Краткое содержание овидий метаморфозы за 2 минуты пересказ сюжета

другой литературоведческий разбор поэмы «Метаморфозы» можно прочесть в имеющейся на нашем сайте биографии Овидия

Во второй период своего творчества великий римский стихотворец Овидий переходит от произведений на любовные темы к созданию больших произведений на мифологические сюжеты: двух поэм – «Метаморфозы» и «Фасты».

«Метаморфозы» Овидия – эпическая поэма, в которой рассказываются легенды о превращениях людей в животных, а также в предметы неодушевленной природы: растения и камни, источники, светила и т. д. Эти мифы широко распространены в фольклоре различных народов.

Эллинистические поэты, проявлявшие большой интерес к фольклору и мифологии, использовали эти легенды в своих художественных произведениях. Эратосфену принадлежит сочинение в прозе «Катастеризмы», в котором излагались мифы о превращении в звезды, Бойю – сочинение «О происхождении птиц», Никандру и Парфению – «Метаморфозы». Существовали и каталоги мифов на эту тему.

Овидий использовал для «Метаморфоз» многочисленные источники: научные и художественные произведения, каталоги и памятники изобразительного искусства.

Овидий. Художник Лука Синьорелли, ок. 1499-1502

Поэма «Метаморфозы» (в переводе – «превращения») состоит из 15 книг. Это произведение с увлекательным и живым содержанием, массой персонажей, постоянной сменой места действия. Овидий собрал около 250 различных мифов о превращениях.

Для придания единства произведению поэт пользуется различными приемами: он объединяет мифы по циклам (фиванский, аргосский и др.), по сходству персонажей, по месту действия. Часто Овидий придумывает связующие звенья между разнородными легендами.

Как искусный рассказчик, он пользуется в «Метаморфозах» приемами рамочной композиции, вкладывая повествование в уста различных мифических героев. Эта поэма Овидия начинается с рассказа о сотворении мира из беспорядочного хаоса, а кончается философским заключением Пифагора.

Пифагор говорит о вечной изменчивости и чудесных превращениях, происходящих в окружающей природе, призывает не употреблять в пищу мясо живых существ.

Подобно своим предшественникам (Вергилию, Лукрецию) Овидий стремится дать в «Метаморфозах» философское обоснование избранной им темы, считая, что жанр эпоса, в отличие от элегии, требует известной концепции и художественных обобщений. Овидия интересует психология различных персонажей и та обстановка, в которой они действуют.

Вот, в одной из сцен «Метаморфоз», юный Фаэтон, обиженный недоверием к его божественному происхождению, хочет убедиться в том, что его отцом действительно является бог Солнца. Он отправляется для этого далеко на Восток и приходит во дворец лучезарного бога.

Сказочный бог Солнца, восседающий на троне, украшенном смарагдами, оказывается в «Метаморфозах» заботливым отцом. Фаэтон хочет проехать по небу на солнечной колеснице. Отец пытается отговорить его, но упрямый юноша настаивает на своем. Овидий описывает небесные конюшни и фантастических коней, нетерпеливо бьющих копытами.

Колесница, на которую встал Фаэтон, кажется им, привыкшим возить мощного бога света, слишком легкой. Поднявшись на вершину неба, с которой начинается крутой спуск, кони перестают подчиняться поводьям и мчатся, сойдя с дороги.

По сторонам разверзают свои пасти страшные небесные чудовища: Рак (созвездие Рака), Скорпион (созвездие Скорпиона), а внизу темнеет далекая Земля. Овидий изображает, как сердце Фаэтона сжимается от страха, и он выпускает из рук поводья.

Вот колесница, скользя все низке и ниже, приближается к Земле, загораются леса на горных вершинах, закипает вода в реках и морях, в земле появляются трещины от невыносимого жара. Богиня Земли молит Юпитера о спасении, и властитель богов бросает свою молнию в Фаэтона, чтобы вызвать падение колесницы. Гибнет, падая на землю, Фаэтон. Неутешно плачут над ним сестры и превращаются в тополя. Описание превращения Овидий даёт в «Метаморфозах» кратко, оно лишь замыкает большой рассказ.

Соединение фантастики с реальностью характерно для всей поэмы Овидия. Герои «Метаморфоз», с одной стороны, сказочные мифологические фигуры, с другой – обыкновенные люди. Повествование «Метаморфоз» не усложнено никакими глубокомысленными рассуждениями.

Так, в рассказе о Фаэтоне Овидием подчеркнуты простые, понятные всем черты внутреннего облика: самоуверенность молодости, мудрость и нежная заботливость зрелости. Эта доступность, легкость и поэтичность рассказа обеспечили «Метаморфозам» Овидия широкую популярность в древнее и новое время.

С античной мифологией в увлекательном изложении Овидия читатель нового времени знакомился обычно по этой широко известной и любимой уже в средние века поэме.

), о горной Ниобе, оскорбившей Диану (VI кн.), о полете Дедала и Икара (VIII кн.), о скульпторе Пигмалионе, создавшем статую прекрасной женщины и влюбившемся в свое создание (X кн.), о нежных супругах Кеиксе и Галькионе (XI кн.) и др.

Овидий «Метаморфозы», издание 1632 года

Превращения в «Метаморфозах» Овидия – обычно результат вмешательства богов в судьбу героев. Иногда они вызваны несправедливой злобой божества или являются заслуженной карой за проступок.

Подчас, спасаясь от грозящей беды, персонажи поэмы сами молят богов об изменении своего внешнего облика.

Так, нимфа Дафна, которую преследует влюбленный Аполлон, обращается к своему отцу, богу реки Пенею, с просьбой о помощи:

Молит: «Отец, помоги, ведь сила есть у потоков, Лик мой скорей измени, уничтожь мой гибельный образ!» Кончила речь, и тотчас тяжелеют гибкие члены, Нежную грудь покрывает кора, поднимаясь все выше.

Волосы в листья у ней превращаются, руки же в ветви, Ноги – ленивые корни уходят в черную землю. Вот и исчезло в вершине лицо, но краса остается. Любит по-прежнему Феб и, ствола рукою касаясь, Чувствует, как под корой ее грудь трепещет живая.

Он обнимает ее, он дерево нежно целует.

(Пер. Н. В. Вулих)

Описания Овидия чрезвычайно выразительны, он видит рисуемую картину во всех подробностях. Эта наглядность описаний дала возможность художникам эпохи Возрождения снабдить издания «Метаморфоз» серией живописных иллюстраций.

Богатство античной мифологии позволило Овидию изобразить в «Метаморфозах» самые различные персонажи. Перед читателями проходят герои различного возраста и пола: юноши, скромные девушки, старики и старухи, зрелые, умудренные жизнью мужи.

Наряду с богами и царями выступают и простые смертные: кормчий Главк, старики Филемон и Бавкида, юные влюбленные Пирам и Тисба, скульптор Пигмалион и др. Их чувства, как характер персонажей, различны: тут и жестокий деспот Терей, и самовластный, надменный Пенфей, бесхитростная юная Каллисто, надменная богиня Юнона.

Герои Овидия – это, в сущности, его современники, перенесенные в сферу мифа, опоэтизированные и облагороженные. Овидий как бы отдает в «Метаморфозах» дань уважения принцепсу, рассказывая о превращении Юлия Цезаря в комету и почтительно отзываясь об Августе.

Эти моменты, однако, никак не влияют на все произведение в целом, далекое по идейной направленности и особенностям поэтической формы от официальной идеологии принципата.

Источник: http://rushist.com/index.php/historical-notes/2066-ovidij-metamorfozy-kratkoe-soderzhanie

Сокращенно — МЕТАМОРФОЗЫ — ПУБЛИЙ ОВИДИЙ НАЗОН — 8 КЛАСС — Все произведения школьной программы в кратком изложении. Мировая литература. 5-11 классы — сокращенные произведения 2014 год — зарубежная литература

• 8 КЛАСС
• ПУБЛИЙ ОВИДИЙ НАЗОН
• МЕТАМОРФОЗЫ
• («Четыре поколения людей» /1, 89-150/)
• Первое отродье было золотое: без бича и побуждения,
• По собственной воле оно Правоту почитало и Честность.
• Казни и страха не знал. Угрожающий слово закона
• Еще не читалось на медной таблице, и люд не страшився
• Приговор услышать судьи, без суда и опеки безопасный.
• Сосны из горных вершин еще не сходили в пол на потоки,
• Чтобы легким кораблем посетить неведомые земли.
• Никакие надмор'я чужие не манили счастливого люда.
• Стены, глубокие рвы не были еще для городов поясами;
• 1 Тулле Гостілій, Анк Марцій — легендарные правители Рима.
• Простая труба и искореженный рог не пели в бою;
• Меч и шлем не служили никому. Без оружия, без войска
• Мирные народы жили в непорушнім и станем любить досуге.
• Щедрая земля в охотку, еще не зная оков долга,
• Сохой не ткнута железным, не израненная еще бороной,
• Гойний приносила дар, пищу, легкую и полезную.
• Люди собирали тогда дикую вишню и земляники по горам,
• Терен с занозистих вит, шелковицы ягоды спелые
• И желуди, что зронило Юпітера1 древо пространное.
• Вечная стойла весна, и дуновением нежным зефіри2
• Ласкали цвет луговой, гордился и рос, самосевный.
• Впрочем, и невспаханную лан половів — наклонялся хлебами,
• И, не лежавши в пару, наливал свое спелые колосья.
• Реки текли молоком, струились везде нектаром реки,
• И темнолистые дубы золотыми велись медами.
• С того же времени, как, заслав Сатурна3 в Тартар4 темничний,
• Власть Юпитер занял, то уже серебряная пора и наступила,
• Хуже золота, но ценнее темной меди.
• Властелин новый сколотил круглогодичную Сатурнову Весну,
• Лето добавив к ней непевную Осень и Зиму,
• И на четверо суток летний кругобіг поделив.
• Впервые тогда задрожало воздуха от суши и жары,
• И от холодных ветров ледяные позвисали сосульки.
• Впервые тогда понадобились дома; дома нашлись
• В укрытиях пещер, в кустах ивняка, поплетених ликом.
• Впервые Церериним5 зерном засеяно плодородную ниву
• И под игом заревела-застонала покорный скот.
• Третья эпоха — мідяна — за серебряной быстро наступила;
• Народ воинственный, сурового нрава, к оружию желающий,

Но ведь еще не преступный. Последняя порода — железная.

Так как наступила эпоха худшей той породы,

1 Юпитер — у римлян бог неба, царь богов, отождествлялся с греч. Зевсом. Священное дерево Юпитера — дуб.

1. 2 Зефир — бог западного ветра.
2. 3 Сатурн — один из древнейших римских богов; греческий Кронос.
3. 4 Тартар — иногда отождествлялся с Аидом; самое глубокое и найпохмурніше место в подземном царстве.
4. 5 Церера — богиня урожая у римлян; Церерине зерно — хлебное зерно.
5. Сразу же появилась Обида, прошли Честность и Правда;
6. Хитрость, Ложь и Підступство заняли их место опустел;
7. Измена пришла и Насилие, жадность на деньги и достаток;
8. Выплыл на море пловец, хоть на ветру еще был беспомощен.
9. Сосны, что до сих пор по горам шпилястих росли беззаботно,
10. Сейчас по волне незнаемой помчались в миры кораблями.
11. Землю, что совместная была, как воздух, как солнечный свет,
12. Сейчас прошел землемер, пыльцы и пределы положив.
13. Стали от нее теперь требовать не только ужинків,
14. Но и сокровищ, что от человеческого глаза она скрыла.
15. В недра, в подземные глубины идут; от стікійської хвилі1
16. Добывают сокровища, всякого лиха начало;
17. Получилось железо на свет и Золото, еще вреднее,
18. Вышла на люди Война, питается ими и бушует,
19. В хищных, кровавых руках брязкучу сжимая оружие.
20. Люд прозябает с грабежа, на зятя не сверится тесть уже,
21. Гость на хозяина — и братская любовь потьмарилась;
22. Женщина грозит мужчине, тот враждует на женщину.
23. Мачехи сводят детей смертельно-бледным аконитом;
24. Сын о смерти отца узнает в гадалки.
25. Никнет Набожность и Вера, и дева небесная Астрея2
26. Землю, сплямовану кровью, — последняя из богов — покидает.
27. Перевод М. Зерова
28. Комментарий

Поэма «Метаморфозы» — самый большой из сочинений Публия Овидия Назона (содержит XV книг, около 12 тысяч стихов).

Она не представляет собой единого произведения, а является механическим сочетанием 250 отдельных поэм-сказок о раВНОобразные чудесные перевоплощения, на основе которых автор пытается объяснить все, что происходит в быстро меняющемся мире природы.

Основными темами поэм является превращение богов и людей в животных, растения, камни, реки, созвездия и др.

1 Волны Стикса — реки в подземном царстве.

2 Астрея — у греков богиня Справедливости, что жила среди счастливых людей золотого возраста. Потом человеческая испорченность заставила Астрею оставить землю и вознестись на небо, где она стала созвездием Девы.

Популярность Овидия в античности и в средние века была огромной. Его «Метаморфозы» воспринимались как языческая Библия, подлежащая аллегорическому толкованию. Эпоха Возрождения принесла с собой многочисленные новелістичні переработки Овідієвих мифов, а в XVII-XVIII в.

эти мифы служили неисчерпаемым источником оперных и балетных тем. Цитированиями из Овидия подкрепляли свои наставления авторы поетик, читаемых в Киево-Могилянской академии.

«Метаморфозы» и сегодня представляют большой интерес как сборник античной мифологии и как образец художественного мастерства Овидия, богатства его фантазии, большого изобразительного таланта.

Источник: http://zarlitra.in.ua/79-2.html

«Метаморфозы» Овидия в кратком содержании

Слово «метаморфозы» значит «превращения». Было очень много древних мифов, которые кончались превращениями героев — в реку, в гору, в животное, в растение, в созвездие.

Поэт Овидий попробовал собрать все такие мифы о превращениях, которые он знал; их оказалось больше двухсот. Он пересказал их один за другим, подхватывая, переплетая, вставляя друг в друга; получилась длинная поэма под заглавием «Метаморфозы».

Начинается она с сотворения мира — ведь когда Хаос разделился на Небо и Землю, это уже было первое в мире превращение.

А кончается она буквально вчерашним днем: за год до рождения Овидия в Риме был убит Юлий Цезарь, в небе явилась большая комета, и все говорили, что это вознеслась на небеса душа Цезаря, который стал богом, — а это тоже не что иное, как превращение.

Так движется поэма от древнейших к новейшим временам. Чем древнее — тем величавее, тем космичнее описываемые превращения: мировой потоп, мировой пожар.

Потоп был наказанием первым людям за их грехи — суша стала морем, прибой бил в маковки гор, рыбы плавали меж древесных ветвей, люди на утлых плотах умирали от голода. Только двое праведников спаслись на двухвершинной горе Парнасе — праотец Девкалион и жена его Пирра.

Схлынула вода, открылся пустынный и безмолвный мир; со слезами они взмолились богам и услышали ответ: «Материнские кости мечите себе за спину!» С трудом они поняли: общая мать — Земля, кости ее — камни; они стали метать каменья через свои плечи, и за спиною Девкалиона из этих камней вырастали мужчины, а за спиною Пирры — женщины. Так явился на земле новый человеческий род.

А пожар был не по воле богов, а по дерзости неразумного подростка.

Юный Фаэтон, сын Солнца, попросил отца: «Мне не верят, что я твой сын: дай же мне проскакать по небу в твоей золотой колеснице от востока до закатав «Будь по-твоему, — ответил отец, — но берегись: не правь ни вверх, ни вниз, держись середины, иначе быть беде!» И пришла беда: на высоте у юноши закружилась голова, дрогнула рука, кони сбились с пути, в небе шарахнулись от них и Рак и Скорпион, на земле запылали горные леса от Кавказа до Атласа, закипели реки от Рейна до Ганга, ссохлось море, треснула почва, свет пробился в черное царство Аида, — и тогда сама старая Земля, вскинув голову, взмолилась Зевсу: «Хочешь сжечь — сожги, но помилуй мир, да не будет нового Хаоса!» Зевс грянул молнией, колесница рухнула, а над останками Фаэтона написали стих: «Здесь сражен Фаэтон: дерзнув на великое, пал он».

Начинается век героев, боги сходят к смертным, смертные впадают в гордыню.

Ткачиха Арахна вызывает на состязание богиню Афину, изобретательницу тканья, У Афины на ткани — олимпийские боги, Посейдон творит для людей коня, сама Афина — оливу, а по краям — наказания тех, кто посмел равняться с богами: те обращены в горы, те в птиц, те в ступени храма. А у Арахны на ткани — как Зевс обернулся быком, чтоб похитить одну красавицу, золотым дождем для другой, лебедем для третьей, змеем для четвертой; как Посейдон превращался и в барана, и в коня, и в дельфина; как Аполлон принимал вид пастуха, а Дионис — виноградаря, и еще, и еще. Ткань Арахны не хуже, чем ткань Афины, и Афина казнит ее не за работу, а за кощунство: превращает ее в паука, который висит в углу и вечно ткет паутину. «Паук» по-гречески -«арахна».

Зевсов сын, Дионис-виноградарь, чудотворцем идет по свету и дарит людям вино.

Врагов своих он наказывает: корабельщики, перевозившие его через море, решили похитить такого красавца и продать в рабство — но корабль их останавливается, пускает корни в дно, плющ обвивает мачту, с парусов повисают гроздья, а разбойники изгибаются телом, покрываются чешуей и дельфинами прыгают в море. А друзей своих он одаряет чем угодно, но не всегда они просят разумного. Жадный царь Мидас попросил: «Пусть все, чего я коснусь, становится золотом!» — и вот золотой хлеб и мясо ломают ему зубы, а золотая вода льется в горло расплавленным металлом. Простирая чудотворные руки, он молит: «Ах, избавь меня от пагубного дара!» — и Дионис с улыбкой велит: «Вымой руки в реке Пактоле». Сила уходит в воду, царь снова ест и пьет, а река Пактол с тех пор катит золотой песок.

Гости входят, пригнув головы, присаживаются на рогожу, перед ними столик с хромой ножкой, подпертой черепком, вместо скатерти его доску натирают мятой, в глиняных мисках — яйца, творог, овощи, сушеные ягоды. Вот и вино, смешанное с водой, — и вдруг хозяева видят: чудо — сколько ни пьешь, оно не убывает в чашах.

Тут они догадываются, кто перед ними, и в страхе молят: «Простите нас, боги, за убогий прием».

В ответ им хижина преображается, глинобитный пол становится мраморным, кровля вздымается на колоннах, стены блещут золотом, а могучий Зевс говорит: «Просите, чего хотите!» «Хотим остаться в этом вашем храме жрецом и жрицею, и как жили вместе, так и умереть вместе». Так и стало; а когда пришел срок, Филемон и Бавкида на глазах друг у друга обратились в дуб и липу, только и успев молвить друг другу «Прощай!».

А меж тем век героев идет своим чередом. Персей убивает Горгону, превращающую в камень взглядом, и когда кладет ее отсеченную голову ниц на листья, то листья обращаются в кораллы. Ясон привозит из Колхиды Медею, и та превращает его дряхлого отца из старика в молодого.

Геракл бьется за жену с речным богом Ахелоем, тот оборачивается то змеем, то быком — и все-таки побежден. Тесей входит в критский Лабиринт и убивает там чудовищного Минотавра; царевна Ариадна дала ему нить, он протянул ее за собою по путаным коридорам от входа до середины, а потом нашел по ней дорогу обратно.

Эту Ариадну отнял у Тесея и сделал своею женою бог Дионис, а венчик с ее головы он вскинул в небо, и там он засветился созвездием Северной Короны.

Строителем критского Лабиринта был умелец афинянин Дедал, пленник грозного царя Миноса, сына Зевса и отца Минотавра. Дедал томился на его острове, но бежать не мог: все моря были во власти Миноса.

Тогда он решил улететь по небу: «Всем владеет Минос, но воздухом он не владеет!» Собрав птичьи перья, он скрепляет их воском, вымеряет длину, выверяет изгиб крыла; а мальчик его Икар рядом то лепит комочки воска, то ловит отлетающие перышки.

Вот уже готовы большие крылья для отца, маленькие для сына, и Дедал учит Икара: «Лети мне вслед, держись середины: ниже возьмешь — от брызг моря отяжелеют перья; выше возьмешь — от жара солнца размякнет воск». Они летят; рыбаки на берегах и пахари на пашнях вскидывают взгляды в небо и замирают, думая, что это вышние боги.

Как на Крите был умельцем Дедал, так на Кипре был умельцем Пигмалион. Оба они были ваятелями: про Дедала говорили, что его статуи умели ходить, про Пигмалиона — будто его статуя ожила и стала ему женой. Это была каменная девушка по имени Галатея, такая прекрасная, что Пигмалион сам в нее влюбился: ласкал каменное тело, одевал, украшал, томился и наконец взмолился к богам:

«Дайте мне такую жену, как моя статуя!» И богиня любви Афродита откликнулась: он касается статуи и чувствует мягкость и тепло, он целует ее, Галатея раскрывает глаза и разом видит белый свет и лицо влюбленного.

Пигмалион был счастлив, но несчастны оказались его потомки. У него родился сын Кинир, а у Кинира дочь Мирра, и эта Мирра кровосмесительной любовью влюбилась в своего отца.

Боги в ужасе обратили ее в дерево, из коры которого, как слезы, сочится душистая смола, до сих пор называемая миррою. А когда настало время родить, дерево треснуло, и из трещины явился младенец по имени Адонис.

Он вырос таким прекрасным, что сама Афродита взяла его себе в любовники. Но не к добру: ревнивый бог войны Арес наслал на него на охоте дикого вепря, Адонис погиб, и из крови его вырос недолговечный цветок анемон.

А еще у Пигмалиона был то ли правнук, то ли правнучка, по имени то ли Кенида, то ли Кеней.

Родилась она девушкой, в нее влюбился морской Посейдон, овладел ею и сказал: «Проси у меня чего угодной Она ответила: «Чтоб никто меня больше не мог обесчестить, как ты, — хочу быть мужчиной!» Начала эти слова женским голосом, кончила мужским. А в придачу, радуясь такому желанию Кениды, бог дал ее мужскому телу неуязвимость от ран.

В это время справлял многолюдную свадьбу царь племени лапифов, друг Тесея. Гостями на свадьбе были кентавры, полулюди-полулошади с соседних гор, дикие и буйные.

Сперва в свадебном дворце, потом под открытым небом, сперва метали друг в друга литыми чашами и алтарными головнями, потом вырванными соснами и глыбами скал. Тут-то и показал себя Кеней — ничто его не брало, камни отскакивали от него, как град от крыши, копья и мечи ломались, как о гранит. Тогда кентавры стали забрасывать его стволами деревьев: «Пусть раны заменятся грузом!» — целая гора стволов выросла над его телом и сперва колебалась, как в землетрясении, а потом утихла. И когда битва кончилась и стволы разобрали, то под ними лежала мертвая девушка Кенида,

Поэма близится к концу: про битву лалифов с кентаврами рассказывает уже старый Нестор в греческом лагере под Троей. Даже Троянская война не обходится без превращений. Пал Ахилл, и тело его вынесли из битвы двое: мощный Аякс нес его на плечах, ловкий Одиссей отражал наседающих троянцев.

От Ахилла остался знаменитый доспех, кованный Гефестом: кому он достанется? Аякс говорит: «Я первый пошел на войну; я сильнейший после Ахилла; я лучший в открытом бою, а Одиссей — лишь в тайных хитростях; доспех — мне!» Одиссей говорит: «Зато лишь я собрал греков на войну; лишь я привлек самого Ахилла; лишь я удержал войско от возврата на десятый год; ум важней, чем сила; доспех — мне!» Греки присуждают доспех Одиссею, оскорбленный Аякс бросается на меч, и из крови его вырастает цветок гиацинт, на котором пятнышки складываются в буквы «AI» — скорбный крик и начало Аяксова имени.

Троя пала, Эней плывет с троянскими святынями на запад, на каждой своей стоянке он слышит рассказы о превращениях, памятные в этих дальних краях. Он ведет войну за Лаций, потомки его правят в Альбе, и оказывается, что окрестная Италия не менее богата сказаниями о превращениях, чем Греция.

Ромул основывает Рим и возносится в небеса — сам превращается в бога; семь столетий спустя Юлий Цезарь спасет Рим в гражданских войнах и тоже вознесется кометою — сам превратится в бога.

А покамест преемник Ромула, Нума Помпилий, самый мудрый из древних римских царей, слушает речи Пифагора, самого мудрого из греческих философов, и Пифагор объясняет ему и читателям, что же такое превращения, о которых сплетались рассказы в столь длинной поэме.

Ничто не вечно, — говорит Пифагор, — кроме одной лишь души. Она живет, неизменная, меняя телесные оболочки, радуясь новым, забывая о прежних. Душа Пифагора жила когда-то в троянском герое Евфорбе; он, Пифагор, это помнит, а люди обычно не помнят.

«Словно податливый воск, что в новые лепится формы, / Не пребывает одним, не имеет единого вида, / Но остается собой, — так точно душа, оставаясь / Тою же, — так говорю! — переходит в различные плоти».

А всякая плоть, всякое тело, всякое вещество изменчиво. Все течет: сменяются мгновенья, часы, дни, времена года, возрасты человека. Земля истончается в воду, вода в воздух, воздух в огонь, и снова огонь уплотняется в грозовые тучи, тучи проливаются дождем, от дождя тучнеет земля.

Горы были морем, и в них находят морские раковины, а море заливает когда-то сухие равнины; иссыхают реки и пробиваются новые, острова откалываются от материка и срастаются с материком.

Троя была могуча, а нынче в прахе, Рим сейчас мал и слаб, а будет всесилен: «В мире ничто не стоит, но все обновляется вечно».

Вот об этих вечных переменах всего, что мы видим в мире, и напоминают нам старинные рассказы о превращениях — метаморфозах.

(No Ratings Yet) «Метаморфозы» Овидия в кратком содержании

Источник: https://home-task.com/metamorfozy-ovidiya-v-kratkom-soderzhanii/