Краткое содержание тургенев мой сосед радилов за 2 минуты пересказ сюжета

Иван Сергеевич Тургенев

Однажды осенью мы с Ермолаем охотились на вальдшнепов в заброшенном липовом саду, каких много в Орловской губернии. Оказалось, что сад этот принадлежит помещику Радилову. Он пригласил меня на обед, и мне не оставалось ничего другого, как согласиться.

Радилов провёл меня через огород к старенькому, серому домику с тёсовой крышей и кривым крылечком. Ермолаю поднесли водки, а меня провели в гостиную и представили матери Радилова — маленькой старушке с добреньким, худеньким лицом и печальным взглядом. В гостиной также присутствовал старик лет 70-ти, худой, лысый и беззубый.

Это был Фёдор Михеич, разорившийся помещик, который жил у Радилова из милости.

В комнату вошла девушка, представленная мне Олей, и мы сели за стол. За обедом Радилов, который служил в пехотном полку, пустился в рассказы, а я наблюдал за Ольгой. Она была очень хороша и следила за Радиловым со страстным вниманием. После обеда мы с Радиловым отправились в его кабинет.

С удивлением я заметил, что в нём нет страсти к тому, что составляет жизнь всех остальных помещиков. Казалось, что вся его душа, добрая и тёплая, была проникнута одним чувством.

Радилов не был мрачным человеком, но чувствовалось, что подружиться он ни с кем не мог, оттого что жил внутренней жизнью.

Вскоре Ольга позвала нас пить чай. Она говорила очень мало, но в ней не было манерности уездной девицы. Её взгляд был спокоен и равнодушен, словно она отдыхала от большого счастья, а движения были решительны и свободны.

В разговоре Радилов вспомнил о покойной жене, чьей сестрой была Ольга. Со странным выражением лица Ольга быстро встала и вышла в сад. У подъезда раздался стук колёс и в комнату вошёл высокий, плечистый и плотный старик, однодворец Овсянников, о котором я расскажу в другом отрывке.

На другой день мы с Ермолаем снова отправились на охоту.

Через неделю я опять зашёл к Радилову, но не застал дома ни его, ни Ольги. Через две недели я узнал, что он бросил мать и уехал куда-то со своей золовкой.

Только тогда я понял выражение лица Ольги: оно полыхало ревностью. Перед отъездом из деревни я посетил Старушку Радилову, и спросил, есть ли новости от сына.

Старушка заплакала, и больше о Радилове я её не спрашивал. Пересказала Юлия Песковая

Повествование ведется от имени автора. Автор со своим слугой Ермолаем любил по осени охотиться в липовых садах на вальдшнепов. Как-то раз они с Ермолаем забрели в один из садов. Автор, приметя вальдшнепа, вскинул ружье и точным выстрелом поразил птицу.

Своим выстрелом он очень сильно перепугал девушку, которая тотчас же скрылась за деревьями. Тогда автор понял, что они по ошибке забрели в чей-то сад, и Ермолай сразу же это подтвердил. Через несколько минут появился хозяин, рассказчик извинился и отдал птицу хозяину сада помещику Радилову.

Радилов принял добычу с условием, что автор и его слуга отобедают вместе с ним.

По пути к дому Радилова автор замечает неухоженные огороды и клумбы, и что вокруг дома царит запустение. В доме их сразу встречает слуга и Радилов распоряжается, чтобы Ермолаю налили водки.

Рассказчик проходит в гостиную, где Радилов его знакомит со своей матерью и разорившимся помещиком Федором Михеичем, которого Радилов приютил из сострадания. За столом автор знакомится с девушкой Ольгой, которую он напугал в саду.

Ольга оказывается родной сестрой умершей при родах жены Радилова. Мать Радилова, как будто ожидая чего-то плохого, к обеду не притронулась.

После обеда рассказчик и Радилов удаляются в кабинет. В разговоре автор замечает, что Радилов не такой уж мрачный человек, как показалось на первый взгляд, однако он живет в своем собственном внутреннем мире и вряд ли с кем сможет подружиться. Также рассказчик замечает, что в Радилове живет какая-то страсть, природу которой он не смог определить.

Через некоторое время Ольга приглашает всех на чаепитие, где затрагивается вопрос о том, как любые мелочи могут быстро и неожиданно изменить судьбу человека. Радилов вспоминает свою умершую жену и как он по ней горевал. Ольга, услышав это, спешно покинула дом.

Автор отвечает Радилову, что все удары злой судьбы можно перенести и найти выход из любой ситуации. Радилов вспоминает, как он в турецком госпитале лежал при смерти. Что врачи ждали его скорой смерти, а он оправился. Рассказчик замечает, что смерть была бы тоже выходом.

Их прерывают, и автор удаляется к себе домой.

Через пару недель рассказчик узнает о том, что Радилов, спешно собрав вещи, бросил мать и с Ольгой сбежал. Только тогда автор понял выражения лица Ольги за чаепитием. Оно полыхало ревностью. Перед отъездом автор посетил поместье Радиловых. На вопрос о сыне мать сказала, что никаких вестей от сына нет, и заплакала. С тяжелым сердцем автор уехал домой.

Источник: https://www.allsoch.ru/turgenev/moj_sosed_radilov/

Краткое содержание рассказа Тургенева «Мой сосед Радилов»

Повествование ведется от лица автора. В начале рассказа автор говорит о старинных липовых садах, в которых по осени водится так много вальдшнепов. Подобных садов очень много в Орловской губернии.

Эти сады разбиты еще нашими предками.

Сейчас, когда значительная часть дворянских усадеб пришли в запустение, а фруктовые деревья подверглись истреблению, только величественные липовые деревья остались на память о былых временах.

Однажды автор оказался в таком саду. Из-за куста вылетел вальдшнеп, автор выстрелил. Тут же среди деревьев мелькнуло лицо испуганной девушки и тут же пропало. Стало понятно, что сад кому-то принадлежит. Это подтвердил и Ермолай, слуга автора.

Он упрекнул охотника за то, что тот стреляет там, где живут люди. Собака приносит убитую дичь, слышатся торопливые шаги и перед автором возникает недовольный человек высокого роста и с усами.

Автор извиняется и предлагает отдать дичь, застреленную им в чужих владениях.

Незнакомец соглашается принять птицу, но с одним условием: автор остается у него отобедать. Автор не в большом восторге от столь неожиданного предложения. Но новый знакомый называет свое имя и звание – помещик Радилов – и говорит, что по случаю воскресного дня стол обещает быть отменным. Иначе он бы и не подумал приглашать гостей. Автор принимает предложение и идет вслед за Радиловым.

Дорожка из липовой рощи выводит на огород. Автор видит кочаны капусты, засохшие плети гороха, пожелтевшие огурцы, остатки клумб. В общем, везде виден налет запустения. За поворотом дорожки показался старый домик. Радилов притормозил и выразил сомнение в том, что автор расположен идти внутрь. Автор поспешил уверить хозяина в обратном. Они входят.

Их встречает слуга в синем суконном костюме. Радилов приказывает подать водки Ермолаю. В кабинете автор снимает с себя охотничьи принадлежности и проходит в гостиную. Там хозяин знакомит гостя со своей матерью.

Это маленькая старушка с добрым лицом и печальными глазами. Она расспрашивает гостя, как давно тот в их краях и надолго ли планирует остаться. Автор отвечает, что прибыл недавно и намерен пробыть здесь до зимы.

Затем Радилов представляет другого домочадца, которого зовут Федор Михеич. Это худой старик лет семидесяти. Федор Михеич достает скрипку, начинает играть и пускается в пляс. Хозяин дома замечает, что гостю не слишком нравится творчество старика, и останавливает Михеича. Тот кланяется всем по очереди и выходит из комнаты.

Читайте также:  Краткое содержание уля платонова за 2 минуты пересказ сюжета

Радилов рассказывает невеселую историю Федора Михеича. Это разорившейся помещик, которого он держит в доме из милости и сострадания.

В комнату входит та самая девушка, которую автор уже видел в саду. Радилов называет ее Ольгой и приглашает всех к столу. Федор Михеич обедает отдельно ото всех, чтобы никого не смущать своей старческой неопрятностью. Обед оказался недурен. За столом Радилов рассказывал о службе в пехотном полку. Автор внимательно слушает и украдкой наблюдает за Олей.

Девушку нельзя назвать красавицей, но выражение ее лица, густые волосы, умные глаза привлекают внимание. Она слушает Радилова со страстным и неослабевающим вниманием. По возрасту она годится хозяину в дочери, но автору ясно, что это не так. Выясняется, что Ольга приходится сестрой жене Радилова, которая умерла. Мать Радилова почти ничего не ест и как будто ждет чего-то плохого.

После обеда автор и Радилов возвращаются в кабинет. Автор мысленно вспоминает о людях, которыми владеет какая-то одна страсть. Ему кажется, что его новый знакомый как раз такой человек. Но автор не может определить природу этой страсти. Обо всем Радилов говорит спокойно и ровно. И лишь время от времени в его взгляде и усталой позе мелькает эта тайная страсть, неизвестное чувство.

Автор не может понять Радилова. Он не мрачен, готов на сближение. Но чувствуется, что Радилов не способен ни с кем сблизиться по-настоящему. Его жизнь протекает глубоко внутри. И все привлекательное таится где-то глубоко внутри. Но чувствуется, что это славный и добрый человек.

Ольга приглашает на чай, и мужчины возвращаются в комнату. Автор вновь наблюдает за девушкой. Она молчалива, как многие провинциалки, но нет в ней жеманности и манерного кокетства.

Заходит речь о том, как мелочи могут сильно и неожиданно повлиять на человека. Радилов вспоминает, как потерял в родах жену. Он горевал, но так и не смог заплакать. Слезы появились только после того, как Радилов увидел муху на чуть приоткрытом глазе покойницы.

Автор говорит, что любой удар судьбы можно перенести, а из любого положения можно найти выход. В ответ на это Радилов рассказывает о том, как лежал полумертвый в турецком госпитале. Врачи каждый день ждали его смерти, чтобы освободить койку для нового раненого.

А Радилов выжил, несмотря ни на что.

Автор замечает, что смерть тоже была бы выходом. Радилов ударяет по столу и восклицает, что тянуть нельзя и надо решиться. В комнату входит Овсянников, о котором автор обещает рассказать в другом эпизоде.

На следующий день автор со слугой вновь уходит на охоту. А потом с изумлением узнает, что Радилов бросил мать и уехал с Ольгой в неизвестном направлении. Перед отъездом автор навещает Радилову и осведомляется о ее сыне.

Старушка плачет, и автор больше не задает никаких вопросов.

(1 votes, average: 5.00

Источник: https://school-essay.ru/kratkoe-soderzhanie-rasskaza-turgeneva-moj-sosed-radilov.html

Мой сосед Радилов (fb2)

— Мой сосед Радилов 32 Кб (скачать fb2) — Иван Сергеевич Тургенев

Настройки текста:

Цвет фона
черный
светло-черный
бежевый
бежевый 2
персиковый
зеленый
серо-зеленый
желтый
синий
серый
красный
белый

Цвет шрифта
белый
зеленый
желтый
синий
темно-синий
серый
светло-серый
тёмно-серый
красный

Размер шрифта
14px
16px
18px
20px
22px
24px

Насыщенность шрифта
жирный

Обычный стиль
курсив

Ширина текста
400px
500px
600px
700px
800px
900px
1000px
1100px
1200px

Показывать меню
Убрать меню

Абзац
0px
4px
12px
16px
20px

…Осенью вальдшнепы часто держатся в старинных липовых садах. Таких садов у нас в Орловской губернии довольно много. Прадеды наши при выборе места для жительства, непременно отбивали десятины две хорошей земли под фруктовый сад с липовыми аллеями.

Лет через пятьдесят, много семьдесят, эти усадьбы, «дворянские гнезда», понемногу исчезали с лица земли, дома сгнивали или продавались на своз, каменные службы превращались в груды развалин, яблони вымирали и шли на дрова, заборы и плетни истреблялись.

Одни липы по-прежнему росли себе на славу и теперь, окруженные распаханными полями, гласят нашему ветреному племени о «прежде почивших отцах и братиях». Прекрасное дерево — такая старая липа… Ее щадит даже безжалостный топор русского мужика.

Лист на ней мелкий, могучие сучья широко раскинулись во все стороны, вечная тень под ними.

Однажды, скитаясь с Ермолаем по полям за куропатками, завидел я в стороне заброшенный сад и отправился туда.

Только что я вошел в опушку, вальдшнеп со стуком поднялся из куста, — я выстрелил, и в то же мгновенье, в нескольких шагах от меня, раздался крик: испуганное лицо молодой девушки выглянуло из-за деревьев и тотчас скрылось. Ермолай подбежал ко мне. «Что вы здесь стреляете: здесь живет помещик».

Не успел я ему ответить, не успела собака моя с благородной важностью донести до меня убитую птицу, как послышались проворные шаги, и человек высокого росту, с усами, вышел из чаши и с недовольным видом остановился передо мной. Я извинился, как мог, назвал себя и предложил ему птицу, застреленную в его владениях.

— Извольте, — сказал он мне с улыбкой, — я приму вашу дичь, но только с условием: вы у нас останетесь обедать.

Признаться, я не очень обрадовался его предложению, но отказаться было невозможно.

— Я здешний помещик и ваш сосед, Радилов, может, слыхали, — продолжал мой новый знакомый. — Сегодня воскресенье, и обед у меня, должно быть, будет порядочный, а то бы я вас не пригласил.

Я отвечал, что отвечают в таких случаях, и отправился вслед за ним. Недавно расчищенная дорожка скоро вывела нас из липовой рощи; мы вошли в огород.

Между старыми яблонями и разросшимися кустами крыжовника пестрели круглые бледно-зеленые кочаны капусты; хмель винтами обвивал высокие тычинки; тесно торчали на грядах бурые прутья, перепутанные засохшим горохом; большие плоские тыквы словно валялись на земле; огурцы желтели из-под запыленных угловатых листьев; вдоль плетня качалась высокая крапива; в двух или трех местах кучами росли: татарская жимолость, бузина, шиповник — остатки прежних «клумб». Возле небольшой сажалки, наполненной красноватой и слизистой водой, виднелся колодезь, окруженный лужицами. Утки хлопотливо плескались и ковыляли в этих лужицах; собака, дрожа всем телом и жмурясь, грызла кость на поляне; пегая корова тут же лениво щипала траву, изредка закидывая хвост на худую спину. Дорожка повернула в сторону; из-за толстых ракит и берез глянул на нас старенький, серый домик с тесовой крышей и кривым крылечком. Радилов остановился.

  • — Впрочем, — сказал он, добродушно и прямо посмотрев мне в лицо, — я теперь раздумал; может быть, вам вовсе не хочется заходить ко мне: в таком случае…
  • Я не дал ему договорить и уверил его, что мне, напротив, очень приятно будет у него отобедать.
  • — Ну, как знаете.
Читайте также:  Краткое содержание смерть африканского охотника аверченко за 2 минуты пересказ сюжета

Мы вошли в дом. Молодой малый, в длинном кафтане из синего толстого сукна, встретил нас на крыльце. Радилов тотчас приказал ему поднести водки Ермолаю; мой охотник почтительно поклонился спине великодушного дателя.

Из передней, заклеенной разными пестрыми картинами, завешенной клетками, вошли мы в небольшую комнатку — кабинет Радилова.

Я снял свои охотничьи доспехи, поставил ружье в угол; малый в длиннополом сюртуке хлопотливо обчистил меня.

— Ну, теперь пойдемте в гостиную, — ласково проговорил Радилов, — я вас познакомлю с моей матушкой.

Я пошел за ним. В гостиной, на середнем диване, сидела старушка небольшого росту, в коричневом платье и белом чепце, с добреньким и худеньким лицом, робким и печальным взглядом.

— Вот, матушка, рекомендую: сосед наш ***.

Старушка привстала и поклонилась мне, не выпуская из сухощавых рук толстого гарусного ридикюля в виде мешка.

— Давно вы пожаловали в нашу сторону? — спросила она слабым и тихим голосом, помаргивая глазами.

  1. — Нет-с, недавно.
  2. — Долго намерены здесь остаться?
  3. — Думаю, до зимы.
  4. Старушка замолчала.

— А вот это, — подхватил Радилов, указывая мне на человека высокого и худого, которого я при входе в гостиную не заметил, — это Федор Михеич… Ну-ка, Федя, покажи свое искусство гостю. Что ты забился в угол-то?

Федор Михеич тотчас поднялся со стула, достал с окна дрянненькую скрыпку, взял смычок — не за конец, как следует, а за середину, прислонил скрыпку к груди, закрыл глаза и пустился в пляс, напевая песенку и пиликая по струнам. Ему на вид было лет семьдесят; длинный нанковый Сюртук печально болтался на сухих и костлявых его членах.

Он плясал; то с удальством потряхивал, то, словно замирая, Поводил маленькой лысой головкой, вытягивал жилистую шею, топотал ногами на месте, иногда, с заметным трудом, сгибал колени. Его беззубый рот издавал дряхлый голос.

Радилов, должно быть, догадался по выражению моего лица, что мне «искусство» Феди не доставляло большого удовольствия.

— Ну, хорошо, старина, полно, — проговорил он, — можешь пойти наградить себя.

Федор Михеич тотчас положил скрыпку на окно, поклонился сперва мне, как гостю, потом старушке, потом Радилову и вышел вон.

— Тоже был помещик, — продолжал мой новый приятель, — и богатый, да разорился — и вот проживает теперь у меня… А в свое время считался первым по губернии хватом; двух жен от мужей увез, песельников держал, сам певал и плясал мастерски… Но не прикажете ли водки? Ведь уж обед на столе.

Молодая девушка, та самая, которую я мельком видел в саду, вошла в комнату.

— А вот и Оля! — заметил Радилов, слегка, отвернув голову. — Прошу любить и жаловать… Ну, пойдемте обедать.

Мы отправились в столовую, сели. Пока мы шли из гостиной и садились, Федор Михеич, у которого от «награды» глазки засияли и нос слегка покраснел, пел: «Гром победы раздавайся!» Ему поставили особый прибор в углу на маленьком столике без салфетки. Бедный старик не мог похвалиться опрятностью, и потому его постоянно держали в некотором отдалении от общества.

Он перекрестился, вздохнул и начал есть, как акула. Обед был действительно недурен и, в качестве воскресного, не обошелся без трепещущего желе и испанских ветров (пирожного). За столом Радилов, который лет десять служил в армейском пехотном полку и в Турцию ходил, пустился в рассказы; я слушал его со вниманием и украдкой наблюдал за Ольгой.

Она не очень была хороша собой; но решительное и спокойное выражение ее лица, ее широкий белый лоб, густые волосы и, в особенности, карие глаза, небольшие, но умные, ясные и живые, поразили бы и всякого другого на моем месте. Она как будто следила за каждым словом Радилова; не участие, — страстное внимание изображалось на ее лице.

Радилов, по летам, мог бы быть ее отцом; он говорил ей «ты», но я тотчас догадался, что она не была его дочерью. В течение разговора он упомянул о своей покойной жене — «ее сестра», — прибавил он, указав на Ольгу. Она быстро покраснела и опустила глаза. Радилов помолчал и переменил разговор.

Старушка во весь обед не произнесла слова, сама почти ничего не ела и меня не потчевала. Ее черты дышали каким-то боязливым и безнадежным ожиданьем, той старческой грустью, от которой так мучительно сжимается сердце зрителя.

К концу обеда Федор Михеич начал было «славить» хозяев и гостя, но Радилов взглянул на меня и попросил его замолчать; старик провел рукой по губам, заморгал глазами, поклонился и присел опять, но уже на самый край стула. После обеда мы с Радиловым отправились в его кабинет.

В людях, которых сильно и постоянно занимает одна мысль или одна страсть, заметно что-то общее, какое-то внешнее сходство в обращенье, как бы ни были, впрочем, различны их качества, способности, положение в свете и воспитание. Чем более я наблюдал за Радиловым, тем более мне казалось, что он принадлежал к числу таких людей.

Он говорил о хозяйстве, об урожае, покосе, о войне, уездных сплетнях и близких выборах, говорил без принужденья, даже с участьем, но вдруг вздыхал и опускался в кресла, как человек, утомленный тяжкой работой, проводил рукой по лицу. Вся душа его, добрая и теплая, казалось, была проникнута насквозь, пресыщена одним чувством.

Меня поражало уже то, что я не мог в нем открыть страсти ни к еде, ни к вину, ни к охоте, ни к курским соловьям, ни к голубям, страдающим падучей болезнью, ни к русской литературе, ни к иноходцам, ни к венгеркам, ни к карточной и биллиардной игре, ни к танцевальным вечерам, ни к поездкам в губернские и столичные города, ни к бумажным фабрикам и свекло-сахарным заводам, ни к раскрашенным беседкам, ни к чаю, ни к доведенным до разврата пристяжным, ни даже к толстым кучерам, подпоясанным под самыми мышками, к тем великолепным кучерам, у которых. Бог знает почему, от каждого движения шеи глаза косятся и лезут вон… «Что ж это за помещик наконец!» — думал я. А между тем он вовсе не прикидывался человеком мрачным и своею судьбою недовольным; напротив, от него так и веяло неразборчивым благоволеньем, радушьем и почти обидной готовностью сближенья с каждым встречным и поперечным. Правда, вы в то же самое время чувствовали, что подружиться, действительно сблизиться он ни с кем не мог, и не мог не оттого, что вообще не нуждался в других людях, а оттого, что вся жизнь его ушла на время внутрь. Вглядываясь в Радилова, я никак не мог себе представить его счастливым ни теперь, ни когда-нибудь. Красавцем он тоже не был; но в его взоре, в улыбке, во всем его существе таилось что-то чрезвычайно привлекательное, — именно таилось. Так, кажется, и хотелось бы узнать его получше, полюбить его. Конечно, в нем иногда высказывался помещик и степняк; но человек он все-таки был славный.

Читайте также:  Краткое содержание басни крылова стрекоза и муравей за 2 минуты пересказ сюжета

Мы начали было толковать с ним о новом уездном предводителе, как вдруг у двери раздался голос Ольги: «Чай готов». Мы пошли в гостиную. Федор Михеич по-прежнему сидел в своем уголку, между окошком и дверью, скромно подобрав ноги. Мать Радилова вязала чулок.

Сквозь открытые окна из саду веяло осенней свежестью и запахом Яблоков. Ольга хлопотливо разливала чай. Я с большим вниманием смотрел на нее теперь, чем за обедом.

Она говорила очень мало, как вообще все уездные девицы, но в ней, по крайней мере, я не замечал желанья сказать что-нибудь хорошее, вместе с мучительным чувством пустоты и бессилия; она не вздыхала, словно от избытка неизъяснимых ощущений, не закатывала глаза под лоб, не улыбалась мечтательно и неопределенно. Она глядела спокойно и равнодушно, как человек, который отдыхает от большого счастья или от большой тревоги. Ее походка, ее движенья были решительны и свободны. Она мне очень нравилась.

Мы с Радиловым опять разговорились. Я уже не помню, каким путем мы дошли до известного замечанья: как часто самые ничтожные вещи производят большее впечатление на людей, чем самые важные.

— Да, — промолвил Радилов, — это я испытал на себе. Я, вы знаете, был женат. Не долго… три года моя жена умерла от родов. Я думал, что не переживу ее; я был огорчен страшно, убит, но плакать не мог — ходил словно шальной.

Ее, как следует, одели, положили на стол — вот в этой комнате. Пришел священник; дьячки пришли, стали петь, молиться, курить ладаном; я клал земные поклоны и хоть бы слезинку выронил. Сердце у меня словно окаменело и голова тоже, — и весь я отяжелел. Так прошел первый день.

Верите ли? Ночью я заснул даже. На другое утро вошел я к жене, — дело было летом, солнце освещало ее с ног до головы, да так ярко. Вдруг я увидел… (Здесь Радилов невольно вздрогнул.

) Что вы думаете? Глаз у нее не совсем был закрыт, и по этому глазу ходила муха… Я повалился, как сноп, и, как опомнился, стал плакать, плакать — унять себя не мог…

Радилов замолчал. Я посмотрел на него, потом на Ольгу… Ввек мне не забыть выражения ее лица. Старушка положила чулок на колени, достала из ридикюля платок и украдкой утерла слезу. Федор Михеич вдруг поднялся, схватил свою скрыпку и хриплым и диким голосом затянул песенку. Он желал, вероятно, развеселить нас; но мы все вздрогнули от его первого звука, и Радилов попросил его успокоиться.

— Впрочем, — продолжал он, — что было, то было; прошлого не воротишь, да и наконец… все к лучшему в здешнем мире, как сказал, кажется, Во-лтер, — прибавил он поспешно.

— Да, — возразил я, — конечно. Притом всякое несчастье можно перенести, и нет такого скверного положения, из которого нельзя было бы выйти.

— Вы думаете? — заметил Радилов. — Что ж, может быть, вы правы. Я, помнится, в Турции лежал в госпитале, полумертвый: у меня была гнилая горячка. Ну, помещением похвалиться не могли, — разумеется, дело военное, — и то еще славу Богу! Вдруг к нам еще приводят больных, — куда их положить? Лекарь туда, сюда, — нет места.

Вот подошел он ко мне, спрашивает фельдшера: «Жив?» Тот отвечает: «Утром был жив». Лекарь нагнулся, слышит: дышу. Не вытерпел приятель. «Ведь экая натура-то дура, — говорит, — ведь вот умрет человек, ведь непременно умрет, а все скрипит, тянет, только место занимает да другим мешает».

 — «Ну, — подумал я про себя, плохо тебе, Михайло Михайлыч…» А вот выздоровел и жив до сих пор, как изволите видеть. Стало быть, вы правы.

— Во всяком случае я прав, — отвечал я. — Если б вы даже и умерли, вы все-таки вышли бы из вашего скверного положения.

— Разумеется, разумеется, — прибавил он, внезапно и сильно ударив рукою по столу… — Стоит только решиться… Что толку в скверном положении?.. К чему медлить, тянуть…

Ольга быстро встала и вышла в сад.

— Ну-ка, Федя, плясовую! — воскликнул Радилов.

Федя вскочил, пошел по комнате той щеголеватой, особенной поступью, какою выступает известная «коза» около ручного медведя, и запел: «Как у наших у ворот…»

У подъезда раздался стук беговых дрожек, и через несколько мгновений вошел в комнату старик высокого росту, плечистый и плотный, однодворец Овсяников… Но Овсяников такое замечательное и оригинальное лицо, что мы, с позволения читателя, поговорим о нем в другом отрывке.

А теперь я от себя прибавлю только то, что на другой же день мы с Ермолаем чем свет отправились на охоту, а с охоты домой, что через неделю я опять зашел к Радилову, но не застал ни его, ни Ольги дома, а через две недели узнал, что он внезапно исчез, бросил мать, уехал куда-то с своей золовкой.

Вся губерния взволновалась и заговорила об этом происшествии, и я только тогда окончательно понял выражение Ольгина лица во время рассказа Радилова. Не одним состраданием дышало оно тогда: оно пылало также ревностью.

Перед моим отъездом из деревни я посетил старушку Радилову. Я нашел ее в гостиной; она играла с Федором Михеичем в дурачки.

— Имеете вы известие от вашего сына? — спросил я ее наконец.

Старушка заплакала. Я уже более не расспрашивал ее о Радилове.

Источник: https://coollib.net/b/39924-ivan-sergeevich-turgenev-moy-sosed-radilov/read

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector