Краткое содержание остров сахалин чехов за 2 минуты пересказ сюжета

В 1890 году Антон Павлович Чехов, уже известный писатель, совершил путешествие через всю страну на остров Сахалин — к месту содержания каторжан и ссыльных.

Поездку на Сахалин и возвращение на пароходе вокруг Азии в Одессу Чехов планировал как единое путешествие на Восток. Но главной целью был Сахалин.

Узнав о задуманном, родные, друзья и знакомые отговаривали его, но Чехов был непреклонен.

Чехов (в светлой куртке) в кругу семьи и друзей накануне поездки на Сахалин

Чехов ехал с «корреспондентским билетом» «Нового времени», но за свой счет. Издатель Алексей Сергеевич Суворин, бывший близким другом Чехова, предоставил солидный кредит, а писатель обещал посылать путевые очерки в счет долга. Расходы же предстояли немалые. Один только билет на пароход Добровольного флота стоил около 500 рублей.

Из письма Суворину: «Итак, значит, дорогой мой, я уезжаю в среду или, самое большое, в четверг. До свиданья до декабря. Счастливо оставаться. У меня такое чувство, как будто я собираюсь на войну, хотя впереди не вижу никаких опасностей, кроме зубной боли, которая у меня непременно будет в дороге.

Так как, если говорить о документах, я вооружен одним только паспортом и ничем другим, то возможны неприятные столкновения с предержащими властями, но это беда преходящая. Если мне чего-нибудь не покажут, то я просто напишу в своей книге, что мне не показали — и баста, а волноваться не буду.

В случае утонутия или чего-нибудь вроде, имейте в виду, что все, что я имею и могу иметь в будущем, принадлежит сестре; она заплатит мои долги».

Чехов накануне отъезда на Сахалин

К своему путешествию писатель готовился основательно. В списке литературы, которую он проштудировал перед поездкой, значилось 65 названий.

Незадолго до отъезда Чехов писал Суворину: «Еду я совершенно уверенный, что моя поездка не даст ценного вклада ни в литературу, ни в науку: не хватит на это ни знаний, ни времени, ни претензий. Нет у меня планов ни гумбольдтских, ни даже кеннановских.

Я хочу написать хоть 100−200 страниц и этим немножко заплатить своей медицине, перед которой я, как Вам известно, свинья».

21 апреля 1890 года Чехов из Москвы с Ярославского вокзала отправился в путь, который занял почти три месяца.

2В пути

Дорога из Москвы на Сахалин заняла 81 день. Поездом Чехов добрался до Ярославля, затем пароходом по весенним разливам Волги и Камы, опять поездом через Уральские горы до Тюмени.

В Екатеринбурге Чехов узнал, что первый пароход от Тюмени до Томска пойдет только через 20 дней, поэтому было принято решение ехать, несмотря на разлив всех сибирских рек, на лошадях до Томска и далее таким же способом до Байкала.

«Конно-лошадиное странствие» с «полосканием в невылазной грязи» Западной Сибири сопровождалось поломками и опрокидываниями тарантаса, «ужасными перевозами через реки» — Иртыш, Обь, Томь. Чехов останавливался во всех крупных городах — Томске, Красноярске, Иркутске.

Менялись пейзажи, люди. «Китайцы начинают встречаться с Иркутска», а «с Благовещенска начинаются японцы, или, вернее, японки».

11 июля 1890 года пароход «Байкал» пересек Татарский пролив и к вечеру подошел к Александровскому посту на Сахалине. А. П. Чехов ступил на сахалинскую землю и прислал своим родным телеграмму «Приехал. Здоров. Телеграфируйте Сахалин.

Чехов». В первые дни пребывания на Сахалине Чехов нанёс визит начальнику острова генерал-майору В. О. Кононовичу. 19 июля присутствовал на площади поста Александровского, где встречали Приамурского генерал-губернатора барона А. Н. Корфа.

30 июля Чехову начальником острова Сахалина было выдано удостоверение на посещение тюрем и поселений. Чтобы лучше познакомиться с каторгой, писатель предпринял перепись сахалинского населения. Он встречался с каторжанами и поселенцами, узнавал их биографии и условия существования на острове.

Вопреки строжайшему предписанию генерала Кононовича, Чехов встречался с политическими ссыльными и каторжными, которых в это время на Сахалине было около 40 человек. За 3 месяца и два дня на Сахалине во время переписи населения Антон Павлович Чехов заполнил около 10.000 статистических карточек.

«Я вставал каждый день в 5 часов утра, ложился поздно и все дни был в сильном напряжении от мысли, что мною многое еще не сделано», — писал Чехов Суворину ровно через два месяца после прибытия на Сахалин. Чехов не раз отмечал, что «видел все» на Сахалине, кроме смертной казни, и подчеркивал: «Сделано мною немало.

Хватило бы на три диссертации». 20−21 июля Чехов ездил в составе делегаций (с бароном Корфом) в Тымовский округ, в селение Дербинское: «Основано оно в 1880 году. Те дербинцы, которые, отбыв каторгу до 1880 г.

, селились тут первые, обтерпелись мало-помалу, захватили лучшие места и куски, и те, которые прибыли из России с деньгами и семьями, такие живут не бедно. Остальные же жители, то есть больше половины Дербинского, голодны, оборваны и производят впечатление ненужных, лишних, не живущих и мешающих другим жить».

После 3 августа Чехов исследовал пост Дуэ, посетил Дуйскую и Воеводскую тюрьмы: «Дуэ, страшное, безобразное и во всех отношениях дрянное место, в котором по своей доброй воле могут жить только святые или глубоко испорченные люди», — писал Чехов. С 11 августа по 9 сентября писатель исследовал Александровск и близлежащие районы.

Он посетил Корсаковское, Ново-Михайловкое и другие селения. 14−19 августа писатель исследовал и вел перепись населения Красного Яра. 12 сентября «Байкал» вошёл в залив Анива, бросил якорь на рейде Корсаковского поста.

С 14 сентября по 10 октября Чехов в сопровождении смотрителя поселений Ярцева производил перепись в селениях Южного Сахалина. «Корсаковский пост — административный центр южного округа. Пост имеет с моря приличный вид городка.

Годом основания Корсаковского считается 1869 год, но это справедливо лишь по отношению к нему как к пункту ссыльной колонии. С моря видна только одна его главная улица, и кажется издали, что мостовая и два ряда домов круто спускаются вниз по берегу; на самом же деле подъём не так крут. Новые деревянные постройки лоснятся и отсвечивают на солнце, белеет церковь, старой, простой и потому красивой архитектуры», — писал Чехов.

• 6 октября 1890 года Чехов был приглашён в японское консульство на вручение российских орденов Анны и Станислава третьей степени консулу Кудзе и секретарю Судзуки, был на торжественном обеде и пикнике по этому поводу.
• Чехов (стоит справа) на пикнике в честь японского консула

11 сентября Чехов в отчаянии сообщал Суворину: «Я здоров, хотя со всех сторон глядит на меня зелеными глазами холера, которая устроила мне ловушку. Во Владивостоке, Японии, Шанхае, Чифу, Суэце и, кажется, даже на Луне — всюду холера, везде карантины и страх. Одним словом, дело табак».

Первоначальный план азиатского вояжа рушился.

После прибытия на Сахалин парохода «Петербург», на котором писателю предстояло плыть, стало ясно, что из-за продолжающейся эпидемии тот отправится в обратный рейс под желтым карантинным флагом и заходить будет лишь в четыре порта, оставшиеся открытыми, — Гонконг, Сингапур, Коломбо и Порт-Саид.

«Петербург» покинул пост Корсаковский в ночь с 13 на 14 октября, а уже 16-го бросил якорь в бухте Золотой Рог во Владивостоке. Здесь в городском полицейском управлении писатель получил заграничный паспорт на имя Antoine Tschechoff для поездки морским путем за границу. 19 октября в 9:30 утра судно подняло якорь и отправилось в плавание.

4Гонконг

Первым заграничным портом на пути Чехова был Гонконг. «Бухта чудная, движение на море такое, какого я никогда не видел даже на картинках; прекрасные дороги, конки, железная дорога на гору, музеи, ботанические сады; куда ни взглянешь, всюду видишь самую нежную заботливость англичан о своих служащих, есть даже клуб для матросов. Ездил я на дженерихче, т. е.

на людях, покупал у китайцев всякую дребедень и возмущался, слушая, как мои спутники россияне бранят англичан за эксплуатацию инородцев. Я думал: да, англичанин эксплуатирует китайцев, сипаев, индусов, но зато дает им дороги, водопроводы, музеи, христианство, вы тоже эксплуатируете, но что вы даете?», — писал Чехов в «отчетном» письме Суворину 9 декабря 1890 года.

Чехов, хорошо изучивший погодную карту региона по статье У. Шпиндлера «Пути тайфунов в Китайском и Японском морях», сумел предсказать задолго до поездки появление тайфуна, который действительно обрушился на пароход в Южно-Китайском море.

Заход в Сингапур Чехов «плохо помнил», потому что при осмотре местных достопримечательностей ему «почему-то было грустно» и он «чуть не плакал».

5Коломбо

Кульминацией 52-дневного морского путешествия вокруг Азии стал заход в Коломбо. Чехов осмотрел город и его окрестности, а на другой день отправился по железной дороге в старую ланкийскую столицу Канди. Ее главная гордость — храм Шри Далада Малигава, где хранится зуб Будды, извлеченный, по преданию, из золы его погребального костра.

Однако в «кратчайшем отчете» Суворину Чехов отметил совсем другие достопримечательности: «Цейлон — место, где был рай. Здесь в раю я сделал больше 100 верст по железной дороге и по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами.

Когда у меня будут дети, то я не без гордости скажу им: «Сукины дети, я на своем веку имел сношение с черноглазой индуской… и где же? в кокосовом лесу, в лунную ночь».

Чехов (справа) и мичман Глинка с мангустами

«От Цейлона безостановочно плыли 13 суток и обалдели от скуки», — вспоминал Чехов.

6Порт-Саид

26 ноября 1890 года писатель прибыл в Порт-Саид — четвертый и последний иностранный порт на пути домой.

Согласно судовому журналу, «Петербург» бросил якорь напротив знаменитой башни маяка в 2:30 ночи, а уже в 15:15 того же дня снялся с якоря. Тем не менее пассажиры успели поутру сойти на берег и запастись сувенирами.

Чехов приобрел фотографии с видами Суэцкого канала и «чернильный прибор и два подсвечника в египетском стиле».

7Одесса

1 декабря «Петербург» подошел к Одессе, но из-за метели и тумана вахтенные не смогли разглядеть входных огней порта. Только наутро судно встало на якорь у Платоновского мола.

Через три дня карантина все пассажиры были отпущены на берег. Вечером того же дня Чехов сел на скорый поезд в Москву. Его огромный багаж — 21 место — был набит материалами поездки и сувенирами.

Кроме того, Чехов вез трех мангустов, купленных на Цейлоне. 9 декабря 1890 года Чехов вернулся в Москву.

Источники: vokrugsveta.ru, sakhalinmuseum.ru

Источник: https://diletant.media/excursions/30914367/

Путевые заметки «Остров Сахалин» Чехова, краткое содержание

«Остров Сахалин» написан Чеховым в виде путевых заметок в научно-публицистическом жанре.

Летом 1890 года писатель прибыл в полузаброшенный город Николаевск с его сонными и пьяными обитателями, перебивающимися с хлеба на воду и занимающимися контрабандой. Чехову даже показалось, что он попал не в один из городов Российской империи, а в американский штат Техас.

В городе не оказалось даже гостиницы и две ночи Чехову пришлось провести на пароходе, но когда тот отправился в обратный путь, путешественник с чемоданами оказался на пристани без какого-либо пристанища.

На следующем пароходе «Байкал» был взят курс на о.Сахалин, который раньше ошибочно считался полуостровом. Когда рано утром Чехов вышел из каюты на палубу, он увидел вперемежку спящих пассажиров III класса, солдат, охранников и арестантов, замерзших и покрытых утренней росой.

По пути следования Чехову удалось навестить семью морского офицера, живущего на вершине горы и занимающегося разметкой фарватера. Чехова поразили полчища комаров, которые вполне могли съесть человека заживо.

Когда Чехов прибыл на Сахалин, в город Александровск, ему показалось, что он попал в ад: кругом горела сахалинская тайга.

Писатель устроился на квартиру к местному доктору, от которого узнал много сахалинских тайн. Вскоре Чехов был представлен генерал-губернатору края Корфу, который приехал инспектировать тюрьмы и поселения и нашел условия содержания каторжников вполне сносными, хотя это не соответствовало действительности.

Получив разрешение свободно посещать всех поселенцев (кроме политических), Чехов занялся переписью населения. Он обошел множество изб, в которых порой даже не было мебели (иногда на полу лежала только одна перина), встретил много ярких личностей.

Писатель посетил Александровскую, Дуйскую, Воеводскую тюрьмы с их ужасающими антисанитарными условиями, холодом и сыростью. Каторжане спали на голых нарах, скудно питались, ходили в лохмотьях, непосильно работали на корчевке леса, строительстве, осушении болот.

Проанализировав климат в Александровском округе, Чехов пришел к выводу, что лето и весна здесь как в Финляндии, осень как в Петербурге, а зимние месяцы даже суровее, чем в северном Архангельске. Зачастую в июле выпадал снег и жителям приходилось кутаться в шубы и тулупы. Писатель назвал такую погоду безотрадной.

Интересны для писателя были и коренные жители севера Сахалина – гиляки. Они жили в юртах, практически не мылись, злоупотребляли алкоголем. К женщинам относились презрительно и считали их низшими существами. Но в целом по отношению к окружающим вели себя вполне миролюбиво.

Чехов уже не с таким энтузиазмом исследовал южные поселения острова Сахалин, так как сказывалась усталость от севера.

Коренным населением здесь являлись айно, что в переводе означает «человек». Их отличали прекрасные душевные качества, но наружность пожилых женщин поражала своим безобразием.

Эффект усугублялся и синей краской на губах. Чехову они иногда казались настоящими ведьмами. Русского хлеба они не признавали, но не могли жить без риса.

В срубах-клетках возле своих жилищ айно держали медведя, которого съедали зимой.

Если раньше Сахалином владели два государства – Россия и Япония, то с 1875 года остров вошел в состав Российской империи. Япония взамен получила Курилы.

Когда на остров прибывал этап женщин-каторжанок, их сразу же, вместо тюрьмы, определяли в сожительницы к поселенцам-мужчинам. Разбирали всех: молодых и старых, красивых и некрасивых. Старые женщины, а также молодые, считавшиеся на материке бесплодными, на Сахалине почему-то очень хорошо рожали.

В тюрьмах среди заключенных процветала карточная игра и они больше напоминали «игорные дома», чем исправительные учреждения. За провинности арестантов жестоко наказывали розгами или плетьми. Писатель был свидетелем, как каторжанину Прохорову нанесли 90 ударов плетью, предварительно привязав к лавке за руки и за ноги.

От отчаяния и невыносимых условия содержания люди предпринимали попытки бегства, которые редко завершались успехом: непроходимая тайга, сырость, мошка, дикие звери служили надежными стражниками.

Книга потрясла российское общество и вызвала такой общественный резонанс, что правительство вынуждено было отреагировать реформированием законодательства о содержании каторжан. Думаю, что именно этого и хочет в глубине души каждый писатель – не только информировать и влиять на умы, но и способствовать реальным изменениям в жизни.

Краткое содержание путевых заметок Чехова о Сахалине предоставлено Коровиной Мариной.

Советую почитать другие отзывы и статьи:

Источник: https://chitatelnica.ru/pereskazy/ostrov-sahalin-kratkoe-soderzhanie.html

Антон Чехов — Остров Сахалин

В 1890 г. уже завоевавший всероссийскую славу Чехов предпринял беспримерное для своего времени путешествие – через всю Россию на «каторжный» остров Сахалин.

Писатель хотел противопоставить официальной точке зрения на сахалинскую действительность объективное ее исследование; нарисовать правдивую, основанную на точных фактах, картину русской каторги; пробудить в обществе внимание к «месту невыносимых страданий».

Результатом поездки стали книги «Из Сибири» и «Остров Сахалин», которые буквально потрясли всю читающую Россию.«Если бы господин Чехов ничего не написал более, кроме этой книги, имя его навсегда было бы вписано в историю русской литературы», – так оценивали газеты «Остров Сахалин».

А вскоре произошло редкое для России событие: после выхода книги и громкого общественного резонанса правительство было вынуждено реформировать законодательство о содержании каторжан и ссыльных.

• Антон Павлович Чехов
• Остров Сахалин
• (Из путевых записок)

Г. Николаевск-на-Амуре. – Пароход «Байкал». – Мыс Пронге и вход в Лиман. – Сахалин полуостров. – Лаперуз, Браутон, Крузенштерн и Невельской. – Японские исследователи. – Мыс Джаоре. – Татарский берег. – Де-Кастри.

5 июля 1890 г. я прибыл на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества.

Амур здесь очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.

Николаевск был основан не так давно, в 1850 г., известным Геннадием Невельским, и это едва ли не единственное светлое место в истории города.

В пятидесятые и шестидесятые годы, когда по Амуру, не щадя солдат, арестантов и переселенцев, насаждали культуру, в Николаевске имели свое пребывание чиновники, управлявшие краем, наезжало сюда много всяких русских и иностранных авантюристов, селились поселенцы, прельщаемые необычайным изобилием рыбы и зверя, и, по-видимому, город не был чужд человеческих интересов, так как был даже случай, что один заезжий ученый нашел нужным и возможным прочесть здесь в клубе публичную лекцию. Теперь же почти половина домов покинута своими хозяевами, полуразрушена, и темные окна без рам глядят на вас, как глазные впадины черепа. Обыватели ведут сонную, пьяную жизнь и вообще живут впроголодь, чем бог послал. Пробавляются поставками рыбы на Сахалин, золотым хищничеством, эксплуатацией инородцев, продажей понтов, то есть оленьих рогов, из которых китайцы приготовляют возбудительные пилюли. На пути от Хабаровки до Николаевска мне приходилось встречать немало контрабандистов; здесь они не скрывают своей профессии. Один из них, показывавший мне золотой песок и пару понтов, сказал мне с гордостью: «И мой отец был контрабандист!» Эксплуатация инородцев, кроме обычного спаивания, одурачения и т. п., выражается иногда в оригинальной форме. Так, николаевский купец Иванов, ныне покойный, каждое лето ездил на Сахалин и брал там с гиляков дань, а неисправных плательщиков истязал и вешал.

Гостиницы в городе нет. В общественном собрании мне позволили отдохнуть после обеда в зале с низким потолком – тут зимою, говорят, даются балы; на вопрос же мой, где я могу переночевать, только пожали плечами.

Как раз против города, в двух-трех верстах от берега, стоит пароход «Байкал», на котором я пойду в Татарский пролив, но говорят, что он отойдет дня через четыре или пять, не раньше, хотя на его мачте уже развевается отходный флаг. Разве взять и поехать на «Байкал»? Но неловко: пожалуй, не пустят, – скажут, рано.

Подул ветер, Амур нахмурился и заволновался, как море. Становится тоскливо. Иду в собрание, долго обедаю там и слушаю, как за соседним столом говорят о золоте, о понтах, о фокуснике, приезжавшем в Николаевск, о каком-то японце, дергающем зубы не щипцами, а просто пальцами.

Если внимательно и долго прислушиваться, то, боже мой, как далека здешняя жизнь от России! Начиная с балыка из кеты, которым закусывают здесь водку, и кончая разговорами, во всем чувствуется что-то свое собственное, не русское.

Пока я плыл по Амуру, у меня было такое чувство, как будто я не в России, а где-то в Патагонии или Техасе; не говоря уже об оригинальной, не русской природе, мне всё время казалось, что склад нашей русской жизни совершенно чужд коренным амурцам, что Пушкин и Гоголь тут непонятны и потому не нужны, наша история скучна и мы, приезжие из России, кажемся иностранцами. В отношении религиозном и политическом я замечал здесь полнейшее равнодушие. Священники, которых я видел на Амуре, едят в пост скоромное, и, между прочим, про одного из них, в белом шёлковом кафтане, мне рассказывали, что он занимается золотым хищничеством, соперничая со своими духовными чадами. Если хотите заставить амурца скучать и зевать, то заговорите с ним о политике, о русском правительстве, о русском искусстве. И нравственность здесь какая-то особенная, не наша. Рыцарское обращение с женщиной возводится почти в культ и в то же время не считается предосудительным уступить за деньги приятелю свою жену; или вот еще лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков – здесь и с ссыльным держат себя, как с ровней, а с другой – не грех подстрелить в лесу китайца-бродягу, как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.

Но буду продолжать о себе. Не найдя приюта, я под вечер решился отправиться на «Байкал». Но тут новая беда: развело порядочную зыбь, и лодочники-гиляки не соглашаются везти ни за какие деньги. Опять я хожу по берегу и не знаю, что с собой делать.

Между тем уже заходит солнце, и волны на Амуре темнеют. На этом и на том берегу неистово воют гиляцкие собаки. И зачем я сюда поехал? – спрашиваю я себя, и мое путешествие представляется мне крайне легкомысленным.

И мысль, что каторга уже близка, что через несколько дней я высажусь на сахалинскую почву, не имея с собой ни одного рекомендательного письма, что меня могут попросить уехать обратно, – эта мысль неприятно волнует меня.

Это пароход морского типа средней величины, купец, показавшийся мне после байкальских и амурских пароходов довольно сносным.

Он совершает рейсы между Николаевском, Владивостоком и японскими портами, возит почту, солдат, арестантов, пассажиров и грузы, главным образом казенные; по контракту, заключенному с казной, которая платит ему солидную субсидию, он обязан несколько раз в течение лета заходить на Сахалин: в Александровский пост и в южный Корсаковский. Тариф очень высокий, какого, вероятно, нет нигде в свете. Колонизация, которая прежде всего требует свободы и легкости передвижения, и высокие тарифы – это уж совсем непонятно. Кают-компания и каюты на «Байкале» тесны, но чисты и обставлены вполне по-европейски; есть пианино. Прислуга тут – китайцы с длинными косами, их называют по-английски – бой. Повар тоже китаец, но кухня у него русская, хотя все кушанья бывают горьки от пряного кери и пахнут какими-то духами, вроде корилопсиса.

Начитавшись о бурях и льдах Татарского пролива, я ожидал встретить на «Байкале» китобоев с хриплыми голосами, брызгающих при разговоре табачною жвачкой, в действительности же нашел людей вполне интеллигентных. Командир парохода г. Л.

, уроженец западного края, плавает в северных морях уже более 30 лет и прошел их вдоль и поперек. На своем веку он видел много чудес, много знает и рассказывает интересно.

Покружив полжизни около Камчатки и Курильских островов, он, пожалуй, с большим правом, чем Отелло, мог бы говорить о «бесплоднейших пустынях, страшных безднах, утесах неприступных». Я обязан ему многими сведениями, пригодившимися мне для этих записок.

У него три помощника: г. Б., племянник известного астронома Б., и два шведа – Иван Мартыныч и Иван Вениаминыч, добрые и приветливые люди.

8 июля, перед обедом, «Байкал» снялся с якоря. С нами шли сотни три солдат под командой офицера и несколько арестантов. Одного арестанта сопровождала пятилетняя девочка, его дочь, которая, когда он поднимался по трапу, держалась за его кандалы.

Была, между прочим, одна каторжная, обращавшая на себя внимание тем, что за нею добровольно следовал на каторгу ее муж.[1] Кроме меня и офицера, было еще несколько классных пассажиров обоего пола и, между прочим, даже одна баронесса.

На Амуре есть город, где одних лишь генералов, военных и штатских, насчитывают 16. Теперь их там, быть может, еще больше.

День был тихий и ясный. На палубе жарко, в каютах душно; в воде +18°. Такую погоду хоть Черному морю впору.

На правом берегу горел лес; сплошная зеленая масса выбрасывала из себя багровое пламя; клубы дыма слились в длинную, черную, неподвижную полосу, которая висит над лесом… Пожар громадный, но кругом тишина и спокойствие, никому нет дела до того, что гибнут леса. Очевидно, зеленое богатство принадлежит здесь одному только богу.

После обеда, часов в шесть, мы уже были у мыса Пронге. Тут кончается Азия, и можно было бы сказать, что в этом месте Амур впадает в Великий океан, если бы поперек не стоял о. Сахалин.

Перед глазами широко расстилается Лиман, впереди чуть видна туманная полоса – это каторжный остров; налево, теряясь в собственных извилинах, исчезает во мгле берег, уходящий в неведомый север. Кажется, что тут конец света и что дальше уже некуда плыть.

Душой овладевает чувство, какое, вероятно, испытывал Одиссей, когда плавал по незнакомому морю и смутно предчувствовал встречи с необыкновенными существами.

И в самом деле, справа, при самом повороте в Лиман, где на отмели приютилась гиляцкая деревушка, на двух лодках несутся к нам какие-то странные существа, вопят на непонятном языке и чем-то машут. Трудно понять, что у них в руках, но когда они подплывают поближе, я различаю серых птиц.

Источник: https://mybrary.ru/books/dokumentalnye-knigi/nonf-publicism/213289-anton-chehov-ostrov-sahalin.html

Чехов за 30 минут

• Вконтакте
• Мой мир
• Facebook
• Twitter
• Одноклассники
• Google+

«Я рад, что в моем беллетристическом гардеробе будет висеть и сей жесткий арестантский халат. Пусть висит!» (Чехов)

В 1890 году Чехов отправляется в Сибирь; главная цель путешествия – остров Сахалин, место ссылки осужденных на каторгу. Путь через Сибирь занял 82 дня.

В Сибири написаны:

• девять очерков под общим названием «Из Сибири».

На Сахалин Чехов прибыл 11 (23) июля. И начались трудовые будни: общаясь с местным населением, писатель узнавал историю каждого, причину ссылки.

Писателя интересовали подробности быта, труда заключенных и обычных местных жителей, условия содержания в тюрьме. Работая днем и ночью, он собрал 10 000 опросных карточек о жителях острова, проведя фактически перепись населения Сахалина.

Возвратившись с Сахалина морем, через Владивосток, Чехов устремился по маршруту: Гонконг, Сингапур, остров Цейлон, Суэцкий канал, Константинополь, Одесса, в декабре 1890 года путешественник наконец вернулся домой.

Последующие 5 лет Чехов работал над своими путевыми заметками, в результате была написана книга очерков «Остров Сахалин».

Этот литературный документ рассказывал о столь вопиющих нарушениях, что вызвал волну интереса к Сахалину, даже на уровне Министерства юстиции и Главного тюремного управления. На остров стали приезжать официальные лица и даже иностранцы для служебных расследований.

Так, подвижнический труд Чехова в очередной раз принес пользу огромному количеству людей. А ведь самому писателю поездка на Сахалин стоила обострения туберкулезного процесса…

1. По итогам поездки в Сибирь написаны:
2. • книга очерков «Остров Сахалин»;
3. • рассказы «Гусев», «Бабы», «В ссылке», «Рассказ неизвестного человека», «Убийство».

После сибирского путешествия жажда странствий не была утолена, и Чехов вместе со своим другом и издателем Сувориным отправляются в Западную Европу: Австрию, Италию, Францию. Финальная точка путешествия – блистательный Париж.

Вскоре по возвращении странника семья Чеховых меняет место, переезжая в усадьбу Богимово, принадлежащую местному помещику Е. Д. Былим-Колосовскому. Эта усадьба была примечательна просторными комнатами, ухоженным прекрасным садом, где весной вдоль аллей цвели липы и блестела гладь прудов.

Кажется, именно здесь Антон Павлович смог насладиться долгожданным покоем. Установив ежедневный рабочий режим, который начинался с чашки ароматного кофе в четыре часа утра, он занялся систематизацией сахалинских заметок; здесь же была написана «Дуэль».

В 1891-1892 годах часть средней полосы России и Поволжья из-за неурожая и засухи страдала от сильнейшего голода. Чехов организует сбор пожертвований в пользу голодающих Нижегородской и Воронежской губерний, сам дважды выезжал туда. В это время Чехов пишет рассказ «Жена».

• Внимание!
• Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
• Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.
• Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
• Все права на исходные материалы принадлежат соответствующиморганизациям и частным лицам.

Источник: https://litra.info/book/chekhov-za-30-minut/page-4.html

Остров Сахалин» Чехова. Замысел и воплощение

Чехов не тяготел к революционной журналистике, поэтому его журналистская деятельность мало изучена. Журналистское сословие было не привилегированным, профессия не была престижной. Журналистские произведения Чехова не вызывали при его жизни особого внимания. Его книга очерков «Остров Сахалин» тоже мало изучена, несмотря на то, что Чехов провел колоссальное исследование этого края.

Есть разные мнения почему Чехов, будучи уже известным писателем, в 1890-м году решил отправиться на Сахалин с риском для собственной жизни. Одно из них – негативное – возомнив себя гениальным писателем, искал гениального сюжета.

Творческую лабораторию Чехова объясняет его письмо к Суворину. Он пишет, что в литературе описаний тюрьмы, каторги, ссылки – одно-два-три, не больше. Между тем, в тюрьмах гниют тысячи человек.

Кроме того, есть мнение, что Чехов собирался написать диссертацию, научный труд, и искал материал, как медик. Еще одно – в его рассказах часты мотивы ссыльных, каторжан, и он хотел на месте увидеть то, к чему обращался в своих произведениях.

Для Чехова это было настолько важно, что после приезда с Сахалина, он зачастую переделывал свои рассказы, речь в которых шла о ссыльных и каторжниках.

В эти годы правительство проводит грандиозный социальный эксперимент – переселение людей на эти земли. Многие добирались туда в надежде на райскую жизнь.

Кроме того, Чехов не удовлетворен и своим творчеством в юмористических журналах. Он хотел создать не короткие рассказы, а большое творческое полотно.

Неожиданно для всех он объявляет, что отправляется на Сахалин.

Четыре месяца, с января по апрель, он готовится к поездке. Он прочитал 113 статей и книг о Сахалине (газеты, работы геологов, географов, путешественников).

Из разных концов страны Чехову присылали все, что написано о Сахалине (его климате, земледелии и т.д.).

После поездки он прислал всю эту литературу в Таганрог, сейчас она хранится в литературном музее, там же и фотографии, сделанные на Сахалине (ни одной из фотографий заключенных Чехов не использовал).

Он отправляется получить разрешение на поездку. Его уговаривали туда не ехать, не выдали разрешение. После го визита на Сахалин отправилось секретное предписание, чтобы ни в коем случае не допускалось общение Чехова с политическими заключенными.

На Сахалин Чехов отправляется с Ярославского вокзала. Он проехал на лошадях более 4 тысяч верст и добрался в Николаевск-на-Амуре через 2 месяца, чуть не утонув по дороге. Пароходом он добрался до острова Сахалин.

Для изучения острова он избрал метод социологического исследования. Была составлена анкета из 13 вопросов. Конечно, чтобы ее составить, Чехову нужно было четко представлять себе цель исследования.

Он пишет краткие вопросы в доступной форме: фамилия, имя, отчество, возраст, семейное положение (где женился, на материке или острове), чем болен. C этой анкетой он обошел все избы поселенцев. Вставал в семь утра, ложился за полночь и все думал о том, как много нужно еще сделать.

Из ответов на вопросы анкеты он узнал, в частности, что молодежь не приживается на Сахалине. О том, что все живут на пособие от государства, большинство – в гражданском браке. Значит, колонизация острова бесперспективна. В книге, которую он выпустил позже, изложено все это и даже имеются советы для социологов, ведущих исследование.

Характерная особенность книги – интерес к деталям.

Книга состоит из 23 глав, где Чехов описывает свое пребывание на острове. Каждая глава посвящена какой-то теме. Чехов пишет о разных социальных группах (аборигены, смотрители тюрем, каторжане).

Он описывает их все. При этом он выходит за пределы Сахалина (чиновники на Сахалине такие же, как в Москве). Сахалин Чехова – Россия в миниатюре.

У него нет описания судеб отдельных каторжан, он персонифицирует каторгу.

Только одна глава посвящена Егору-дровосеку, 40 лет. Он подробно описывает его. Егор строит стулья и другую мебель для чиновников. Каторгу свели к крепостничеству.

Когда Чехов впервые услышал рассказ Егора, он не показался ему чем-то примечательным. Но затем он понял, как он важен. Рассказ Егора предшествует описанию каторги.

Егор даже не понял, что происходило на суде, он просто оказался крайним.

Чехов описывает аборигенов – гиляков и айне, которые вымирают. Он рассказывает о проституции, казнях, жизни детей на острове.

«Путевые очерки» Чехова (как он их назвал) описывают пейзаж, несметные богатства Сахалина. Он уверен, что у этого края есть будущее. (Путевые очерки и сегодня – не умирающий жанр, хотя и встречаются довольно редко.) Чехов использует рассредоточенный пейзаж. Он представлен динамично, но отдельными вкраплениями.

Если его выписать из книги – получится полная картинка, напоминающая картину маслом, которую нужно смотреть издалека. Чехов пишет о летнем Сахалине, но чувствуется зимний озноб. 90% эпитетов – в серых, мрачных тонах. Цветовая гамма передает настроение каторги.

Пейзаж у Чехова функционален – это фон, на котором происходит действие.

На Сахалин Чехов ездил в 1890 году. 2 месяца туда, 3 – обратно. Обратно он добирался на пароходе через Суэцкий канал. Свое произведение он осмысливал два года, и написал только к 1893 году.

Чехов смог опубликовать «Остров Сахалин» только в 1893-1894 годах. В журнале «Русская мысль» смогли опубликовать отрывки из него только потому, что в это время в России проходил международный тюремный конгресс.

Полностью «Остров Сахалин» выходит только в 1894 году. После его опубликования была назначена специальная комиссия, которая побывала на острове и многое там изменила.

Положение там было признано неудовлетворительным, были отменены казни, наказания женщин, положение каторжан несколько улучшилось.

Чехов намеревался рассказать еще и о положении в земских школах, об образовании в России. Он проводил социологическое исследование, собирал материалы. Но пока неизвестно, что точно он собрал по этому вопросу.

Источник: https://cyberpedia.su/12xf945.html

Идейно-художественные особенности очерка А. Чехова "Остров Сахалин" (стр. 2 из 14)

Исследуя генезис жанра путевого очерка, З.А. Гриценко отмечает, что «при разных творческих методах (религиозно-символический у древнего автора Афанасия Никитина и реалистический у А.П. Чехова) у данных авторов одинаково проявляются такие качества, как любознательность и гуманизм, без которых не может состояться писатель» (11, 54).

Исследователь находит сходство «Острова Сахалин» А.П. Чехова с путешествием Афанасия Никитина в неведомую Индию и считает, что оба писателя ссылались на источники и авторов услышанного и увиденного, обрабатывали материалы на основе путевых записок, использовали описания местного населения.

«И древнерусский автор Никитин и автор нового времени Чехов одинаково стремятся соблюсти объективность описания, — пишет Гриценко – при этом, не подавляя в себе натуры художника, не лишая свои произведения эмоциональности, образной насыщенности, зрительности» (11, 56).

Так, считает исследователь, нравственные и эстетические традиции, пришедшие из глубины веков, закреплены в произведении нового времени.

Говоря о жанре «Острова Сахалин», мы не можем не сказать о работе Б.И.

Есина «Чехов — журналист», который считает, что «путевые записки» несут в себе все основные признаки очеркового жанра и вместе с тем личности незаурядного автора… Непосредственные путевые заметки (сведения о городах, станциях, погоде, состоянии дорог и ценах) перемежаются с отдельными зарисовками человеческих судеб, рассуждениями о природе края, его несметных богатствах, которые еще не может использовать человек, о труде и быте людей» (16, 52). Это утверждение закономерно, поскольку именно этот жанр позволил Чехову сцепить в единое полотно разнородные по тематике части, меняющиеся в калейдоскопе событий, судеб, проблем, освещенных в книге. Как цикл очерков определяет жанр произведения Н.Н. Соболевская, которая прослеживает стремление Чехова к циклизации посредством общности трагедийного конфликта и в произведении о Сахалине, и в организации последующих циклов рассказов (42, 129).

Исследователь считает, что «Чехов «вступает в диалог» с этой формой, что в его произведениях можно увидеть «последовательную авторскую установку на «цикловое» восприятие – но установку нереализованную». Эту установку Л.Е.

Ляпина оценивает как «художественный прием оформления «несобранного цикла», деструктивное начало которого реализует пафос разомкнутого хронотопа на проблемно – тематическом уровне» ( 26, с. 194 – 198). К сожалению, вопросы циклизации рассматриваются Л.Е.

Ляпиной на примере «маленькой трилогии» и таких произведений, как «Гриша», «Кухарка женится». Об «Острове Сахалин» исследователь лишь упоминает, отмечая, что в этом произведении так же наблюдается характерная для «несобранных циклов» А.П. Чехова тенденция «сопоставляя – обособлять» ( 26, с. 198).

Таким образом, в литературоведении до сих пор остается актуальным вопрос о художественном достоинстве цикла очерков «Остров Сахалин» Чехова. Интересным в этой связи представляется нам утверждение Э.

Полоцкой о том, что «Остров Сахалин» и написанный отчасти на сахалинском материале рассказ «Убийство» «ведут нас к разным полюсам мышления Чехова – «нехудожественному» (документальному) и художественному» (34, 136). Уникальность книги в том, что автор умело объединил эти два, казалось бы, противоположных начала.

Этой же точки зрения придерживается А. Карпов.

Раскрывая проблемы русской литературы рубежа XIXи XXвеков, исследователь пишет: «Замечу попутно, что в современной литературе о Чехове «Острову Сахалин» порою отказывается в художественности, и книга эта попадает в разряд научно-документальных… Не вдаваясь…в существо этих споров, отмечу лишь, что в своих «путевых записках» Чехов создает – как и в произведениях собственно художественных – картину огромной обобщающей силы» (18, 159). Чехов, как тонкий художник, приглушал открытую авторскую оценку положения дел на острове, но она проявляется в каждом слове книги. Жизнь самых разных слоев сахалинского общества, представленная Чеховым, по мнению В. В. Набокова, внушает мысль « о бесплодных усилиях интеллигентов перед общей нравственной, духовной и физической культурой» (27, 324).

Цель данной дипломной работы состоит в изучении проблематики и анализе поэтики цикла очерков А.П. Чехова «Острова Сахалин».

• Для реализации данной цели в работе будут решаться следующие частные задачи:
• — выявить и описать круг основных тем и проблем, поднимаемых в произведении Чехова;
• — исследовать сюжетно – композиционную организацию цикла очерков «Остров Сахалин»;
• — раскрыть жанровое своеобразие цикла очерков Чехова;
• — определить роль рассказчика в структуре цикла очерков «Остров Сахалин»;
• — проанализировать влияние данного произведения на последующее творчество писателя.

Объектом изучения в дипломной работе является цикл очерков А. П. Чехова «Остров Сахалин» (из путевых записок).

Предметом исследования становятся идейно – композиционное своеобразие, жанровая специфика и манера повествования в цикле очерков А.П. Чехова «Остров Сахалин».

1. Изучение произведения ведется в единстве формы и содержания с опорой на структурно – типологический и сравнительно — исторический методы исследования.
2. Текст дипломной работы состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
3. Во введении дается краткий обзор литературоведческих работ по теме, определяется предмет исследования, обосновывается его актуальность, формулируются цель, задачи и методы исследования.

В первой главе – «Идейно – композиционное своеобразие цикла очерков «Остров Сахалин» А.П. Чехова» — предметом исследования является система образов и механизмы развития сюжета, а также композиционное членение текста очерков.

Во второй главе – «Особенности повествовательной манеры А. П. Чехова в цикле очерков «Остров Сахалин» — наше внимание направлено на выявление жанровой специфики произведения и повествовательной манеры Чехова.

В заключении подводятся итоги проделанной работы.

В конце XIX и начале XX веков в условиях царской цензуры появились такие примеры лагерной литературы, как «Записки из Мертвого дома» Ф. М. Достоевского, «Сибирь и каторга» С. В. Максимова, «В мире отверженных» П. Ф. Якубовича, «Остров Сахалин» А. П. Чехова.

Антон Павлович погрузился с головой в исследование новой для себя темы — изучил все документы, свидетельства по этому вопросу до поездки, на месте смог встретиться почти со всеми, населяющими остров, в том числе и с «политическими».

Свидетельство тому — многочисленные карточки-анкеты, заполненные во время переписи (интересно, что карточки для переписи сахалинцев Антону Павловичу отпечатали в типографии каторжного поста).

По ходу этой работы ему раскрывались новые жизненные явления, обогащался личный опыт, раздвигались рамки дарования Чехова как писаетля и ученого, публициста и мыслителя.

Во все времена лагерная проблематика не была популярна среди официальной литературы, не каждый художник брался за нее, находил в ней творческое вдохновение. Начиная работу над книгой, автор узнал о мнении А.Н.

А. Булгаревич писал автору из Южно-Сахалинска 23 апреля 1892 года: «Статейка больно уж маленькая, но при всем том крайне интересна и симпатична… Одно только, что мне показалось, это некоторая бледность изображения сравнительно с другими Вашими произведениями.

Затем, мне кажется, Вы сильно доверились нашим …сведениям. А ведь их как пишут? Со стены, проклятые, берут… Вообще же за статью спасибо. Она отрезвила хоть на некоторое время» (53, 206 – 207).

Тем не менее, Чехов дорожил своей работой и уже после появления сахалинских рассказов заметил: «…кажется – все «просахалинено» ( 22, 111). В этих словах глубинная сущность основного конфликта произведения «Остров Сахалин» и последовавших за ним рассказов.

По глубине постижения функций образных элементов, богатства интонаций в «Острове Сахалине» выделяются труды М. Л. Семановой, И. Н. Сухих, Н.Н. Соболевской, Е.А. Гусевой, А. Ф. Захаркина и других. Важной мыслью становится идея И. Н.

Сухих о «накоплении однородных фактов, выстраивании их в сложно соотносящиеся, композиционно перекликающиеся лейтмотивные ряды» ( 45, 82). Именно круг тем и проблем, обозначенных в «Острове Сахалине» А. П. Чехова и будет предметом нашего пристального внимания в данной главе. При этом мы будем опираться на труд И.Н.

Сухих «Остров Сахалин» в творчестве Чехова», который, как нам кажется, выделяется из круга исследований данного произведения глубиной и многоаспектностью исследования материала.

Основу сюжетно – композиционного единства цикла очерков «Остров Сахалин» составляют записки исследователя: и как особый авторский угол зрения, в соответствии с которым подбирается и компонуется материал; и как многозначный образ – символ, создающийся совокупным развитием многочисленных сквозных тем, образов и мотивов, благодаря внутренней созвучности настроений, форм и красок очерков. В «Острове Сахалине» внутренне сцеплены сюжетом путешествующего исследователя сменяющиеся эпизоды из жизни каторжного острова, его обитателей, истории, переплетение судеб, цифр и фактов. Начинается путешествие с описания чувств человека, прибывшего на крайнюю точку континента, «отрывающегося» от своей земли для «легкомысленной» цели. Такое традиционное начало путевых очерков должно настраивать на спокойный лад, но слова «каторга», «колония», «суровый край», «гиляки», «солдаты» и др. вносят интонации тревоги, настораживают с первых страниц знакомства с книгой о далеком, чужом крае.

Источник: https://mirznanii.com/a/136494-2/ideyno-khudozhestvennye-osobennosti-ocherka-a-chekhova-ostrov-sakhalin-2