Смех Михаила Зощенко и весел, и грустен. За «бытовыми» нелепыми и смешными ситуациями его рассказов скрываются печальные, а иногда и трагические размышления писателя о жизни, о людях, о времени.
В рассказе 1924 года «Нервные люди» писателем затрагивается одна из главных проблем его эпохи – так называемый «квартирный вопрос». Герой–рассказчик повествует читателям о незначительном, казалось бы, происшествии – драке в коммунальной квартире: «Недавно в нашей квартире драка произошла. И не то драка, а целый бой».
Зощенко дает конкретное обозначение места действия своего рассказа и его участников – Москва, 20-ые годы, жильцы квартиры на углу Глазовой и Боровой. Тем самым писатель стремится усилить эффект присутствия читателя, сделать его свидетелем описываемых событий.
Уже в начале рассказа дается общая картина происшедшего: произошла драка, больше всех в которой пострадал инвалид Гаврилов.
Наивный рассказчик видит причину драки в повышенной нервности народа: «…народ уж очень нервный. Расстраивается по мелким пустякам. Горячится» И это, по мнению героя-рассказчика, неудивительно: «Оно, конечно.
После гражданской войны нервы, говорят, у народа завсегда расшатываются».
Из-за чего же произошла драка? Причина самая незначительная и нелепая. Одна жиличка, Марья Васильевна Щипцова, без разрешения взяла у другой жилички, Дарьи Петровны Кобылиной, ежик, чтобы почистить примус. Дарья Петровна возмутилась. Так, слово за слово, две женщины поссорились.
Рассказчик деликатно пишет: «Стали они между собой разговаривать». И дальше продолжает: «Шум у них поднялся, грохот, треск». С помощью градации автор раскрывает нам истинное положение вещей: мы понимаем, что две соседки стали скандалить, ругаться и, наверное, драться.
Кроме того, благодаря такой градации создается эффект смешного, комического.
На шум и ругань явился муж Дарьи Петровны, Иван Степаныч Кобылин. Этот образ – типичный образ нэпмана, «буржуя недорезанного». Рассказчик так описывает его: «Здоровый такой мужчина, пузатый даже, но, в свою очередь, нервный». Кобылин, «словно слон», работает в кооперативе, продает колбасу.
За свое, деньги или вещи, он, что называется, удавится. Этот герой вмешивается в ссору со своим веским словом: «…нипочем то есть не разрешу постороннему чужому персоналу этими ежиками воспользоваться».
Для Кобылина другие люди, пусть даже соседи, – это «чужой персонал», который не должен его никоим образом касаться.
На скандал вышли все жильцы коммуналки – все двенадцать человек. Собравшись в тесной кухоньке, они начали решать спорный вопрос. Появление инвалида Гаврилыча и его слова «Что это за шум, а драки нету?» стали толчком к кульминации рассказа – драке.
В тесной и узкой кухоньке все жильцы начали махать руками, вымещая свое недовольство и соседями, и ужасными условиями жизни. В результате пострадал самый невиновный и беззащитный – безногий инвалид Гаврилыч. Кто-то в пылу драки «ударяет инвалида по кумполу».
Только прибывшая милиция смогла успокоить разбушевавшихся жильцов. Опомнившись, они не могут понять, что привело их к такой серьезной драке. Это страшно, потому что жертва их безумия, инвалид Гаврилыч, «лежит, знаете, на полу, скучный. И из башки кровь каплет».
В финале рассказа мы узнаем, что состоялся суд, приговором которого было – «прописать ижицу», то есть сделать жильцам квартиры выговор. Заканчивается рассказ такими словами: «А нарсудья тоже нервный такой мужчина попался – прописал ижицу».
И здесь мы слышим уже скорее голос автора, чем героя-рассказчика. В этих словах сам Зощенко выражает свое отношение ко всему описанному. За убийство человека – выговор?!
Мне кажется, что этот приговор подтверждает типичность таких ситуаций для Москвы 20-ых годов 20 века. По мнению Зощенко, коммунальные квартиры – безусловное зло. Конечно, все зависит от конкретных людей.
Ведь были и коммунальные квартиры, в которых соседи жили как одна семья и ни за что не хотели разъезжаться. Безусловно, автор сатирически раскрывает образ Кобылина, необразованного и наглого хапуги. Но, в то же время, и в словах этого героя есть доля правды.
Почему он, как и остальные двенадцать жильцов маленькой коммуналки, не имеет права на свое личное пространство, на свою квартиру? Взвинченные теснотой, тем, что они постоянно вынуждены сталкиваться со своими, не всегда приятными, соседями, «нервные люди» постоянно конфликтуют.
Каждая мелочь вызывает у них бурю эмоций, в результате которых могут происходить самые страшные вещи.
На то, что «квартирный вопрос» — вовсе не пустяк, решение которого может подождать, указывает трагический финал рассказа «Нервные люди». В результате драки погибает ни в чем не повинный человек – инвалид Гаврилыч.
Этот рассказ Зощенко вводит нас в мир Москвы 20-ых годов прошлого века. Создать колорит того времени помогает образ героя-рассказчика — рядового москвича, наивно повествующего о своей жизни, о том, что он знает, и свидетелем чего он был.
Язык рассказчика и героев произведения – это смесь просторечий, вульгаризмов и канцеляризмов, заимствованных слов.
Такое сочетание рисует правдивый портрет современника Зощенко и, в то же время, создает комический эффект, вызывая у читателя грустную улыбку.
Я считаю, что, обнажая недостатки своего времени, Зощенко стремился улучшить жизнь своих современников. Рассказывая о, казалось бы, мелочах, писатель показывал, что из мелочей состоит жизнь, жизнь отдельных людей. Улучшать эту жизнь писатель Михаил Зощенко считал своей высшей целью.
Источник: http://reshebnik5-11.ru/sochineniya/zoshchenko-m-m/4063-analiz-rasskaza-m-zoshchenko-nervnye-lyudi
Краткое содержание рассказа «История болезни» М. Зощенко
«История болезни» — это юмористических рассказ о советской медицине, который был написан в 1936 году, но не теряет актуальности и сегодня. На нашем сайте можно прочитать краткое содержание «История болезни» М.
Зощенко для читательского дневника. В рассказе присутствует гротеск, но в советских больницах частенько с чем-то подобным люди сталкивались. А уж равнодушие отдельных медиков — фактор человеческий, оно не изживаемо.
Зощенко «История болезни» краткое содержание
«История болезни» Зощенко краткое содержание для читательского дневника:
В этом рассказе Михаила Зощенко, написанном от первого лица (с яркой манерой рассказчика), герой неожиданно попадает в больницу. Вместо комфорта, лечения и даже отдыха, он окунается с головой в мир бюрократии.
С юмором (иногда черным) показано, как бездушно там медицинский персонал относится к пациентам. Все названия, все порядки построены по казенному принципу, а больной – просто винтик в негармоничной системе.
Например, по ошибке жене сообщат о смерти этого несчастного героя. Пациент мучается плохими условиями, бездушием персонала, но когда выздоравливает, несмотря на «лечение», и пытается вырваться из больницы, то его никак не отпускают.
Вывод:
Это уморительный рассказ о том, что в советской больнице «отдохнуть» не удастся, тут нужно быстрей выздоравливать, чтобы вырваться из бюрократического ужаса. А вообще-то, лучше туда просто не попадать, не следовать примеру героя рассказа.
Другой рассказ «Встреча» Зощенко был напечатан в 1928 г. в книге «Дни нашей жизни», вышедшей в библиотеке журнала «Бегемот». Зощенко, как обычно, с присущей ему иронией описывает события из жизни, краткое содержание «Встреча» для читательского дневника — один из таких рассказов.
Короткий пересказ «Истории болезни» Зощенко
Повествование ведётся от имени больного Петра.
Рассказчик не любит лежать в больницах. Он повествует о том, как однажды лежал он в больнице с брюшным тифом. Там ему нравится далеко не всё.
Первое, что приходиться ему не по душе — плакат, на котором находиться малоободряющая надпись о времени выдачи трупов. Несмотря на высокую температуру, он начинает критиковать эту надпись, к явному недовольству медперсонала. Врач ему говорит, что выздороветь у него мало шансов, а если выздоровеет, тогда пусть и критикует, сколько угодно.
Следующим моментом, который вызывает возмущение Петра, становиться обмывочный пункт. Больной считает, что благозвучней называть его «ванной». Он приходит туда и обнаруживает купающуюся старуху. Пётр начинает возмущаться, но тут старуха требует вынуть её из воды.
Ванную наполняют горячей водой, и больной моется. После этой процедуры ему выдают бельё большего размера, чем требуется. Однако, он не возмущается, замечая, что для больницы это нормальное явление.
В палате, куда его приводят, лежит человек тридцать народу. Возмущённый Пётр требует позвать главврача, но приходит фельдшер, и больной теряет сознание. Очнувшемуся Петру медсестра сообщает, что его можно будет скоро выписывать, если он не заразиться от соседей по палате.
Организм Петра не поддаётся болезням. Лишь перед самой выпиской он подхватывает коклюш, который организм снова побеждает, после чего он болеет на нервной почве — тело Петра покрывается прыщами, потому что его не выписывают по всевозможным причинам.
Дома жена ему сообщает, что из-за ошибки в больничной бухгалтерии она получила известие о его смерти. С тех пор Пётр предпочитает болеть дома.
В еще одном произведении «Аристократка» Зощенко затрагивается тема недопонимания между женщинами и мужчинами в шутливой форме.
Автор описывает расхождение подлинного понятия аристократии с мнимым и разницу в социальном неравенстве. На нашем сайте можно прочитать краткое содержание «Аристократка».
Зощенко описывает в книге человеческие пороки и призывает к искренности. Сегодня книга как никогда актуальна.
Содержание рассказа «Истории болезни»
Краткое содержание Зощенко «История болезни»:
Начинается рассказ с признания героя, что «хворать» он предпочитает дома, хотя в больнице всё должно быть, в принципе, культурней и правильней. Однако тут уж – с брюшным тифом деваться герою было некуда, он попадает в больницу.
Пациента привезли, и, хотя он и в бреду, но ему первым делом бросилось в глаза объявление о часах, когда можно забирать трупы. Кстати, у самого героя такой характер, что он начинает со всеми спорить, всему возмущаться, доказывать что-то… Над ним только смеются! Дескать, к вам часового ещё приставить?
Но против системы и её «адептов» ничего нельзя сделать. Например, его приводят на «обмывочный пункт». Само это название до глубины души возмущает больного. Кроме того, на этом пункте уже моют старуху, а ему предлагают не обращать внимания на «маленькое» неудобство, но тут уж возмущается старая женщина. И это только начало его испытаний…
Пижаму выдают ему не по размеру и, что самое неприятное, с печатью (почти клеймом), как и всем пациентам. В маленькой палате, куда его приводят, лежат около тридцати больных.
Пациенты здесь не столько лечатся, сколько проводят время. И если бы это было приятным времяпровождением! Герою кажется, что он попал не в больницу, а просто в сумасшедший дом.
Понятно, что все друг от друга заражаются.
Когда этот «двужильный» пациент, к удивлению врачей, перенёс благополучно всё лечение, выздоровел, даже подготовился к выписке, его никак не могут отпустить. Тут, как всегда, Зощенко показывает нелогичность советской системы.
Парадокс заключается здесь в том, что больных поступает так много, что выздоровевших не успевают выписывать. Это могло бы показаться бредом, но такое, действительно, возможно при бюрократичной системе, когда приходится выдавать каждому сотни справок.
Когда герой всё-таки вернулся домой, его жене как раз и сообщили письменно, что нужно явиться за телом мужа. Оскорбившись, как всегда, он хотел было бежать в больницу, возмущаться, доказывать… но махнул рукой – систему не исправить. Вот только лучше держаться от нее подальше. В данном случае – болеть дома, а лучше совсем не болеть.
«Ёлка» Зощенко – очень поучительный рассказ о жадности, зависти и умении отвечать за свои поступки. Брат и сестра своим бесцеремонным поведением испортили праздник и себе и гостям, но на всю жизнь усвоили полученный урок. Краткое содержание Елки Зощенко для читательского дневника читайте на нашем сайте.
Видео краткое содержание «История болезни» Зощенко
Рассказ ведется от имени Петра, который заболел брюшным тифом. У больного высокая температура и его родственники привезли его в больницу. В итоге главный герой пришел к выводу, что что если будешь советовать врачам, как работать и какие условия должны быть в больнице, то это не приведет ни к чему хорошему. Лучше молчать и терпеть. Но, самый лучший вариант не болеть или лечиться дома.
Источник: https://litfest.ru/shortwork/istoriya-bolezni.html
краткое содержание рассказа м. м. зощенко"история болезни"
Татьяна Шульга Гений (68332) 7 лет назад Рассказ “История болезни” начинается так: “Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома”.
Больного с диагнозом “брюшной тиф” привозят в больницу, и первое, что он видит в помещении для регистрации вновь поступающих, — огромный плакат на стене: “Выдача трупов от 3-х до 4-х”. Едва оправившись от шока, герой говорит фельдшеру, что “больным не доставляет интереса это читать”. В ответ же он слышит: “Если.. .
вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать”. Далее медсестра приводит его в ванную комнату и предлагает залезть в ванну, где уже купается какая-то старуха. Казалось бы, медсестра должна извиниться и отложить на время процедуру “купанья”.
Но она привыкла видеть перед собой не людей, а пациентов. А с пациентами что церемониться? Она спокойно предлагает ел у залезть в ванну и не обращать на старуху внимания: “У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения”. На этом испытания больного не заканчиваются. Сначала ему выдается халат не по росту.
Затем, через несколько дней, уже начав выздоравливать, он заболевает коклюшем. Все та же медсестра ему сообщает: “Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок”. Очень характерно: виноват не тот, кто отвечает за чистоту прибора, а тот, кто из нее “кушает”.
Когда же герой окончательно поправляется, ему никак не удается вырваться из больничных стен, потому что его то забывают выписать, то “кто-то не пришел, и нельзя было отметить”, то весь персонал занят организацией движения жен больных.
Наконец, уже после того как больной все же покидает больницу, дома его ждет последнее испытание: жена рассказывает, как неделю назад она получила из больницы извещение (позже выяснилось, посланное по ошибке) с требованием: “По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа”.
“В общем, — сообщает бывший пациент, — мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел. И теперь хвораю дома.
” “История болезни” — один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив, и, вспоминая больничные условия, предпочитает “хворать дома”.
Знакомая ситуация? Куда бы ни пришел “маленький человек”, он везде чувствует себя униженным: в магазине, в поликлинике, в жилконторе. Потому что в нем видят кого угодно — покупателя, пациента, посетителя, но не человека. Что же ему остается? Смириться? Или возненавидеть всех и вся?
Горький писал, что страдание “для множества людей было и остается любимой их профессией. Никогда еще и ни у кого страдание не возбуждало чувства брезгливости. Страдание — позор мира, и надобно его ненавидеть для того, чтоб истребить”.
Зощенко ненавидел страдание. Он всеми силами старался высмеять его, чтобы помочь “маленьким людям” преодолеть свое рабское положение и почувствовать уважение к самим себе.
И тогда — кто знает! — может быть, и другие увидят в них не “маленьких”, а “больших” людей.
виталик федоров Ученик (125) 4 года назад Рассказ “История болезни” начинается так: “Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома”. Больного с диагнозом “брюшной тиф” привозят в больницу, и первое, что он видит в помещении для регистрации вновь поступающих, — огромный плакат на стене: “Выдача трупов от 3-х до 4-х”. Едва оправившись от шока, герой говорит фельдшеру, что “больным не доставляет интереса это читать”. В ответ же он слышит: “Если.. .
вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать”. Далее медсестра приводит его в ванную комнату и предлагает залезть в ванну, где уже купается какая-то старуха. Казалось бы, медсестра должна извиниться и отложить на время процедуру “купанья”. Но она привыкла видеть перед собой не людей, а пациентов. А с пациентами что церемониться? Она спокойно предлагает ел у залезть в ванну и не обращать на старуху внимания: “У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения”. На этом испытания больного не заканчиваются. Сначала ему выдается халат не по росту.
Затем, через несколько дней, уже начав выздоравливать, он заболевает коклюшем. Все та же медсестра ему сообщает: “Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок”. Очень характерно: виноват не тот, кто отвечает за чистоту прибора, а тот, кто из нее “кушает”.
Когда же герой окончательно поправляется, ему никак не удается вырваться из больничных стен, потому что его то забывают выписать, то “кто-то не пришел, и нельзя было отметить”, то весь персонал занят организацией движения жен больных.
Наконец, уже после того как больной все же покидает больницу, дома его ждет последнее испытание: жена рассказывает, как неделю назад она получила из больницы извещение (позже выяснилось, посланное по ошибке) с требованием: “По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа”.
“В общем, — сообщает бывший пациент, — мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел. И теперь хвораю дома.
” “История болезни” — один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив, и, вспоминая больничные условия, предпочитает “хворать дома”.
Знакомая ситуация? Куда бы ни пришел “маленький человек”, он везде чувствует себя униженным: в магазине, в поликлинике, в жилконторе. Потому что в нем видят кого угодно — покупателя, пациента, посетителя, но не человека. Что же ему остается? Смириться? Или возненавидеть всех и вся?
Горький писал, что страдание “для множества людей было и остается любимой их профессией. Никогда еще и ни у кого страдание не возбуждало чувства брезгливости. Страдание — позор мира, и надобно его ненавидеть для того, чтоб истребить”.
Зощенко ненавидел страдание. Он всеми силами старался высмеять его, чтобы помочь “маленьким людям” преодолеть свое рабское положение и почувствовать уважение к самим себе.
И тогда — кто знает! — может быть, и другие увидят в них не “маленьких”, а “больших” людей
Источник: https://otvet.mail.ru/question/73634738 EMIL4IK 123 Ученик (122) 4 года назад История болезни1936Краткое содержание рассказаЧитается за 2 минутыПовествование ведётся от имени больного Петра.Рассказчик не любит лежать в больницах. Он повествует о том, как однажды лежал он в больнице с брюшным тифом. Там ему нравится далеко не всё.Первое, что приходиться ему не по душе — плакат, на котором находиться малоободряющая надпись о времени выдачи трупов. Несмотря на высокую температуру, он начинает критиковать эту надпись, к явному недовольству медперсонала. Врач ему говорит, что выздороветь у него мало шансов, а если выздоровеет, тогда пусть и критикует, сколько угодно.Следующим моментом, который вызывает возмущение Петра, становиться обмывочный пункт. Больной считает, что благозвучней называть его «ванной». Он приходит туда и обнаруживает купающуюся старуху. Пётр начинает возмущаться, но тут старуха требует вынуть её из воды. Ванную наполняют горячей водой, и больной моется. После этой процедуры ему выдают бельё большего размера, чем требуется. Однако, он не возмущается, замечая, что для больницы это нормальное явление.В палате, куда его приводят, лежит человек тридцать народу. Возмущённый Пётр требует позвать главврача, но приходит фельдшер, и больной теряет сознание. Очнувшемуся Петру медсестра сообщает, что его можно будет скоро выписывать, если он не заразиться от соседей по палате. Организм Петра не поддаётся болезням. Лишь перед самой выпиской он подхватывает коклюш, который организм снова побеждает, после чего он болеет на нервной почве — тело Петра покрывается прыщами, потому что его не выписывают по всевозможным причинам.Дома жена ему сообщает, что из-за ошибки в больничной бухгалтерии она получила известие о его смерти. С тех пор Пётр предпочитает болеть дома.
вот так я думаю
Радомир Пиглицин Гуру (2647) 2 года назад Рассказчик не любит лежать в больницах. Он повествует о том, как однажды лежал он в больнице с брюшным тифом. Там ему нравится далеко не всё.Первое, что приходиться ему не по душе — плакат, на котором находиться малоободряющая надпись о времени выдачи трупов. Несмотря на высокую температуру, он начинает критиковать эту надпись, к явному недовольству медперсонала. Врач ему говорит, что выздороветь у него мало шансов, а если выздоровеет, тогда пусть и критикует, сколько угодно.РекламаСледующим моментом, который вызывает возмущение Петра, становиться обмывочный пункт. Больной считает, что благозвучней называть его «ванной». Он приходит туда и обнаруживает купающуюся старуху. Пётр начинает возмущаться, но тут старуха требует вынуть её из воды. Ванную наполняют горячей водой, и больной моется. После этой процедуры ему выдают бельё большего размера, чем требуется. Однако, он не возмущается, замечая, что для больницы это нормальное явление.В палате, куда его приводят, лежит человек тридцать народу. Возмущённый Пётр требует позвать главврача, но приходит фельдшер, и больной теряет сознание. Очнувшемуся Петру медсестра сообщает, что его можно будет скоро выписывать, если он не заразиться от соседей по палате. Организм Петра не поддаётся болезням. Лишь перед самой выпиской он подхватывает коклюш, который организм снова побеждает, после чего он болеет на нервной почве — тело Петра покрывается прыщами, потому что его не выписывают по всевозможным причинам.
Дома жена ему сообщает, что из-за ошибки в больничной бухгалтерии она получила известие о его смерти. С тех пор Пётр предпочитает болеть дома.
Лес Лесной Ученик (246) 2 года назад Рассказ “История болезни” начинается так: “Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома”. Больного с диагнозом “брюшной тиф” привозят в больницу, и первое, что он видит в помещении для регистрации вновь поступающих, — огромный плакат на стене: “Выдача трупов от 3-х до 4-х”. Едва оправившись от шока, герой говорит фельдшеру, что “больным не доставляет интереса это читать”. В ответ же он слышит: “Если.. .
вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать”. Далее медсестра приводит его в ванную комнату и предлагает залезть в ванну, где уже купается какая-то старуха. Казалось бы, медсестра должна извиниться и отложить на время процедуру “купанья”. Но она привыкла видеть перед собой не людей, а пациентов. А с пациентами что церемониться? Она спокойно предлагает ел у залезть в ванну и не обращать на старуху внимания: “У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения”. На этом испытания больного не заканчиваются. Сначала ему выдается халат не по росту.
Затем, через несколько дней, уже начав выздоравливать, он заболевает коклюшем. Все та же медсестра ему сообщает: “Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок”. Очень характерно: виноват не тот, кто отвечает за чистоту прибора, а тот, кто из нее “кушает”.
Когда же герой окончательно поправляется, ему никак не удается вырваться из больничных стен, потому что его то забывают выписать, то “кто-то не пришел, и нельзя было отметить”, то весь персонал занят организацией движения жен больных.
Наконец, уже после того как больной все же покидает больницу, дома его ждет последнее испытание: жена рассказывает, как неделю назад она получила из больницы извещение (позже выяснилось, посланное по ошибке) с требованием: “По получении сего срочно явитесь за телом вашего мужа”.
“В общем, — сообщает бывший пациент, — мне почему-то стало неприятно от этого происшествия, и я хотел побежать в больницу, чтоб с кем-нибудь там побраниться, но как вспомнил, что у них там бывает, так, знаете, и не пошел. И теперь хвораю дома.
” “История болезни” — один из тех рассказов Зощенко, в которых изображение грубости, крайнего неуважения к человеку, душевной черствости доведено до предела. Человек, выписываясь из больницы, радуется уже тому, что остался жив, и, вспоминая больничные условия, предпочитает “хворать дома”.
Знакомая ситуация? Куда бы ни пришел “маленький человек”, он везде чувствует себя униженным: в магазине, в поликлинике, в жилконторе. Потому что в нем видят кого угодно — покупателя, пациента, посетителя, но не человека. Что же ему остается? Смириться? Или возненавидеть всех и вся?
Горький писал, что страдание “для множества людей было и остается любимой их профессией. Никогда еще и ни у кого страдание не возбуждало чувства брезгливости. Страдание — позор мира, и надобно его ненавидеть для того, чтоб истребить”.
Зощенко ненавидел страдание. Он всеми силами старался высмеять его, чтобы помочь “маленьким людям” преодолеть свое рабское положение и почувствовать уважение к самим себе.
И тогда — кто знает! — может быть, и другие увидят в них не “маленьких”, а “больших” людей.
Christina Yugova Знаток (280) 2 недели назад Заболел как-то главный герой брюшным тифом. Обычно он болел дома, а тут поднялась высокая температура, и домашние, чтобы облегчить страдания отправили его в больницу. Он был в сознании. Всё в этой больнице главному герою не нравилось: надписи типа «Трупы выдаются с 3до 4″, названия (» обмывочная»), что страцшка при смерти купалась в ванне в обмывочной, что в палату его поселили с 30 людьми, что фельдшер такой вредный и злой, и др. Доспорился он с фельдшером до того, что потерял сознание и не приходил в себя 3 дня. Пошёл на поправку, но неожиданно заболел коклюшем. Прибываение в больнице казалось мучительным томлением. Вот наконец и коклюш прошёл, но на нервной почве появилось как назло какое-то нервное заболевание. Высыпала по всему телу сыпь. Порядка в больнице не было, она была к тому же переполнена. Натерпелся главный герой, выздоровел, вернулся домой и решил болеть дома. (Перед выпиской его жене позвонили и сказали забрать его труп. -ошибка бугалтерии)))
Источник: https://otvet.mail.ru/question/74162952
Читать
- Михаил Михайлович Зощенко
- Собрание сочинений в семи томах
- Том 2. Нервные люди
- Рассказы и фельетоны 1925-1930
Дрова
И не раз и не два вспоминаю святые слова — дрова.
А. Блок
Это подлинное происшествие случилось на Рождестве. Газеты мелким шрифтом в отделе происшествий отметили, что случилось это там-то и тогда-то.
А я человек нервный и любопытный. Я не удовлетворился сухими газетными строчками. Я побежал по адресу, нашел виновника происшествия, втерся к нему в доверие и попросил подробнее осветить всю эту историю.
За бутылкой пива эта история была освещена.
Читатель — существо недоверчивое. Подумает: до чего складно врет человек.
А я не вру, читатель. Я и сейчас могу, читатель, посмотреть в ясные твои очи и сказать: «Не вру». И вообще я никогда не вру и писать стараюсь без выдумки. Фантазией я не отличаюсь. И не люблю поэтому растрачивать драгоценные свои жизненные соки на какую-то несуществующую выдумку. Я знаю, дорогой читатель, что жизнь много важнее литературы.
Итак, извольте слушать почти святочный рассказ.
— Дрова, — сказал мой собеседник, — дело драгоценное. Особенно, когда снег выпадет да морозец ударит, так лучше дров ничего на свете не сыскать.
Дрова даже можно на именины дарить.
Лизавете Игнатьевне, золовке моей, я в день рождения подарил вязанку дров. А Петр Семеныч, супруг ейный, человек горячий и вспыльчивый, в конце вечеринки ударил меня, сукин сын, поленом по голове.
— Это, — говорит, — не девятнадцатый год, чтоб дрова преподнесть.
Но, несмотря на это, мнения своего насчет дров я не изменил. Дрова дело драгоценное и святое.
И даже когда проходишь по улице мимо, скажем, забора, а мороз пощипывает, то невольно похлопываешь по деревянному забору.
А вор на дрова идет специальный. Карманник против него мелкая социальная плотва.
Дровяной вор человек отчаянный. И враз его никогда на учет не возьмешь.
А поймали мы вора случайно.
Дрова были во дворе складены. И стали те общественные дрова пропадать. Каждый день три-четыре полена недочет.
А с четвертого номера Серега Пестриков наибольше колбасится.
— Караулить, — говорит, — братишки, требуется. Иначе, говорит, никаким каком вора не возьмешь.
Согласился народ. Стали караулить. Караулим по очереди, а дрова пропадают.
И проходит месяц. И заявляется ко мне племянник мой, Мишка Власов.
— Я, — говорит, — дядя, как вам известно, состою в союзе химиков. И могу вам на родственных началах по пустяковой цене динамитный патрон всучить. А вы, говорит, заложите патрон в полено и ждите. Мы, говорит, петрозаводские, у себя дома завсегда так делаем, и воры оттого пужаются и красть остерегаются. Средство, говорит, богатое.
— Неси, — говорю, — курицын сын. Сегодня заложим.
Приносит.
Выдолбил я лодочку в полене, заложил патрон. Замуровал. И небрежно кинул полешко на дрова. И жду: что будет.
Вечером произошел в доме взрыв.
Народ смертельно испугался — думает черт знает что, а я-то знаю и племянник Мишка знает, в чем тут запятая. А запятая — патрон взорвал в четвертом номере, в печке у Сереги Пестрикова.
Ничего я на это Сереге Пестрикову не сказал, только с грустью посмотрел на его подлое лицо и на расстроенную квартиру, и на груды кирпича заместо печи, и на сломанные двери — и молча вышел.
Жертв была одна. Серегин жилец — инвалид Гусев — помер с испугу. Его кирпичом по балде звездануло.
А сам Серега Пестриков и его преподобная мамаша и сейчас живут на развалинах. И всей семейкой с нового году предстанут перед судом за кражу и дров пропажу.
- И только одно обидно и досадно, что теперича Мишка Власов приписывает, сукин сын, себе все лавры.
- Но я на суде скажу, какие же, скажу, его лавры, если я и полено долбил и патрон закладывал?
- Пущай суд распределит лавры.
Новое в искусстве
Есть такая пьеса «Кто виноват?» Не знаете? Ну, так вот, очень любопытная пьеса. Советую посмотреть.
В одном акте там шайка грабителей купца грабит. Очень натурально выходит. Купец кричит, ногами отбивается. Жуткая пьеса. Обязательно посмотрите!
Эта пьеса шла, между прочим, в Астрахани. Любители-водники ставили в клубе имени Демьяна Бедного.
А один артист, Чесалкин (может, знаете? Он в астраханском техникуме учится. Хороший такой парнишка), — так Чесалкин этот играл роль купца.
- Так вот, играет он роль купца — кричит, значит, ногами отбивается и чувствует, будто ктой-то из любителей действительно в боковой карман к нему лезет.
- Запахнул Чесалкин пиджачок свой.
- «Игра, — думает, — игрой, а зачем же по карманам шарить?»
И сам, конечно, в сторону от артистов, которые грабителей играют. А те наседают. Вынули бумажник с деньгами (18 червонцев) и к часам прутся.
Ну, конечно, Чесалкин закричал тут не своим голосом. Караул, дескать, всерьез грабят.
От этого полный натурализм получился. Публика в совершенном восторге в ладоши жарит. А купцу не до публики.
— Последние, — кричит, — сбережения всерьез сперли. Честью прошу отдать!
Ну, которые спецы — видят — неладно. Не по пьесе слова. Суфлер тут из будки вылезает.
— Кажись, — говорит, — на самом деле бумажник у купца свистнули.
Дали занавес. Отпоили купца водой. Допросили.
— Да, — говорит, — какой-то из любителей по ходу пьесы бумажник вынул.
Немедленно устроили обыск у любителей. Однако денег не нашли. А пустой бумажник кто-то подкинул в кулисы.
Доиграл Чесалкин пьесу совершенно расстроенный и с пустым бумажником ушел домой.
Это истинное происшествие из мира искусства произошло 4-го января 1925 года.
А так, на остальном культурно-просветительном фронте все обстоит благополучно. Дела идут, контора пишет.
Отдайте, черти, бумажник! Не срамите!
Спичка
Выступил у нас с докладом один докладчик. Или он от союза деревообделочников, или он от спичечного треста. Неизвестно это. На лице у него не написано.
Длинную такую, хорошую речь произнес. Много чего сказал теплого и хорошего. И производительность, говорит, улучшается. И производство, говорит, сильно вперед прет. И качество, говорит, товара становится замечательным. Сам бы, говорит, покупал, да деньги нужны.
Бодрые вещи говорил. Раз двадцать его народ перебивал и хлопал ему. Потому всем же приятно, когда производительность повышается. Сами понимаете.
А после докладчик стал цифры приводить. Для наглядности сказанного.
Привел две цифры и чтой-то осип в голосе. Взял стакан воды, глотнул. А после говорит:
— Устал, говорит, я чтой-то, братцы. Сейчас, говорит, закурю и буду опять продолжать цифры.
И стал он закуривать. Чиркнул спичку. А спичечная головка, будь она проклята, как зашипит, как жиганет в глаз докладчику.
А докладчик схватился рукой за глаз, завыл в голос и упал на пол. И спичками колотит по полу. От боли, что ли.
- После ему глаз промыли и платком завязали.
- И снова его на кафедру вывели.
- Вышел он на кафедру и говорит:
— Чего, говорит, цифры зря приводить и себя подвергать опасности. И так все ясно и понятно. Считаю собрание закрытым.
Ну, народ, конечно, похлопал докладчику и по домам пошел, рассуждая между собой — к чему, мол, этими цифрами мозги засорять, когда и так все видно.
Самодеятели
Самодеятельность, граждане, слово модное. Бывают такие, например, театры самодеятельные, кружки бывают, клубы…
В столицах это явление заурядное. Обычное явление. А вот в провинции это только что внедряется.
И веришь ли, читатель, слезы умиления на глазах появляются, когда узнаешь про провинциальную самодеятельность.
Скажем, Баку. Городишко не так уж чересчур большой. А тоже, поглядите, самодеятельность развивается. Газета «Бакинский рабочий» пишет:
Источник: https://www.litmir.me/br/?b=157325&p=61
«Монтёр», анализ рассказа Зощенко
Рассказ «Монтёр» был написан в 1926 г. и опубликован в № 43 журнала «Бегемот» под названием «Сложный механизм», а затем публиковался как «Театральный механизм». Образ монтёра символичен. Маленький человек, который отказывается «освещать ваше производство» — это бунт писателя, не желающего описывать советскую действительность по законам соцреализма.
Литературное направление и жанр
Реалистические рассказы Зощенко включают в себя около двух десятков так называемых «Театральных рассказов», действие которых связано с театром. В рассказе «Монтёр» театром становится сама жизнь.
Все страсти перемещаются со сцены в зрительный зал и дальше расходятся по всему театру. Образ театра, как и монтёра, собирательный.
Это – вся советская действительность, в которой по воле обиженного пролетариата беспорядочно «включается и выключается свет». Сатирический подтекст рассказа очевиден.
Проблематика рассказа
Центральная проблема рассказа – проблема обиженного маленького человека. Сам Зощенко как мастер малого жанра чувствовал себя таким, когда отвергали его рассказы.
Важнейшая в рассказе – проблема равенства, превратившаяся в проблему уравниловки. Если, согласно советской риторике, все граждане равны, то почему монтёр оказывается сбоку на снимке? Он понимает равенство граждан как искусственное уравнивание их качеств, одинаковость. Конечно, уравниловка может только опрощать, примитизировать.
Герои рассказа
Монтёр – главный герой рассказа. Он простой советский человек, но его сущность ничтожна. Маленький человек, оказавшись на важном месте, чаще всего озлобляется и начинает портить жизнь окружающим.
Так поступил и монтёр. Его обида привела к тому, что он «затаил в душе некоторую грубость». Здесь слово «грубость» во фразеологизме заменяет слово «обида».
То есть от обиженного героя следует ждать грубости, скандала.
С другой стороны, в монтёре сочетаются маленький человек и истинный художник, как и в герое гоголевской «Шинели». Он берёт на себя роль не только режиссёра, создающего свой спектакль-жизнь, но и самого Творца, Который решает: «Да будет свет!»
Пришедшие к монтёру барышни становятся поводом для того, чтобы обида выплеснулась. Мелочный монтёр хочет доказать, что он важнее всех в театре. Его фраза «играйте без меня» означает, что роль пролетариата как главной движущей силы им усвоена на отлично.
Тем более показательны его слова, обращённые к тенору: «Теноров нынче нету». Здесь Зощенко подвергает сатирическому осмеянию смешение профессиональных особенностей и сословного неравенства. Можно было сказать, что князей и графов нынче нету. Но тенор – это не сословная принадлежность.
«Классовая ненависть» монтёра к тенору лежит в основе комического.
Конечно, это смех сквозь слёзы. Современники Зощенко прекрасно понимали, что среди теноров действительно было большинство дворян, как и монтёры все были пролетариями.
Мещанское поведение демонстрируют и ругающийся тенор, чьё самолюбие задето, и наглые барышни, и подозрительный кассир, и мечущийся управляющий.
Сюжет и композиция
Рассказ «Монтёр» занимает полторы страницы. Театральный монтёр обижен, что на фотографии его поместили сбоку. Он находит повод, чтобы доказать свою важность. Когда управляющий отказывается посадить в зал пришедших к монтёру дам, тот выключает свет. После скандала и потасовки монтёр тешит уязвленное самолюбие.
Композиция рассказа интересна тем, что содержит сразу две сюжетные линии. Первая связана с поверхностным конфликтом: управляющий не нашёл места в переполненном зале для двух знакомых барышень монтёра. Этот конфликт – только повод для кульминации – отключения монтёром света. Настоящая причина, истинный конфликт в другом: на общей фотографии монтёра «пихнули куда-то сбоку».
Именно этот конфликт перерастает в скандал, в результате которого и артисты, и почтенная публика опускаются до уровня злобного обиженного монтёра. Конфликт пробуждает такого монтёра в каждом человеке, до того кажущемся интеллигентным: тенор называет монтёра сукиным сыном а управляющий барышень чёртовыми девицами, «управляющий бегает, публика орёт, кассир визжит».
Художественное своеобразие
Рассказ Зощенко «Монтёр» написан от первого лица. Личность рассказчика и повествователя не совпадает, что помогает сатирически осмыслить описанную ситуацию. Зощенко сам объяснял, что введение личности рассказчика – литературный приём. Литературоведы назвали его формой личного сказа.
Смех в рассказе вызывается комичностью ситуации: монтёр становится в театре самым главным и действительно какое-то время разрешение конфликта зависит исключительно от него.
Читателю передаётся эмоциональное напряжение героев.
Он будто сам становится участником скандала с использованием грубых слов: сукин сын, сволочь такая, к чёртовой бабушке, наплевать ему в морду, дерьмо, чёртовы девицы, корова их забодай.
Речь всех персонажей, включая рассказчика и тенора в пересказе рассказчика, малограмотна, полна просторечий: припёрлись, сварганю, народу пропасть, упёрли, сыматься, пущай, через их (из-за них).
- Важнейшим средством создания подтекстов становится разрушение фразеологизмов и синтаксически устойчивых выражений: затаить в душе некоторую грубость, посадить девиц на выдающееся место.
- Синтаксически неправильно построенные фразы стали афоризмами: «Пущай он одной рукой поёт, другой свет зажигает», «кроме выдающейся игры артистов был в этом театре монтёр».
- В самом начале рассказа определяется место действия: городской театр в Саратове или Симбирске, недалеко от Туркестана.
Это не просто означает, что рассказчик не знает географии. Место действия – российская глубинка, точнее, вся страна, ставшая ареной совсем не театральных действий. Именно поэтому так важен мотив игры в рассказе. Любая работа в такой жизни-театре считается игрой. Даже освещение.
- «Аристократка», анализ рассказа Зощенко
- «История болезни», анализ рассказа Зощенко
- «Беда», анализ рассказа Зощенко
- «Обезьяний язык», анализ рассказа Зощенко
- «Встреча», анализ рассказа Зощенко
- «Галоша», анализ рассказа Зощенко
- «Нервные люди», анализ рассказа Зощенко
- «Ёлка», анализ рассказа Зощенко
- «Стакан», анализ рассказа Зощенко
- «Великие путешественники», анализ рассказа Зощенко
- «Самое главное», анализ рассказа Зощенко
- «Карусель», анализ рассказа Зощенко
- «Колдун», анализ рассказа Зощенко
- Михаил Михайлович Зощенко, краткая биография
По писателю: Зощенко Михаил Михайлович
Источник: https://goldlit.ru/zoshchenko/1312-monter-analiz
Загрузка...
