Краткое содержание шукшин стенька разин за 2 минуты пересказ сюжета

25 июля 1929 года в сибирском селе Сростки родился Василий Макарович Шукшин – писатель, сценарист, драматург, кинорежиссер и актер, ставший одним из самых «народных» артистов и одним из самых почитаемых писателей. Ему повезло больше других и в СССР, и в постсоветской России, однако самый личный и выстраданный его проект так и остался лишь на бумаге. Рассказываем о неснятом фильме Василия Шукшина под названием «Конец Разина».

«Вася сел на краешек дивана и стал читать… Все увлеченно слушали его. «Но что это он читает? – подумалось мне. – Такого поэта я не знаю!» И вдруг меня осенило: ведь это его стихи! Он свои читает! В стихах говорилось о казацкой вольности, смелой удали, о бунте против тирании, против царя…

От его стихов веяло сибирской широтой, силой, удалью и такой самозабвенной любовью к свободе, такой страстной ненавистью к тирании, что все мы невольно поддались его настроению», – вспоминала редактор журнала «Октябрь» Ольга Румянцева о Шукшине в 1961 году.

В этот журнал писатель отдал подборку рассказов, один из которых назывался «Степан Разин».

«Мужик он был крепкий, широкий в плечах, легкий на ногу… чуточку рябоватый. Одевался так же, как все казаки. Не любил он, знаешь, разную там парчу… и прочее. Это ж был человек! Как развернется, как глянет исподлобья – травы никли.

А справедливый был!» – рассказывает учитель истории Захарыч герою рассказа Васеке. Как ни странно, именно этот рассказ – не столько о Разине, сколько о легендах вокруг него – был напечатан не сразу.

Редактор придрался к некоторым неточностям и неровности рассказа, однако для самого Шукшина эта тема оказалась, наверное, самой главной.

Краткое содержание Шукшин Стенька Разин за 2 минуты пересказ сюжета

Василий Шукшин

Впоследствии рассказ появился в журнале «Москва», а к Разину Шукшин вернулся в начале 1966 года, задумав снять о нем кинокартину. Личность казака из станицы Зимовейской привлекала многих писателей, начиная с Пушкина и Максима Горького, позже он прочно вошел в пантеон народных героев. И тем страннее, что все за годы советской власти о нем был снят всего один фильм.

«Он – национальный герой, и об этом, как ни странно, надо «забыть». Надо освободиться от «колдовского» щемящего взора его, который страшит и манит через века. Надо по возможности суметь «отнять» у него прекрасные легенды и оставить человека.

Народ не утратит Героя, легенды будут жить, а Степан станет ближе. Натура он сложная, во многом противоречивая, необузданная, размашистая.

Другого быть не могло», – пишет Шукшин в сценарной заявке к фильму, который он планировал назвать «Конец Разина» и сыграть в нем главную роль.

К 1 августа 1967 года, когда сценарий фильма был готов, состоялось его обсуждение на киностудии имени Горького, и итог вышел неожиданным.

С одной стороны, обсуждение прошло в целом успешно, и сценарию, что называется, формально дали «зеленый свет», с другой – та самая честность по отношению к герою сыграла с автором злую шутку.

Разин устраивает в Астрахани настоящую резню и казнь воеводы, пускает пули в иконостас, пьянствует, бьет сапогом пленного… Эти и другие сцены покоробили очень многих, и снять фильм именно в таком виде значило, пожалуй, признать, что один из самых почитаемых в советское время борцов против царизма – палач и убийца. Шукшин настаивал на том, что зрителям «будет дороже фигура, как бы несколько скомпрометированная», пообещал «осадить» героя в процессе съемок, но на деле ничего менять не собирался.

Неудивительно, что после нескольких месяцев мытарств государственная комиссия отвергла сценарий – из-за смакований жестокости героя. «Шукшин сошел с ума.

Не приведи, Господи, это увидеть на экране», – писала одна из рецензенток. Тем не менее сценарий был опубликован в журнале «Искусство кино», назван лучшим сценарием года и высоко оценен историками.

И это позволяло думать, что эпопея все еще не закончена.

Краткое содержание Шукшин Стенька Разин за 2 минуты пересказ сюжета

Кадр из фильма «Печки-лавочки» (1972)

Следующий «приступ» к истории Разина произошел в начале 1970 года: после разговора с председателем Госкомитета по кинематографии Романовым на киностудию имени Горького пришло письмо о запуске сценария в работу.

Шукшину предложили снять сразу четыре серии фильма о Разине, от которых в итоге осталось три, на худсовете порекомендовали сохранить обаяние и человечность героя, бережно отнестись к «национальному началу» его характера и снять богоборческие мотивы – последнее для в сущности атеистического государства едва ли не беспримерно.

Столь же беспримерной была и сумма, в которую должен был обойтись проект: четыре с половиной миллиона рублей.

Декорации, исторические костюмы, «идентичный натуральному» разинский флот…. Проект голливудского размаха, и, может быть, именно поэтому трудно осуществимый.

Летом 1970 года Шукшин «проездился по России» в поисках мест для натурных съемок и охотно давал интервью о фильме, словно бы не позволяя дать ему задний ход.

А в Астрахани, где Шукшина по-пушкински застиг холерный карантин, был почти полностью закончен роман «Я пришел дать вам волю», который, как надеялся писатель, должен был проторить дорогу и его долгожданной картине.

Увы, в феврале 1971 года состоялся еще один худсовет, на котором картину вновь отложили до лучших времен: к жестокости, которая, конечно же, никуда не делась, добавилась еще и стоимость проекта. «Если студия приступит к съемке трех картин о Разине, большинство режиссеров студии должны остаться без работы», – заявила Татьяна Лиознова.

Кто-то утверждает, что «Конец Разина» стал жертвой подковерных интриг, поскольку мог оттянуть на себя все резервы киностудии имени Горького и сделать Шукшина «фигурой номер один».

Теоретически, за режиссера мог бы вступиться обладавший немалым авторитетом Сергей Герасимов, и, может быть, картина таки пошла бы в работу – но этого все же не произошло.

«Фильм закрыли. Все. Пусть отныне судьбу России решают балерины.

Па-де-де с комсомольским задором… Тошно», – прокомментировал ситуацию сам Шукшин, попытавшийся тогда же напечатать роман «Я пришел дать вам волю» в «Новом мире».

Там роман не приняли, он появился в «Сибирских огнях», но никаким «ледоколом» для картины не стал, хоть и оказался одним из самых недооцененных произведений прозаика.

Читайте также:  Краткое содержание рассказов александра твардовского за 2 минуты

Краткое содержание Шукшин Стенька Разин за 2 минуты пересказ сюжета

Кадр из фильма «Калина красная» (1974)

Тем не менее от своей идеи-фикс Шукшин не отказался. Вскоре после «разгрома» разинского сценария он получает устные заверения в том, что проект будет запущен после того, как снимет картину на «современную тему».

После фильма «Печки-лавочки», сравнительно спокойно прошедшего худсовет и неплохо принятого публикой, он решает перебраться с киностудии имени Горького на «Мосфильм». Взяться за «Разина» не дали и в этот раз, предложив «помочь» со все той же современной тематикой.

Итогом стала «Калина красная», принесшая Шукшину всенародную популярность в кино. И вот тут-то, казалось бы…

К этому времени относится еще одна заявка на разинскую тему – из трехсерийного фильм стал двухсерийным, но по-прежнему охватывал событияс момента восстания до казни в Москве.

Шукшин продолжает упирать на образ заступника обиженных и обездоленных, показанного тем не менее фигурой противоречивой, и, помня горький урок прошлого, подсказывает, как сделать так, чтобы фильм снова не сочли чересчур дорогим.

«Главную заботу я бы проявил в раскрытии характера самого Разина – темперамент, свободолюбие, безудержная, почти болезненная ненависть к тем, кто способен обидеть беззащитного, – и его ближайшего окружения: казаков и мужицкого посланца Матвея Иванова», – пишет режиссер, предлагая запустить фильм в августе 1974 года. Однако в конце весны того же года Шукшину предложили роль в фильме «Они сражались за Родину». «Исполнишь роль Лопахина у Бондарчука – и приступишь к своему «Разину», если у тебя других замыслов нет», — заявил директор «Мосфильма» Николай Сизов.

Чем могло обернуться «предложение, от которого нельзя отказаться», теперь сказать сложно. С одной стороны, многие отмечают, что сниматься в этом фильме Шукшин не рвался.

С другой – помня о том, скольких нервов стоили ему все предыдущие попытки, «Макарыч» явно планировал заручиться поддержкой Бондарчука, которого называл «тараном с кованым концом», а заодно и прикинуть, не позвать ли кого-то из участников новой картины в собственный фильм.

Во всяком случае, роль Матвея Иванова должен был играть Георгий Бурков, занятый вместе с Шукшиным и у Бондарчука.

Краткое содержание Шукшин Стенька Разин за 2 минуты пересказ сюжета

  • Кадр из фильма «Они сражались за Родину» (1975)
  • Дальнейшее известно: долгие съемки на Дону, встреча с Шолоховым, репетиции и разговоры о картине с Бурковым – и неожиданная и загадочная смерть, так и не давшая писателю-режиссеру осуществить давнюю мечту.
  • Владимир Высоцкий, примчавшийся на похороны Василия Шукшина с ленинградских гастролей, писал:

«А был бы «Разин» в этот год…

Натура где? Онега? Нарочь?

Все – печки-лавочки, Макарыч, –

Такой твой парень не живет».

Источник: https://www.soyuz.ru/articles/1859

Читать Стенька Разин

– Сарынь на кичку.

Спину ломило. В глазах начинало двоиться. Васека бросал нож и прыгал по горнице на одной ноге и негромко смеялся.

А когда «не делалось», Васека сидел неподвижно у раскрытого окна, закинув сцепленные руки за голову. Сидел час, два – смотрел на звезды и думал про Стеньку.

Приходил Захарыч, спрашивал:

– Василий Егорыч дома?

– Иди, Захарыч! – кричал Васека. Накрывал работу тряпкой и встречал старика.

– Здоровеньки булы! – Так здоровался Захарыч – «по-казацки».

  • – Здорово, Захарыч.
  • Захарыч косился на верстак.
  • – Не кончил еще?

– Нет. Скоро уж.

– Показать можешь?

– Нет.

– Нет? Правильно. Ты, Василий… – Захарыч садился на стул, – ты – мастер. Большой мастер. Только не пей. Это гроб! Понял? Русский человек талант свой может не пожалеть. Где смолокур? Дай…

Васека подавал смолокура и сам впивался ревнивыми глазами в свое произведение.

Захарыч, горько сморщившись, смотрел на деревянного человечка.

– Он не про Ермака поет, – говорил он. – Он про свою долю поет. Ты даже не знаешь таких песен. – И он неожиданно сильным, красивым голосом запел:

  1. О-о-эх, воля, моя воля!
  2. Воля вольная моя.
  3. Воля – сокол в поднебесье,
  4. Воля – милые края…

У Васеки перехватывало горло от любви и горя.

Он понимал Захарыча. Он любил свои родные края, горы свои, Захарыча, мать… всех людей. И любовь эта жгла и мучила – просилась из груди. И не понимал Васека, что нужно сделать для людей. Чтобы успокоиться.

– Захарыч… милый, – шептал Васека побелевшими губами, и крутил головой, и болезненно морщился. – Не надо, Захарыч… Я не могу больше…

Чаще всего Захарыч засыпал тут же, в горнице. А Васека уходил к Стеньке.

… День этот наступил.

Однажды перед рассветом Васека разбудил Захарыча.

– Захарыч! Все… иди. Доделал я его.

Захарыч вскочил, подошел к верстаку…

Вот что было на верстаке:

… Стеньку застали врасплох. Ворвались ночью с бессовестными глазами и кинулись на атамана. Стенька, в исподнем белье, бросился к стене, где висело оружие. Он любил людей, но он знал их. Он знал этих, которые ворвались: он делил с ними радость и горе.

Но не с ними хотел разделить атаман последний час свой. Это были богатые казаки. Когда пришлось очень солоно, они решили выдать его. Они хотели жить. Это не братва, одуревшая в тяжком хмелю, вломилась за полночь качать атамана.

Он кинулся к оружию… но споткнулся о персидский ковер, упал. Хотел вскочить, а сзади уже навалились, заламывали руки… Завозились. Хрипели. Негромко и страшно ругались.

С великим трудом приподнялся Степан, успел прилобанить одному-другому… Но чем-то ударили по голове тяжелым… Рухнул на колени грозный атаман, и на глаза его пала скорбная тень.

«Выбейте мне очи, чтобы я не видел вашего позора», – сказал он.

Глумились. Топтали могучее тело. Распинали совесть свою. Били по глазам…

Захарыч долго стоял над работой Васеки… не проронил ни слова. Потом повернулся и пошел из горницы. И тотчас вернулся.

– Хотел пойти выпить, но… не надо.

– Ну как, Захарыч?

– Это… Никак. – Захарыч сел на лавку и заплакал горько и тихо. – Как они его… а! За что же они его?! За что?.. Гады они такие, гады! – Слабое тело Захарыча содрогалось от рыданий. Он закрыл лицо маленькими ладонями.

Васека мучительно сморщился и заморгал.

– Не надо, Захарыч…

Читайте также:  Краткое содержание алексин звоните и приезжайте за 2 минуты пересказ сюжета

– Что не надо-то? – сердито воскликнул Захарыч, и закрутил головой, и замычал. – Они же дух из него вышибают!..

Васека сел на табуретку и тоже заплакал – зло и обильно.

Сидели и плакали.

– Их же ж… их вдвоем с братом, – бормотал Захарыч. – Забыл я тебе сказать… Но ничего… ничего, паря. Ах, гады!..

– И брата?

– И брата… Фролом звали. Вместе их… Но брат – тот… Ладно. Не буду тебе про брата.

Чуть занималось утро. Слабый ветерок шевелил занавески на окнах.

  • По поселку ударили третьи петухи.
  • ***
  • Copyright (c) 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского

Источник: https://online-knigi.com/page/27188?page=2

BookReader — Стенька Разин (Шукшин Василий Макарович)

Василий Шукшин Стенька Разин

Его звали – Васека. Васека имел: двадцать четыре года от роду, один восемьдесят пять рост, большой утиный нос… и невозможный характер. Он был очень странный парень – Васека.

Кем он только не работал после армии! Пастухом, плотником, прицепщиком, кочегаром на кирпичном заводе. Одно время сопровождал туристов по окрестным горам. Нигде не нравилось. Поработав месяц-другой на новом месте, Васека приходил в контору и брал расчет.

– Непонятный ты все-таки человек, Васека. Почему ты так живешь? – интересовались в конторе.

Васека, глядя куда-то выше конторщиков, пояснял кратко:

– Потому что я талантливый.

Конторщики, люди вежливые, отворачивались, пряча улыбки. А Васека, небрежно сунув деньги в карман (он презирал деньги), уходил. И шагал по переулку с независимым видом.

– Опять? – спрашивали его.

– Что «опять»?

– Уволился?

– Так точно! – Васека козырял по-военному – Еще вопросы будут?

  • – Куклы пошел делать? Хэх…
  • На эту тему – о куклах – Васека ни с кем не разговаривал.
  • Дома Васека отдавал деньги матери и говорил:
  • – Все.

– Господи!.. Ну что мне с тобой делать, верста коломенская? Журавь ты такой! А?

  1. Васека пожимал плечами: он сам пока не знал, что теперь делать – куда пойти еще работать.
  2. Проходила неделя-другая, и дело отыскивалось.
  3. – Поедешь на бухгалтера учиться?
  4. – Можно.
  5. – Только… это очень серьезно!
  6. – К чему эти возгласы?

«Дебет… Кредит… Приход… Расход… Заход… Обход… – И деньги! деньга! деньги!..»

Васека продержался четыре дня. Потом встал и ушел прямо с урока.

– Смехота, – сказал он. Он решительно ничего не понял в блестящей науке хозяйственного учета.

  • Последнее время Васека работал молотобойцем. И тут, помахав недели две тяжелой кувалдой, Васека аккуратно положил ее на верстак и заявил кузнецу:
  • – Все!
  • – Что?
  • – Пошел.
  • – Почему?
  • – Души нету в работе.

– Трепло, – сказал кузнец. – Выйди отсюда.

Васека с изумлением посмотрел на старика кузнеца.

– Почему ты сразу переходишь на личности?

– Балаболка, если не трепло. Что ты понимаешь в железе? «Души нету»… Даже злость берет.

– А что тут понимать-то? Этих подков я тебе без всякого понимания накую сколько хочешь.

  1. – Может, попробуешь?
  2. Васека накалил кусок железа, довольно ловко выковал подкову, остудил в воде и подал старику.
  3. – Прошу.
  4. Кузнец легко, как свинцовую, смял ее в руках и выбросил из кузницы.
  5. – Иди корову подкуй такой подковой.
  6. Васека взял подкову, сделанную стариком, попробовал тоже погнуть ее – не тут-то было.
  7. – Что?
  8. – Ничего.
  9. Васека остался в кузнице.

– Ты, Васека, парень – ничего, но болтун, – сказал ему кузнец. – Чего ты, например, всем говоришь, что ты талантливый?

  • – Это верно: я очень талантливый.
  • – А где твоя работа сделанная?
  • – Я ее никому, конечно, не показываю.
  • – Почему?

– Они не понимают. Один Захарыч понимает.

На другой день Васека принес в кузницу какую-то штукенцию с кулак величиной, завернутую в тряпку.

– Вот.

Кузнец развернул тряпку… и положил на огромную ладонь человечка, вырезанного из дерева. Человечек сидел на бревне, опершись руками на колени. Голову опустил на руки; лица не видно. На спине человечка, под ситцевой рубахой – синей, с белыми горошинами – торчат острые лопатки. Худой, руки черные, волосы лохматые, с подпалинами. Рубаха тоже прожжена в нескольких местах. Шея тонкая и жилистая.

Кузнец долго разглядывал его.

– Смолокур, – сказал он.

– Ага. – Васека глотнул пересохшим горлом.

– Таких нету теперь.

– Я знаю.

– А я помню таких. Это что он?.. Думает, что ли?

– Песню поет.

– Помню таких, – еще раз сказал кузнец. – А ты-то откуда их знаешь?

  1. – Рассказывали.
  2. Кузнец вернул Васеке смолокура.
  3. – Похожий.

– Это что! – воскликнул Васека, заворачивая смолокура в тряпку. – У меня разве такие есть!

– Все смолокуры?

– Почему?.. Есть солдат, артистка одна есть, тройка… еще солдат, раненый. А сейчас я Стеньку Разина вырезаю.

  • – А у кого ты учился?
  • – А сам… ни у кого.
  • – А откуда ты про людей знаешь? Про артистку, например…

– Я все про людей знаю. – Васека гордо посмотрел сверху на старика. – Они все ужасно простые.

– Вон как! – воскликнул кузнец и засмеялся.

– Скоро Стеньку сделаю… поглядишь.

– Смеются над тобой люди.

– Это ничего. – Васека высморкался в платок. – На самом деле они меня любят. И я их тоже люблю.

Кузнец опять рассмеялся.

– Ну и дурень ты, Васека! Сам про себя говорит, что его любят! Кто же так делает?

– А что?

– Совестно небось так говорить.

– Почему совестно? Я же их тоже люблю. Я даже их больше люблю.

– А какую он песню поет? – без всякого перехода спросил кузнец.

– Смолокур-то? Про Ермака Тимофеича.

– А артистку ты где видел?

– В кинофильме. – Васека прихватил щипцами уголек из горна, прикурил. – Я женщин люблю. Красивых, конечно.

  1. – А они тебя?
  2. Васека слегка покраснел.
  3. – Тут я затрудняюсь тебе сказать.

– Хэ!.. – Кузнец стал к наковальне. – Чудной ты парень, Васека! Но разговаривать с тобой интересно. Ты скажи мне: какая тебе польза, что ты смолокура этого вырезал? Это ж все-таки кукла.

Васека ничего не сказал на это. Взял молот и тоже стал к наковальне.

– Не можешь ответить?

– Не хочу. Я нервничаю, когда так говорят, – ответил Васека.

…С работы Васека шагал всегда быстро. Размахивал руками -длинный, нескладный. Он совсем не уставал в кузнице. Шагал и в ногу – на манер марша – подпевал:

Пусть говорят, что я ведра починяю,Эх, пусть говорят, что я дорого беру!Две копейки – донышко,Три копейки – бок…

Читайте также:  Краткое содержание много шума из ничего шекспир за 2 минуты пересказ сюжета

– Здравствуй, Васека! – приветствовали его.

  • – Здорово, – отвечал Васека.
  • И шел дальше.
  • Дома он наскоро ужинал, уходил в горницу и не выходил оттуда до утра: вырезал Стеньку Разина.

О Стеньке ему много рассказывал Вадим Захарович, учитель-пенсионер, живший по соседству. Захарыч, как его называл Васека, был добрейшей души человек. Это он первый сказал, что Васека талантливый.

Он приходил к Васеке каждый вечер и рассказывал русскую историю. Захарыч был одинок, тосковал без работы. Последнее время начал попивать. Васека глубоко уважал старика.

До поздней ноченьки сиживал он на лавке, поджав под себя ноги, не шевелился – слушал про Стеньку.

– … Мужик он был крепкий, широкий в плечах, легкий на ногу… чуточку рябоватый. Одевался так же, как все казаки. Не любил он, знаешь, разную там парчу… и прочее. Это ж был человек! Как развернется, как глянет исподлобья – травы никли. А справедливый был!..

Раз попали они так, что жрать в войске нечего. Варили конину. Ну и конины не всем хватало. И увидел Стенька: один казак совсем уж отощал, сидит у костра, бедный, голову свесил: дошел окончательно. Стенька толкнул его – подает свой кусок мяса. «На, – говорит, – ешь».

Тот видит, что атаман сам почернел от голода. «Ешь сам, батька. Тебе нужнее». – «Бери!» – «Нет». Тогда Стенька как выхватил саблю – она аж свистнула в воздухе: «В три господа душу мать!.. Я кому сказал: бери!» Казак съел мясо. А?..

Милый ты, милый человек… душа у тебя была.

Васека, с повлажневшими глазами, слушал.

– А княжну-то он как! – тихонько, шепотом, восклицал он. – В Волгу взял и кинул…

– Княжну!.. – Захарыч, тщедушненький старичок с маленькой сухой головой, кричал: – Да он этих бояр толстопузых вот так покидывал! Он их как хотел делал! Понял? Сарынь на кичку! И все.

… Работа над Стенькой Разиным подвигалась туго. Васека аж с лица осунулся. Не спал ночами. Когда «делалось», он часами не разгибался над верстаком – строгал и строгал… швыркал носом и приговаривал тихонько:

– Сарынь на кичку.

Спину ломило. В глазах начинало двоиться. Васека бросал нож и прыгал по горнице на одной ноге и негромко смеялся.

А когда «не делалось», Васека сидел неподвижно у раскрытого окна, закинув сцепленные руки за голову. Сидел час, два – смотрел на звезды и думал про Стеньку.

Приходил Захарыч, спрашивал:

– Василий Егорыч дома?

– Иди, Захарыч! – кричал Васека. Накрывал работу тряпкой и встречал старика.

– Здоровеньки булы! – Так здоровался Захарыч – «по-казацки».

  1. – Здорово, Захарыч.
  2. Захарыч косился на верстак.
  3. – Не кончил еще?

– Нет. Скоро уж.

– Показать можешь?

– Нет.

– Нет? Правильно. Ты, Василий… – Захарыч садился на стул, – ты – мастер. Большой мастер. Только не пей. Это гроб! Понял? Русский человек талант свой может не пожалеть. Где смолокур? Дай…

Васека подавал смолокура и сам впивался ревнивыми глазами в свое произведение.

Захарыч, горько сморщившись, смотрел на деревянного человечка.

– Он не про Ермака поет, – говорил он. – Он про свою долю поет. Ты даже не знаешь таких песен. – И он неожиданно сильным, красивым голосом запел:

О-о-эх, воля, моя воля!Воля вольная моя.Воля – сокол в поднебесье,Воля – милые края…

У Васеки перехватывало горло от любви и горя.

Он понимал Захарыча. Он любил свои родные края, горы свои, Захарыча, мать… всех людей. И любовь эта жгла и мучила – просилась из груди. И не понимал Васека, что нужно сделать для людей. Чтобы успокоиться.

– Захарыч… милый, – шептал Васека побелевшими губами, и крутил головой, и болезненно морщился. – Не надо, Захарыч… Я не могу больше…

Чаще всего Захарыч засыпал тут же, в горнице. А Васека уходил к Стеньке.

… День этот наступил.

Однажды перед рассветом Васека разбудил Захарыча.

– Захарыч! Все… иди. Доделал я его.

Захарыч вскочил, подошел к верстаку…

Вот что было на верстаке:

… Стеньку застали врасплох. Ворвались ночью с бессовестными глазами и кинулись на атамана. Стенька, в исподнем белье, бросился к стене, где висело оружие. Он любил людей, но он знал их. Он знал этих, которые ворвались: он делил с ними радость и горе.

Но не с ними хотел разделить атаман последний час свой. Это были богатые казаки. Когда пришлось очень солоно, они решили выдать его. Они хотели жить. Это не братва, одуревшая в тяжком хмелю, вломилась за полночь качать атамана.

Он кинулся к оружию… но споткнулся о персидский ковер, упал. Хотел вскочить, а сзади уже навалились, заламывали руки… Завозились. Хрипели. Негромко и страшно ругались.

С великим трудом приподнялся Степан, успел прилобанить одному-другому… Но чем-то ударили по голове тяжелым… Рухнул на колени грозный атаман, и на глаза его пала скорбная тень.

«Выбейте мне очи, чтобы я не видел вашего позора», – сказал он.

Глумились. Топтали могучее тело. Распинали совесть свою. Били по глазам…

Захарыч долго стоял над работой Васеки… не проронил ни слова. Потом повернулся и пошел из горницы. И тотчас вернулся.

– Хотел пойти выпить, но… не надо.

– Ну как, Захарыч?

– Это… Никак. – Захарыч сел на лавку и заплакал горько и тихо. – Как они его… а! За что же они его?! За что?.. Гады они такие, гады! – Слабое тело Захарыча содрогалось от рыданий. Он закрыл лицо маленькими ладонями.

Васека мучительно сморщился и заморгал.

– Не надо, Захарыч…

– Что не надо-то? – сердито воскликнул Захарыч, и закрутил головой, и замычал. – Они же дух из него вышибают!..

Васека сел на табуретку и тоже заплакал – зло и обильно.

Сидели и плакали.

– Их же ж… их вдвоем с братом, – бормотал Захарыч. – Забыл я тебе сказать… Но ничего… ничего, паря. Ах, гады!..

– И брата?

– И брата… Фролом звали. Вместе их… Но брат – тот… Ладно. Не буду тебе про брата.

Чуть занималось утро. Слабый ветерок шевелил занавески на окнах.

По поселку ударили третьи петухи.

***

Copyright (c) 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского

Источник: http://bookre.org/reader?file=180426

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector