Краткое содержание золото мамин-сибиряк за 2 минуты пересказ сюжета

Мамин Сибиряк биография для детей поможет узнать о жизни и творчестве известного писателя.

Мамин Сибиряк краткая биография

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк родился он в 1852 году на Урале, в заводском поселке, в бедной семье священника и сельской учительницы.  Начальное образование он получил дома, потом закончил Пермскую духовную семинарию. Но вскоре понял, что священником быть не хочет.  Он с детства зачитывался Пушкиным и Гоголем, Тургеневым и Некрасовым.

Потом отправился в Санкт-Петербург, где поступил в Медико-хирургическую академию (на отделении ветеринарии, потом перевелся на общее хирургическое), но бросил учебу.

В 1876 году, не окончив академии, поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Но черед год вернулся к родителям на Урал.  Обучение бросил из-за материальных трудностей и ухудшения здоровья (начался плеврит).

Печататься начал Мамин-Сибиряк в возрасте 23 лет. Для детей и о детях было написано более 130 рассказов и сказок.

Умер писатель 2 (15) ноября 1912 года в Санкт-Петербурге. Через два года умрёт от туберкулёза его любимая дочь Алёнушка.

Мамин Сибиряк известные произведения — «Горное гнездо», «Дикое счастье», «Уральские рассказы», «Золото», «Хлеб», «Весенние грозы», «Алёнушкины сказки», «Серая Шейка», романы «Черты из жизни Пепко», «Падающие звезды», «Горное гнездо» и «Приваловские миллионы», рассказ «Мумма» и др.

Мамин Сибиряк: личная жизнь

Мария Якимовна Алексеева — первая жена писателя, их брак длился с 1878 по 1891. Она была старше Мамина-Сибиряка и ради него бросила мужа, хотя них было трое детей. Она редактировала произведения Дмитрия, иногда даже переписывая целые куски заново и не давала ему впасть в меланхолию из-за того, что романы не печатаются.

Вторая жена была младше писателя на 15 лет. Она, как и он состояла в браке. Актриса из Петербурга Мария Морицевная Гейнрих-Абрамова и Мамин-Сибиряк бросили свои семьи, но вместе прожили не долго.

 Через год Абрамова умерла при родах, оставив больную хореей дочь Алёнушку (Елену) на руках потрясённого этой смертью отца.

  Смерть жены ввела писателя в депрессию, но литературный труд помог ему пережить этот сложный период

Источник: https://kratkoe.com/mamin-sibiryak-biografiya-dlya-detey/

«Золото»

Родион Потапыч Зыков — «старейший штейгер» (горный мастер, ведающий рудничными работами) «на всех Балчуговских золотых промыслах» Урала. Он руководит старательскими работами на Фотьяновской россыпи, давшей казне «больше сотни пудов золота».

Эта россыпь была открыта Андроном Кишкиным, «старой конторской крысой» с «маленькими, любопытными, вороватыми» глазами. Зыков недолюбливает Кишкина и потому не обрадован, когда однажды зимним утром тот является к нему в гости с «дельцем».

Кишкин сообщает, что скоро казённую Кедровскую дачу откроют для общего пользования, и предлагает Родиону Потапычу искать там золото. Суровый старик консервативного склада, «фанатик казённого приискового дела», Зыков категорически отказывается, и Кишкин уходит ни с чем.

Человек небогатый, он завидует и Зыкову, и всем обеспеченным рабочим, считая себя незаслуженно обделённым и возлагая все надежды на Кедровскую дачу.

Родион Потапыч в штейгерах около сорока лет. И сам он, и его первая, рано умершая жена, в которой он души не чаял и от которой родился старший сын, «беспутный Яша», были прежде каторжанами.

Женился он во второй раз, уже на дочери каторжанки, родившей ему четырёх дочерей, «но счастья не воротил, по пословице: покойник у ворот не стоит, а своё возьмёт». После смерти любимой жены Родион Потапыч с головой ушёл в работу.

Лишь однажды он «покривил душой» — когда скрыл от «казённого фискала» факт повсеместного воровства золота на Балчуговском заводе (впрочем, воровали и на других казённых и частных приисках; имелись и скупщики золота, на которых уже вышел было сыщик, и, если бы не Зыков, Балчуговский завод пострадал бы гораздо сильнее).

Промысловые рабочие продолжали оставаться в рабстве: им некуда было деваться, и приходилось работать на самых невыгодных условиях: «досыта не наешься и с голоду не умрёшь». Поэтому открытие Кедровской казённой дачи для вольных работ изменит «весь строй промысловой жизни», и никто не чувствует этого так, как Родион Потапыч Зыков, «этот промысловый испытанный волк».

А в семье Родион Потапыч бывает редко, пропадая на открытой недавно шахте Рублихе, в прибыльность которой истово верит.

Да и привязан он в семье по-настоящему только к младшей дочери Фене, с остальными же крут: от дочери Марьи отвадил всех женихов, сына забил; старшая, Татьяна, сбежала с рабочим-строгальщиком Мыльниковым, сделав «mesalliance, навсегда выкинувший непокорную дочь из родной семьи».

Муж Татьяны часто пьёт, бьёт жену и детей, особенно непоседливую и безответную дурнушку Оксю, и живётся всем им плохо (мать, УСИНЬЯ Марковна, тайком помогает Татьяне).

Но и любимица Зыкова Федосья, к ужасу семьи, бежит в отсутствие отца из дома, как Татьяна, только, в отличие от неё, не венчается, а уходит на Тайболу, в раскольничью семью, что считается тягчайшим грехом. Пока грозный отец семейства не вернулся с приисков, единственный брат Фени Яков с шурином Мыльниковым пытаются уладить дело полюбовно, вернув Феню домой, но ни она, ни её муж, Кожин, «плотный и красивый молодец», не хотят и слушать об этом.

Зыков как громом поражён вестью о побеге дочери, проклинает её перед иконой и оплакивает смерть первой жены, при которой, как он думает, этого не могло бы произойти.

О другой беде, которая вот-вот может разразиться, сообщает Родиону Потапычу его зять Мыльников: по его мнению, Кишкин из зависти к разбогатевшим на приисках готовит донос на всех старателей по факту хищения золота. Зыков выслушивает нелюбимого зятя с презрением и не придаёт его словам особого значения.

Однако Родион Потапыч уже проклял дочь и не желает её знать — и он решает отправить её на воспитание к «баушке Лукерье», сестре покойной жены, суровой старухе старой закалки, особо чтимой Зыковым и близкой ему по духу.

Феню обманом увозят к «баушке». Внимая доводам старухи, девушка возвращается к православию, охотно выполняет все хлопоты по дому, но не забывает своего избранника.

Горько, что и он мог бы перейти в православие, кабы не его матушка, раскольница крутого нрава Маремьяна; Кожин же, сам не свой с тоски, пристрастился к выпивке: как забыть Федосью Родионовну! Меж тем застенчивая красавица Феня очень приглянулась и управляющему Карачунскому…

Золотодобыча в самом разгаре, и вокруг золота кипят страсти. Кишкин, Мыльников и сын Зыкова Яков с азартом работают на Кед-ровской даче; к старательским работам привлекают и дочь Мыльникова Оксю: по народной легенде, невинная девушка принесёт искателям золота удачу.

Все смеются над затравленной и безответной Оксей, которая, однако, оказывается незаменимой работницей, к тому же и себе на уме: она влюблена в рабочего Матюшку и, действительно напав на золотую жилу, тайком от всех таскает оттуда золото себе в приданое и прячет его в конторке у ничего не подозревающего Родиона Потапыча, который искренне привязывается к Оксе и даже не в силах быть с внучкой суровым, понимая, что ей с таким отцом, как Мыльников, и без того несладко. А Кишкин и вправду отдаёт донос в прокуратуру, начиная затяжной процесс, отвлекающий Зыкова от работы: Зыков — главный свидетель, но он уклоняется от показаний, и дело затягивается до бесконечности, в конце концов увязая в бюрократической рутине. Вообще месть Кишкина падает не на тех людей: больше всех достаётся любимому всеми управляющему Карачунскому.

Богатеет в эту пору скупщик золота, мошенник Ястребов; он становится выгодным постояльцем, и потому баушка Лукерья, в которой просыпается жадность, пускает его к себе жить. Баушку Лукерью теперь не узнать: тоже заболела золотой лихорадкой, «осатанела от денег», стала алчной, начала строить вторую избу; подначивает её и сын, кривой на один глаз, — Петр Васильич.

Перемену эту в старухе замечает Феня и уходит к Карачунскому, якобы «в горничные».

А Кожина матушка Маремьяна женит на тихой девушке, которую тот бьёт и истязает до смерти. Прознав про это, Феня просит Мыльникова вразумить Кожина. Шурин готов помочь, если Феня выпросит для него у Карачунского хорошую делянку для старательских работ, но уже поздно: несчастную жену Кожина находят чуть не мёртвой, и Кожина отдают под суд.

А старшая дочь Зыкова Марья, засидевшаяся «в девках» и потому обозлённая, решает поселиться у баушки Лукерьи вместо Фени и одно время замешавшей её Окси: она хочет быть поближе к деньгам баушки, а там, глядишь, и жениха подыскать… И в самом деле, хитрой девице удаётся выйти за машиниста Семеныча, доброго и работящего мужика моложе её на шесть лет; она с мужем «поступает к Кишкину на Богоданку» — открытую стариком шахту, а жить у баушки Лукерьи определяет дочь замужней сестры Анны Наташку. Между тем Богоданка приносит старику Кишкину богатство, хоть он и сетует, что поздновато; денежки он хранит в сундучке за семью печатями — многие хотели бы открыть его; баушка Лукерья водит с Кишкиным дружбу и даёт ему деньги под проценты; он же «положил глаз» на Наташку и даже хочет к ней посвататься.

Тем временем наступает череда страшных несчастий.

Под угрозой разоблачения, спасая свою честь и честь завода, застрелился Карачунский (предварительно обеспечив Феню), а «новую метлу», управляющего Оникова, рабочие невзлюбили и называют «чистоплюем»: он ломает все «сплеча», не задумываясь, убавляет служащим жалованья, вводит новые строгости; скупщика золота Ястребова выдал следствию обманутый им сын баушки Лукерьи Петр Васильич, за что его высекли заинтересованные в Ястребове старики; сам не свой от гнева и унижения, Петр Васильич поджёг свой дом, а Лукерья, обезумев от жадности, полезла в огонь за деньгами и погибла. Петр Васильич объявлен вне закона. Марья вместе с мужем, Наташкой и её братом Петрунькой поселяются на Богоданке у Кишкина. Наташка, недолюбливавшая раньше властную тётку Марью (ещё дома «все под её дудку плясали», кроме отца), теперь тронута её заботой, даже не подозревая в Марье корыстного умысла: натравить девчушку на сладострастного Кишкина, дабы завладеть его богатством.

А рабочий Матюшка, женившийся на Оксе, которая теперь ждёт ребёнка, начинает заигрывать с Марьей и становится её любовником: он хочет через Марью получить доступ к кишкинским деньгам; а своего мужа, Семеныча, Марья с помощью Кишкина направляет работать в ночную смену. Она же подбивает наивную Наташку разыскать и якобы в шутку спрятать ключ от заветного кишкинского сундучка. Наташке по душе идея «испугать противного старичонку, который опять начал поглядывать на неё маслеными глазами».

Трагедия разражается внезапно. Однажды около полуночи Семеныча срочно вызывают с работы на Богоданку. Он находит и Кишки-на, и Марью, и Наташку, и Петруньку убитыми, а кассу — пустой.

Сперва думают, что это дело рук Петра Васильича, пошедшего «на отчаянность», но позже находят и его труп.

Следствие в недоумении, пока Матюшка не признается Родиону Потапычу, что сам всех «порешил»: Петр Васильич был мешавшим ему сообщником, который подбил его на преступление и хотел удрать с деньгами.

Рублиха уничтожена, плотина на Балчуговке размыта весенней водой, «и это в такой местности, где при правильном хозяйстве могло благоденствовать стотысячное население и десяток таких компаний».

Зыков действительно сходит с ума, «бредит каторгой» и ходит в окружении толпы ребятишек по Балчуговскому заводу вместе с местным палачом Никитушкой, «отдавая грозные приказания».

Феня уходит в Сибирь «за партией арестантов, в которой отправляли и Кожина: его присудили в каторжные работы. В той же партии ушёл и Ястребов». Матюшка «повесился в тюрьме».

Источник: https://www.allsoch.ru/maminsibiryak/zoloto/

Краткое содержание Золото Мамин-Сибиряк

Родион Потапыч Зыков – “старейший штейгер” (горный мастер, ведающий рудничными работами) “на всех Балчуговских золотых промыслах” Урала. Он руководит старательскими работами на Фотьяновской россыпи, давшей казне “больше сотни пудов золота”.

Эта россыпь была открыта Андроном Кишкиным, “старой конторской крысой” с “маленькими, любопытными, вороватыми” глазами. Зыков недолюбливает Кишкина и потому не обрадован, когда однажды зимним утром тот является к нему в гости с “дельцем”.

Кишкин сообщает, что скоро казенную Кедровскую дачу откроют для общего пользования, и предлагает Родиону Потапычу искать там золото. Суровый старик консервативного склада, “фанатик казенного приискового дела”, Зыков категорически отказывается, и Кишкин уходит ни с чем.

Человек небогатый, он завидует и Зыкову, и всем обеспеченным рабочим, считая себя незаслуженно обделенным и возлагая все надежды на Кедровскую дачу.

Родион Потапыч в штейгерах около сорока лет. И сам он, и его первая, рано умершая жена, в которой он души не чаял и от которой родился старший сын, “беспутный Яша”, были прежде каторжанами.

Женился он во второй раз, уже на дочери каторжанки, родившей ему четырех дочерей, “но счастья не воротил, по пословице: покойник у ворот не стоит, а свое возьмет”. После смерти любимой жены Родион Потапыч с головой ушел в работу.

Лишь однажды он “покривил душой” – когда скрыл от “казенного фискала” факт повсеместного воровства золота на Балчуговском заводе (впрочем, воровали и на других казенных и частных приисках; имелись и скупщики золота, на которых уже вышел было сыщик, и, если бы не Зыков, Балчуговский завод пострадал бы гораздо сильнее).

Промысловые рабочие продолжали оставаться в рабстве: им некуда было деваться, и приходилось работать на самых невыгодных условиях: “досыта не наешься и с голоду не умрешь”. Поэтому открытие Кедровской казенной дачи для вольных работ изменит “весь строй промысловой жизни”, и никто не чувствует этого так, как Родион Потапыч Зыков, “этот промысловый испытанный волк”.

А в семье Родион Потапыч бывает редко, пропадая на открытой недавно шахте Рублихе, в прибыльность которой истово верит.

Да и привязан он в семье по-настоящему только к младшей дочери Фене, с остальными же крут: от дочери Марьи отвадил всех женихов, сына забил; старшая, Татьяна, сбежала с рабочим-строгальщиком Мыльниковым, сделав “mesalliance, навсегда выкинувший непокорную дочь из родной семьи”.

Муж Татьяны часто пьет, бьет жену и детей, особенно непоседливую и безответную дурнушку Оксю, и живется всем им плохо (мать, УСИНЬЯ Марковна, тайком помогает Татьяне).

Но и любимица Зыкова Федосья, к ужасу семьи, бежит в отсутствие отца из дома, как Татьяна, только, в отличие от нее, не венчается, а уходит на Тайболу, в раскольничью семью, что считается тягчайшим грехом. Пока грозный отец семейства не вернулся с приисков, единственный брат Фени Яков с шурином Мыльниковым пытаются уладить дело полюбовно, вернув Феню домой, но ни она, ни ее муж, Кожин, “плотный и красивый молодец”, не хотят и слушать об этом.

Зыков как громом поражен вестью о побеге дочери, проклинает ее перед иконой и оплакивает смерть первой жены, при которой, как он думает, этого не могло бы произойти.

О другой беде, которая вот-вот может разразиться, сообщает Родиону Потапычу его зять Мыльников: по его мнению, Кишкин из зависти к разбогатевшим на приисках готовит донос на всех старателей по факту хищения золота. Зыков выслушивает нелюбимого зятя с презрением и не придает его словам особого значения.

Однако Родион Потапыч уже проклял дочь и не желает ее знать – и он решает отправить ее на воспитание к “баушке Лукерье”, сестре покойной жены, суровой старухе старой закалки, особо чтимой Зыковым и близкой ему по духу.

Феню обманом увозят к “баушке”. Внимая доводам старухи, девушка возвращается к православию, охотно выполняет все хлопоты по дому, но не забывает своего избранника.

Горько, что и он мог бы перейти в православие, кабы не его матушка, раскольница крутого нрава Маремьяна; Кожин же, сам не свой с тоски, пристрастился к выпивке: как забыть Федосью Родионовну! Меж тем застенчивая красавица Феня очень приглянулась и управляющему Карачунскому…

Золотодобыча в самом разгаре, и вокруг золота кипят страсти. Кишкин, Мыльников и сын Зыкова Яков с азартом работают на Кед-ровской даче; к старательским работам привлекают и дочь Мыльникова Оксю: по народной легенде, невинная девушка принесет искателям золота удачу.

Все смеются над затравленной и безответной Оксей, которая, однако, оказывается незаменимой работницей, к тому же и себе на уме: она влюблена в рабочего Матюшку и, действительно напав на золотую жилу, тайком от всех таскает оттуда золото себе в приданое и прячет его в конторке у ничего не подозревающего Родиона Потапыча, который искренне привязывается к Оксе и даже не в силах быть с внучкой суровым, понимая, что ей с таким отцом, как Мыльников, и без того несладко. А Кишкин и вправду отдает донос в прокуратуру, начиная затяжной процесс, отвлекающий Зыкова от работы: Зыков – главный свидетель, но он уклоняется от показаний, и дело затягивается до бесконечности, в конце концов увязая в бюрократической рутине. Вообще месть Кишкина падает не на тех людей: больше всех достается любимому всеми управляющему Карачунскому.

Богатеет в эту пору скупщик золота, мошенник Ястребов; он становится выгодным постояльцем, и потому баушка Лукерья, в которой просыпается жадность, пускает его к себе жить. Баушку Лукерью теперь не узнать: тоже заболела золотой лихорадкой, “осатанела от денег”, стала алчной, начала строить вторую избу; подначивает ее и сын, кривой на один глаз, – Петр Васильич.

Перемену эту в старухе замечает Феня и уходит к Карачунскому, якобы “в горничные”.

А Кожина матушка Маремьяна женит на тихой девушке, которую тот бьет и истязает до смерти. Прознав про это, Феня просит Мыльникова вразумить Кожина. Шурин готов помочь, если Феня выпросит для него у Карачунского хорошую делянку для старательских работ, но уже поздно: несчастную жену Кожина находят чуть не мертвой, и Кожина отдают под суд.

А старшая дочь Зыкова Марья, засидевшаяся “в девках” и потому обозленная, решает поселиться у баушки Лукерьи вместо Фени и одно время замешавшей ее Окси: она хочет быть поближе к деньгам баушки, а там, глядишь, и жениха подыскать… И в самом деле, хитрой девице удается выйти за машиниста Семеныча, доброго и работящего мужика моложе ее на шесть лет; она с мужем “поступает к Кишкину на Богоданку” – открытую стариком шахту, а жить у баушки Лукерьи определяет дочь замужней сестры Анны Наташку. Между тем Богоданка приносит старику Кишкину богатство, хоть он и сетует, что поздновато; денежки он хранит в сундучке за семью печатями – многие хотели бы открыть его; баушка Лукерья водит с Кишкиным дружбу и дает ему деньги под проценты; он же “положил глаз” на Наташку и даже хочет к ней посвататься.

Тем временем наступает череда страшных несчастий.

Под угрозой разоблачения, спасая свою честь и честь завода, застрелился Карачунский (предварительно обеспечив Феню), а “новую метлу”, управляющего Оникова, рабочие невзлюбили и называют “чистоплюем”: он ломает все “сплеча”, не задумываясь, убавляет служащим жалованья, вводит новые строгости; скупщика золота Ястребова выдал следствию обманутый им сын баушки Лукерьи Петр Васильич, за что его высекли заинтересованные в Ястребове старики; сам не свой от гнева и унижения, Петр Васильич поджег свой дом, а Лукерья, обезумев от жадности, полезла в огонь за деньгами и погибла. Петр Васильич объявлен вне закона. Марья вместе с мужем, Наташкой и ее братом Петрунькой поселяются на Богоданке у Кишкина. Наташка, недолюбливавшая раньше властную тетку Марью (еще дома “все под ее дудку плясали”, кроме отца), теперь тронута ее заботой, даже не подозревая в Марье корыстного умысла: натравить девчушку на сладострастного Кишкина, дабы завладеть его богатством.

А рабочий Матюшка, женившийся на Оксе, которая теперь ждет ребенка, начинает заигрывать с Марьей и становится ее любовником: он хочет через Марью получить доступ к кишкинским деньгам; а своего мужа, Семеныча, Марья с помощью Кишкина направляет работать в ночную смену. Она же подбивает наивную Наташку разыскать и якобы в шутку спрятать ключ от заветного кишкинского сундучка. Наташке по душе идея “испугать противного старичонку, который опять начал поглядывать на нее маслеными глазами”.

Трагедия разражается внезапно. Однажды около полуночи Семеныча срочно вызывают с работы на Богоданку. Он находит и Кишки-на, и Марью, и Наташку, и Петруньку убитыми, а кассу – пустой.

Сперва думают, что это дело рук Петра Васильича, пошедшего “на отчаянность”, но позже находят и его труп.

Следствие в недоумении, пока Матюшка не признается Родиону Потапычу, что сам всех “порешил”: Петр Васильич был мешавшим ему сообщником, который подбил его на преступление и хотел удрать с деньгами.

Окся умерла от родов и перед смертью сказала, что все знает и что умирает за Ма-тюшкину вину; измученный угрызениями совести и укором Окси, он и решил сдаться. Родион Потапыч, и без того немного не в себе от всех событий, после признания Матюшки окончательно повреждается в рассудке и заливает водой шахту Рублиху, на которой истово и отчаянно работал все последнее время…

Зыков действительно сходит с ума, “бредит каторгой” и ходит в окружении толпы ребятишек по Балчуговскому заводу вместе с местным палачом Никитушкой, “отдавая грозные приказания”.

Феня уходит в Сибирь “за партией арестантов, в которой отправляли и Кожина: его присудили в каторжные работы. В той же партии ушел и Ястребов”. Матюшка “повесился в тюрьме”.

Вариант 2

Главный герой – 80-летний мастер рудничных работ (штейгер) Родион Потапыч Зыков, руководящий процессом добывания золота на Фотьяновской россыпи.

Орок лет назад он начинал работать на приисках в качестве каторжанина, как и его первая жена, которая родила ему сына Яшу, но вскоре умерла. Вторая жена подарила Зыкову четырех дочерей. Нынешнюю россыпь открыл конторский работник Кишкин, который однажды предложил старому штейгеру не совсем честное, но прибыльное дело.

Но Зыков отказался, поскольку работал на общее благо. Неожиданный побег любимой дочери Федосьи в раскольничью семью с возлюбленным Кожиным сильно разозлил старика.

Он даже не обратил внимания на другую плохую новость, что Кишкин из зависти к богатству золотоискателей собирается написать на всех старателей донос о хищении драгоценного металла.

Федосью отправили на воспитание к бабушке Лукерье. Женщина стала жадной и ищущей во всем выгоду, поселила у себя еще и скупщика золота Ястребова. Девушка решила найти другое место и устраивается горничной к управляющему Карачунскому, который в нее влюблен.

После доноса Кишкина начались допросы и обыски, все подозрения упали на управляющего, который не выдержал обвинений и застрелился, оставив свое состояние Федосье. Кожин женился на другой девушке, но избил ее до полусмерти, за что был приговорен к каторге.

Федосья последовала за ним в Сибирь.

За донос на Ястребова старики побили сына бабушки Лукерьи, и он от злости поджег дом своей матери. Женщина сгорела в доме, бросившись в огонь за оставленным богатством.

Внучка Зыкова умерла во время родов, но на прощание обвинила в своей смерти Матюшку за его преступления, поэтому он и сдался.

От горя старый штейгер сходит с ума, заливает водой шахту и бродит в окружении ребят по окрестностям, мечтая о каторге. Матюшка закончил жизнь самоубийством в тюрьме.

Источник: https://rus-lit.com/kratkoe-soderzhanie-zoloto-mamin-sibiryak/

Мамин — Сибиряк Дмитрий сказка

•  Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
• Название произведения: «Серая шейка»
• Число страниц: 5
• Жанр: сказка
• Главные герои: Серая Шейка, Старый Селезень, Старая Утка, Заяц, Лиса, охотник.

Характеристика главных героев:

1. Серая Шейка — добрая и отважная уточка.
2. Сумела выжить, хоть и была с раненым крылом.
3. Находчивая и бесстрашная.

4. Лиса — хитрая, ловкая и злая.
5. Хотела съесть Серую шейку, но чуть не погибла от выстрела.
6. Старик — корыстный, но добрый и милосердный.

7. Спас уточку и забрал ее с собой.

Краткое содержание сказки «Серая шейка» для читательского дневника:

• Серая Шейка, которой Лиса сломала крылышко, не смогла улететь с родными на юг.
• Мама Старая Утка очень ссорилась по этой причине с папой Старым Селезнем.
• Серой Шейке посчастливилось подружиться с Зайцем, который ей сопереживал и давал дельные советы.
• Однажды Лиса вновь решила напасть на утку.
• Ей помешал охотник, который потом забрал Серую Шейку к своим внучкам.

План произведения для пересказа:

1. 1. Полет птиц на юг
2. 2. Одиночество утки
3. 3. Знакомство с Зайцем
4. 4. Попытка нападения Лисы
5. 5. Охотник спас Серую Шейку

Синквейн:

• Серая Шейка.
• Мудрая, беззащитная.
• Пострадала, не улетела, подружилась.
• Смогла выжить в тяжелых условиях.
• Добро.

Главная мысль сказки «Серая шейка»:

Добро всегда побеждает.

Никогда не стоит опускать руки и отчаиваться, ведь выход есть всегда.

Чему учит произведение:

Произведение учит быть добрым, отзывчивым, бдительным, сопереживать другим.

Краткий отзыв по произведению «Серая шейка» для читательского дневника:

1. Сказка «Серая Шейка» мне очень понравилась.
2. Это печальная и грустная история про маленькую уточку, которую родители оставили на зиму одну, потому что она не могла лететь.
3. Серая Шейка была сильной духом, отважной и доброй.

4. Это беззащитное создание, которое, несмотря ни на что, смогло выжить.
5. Она стойко боролась с нападками лисы и была вознаграждена за свои трудности.
6. Все герои сказки, кроме Лисы, сопереживали Серой Шейке.
7. А Лиса оказалась хитрой и поразительно везучей.

8. Если бы не старик-охотник, Лиса поймала бы уточку.
9. Но мужчина не только спровадил хитрого зверя, но и приютил уточку.
10. К счастью, добро восторжествовало.
11. Эта сказка учит нас взаимопомощи и тому, что за все страдания следует награда и спасение.

12. Советую каждому прочесть это сентиментальное произведение, ведь оно впечатляет.

Отрывок из сказки, поразивший меня больше всего:

• Сквозь дым от выстрела охотник видел, как что-то метнулось на льду, — и со всех ног кинулся к полынье;
• по дороге он два раза упал, а когда добежал до полыньи, то только развел руками,
• — воротника как не бывало, а в полынье плавала одна перепуганная Серая Шейка.

— Вот так штука! — ахнул старичок, разводя руками.

1. — В первый раз вижу, как Лиса в утку обратилась.
2. Ну, и хитер зверь.
3. — Дедушка, Лиса убежала, — объяснила Серая Шейка.

Пословицы к сказке «Серая шейка»:

• Колотись да бейся, а всё же надейся.
• Ловит волк, ловят и волка.
• Хорошо то, что хорошо кончается.

Еще читательские дневники по произведениям Дмитрия Мамина-Сибиряка:

1. Рассказ «Приемыш»
2. Сказка про Комара Комаровича-длинный нос и про мохнатого Мишу — короткий хвост»
3. Сказка про Воробья Воробеича, Ерша Ершовича и веселого трубочиста Яшу»
4. Сказка про храброго зайца, длинные уши, косые глаза, короткий хвост
5. Библиотека читательских дневников автора пополняется

Готовый читательский дневник 3 класс: краткое содержание произведений, рисунок — иллюстрация, план, главная мысль, краткий отзыв и пословицы для развития логического мышления ребенка.

Источник: https://gdz-gramota.ru/chitatelskii-dnevnik/chitatelskii-dnevnik-3-klass/mamin-sibiriak-dmitrii-skazka-seraia-sheika

Дмитрий Мамин-Сибиряк — Серая шейка: читать сказку для детей, текст онлайн на РуСтих

Первый осенний холод, от которого пожелтела трава, привел всех птиц в большую тревогу. Все начали готовиться в далекий путь и все имели такой серьезный, озабоченный вид. Да, нелегко перелететь пространство в несколько тысяч верст… Сколько бедных птиц дорогой выбьется из сил, сколько погибнет от разных случайностей, – вообще, было о чем серьезно подумать.

Серьезная, большая птица – лебеди, гуси и утки собирались в дорогу с важным видом, сознавая всю трудность предстоящего подвига; а более всех шумели, суетились и хлопотали маленькие птички – кулички-песочники, кулички-плавунчики, чернозобики, черныши, зуйки.

Они давно уж собирались стайками и переносились с одного берега на другой, по отмелям и болотам с такой быстротой, точно кто бросил горсть гороху.

У маленьких птичек была такая большая работа…
Лес стоял темный и молчаливый, потому что главные певцы улетели, не дожидаясь холода.

– И куда эта мелочь торопится! – ворчал старый Селезень, не любивший себя беспокоить. – В свое время все улетим… Не понимаю, о чем тут беспокоиться.

– Ты всегда был лентяем, поэтому тебе и неприятно смотреть на чужие хлопоты, – объяснила его жена, старая Утка.

– Я был лентяем? Ты просто несправедлива ко мне, и больше ничего. Может быть, я побольше всех забочусь, а только не показываю вида. Толку от этого немного, если буду бегать с утра до ночи по берегу, кричать, мешать другим, надоедать всем.

Утка вообще была не совсем довольна своим супругом, а теперь окончательно рассердилась:

– Ты посмотри на других-то, лентяй! Вон наши соседи, гуси или лебеди, – любо на них посмотреть. Живут душа в душу… Небось лебедь или гусь не бросит своего гнезда и всегда – впереди выводка. Да, да… А тебе до детей и дела нет. Только и думаешь о себе, чтобы набить зоб. Лентяй, одним словом… Смотреть-то на тебя даже противно!

– Не ворчи, старуха!.. Ведь я ничего не говорю, что у тебя такой неприятный характер. У всякого есть свои недостатки… Я не виноват, что гусь – глупая птица и поэтому нянчится со своим выводком. Вообще мое правило – не вмешиваться в чужие дела. Зачем? Пусть всякий живет по-своему.

Селезень любил серьезные рассуждения, причем оказывалось как-то так, что именно он, Селезень, всегда прав, всегда умен и всегда лучше всех. Утка давно к этому привыкла, а сейчас волновалась по совершенно особенному случаю.

– Какой ты отец? – накинулась она на мужа. – Отцы заботятся о детях, а тебе – хоть трава не расти!..

– Ты это о Серой Шейке говоришь? Что же я могу поделать, если она не может летать? Я не виноват…

Серой Шейкой они называли свою калеку-дочь, у которой было переломлено крыло еще весной, когда подкралась к выводку Лиса и схватила утенка. Старая Утка смело бросилась на врага и отбила утенка; но одно крылышко оказалось сломанным.

– Даже и подумать страшно, как мы покинем здесь Серую. Шейку одну, – повторяла утка со слезами. – Все улетят, а она останется одна-одинешенька. Да, совсем одна… Мы улетим на юг, в тепло, а она, бедняжка, здесь будет мерзнуть… Ведь она наша дочь, и как я ее люблю, мою Серую Шейку! Знаешь, старик, останусь-ка я с ней зимовать здесь вместе…

– А другие дети?

– Те здоровы, обойдутся и без меня.

Наконец, нужно подумать и о других детях. Жена вечно волнуется, а нужно смотреть на вещи просто. Селезень про себя жалел жену, но не понимал в полной мере ее материнского горя.

Уж лучше было бы, если бы тогда Лиса совсем съела Серую Шейку, – ведь все равно она должна погибнуть зимою.

II

Старая Утка, ввиду близившейся разлуки, относилась к дочери-калеке с удвоенной нежностью. Бедная Серая Шейка еще не знала, что такое разлука и одиночество, и смотрела на сборы других в дорогу с любопытством новичка. Правда, ей иногда делалось завидно, что ее братья и сестры так весело собираются к отлету, что они будут опять где-то там, далеко-далеко, где не бывает зимы.

– Ведь вы весной вернетесь? – спрашивала Серая Шейка У матери.

– Да, да, вернемся, моя дорогая… И опять будем жить все вместе.

Для утешения начинавшей задумываться Серой Шейки мать рассказала ей несколько таких же случаев, когда утки оставались на зиму. Она была лично знакома с двумя такими парами.

– Как-нибудь, милая, перебьешься, – успокаивала старая Утка. – Сначала поскучаешь, а потом привыкнешь. Если бы можно было тебя перенести на теплый ключ, что и зимой не замерзает, – совсем было бы хорошо. Это недалеко отсюда… Впрочем, что же и говорить-то попусту, всё равно нам не перенести тебя туда!

– Я буду всё время думать о вас… – повторяла бедная Серая Шейка. – Всё буду думать: где вы, что вы делаете, весело ли вам… Всё равно и будет, точно и я с вами вместе.

Старой Утке нужно было собрать все силы, чтобы не выдать своего отчаяния. Она старалась казаться веселой и плакала потихоньку ото всех. Ах, как ей было жаль милой, бедненькой Серой Шейки!.. Других детей она теперь почти не замечала и не обращала на них внимания, и ей казалось, что она даже совсем их не любит.

А как быстро летело время! Был уже целый ряд холодных утренников, от инея пожелтели березки и покраснели осины. Вода в реке потемнела, и самая река казалась больше, потому что берега оголились, – береговая поросль быстро теряла листву. Холодный осенний ветер обрывал засыхавшие листья и уносил их. Небо часто покрывалось тяжелыми облаками, ронявшими мелкий осенний дождь.

Вообще хорошего было мало, и который день уже неслись мимо стаи перелетной птицы…

Первыми тронулись болотные птицы, потому что болота уже начинали промерзать. Дольше всех оставались водоплавающие. Серую Шейку больше всего огорчал перелет журавлей, потому что они так жалобно курлыкали, точно звали ее с собой. У нее в первый раз сжалось сердце от какого-то тайного предчувствия, и она долго провожала глазами уносившуюся в небе журавлиную стаю.

«Как им, должно быть, хорошо!» – думала Серая Шейка.

Одна Серая Шейка не могла принимать участия в этих прогулках и любовалась ими только издали. Что делать, приходилось мириться со своей судьбой. Зато как она плавала, как ныряла! Вода для нее составляла всё.

– Нужно отправляться… пора! – говорили старики вожаки. – Что нам здесь ждать?

А время летело, быстро летело… Наступил и роковой день. Вся стая сбилась в одну живую кучу на реке. Это было ранним осенним утром, когда вода еще была покрыта густым туманом. Утиный косяк сбился из трехсот штук. Слышно было только кряканье главных вожаков.

Старая Утка не спала всю ночь – это была последняя ночь, которую она проводила вместе с Серой Шейкой.

– Ты держись вон около того берега, где в реку сбегает ключик, – советовала она. – Там вода не замерзнет целую зиму…

Серая Шейка держалась в стороне от косяка, как чужая… Да все были так заняты общим отлетом, что на нее никто не обращал внимания. У старой Утки всё сердце изболелось за бедную Серую Шейку. Несколько раз она решала про себя, что останется; но как останешься, когда есть другие дети и нужно лететь вместе с косяком?..

– Ну, трогай! – громко скомандовал главный вожак, и стая поднялась разом вверх.
Серая Шейка осталась на реке одна и долго провожала глазами улетевший косяк. Сначала все летели одной живой кучей, а потом вытянулись в правильный треугольник и скрылись.

«Неужели я совсем одна? – думала Серая Шейка, заливаясь слезами. – Уж лучше было бы, если бы тогда Лиса меня съела…»

III

Река, на которой осталась Серая Шейка, весело катилась в горах, покрытых густым лесом. Место было глухое – и никакого жилья кругом. По утрам вода у берегов начинала замерзать, а днем тонкий, как стекло, лед таял.

«Неужели вся река замерзнет?» – думала Серая Шейка с ужасом.

Скучно ей было одной, и она всё думала про своих улетевших братьев и сестер. Где-то они сейчас? Благополучно ли долетели? Вспоминают ли про нее? Времени было достаточно, чтобы подумать обо всем. Узнала она и одиночество. Река была пуста, и жизнь сохранялась только в лесу, где посвистывали рябчики, прыгали белки и зайцы.

Раз со скуки Серая Шейка забралась в лес и страшно перепугалась, когда из-под куста кубарем выкатил Заяц.

– Ах, как ты меня напугала, глупая! – проговорил Заяц, немного успокоившись. – Душа в пятки ушла… И зачем ты толчешься здесь? Ведь все утки давно улетели…

– Я не могу летать: Лиса мне крылышко перекусила, когда я была еще совсем маленькой…

– Уж эта мне Лиса!.. Нет хуже зверя. Она и до меня давно добирается… Ты берегись ее, особенно когда река покроется льдом. Как раз сцапает…

– Если бы мне крылья, как птице, так я бы, кажется, никого на свете не боялся!.. У тебя вот хоть и крыльев нет, так зато ты плавать умеешь, а не то возьмешь и нырнешь в воду, – говорил он. – А я постоянно дрожу со страху… У меня – кругом враги.

Летом еще можно спрятаться куда-нибудь, а зимой всё видно.
Скоро выпал и первый снег, а река всё еще не поддавалась холоду. Всё, что замерзало по ночам, вода разбивала. Борьба шла не на живот, а на смерть. Всего опаснее были ясные, звездные ночи, когда всё затихало и на реке не было волн.

Река точно засыпала, и холод старался сковать ее льдом сонную.

Так и случилось. Была тихая-тихая, звездная ночь. Тихо стоял темный лес на берегу, точно стража из великанов. Горы казались выше, как это бывает ночью. Высокий месяц обливал всё своим трепетным, искрившимся светом.

Бурлившая днем, горная река присмирела, и к ней тихо-тихо подкрался холод, крепко-крепко обнял гордую, непокорную красавицу и точно прикрыл ее зеркальным стеклом.
Серая Шейка была в отчаянии, потому что не замерзла только самая середина реки, где образовалась широкая полынья.

Свободного места, где можно было плавать, оставалось не больше пятнадцати сажен.

Огорчение Серой Шейки дошло до последней степени, когда на берегу показалась Лиса – это была та самая Лиса, которая переломила ей крыло.

– А, старая знакомая, здравствуй! – ласково проговорила Лиса, останавливаясь на берегу. – Давненько не видались… Поздравляю с зимой.

– Уходи, пожалуйста, я совсем не хочу с тобой разговаривать, – ответила Серая Шейка.

– Это за мою-то ласку! Хороша же ты, нечего сказать!.. А впрочем, про меня много лишнего говорят. Сами наделают что-нибудь, а потом на меня и свалят… Пока – до свиданья!

Когда Лиса убралась, приковылял Заяц и сказал:

– Берегись, Серая Шейка: она опять придет.

И Серая Шейка тоже начала бояться, как боялся Заяц. Бедная даже не могла любоваться творившимися кругом нее чудесами. Наступила уже настоящая зима. Земля была покрыта белоснежным ковром.

Не оставалось ни одного темного пятнышка. Даже голые березы, ольхи, ивы и рябины убрались инеем, точно серебристым пухом. А ели сделались еще важнее.

Они стояли засыпанные снегом, как будто надели дорогую теплую шубу.

Да, чудно хорошо было кругом! А бедная Серая Шейка знала только одно, что эта красота – не для нее, и трепетала при одной мысли, что ее полынья вот-вот замерзнет и ей некуда будет деться. Лиса действительно пришла через несколько дней, села на берегу и опять заговорила:

– Соскучилась я по тебе, уточка… Выходи сюда, а не хочешь, так я и сама к тебе приду… Я не спесива…

– Какая ты глупая, уточка… Вылезай на лед! А впрочем, до свиданья! Я тороплюсь по своим делам…

Лиса начала приходить каждый день – проведать, не застыла ли полынья. Наступившие морозы делали свое дело. От большой полыньи оставалось всего одно окно, в сажень величиной. Лед был крепкий, и Лиса садилась на самом краю. Бедная Серая Шейка со страху ныряла в воду, а Лиса сидела и зло посмеивалась над ней:

– Ничего, ныряй, а я тебя всё равно съем… Выходи лучше сама.

Заяц видел с берега, что проделывала Лиса, и возмущался всем своим заячьим сердцем:

– Ах, какая бессовестная эта Лиса!.. Какая несчастная эта Серая Шейка! Съест ее Лиса…

IV

По всей вероятности, Лиса и съела бы Серую Шейку, когда полынья замерзла бы совсем, но случилось иначе. Заяц всё видел своими собственными косыми глазами.

Дело было утром. Заяц выскочил из своего логовища покормиться и поиграть с другими зайцами. Мороз был здоровый, и зайцы грелись, доколачивая лапку о лапку. Хотя и холодно, а все-таки весело.

– Братцы, берегись! – крикнул кто-то.

Действительно, опасность была на носу. На опушке леса стоял сгорбленный старичок охотник, который подкрался на лыжах совершенно неслышно и высматривал, которого бы зайца застрелить.

«Эх, теплая старухе шуба будет!» – соображал он, выбирая самого крупного зайца.
Он даже прицелился из ружья, но зайцы его заметили и кинулись в лес как сумасшедшие.

– Ах, лукавцы! – рассердился старичок. – Вот ужо я вас… Того не понимают, глупые, что нельзя старухе без шубы. Не мерзнуть же ей… А вы Акинтича не обманете, сколько ни бегайте.

Акинтич-то похитрее будет… А старуха Акинтичу вон как наказывала: «Ты смотри, старик, без шубы не приходи!» А вы – бегать…
Старичок пустился разыскивать зайцев по следам, но зайцы рассыпались по лесу, как горох.

Старичок порядком измучился, обругал лукавых зайцев и присел на берегу реки отдохнуть.

– Эх, старуха, старуха, убежала наша шуба! – думал он вслух.– Ну, вот отдохну и пойду искать другую.

– Ге, ге, вот так штука! – обрадовался старичок. – К старухиной-то шубе воротник сам ползет… Видно, пить захотела, а то, может, и рыбки вздумала половить.

Лиса действительно подползла к самой полынье, в которой плавала Серая Шейка, и улеглась на льду. Стариковские глаза видели плохо и из-за Лисы не замечали утки.

«Надо так ее застрелить, чтобы воротника не испортить, – соображал старик, прицеливаясь в Лису. – А то вот как старуха будет браниться, если воротник-то в дырьях окажется… Тоже своя сноровка везде надобна, а без снасти и клопа не убьешь».

Старичок долго прицеливался, выбирая место в будущем воротнике. Наконец грянул выстрел. Сквозь дым от выстрела охотник видел, как что-то метнулось на льду,– и со всех ног кинулся к полынье. По дороге он два раза упал, а когда добежал до полыньи, только руками развел: воротника как не бывало, а в полынье плавала одна перепуганная Серая Шейка.

– Вот так штука! – ахнул старичок, разводя руками. – В первый раз вижу, как Лиса в утку обратилась… Ну и хитёр зверь!

– Дедушка, Лиса убежала, – объяснила Серая Шейка.

– Убежала? Вот тебе, старуха, и воротник к шубе… Что же я теперь буду делать, а? Ну, и грех вышел… А ты, глупая, зачем тут плаваешь?

– А я, дедушка, не могла улететь вместе с другими. У меня одно крылышко попорчено…

– Ах, глупая, глупая!.. Да ведь ты замерзнешь тут или Лиса тебя съест… Да…
Старичок подумал-подумал, покачал головой и решил:

– А мы вот что с тобой сделаем: я тебя внучкам унесу. Вот-то обрадуются… А весной ты старухе яичек нанесешь да утяток выведешь. Так я говорю? Вот то-то, глупая…

Старичок добыл Серую Шейку из полыньи и положил за пазуху.

«А старухе я ничего не скажу, – соображал он, направляясь домой. – Пусть ее шуба с воротником вместе еще погуляет в лесу. Главное – внучки вот как обрадуются…»

Зайцы всё это видели и весело смеялись. Ничего, старуха и без шубы на печке не замерзнет.

Источник: https://skazki.rustih.ru/dmitrij-mamin-sibiryak-seraya-shejka/