Краткое содержание ирвинг рип ван винкль за 2 минуты пересказ сюжета

Здесь можно купить и скачать «Вашингтон Ирвинг — Рип ван Винкль» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Проза. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.

Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание «Рип ван Винкль» читать бесплатно онлайн.

Ирвинг Вашингтон

Рип ван Винкль

• Вашингтон Ирвинг
• Рип ван Винкль
• Посмертный труд Дитриха Никкербоккера
• Клянусь Вотаном, богом саксов,
• Творцом среды (среда — Вотанов день),
• Что правда — вещь, которую храню
• До рокового дня, когда свалюсь

В могилу…

Картрайт

Всякий, кому приходилось подниматься вверх по Гудзону, помнит, конечно, Каатскильские горы. Эти дальние отроги великой семьи Аппалачей, взнесенные на внушительную высоту и господствующие над окружающей местностью, виднеются к западу от реки.

Всякое время года, всякая перемена погоды, больше того всякий час на протяжении дня вносят изменения в волшебную окраску и очертания этих гор, так что хозяюшки — что ближние, то и дальние — смотрят на них как на безупречный барометр.

Когда погода тиха и устойчива, они, одетые в пурпур и бирюзу, вычерчивают свои смелые контуры на прозрачном вечернем небе, но порою (хотя вокруг, куда ни глянь, все безоблачно) у их вершин собирается сизая шапка тумана, и в последних лучах заходящего солнца она горит и сияет, как венец славы.

Это — старинная деревушка, построенная голландскими переселенцами еще в самую раннюю пору колонизации, в начале правления доброго Питера Стюйвезента (да будет мир праху его!), и еще совсем недавно тут стояло несколько домиков, сложенных первыми колонистами из мелкого, вывезенного из Голландии желтого кирпича, с решетчатыми оконцами и флюгерами в виде петушков на гребнях островерхих крыш.

Вот в этой-то деревушке и в одном из таких домов (который, сказать по правде, порядком пострадал от времени и непогоды), в давние времена, тогда, когда этот край был еще британской провинцией, жил простой, добродушный малый по имени Рип ван Винкль.

Он принадлежал к числу потомков тех самых ван Винклей, которые с великою славою подвизались в рыцарственные дни Питера Стюйвезента и находились с ним при осаде форта Христина. Воинственного характера своих предков он, впрочем, не унаследовал.

Я заметил уже, что это был простой, добродушный малый; больше того, он был хороший сосед и покорный, забитый супруг.

Последнему обстоятельству он и был обязан, по-видимому, той кроткостью духа, которая снискала ему всеобщую любовь и широкую популярность, ибо наиболее услужливыми и покладистыми вне своего дома оказываются мужчины, привыкшие повиноваться сварливым и вечно бранящимся женам.

Их нрав, пройдя через огненное горнило домашних невзгод, становится, вне всякого сомнения, гибким и податливым, ибо супружеские нахлобучки лучше всех проповедей на свете научают человека добродетели терпения и послушания. Вот почему сварливую жену в некоторых отношениях можно считать благословением неба, а раз так, Рип ван Винкль был благословен трижды.

Как бы там ни было, но он, бесспорно, пользовался горячей симпатией всех деревенских хозяюшек, которые, согласно обыкновению прекрасного пола, во всех семейных неурядицах Рипа неизменно становились на его сторону и, когда тараторили друг с другом по вечерам, не упускали случая взвалить всю вину на тетушку ван Винкль. Даже деревенские ребятишки встречали его появление шумным и радостным гомоном. Он принимал участие в их забавах, мастерил им игрушки, учил запускать змея и катать шарики {Речь идет о детской игре, наподобие наших бабок.} и рассказывал нескончаемые истории про духов, ведьм и индейцев. Когда бы ни проходил он по деревне, его постоянно окружала ватага ребят, цеплявшихся за полы его одежды, забиравшихся к нему на спину и безнаказанно учинявших тысячи шалостей; кстати, не было ни одной собаки в окрестностях, которой пришло бы в голову на него залаять.

Это происходило, однако, не потому, что у него нехватало усидчивости или терпения, — ведь сидел же он сиднем, бывало, на мокром камне с удочкой, длинною и тяжелой, как татарская пика, и безропотно удил целыми днями даже в тех случаях, когда ни разу не клюнет; бродил же он часами с ружьем на плече по лесам и болотам, по горам и по долам, чтобы подстрелить нескольких белок или лесных голубей. Никогда не отказывался он пособить соседу даже в самой трудной работе и был первым, если в деревне принимались сообща лущить кукурузу или возводить каменные заборы; жительницы деревни привыкли обращаться к нему с различными поручениями или просьбами сделать для них какую-нибудь мелкую докучливую работу, взяться за которую не соглашались их менее покладистые мужья. Короче говоря, Рип охотно брался за чужие дела, но отнюдь не за свои собственные; исполнять обязанности отца семейства и содержать ферму в порядке представлялось ему немыслимым и невозможным.

Он заявлял, что обрабатывать его землю не стоит это, мол, самый скверный участок в целом краю, все растет на нем из рук вон плохо и всегда будет расти отвратительно, несмотря на все труды и усилия.

Изгороди у него то и дело разваливались; корова неизменно умудрялась заблудиться или попадала в чужую капусту; сорняки на его поле росли, конечно, быстрее, чем у кого бы то ни было; всякий раз, когда он собирался работать вне дома, начинал, как нарочно, лить дождь, и, хотя доставшаяся ему по наследству земля, сокращаясь акр за акром, превратилась в конце концов, благодаря его хозяйничанию, в узкую полоску картофеля и кукурузы, полоска эта была наихудшею в этих местах.

Дети его ходили такими оборванными и одичалыми, словно росли без родителей. Его сын Рип походил на отца, и по всему было видно, что вместе со старым платьем он унаследует и отцовский характер.

Обычно он трусил мелкой рысцой, как жеребенок, по пятам матери, облаченный в старые отцовские, проношенные до дыр штаны, которые с великим трудом придерживал одною рукой, подобно тому как нарядные дамы в дурную погоду подбирают шлейф своего платья.

Рип ван Винкль тем не менее принадлежал к разряду тех вечно счастливых смертных, обладателей легкомысленного и беспечного нрава, которые живут не задумываясь, едят белый хлеб или черный, смотря по тому, какой легче добыть без труда и забот, и скорее готовы сидеть сложа руки и голодать, чем работать и жить в довольстве.

Если бы Рип был предоставлен себе самому, он посвистывал бы в полное свое удовольствие на протяжении всей своей жизни, но, увы!.. супруга его жужжала ему без устали в уши, твердя об его лени, беспечности и о разорении, до которого он довел собственную семью.

Впрочем, это влекло за собой новые залпы со стороны его неугомонной супруги, и в конце концов ему приходилось отступать с поля сражения и скрываться за пределами дома — ведь только эти пределы и остаются несчастному мужу, живущему под башмаком у жены.

Среди домашних единственным другом Рипа был пес по имени Волк существо не менее подбашмачное, чем его бедняга-хозяин, — ибо госпожа ван Винкль, считая, что они товарищи по безделью, злобно косилась на Волка, видя в нем причину частых отлучек ее супруга.

Волк же, в сущности говоря, обладал всеми чертами характера, которые полагается иметь честному псу; он не уступил бы в отваге ни одному зверю, рыскавшему в лесах, но какая отвага устоит перед нападками злого женского языка! Стоило Волку переступить порог дома — и облик его сразу преображался: понурый, с опущенным в землю или зажатым между ног хвостом, крался он с видом преступника, то и дело бросая косые взгляды на хозяйку ван Винкль и при малейшем взмахе метлы или уполовника с воем и визгом кидаясь за дверь.

С годами семейная жизнь Рипа становилась все тягостнее. Дурной характер никогда не смягчается с возрастом, а острый язык — единственный их всех режущих инструментов, которые не только не притупляется от постоянного употребления, но, наоборот, делается все острей и острей.

Будучи принужден частенько покидать домашний очаг, Рип мало-помалу привык находить отраду в посещении, так сказать, постоянного клуба мудрецов, философов и прочих деревенских бездельников.

Клуб этот заседал на скамье у небольшого трактира, вывеской которому служил намалеванный красною краской портрет его королевского величества Георга III. Здесь просиживали они в холодке нескончаемый летний день, бесстрастно передавая друг другу деревенские сплетни или сонно пережевывая бесчисленные «истории ни о чем».

Впрочем, иным государственным деятелям стоило б выложить хорошие денежки, чтобы послушать глубокомысленные дискуссии, возникавшие порой между ними, когда какой-нибудь случайный проезжий снабжал их старой газетой.

Конец ознакомительного отрывка

ПОНРАВИЛАСЬ КНИГА?

Эта книга стоит меньше чем чашка кофе! УЗНАТЬ ЦЕНУ

Источник: https://www.libfox.ru/23618-vashington-irving-rip-van-vinkl.html

Рип ван Винкль — краткое содержание новеллы Ирвинга

Действие происходит в восемнадцатом веке. Главный герой произведения простой фермер, которого зовут Рип ван Винкль. В понимании Вашингтона Ирвинга, герой является еще тем лентяем и любящим отдыхать человеком. Герой умудряется помочь всем жителям свое села.

Он очень приветлив и заботлив по отношению к ним, но проблема в том, что семья Рип ван Винкля обделена всем этим. Когда кому-либо необходима помощь, сразу же обращаются к нашему герою.

Если какой-то женщине надо сделать непростую работу, она пойдет к Рипу, вместо супруга.

У Рипа ван Викля была ворчливая и всем недовольна спутница жизни. Она всегда говорила ему о том, в каком запущенном состоянии находится дом. Что дети все время ходят в поношенной одежде и похожи на нищих.

Эти факты задевали Рипа, по этой причине он придумал, как реагировать на реплики жены. Когда начинался очередной разбор полетов, мужчина закатывал глаза и молча слушал жену. Он совсем не понимал, что ей от него нужно. Из-за постоянных ссор герой все время пытался где-то задерживаться.

Очень часто он уходил на рыбалку или охоту в горы. Он всегда мог найти себе занятие.

Как-то раз между супругами произошла очередная ссора. После это Рип взял оружие и пошел со своей собакой на охоту. Они направились в горы. Ван Винкль гнался за добычей, он даже не заметил, что забрался очень высоко. Рип решил передохнуть и сел на камень. Отсюда и начались очень удивительная история.

Герой спустился к нему, он хотел помочь новому знакомому. Они пришли к костру. Здесь Рип увидел странных мужчин, они развлекались у костра. На них были широченные брюки, на коленях же их подвязали бантами. Мужчины развлекались, также у них была выпивка.

Рип тоже присоединился к ним и понемногу пил.

Герой проснулся только утром. В этот момент он заметил, что оружия нет на месте. Рядом с ним оказался какой-то старый мушкет. Затем Рип решил пойти домой. Однако, село как-то изменилось. Это его село, но все стало каким-то иным.

Конец рассказа раскрывает тайну. Оказывается, герой крепко спал почти двадцать лет. По этой причине, когда он вернулся в родное село – всё стало другим. Поэтому оно было каким-то знакомым, но при том, чужим.

Герой нашел свою дочку, теперь он живет у нее. Наконец-то у него началась та жизнь, которую он всегда желал вести. Ворчливая супруга уже почила. Работать на ферме герою теперь нет обходимости. Он уже состарился.

Теперь он может все свое время бездельничать.

← Рип ван Винкль↑ Ирвинг

Источник: https://sochinimka.ru/kratkoe-soderzhanie/irving/rip-van-vinkl-novella

Рип Ван ВинкльТекст

Всякий, кому случалось путешествовать вверх по Гудзону, помнит, конечно, Каатскильские горы. Это – дальние отроги великой семьи Апалачианов; к западу от реки гордо возносятся они ввысь, господствуя над окрестной страной.

С каждой новой порой года, с каждой переменой погоды, даже с каждым часом дня преображаются волшебные краски и очертания этих гор, и у всех добрых хозяек, ближних и дальних, слывут они безупречным барометром.

Когда погода ясна и устойчива, они одеты в синеву и пурпур, и смелые контуры их четко вырисовываются на ясном вечернем небе; но порой, когда все кругом безоблачно, они стягивают вокруг своих вершин капюшон серой дымки, и в последних лучах заходящего солнца он пылает и светится, как венец славы.

У подножия этих волшебных гор путешественнику, быть может, случалось видеть легкий дымок, вьющийся над деревней, гонтовые крыши которой блестят среди деревьев как раз в том месте, где синева предгорий сменяется яркой зеленью ближних лесов.

Это старинная деревушка, основанная колонистами-голландцами в давние времена, в самом начале правления доброго Питера Стьюивезента[1] (да покоится прах его в мире!), и еще не так давно стояло тут несколько домиков первых поселенцев, домиков, сложенных из маленьких желтых кирпичей, привезенных из Голландии, с решетчатыми окнами и флюгерными петушками на гребнях крыш.

В этой-то деревушке, в одном из этих самых домов (который, правду оказать, порядком пострадал от времени и непогоды), жил много лет назад, когда край этот был еще провинцией Великобритании, простой и добрый малый по имени Рип Ван Винкль.

Выть может, именно последнему обстоятельству он был обязан той кротостью духа, которая снискала ему всеобщую любовь; потому что «окладистей и услужливей всего бывают те мужчины, которые дома привыкли слушаться сварливых жен.

Их нрав, без сомнения, становится гибким и податливым в жарком горниле домашних невзгод, и наставления супруги лучше всех проповедей на свете воспитывают добродетели послушания и терпения. Поэтому сварливую жену можно считать в некотором отношении за благо, а если так, то Рип Ван Винкль был одарен этим благом в избытке.

Одно можно сказать – он был любимцем всех хозяюшек деревни, которые, по обычаю женского пола, держали его сторону во всех семейных передрягах и, обсуждая эти дела в своих вечерних сплетнях, никогда не упускали случая взвалить всю вину на госпожу Ван Винкль.

Деревенские ребятишки тоже неизменно встречали его радостными криками, Он участвовал в их играх, мастерил им игрушки, учил их запускать змей и играть в камешки и рассказывал им длинные сказки про духов, про ведьм и про индейцев, Когда бы ни брел он по деревне, его окружала ватага ребят; они хватали его за полы, карабкались ему на спину, безнаказанно проделывали с ним тысячи шуток, и не было такой собаки в округе, которой вздумалось бы на него залаять.

Большим недостатком в характере Рипа было его неодолимое отвращение ко всякого рода полезной работе. Не то, чтобы ему недоставало усидчивости и терпения.

Сидел же он на мокром камне с удочкой, длинной и тяжелой, как татарская пика, и удил рыбу весь день-деньской безропотно, хотя бы у него и не клюнуло ни разу! Он часами таскал на плече ружье, бродя по лесам и болотам, по горам и долам, чтобы подстрелить двух-трех белок или диких голубей.

Никогда не отказывался он пособить соседу даже в самой тяжелой работе и был первым человеком, когда народ всей деревней собирался лущить кукурузу или класть каменные заборы; и соседки постоянно обращались к нему со всякими поручениями, с мелкими делами, которых не стали бы делать их менее сговорчивые мужья.

Он уверял, что со своей фермой ему и возиться не стоит – это самый незадачливый клочок земли во всей округе, все там не ладится и не будет ладиться, что он ни делай.

Заборы у него то и дело разваливались; корова то уходила в лес, то сворачивала в капусту; бурьян, конечно, рос у него на поле быстрей, чем где бы то ни было; дождь всегда норовил хлынуть как раз в ту минуту, когда он должен был взяться за какую-нибудь работу на дворе.

И хотя отцовское имение все уменьшалось да уменьшалось в его руках, пока не осталась от него одна только полоска кукурузы да картофеля» все же нигде по соседству не было хуже обработанной фермы.

И дети его бегали оборванные и одичавшие, как будто росли без родителей. Сын его Рип был похож на отца; можно было ожидать, что он унаследует отцовские привычки вместе с его старым платьем. Обычно он бегал, как жеребенок, за матерью, наряженный в старые отцовские панталоны, которые с великим трудом придерживал одной рукой, как знатная дама придерживает шлейф в дурную погоду.

Несмотря на это, Рип Ван Винкль был одним из тех счастливых смертных, легкомысленных и беспечных по натуре, которые живут в свое удовольствие, едят свой хлеб – белый или черный, какой придется, лишь бы он доставался без пруда и заботы, и готовы скорее лениться и голодать, чем работать и жить в достатке.

Будь он один, он всю свою жизнь посвистывал бы, в кулак и был бы как нельзя более доволен; но жена его непрерывно жужжала ему в уши, что он ленив, что он беззаботен, что он погубит всю свою семью. Утром, днем и ночью язык ее работал, не переставая, и что бы Рип ни сказал и что бы он ни сделал – это мгновенно вызывало поток супружеского красноречия.

У него был один только способ отвечать на все проповеди этого рода, и способ этот, вследствие частого употребления, вошел у него в привычку. Он пожимал плечами, покачивал головой, закатывал глаза, но не произносил ни звука.

Источник: https://www.litres.ru/vashington-irving/rip-van-vinkl/chitat-onlayn/

Читать

• Вашингтон Ирвинг
• Рип ван Винкль
• Посмертный труд Дитриха Никкербоккера

1. Клянись Вотаном, богом саксов,
2. Творцом среды (среда – Вотанов день),
3. Что правда – вещь, которую храню
4. До рокового дня, когда свалюсь
5. В могилу…

Картрайт

Всякий, кому приходилось подниматься вверх по Гудзону, помнит, конечно, Катскиллские горы. Эти дальние отроги великой семьи Аппалачей, взнесенные на внушительную высоту и господствующие над окружающей местностью, виднеются к западу от реки.

Всякое время года, всякая перемена погоды, больше того, всякий час на протяжении дня вносят изменения в волшебную окраску и очертания этих гор, так что хозяюшки – что ближние, то и дальние – смотрят на них как на безупречный барометр.

Когда погода тиха и устойчива, они, одетые в пурпур и бирюзу, вычерчивают свои смелые контуры на прозрачном вечернем небе, но порою (хотя вокруг, куда ни глянь, все безоблачно) у их вершин собирается сизая шапка тумана, и в последних лучах заходящего солнца она горит и сияет, как венец славы.

У подножия этих сказочных гор путнику, вероятно, случалось видеть легкий дымок, вьющийся над селением, гонтовые крыши которого просвечивают между деревьями как раз там, где голубые тона предгорья переходят в яркую зелень расстилающейся перед ним местности.

Это – старинная деревушка, построенная голландскими переселенцами еще в самую раннюю пору колонизации, в начале правления доброго Питера Стюйвезента (да будет мир праху его!), и еще совсем недавно тут стояло несколько домиков, сложенных первыми колонистами из мелкого, вывезенного из Голландии желтого кирпича, с решетчатыми оконцами и флюгерами в виде петушков на гребнях островерхих крыш.

Вот в этой-то деревушке и в одном из таких домов (который, сказать по правде, порядком пострадал от времени и непогоды), в давние времена, тогда, когда этот край был еще британской провинцией, жил простой, добродушный малый по имени Рип ван Винкль.

Он принадлежал к числу потомков тех самых ван Винклей, которые с великою славою подвизались в рыцарственные дни Питера Стюйвезента и находились с ним при осаде форта Христина. Воинственного характера своих предков он, впрочем, не унаследовал.

Я заметил уже, что это был простой, добродушный малый; больше того, он был хороший сосед и покорный, забитый супруг.

Последнему обстоятельству он и был обязан, по-видимому, той кроткостью духа, которая снискала ему всеобщую любовь и широкую популярность, ибо наиболее услужливыми и покладистыми вне своего дома оказываются мужчины, привыкшие повиноваться сварливым и вечно бранящимся женам.

Их нрав, пройдя через огненное горнило домашних невзгод, становится, вне всякого сомнения, гибким и податливым, ибо супружеские нахлобучки лучше всех проповедей на свете научают человека добродетели терпения и послушания. Вот почему сварливую жену в некоторых отношениях можно считать благословением неба, а раз так, Рип ван Винкль был благословен трижды.

Большим недостатком в характере Рипа было непреодолимое отвращение к производительному труду.

Это происходило, однако, не потому, что у него не хватало усидчивости или терпения, – ведь сидел же он сиднем, бывало, на мокром камне с удочкой, длинною и тяжелой, как татарская пика, и безропотно удил целыми днями даже в тех случаях, когда ни разу не клюнет; бродил же он часами с ружьем на плече по лесам и болотам, по горам и по долам, чтобы подстрелить нескольких белок или лесных голубей. Никогда не отказывался он пособить соседу даже в самой трудной работе и был первым, если в деревне принимались сообща лущить кукурузу или возводить каменные заборы; жительницы деревни привыкли обращаться к нему с различными поручениями или просьбами сделать для них какую-нибудь мелкую докучливую работу, взяться за которую не соглашались их менее покладистые мужья. Короче говоря, Рип охотно брался за чужие дела, но отнюдь не за свои собственные; исполнять обязанности отца семейства и содержать ферму в порядке представлялось ему немыслимым и невозможным.

Он заявлял, что обрабатывать его землю не стоит: это, мол, самый скверный участок в целом краю, все растет на нем из рук вон плохо и всегда будет расти отвратительно, несмотря на все труды и усилия.

Изгороди у него то и дело разваливались; корова неизменно умудрялась заблудиться или попадала в чужую капусту; сорняки на его поле росли, конечно, быстрее, чем у кого бы то ни было; всякий раз, когда он собирался работать вне дома, начинал, как нарочно, лить дождь, и, хотя доставшаяся ему по наследству земля, сокращаясь акр за акром, превратилась в конце концов, благодаря его хозяйничанию, в узкую полоску картофеля и кукурузы, полоска эта была наихудшею в этих местах.

Дети его ходили такими оборванными и одичалыми, словно росли без родителей. Его сын Рип походил на отца, и по всему было видно, что вместе со старым платьем он унаследует и отцовский характер.

Обычно он трусил мелкой рысцой, как жеребенок, по пятам матери, облаченный в старые отцовские, проношенные до дыр штаны, которые с великим трудом придерживал одною рукой, подобно тому как нарядные дамы в дурную погоду подбирают шлейф своего платья.

Рип ван Винкль тем не менее принадлежал к разряду тех вечно счастливых смертных, обладателей легкомысленного и беспечного нрава, которые живут не задумываясь, едят белый хлеб или черный, смотря по тому, какой легче добыть без труда и забот, и скорее готовы сидеть сложа руки и голодать, чем работать и жить в довольстве.

Утром, днем и ночью ее язык трещал без умолку и передышки: все, что бы ни сказал и что бы ни сделал ее супруг, вызывало поток домашнего красноречия. У Рипа был единственный способ отвечать на все проповеди подобного рода, и благодаря частому повторению это превратилось в привычку: он пожимал плечами, покачивал головой, возводил к небу глаза и упорно молчал.

Впрочем, это влекло за собой новые залпы со стороны его неугомонной супруги, и в конце концов ему приходилось отступать с поля сражения и скрываться за пределами дома – ведь только эти пределы и остаются несчастному мужу, живущему под башмаком у жены.

Среди домашних единственным другом Рипа был пес по имени Волк – существо не менее подбашмачное, чем его бедняга-хозяин, – ибо госпожа ван Винкль, считая, что они товарищи по безделью, злобно косилась на Волка, видя в нем причину частых отлучек ее супруга.

Волк же, в сущности говоря, обладал всеми чертами характера, которые полагается иметь честному псу: он не уступил бы в отваге ни одному зверю, рыскавшему в лесах, но какая отвага устоит перед нападками злого женского языка! Стоило Волку переступить порог дома – и облик его сразу преображался: понурый, с опущенным в землю или зажатым между ног хвостом, крался он с видом преступника, то и дело бросая косые взгляды на хозяйку ван Винкль и при малейшем взмахе метлы или уполовника с воем и визгом кидаясь за дверь.

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=12584&p=1

Кратко о жизни и творчестве Вашингтона Ирвинга

Ирвинг Вашингтон (1783—1859) — американский писатель.

Историческая хроника «История Нью-Йорка»; сборники новелл «Книга эскизов», «Брейсбридж-холл», «Рассказы путешественника», «Альгамбра»; рассказы об индейцах «Филипп из Поканокета», «Черты индейского характера» и др.

; книги «Скалистые горы», «Астория»; жизнеописания Мухаммеда, Христофора Колумба, английского писателя XVIII века Оливера Голдсмита, а также первого президента США Джорджа Вашингтона.

Ирвинг по праву считается зачинателем американского романтизма и жанра американской новеллы.

Соединенные Штаты Америки изначально были капиталистической страной — страной, где мощными темпами развивалась экономика, страной технического прогресса (именно в США в начале XIX века был сконструирован и построен первый в мире пароход и т. д. и т. п.). Однако духовной жизни, жизни искусства здесь придавалось мало значения.

Не случайно второй американский президент — Джон Адамс — говорил: «Я не дам и шести пенсов за картину Рафаэля или статую Фидия». В общем, США были страной, где царствовал доллар. Ирвинга же всегда влекла литературная деятельность, но и он отдал свою дань службе в адвокатской и торговой конторах.

Юристы и коммерсанты в Америке тех лет были самыми уважаемыми людьми.

И все-таки именно страсть к литературе определила дальнейшую судьбу Ирвинга Вашингтона.

В 1804—1806 годах Ирвинг совершил первую поездку в Европу, покорившую его своими богатыми культурными традициями (чего так не хватало Соединенным Штатам!).

Вторая поездка Ирвинга в Старый Свет оказалась более длительной: 1815—1832 годы, то есть писатель провел в странах Европы целых 17 лет. Особенно его привлекали «старая веселая Англия» и Испания. В Испании даже поставили памятник Ирвингу — так взволновали испанцев рассказы американца об их гордых и благородных соотечественниках.

Пока он спал, в Америке произошла смена власти, была подписана Декларация независимости. Когда же герой проснулся, он снова вернулся в свою деревню и объявил себя подданным английского короля Георга, хотя монархию давно сменила республика.

Его даже приняли за шпиона и чуть было не избили. К счастью Рипа Вана Винкля, все скоро прояснилось, и он вместе со своим сыном, похожим на него как две капли воды, остался жить в родной деревне. Ирвинг как бы говорит читателю: неважно, кто стоит у власти — монарх ли, президент ли.

Гораздо важнее то, чтобы «человеческими сердцами правили доброта, бескорыстие, щедрость…».

Сюжет новеллы Ирвинга «Дьявол и Том Уокер» стар как мир: дьявол уносит главного героя — бесстыдного ростовщика Тома Уокера — в преисподнюю, а все его неправедно нажитое богатство обращается в кучу опилок.

Творчество Ирвинга Вашингтона было хорошо известно российскому читателю. Талант американского новеллиста высоко ценили выдающиеся русские писатели А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Е. Салтыков-Щедрин и др.

Источник: Стронская И.М. Зарубежная литература. — СПб.: Издательский Дом «Литера», 2006

Источник: https://classlit.ru/publ/zarubezhnaja_literatura/drugie_avtori/kratko_o_zhizni_i_tvorchestve_vashingtona_irvinga/62-1-0-1870

"Рип ван Винкль" Вашингтон Ирвинг — отзыв

Романтика, романтики, романтизм.

Продолжаю зачитываться рассказами подобного направления, а потому сегодняшний мой отзыв вновь о книге.

В истории эпоха рубежа веков (1790-1860-е годы) получила название «эпоха романтизма». Американский романтизм зародился позже немецкого, но раньше французского. Возник же он как отклик на американскую революцию 1776-1784 годов.

Новелла «Рип Ван Винкль», произведение Вашингтона Ирвинга, совершившее романтический переворот в американском художественном сознании, была впервые опубликована в 1819 году. В России её опубликовал декабрист Н. А. Бестужев в 1825 году в журнале «Сын Отечества».

Примечательно это произведение тем, что подобный сюжет встречается не так уж часто. Лично мне- впервые. Но откуда взялся этот странный сюжет?

Происхождение сюжета

В основу «Рипа Ван Винкля»была положена европейская волшебная сказки о пастухе Петере Клаусе, двадцать лет проспавшем в горах, которую писатель почерпнул из сборника Отмара-немецкого фольклориста.

Этот факт критика обнаружила только в 60-е годы XIX века, и это вызвало нападки на Ирвинга. Того, кому поклонялись, обвинили в плагиате. Однако не стоит думать, что Ирвинг просто так взял сказку за основу и написал новое произведение.

Сделано это было специально- принципиально.

Дело в том, что Америка в то время— совсем молодая страна. У неё нет богатого наследия в виде фольклорных сказок, преданий, легенд. Ирвинг, как романтик, не мог обойтись без волшебства и чуда. В Америке этого не было, просто не было.

А потому и перенял он сюжет. Ирвинг пытался «вживить» сюжеты других народов в свою родную страну(Патриот,блин). В самом деле, он сделал очень много для своей страны в плане литературы. Осуждать его или нет-решайте сами.

Я же здесь от комментирования подобного воздержусь:)

НО … Ирвинг добавил и нечто принципиально новое в новеллу. Так в произведение присутствует ужасная сварливая жена.

Это оригинальный мотив фольклора США.

И этот мотив придает «заимствованному сюжету» национальную окраску: мужчин в колониях было значительно больше, чем женщин, а потому жена почиталась как божье благословение. (

Имя Рипа Ван Винкля стало нарицательным. Так обозначали человека, потерявшего связь с собственным временем, оторвавшегося от действительности.

И ещё, когда я только увидела название произведения, то в голове моей сразу пошла аналогия с английским словом «Rip».Думаю, оно всем знакомо.

Но, что ещё более удивительно, это имя может рассматриваться рассматриваться как аббревиатура RIP латинского Requiescat In Pace — «Да упокоится он в мире».

Довольно странное произведение, которое оставляет нам самим право выбирать, что же было на самом деле. Ох уж эти романтики, вечное их двоемирие. Опять привет перепутью…

И да, когда будете читать-обратите внимание на описание команды Гудзона. Все они веселятся от души, но лица их неподвижны. Описанию уделяется лишь пара слов, но одному из присутствующих даже «отвели место» в скобках, как бы текстуально выделяя.

лицо другого (на нем был белый колпак, похожий на сахарную голову и украшенный красным петушьим перышком) состояло, казалось, из одного носа.

Первоначально меня это зацепило, но позже я стала читать дальше и забылась(уж поверьте, там есть чему зацепить). Но вот это красное перо… Почему же выделяется так среди всего прочего? Что именно таится за ним? И всё до безумия просто- красное перо в шляпе- атрибут Дьявола. Тем самым подчёркивается, что Рип Ван Винкль попал не просто куда- то, а в саму Преисподнюю.

Конечно,я рекомендую это произведение к прочтению.

Не только тем, кто любит читать, а просто всем тем, кто верит в волшебство,магию, кто неравнодушен к алкоголю(тут такая отменная водка!), кто интересуется историей (и историей Америки в частности). Это займёт у вас не так уж много времени.

Думаю, что из романтиков следует уделить время и Гофману.

Детский-недетский «Щелкунчик и Мышиный король», жутковато-иронистический «Малютка Цахес, по прозванию Циннобер» и самое жуткое произведение, которое я читала( не только у Гофмана, но и вообще) — » Песочный человек» не оставят вас равнодушными.Мне хочется наслаждаться творчеством Гофмана (да и романтиков), что, впрочем, я и делаю:)

Источник: https://irecommend.ru/content/dlya-chego-irving-splagiatil-syuzhety-predanii-stariny-kak-pokazana-staraya-i-novaya-amerika

«Рип ван Винкль»

У подножия Каатскильских гор расположена старинная деревушка, основанная голландскими переселенцами в самую раннюю пору колонизации. В давние времена, когда этот край ещё был британской провинцией, жил в ней добродушный малый по имени Рип Ван Винкль.

Все соседи его любили, но жена у него была такая сварливая, что он старался почаще уходить из дома, чтобы не слышать её брани. Однажды Рип пошёл в горы на охоту. Когда он собирался возвращаться домой, его окликнул какой-то старик. Удивлённый, что в столь пустынном месте оказался человек, Рип поспешил на помощь.

Старик был одет в старинную голландскую одежду и нёс на плечах бочонок — очевидно, с водкой. Рип помог ему подняться по склону. Всю дорогу старик молчал. Пройдя ущелье, они вышли в лощину, похожую на маленький амфитеатр. Посередине на гладкой площадке странная компания играла в кегли.

Все игроки были одеты так же, как старик, и напомнили Рипу картину фламандского художника, висевшую в гостиной деревенского пастора. Хотя они развлекались, их лица хранили суровое выражение. Все молчали, и только стук шагов нарушал тишину.

Старик стал разливать водку в большие кубки и знаком показал Рипу, что их следует поднести играющим. Те выпили и вернулись к игре. Рип тоже не удержался и выпил несколько кубков водки. Голова его затуманилась, и он крепко уснул.

Проснулся Рип на том же бугре, с которого вечером впервые заметил старика. Было утро. Он стал искать ружье, но вместо нового дробовика обнаружил рядом какой-то ветхий, изъеденный ржавчиной самопал. Рип подумал, что давешние игроки сыграли с ним злую шутку и, напоив водкой, подменили его ружье, кликнул собаку, но она исчезла.

Тогда Рип решил навестить место вчерашней забавы и потребовать с игроков ружье и собаку. Поднявшись на ноги, он почувствовал ломоту в суставах и заметил, что ему недостаёт былой подвижности.

Деревня тоже переменилась — она разрослась и стала многолюднее. Вокруг не было ни одного знакомого лица, и все удивлённо смотрели на Рипа. Проведя рукой по подбородку, Рип обнаружил, что у него выросла длинная седая борода. Когда он подошёл к своему дому, то увидел, что он почти развалился. В доме было пусто.

Рип направился к кабачку, где обычно собирались деревенские «философы» и бездельники, но на месте кабачка стояла большая гостиница. Рип посмотрел на вывеску и увидел, что изображённый на ней король Георг III тоже изменился до неузнаваемости: его красный мундир стал синим, вместо скипетра в руке оказалась шпага, голову венчала треугольная шляпа, а внизу было написано «Генерал Вашингтон».

Перед гостиницей толпился народ. Все слушали тощего субъекта, который разглагольствовал о гражданских правах, о выборах, о членах Конгресса, о героях 1776 г. и о прочих вещах, совершенно неизвестных Рипу. У Рипа спросили, федералист он или демократ. Он ничего не понимал. Человек в треуголке строго спросил, по какому праву Рип явился на выборы с оружием.

Рип стал объяснять, что он местный житель и верный подданный своего короля, но в ответ раздались крики: «Шпион! Тори! Держи его!» Рип начал смиренно доказывать, что ничего худого не замыслил и просто хотел повидать кого-нибудь из соседей, обычно собирающихся у трактира. Его попросили назвать их имена. Почти все, кого он назвал, давно умерли.

«Неужели никто тут не знает Рипа Ван Винкля?» — вскричал он. Ему показали на человека, стоявшего у дерева. Он был как две капли воды похож на Рипа, каким тот был, отправляясь в горы. Рип растерялся вконец: кто же тогда он сам? И тут к нему подошла молодая женщина с ребёнком на руках. Внешность её показалась Рипу знакомой. Он спросил, как её зовут и кто её отец.

Она рассказала, что её отца звали Рипом Ван Винклем и вот уже двадцать лет, как он ушёл из дому с ружьём на плече и пропал. Рип спросил с опаской, где её мать. Оказалось, что она недавно умерла. У Рипа отлегло от сердца: он очень боялся, что жена устроит ему взбучку. Он обнял молодую женщину. «Я — твой отец!» — воскликнул он. Все удивлённо смотрели на него.

Наконец нашлась старушка, которая его узнала, и деревенские жители поверили, что перед ними действительно Рип Ван Винкль, а стоящий под деревом его тёзка — его сын. Дочь поселила старика отца у себя. Рип рассказывал каждому новому постояльцу гостиницы свою историю, и вскоре вся округа уже знала её наизусть. Кое-кто не верил Рипу, но старые голландские поселенцы до сих пор, слыша раскаты грома со стороны Каатскильских гор, уверены, что это Хенрик Гудзон и его команда играют в кегли. И все местные мужья, которых притесняют жены, мечтают испить забвения из кубка Рипа Ван Винкля.

У подножия Каатскильских гор есть старая деревня. В давние времена жил в ней добрый Рип Ван Винкль.

А когда он уже собирался домой, его позвал какой-то старик. Рип, был очень удивлен, что в таком безлюдном месте оказался человек, и поэтому поспешил на помощь.

Старик был одет в старую голландскую одежду, а на плечах нёс бочонок — скорее всего, с водкой. Всю дорогу они молчали. И вот на площадке они увидели странную компанию, которая играла в кегли.

Старик начал разливать водку в большие кубки и знаком показал Рипу, что их нужно отнести играющим. Те выпили и продолжили играть. Рип тоже не сдержался и выпил несколько кубков водки.

Голова его закружилась, и он крепко уснул.

Утро проснулся Рип на том же бугре, где вечером впервые увидел старика. Он начал искать ружье, но рядом почему-то оказался только старый самопал. Рип подумал, что компания, с которой он повстречался накануне, сыграла с ним злую шутку, напоили водкой и подменили ружье.

Он позвал собаку, но ее не было. Рип решил пойти туда, где вчера компания играла в кегли. Ему было достаточно трудно подняться на ноги, не хватало было подвижности.

Он дошёл до той тропинки, по которой вместе со стариком шли в горы, но ее уже не было, а был только горный поток.

Рип решил идти домой. По пути к деревне, он встречал людей, но все они были не знакомы ему. Деревня очень изменилась. Тут Рип замечает, что у него длинная седая борода.

Рип начал доказывать, что хотел увидеть кого-то из соседей, которые часто собирались у трактира. Его попросили назвать их имена. Но почти все, кого он называл, уже давно мертвы.

«Неужели тут никто не знает Рипа Ван Винкля?» — закричал он. Ему указали на парня, что стоял возле дерева. Он был вылитый Рип. Рип запутался: кто же он? Вдруг к нему подошла молодая девушка с ребёнком.

Она показалась очень знакомой Рипу. Он спросил, как её имя и кто её отец. Она сказала, что её отца Рип Ван Винкль, 20 лет назад он ушёл из дому и не вернулся. Рип спросил, где её мать.

Выяснилось, что она недавно умерла.

Он обнял молодую девушку и сказал: «Я твой отец!». Все с удивлением смотрели на него. И тут появилась старушка, которая узнала Рипа, и жители деревни поверили, что он и правда Рип Ван Винкль, а парень, который стоял под деревом — его сын.

Источник: https://www.allsoch.ru/irving/rip_van_vinkl/

Краткое содержание: Рип ван Винкль

В самом начале колонизации голландские переселенцы основали у подножия Каатскильских гор деревушку. Когда был этот край британской провинцией, в самые давние времена, жил в этой деревушке Рип Ван Винкль, славный, добродушный малый, которого любили все соседи.

Но жена ему досталась очень уж сварливая, и парню, чтоб только не слышать брани, приходилось при первой возможности уходить из дому. Однажды отправился Рип Ван Винкль на охоту в горы. Когда уже собрался идти домой, услыхал чей-то оклик — это оказался одинокий старик. Рип удивился человеку в столь пустынном месте, но не преминул помочь старику.

Одеянием старику была старинная голландская одежда, а на плечах он нес бочонок — судя по всему, наполненный водкой. Рип помог старику подняться в гору, и все это время старик прошел молча. Пройдя все ущелье, они вошли в похожую на небольшой амфитеатр лощину. Посреди этого амфитеатра была гладкая площадка, на которой играла в кегли очень странная компания.

Одежда на всех них была такая же, как и на старике, и Рип, глядя на них, вспомнил картину фламандского художника, которую видел висевшей на стене в доме деревенского пастора. Несмотря на то, что занимались они игрой, на всех лицах выражение было очень суровым, и они не произносили ни слова. Тишина нарушалась лишь стуком шагов.

Старик взял большие кубки и стал разливать в них водку, после чего все так же молча, знаком, показал Рипу, чтобы тот поднес кубки игрокам. Выпив, те снова вернулись к игре, Рип же также выпил несколько кубков. Он почувствовал, как туманится в голове, и уснул.

Проснулся же он там, где его впервые окликнул старик. Было уже утро. Рип не нашел рядом свой новый дробовик — вместо него лежал какой-то старый и ржавый самопал. Рип подумал, что это игроки над ним так зло подшутили, подменили ружье, напоив предварительно водкой. Рип кликнул свою собаку, но и той не оказалось рядом.

Тогда он решил отправиться на место вчерашней игры и забрать обратно свое ружье и собаку. Он поднялся на ноги и почувствовал, как ломит в суставах, заметил, что обычной подвижности не чувствует. Дойдя до тропинки, по которой он вчера поднимался со стариком, он увидел, что вместо неё протекает горный поток.

Рип провел рукой по подбородку и понял что теперь он — обладатель длинной, сдой бороды. Подойдя к своему дому, Рип увидел на его месте почти развалины. В самом доме было пусто. В кабачке, в котором обычно было сборищ местных бездельников и «философов», теперь оказалась крупная гостиница.

На её вывеске Рип обнаружил измененный облик короля Георга III — красный мундир короля теперь был синим, скипетр в руке сменился шпагой, на голове была треугольная шляпа, а снизу было подписано: «Генерал Вашингтон».

Толпа народа перед гостиницей слушала тощего выступающего, разглагольствующего о выборах, о гражданском праве, о Конгрессе, о героях 1776 года и о многом другом, о чем Рип не имел никакого понятия. У Рипа спросили — демократ он или федералист. Он не понял. Человек в треугольной шляпе спросил, почему это Рип явился с оружием на выборы.

Рип начал говорить, что он здесь давно живет, что королю он — самый верный подданный, но на это раздались крики: «Держи шпиона! Тори!». Рип смиренно стал говорить, что у него на уме нет ничего худого, что просто хотел встретиться хоть с кем-то из соседей, который всегда встречаются у трактира. Ему приказали назвать имена соседей.

Оказалось, что почти все из названных им умерли давным-давно. Да неужели же никто его не знает? Ему показали на стоявшего у дерева человека. Этот человек был похож на самого Рипа Ван Винкля как две капли воды — на того, которым был сам Рип, отправляясь в горы. Рип совсем растерялся, не понимая, кто он сам такой. И тут подошла к нему несущая на руках младенца молодая женщина.

Она показалась знакомой и Рип спросил, кто она и кто её отец. Она ответила, что Рип Ван Винкль, её отец, ушел с ружьем из дому и не вернулся — и тому уже двадцать лет. Рип спросил, где же её мать и узнал, что та давно умерла. Рип, до сих пор боявшийся получить от жены взбучку, возрадовался и сообщил молодой женщине, что он — её отец. На него смотрели с изумлением.

Наконец одна старушка узнала его, и ей поверили жители деревни — они поняли, что перед ними действительно Рип Ван Винкль, а тезка, стоявший под деревом — это его сын. Дочь забрала старика жить к себе. Каждому новому постояльцу Рип рассказывал свою удивительную историю, и в скором времени вся округа знала её назубок. Не все верили старику, но старые голландские поселенцы и сейчас, прислушиваясь к громовым раскатам, доносящимся со стороны Каатскильских гор, утверждают, что это Хенрик Гудзон с компанией играют в кегли. А местные мужья, притесняемые женами, метают о забвении, выпитом из кубка Рипа Ван Винкля.

Краткое содержание новеллы «Рип ван Винкль» пересказала Осипова А.С.

Источник: https://biblioman.org/shortworks/irving/rip-van-vinkl/

Краткое содержание Рип Ван Винкль

В. Ирвинг Рип Ван Винкль

У подножия Каатскильских гор расположена старинная деревушка, основанная голландскими переселенцами в самую раннюю пору колонизации.

В давние времена, когда этот край еще был британской провинцией, жил в ней добродушный малый по имени Рип Ван Винкль.

Все соседи его любили, но жена у него была такая сварливая, что он старался почаще уходить из дома, чтобы не слышать ее брани. Однажды Рип пошел в горы на охоту.

Когда он собирался возвращаться домой, его окликнул какой-то старик. Удивленный, что в столь пустынном

месте оказался человек, Рип поспешил на помощь. Старик был одет в старинную голландскую одежду и нес на плечах бочонок – очевидно, с водкой.

Рип помог ему подняться по склону. Всю дорогу старик молчал. Пройдя ущелье, они вышли в лощину, похожую на маленький амфитеатр. Посередине на гладкой площадке странная компания играла в кегли.

Все игроки были одеты так же, как старик, и напомнили Рипу картину фламандского художника, висевшую в гостиной деревенского пастора. Хотя они развлекались, их лица хранили суровое выражение. Все молчали, и только стук шагов нарушал тишину. Старик стал разливать водку в большие кубки и знаком показал Рипу, что их следует поднести играющим.

Те выпили и вернулись к игре. Рип тоже не удержался и выпил несколько кубков водки. Голова его затуманилась, и он крепко уснул. Проснулся Рип на том же бугре, с которого вечером впервые заметил старика. Было утро.

Рип подумал, что давешние игроки сыграли с ним злую шутку и, напоив водкой, подменили его ружье, кликнул собаку, Но она исчезла.

Тогда Рип решил навестить место вчерашней забавы и потребовать с игроков ружье и собаку. Поднявшись на ноги, он почувствовал ломоту в суставах и заметил, что ему недостает былой подвижности.

Когда он дошел до тропинки, по которой накануне вместе со стариком поднимался в горы, на ее месте тек горный поток, а когда он с трудом добрался до того места, где был проход в амфитеатр, то на его пути встали отвесные скалы.

Рип решил вернуться домой. Подходя к деревне, он встретил несколько совершенно незнакомых ему людей в странных одеждах. Деревня тоже переменилась – она разрослась и стала многолюднее.

Вокруг не было ни одного знакомого лица, и все удивленно смотрели на Рипа. Проведя рукой по подбородку, Рип обнаружил, что у него выросла длинная седая борода. Когда он подошел к своему дому, то увидел, что он почти развалился. В доме было пусто.

Рип направился к кабачку, где обычно собирались деревенские “философы” и бездельники, но на месте кабачка стояла большая гостиница.

Рип посмотрел на вывеску и увидел, что изображенный на ней король Георг III тоже изменился до неузнаваемости: его красный мундир стал синим, вместо скипетра в руке оказалась шпага, голову венчала треугольная шляпа, а внизу было написано “Генерал Вашингтон”. Перед гостиницей толпился народ.

Человек в треуголке строго спросил, по какому праву Рип явился на выборы с оружием. Рип стал объяснять, что он местный житель и верный подданный своего короля, но в ответ раздались крики: “Шпион! Тори! Держи его!” Рип начал смиренно доказывать, что ничего худого не замыслил и просто хотел повидать кого-нибудь из соседей, обычно собирающихся у трактира.

Его попросили назвать их имена. Почти все, кого он назвал, давно умерли. “Неужели никто тут не знает Рипа Ван Винкля?” – вскричал он. Ему показали на человека, стоявшего у дерева. Он был как две капли воды похож на Рипа, каким тот был, отправляясь в горы.

Рип растерялся вконец: кто же тогда он сам? И тут к нему подошла молодая женщина с ребенком на руках. Внешность ее показалась Рипу знакомой.

Он спросил, как ее зовут и кто ее отец. Она рассказала, что ее отца звали Рипом Ван Винклем и вот уже двадцать лет, как он ушел из дому с ружьем на плече и пропал. Рип спросил с опаской, где ее мать.

Оказалось, что она недавно умерла. У Рипа отлегло от сердца: он очень боялся, что жена устроит ему взбучку. Он обнял молодую женщину. “Я – твой отец!” – воскликнул он.

Все удивленно смотрели на него. Наконец нашлась старушка, которая его узнала, и деревенские жители поверили, что перед ними действительно Рип Ван Винкль, а стоящий под деревом его тезка – его сын. Дочь поселила старика отца у себя. Рип рассказывал каждому новому постояльцу гостиницы свою историю, и вскоре вся округа уже знала ее наизусть.

Кое-кто не верил Рипу, но старые голландские поселенцы до сих пор, слыша раскаты грома со стороны Каатскильских гор, уверены, что это Хенрик Гудзон и его команда играют в кегли. И все местные мужья, которых притесняют жены, мечтают испить забвения из кубка Рипа Ван Винкля.

(No Ratings Yet) Loading… Краткое содержание Рип Ван Винкль« Почему фамилия Хлестаков стала нарицательнойМихаил Евграфович Салтыков »

Источник: https://lit.ukrtvory.ru/kratkoe-soderzhanie-rip-van-vinkl/