопись, пока она не попала на стол к главному редактору журнала «Наш современник» Сергею Викулову.
Журнал этот, — оплот почвеннических сил; трибуна Валентина Распутина, Василия Белова, Бориса Можаева все более распоясывался, ища корень русских проблем не в аборигенах, а в людях заезжих, которые одолели.
Роман Пикуля, где смачно клеилась связь меж Гришкой Распутиным и еврейскими банкирами, пришелся Викулову по вкусу настолько, что он даже закрыл глаза на плевки в сторону монархии, в которой часть почвенников видела панацею.
СЕРГЕЙ ВИКУЛОВ
О публикации в журнале «Нечистой силы» целиком не могло быть и речи, — рукопись включала 44 авторских листа. Название тоже пришлось заменить. Публикация в «Нашем современнике» получила заглавие, взятое из ленинской статьи: «У последней черты».
Сам Пикуль, проживая в Риге, принимать участие в продвижении романа не мог. Вивисекция, которую проделала над его детищем редакция журнала, писателя расстроила. Он писал:
«…я – в журнале – обнаружил не свое, а чужое название «У последней черты», первые же страницы публикации были написаны не мною, а чужой рукой. По сути дела под названием «У последней черты» читатель получил не сокращенный вариант романа, а лишь отрывки из него, по которым никак нельзя было судить обо всей книге».
«У последней черты» «Наш современник» публиковал с 4-го по 7-ой номера 1979 года.
И начали судить.
Едва публикация завершилась, чертиком из табакерки появилась Пушкарева. Она повторила свои аргументы в статье «Когда утрачено чувство меры».
- Михаил Суслов на Всесоюзном совещании идеологических работников лягнул Пикуля, не называя, правда, его фамилии.
- Будущий архитектор перестройки Александр Яковлев в приватной беседе с Громыко затеял плач о поднимающем голову антисемитизме.
- Из-за антисемитизма же вышел, хлопнув дверью, из состава редколлегии «Нашего современника» Юрий Нагибин.
- На заседании секретариата правления Союза писателей РСФСР на Пикуля вербально замахали кулаками литературные генералы Сергей Михалков, Александр Чаковский и Георгий Марков.
- В стане почвенников тоже было неспокойно. Валентин Курбатов писал Виктору Астафьеву:
«Вчера закончил чтение пикулевского «Распутина» и со злостью думаю, что журнал очень замарал себя этой публикацией, потому что такой «распутинской» литературы в России ещё не видели и в самые немые и постыдные времена. И русское слово никогда не было в таком небрежении, и уж, конечно, русская история ещё не выставлялась на такой позор. Теперь уж и в уборных как будто опрятнее пишут»
Обескураженный Пикуль заносит в дневник:
«Живу в стрессах. Меня перестали печатать. Как жить — не знаю. Писать хуже не стал. Просто не нравлюсь советской власти…»
В общем, никому Пикуль не потрафил: антисемит; ненавистник монархии; критик марксизма; недоучка; чернушник.
Никому Пикуль не потрафил, кроме читателей. Отдельным изданием «Нечистая сила» вышла только в 1989 году и с тех пор появились десятки переизданий. Читатель плевать хотел на предубеждения историков и чистюль. В его глазах у Пикуля неоспоримое достоинство: он пишет интересно! Та же «Нечистая сила», — какие характеры, какие извивы сюжета, страсти, какой язык!
Ни патриотический лагерь, ни либеральный так и не смогли Пикулю ничего художественно противопоставить. Тот же Акунин, — щи явно пожиже да без соли.
Меж тем, оспаривать трактовку исторических событий данную в «Нечистой силе» (сейчас речь только об этом романе), подозреваю, необходимо. Валентин Саввич слишком увлекся недостоверными источниками, бульварными слухами, будуарными шепотками, а ведь речь о катастрофе, последствия которой Россия не изжила до сих пор.
Бороться надо не уныло шамкающими статьями против Пикуля, коим нет числа, а пером.
Только где те перья?
Легче крикнуть: «Все наврал, антисемит!», не в силах отбить охоты читать Пикуля у миллионов.
Источник: https://ygashae-zvezdu.livejournal.com/208558.html
Пикуль роман Нечистая сила. Скачать
Роман Нечистая сила – историческое произведение, которое Валентин Пикуль посвятил жизни и смерти одной из самых противоречивых фигур в отечественной истории – Григорию Распутину. В этой книге писатель поднимает многие исторические факты, которые не считают нужным преподавать на уроках литературы и которые так и остаются неизвестными.
На работу над книгой у Валентина Пикуля ушло не многим более 10 лет.
За это время были изучены архивные данные, старинные газеты и журналы того времени.
В результате работы получилась достаточно достоверная, исторически правильная работа.
РќРѕ Нечистая сила — РЅРµ СЃСѓС…РѕР№ исторический труд, Р° СЏСЂРєРёР№ Рё красочный, захватывающий роман.
Незаурядные исторические и выдуманные герои, напряженная сюжетная линия, выразительные, порой достаточно откровенные и скользкие сцены, острые диалоги.
Все это держит в напряжении читателя от начала книги до самого ее конца.
Роман Нечистая сила был написан в 1979, а закончен полностью в 1989 году, когда все, что было связано с царской Россией, считалось изначально порочным и загнившем.
С развалом Советского Союза изменились и ценности и взгляд на дореволюционную Россию. Но произведение Пикуля Нечистая сила не потеряло от этого актуальности.
Его по прежнему читают и перечитывают новые поколения.
� не только как интересное литературное произведение, но и как возможность глубже и лучше узнать историю короткого, но такого важного периода в жизни отечества как промежуток между Февральской и Октябрьской революциями.
Второе название романа «РЈ последней черты».
Р рѕрјр°рѕ рќрµс‡рёсѓс‚р°сџ сѓрёр»р° рі с„рѕс‚рѕрісђр°с„рёсџс…
Отрывок из романа Валентина Пикуля Нечистая сила
Старая русская история заканчивалась — начиналась новая.
Стелясь в переулках крыльями, шарахались по своим пещерам гулко ухающие совы реакции… Первой исчезла куда-то не в меру догадливая Матильда Кшесинская, уникальнейшая прима весом в 2 пуда и 36 фунтов (пушинка русской сцены!); озверелая толпа дезертиров уже громила ее дворец, вдребезги разнося сказочные сады Семирамиды, где в пленительных кущах пели заморские птицы. Вездесущие газетчики утащили записную книжку балерины, и русский обыватель теперь мог узнать, как складывался поденный бюджет этой удивительной женщины:
За шляпку — 115 рубл. Человеку на чай — 7 коп. За костюм — 600 рубл. Борная кислота — 15 коп.
Вовочке в подарок — 3 коп.
�мператорскую чету временно содержали под арестом в Царском Селе; на митингах рабочих уже раздались призывы казнить «Николашку Кровавого», а из Англии обещали прислать за Романовыми крейсер, и Керенский выразил желание лично проводить царскую семью до Мурманска. Под окнами дворца студенты распевали: Надо Алисе ехать назад, Адрес для писем — Гессен — Дармштадт, Фрау Алиса едет «нах Рейн», Фрау Алиса — ауфвидерзейн!
Кто бы поверил, что еще недавно они спорили: — Монастырь над могилою незабвенного мученика мы так и назовем: Распутинским! — утверждала императрица.
— Дорогая Аликс, — отвечал супруг почтительно, — но такое название в народе истолкуют превратно, ибо фамилия звучит непристойно.
Обитель лучше именовать Григорьевской.
— Нет, Распутинской! — настаивала царица. — Григориев на Руси сотни тысяч, а Распутин только один…
Помирились РЅР° том, что монастырь станет называться Царскосельско-Распутинским; перед архитектором Зверевым императрица раскрыла «идейный» замысел будущего храма: «Григория убили РІ проклятом Петербурге, Р° потому Распутинский монастырь РІС‹ повернете Рє столице глухой стеной без единого окошка. Фасад же обители, светлый Рё радостный, обратите РЅР° РјРѕР№ дворец…» 21 марта 1917 РіРѕРґР°, именно РІ день рождения Распутина, РѕРЅРё собирались закладывать монастырь. РќРѕ РІ феврале, опережая царские графики, грянула революция, Рё казалось, что сбылась давнишняя СѓРіСЂРѕР·Р° Гришки царям: «Вот ужо! Меня РЅРµ станет — Рё вас РЅРµ будет». Рто правда, что после убийства Распутина царь продержался РЅР° престоле всего 74 РґРЅСЏ. РљРѕРіРґР° армия терпит разгром, РѕРЅР° закапывает СЃРІРѕРё знамена, дабы РѕРЅРё РЅРµ достались победителю.
Распутин лежал в земле, подобно знамени павшей монархии, и никто не знал, где его могила. Место его погребения Романовы скрывали…
Штабс-капитан Климов, служивший на зенитных батареях Царского Села, однажды гулял по окраинам парков; случайно он выбрел к штабелям досок и кирпичей, на снегу коченела недостроенная часовня. Офицер фонариком осветил ее своды, заметил черневший под алтарем провал. Протиснувшись в его углубление, оказался в подземелье часовни. Здесь стоял гроб — большой и черный, почти квадратный; в крышке было отверстие, вроде корабельного иллюминатора. Штабс-капитан направил луч фонаря прямо в это отверстие, и тогда на него из глубин небытия, жутко и призрачно, глянул сам Распутин…
Роман Нечистая сила в двух томах Скачать роман Нечистая сила
Источник: http://valentin-pikul.ru/2011-01-23-22-38-37.html
«Нечистая сила». Валентин Пикуль против Николая Романова
*курсивом в этом тексте приведены цитаты из романа Пикуля «Нечистая сила»
К 1970-м годам в Советском Союзе полным ходом шел процесс перерождения творческой интеллигенции. Писатели, артисты, художники, чьими предками были рабочие и крестьяне, продолжая создавать по заказу партии идеологически верные произведения, за кулисами с большим удовольствием примеряли на себя образы высокородных дворян, отделенных от плебса высоким происхождением.
В творческих компаниях, куда был открыт вход только избранным, стало модно сожалеть о «России, которую мы потеряли». До выхода этого слогана в открытое общественное пространство оставалось еще более десятилетия, однако те, кто в будущем понесет идею в народные массы, контуженные перестройкой, уже «созрели».
Еще далеко было до канонизации Романовых, но продвинутые советские творцы были уже морально восторгались «невинно убиенным Николаем Романовым, его супругой и детьми». С учетом неоднозначности царской четы, упор в этих «кухонных покаяниях», разумеется, делался на расстрелянных детях.
И вот, в тот момент, когда «подпольная реабилитация» Романовых в творческих кругах набирала обороты, грянул гром.
Не станем думать, что у Николая II не было идеалов. Совершенно непонятно — почему, но этот идеал он обратил в прошлое Руси: император проповедовал при дворе культ своего предка — Алексея Михайловича (ошибочно названного в истории царем «тишайшим»).
Зимний дворец бессмысленно копировал угасшее в веках царствование второго Романова! Граф Шереметев, видный знаток боярской старины, выступал в роли режиссера костюмированных балов, которые устраивались с азиатской пышностью. Николай II любил облачаться в древние бармы, а царица играла роль красавицы Натальи Нарышкиной.
Придворные в одеждах московских бояр пили, морщась, дедовские меды и говорили: «Редерер все-таки лучше!» Вошли в моду «посиделки боярышень» — девиц и дам высшего общества.
Подпевая своему властелину, министры перестраивали служебные кабинеты на манер старинных хором и принимали в них царя, сохраняя при этом неуклюжие формы этикета XVII века… В телефонных аппаратах странно звучали древние славянизмы: понеже, бяше, иже, поелику… Царю же эти спектакли безумно нравились.
«Кровавое царствование — и самое бесцветное»
В эпоху перестройки книги писателя Валентина Пикуля превратились в настоящие бестселлеры. Иной взгляд на русскую историю, далекий от классических советских канонов, вызывал у читателей колоссальный интерес. Но среди романов Пикуля издатели предпочитали стороной обходить тот, который в сильно сокращенном виде в 1979 году был издан под названием «У последней черты».
Настоящее же название, данное автором — «Нечистая сила.
Политический роман о разложении самодержавия, о тёмных силах придворной камарильи и бюрократии, толпившейся возле престола; летопись той поры, которую зовут реакцией между двумя революциями; а также достоверная повесть о жизни и гибели „святого чёрта“ Распутина, возглавлявшего сатанинскую пляску последних „помазанников Божиих“».
Николай II имел в быту репутацию un charmeur (то есть очарователя)… Милый и деликатный полковник, умеющий, когда это надо, скромно постоять в сторонке. Предложит вам сесть, справится о здоровье, раскроет портсигар и скажет: «Пра-ашу вас…»).
… Но именно царствование Николая II было самым жестоким и злодейским, недаром же он получил кличку Кровавый. Кровавое царствование — и самое бесцветное.
Картину своего правления Николай II обильно забрызгал кровью, но безжизненная кисть царя не отразила на полотне ни одного блика его самодержавной личности.
Всероссийский Гришка
В начале 1970-х годов Пикуль взялся за тему, казалось бы, изученную, но, как ни парадоксально, малоизвестную. Правление последнего русского императора в СССР всегда рассматривалось исключительно сквозь призму деятельности революционеров.
Пикуль отодвинул в сторону эсеров, большевиков, меньшевиков, взявшись за самих Романовых и русскую элиту конца XIX — начала XX века.
В отличие от более ранних исторических эпох, этот временной отрезок был запечатлен в воспоминаниях современников, придерживавшихся разных политических взглядов.
Из этих свидетельств складывался портрет эпохи разложения великой империи, когда едва ли не главной фигурой в жизни страны стал Григорий Распутин.
«Развратная камарилья, которая в своем придворном инкубаторе вылупила Гришку из церковного яйца, кажется, и сама не ведала, что из него получится. А в притчах Соломоновых сказано: «Видел ли ты человека, проворного в деле своем? Он будет стоять перед царями; он не будет стоять перед простыми». Распутин крепко разумел эту библейскую истину.
– А на ча мне перед народцем топтаться? Я и посижу… Лучше уж перед царями встану. От ихнего стола даже помойка жирной бывает. С единой крохи царевой век сытым будешь!..»
Аргументы и факты
Среди претензий, которые будут выдвинуты в адрес Валентина Пикуля в связи с «Нечистой силой», будут обвинений в неисторичности. В действительности все с точностью наоборот — это, наверное, самая документальная книга из всех, что были созданы Пикулем.
Библиография авторской рукописи содержит 128 наименований, среди которых как воспоминания дневники той эпохи, так и стенографические отчёты допросов и показаний 59 высших министров, жандармов и чиновников Российской империи, данных в 1917 году в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства.
В великой империи мощный монарх, умевший держать страну в кулаке, оставляет трон сыну, который и близко не наделен отцовским характером, но пытается копировать манеру его управления. Нарастающий кризис усугубляется наличием у нового императора жены, чью натуру не выносили даже самые близкие люди.
Проблемы императрицы толкают ее к мистицизму, поиску мессии, которым для нее становится ловкий крестьянин, любитель выпивки и женского пола Григорий Распутин. Не имеющий образования, но умеющий воздействовать на людей Распутин, начинает умело манипулировать царской четой, становясь для них незаменимой фигурой.
И все это на фоне деградации органов государственного управления империей, неумения монарха идти по пути своевременных реформ.
Валентин Пикуль в данном романе не стал придумывать ничего. Он просто принес зеркало, в котором отразил все состояние времен правления последнего императора. Оно никак не вписывалось в лубочную картину, которая в этот же период создавалась на кухнях советских творцов, «заболевших» «потерянной Россией».
«За Распутина со мною расправятся»
Простить этого писателю не могли. Произведение создавалось в 1972-1975 годах, и уже тогда Пикуль столкнулся с угрозами.
«У этого романа очень странная и чересчур сложная судьба, — писал сам автор, — Помню, я еще не приступал к написанию этой книги, как уже тогда начал получать грязные анонимки, предупреждавшие меня, что за Распутина со мною расправятся. Угрожатели писали, что ты, мол, пиши о чем угодно, но только не трогай Григория Распутина и его лучших друзей».
Пикуля за «Нечистую силу» были с двух сторон — угрозы почитателей императорской семьи с «творческих кухонь» соединялись с недовольством главного партийного идеолога Михаила Суслова. Последний рассмотрел, и, наверное, небезосновательно, в неприглядных картинах из жизни царского окружения, параллели с деградацией партноменклатуры эпохи Леонида Брежнева.
«Прошло много лет, вокруг моего романа и моего имени сложился вакуум зловещей тишины — меня попросту замалчивали и не печатали. Между тем историки иногда говорили мне: не понимаем, за что тебя били? Ведь ты не открыл ничего нового, все, что описано тобою в романе, было опубликовано в советской печати еще в двадцатые годы…», — признавался Валентин Пикуль.
Писатель, ушедший из жизни летом 1990 года, успел увидеть первые публикации полной версии «Нечистой силы». Он, однако, не догадывался, что спустя несколько лет на книгу о Распутине и Романовых будет объявлено негласное табу.
Неудобная правда
Канонизация императорской семьи превратила «Нечистую силу» в глазах определенной части публики в нечто кощунственное. При этом сами иерархи церкви отмечали, что Романовых канонизируют за мученическую смерть, а не за образ жизни, который они вели.
- Но выходцы с тех самых кухонь» творцов 1970-х» готовы объявить войну любому, кто посмеет приставить зеркало к последним Романовым.
- Народный артист РСФСР Николай Губенко, поставивший в 2017 году «Нечистую силу» в театре «Содружество актеров Таганки», собрал аншлаги и обвинения в клевете на императорскую семью.
- Как и в случае с романом, те, кто обвиняет авторов спектакля, игнорируют главное — в его основе лежат исключительно свидетельства и документы эпохи.
«Помазанники божьи» деградировали уже настолько, что ненормальное присутствие Распутина при своих «высоконареченных» особах они расценивали как нормальное явление самодержавного быта.
Иногда мне даже кажется, что Распутин в какой-то степени был для Романовых своеобразным наркотиком.
Он стал необходим для Николая II и Александры Федоровны точно так же, как пьянице нужен стакан водки, как наркоману потребно регулярное впрыскивание наркотика под кожу… Тогда они оживают, тогда глаза их снова блестят!
В спектакле, поставленном Губенко, есть очень яркий момент — на фоне кадров «лихих 90-х» скрипят по сцене сапоги невидимого, но присутствующего здесь Гришки Распутина.
Он и сейчас незримо скалится из-за плеча тех, кто вместо правды об эпохе Николая II создает лживую картину всеобщей благодати. Картину, которая может привести только к одному — новому повторению исторических ошибок, к новой масштабной катастрофе России.
Не было «России, которую мы потеряли». Она уничтожила себя сама, уверял Пикуль в своем лучшем романе.
Источник: https://aif.ru/culture/book/nechistaya_sila_valentin_pikul_protiv_nikolaya_romanova
Валентин Пикуль — Нечистая сила
- Произведения Пикуля доносили неофициальный, хотя очень редко неверный взгляд на исторические события.
- Исторические произведения Пикуля часто подвергались и продолжают подвергаться критике за неаккуратное обращение с историческими документами, вульгарный, по мнению критиков, стиль речи и пр.
- Больше всего в этом смысле досталось его последнему законченному роману «Нечистая сила» (журнальный вариант: «У последней черты»), несмотря на то, что сам автор считал его «главной удачей в своей литературной биографии».
Роман посвящен периоду агонии царизма — «распутинщине» в России.
Кроме рассказа о жизни Г. Распутина. Aвтор ,якобы, исторически неверно изобразил моральный облик и привычки последнего русского императора Николая II, его жены Александры Фёдоровны , представителей духовенства (в том числе высшего).
В такой же манере обрисовано практически всё царское окружение и тогдашнее правительство страны.
Так если Ирина Пушкарева писала: «По прочтении рукописи романа В. Пикуля так и остается неясным, зачем понадобилось автору поднимать давно забытые и погребенные на свалке истории события и факты второстепенного значения», то сын царского премьер-министра П. А.
Столыпина написал о романе статью с названием «Крохи правды в бочке лжи» (впервые вышла в зарубежном журнале «Посев» № 8, 1980 г.
), утверждая: «В книге немало мест не только неверных, но и низкопробно-клеветнических, за которые в правовом государстве автор отвечал бы не перед критиками, а перед судом», не указав конкретно на эти места.
Советский историк В. Оскоцкий в статье «Воспитание историей» (газета «Правда» за 8 октября 1979 г.) назвал роман «потоком сюжетных сплетен».
В справочной статье о В. Пикуле в газете «Литературная Россия» (№ 43, 22 октября 2004) литературовед В. Огрызко рассказал об эффекте, произведённом романом среди писателей в то время:
Публикация в 1979 году в журнале «Наш современник» (№ 4—7) романа «У последней черты» вызвала не просто яростные споры. Среди тех, кто не принял роман, были не только либералы. Валентин Курбатов 24 июля 1979 года писал В.
Астафьеву: «Вчера закончил чтение пикулевского „Распутина“ и со злостью думаю, что журнал очень замарал себя этой публикацией, потому что такой „распутинской“ литературы в России ещё не видели и в самые немые и постыдные времена. И русское слово никогда не было в таком небрежении, и уж, конечно, русская история ещё не выставлялась на такой позор.
Теперь уж и в уборных как будто опрятнее пишут» («Крест бесконечный». Иркутск, 2002). Юрий Нагибин в знак протеста после публикации романа вышел из редколлегии журнала «Наш современник».
Отвечая на эти претензии, Пикуль говорил:
«Исторический роман — это роман во многом современный. Прослеживая разложение царского самодержавия в канун революции, я пытался показать, что Распутин был лишь видимой фигурой той отвратительной камарильи, которая плясала вокруг престола последнего царя, тех тайных сил, которые режиссировали историческое действие. Это все и есть «нечистая сила», это бесовской шабаш на русской земле».
Вдова В. Пикуля полагает, что «…именно „Нечистая сила“ является, на мой взгляд, краеугольным камнем в понимании и, если хотите, в познании характера, творчества, да и всей жизни Валентина Пикуля».
Источник: https://KnigoPoisk.org/books/valentin_pikul_nechistaya_sila
Нечистая сила
- Посреди площади с треском разгорались костры.
- Гремела, буйствовала «Марсельеза».
- Как всегда – зовущая и ликующая!
Авторское заключение
Я начал писать этот роман 3 сентября 1972 года, а закончил в новогоднюю ночь на 1 января 1975 года; над крышами древней Риги с хлопаньем сгорали ракеты, от соседей доносился перезвон бокалов, когда я, усердный летописец, тащил в прорубь узел с трупом Распутина, гонял по столице бездомного министра.
Итак, точка поставлена!
Говорят, один английский романист смолоду копил материалы о некоем историческом лице, и к старости у него оказался целый сундук с бумагами. Убедясь, что все собрано, писатель нещадно спалил все материалы на костре. Когда его спрашивали, зачем он это сделал, романист отвечал: «Ненужное сгорело, а нужное осталось в памяти…»
Я не сжигал сундук с материалами о Распутине, но отбор нужного был самым мучительным процессом. Объем книги заставил меня отказаться от множества интереснейших фактов и событий.
В роман вошла лишь ничтожная доля того, что удалось узнать о распутинщине.
Каюсь, что мне приходилось быть крайне экономным, и на одной странице я иногда старался закрепить то, что можно смело развернуть в самостоятельную главу.
У нас обычно пишут – «кровавое правление царя», «жестокий режим царизма», «продажная клика Николая II», но от частого употребления слова уже стерлись: им трудно выдерживать смысловую нагрузку.
Произошла своего рода амортизация слов! Я хотел показать тех людей и те условия жизни, которые были свергнуты революцией, чтобы эти заштампованные определения вновь обрели наглядную зримость и фактическую весомость.
По определению В. И. Ленина, «контрреволюционная эпоха (1907–1914) обнаружила всю суть царской монархии, довела ее до „последней черты“, раскрыла всю ее гнилость, гнусность, весь цинизм и разврат царской шайки с чудовищным Распутиным во главе ее…»
Вот именно об этом я и писал!
Наверное, мне могут поставить в упрек, что, описывая работу царского МВД и департамента полиции, я не отразил в романе их жестокой борьбы с революционным движением. По сути дела, эти два мощных рычага самодержавия заняты у меня внутриведомственными склоками и участием в распутинских интригах.
Так и есть. Не возражаю!
Но я писал о негативной стороне революционной эпохи, еще на титульном листе предупредив читателя, что роман посвящен разложению самодержавия. Прошу понять меня правильно: исходя из представлений об авторской этике, я сознательно не желал умещать под одним переплетом две несовместимые вещи – процесс нарастания революции и процесс усиления распутинщины.
Мало того, работу царского МВД в подавлении революционного движения я уже отразил в своем двухтомном романе «На задворках великой империи», и не хотелось повторять самого себя. Отчасти я руководствовался заветом критика-демократа Н. Г.
Чернышевского, который говорил, что нельзя требовать от автора, чтобы в его произведении дикий чеснок благоухал еще и незабудками! Русская пословица подтверждает это правило: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь… Теперь я должен сделать откровенное признание.
Кажется, кому же еще, как не мне, автору книги о распутинщине, дано знать о тех причинах, что сделали Распутина влиятельным лицом в империи. Так вот именно я – автор! – затрудняюсь точно ответить на этот коварный вопрос.
Память снова возвращает меня к первым страницам.
Распутин пьет водку, скандалит и кочевряжится перед людьми, он похабничает и ворует, но… Согласитесь, что была масса причин для заключения Распутина в тюрьму, но я не вижу причин для выдвижения этой личности на передний план.
Только ограниченный человек может думать, будто Распутин выдвинулся благодаря своей половой потенции. Поверьте мне, что вся мировая история не знает случая, чтобы человек выдвинулся благодаря этим качествам.
Если присмотреться к известным фигурам фаворитизма, к таким ярким и самобытным личностям, какими были герцог Бирон, семья Шуваловых, братья Орловы, князь Потемкин-Таврический, Годой в Испании или Струензе в Дании, то мы увидим картину, совершенно обратную распутинщине.
Проявив в какой-то момент чисто мужские качества, фавориты затем выступали как видные государственные деятели с острой хваткой административных талантов – именно за это их и ценили коронованные поклонницы.
Мне могут возразить на примере Потемкина… Да, этот человек не был чистоплотной натурой. Но, обладая крупными пороками, он обладал и большими достоинствами.
Потемкин строил города, заселял гигантские просторы необжитых степей Причерноморья, он сделал из Крыма виноградный рай, этот сибарит умел геройски выстоять под шквалом турецких ядер, когда его адъютантам срывало с плеч головы; умнейшие люди Европы ехали за тридевять земель только за тем, чтобы насладиться беседою с русским Алкивиадом, речь которого блистала остроумием и афористичностью.
Какое же тут может быть сравнение с Распутиным! Из истории фаворитизма известно, что, получив от цариц очень много, русские куртизаны умели тратить деньги с пользою не только для себя.
Они собирали коллекции картин и минералов, ценные книги и гравюры, вступали в переписку с Вольтером и Дидро, выписывали в Петербург иностранных архитекторов и живописцев, оркестры и оперные труппы, они вкладывали деньги в создание лицеев и кадетских корпусов, после них оставались картинные галереи и дворцы с парками, дошедшие до наших дней как ценные памятники русского прошлого.
- А что дошло до нас от Распутина?
- Грязные анекдоты, пьяная отрыжка и блевотина…
- Так я еще раз спрашиваю – где же тут причины, которые могли бы конкретно обосновать его возвышение?
Я не вижу их. Но я… догадываюсь о них!
Мое авторское мнение таково: ни в какие другие времена «фаворит», подобный Распутину, не мог бы появиться при русском дворе; такого человека не пустила бы на свой порог даже Анна Иоанновна, обожавшая всякие уродства природы. Появление Распутина в начале XX века, в канун революций, на мой взгляд, вполне закономерно и исторически обоснованно, ибо на гноище разложения лучше всего и процветает всякая мерзкая погань.
«Помазанники божьи» деградировали уже настолько, что ненормальное присутствие Распутина при своих «высоконареченных» особах они расценивали как нормальное явление самодержавного быта.
Иногда мне даже кажется, что Распутин в какой-то степени был для Романовых своеобразным наркотиком.
Он стал необходим для Николая II и Александры Федоровны точно так же, как пьянице нужен стакан водки, как наркоману потребно регулярное впрыскивание наркотика под кожу… Тогда они оживают, тогда глаза их снова блестят!
И надо достичь высшей степени разложения, нравственного и физиологического, чтобы считать общение с Распутиным «божьей благодатью»…
Я, наверное, не совсем понимаю причины возвышения Распутина еще и потому, что стараюсь рассуждать здраво. Чтобы понять эти причины, очевидно, надо быть ненормальным. Возможно, что надо даже свихнуться до того состояния, в каковом пребывали последние Романовы, – тогда Распутин станет в ряд необходимых для жизни вещей…
- На этом я и позволю себе закончить роман.
- Роман – это дом с открытыми дверями и окнами.
- Каждый может устраиваться в нем как ему удобнее.
- Жанр романа тем и хорош, что оставляет за автором право что-то недосказать, чтобы оставить простор для читательского домысла.
- Без этого домысла никакой роман не может считаться законченным.
Источник: https://iknigi.net/avtor-valentin-pikul/154-nechistaya-sila-valentin-pikul/read/page-58.html
Валентин Пикуль «Нечистая сила», 1989 год
Дмитрий Быков: Ну вот 1989 год, проект «Сто лет ― сто книг» добрался наконец до выхода романа Валентина Пикуля «Нечистая сила».
История этого романа удивительна. Сначала он был в полном виде закончен в середине семидесятых, представлен в несколько издательств, представлен в журнал «Наш современник». Все понимали, что печатать его нельзя, и тем не менее напечатали. Напечатали в сильно сокращенном, примерно раза в полтора, и, прямо скажем, искаженном виде.
Эти четыре номера «Нашего современника», нечеловечески затрепанные, до сих пор хранятся у нас дома, потому что они всегда ходили по рукам, потому что интересно. Мы подписывались на многие журналы, но очень редко нам удавалось так удачно попасть.
Обычно всё интересное печатается где-то у других, иногда в какой-нибудь самой неожиданной «Технике молодежи», как Стругацкие. А тут вот мы попали.
Мы выписали «Наш современник», довольно нудный почвенный журнал, и в нем ― бац! ― самый популярный роман Пикуля.
Пикуль вообще считал эту книгу своей лучшей. Называлась она «Нечистая сила», в результате её назвали «У последней черты». Она в 1979 году удостоилась разноса непосредственно от Суслова. Александр Яковлев, впоследствии архитектор перестройки, увидел в этом романе ― совершенно обоснованно ― антисемитизм и написал довольно резкую статью.
Яковлев мне рассказывал, я помню, как прочитал эту книгу и поразился совершенно открытой проповеди антисемитизма, которая там содержалась, и обсудил это с Громыко во время своего обеда. Он тогда служил в Канаде, а Громыко приехал в Канаду в гости, они обедали и Яковлев спросил: «Что же это делается?». И Громыко сказал: «Да, знаете, я тоже недоумеваю».
В верхах роман вызвал сильное неудовольствие, но думаю, что это неудовольствие в огромной степени зависело не от того, что там якобы имелся антисемитизм. Действительно имелся, в общем, его там видно. Но проблема-то этого романа не в антисемитизме. Проблема романа в том, что он показывает разложение верхушки.
Конечно, Пикуль сделал всё возможное, чтобы со всех сторон подпереться. Он написал: «Да, в моем романе не действуют революционеры, там нет подпольщиков, там нет коммунистов.
Но я же всё это уже описал в двухтомном романе „На задворках великой империи“ и не вижу смысла повторяться».
Конечно, если бы он вставил туда пару сцен с Лениным в Цюрихе или, допустим, с Дзержинским на каторге, может быть, книга приобрела бы чуть более советское звучание.
Но на самом-то деле роман писался о вырождении советской верхушки. И тогда было четыре произведения, которые, собственно говоря, существовали полулегально, но пользовались огромной популярностью.
Первый ― легальный вполне, но трудно доставаемый труд вполне советского историка Касвинова «Двадцать три ступени вниз».
Тут, понимаете, описывались, собственно, ступени вниз Ипатьевского дома, ну и двадцать три года царствования Николая Романова описывались как спуск по исторической лестнице в страшный подвал, кровавый подвал, в котором закончилась история российской монархии.
Надо сказать, что книга эта была написана с позиций предельно объективных, не таких уж оголтело марксистских, и в ней, в общем, содержалось некоторое даже сочувствие к императору и его семье, хотя это приходилось вычитывать между строк.
Вторым таким текстом ― не знаю, в какой степени кинокартину можно называть текстом, но тем не менее ― была картина Элема Климова «Агония» по сценарию Лунгина и Нусинова.
Тоже картина была изуродована, предполагалось, как рассказывал Климов, снимать её как миф, с двумя Распутиными: один реальный, другой существующий в народном воображении.
Но тем не менее это был такой один из главных текстов о советской империи ― и о Российской империи, и о советских параллелях, который именно из-за этих совершенно очевидных параллелей никак нельзя было выпускать.
Понятное дело, что фильм Климова имел тем не менее пафос абсолютно советский и совершенно явно советский. Но тем не менее возникало ощущение большого авторского сочувствия к Николаю, которого играл Ромашин, к Вырубовой, которую играла Фрейндлих. В общем, всех как-то было жалко. И империю было жалко. А уж Распутин―Петренко выглядел вообще совершенно очаровательным персонажем.
Третьим таким текстом, который был в это время очень ограниченно доступен, была ходившая очень широко в самиздате копия якобы дневников Вырубовой, которая была напечатана в журнале «Былое». Разумеется, никакого отношения к Вырубовой и её дневникам эта фальшивка не имела, но я хорошо помню, что эта подделка пользовалась огромной популярностью в среде советской интеллигенции.
И многие, кстати говоря, изучали ту ситуацию по пьесе Толстого и Щеголева «Заговор императрицы». Эта пьеса была абсолютно желтая, абсолютно скандально бульварная, очень оскорбительная для всей тогдашней, как это называли, романовской клики, но тем не менее всё это пользовалось популярностью. Почему? А потому что параллели бросались в глаза.
Ну и наконец, четвертый такой текст ― это роман Пикуля, который был тогда до известной степени знаменем так называемой русской партии. Что такое русская партия? Да, существовали тогдашние почвенники.
Почвенники всегда предлагают себя власти в качестве кузнецов репрессивного проекта: вот дайте нам, и мы всех этих жидишек передавим! А почему их надо передавить? Да они все либералы, они все проамериканцы, они все интеллигенты! А вот мы настоящие.
Настоящими, исконно-посконными они считали себя на основании того, что писали очень плохо. И поэтому они предлагали себя всё время в качестве инструмента новой опричнины.
Надо сказать, что Валентин Саввич Пикуль, замечательный прозаик, принадлежал, в общем, если не организационно, то идеологически к партии «Нашего современника». И, конечно, он критиковал власть. Конечно, все они критиковали власть, но не слева, как либералы, а справа.
За то, что она недостаточно жестока, за то, что она недостаточно идейна, за то, что она евреев и прочих нацменов недостаточно жестко прижимает.
«Не нужно помогать нацменам, не нужно строить империю, нужно дать власть нашим, русачкам!» ― вот на этом основании они и критиковали, разумеется, и коррупцию, и разврат, и идейную опустошенность.
Строго говоря, роман Пикуля о том, как евреи погубили Россию. Тут и Манасевич-Мануйлов, который, кстати, действует и в фильме Климова, еврейский журналист, махинатор, манипулятор, который управляет Распутиным и с его помощью сбивает царя с панталыку.
Тут и вся еврейская пресса, тут и целый заговор …, что открытым совершенно текстом написано у Пикуля. Кстати, описывая того же Манасевича, он произносит сакральную фразу: «Красивый толстый мальчик привлек внимание известных …».
Это была какая-то дикая смелость по советским временам, считалось, что … не существует, да и евреи неизвестно, есть ли.
Короче, вся эта невероятная храбрость по тем временам преследовала единственную цель ― показать власти, что она опять идет по двадцати трем ступенькам вниз, она опять повторяет страшный путь Николая Романова, который привел его в Ипатьевский дом.
Наверно, действительно цифра 23 ― какая-то в известном смысле роковая.
Брежнев, правда, процарствовал дольше, но тем не менее 23 года Николая Романова ― это и в самом деле как-то многовато, и поэтому его слишком позднее отречение от престола, видимо, уже ничего не могло спасти, могло только ускорить гибель. Да и вообще его предали, о чем говорить?
Если же говорить об объективном результате, то вот здесь начинается интересное. Когда-то Владимир Новиков иронически назвал Россию самой читающей Пикуля и Семенова страной. Да, но не только их, конечно. Но надо вам сказать, что на фоне нынешнего масскульта и паралитературы Пикуль и Семенов ― это титаны мысли. Да, это, конечно, действительно акулы ротационных машин.
Эти писатели, пусть они даже писали по тем временам беллетристику, прекрасно знали историю, владели многими закрытыми источниками. Библиотека Пикуля в Риге, где он жил, насчитывала 20 тысяч томов, и там были уникальные раритеты.
Он перелопатил огромное количество (думаю, не меньше, чем Солженицын) архивов, касавшихся 1912–1917 годов, периода мрачнейшей реакции. Естественно, он подперся эпиграфом Ленина про кровавую шайку с чудовищным Распутиным во главе.
Он реакцию постстолыпинскую, с 1911 года, да и достолыпинскую, примерно начиная года с 1903, да и собственно реакцию с 1907 года, когда раздавили революцию, столыпинскую как таковую с 1907 года, пока его не убили, до 1911 ― всё это он изучил достаточно тщательно.
Надо сказать, что, как и все русские консерваторы, он относился к Столыпину, может быть, слишком восторженно. Но надо сказать, что в романе «У последней черты» нет никаких иллюзий насчет того, что Столыпин мог спасти положение.
Там довольно четко написано, что всё катилось в бездну.
И вот смотрите, какая интересная получается вещь. Пикуль был, конечно, человек очень консервативных, очень почвенных воззрений.
Когда он писал идеологические вещи, как, например, некоторые его миниатюры, весь его талант куда-то девался.
Но когда он писал собственно материал, историю, вот здесь прав Веллер, который был и остается одним из немногих сторонников такой писательской реабилитации Пикуля.
Считалось, что Пикуль пошляк. Но не надо забывать, что Пикуль ― аппетитнейший, увлекательнейший рассказчик. Это особенно видно по замечательному роману «Фаворит» об эпохе Екатерины.
Это видно по «Пером и шпагой», по «Слову и делу», лучшему русскому, я думаю, роману после Лажечникова об истории Анны Иоанновны.
«Слово и дело» ― великая книга, потому что в ней весь ужас бироновщины запечатлен с невероятной силой и брезгливостью.
Да и строго говоря, даже его «Три возраста Окини-сан» ― это тоже очень приличное сочинение. Да у него много! «Париж на три часа», «Пером и шпагой». Можно по-разному относиться к его «Реквиему каравану PQ-17», но тем не менее, когда он не касался ближайшей истории, давняя у него выходила и сочно, и красочно, и аппетитно, и омерзительно. В общем, он серьезный писатель.
И вот когда Пикуль описывает разложение распутинской монархии, монархии времен Распутина, монархии, которая непосредственно управляется нашим другом, когда он описывает всю глубину этой гнили, этого разложения, нельзя не отнять у него и изобразительной силы, и убедительности. И главное вот что интересно: Пикуль любуется некоторыми своими героями. Тем же Манасевичем-Мануйловым, которого он ненавидит, тем же Андронниковым (Побирушкой), да? Но больше всего, конечно, он любуется Распутиным.
Вот меня недавно спросили, можно ли назвать Распутина трикстером. Объективно нет, объективно он был довольно скучный малый. Но вот того Распутина, которого описывает Радзинский, и особенно того Распутина, которого описывает Пикуль, трикстером назвать можно.
Это шут у трона, человек невероятной физической и нравственной силы, огромной притягательности, весельчак, кутила.
И вот эта знаменитая Распутина мадера, мадерца с корабликом на этикетке, и его неубиваемость, и его бабы бесконечные, его увлекательные отношения с Вырубовой и с царицей, и особенно, конечно, таинственная такая легенда о том, что Бадмаев, великий врач, потчует его какими-то средствами для поддержания мужской силы.
Вся эта легендарная, и эротичная, и хитрая, и глупая, и наивная в чем-то фигура, позволившая так по-дурацки себя заманить в ловушку и убить, перерастает у Пикуля в какой-то странный символ неубиваемости и хитрости народа.
Вот его Распутин ― это такой народный герой, немножко вроде Уленшпигеля. И он жутко обаятелен у него выходит.
Наверно, это была одна из причин, по которым книга была запрещена, не вышло отдельное издание при советской власти, а сам Пикуль надолго был лишен публикации.
Потому что Распутин у него выходит невероятно обаятельным.
И когда после смерти Распутина о нем вспоминают и поют: «Со святыми упокой, человек он был такой, любил выпить, закусить да другую попросить», мы тоже как-то начинаем по нему скорбеть.
Великий, в сущности, ничтожный, наивный, удивительно талантливый, удивительно глупый человек, который залетел выше, чем ему полагалось, и на этом погиб.
Обратите внимание, что ведь и Распутин, и Николай были на самом деле частыми довольно героями русской поэзии того времени. Ведь и Бунин в стихотворении «Божий мужичок», и Гумилев в стихотворении о Распутине ― «В гордую нашу столицу входит он — Боже, спаси! ― обворожает царицу необозримой Руси», и Антокольский ― самые разные поэты посвящали ведь ему стихи. Что-то в нем было.
И вот эта легендарная фигура Распутина побеждает и предубеждения Пикуля, и его довольно консервативные взгляды. Она превращает его роман «Нечистая сила» в безумно увлекательное чтение.
Как вот правильно говорил МХАТовский завлит, по-моему, Марков, да, Марков, по поводу пьесы Булгакова «Батум»: «Когда герой исчезает, хочется, чтобы он появился скорее, по нём скучаешь».
И действительно, всё, что не касается Распутина в этом романе, такая довольно занятная экзотика из времен распада империи. А вот появляется Распутин, и тут же появляется электрическое напряжение. Он сумел о нем написать.
Надо сказать, что такие попытки были. Был, скажем, трехтомный роман Наживина, вышедший в эмиграции, довольно скучный, правду сказать, хотя есть места там блистательные и Горький высоко его оценил. Но Пикуль умудрился написать о крахе империи веселый плутовской роман, временами страшный, временами отвратительный, но в главной своей интонации веселый.
И когда мы сегодня наблюдаем разнообразное жулье, разоблачаемое Навальным, мы, конечно, понимаем, что Навальный-то прав, но вместе с тем мы смотрим на них с каким-то очень русским восторгом. Ну молодцы ребята! Как они хитро, правильно всё это делают! Неправильно, конечно, но как у них получается!
Прав был абсолютно Андрей Синявский, сказав, что вор в русской сказке ― это фигура эстетическая, это плут, это герой плутовской новеллы. За ним приятно следить, он художник, артист. И Распутин у Пикуля такой же артист.
Это часто бывает с писателями, которые умудряются влюбиться в объект своего изображения. Правду сказать, ни в одном из своих романов Пикуль не достигал такого эффекта.
Никогда у него не получалось такого обаятельного прохвоста.
Правду сказать, мистическую составляющую личности Распутина, его таинственный дар, его способность заговаривать кровь и зубы он отбрасывает абсолютно.
Он восхищается этим таким, как правильно писал тогда Александр Аронов, «этим русским Вотреном», этим жуликом из низов, который так высоко залетел.
И, в общем, получился у него, как ни странно, единственный народный герой во всей тогдашней советской литературе.
Естественно, когда книга вышла в 1989 году, она уже прежнего ажиотажа не вызывала. Но даже на фоне 1989 года, когда печаталась прорва антисталинской литературы и эмигрантской прозы, этот роман всё-таки прогремел.
И Валентин Пикуль, я думаю, останется в русской литературе не просто как беллетрист, а как один из великих прозаиков, как это ни странно, притом великих со всеми неизбежными минусами.
В любом случае эта книга сегодня читается как свеженькая.
Ну, а мы поговорим о девяностом годе, о книге «Невозвращенец» Александра Кабакова, которая, можно сказать, определила всю литературу девяностых.
Источник: https://tvrain.ru/lite/teleshow/sto_lektsij_s_dmitriem_bykovym/nechestivaya_sila-445023/
Загрузка...
