Рубо подошел к столу, открыл коробку сардинок. Он окончательно терял терпение: жена условилась с ним вернуться в три часа. Куда же она запропастилась? Нельзя же потратить целый день на покупку пары ботинок и полдюжины сорочек. Кто этому поверигг! Взглянув снова в зеркало, Рубо увидел свои густые, нахмуренные брови и лоб, перерезанный суровой морщиной.
В Гавре он никогда ни в чем не подозревал жену. Но в Париже у него возникали всевозможные опасения; ему казалось, что она хитрит и обманывает его. От этих мыслей кровь бросалась ему в голову, а мощные кулаки бывшего рабочего сжимались, как в былое время, когда он еще сам передвигал вагоны.
Как всегда в такие минуты, он превращался в животное, не сознающее своей силы, и мог бы в припадке слепой ярости избить жену до смерти.
Дверь распахнулась; Северина, радостная, оживленная, вошла в комнату.
— Вот и я, — сказала она. — А ты, наверно, уже вообразил, что я совсем пропала!
Северина была в полном расцвете молодости; она казалась высокой, стройной и очень гибкой, хотя на самом деле была не худенькая, но лишь тонкокостная.
На первый взгляд ее нельзя было назвать красивой: лицо у нее было продолговатое, рот большой, но зубы ослепительные.
Однако в ней была своеобразная чарующая прелесть, необычайное сочетание больший голубых глаз и великолепных черных, как смоль, волос.
Муж молча всматривался в нее хорошо знакомым ей подозрительным взглядом, и Северина добавила:
— Я так торопилась… Представь себе, в омнибус сесть совершенно невозможно, а на извозчика я пожалела денег и всю дорогу шла пешком. Видишь, как мне жарко.
— Ну, — грубо возразил Рубо, — ты думаешь, я поверю, что ты была только в магазине?
С детской лаской Северина бросилась мужу на шею и, закрывая ему хорошенькой, мягкой ручкой рот, воскликнула:
— Молчи, гадкий!.. Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю.
Все существо ее дышало такой искренностью, она казалась ему такой правдивой, чистосердечной, что он страстно сжал ее в объятиях. Подозрения его всегда рассеивались именно таким образом.
Северина охотно позволяла себя ласкать.
Рубо осыпал ее поцелуями, но она не возвращала их, и пассивность этого большого ребенка вызывала в нем смутную тревогу: Северина относилась к нему как бы с дочерней привязанностью, но страсть в ней не просыпалась.
— Так ты обобрала все магазины?
— Да, я расскажу тебе все по порядку… Но прежде позавтракаем. Я страшно голодна… Кстати, у меня есть для тебя подарок. Только попроси хорошенько…
С веселым смехом она засунула правую руку в карман.
— Ну, говори скорей: «Где мой подарочек?..»
Он тоже добродушно засмеялся и повторил за ней:
— Где мой подарочек?..
Недели две тому назад Рубо потерял нож и до сих пор жалел о нем. Теперь Северина подарила ему взамен другой. Рубо восхищался подарком, находил великолепным свой новый нож с рукояткой из слоновой кости и блестящим лезвием. Ему хотелось сейчас же употребить его в дело. Северина в восторге от радости мужа, шутя потребовала су для того, чтобы их дружба не была перерезана этим самым ножом.
— Ну, теперь давай завтракать, — повторила она. — Нет, пожалуйста, не закрывай окно: мне очень жарко!
Прислонившись к плечу мужа, она вместе с ним смотрела на обширную территорию железнодорожной станции. Дым на мгновение рассеялся, медный диск солнца опускался в тумане где-то позади домов Римской улицы.
Внизу маневрирующий паровоз подвозил уже совершенно составленный мантский поезд, который должен был отправиться в двадцать пять минут пятого. Поезд был подвинут к дебаркадеру под навес, а затем локомотив отцепили.
Вдали, в депо Окружной дороги, слышался стук буферов, — очевидно, неожиданно понадобилось прицепить еще несколько вагонов. Тяжелый локомотив товарно-пассажирского поезда неподвижно стоял среди рельсовых путей; его машинист и кочегар почернели от копоти.
Он точно устал и, задыхаясь, выпускал через клапан тоненькую струйку пара. Локомотив ждал, чтобы ему освободили путь и дали возможность вернуться в батиньольское депо. Красный сигнал щелкнул и исчез. Паровоз ушел.
— Какие веселые эти барышни Довернь! Слышишь, как бренчат на фортепьяно… Я только что видел Анри. Он тебе кланяется.
— За стол, за стол! — кричала Северина.
Она с жадностью набросилась на сардинки и мигом их уничтожила. Северина была необычайно оживлена: поездка в Париж каждый раз как будто опьяняла ее. Она вся трепетала от радости, что ей удалось погулять по столичным улицам, и ее лихорадочное возбуждение от беготни по дешевым магазинам еще не улеглось.
Каждую весну она тратила разом все свои зимние сбережения, предпочитая купить в Париже все, что ей могло понадобиться. Она уверяла, будто дешевизна этих покупок возмещает ей путевые расходы. Ранний завтрак в Манте был давно уже позабыт, и Северина ела с удовольствием, болтая при этом без умолку.
Наконец, слегка смущаясь и краснея, она подвела итог своим расходам. Оказалось, что она издержала более трехсот франков.
— Черт возьми! — воскликнул пораженный Рубо. — Ты транжиришь не по средствам! Ведь ты собиралась купить только полдюжины рубашек и пару ботинок…
— Ах, мой друг, ведь это редкий случай! Ты и вообразить себе не можешь, как удачно… Я нашла премиленький шелк в полоску! Готовые юбки с вышитыми оборками! А шляпка — просто мечта! И все это мне уступили чуть не даром. В Тавре пришлось бы переплатить вдвое. Когда пришлют все мои покупки, ты сам увидишь, что это за прелесть!
Он счел за лучшее рассмеяться; его жена была так очаровательна в своем оживлении, к которому примешивались смущение и робость. А импровизированный обед вдвоем в этой комнате, где им никто не мог помешать, был так заманчив, — здесь было гораздо уютнее, чем в ресторане.
Северина, обычно пившая только воду, на этот раз, сама того не замечая, пила белое вино. Сардинки были съедены, и Рубо с женой принялись за пирог. Они разрезали его великолепным новым ножом; он был очень острый и резал так хорошо, что лучше и требовать было нельзя.
— Ну, а твое дело уладилось? — осведомилась Северина у мужа. — Ты заставляешь меня болтать о разных пустяках, а сам не рассказываешь, чем кончилась история с супрефектом…
Тогда Рубо подробно рассказал ей, как его принял начальник службы эксплуатации. Начальник задал ему хорошую головомойку.
Рубо оправдывался « рассказал, как было дело, объяснил, что этот безмозглый щеголь супрефект хотел во что бы то ни стало ехать со своей собакой в первом классе, хотя для охотников с собаками имелся специальный вагон второго класса. Из-за этого и завязался спор.
Начальник нашел, что Рубо был вправе настаивать на выполнении железнодорожных распоряжений, но строго порицал помощника начальника станции за сказанную им фразу: „Не век вам здесь хозяйничать“. Подозревали, что Рубо придерживается республиканских воззрений.
Прения при открытии парламентской сессии 1869 года и опасения за результаты предстоящих общих парламентских выборов сделали правительство до чрезвычайности подозрительным; Рубо непременно сместили бы с должности, если бы за него не поручился председатель окружного суда Гранморен. Пришлось, однако, письменно извиниться перед супрефектом, письмо составил сам Гранморен.
Северина прервала мужа восклицанием:
— Видишь, как хорошо, что я догадалась написать Гранморену и зайти к нему с тобою сегодня утром, до этой головомойки… Я знала, что он выручит нас.
— Да, он тебя очень любит, — продолжал Рубо, — а в правлении дороги он пользуется большим влиянием… Но только, посуди сама, стоит ли стараться! Обо мне отзывались самым лестным образом.
Считается, что я хоть и не очень энергичен, но зато прекрасно веду себя, исполнителен, усерден.
А все-таки, не будь ты моей женой и не вступись ради тебя Гранморен, я слетел бы с места, и меня отправили бы замаливать грехи на какую-нибудь станцию последнего разряда…
Она задумчиво глядела в пространство и вполголоса подтвердила, точно говоря сама с собой:
— Да, он действительно пользуется большим влиянием…
Наступило минутное молчание. Забыв про еду, Северина пристально смотрела вдаль широко раскрытыми глазами. Она, без сомнения, вспоминала свое детство, прошедшее в дуанвильском замке, в четырех милях от Руана. Матери своей она никогда не знала, отец, садовник Обри, умер, когда ей пошел тринадцатый год.
Председатель окружного суда Гранморен был в то время уже вдовцом. Он оставил ее в своем доме, и она воспитывалась там вместе с его дочерью Бертой под наблюдением его сестры, г-жи Боннегон, вдовы фабриканта, к которой перешел теперь замок.
Берта была двумя годами старше Северины, но вышла замуж полугодом позже за члена руанского суда г-на де Лашене, маленького, худощавого и желтолицего человека. В прошлом году Гранморен состоял председателем этого суда, но затем вышел в отставку. Он сделал блестящую карьеру.
Гранморен родился в 1804 году и после революции 1830 года назначен был кандидатом на судебную должность — сперва в Динье, затем в Фонтенебло и в Париже.
После того он служил товарищем прокурора в Труа, прокурором в Рене и наконец председателем окружного суда в Руане, У него было состояние в несколько миллионов франков, и с 1855 года он состоял членом департаментского совета. В день выхода в отставку он был назначен командором ордена Почетного легиона.
В самых ранних своих воспоминаниях Северина видела его совершенно таким же, какой он был и теперь: приземистый, крепкий, рано поседевший старик с коротко остриженными, когда-то светло-русыми волосами, еще сохранившими золотистый блеск; он носил бороду, усы брил, лицо у него было широкое, толстый нос и жесткие голубые глаза придавали ему строгое выражение. Старик был резок в обращении, все трепетали перед ним.
Источник: https://mybrary.ru/books/proza/klassicheskaja-proza/page-2-137565-emil-zolya-chelovek-zver.html
Эмиль Золя «Человек-зверь»
Homo homini lupus est
Ну что сказать, в этом романе Эмиль Золя вволю порезвился в жанровом поле.
Потому что тут смешалось очень многое: и криминальная драма, и любовно-романтическая линия (и не одна, к тому же), и психологический триллер, и приметы детектива имеются, и глубокое социально-психологическое исследование, причём как проникновение в глубины личности человека, одержимого маниакальной жаждой убийства, так и исследование и описание нравов французского общества, представители которого в романе стоят на разных социальных ступенях, от практически высшей (ну, разве что дворянство сюда не вошло) и заканчивая простыми рабочими и служащими железной дороги.
Хитрец Эмиль Золя дал своему роману очень говорящее название «Человек-зверь». И понятно, что в первую очередь он имел ввиду… хм… а кого именно в первую очередь?
Молодого машиниста паровоза Жака Лантье, который эпизодически испытывает практически необоримую жажду убийства? Казалось бы да, чего тут думать, это именно он!
- Но как раз при самой простой попытке думания понимаешь, что и господин Рубо, легко совершивший жестокое умышленное убийство бывшего любовника своей супруги, от этого определения недалеко ушёл, а может быть даже и ближе к нему стоит, нежели Жак.
- А господин Гранморен, тот самый, который когда-то целенаправленно взрастил сиротку Северину, однако не из человеколюбия, а только для того, чтобы с раннего её девичества растлить её, вовсю удовлетворять свою похоть и в конце-концов превратить свою воспитанницу в любовницу — разве это не звериный поступок, да даже не поступок, а именно длящийся образ жизни?
- А господин Мизар, длительное время травящий свою жену ядами — ну чем вам не зверь в человеческом облике?
- А Флора, милая девушка Флора, которая отвергнута Жаком и в приливе ревности устраивает крушение пассажирского поезда, чтобы погубить и Жака и его любовницу Северину, а вместо этого гибнут ни в чём не повинные люди, пассажиры поезда — разве это не признаки зверства, присущего и ей?
И потому становится понятно, что Эмиль Золя, определяя название роману, имел ввиду гораздо более широкое и глубокое его толкование. В ком из нас, читателей, не сидит порой этот самый зверь? И насколько каждый из нас способен полностью его контролировать и не выпускать из недр своего «Я»?
Однако вернёмся к роману. Мне кажется, что такой оттенок роман имеет ещё и потому, что в воздухе в годы написания романа не то, что пахло войной, а она, война между Францией и Германией, уже на тот момент состоялась.
И вот это военное состояние общества как раз и ощутимо повлияло на сам сюжет и на те событийные ходы, которые применил Золя в этой книге.
По крайней мере, финальная сцена мчащегося никем не управляемого поезда с пьяными солдатами, едущими на войну, с этим «пушечным мясом» (сам Золя в тексте романа употребляет этот термин) как раз максимально точно соответствует тому военному состоянию общества, которое оно, это общество, только что пережило.
Наконец, пожалуй, последняя линия, которая была интересна и заслуживает упоминания — линия детективного расследования совершённых в романе убийств.
Поскольку Эмиль Золя сразу обозначает нам личности преступников, то крайне интересно наблюдать за тем, как изощрённо работает ум следователя и как практично и целесообразно ведут себя судейские начальники — важна не сама истина, а важны те последствия, которые непременно наступят, если вскроется вся нелицеприятная правда о господине Гранморене, и потому о чём-то умалчивается, что-то искажается, что-то недорасследуется, а в конечном итоге под суд (и, видимо, на гильотину) уходит вообще никак не замешанный ни в одном убийстве Кабюш.
На мой взгляд, пока это самый остросюжетный роман Эмиля Золя из ругон-маккарского цикла.
Источник: https://fantlab.ru/work408042
«Западня», краткое содержание романа Эмиля Золя
Жервеза всю ночь ждёт Лантье в пустом номере «Гостиницы Гостеприимство». Вернувшийся под утро Огюст раздражён нытьём сыновей – Клода и Этьена и причитаниями жены. Он упрекает Жервезу в том, что она перестала следить за собой. Жервеза, в свою очередь, называет его лентяем, нежелающим работать.
Затем она обвиняет Огюста в измене с полировщицей Аделью. В прачечной Жервеза рассказывает привратнице, г-же Бош, о том, что родила первого ребенка в 14 лет, второго в 18. Сейчас ей – 22. С Огюстом они не женаты. В Париж Жервеза с мужем приехали из Марсельского района.
За два месяца они спустили все свои деньги.
В прачечную приходит Виржини, сестра Адель. Затем появляются Клод и Этьен. Они приносят матери ключ от номера и говорят, что папа уехал. Г-жа Бош рассказывает о том, что Огюст провёл ночь с Адель. Жервеза дерётся с Вирджини. Прачки наслаждаются разыгрываемой сценой. Вернувшись после драки в номер, Жервеза обнаруживает, что Огюст полностью её обобрал.
Спустя три недели кровельщик Купо и Жервеза пьют сливянку в «Западне» дядюшки Коломба. Купо уговаривает женщину жить вместе с ним. Жервеза не соглашается. Через два месяца Купо делает ей предложение.
Мужчина знакомит Жервезу с сестрой и её мужем – семьёй Лорилле, специализирующейся на производстве золотых изделий. Лорилле принимают женщину с пренебрежением и некоторым равнодушием. В конце июля Жервеза и Купо регистрируются в мэрии и венчаются в церкви.
В день свадьбы идёт сильный дождь, и вся компания вместо загородной прогулки отправляется в Лувр. После музея процессия пережидает дождь под мостом, затем осматривает Париж с башни. Свадебный обед подают в ресторане «Серебряная Мельница».
После него компания спорит с хозяином заведения, выставившим, по её мнению, слишком большой счёт. Г-жа Лорилле даёт Жервезе прозвище Хромуша.
Через четыре года чете Купо удаётся скопить денег на мебель и переезд в двухкомнатную квартирку с кухней. Клод живёт и учится живописи на стороне. Жервеза находится на девятом месяце беременности.
Во время схваток женщина гладит рубашки в прачечной, готовит мужу обед. Дочку Анну Жервеза рожает быстро, на полу.
Через сутки после родов женщина начинает заниматься домашним хозяйством, через трое – привычной работой в прачечной у г-жи Фоконье.
После рождения дочки супруги Купо близко сходятся со своими единственными соседями по площадке – матерью (кружевницей) и сыном (кузнецом) Гужо. После того, как Золотая Борода (прозвище сына Гужо) помогает Смородинке (прозвище Купо) 2 декабря убежать с парижских баррикад, они становятся закадычными друзьями.
Через три года Этьена отдают в пансион. Жервеза мечтает о собственной прачечной, которую можно открыть на скопленные 600 франков. Старшая сестра Купо, вдова г-жа Лера, обожает Жервезу; г-жа Лорилле ревнует её к семье Гужо и распускает сплетни; мамаша Купо пытается примирить обе стороны.
В доме, где живут Лорилле, Жервеза хочется снять мелочную лавочку за 500 франков в год и устроить в ней прачечную. Когда она с дочерью приходит на работу к Купо, последний, привлечённый криком девочки, падает с крыши. На его выздоровление уходит несколько месяцев и все средства семьи. За время болезни Купо привыкает ничего не делать и начинает ненавидеть своё ремесло.
Он сближается с семьёй Лорилле, начинает бить Этьена и пить вино в кабаках. Гужо ссужает Жервезе деньги отложенную на женитьбу.
Жервеза три недели приводит купленное помещение в порядок и открывает «Стирку тонкого белья». Г-жа Лорилле окончательно ссориться с ней. В новой прачечной Жервеза работает вместе с двумя помощницами и девочкой-ученицей Огюстиной.
Купо тоже выходит на работу, но пропускает пару дней в неделю, тратя их на выпивку, после чего пристаёт к помощницам жены. Гуже влюбляется в Жервезу. Нана вырастает несносной девочкой. Жервеза забирает к себе состарившуюся мамушу Купо.
Через три года Жервеза навещает в кузнице Гуже. Прачка начинает тратить много денег на еду и перестаёт рассчитываться со своим долгом. В доме, где она раньше жила, Жервеза встречает Виржини (г-жу Пуассон). Женщины становятся подругами.
Виржини рассказывает, что Лантье почти сразу же начал ссориться с Адель, после чего ушёл от неё. Купо начинает пить водку. Жервеза устраивает шикарный обед по случаю своих именин и влезает в долги. В день именин в городе появляется Лантье. Купо приглашает его на десерт.
С тех пор Лантье становится завсегдатаем в доме Купо, а потом и вовсе переселяется к ним, чем вгоняет их в ещё большие долги.
За комнату Лантье не платит, ест за счёт Жервезы. Постепенно прачечная разоряется. Лантье пытается поцеловать Жервезу. Гуже предлагает ей уехать вдвоём в Бельгию. Купо начинает гулять по ресторанам вместе с Лантье и окончательно спивается. Жервеза сходится с Лантье и спит с обоими – мужем и любовником. Свои проблемы женщина «заедает» лакомствами.
Зимой умирает матушка Купо. Гробовщик приносит гроб, думая, что он – для Жервезы. Гуже одалживает Жервезе деньги на похороны, но говорит, что между ними всё кончено. Жервеза передаёт помещение в аренду Пуассонам и переезжает с семьёй в небольшую комнатку с чуланом. Виржини открывает на месте бывшей прачечной кондитерскую.
Нана идёт к первому причастию. Пуассоны отмечают новоселье. Нану решают сделать цветочницей. Следующие два года семья нищенствует. Нана вырастает в красивую пятнадцатилетнюю девушку. Она работает под началом г-жи Лера и медленно развращается среди цветочниц.
За Наной начинает ухаживать пуговичный фабрикант. Жервеза спивается. Нана убегает из дома. Через полгода её находят, водворяют домой, но она снова убегает. В последующие года Нана путается с мужчинами, периодически приходя домой. Купо продают всю обстановку.
Жервеза начинает добывать еду в мусорниках. Когда деньги совсем заканчиваются, бывшая прачка выходит на панель. На улице она встречает Гуже. Кузнец кормит Жервезу. Они признаются друг другу в любви, но оба понимают, что вместе им не быть. Купо умирает от белой горячки.
Через несколько месяцев Жервеза погибает от голода.
- «Западня», художественный анализ романа Эмиля Золя
- «Дамское счастье», краткое содержание по главам романа Золя
- «Дамское счастье», анализ романа Золя
- «Нана», краткое содержание по главам романа Золя
- «Нана», анализ романа Золя
- «Жерминаль», художественный анализ романа Эмиля Золя
- «Жерминаль», краткое содержание романа Эмиля Золя
- «Карьера Ругонов», краткое содержание
- «Карьера Ругонов», анализ романа Эмиля Золя, сочинение
- Анализ романа «Чрево Парижа» Эмиля Золя
- Краткое содержание романа «Чрево Парижа» Эмиля Золя
- «Разгром», анализ романа Золя
- Натурализм в творчестве Эмиля Золя
- Краткая биография и анализ творчества Эмиля Золя
- По произведению: «Западня»
- По писателю: Золя Эмиль
Источник: https://goldlit.ru/emile-zola/213-zapadnya-kratkoye-soderjaniye
Эмиль Золя: Человек-зверь
Войдя в комнату, Рубо положил на стол фунтовый хлебец, пирог и поставил бутылку белого вина. Тетушка Виктория перед уходом на службу закрыла трубу раньше, чем следовало; печь страшно накалилась, и в комнате была невыносимая жара. Помощник начальника станции открыл окно и облокотился на подоконник.
Он смотрел из окна высокого дома, последнего с правой стороны Амстердамского тупика. В этом доме общество Западной железной дороги отвело квартиры для некоторых своих служащих.
Комната тетушки Виктории помещалась на пятом этаже, и окно, прорубленное в чердачной крыше, выходило прямо на железнодорожную станцию, которая врезалась в Европейский квартал; в открывшемся громадном пролете неожиданно для глаза развертывалась широкая даль.
В этот день горизонт, сливаясь с тусклым набухшим небом, освещенным неярким февральским солнцем, казался еще шире.
Напротив в солнечных лучах, просвечивавших сквозь сероватую дымку, неясно обозначались вдали легкие очертания домов Римской улицы. Слева видны были навесы крытых складов, их громадные арки с закопченными стеклами.
Далее шли колоссальные постройки главной железнодорожной станции, которая была отделена сторожкой и грелочной от других, меньших станция: Аржантейльской, Версальской и станции Окружной дороги. Справа железная звезда Европейского моста закрывала пролет, который затем открывался снова и уходил вдаль до самого Батиньольского туннеля.
Внизу, прямо под окном, на обширной территории станции, разбегались веером три двойных рельсовых пути, словно выходившие прямо из моста. Каждый путь разветвлялся на станции в целую сложную сеть, бесчисленные колеи исчезали под навесами. Перед станционными постройками стояли три будки стрелочников, у каждой — маленький обнаженный садик.
В хаосе вагонов и локомотивов, загромождавших рельсы, большой красный стрелочный диск ярким пятном вырисовывался в бледном свете дня.
Рубо загляделся на эту картину, мысленно сравнивая громадную парижскую станцию со станцией в Гавре. Каждый раз, когда он приезжал на день в Париж и останавливался у тетушки Виктории, в нем просыпался интерес к его ремеслу.
На главном дебаркадере началась суета: прибыл мантский поезд. Рубо следил за дежурным паровозом, маленьким локомотивом с тендером на шести низких, соединенных друг с другом колесах, приступившим уже к разборке поезда. Паровоз работал проворно и усердно, увозя и отодвигая вагоны на запасные пути.
Другой, могучий курьерский паровоз, на четырех громадных быстроходных колесах, одиноко стоял, выбрасывая из трубы густой черный дым, медленно и прямо поднимавшийся вверх в спокойном воздухе. Но с особым вниманием следил Рубо за поездом, который должен был отойти в 3 часа 25 минут в Кэн. Пассажиры уже сидели в вагонах и ожидали только прицепки паровоза.
Рубо не видел паровоза, стоявшего за мостом, но слышал, как паровоз давал короткие, частые свистки, требуя, чтобы ему очистили путь, точно начинал терять терпение. Был отдан приказ, отрывистым свистком паровоз ответил, что понял приказание.
Перед тем, как он тронулся, наступила тишина, потом открыли отводные краны, и струи пара с оглушительным свистом вырвались почти на уровне рельсов. Рубо увидел, как от моста катилось белое облако пара, которое, словно снежный пух, подхваченный вихрем, клубами извивалось среди железных поясов моста, а сгущавшийся дым другого паровоза раскидывался в это время черной завесой.
Вдали глухо раздавались сигнальные свистки, различные распоряжения, слышалось скрипение поворотных кругов. Вдруг завеса из клубов дыма и пара разорвалась, промелькнули один мимо другого два поезда — версальский и отейльский. Один шел в Париж, другой только что вышел оттуда.
Рубо хотел уже отойти от окна, но, услышав голос, назвавший его по имени, перегнулся через подоконник и увидел стоявшего на балконе, этажом ниже, молодого человека лет тридцати. Это был обер-кондуктор Анри Довернь, живший там вместе со своим отцом, помощником начальника главной станции, и двумя сестрами, Клер и Софи.
Молодые девушки, очаровательные блондинки, восемнадцати и двадцати лет, вели хозяйство на деньги — шесть тысяч франков, — которые зарабатывали их отец и брат.
Веселье в их доме никогда не прекращалось; и сейчас из открытого окна раздавался смех старшей сестры, младшая пела, а несколько канареек в большой клетке соперничали с нею в руладах.
Читать дальше
Источник: https://libcat.ru/knigi/proza/klassicheskaya-proza/59607-emil-zolya-chelovek-zver.html
Тереза Ракен» Золя: сюжет, система образов, понимание человека
Внимание – см. билет 16! Я не стала дублировать, но там много нужного для этого вопроса.
Сюжет банален – любовный треугольник муж-жена-любовник. Тереза вместе с любовником Лораном убивает мужа (Камилла) и выходит замуж за любовника.
После убийства Камилла их мучают не моральные страдания, они просто больны. Психическая болезнь как раз и привлекает Золя. Он вскрывает то, о чем сами герои даже не догадываются.
Он объясняет своих героев через социальные и прежде всего биологические причины.
Социальная среда – это мещанство. Герои – лавочники, тема денег довольно значима. Любопытно, что их мещанская гостиная одним из героев описывается, как место, которое «пахнет честностью». А на самом деле в романе описывается совершенное насилие над человеческой природой. Но все-таки биологическое, даже животное, в романе преобладает (см. билет 16).
Духовности у героев нет, поэтому и интеллектуальным запросам взяться неокуда… В романе совершается насилие над человеческой природой. Роман совмещает романтическую образность (портрет в образе утопленника как предчувствие и предсказание, кот), но и принципиально натуралистический подход. Т.е.
мы видим пародоксальное сочетание романтической традиции (преувеличение, символические образы и ситуаций) и натурализма (призма наследственности, темперамента и физиологии). Отсюда смена языка. Золя понимает своих героев на уровне животных, поэтому он описывает их через сравнения с животными, подчеркивает телесность.
Этот роман по сути — упражнение молодого писателя (Золя всего 26 лет) в избранной форме.
РОМАНТИЧЕСКИЕ СИМВОЛЫ
А) портрет Камилла, как предсказание его судьбы:
На другой день, после того как Лоран сделал последние мазки, вся семья собралась и стала восторгаться сходством портрета. Портрет был отвратительный, мутно-серый, с большими лиловатыми пятнами.
Даже самые яркие краски превращались под кистью Лорана — в грязные и тусклые; сам того не желая, он сильно преувеличил бледность модели, и физиономия Камилла стала напоминать зеленоватое лицо утопленника; из-за неправильности рисунка черты его исказились, и это делало зловещее сходство еще более разительным.
Уже после свадьбы Лорана и Камиллы портрет продолжает их преследовать
Убийца трусливо, униженно подталкивал молодую женщину к портрету, а сам прятался за ней, чтобы укрыться от взгляда утопленника. Но Тереза вырвалась от него.
Тогда он решился на отчаянный поступок: он подошел к картине, поднял руку, чтобы нащупать гвоздь…
Но тут изображение бросило на него такой жуткий, такой пристальный, такой отвратительный взгляд, что Лоран, попытавшийся было выдержать этот взгляд, был им сражен и в ужасе отступил, шепча: Нет, ты права, Тереза, нам его не снять…
Б) Кот
Правда, вот была бы потеха, если бы он в один прекрасный день вдруг заговорил… Ведь ему есть что рассказать о нас… Терезу невероятно забавляла мысль, что Франсуа может заговорить.
Лоран взглянул на большие зеленые глаза кота, и по спине у него пробежали мурашки. … Лоран почувствовал холодок, пронизывающий его до мозга костей. Шутку Терезы он счел нелепой. Он встал и выбросил кота за дверь.
По правде сказать, ему стало жутко.
Лоран в полном смысле слова боялся Франсуа.
А с тех пор как кот обосновался на коленях параличной, словно в неприступной крепости, откуда мог безнаказанно нацеливаться на недруга своими зелеными глазами, убийце Камилла стало мерещиться какое-то отдаленное сходство между злобствующим животным и параличной. Он был уверен, что кот, как и г-жа Ракен, знает о преступлении, и если вдруг заговорит, то непременно выдаст
его.
Как-то вечером Франсуа до того пристально уставился на своего врага, что Лоран, доведенный до последней степени раздражения, решил положить этому конец. Он распахнул окно столовой и схватил кота за шиворот.
Г-жа Ракен поняла: две крупных слезы скатились по ее щекам. Кот заворчал, ощетинился и повернулся, чтобы укусить Лорана в руку.
Но Лоран продолжал свое; он раза два-три размахнулся и изо всей силы вышвырнул своего недруга из окна.
В) Рубец на шее от укуса Камилла
Кровь сразу бросилась ему в голову, шея горела. Он поднес к ней руку и на том месте, куда его укусил Камилл, нащупал рубец. Он почти что забыл о нем. Шрам привел Лорана в ужас, ему казалось, будто рубец разъедает его.
Он отдернул руку, чтобы больше не чувствовать этой полоски, и все же чувствовал ее, ощущал, как она впивается, сверлит ему шею. Он попробовал слегка поскоблить шрам ногтем; жуткое жжение усилилось. Чтобы не содрать с себя кожу, он зажал руки между коленями.
Перепуганный, весь скованный, он замер на месте; шею ему жгло, зубы стучали от страха.
НАТУРАЛИСТИЧЕСКИЕ ОПИСАНИЯ
Облик любовницы как бы преобразился, приобрел что-то безумное и ласкающее; влажные губы, блестящие глаза — все в ней сияло. Ластясь и извиваясь, молодая женщина стала странно хороша, она была вся — порыв.
Сама природа и обстоятельства, казалось, создали эту женщину именно для этого мужчины и толкнули их друг другу в объятия.
Нервная, лицемерная женщина и сангвинический мужчина, живущий чисто животной жизнью, составили тесно связанную чету. Они взаимно дополняли, поддерживали друг друга.
Вечерами за столом, при тусклом свете лампы, стоило только взглянуть на тупое улыбающееся лицо Лорана рядом с немой, непроницаемой маской Терезы, чтобы почувствовать силу этого союза.
В этом цветущем животном организме все казалось бессознательным: Лоран подчинялся своим инстинктам, он делал только то, на что его толкали физические потребности.
Год тому назад он расхохотался бы до слез, если бы ему кто-нибудь сказал, что он настолько станет рабом женщины, что даже пренебрежет своим покоем.
Неведомо для него самого желания совсем поработили его тело и, связав его по рукам и ногам, отдали во власть диких
ласк Терезы.
Описание Камилла в морге Камилл был отвратителен. Он пробыл в воде две недели. Лицо его казалось еще плотным и упругим; характерные черты его сохранились, только кожа приняла желтый, грязноватый оттенок.
Голова — костлявая, чуть припухшая — слегка склонилась.
Худое лицо застыло в какой-то гримасе; к вискам прилипли волосы, веки были приподняты и обнажали белесые глазные яблоки; губы кривились в какой-то зловещей усмешке;
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ТЕРЕЗА РАКЕН
собственно роман начинается с описания маленькой галантерейной лавки в парижском пассаже, которую содержат тереза ракен и её тетя лет 60-ти — г-жа ракен. живут они в этом же здании, на верхних этажах.
прежде г-жа ракен торговала галантереей в верноне, однако потом после смерти мужа закрыла дело и вела жизнь отшельницы: сняла домик на берегу сены, где и проводила все время с сыном камиллом и племянницей терезой.
камилл всё детство был болезненным ребёнком, но мать всё-таки отвоевала его у смерти. последствия все же налицо: камилл маленького роста, тщедушный и хилый. так и остался невеждой.
терезу привёз из алжира капитан деган, брат г-жи ракен. она на 2 года младше камилла. мать её, туземка, умерла, а деган, т. к. девочка была записана на его имя, отдал её своей сестре (г-же ракен) на воспитание. тереза окружена заботой, растёт здоровой, но за ней ухаживают так же, как за больным камиллом. она пьёт с ним его лекарства. все это сделало её слишком послушной и даже безразличной.
вскоре тереза и камилл женятся; то, что это произойдёт, они знали ещё с детства. поэтому никаких перемен в их жизнь это не приносит: после первой ночи, которую молодожёны проводят вместе, камилл «всё так же болезненно-вял»…
после свадьбы он решительно заявляет, что намерен поселиться в париже. так все семейство обосновывается в пассаже пон-неф и г-жа ракен снова открывает галантерейную лавку, в которой торгует вместе с терезой.
камилл получает должность в управлении орлеанской железной дорогой. раз в неделю, по четвергам, семейство принимает гостей.
приходит полицейского коммисара мишо (давнего знакомого г-жи ракен) со своим сыном оливье и старый гриве, который работает вместе с камиллом.
однажды камилл привёл лорана, вместе с которым в детстве ходил в школу. оказывается, он тоже служит в управлении орлеанской железной дороги, т. е. они с камиллом — коллеги.
отец лорана хотел, чтобы сын стал адвокатом, однако бездельник лоран гулял с друзьями вместо занятий. пробовал заняться живописью, но из этого ничего не вышло.
теперь он работает, а с этого вечера он — постоянный четверговый гость у ракенов.
лоран пишет портрет камилла, а потому часто бывает у него в квартире. постепенно лоран и тереза становятся любовниками. у лорана — корыстные интересы, ему нужны деньги терезы. свидания любовников проходят у ракенов, прямо в их супружеской спальне. вскоре, они понимают, что камилл им только мешает, и у лорана появляется мысль убить его.
однажды они втроем отправляются кататься в лодке по реке сене. лоран выбрасывает камилла за борт. камилл пытался сопротивляться и даже укусил лорана за шею, но все же лоран добивается своего: камилл утонул. все обставляется так, как будто лодка перевернулась, и лоран, спасая терезу, не успел помочь другу.
сначала г-жа ракен очень горюет из-за смерти сына, однако вскоре жизнь входит в прежнее русло, хотя четверговые встречи даже и не прекращались. через год тереза и лоран решают пожениться, однако эту идею высказывают не сами, а обставляют все так, что мысль об их замужестве произносится впервые вслух гостями и г-жой ракен.
но вскоре молодожёны понимают, что вместе они просто не могут находиться: им всюду мерещится труп камилла. рубец на шее лорана, оставленный сопротивляющимся камиллом, не заживает и постоянно беспокоит нового мужа терезы. даже в постели молодожёнам кажется, что между ними лежит тело утопленника.
лоран вновь увлекается живописью, его друг отмечает, что получается очень неплохо, однако портреты похожи друг на друга, и лоран понимает, что все его рисунки (даже рисунки животных!) похожи на утопленника камилла. отношения между терезой и лораном становятся невыносимыми… часто лоран бьёт свою жену.
г-жу ракен разбивает паралич, постепенно она перестаёт двигаться и даже говорить. по разговорам племянницы и её мужа она вдруг понимает, что они — убийцы её сына. в глазах её — ужас. вскоре тереза и лоран уже говорят о том, что они убили камилла, не стесняясь присутствия г-жи ракен.
однажды на традиционной четверговой вечеринке старуха собирает все свои силы.
она привлекает внимание гостей и пальцем выводит на столе: «тереза и лоран у…» (убийцы), однако не успевает дописать самое главное слово, силы покидают её, а гости думают, что она хотела написать «тереза и лоран удивительно заботятся обо мне».
тереза пытается каяться. целыми днями она вымаливает у старухи прощение, но вскоре пускается в распутство. и тереза, и лоран боятся, что один из них расскажет все в полиции. оба решают убить друг друга. лоран покупает пузырёк цианистого калия, а тереза точит нож.
каждый замечает действия другого. в итоге, сначала тереза, а сразу же за ней и лоран выпивают отравленную воду. «сраженные, они рухнули друг на друга, обретя утешение в смерти. губы молодой женщины коснулись шеи мужа — того места, где остался шрам от зубов камилла.
трупы пролежали всю ночь на полу столовой, у ног г-жи ракен, скрюченные, безобразные, освещённые желтоватыми отсветами лампы.
почти двенадцать часов, вплоть до полудня, г-жа ракен, неподвижная и немая, смотрела на них, уничтожая их своим тяжёлым взглядом, и никак не могла насытиться этим зрелищем.»
18. Сюжет и композиция романа «Жерминаль» Э. Золя.
Этьен – мастровой механик с дурной наслед-ю – нельзя пить, выгнали с прошлой работы из-за этого (ударил начал-ка). Эпос современновсти, роман-река. Роман – инженерная конструкция. Нагнетание страстей к концу романа.
- Структура: вызвать сочувствие, эпическая сила романа.
- Как связываются судьбы:
- — Лантье приходит на шахту
— описание дома Маэ, во сколько встают – быт шахтера. Описание одного обыкновенного дня. В деталях: нищенская жизнь (два раза заваривают кофе)
- — завтрак у Грегуаров
- — завтрак у Энбо (устрицы, форель, оливье).
- Описывая обыд жизнь, движется во времени.
- Семьи:
- — Левак и Бутлу – муж и любовница
- — семья Маэ – хорошая, стандартная семья
- — Энбо завидует шахтерам – они могут заниматься любовью под каждым кустом.
- Как устроен труд: опасность (жара под землей, холод дома)
Тема насилия: насилие плодит насилие (шахтеры живут в мире насилия и убивают: Бессмертный убивает Сесиль). У них нет духовной среды – аббат проходит мимо, подбирая подол рясы, не верят в бога, не ходят в школы, нет книг, нет театров ЗАТО! Мысль о справедливости.
- Дух коллективизма: спасают др др, Этьен – вожак.
- Сюжет построен на том, как Этьен Лантье входит в этот мир и пытается его изменить.
- 3 соц этажа: шахтеры, шахтовладельцы, предприниматели.
- Композиция проста: роман-катастрофа (конфликт обещает взрыв).
Источник: https://cyberpedia.su/12x88a.html
Человек-зверь — Эмиль Золя скачать fb2, txt, pdf на Readly.ru
______________________
«…И рыбы подымались по реке,И небо развернулось пред глазами…Когда судьба по следу шла за нами,
- Как сумасшедший с бритвою в руке»
- После «Мечты», сказочного этюда о возвышенном, отдохнув от суровой реальности, собиратель «человеческих документов» Эмиль Золя снова предлагает читателю взглянуть на теневые стороны жизни: «Человек-зверь» это роман о маньяке.
- Наследственность, краеугольный камень всего эпоса, значима здесь, как никогда, ведь главного героя, Жака Лантье, сына спившейся Жервезы из романа «Западня», именно неумолимая генетическая лотерея наделила склонностью к насилию, проявить которую он пытался с 16-ти лет. Жажда крови так и оставалась неудовлетворённой до тех пор, пока однажды он не стал невольным свидетелем преступления — в окне пронесшегося мимо поезда мелькнула сцена убийства председателя суда Гранморена; сама Судьба этим мимолётным видением запустила дремавший до поры инстинкт:
«…в ущерб личным интересам самого Жака в нём одержал верх наследственный инстинкт насилия, та потребность убить, которая в первобытных лесах заставляла одного зверя бросаться на другого. Разве к убийству приходят путем рассуждений? Нет, убийство — это инстинктивный порыв, голос крови, пережиток древних схваток, вызванных необходимостью жить и радостным чувством своей силы».
Наиболее выразительным в поэтике Золя, как это часто бывает, является фон. В данном романе автор снова возвращается к эстетике индустриального пейзажа, воспетой ранее в «Чреве Парижа» и «Дамском счастье». Лейтмотивом «Человека-зверя» является беспрестанное движение, одним из главных образов — железная дорога, что снова напоминает живопись импрессионистов, а именно серию Моне «Вокзалы».
«Золя первым из больших европейских художников почувствовал дух нового времени, его тягу к технике, к быстроте, изящную и опасную красоту машины. В романе «Человек-зверь» он называет локомотив женским именем «Лизон», и «Лизон» такой же полноправный персонаж повествования, как и люди» (Елизарова, Михальская).
Для того, чтобы «заставить жить» эту среду, Эмилю потребовалось изучить не только различные документы, имеющие отношение к судебному производству, устройству железной дороги и проконсультироваться у специалистов, но и законспектировать свойства и привычки тех граждан, которых он собрался перенести на страницы романа — для этого он отправился в Руан и Гавр, где всё тщательно осмотрел и всех с пристрастием допросил. Кроме того, для пущей убедительности Эмиль самолично прокатился на паровозе.
«Вы знаете, что развитие сюжета меня никогда не затрудняет и не беспокоит. Но мне главным образом хочется передать живое ощущение стремительного движения большой магистрали, связывающей две огромные станции» (Золя).
События романа происходят в последние годы Империи, и скоро битва под Седаном положит конец «эпохе безумия и позора».
В финале «Нана» гниющее тело главной героини, «навозной мухи», «чудовища, ходящего по трупам», предвещает неизбежность смерти изжившего себя режима, а лейтмотивом грядущего служат доносящиеся с улицы крики толпы «На Берлин!».
В данном романе приметы апокалипсиса ещё выразительней: неуправляемый поезд с пушечным мясом, летящий на всех парах, символически вырастает до размеров Империи, стремительно несущейся в бездну.
«Подобно перегонному кубу из «Западни», подобно большому магазину из «Дамского счастья», подобно шахте из «Жерминаля», именно паровоз станет движущей силой его книги. Золя даст этой махине женское имя Лизон, чтобы подчеркнуть: это не просто механизм, это символ рока» (Труайя).
Преступление без наказания_______________________________
Семнадцатый роман «Ругонов и Маккаров» это, помимо прочего, возвращение к дискурсу «Терезы Ракен», написанной за 23 года до этого.
Уже тогда молодой Золя пытался приспособить науку к литературному творчеству, претендуя на «изучение [в рамках романа] последствий преступления у людей определенного темперамента».
В романе четыре героя принадлежат к четырём «характерам»: Тереза — меланхолик, Лоран — сангвиник, Камилл — флегматик, г-жа Ракен — холерик. По Золя, взаимодействие данных темпераментов в заданных условиях и привело к роковой неизбежности убийства.
Обнажение «животного начала» и отсутствие законного воздаяния несколько фраппировали тогдашнюю критику; роман был поименован «гнилостным», «отвратительным», «извращённым», а Золя пришлось разъяснять свою творческую задачу в предисловии:
«Я просто-напросто исследовал два живых тела, подобно тому как хирурги исследуют трупы».
«Человек-зверь» — продолжение и развитие намеченного в «Терезе Ракен» дискурса; только здесь уже не абстрактно понимаемый «темперамент» толкает героя на преступление: Жак — убийца прирождённый и патологический. В отличие от терзаемого рефлексией интеллектуала Раскольникова, Жак вне идеологии и метафизики, он — очередная жертва «болезни крови», наследственного невроза, которому суждено было воплотиться в жизнь.
«Эмиль Золя убивает. Убивает много и со вкусом. […] Смерть повсюду. Золя вооружился косой, взмахами пера пуская в расход опостылевший материал» (Трунин).
Но и помимо Жака в романе существуют другие «мужчины, которые ненавидят женщин»: Рубо, склонный к вспышкам немотивированной агрессии и вымещающий её на своей супруге, развратник и насильник Гранморен, старик Мизар, травящий крысиным ядом свою супругу.
«Однако ж не по своей воле он так жесток, а потому, что комплекция у него каверзная: ничего он, кроме мясного, есть не может. А чтобы достать мясную пищу, он не может иначе поступать, как живое существо жизни лишить. Одним словом, обязывается учинить злодейство, разбой» («Бедный волк»).
Неоднократно мы убеждались, что наследственность, среда и эпоха в романах Золя порождают предопределённость, Рок — концепты, явно противоречащие «научному исследованию», к точности которого стремился автор.
Не вдаваясь пока в причины, к этому приводящие, хотелось бы указать, что доминирующий до сих пор в критике приговор предпосылкам и выводам Золя — «псевдонаучные, условные нормы натуралистической эстетики» (Емельяников) — является ошибочным.
Во времена Золя наука не отвечала на вопросы, что́ именно наследуется и как именно это происходит; применив современные знания в этой области, мы можем заключить, что французский натуралист в своих предпосылках — «наследственность оказывает определяющее влияние на интеллект и эмоциональную деятельность человека» — оказался ближе к истине, чем принято считать:
«Нет сомнений, что некоторые индивиды по природе своей более склонны к насилию. Начнём с мужчин: во всех культурах мужчины убивают мужчин в 20–40 раз чаще, чем женщины — женщин. И львиная доля убийц — молодые мужчины в возрасте от 15 до 30 лет. […
] Психологи обнаружили, что индивидуумы, склонные к насилию, имеют вполне определённый склад личности. Они импульсивны, не слишком умны, гиперактивны и страдают от дефицита внимания.
Их описывают как обладателей «оппозиционного темперамента»: они злопамятны, легко раздражаются, сопротивляются контролю, целенаправленно выводят людей из себя и склонны перекладывать вину на других.
Психопаты, люди, у которых отсутствует совесть, — самые жестокие из них и составляют значительный процент убийц. Эти личностные черты проявляются в раннем детстве, сохраняются на протяжении всей жизни и в значительной степени наследуемы, хотя, конечно, далеко не полностью» (Пинкер).
Степень наследуемости, а также всё многообразие средовых влияний не позволяют, разумеется, оправдывать всё генами (и Золя не был столь прямолинеен), однако отрицать их значимость в современных условиях могут лишь исключительно извращённые той или иной идеологией граждане. Таким образом, путешествующий по генетическому древу Ругонов и Маккаров наследственный невроз уже не кажется ни псевдонаукой, ни неуместным детерминизмом.
_______________
«Человек-зверь» — роман о тёмных, патологических глубинах человеческой личности; суровое и беспощадное отображение неумолимого наследственного Рока.
Источник: http://readly.ru/book/81706/
Человек-зверь
Эмиль Золя
ЧЕЛОВЕК-ЗВЕРЬ
I
Войдя в комнату, Рубо положил на стол фунтовый хлебец, пирог и поставил бутылку белого вина. Тетушка Виктория перед уходом на службу закрыла трубу раньше, чем следовало; печь страшно накалилась, и в комнате была невыносимая жара. Помощник начальника станции открыл окно и облокотился на подоконник.
Он смотрел из окна высокого дома, последнего с правой стороны Амстердамского тупика. В этом доме общество Западной железной дороги отвело квартиры для некоторых своих служащих.
Комната тетушки Виктории помещалась на пятом этаже, и окно, прорубленное в чердачной крыше, выходило прямо на железнодорожную станцию, которая врезалась в Европейский квартал; в открывшемся громадном пролете неожиданно для глаза развертывалась широкая даль.
В этот день горизонт, сливаясь с тусклым набухшим небом, освещенным неярким февральским солнцем, казался еще шире.
Напротив в солнечных лучах, просвечивавших сквозь сероватую дымку, неясно обозначались вдали легкие очертания домов Римской улицы. Слева видны были навесы крытых складов, их громадные арки с закопченными стеклами.
Далее шли колоссальные постройки главной железнодорожной станции, которая была отделена сторожкой и грелочной от других, меньших станция: Аржантейльской, Версальской и станции Окружной дороги. Справа железная звезда Европейского моста закрывала пролет, который затем открывался снова и уходил вдаль до самого Батиньольского туннеля.
Внизу, прямо под окном, на обширной территории станции, разбегались веером три двойных рельсовых пути, словно выходившие прямо из моста. Каждый путь разветвлялся на станции в целую сложную сеть, бесчисленные колеи исчезали под навесами. Перед станционными постройками стояли три будки стрелочников, у каждой — маленький обнаженный садик.
В хаосе вагонов и локомотивов, загромождавших рельсы, большой красный стрелочный диск ярким пятном вырисовывался в бледном свете дня.
Рубо загляделся на эту картину, мысленно сравнивая громадную парижскую станцию со станцией в Гавре. Каждый раз, когда он приезжал на день в Париж и останавливался у тетушки Виктории, в нем просыпался интерес к его ремеслу.
На главном дебаркадере началась суета: прибыл мантский поезд. Рубо следил за дежурным паровозом, маленьким локомотивом с тендером на шести низких, соединенных друг с другом колесах, приступившим уже к разборке поезда. Паровоз работал проворно и усердно, увозя и отодвигая вагоны на запасные пути.
Другой, могучий курьерский паровоз, на четырех громадных быстроходных колесах, одиноко стоял, выбрасывая из трубы густой черный дым, медленно и прямо поднимавшийся вверх в спокойном воздухе. Но с особым вниманием следил Рубо за поездом, который должен был отойти в 3 часа 25 минут в Кэн. Пассажиры уже сидели в вагонах и ожидали только прицепки паровоза.
Рубо не видел паровоза, стоявшего за мостом, но слышал, как паровоз давал короткие, частые свистки, требуя, чтобы ему очистили путь, точно начинал терять терпение. Был отдан приказ, отрывистым свистком паровоз ответил, что понял приказание.
Перед тем, как он тронулся, наступила тишина, потом открыли отводные краны, и струи пара с оглушительным свистом вырвались почти на уровне рельсов. Рубо увидел, как от моста катилось белое облако пара, которое, словно снежный пух, подхваченный вихрем, клубами извивалось среди железных поясов моста, а сгущавшийся дым другого паровоза раскидывался в это время черной завесой.
Вдали глухо раздавались сигнальные свистки, различные распоряжения, слышалось скрипение поворотных кругов. Вдруг завеса из клубов дыма и пара разорвалась, промелькнули один мимо другого два поезда — версальский и отейльский. Один шел в Париж, другой только что вышел оттуда.
Рубо хотел уже отойти от окна, но, услышав голос, назвавший его по имени, перегнулся через подоконник и увидел стоявшего на балконе, этажом ниже, молодого человека лет тридцати. Это был обер-кондуктор Анри Довернь, живший там вместе со своим отцом, помощником начальника главной станции, и двумя сестрами, Клер и Софи.
Молодые девушки, очаровательные блондинки, восемнадцати и двадцати лет, вели хозяйство на деньги — шесть тысяч франков, — которые зарабатывали их отец и брат.
Веселье в их доме никогда не прекращалось; и сейчас из открытого окна раздавался смех старшей сестры, младшая пела, а несколько канареек в большой клетке соперничали с нею в руладах.
— А, господин Рубо, так вы в Париже! Вас, наверное, вызвали сюда по поводу истории с супрефектом?..
Снова облокотившись на подоконник, помощник начальника станции рассказал, что ему пришлось выехать из Гавра с утренним курьерским поездом. Начальник службы эксплуатации вызвал его в Париж и сделал ему строжайший выговор. Счастье еще, что дело ограничилось только выговором, а то, чего доброго, могли бы, пожалуй, совсем прогнать со службы.
— А ваша супруга тоже здесь? — осведомился Анри.
— Да, она приехала за покупками.
Рубо ждал ее в комнате тетушки Виктории, которая давала ему ключ каждый раз, когда он с женою приезжал в Париж. Они любили завтракать там вдвоем, пока тетушка Виктория была на службе. На этот раз супруги Рубо слегка закусили в Манте, чтобы по приезде в Париж сразу заняться делами; но пробило уже три часа, и Рубо чуть не умирал с голоду.
Анри из любезности задал ему еще один вопрос:
— Вы и переночуете тут?
Нет, ему с женой необходимо вернуться в Гавр с вечерним курьерским поездом. Тут не разгуляешься! Вызывают только для того, чтобы закатить выговор, а потом марш немедленно назад!
Обер-кондуктор и помощник начальника станции переглянулись и покачали головой; расслышать друг друга они уже не могли: громкие, бурные аккорды фортепьяно заглушили их голоса. Обе сестры, по-видимому, одновременно колотили по клавишам, стараясь подзадорить канареек, и громко хохотали при этом.
Их веселье передалось Анри; он с улыбкой кивнул Рубо и отошел в глубь комнаты. Рубо постоял еще с минуту, глядя на балкон, откуда доносились взрывы молодого заразительного смеха. Взглянув затем прямо перед собою, он увидел, что паровоз закрыл уже свои пароотводные краны; стрелочник направил его к кэнскому поезду.
Последние хлопья белого пара расплывались в густом черном дыму, которым заволокло все небо. Затем Рубо отошел от окна.
Часы с кукушкой показывали уже двадцать минут четвертого, Рубо пришел в отчаяние. Что за черт, чего ради Северина так запаздывает? Стоит ей попасть в какой-нибудь магазин — она уж не может оттуда вырваться. Чтобы заглушить грызущее чувство голода, Рубо решил накрыть на стол.
Большая, в два окна, комната тетушки Виктории служила одновременно спальней, столовой и кухней; комнату украшала ореховая мебель: кровать с драпировками из красного кумача, буфет с выдвижной доскою, круглый стол и большой нормандский шкаф. Рубо вынул из буфета салфетки, несколько тарелок, ножи и вилки, два стакана.
Все сверкало чистотой, и Рубо, накрывая на стол, забавлялся своими хлопотами по хозяйству, точно играл в кукольный обед. Его радовала белизна салфеток; он был влюблен в свою жену и улыбался при мдсли о том, как, открыв дверь, она расхохочется своим свежим смехом.
Рубо положил пирог на тарелку, поставил рядом бутылку с вином и с беспокойством стал отыскивать что-то глазами; потом быстро вытащил из кармана два забытых свертка — коробочку с сардинками и швейцарский сыр.
Пробило половина четвертого. Рубо шагал взад и вперед по комнате, прислушиваясь к малейшему шуму на лестнице. Чтобы как-нибудь убить время, он остановился перед зеркалом и начал разглядывать себя. Он положительно не стареет. Ему скоро стукнет сорок, а его ярко-рыжие вьющиеся волосы нисколько не поседели.
В густой, окладистой золотистой бороде тоже еще не было седины. Среднего роста, но крепкого сложения, с низким лбом и широким затылком, круглолицый, краснощекий, с большими живыми глазами, он нравился сам себе. Его сросшиеся брови сходились над переносицей в одну сплошную линию, что считается признаком ревности.
Жена Рубо была на целых пятнадцать лет моложе его, а потому не мудрено, что он зачастую поглядывал в зеркало.
Источник: https://lib-king.ru/30760-chelovek-zver.html
Загрузка...
