Краткое содержание сартр экзистенциализм это гуманизм за 2 минуты пересказ сюжета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Квиетизм – позиция людей, которые говорят: другие могут сделать то, чего не могу сделать я. Учение, которое я излагаю, прямо противоположно квиетизму, ибо оно утверждает, что реальность – в действии. Оно даже идет дальше и заявляет, что человек есть не что иное, как его проект самого себя. Человек существует лишь настолько, насколько себя осуществляет.

Он представляет собой, следовательно, не что иное, как совокупность своих поступков, не что иное, как собственную жизнь. Отсюда понятно, почему наше учение внушает ужас некоторым людям. Ведь у них зачастую нет иного способа переносить собственную несостоятельность, как с помощью рассуждения: «Обстоятельства были против меня, я стою гораздо большего.

Правда, у меня не было большой любви или большой дружбы, но это только потому, что я не встретил мужчину или женщину, которые были бы их достойны. Я не написал хороших книг, но это потому, что у меня не было досуга. У меня не было детей, которым я мог бы себя посвятить, но это потому, что я не нашел человека, с которым мог бы пройти по жизни.

Во мне, стало быть, остаются в целости и сохранности множество неиспользованных способностей, склонностей и возможностей, которые придают мне значительно большую значимость, чем можно было бы судить только по моим поступкам».

Однако в действительности, как считают экзистенциалисты, нет никакой любви, кроме той, что создает саму себя; нет никакой «возможной» любви, кроме той, которая в любви проявляется. Нет никакого гения, кроме того, который выражает себя в произведениях искусства. Гений Пруста – это произведения Пруста[16]

Note 16
  Пруст Марсель (1871-1922) – французский писатель, автор цикла романов «В поисках утраченного времени», один из основоположников модернизма в литературе XX в. Импрессионистское описание внутренней жизни сознания, потока впечатлений, переживаний уходящего, утрачиваемого времени – таковы основные черты стиля Пруста. Ценным и единственно реальным становится поток сознания, неуловимые и мимолетные впечатления, тогда как сюжет, действия героев отходят на второй план. Поскольку для экзистенциализма характерен интерес к спонтанной деятельности сознания, можно говорить о косвенном влиянии на него Пруста.

[Закрыть]

Гений Расина[17]Note 17
  Расин Жан (1639-1699) – французский поэт, драматург. Один из виднейших представителей классицизма, автор знаменитых трагедий «Андромаха», «Британик», «Баязет», «Митридат», «Ифигения в Авлиде», «Федра» и др.

[Закрыть]

– это ряд его трагедий, и кроме них ничего нет. Зачем говорить, что Расин мог бы написать еще одну трагедию, если он ее не написал? Человек живет своей жизнью, он создает свой облик, а вне этого облика ничего нет. Конечно, это может показаться жестоким для тех, кто не преуспел в жизни. Но, с другой стороны, надо, чтобы люди поняли, что в счет идет только реальность, что мечты, ожидания и надежды позволяют определить человека лишь как обманчивый сон, как рухнувшие надежды, как напрасные ожидания, то есть определить его отрицательно, а не положительно. Тем не менее, когда говорят: «Ты есть не что иное, как твоя жизнь», это не значит, что, например, о художнике будут судить исключительно по его произведениям; есть тысячи других вещей, которые его определяют. Мы хотим лишь сказать, что человек есть не что иное, как ряд его поступков, что он есть сумма, организация, совокупность отношений, из которых составляются эти поступки.

И в таком случае нас упрекают, по существу, не за пессимизм, а за упрямый оптимизм. Если нам ставят в упрек наши литературные произведения, в которых мы описываем вялых, слабых, трусливых, а иногда даже явно дурных людей, так это не только потому, что эти существа вялые, слабые, трусливые или дурные.

Но экзистенциалист, описывая труса, полагает, что этот трус ответствен за собственную трусость. Он таков не потому, что у него трусливое сердце, легкие или мозг. Он таков не вследствие своей физиологической организации, но потому, что сам сделал себя трусом своими поступками. Не бывает трусливого темперамента.

Темпераменты бывают нервическими, слабыми, как говорится, худосочными или полнокровными. Но слабый человек вовсе не обязательно трус, так как трусость возникает вследствие отречения или уступки. Темперамент – еще не действие. Трус определяется по совершенному поступку.

То, что люди смутно чувствуют и что вызывает у них ужас, – это виновность самого труса в том, что он трус. Люди хотели бы, чтобы трусами или героями рождались.

Один из главных упреков в адрес моей книги «Дороги свободы»[18]

Note 18
  «Дороги свободы» (1945-1949) – незавершенная тетралогия Сартра, романы «Век разума», «Отсрочка», «Смерть в душе». Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале «Тан модерн» в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии.

[Закрыть]

формулируется следующим образом: как можно делать героями столь дряблых людей? Это возражение несерьезно, оно предполагает, что люди рождаются героями. Собственно говоря, люди именно так и хотели бы думать: если вы родились трусом, то можете быть совершенно спокойны – вы не в силах ничего изменить и останетесь трусом на всю жизнь, что бы вы ни делали. Если вы родились героем, то также можете быть совершенно спокойны – вы останетесь героем всю жизнь, будете пить как герой, есть как герой. Экзистенциалист же говорит: трус делает себя трусом и герой делает себя героем. Для труса всегда есть возможность больше не быть трусом, а для героя – перестать быть героем. Но в счет идет лишь полная решимость, а не частные случаи или отдельные действия – они не захватывают нас полностью.

Итак, мы, кажется, ответили на ряд обвинений. Как видите, экзистенциализм нельзя рассматривать ни как философию квиетизма, ибо экзистенциализм определяет человека по его делам, ни как пессимистическое описание человека: на деле нет более оптимистического учения, поскольку судьба человека полагается в нем самом.

Экзистенциализм – это не попытка отбить у человека охоту к действиям, ибо он говорит человеку, что надежда лишь в его действиях, и единственное, что позволяет человеку жить, – это действие. Следовательно, в этом плане мы имеем дело с моралью действия и решимости.

Однако на этом основании нас упрекают также и в том, что мы замуровываем человека в индивидуальной субъективности. Но и здесь нас понимают превратно.

Действительно, наш исходный пункт – это субъективность индивида, он обусловлен и причинами чисто философского порядка. Не потому, что мы буржуа, а потому, что мы хотим иметь учение, основывающееся на истине, а не на ряде прекрасных теорий, которые обнадеживают, не имея под собой реального основания.

Любая теория, берущая человека вне этого момента, в котором он постигает себя, есть теория, упраздняющая истину, поскольку вне картезианского cogito все предметы лишь вероятны, а учение о вероятностях, не опирающееся на истину, низвергается в пропасть небытия. Чтобы определять вероятное, нужно обладать истинным.

Следовательно, для того чтобы существовала хоть какая-нибудь истина, нужна истина абсолютная. Абсолютная истина проста, легко достижима и доступна всем, она схватывается непосредственно.

Далее, наша теория – единственная теория, придающая человеку достоинство, единственная теория, которая не делает из него объект.

Всякий материализм ведет к рассмотрению людей, в том числе и себя самого, как предметов, то есть как совокупности определенных реакций, ничем не отличающейся от совокупности тех качеств и явлений, которые образуют стол, стул или камень.

Что же касается нас, то мы именно и хотим создать царство человека как совокупность ценностей, отличную от материального царства. Но субъективность, постигаемая как истина, не является строго индивидуальной субъективностью, поскольку, как мы показали, в cogito человек открывает не только самого себя, но и других людей.

В противоположность философии Декарта, в противоположность философии Канта, через «я мыслю» мы постигаем себя перед лицом другого, и другой так же достоверен для нас, как мы сами.

Таким образом, человек, постигающий себя через cogito, непосредственно обнаруживает вместе с тем и всех других, и притом – как условие своего собственного существования.

Кроме того, если невозможно найти универсальную сущность, которая была бы человеческой природой, то все же существует некая общность условий человеческого существования. Не случайно современные мыслители чаще говорят об условиях человеческого существования, чем о человеческой природе.

Под ними они понимают, с большей или меньшей степенью ясности, совокупность априорных пределов, которые очерчивают фундаментальную ситуацию человека в универсуме. Исторические ситуации меняются: человек может родиться рабом в языческом обществе, феодальным сеньором или пролетарием.

Не изменяется лишь необходимость для него быть в мире, быть в нем за работой, быть в нем среди других и быть в нем смертным. Пределы не субъективны и не объективны, скорее, они имеют объективную и субъективную стороны. Объективны они потому, что встречаются повсюду и повсюду могут быть опознаны.

Субъективны потому, что переживаемы, они ничего не представляют собой, если не пережиты человеком, который свободно определяет себя в своем существовании по отношению к ним. И хотя проекты могут быть различными, ни один мне не чужд, потому что все они представляют собой попытку преодолеть пределы, или раздвинуть их, или не признать их, или приспособиться к ним.

Следовательно, всякий проект, каким бы индивидуальным он ни был, обладает универсальной значимостью. Любой проект, будь то проект китайца, индейца или негра, может быть понят европейцем. Может быть понят – это значит, что европеец 1945 года может точно так же идти от постигнутой им ситуации к ее пределам, что он может воссоздать в себе проект китайца, индейца или африканца.

Любой проект универсален в том смысле, что понятен каждому. Это не означает, что данный проект определяет человека раз навсегда, а только то, что он может быть воспроизведен. Всегда можно понять идиота, ребенка, дикаря или иностранца, достаточно иметь необходимые сведения.

В этом смысле мы можем говорить о всеобщности человека, которая, однако, не дана заранее, но постоянно созидается. Выбирая себя, я созидаю всеобщее. Я созидаю его, понимая проект любого другого человека, к какой бы эпохе он ни принадлежал. Эта абсолютность выбора не ликвидирует относительности каждой отдельной эпохи.

Необходимо отметить вместе с тем относительность картезианства и абсолютность картезианской позиции. Если хотите, в этом смысле каждый из нас существо абсолютное, когда он дышит, ест, спит или действует тем или иным образом. Нет никакой разницы между свободным бытием, бытием-проектом, существованием, выбирающим свою сущность, и абсолютным бытием. И нет никакой разницы между локализованным во времени абсолютным бытием, то есть расположенным в истории, и универсально постижимым бытием.

Это, однако, не снимает полностью обвинения в субъективизме, которое выступает еще в нескольких формах. Во-первых, нам говорят: «Значит, вы можете делать что угодно». Это обвинение формулируют по-разному. Сначала нас записывают в анархисты, а потом заявляют: «Вы не можете судить других, так как не имеете оснований, чтобы предпочесть один проект другому».

И, наконец, нам могут сказать: «Все произвольно в вашем выборе, вы отдаете одной рукой то, что вы якобы получили другой». Эти три возражения не слишком серьезны. Прежде всего, первое возражение – «вы можете выбирать что угодно» – неточно. Выбор возможен в одном направлении, но невозможно не выбирать.

Я всегда могу выбрать, но я должен знать, что даже в том случае, если ничего не выбираю, тем самым я все-таки выбираю. Хотя это обстоятельство и кажется сугубо формальным, однако оно чрезвычайно важно для ограничения фантазии и каприза.

Если верно, что, находясь в какой-то ситуации, например в ситуации, определяющей меня как существо, наделенное полом, способное находиться в отношениях с существом другого пола и иметь детей, я вынужден выбрать какую-то позицию, то, во всяком случае, я несу ответственность за выбор, который, обязывая меня, обязывает в то же время все человечество.

Даже если никакая априорная ценность не определяет моего выбора, он все же не имеет ничего общего с капризом. А если кое-кому кажется, что это – та же теория произвольного действия, что и у А.Жида, значит, они не видят громадного различия между экзистенциализмом и учением Жида. Жид не знает, что такое ситуация. Для него действия обусловлены простым капризом.

Для нас, напротив, человек находится в организованной ситуации, которою живет, и своим выбором он заставляет жить ею все человечество, и он не может не выбирать: он или останется целомудренным, или женится, но не будет иметь детей, или женится и будет иметь детей. В любом случае, что бы он ни делал, он несет полную ответственность за решение этой проблемы.

Пример взят мною лишь для сравнения.

Итак, разве когда-нибудь упрекали художника, рисующего картину, за то, что он не руководствуется априорно установленными правилами? Разве когда-нибудь говорили, какую он должен нарисовать картину? Ясно, что нет картины, которая была бы определена до ее написания, что художник живет созданием своего произведения и что картина, которая должна быть нарисована, – это та картина, которую он нарисует. Ясно, что нет априорных эстетических ценностей, но есть ценности, которые проявятся потом – в связи отдельных элементов картины, в отношениях между волей к творчеству и результатом. Никто не может сказать, какой будет живопись завтра. О картинах можно судить, лишь когда они уже написаны. Какое отношение имеет это к морали? Здесь мы тоже оказываемся в ситуации творчества. Мы никогда не говорим о произвольности произведения искусства. Обсуждая полотно Пикассо, мы не говорим, что оно произвольно. Мы хорошо понимаем, что, рисуя, он созидает себя таким, каков он есть, что совокупность его произведений включается в его жизнь.

Так же обстоит дело и в морали. Общим между искусством и моралью является то, что в обоих случаях мы имеем творчество и изобретение. Мы не можем решить a priori, что надо делать.

Мне кажется, я достаточно показал это на примере того молодого человека, который приходил ко мне за советом и который мог взывать к любой морали, кантианской или какой-либо еще, не находя там для себя никаких указаний. Он был вынужден изобрести для себя свой собственный закон.

Мы никогда не скажем, что этот человек – решит ли он остаться со своей матерью, беря за основу морали чувства, индивидуальное действие и конкретное милосердие, или решит поехать в Англию, предпочитая жертвенность, – сделал произвольный выбор. Человек создает себя сам.

Он не сотворен изначально, он творит себя, выбирая мораль, а давление обстоятельств таково, что он не может не выбрать какой-нибудь определенной морали. Мы определяем человека лишь в связи с его решением занять позицию. Поэтому бессмысленно упрекать нас в произвольности выбора.

Источник: https://itexts.net/avtor-zhan-pol-sharl-emar-sartr/127726-ekzistencializm-eto-gumanizm-zhan-pol-sharl-emar-sartr/read/page-2.html

Читать онлайн Экзистенциализм — это гуманизм страница 1. Большая и бесплатная библиотека

Я хотел бы выступить здесь в защиту экзистенциализма от ряда упреков, высказанных в адрес этого учения.

Прежде всего, экзистенциализм обвиняют в том, будто он призывает погрузиться в квиетизм отчаяния: раз никакая проблема вообще не разрешима, то не может быть и никакой возможности действия в мире; в конечном итоге это созерцательная философия, а поскольку созерцание — роскошь, то мы вновь приходим к буржуазной философии. Таковы главным образом обвинения со стороны коммунистов.

С другой стороны, нас обвиняют в том, что мы подчеркиваем человеческую низость, показываем всюду гнусное, темное, липкое и пренебрегаем многим приятным и красивым, отворачиваемся от светлой стороны человеческой натуры. Так, например, критик, стоящий на позициях католицизма, — г-жа Мерсье обвиняла нас в том, что мы забыли об улыбке ребенка.

Те и другие упрекают нас в том, что мы забыли о солидарности людей, смотрим на человека как на изолированное существо; и это следствие того, что мы исходим, как заявляют коммунисты, из чистой субъективности, из картезианского «я мыслю», то есть опять-таки из такого момента, когда человек постигает себя в одиночестве, и это будто бы отрезает нам путь к солидарности с людьми, которые находятся вовне и которых нельзя постичь посредством cogito.

На все эти обвинения я постараюсь здесь ответить, именно поэтому я и озаглавил эту небольшую работу «Экзистенциализм — это гуманизм». Многих, вероятно, удивит, что здесь говорится о гуманизме. Разберем, какой смысл мы в него вкладываем.

В любом случае мы можем сказать с самого начала, что под экзистенциализмом мы понимаем такое учение, которое делает возможной человеческую жизнь и которое, кроме того, утверждает, что всякая истина и всякое действие предполагают некоторую среду и человеческую субъективность.

Основное обвинение, нам предъявляемое, состоит, как известно, в том, что мы обращаем особое внимание на дурную сторону человеческой жизни. Мне рассказывали недавно об одной даме, которая, обмолвившись грубым выражением, заявила в виде извинения «Кажется, я становлюсь экзистенциалисткой».

Следовательно, экзистенциализм уподобляют непристойности, а экзистенциалистов объявляют «натуралистами». Но, если мы действительно натуралисты, вызывает крайнее удивление, что мы можем пугать и шокировать в гораздо большей степени, чем натурализм в собственном смысле.

Человек, относящийся терпимо к такому роману Золя[1], как «Земля», испытывает отвращение, читая экзистенциалистский роман; человек, ссылающийся на народную мудрость, которая весьма пессимистична, находит нас законченными пессимистами. И в то же время трезво рассуждают по поводу того, что «своя рубашка ближе к телу» или что «собака любит палку».

Есть множество других общих мест, говорящих о том же самом: не следует бороться с установленной властью, против силы не пойдешь, выше головы не прыгнешь, любое не подкрепленное традицией действие — романтика; всякая попытка, не опирающаяся на опыт, обречена на неудачу, а опыт показывает, что люди всегда скатываются вниз, что для того, чтобы их удержать, нужно нечто твердое, иначе воцарится анархия. И, однако, те самые люди, которые пережевывают эти пессимистические поговорки, которые заявляют всякий раз, когда они видят какой-нибудь более или менее отвратительный поступок: «Да, таков человек!», и которые кормятся этими «реалистическими напевами», — эти же люди упрекают экзистенциализм в излишней мрачности, и притом так упрекают, что иногда спрашиваешь себя: не за то ли они им недовольны, что он, наоборот, слишком оптимистичен? Что, в сущности, пугает в этом учении? Не тот ли факт, что оно дает человеку возможность выбора? Чтобы это выяснить, надо рассмотреть вопрос в строго философском плане. Итак, что такое экзистенциализм?

Большинству людей, употребляющих это слово, было бы очень трудно его разъяснить, ибо ныне, когда оно стало модным, экзистенциалистами стали объявлять и музыкантов, и художников. Один хроникер в «Кларте» тоже подписывается «Экзистенциалист». Слово приобрело такой широкий и пространный смысл, что, в сущности, уже ничего ровным счетом не означает.

Тем не менее можно легко дать ему определение.

Дело, впрочем, несколько осложняется тем, что существуют две разновидности экзистенциалистов: во-первых, это христианские экзистенциалисты, к которым я отношу Ясперса[2] и исповедующего католицизм Габриэля Марселя[3]; и, во-вторых, экзистенциалисты-атеисты, к которым относятся Хайдеггер[4] и французские экзистенциалисты[5], в том числе я сам. Тех и других объединяет лишь убеждение в том, что существование предшествует сущности, или, если хотите, что нужно исходить из субъекта. Как это, собственно, следует понимать?

Возьмем изготовленный человеческими руками предмет, например книгу или нож для разрезания бумаги.

Он был сделан ремесленником, который руководствовался при его изготовлении определенным понятием, а именно понятием ножа, а также заранее известной техникой, которая предполагается этим понятием и есть, в сущности, рецепт изготовления.

Таким образом, нож является предметом, который, с одной стороны, производится определенным способом, а с другой — приносит определенную пользу. Невозможно представить себе человека, который бы изготовлял этот нож, не зная, зачем он нужен.

Следовательно, мы можем сказать, что у ножа его сущность, то есть сумма приемов и качеств, которые позволяют его изготовить и определить, предшествует его существованию. И это обусловливает наличие здесь, передо мной, данного ножа или данной книги. В этом случае мы имеем дело с техническим взглядом на мир, согласно которому изготовление предшествует существованию.

Когда мы представляем себе бога-творца, то этот бог по большей части уподобляется своего рода ремесленнику высшего порядка.

Какое бы учение мы ни взяли — будь то учение Декарта или Лейбница, — везде предполагается, что воля в большей или меньшей степени следует за разумом или, по крайней мере, ему сопутствует и что бог, когда творит, отлично себе представляет, что именно он творит. Таким образом, понятие «человек» в божественном разуме аналогично понятию «нож» в разуме ремесленника.

И бог творит человека, сообразуясь с техникой и замыслом, точно так же, как ремесленник изготовляет нож в соответствии с его определением и техникой производства. Так же и индивид реализует какое-то понятие, содержащееся в божественном разуме.

А это означает, что каждый отдельный человек — лишь частный случай общего понятия «человек». У Канта из этой всеобщности вытекает, что и житель лесов — естественный человек, и буржуа подводятся под одно определение, обладают одними и теми же основными качествами.

Следовательно, и здесь сущность человека предшествует его историческому существованию, которое мы находим в природе[7].

Атеистический экзистенциализм, представителем которого являюсь я, более последователен.

Он учит, что если даже бога нет, то есть по крайней мере одно бытие, у которого существование предшествует сущности, бытие, которое существует прежде, чем его можно определить каким-нибудь понятием, и этим бытием является человек, или, по Хайдеггеру, человеческая реальность. Что это означает «существование предшествует сущности»? Это означает, что человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом он определяется.

Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал.

Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает. Таков первый принцип экзистенциализма.

Это и называется субъективностью, за которую нас упрекают. Но что мы хотим этим сказать, кроме того, что у человека достоинства больше, нежели у камня или стола? Ибо мы хотим сказать, что человек прежде всего существует, что человек — существо, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее.

Под желанием мы обычно понимаем сознательное решение, которое у большинства людей появляется уже после того, как они из себя что-то сделали. Я могу иметь желание вступить в партию, написать книгу, жениться, однако все это лишь проявление более первоначального, более спонтанного выбора, чем тот, который обычно называют волей.

Но если существование действительно предшествует сущности, то человек ответствен за то, что он есть. Таким образом, первым делом экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование.

Источник: https://dom-knig.com/read_371133-1

«Экзистенциализм – это гуманизм» — Ж-П. Сартр

Определение 1

Экзистенциализм — это философское течение, акцентирующее своё внимание на уникальности бытия человека.

Зарождение экзистенциализма относится к началу 20 века. Буквально за несколько десятилетий он набирает популярность и становится одним из самых известных философских направлений.

Ее сторонниками были прежде всего западная интеллигенция, которая пережила к этому времени Первую мировую войну, появление фашизма, экономические проблемы послевоенной Европы, оккупацию Гитлера, в результате тема кризиса и поиска смысла жизни для них актуальны как никогда.

Экзистенциализм воспроизводит чувства одиночества, страданий и бессмысленности существований, которые переживает человек этого времени.

Казалось, что весь мир потерял краски, смысла в нем не более, чем в песчинке, человек в плену своих иллюзий, чтобы он не делал – он совершает только ошибки. Экзистенциализм поднимал все эти темы, поэтому приобрел звание «философии кризиса».

Человек в экзистенциализме погружается в свой внутренний мир, его страхи и желания, в том числе скрытые, руководят им, поэтому человек сам творит свою судьбу. Однако человек в экзистенциализме предстает как существо страдающее, переживающего, трагичного.

Он наделен выбором, что возлагает на него огромную ношу ответственности. Экзистенциалисты вводят отрицательность как онтологическое обоснование свободы. Источник свободы заключается в человеческом сознании, оно же предстает как катализатор творческой активности человека.

Отрицая окружающее бытие-в-себе, человек достигает подлинной свободы.

• Курсовая работа 420 руб.
• Реферат 280 руб.
• Контрольная работа 200 руб.

К основным проблемам, которые поднимают экзистенциалисты, относятся:

• проблема уникальности: каждый человек уникален, его отличает глубина чувств, переживаний, отношение к жизни и т.д.;
• наличие противоречий между окружающим миром и внутренним миром человека;
• человек отчужден от внешнего мира, реальность все больше пренебрегает «Я» человека;
• проблема одиночества и покинутости;
• проблема выбора и проблема ответственности;
• проблема поиска смысла жизни, в том числе поиск своего внутреннего «Я».

Гуманизм против критики экзистенциализма

Тяжесть поднимаемых проблем приводит к непониманию философии экзистенциализма, а также ее развернутой критике. Ж.-П. Сартр, один из самых выдающихся представителей экзистенциализма, в 1946 году написал работу, озаглавленную «Экзистенциализм – это гуманизм» на основе ранее прочитанной лекции. В данной работе Сартр выступил против нападок, разъясняя сущность своей философии.

Под экзистенциализмом Сартр понимает учение, которое делает возможной человеческую жизнь, которая существует в определенной среде, в ней реализуется какое-либо действие или истина, при этом присутствует человеческая субъективность. Сартр выступает против двойной морали: экзистенциализм упрекают в мрачности, при этом реалисты любят показывать изнанки жизни, ссылаются на народную мудрость и освещенные историей традиции.

Дать однозначное описание экзистенциализма трудно, поскольку он, с точки зрения Сартра, распадается на три ветви:

• христианский экзистенциализм (К. Ясперс, Г. Марсель);
• атеистический экзистенциализм (Хайдеггер);
• французский экзистенциализм (в том числе сам Сартр);

Для них всех присуща одна мысль – существование предшествует сущности. Это означает, что существует определенное бытие, в котором предмет существует, прежде чем его можно определить каким-либо понятием. Так и с человеком – изначально он ничего собой не представляет, но в процессе жизни он «делает себя сам».

Из этого Сартр делает вывод: «Нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал». При этом человек устремлен в будущее, это проект, который реализуется со временем. Человек такой, каким он хочет стать, насколько ему хватает сил и воли. Под этим он и подразумевает субъективность экзистенциализма.

Экзистенциализм отдает человеку его бытие, но он ответственен не только за себя, а за все общество. Выбирая сам себя, человек выбирает всех людей. Создавая себя, человек выбирает самое лучшее, поскольку не желает ориентироваться на зло, на то, что плохо.

Таким образом, каждый совершаемый поступок несет ответственность за все человечество.

В мире, где бога нет, не на кого возложить ответственность за свои поступки. Он и его судьба не детерминированы, человек свободен, и он сам – свобода. Ничто не укажет, как правильно действовать.

Мораль – не универсальный набор правил и принципов, в каждом конкретном случае человек выбирает следовать ему по заветам общественной морали или в соответствии с собственными интересами.

Все кажущиеся знамения – не более чем совпадения, которые могут трактоваться в абсолютно противоположных значениях.

Замечание 1

Определяя отчаяние, Сартр пишет, что под этим термином он подразумевает то, что в жизни есть то, что не поддается нашей воле, а также та сумма вероятностей, которая от нас не зависит. Никакой бог или провидение не приспособят мир к человеческим желаниям. В словах Декарта «Побеждать скорее самого себя, чем мир» Сартр видит смысл «действовать без надежды».

Упрямый оптимизм Сартра

Несмотря на те трудности, которые человек переживает в своем существовании, он не должен переставать действовать. Более того, главная мысль Сартра – человек существует настолько, насколько себя осуществляет – призывает к активности и действию.

Нет гения просто так, без труда и мучений, нет любви, кроме той, что себя создала, как нет просто дружбы без усилий со стороны обоих. Вне того, что создает человек, ничего нет. Однако человека наполняют тысячи деталей, совокупность его отношений, бессчетная масса его поступков.

Трус делает себя трусом, героем не рождаются, героем становятся, воспитывая в себе решимость.

Основа человека – это познание себя, но это можно осуществить только через призму другого. Но Сартр поясняет, что человек – несовершенен, он не цель, и не стоит складывать культ человечеству, т.к.

это приведет к замкнутому гуманизму Конту и, как ни странно, к фашизму.

Человек может достичь высот в познании себя, только ставя трансцендентные цели. Человек не замкнут в себе, он живет в человеческом сообществе, а значит первейшая черта человека – субъективизм.

Экзистенциализм потому может считаться гуманизмом, поскольку напоминает людям, что нет другого законодателя, кроме него самого, в одиночестве он сам решает свою судьбу, реализовать себя он может только видя цель вовне, идя к трансцендентному, освобождаясь и стремясь к самоосуществлению.

Источник: https://spravochnick.ru/filosofiya/ekzistencializm_eto_gumanizm_-_zh-p_sartr/

Ж.-П. Сартр «Экзистенциализм – это гуманизм»

• Выполнил
• студент 3го курса
• Гиринский Александр
• Москва

Работа Ж.-П. Сартра «Экзистенциализм – это гуманизм» является манифестом экзистенциальной философии, декларацией ее основных принципов, представленных в достаточно популярной форме. В ней Ж.-П.

Сартр отвечает основным оппонентам, критикующим экзистенциализм за пессимизм, неверие в человека. Сартр пишет: «нас обвиняют в том, что мы подчёркиваем человеческую низость, показываем всюду гнусное, тёмное, липкое и пренебрегаем многим приятным и красивым, отворачиваемся от светлой стороны человеческой натуры.

Так, например, критик, стоящий на позициях католицизма, — г-жа Мерсье, обвиняла нас в том, что мы забыли об улыбке ребёнка[1]».

Сартр же называет учение экзистенциализма гуманизмом, о чем свидетельствует и название статьи. Он ставит своей целью доказать и оправдать философские претензии экзистенциализма, доказать важность и значение его аргументов.

В начале статьи Сартр дает следующее определение экзистенциализма: «Под экзистенциализмом мы понимаем такое учение, которое делает возможной человеческую жизнь и которое, кроме того, утверждает, что всякая истина и всякое действие предполагают некоторую среду и человеческую субъективность[2]».

Сартр отмечает, что слово «экзистенциализм» стало широко употребляемым, но всегда в негативных контекстах. Оно стало ассоциироваться с мрачностью и неверием в лучшее, с крахом надежд, тревогой и отчаянием.

Философ замечает, что такая популярность философии затемняет ее основные смыслы, ведь экзистенциализм не создавался как модная салонная теория и не претендовал на подобную скандальную популярность.

Сартр утверждает, что существует несколько разновидностей экзистенциализма, он перечисляет философов, которых он сам лично относит к этой философии: в первую очередь, это Ясперс, Марсель и Хайдеггер. Их философские системы, по мнению Сартра, объединяет один главный принцип: положение о том, что в человеке существование предшествует сущности.

Сартр приводит пример с ножом в уме ремесленника, поясняя тот факт, что когда ремесленник творит нож, он создает его с определенной целью, сообщая ему определенные качества и свойства, делая создаваемый предмет именно ножом и ничем другим. По этой же аналогии, утверждает Сартр, долгое время понималось и «творение» человека. Даже атеизм не смог принципиально изменить это понимание.

«Эту идею мы встречаем повсюду у Дидро, Вольтера и даже у Канта. Человек обладает некой человеческой природой. Эта человеческая природа, являющаяся «человеческим» понятием, имеется у всех людей. А это означает, что каждый отдельный человек — лишь частный случай общего понятия «человек[3]».

Сартр сетует на то, что ни одна философская концепция до экзистенциализма не мыслила человека вне приписываемой ему сущности.

Именно экзистенциализм, по мнению Сартра, первым доходит до провозглашения и понимания особой, присущей только человеку, свободы. Это значит, что «человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом он определяется».

У человека не существует никакой предзаданной ему природы, или, если можно так выразиться, природа человека как раз в том и состоит, что она не задана. Человек в экзистенциалистской топике – будущее, который он сам выбирает, он волен самоопределиться и стать в любой момент тем, чем он не был.

«Человек — это прежде всего проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста. Ничто не существует до этого проекта, нет ничего на умопостигаемом небе, и человек станет таким, каков его проект бытия[4]».

Сартр отдельно замечает, что отдавая человеку в руки так много свободы, одновременно экзистенциализм возлагает на него и большую ответственность. Человек своими собственными свободными действиями творит сферу должного.

«Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не можем выбирать зло. То, что мы выбираем, — всегда благо»[5].

Каждое наше свободное действие создает образ желаемого, но создаваемый тем самым образ остается в сфере нашей личной субъективной ответственности.

Второе слово, расшифровываемое Сартром – термин «заброшенность», популярный в философии Хайдеггера.

Экзистенциалист, по мнению Сартра, с помощью этого слова выражает факт отсутствия Бога, а значит, отсутствие его влияния на все наши поступки и действия, в первую очередь, на сферу морали и должного поведения.

Экзистенциализм первым из философских учений берет на себя смелость признать полное отсутствие единой этической системы, гарантированной трансцендентным Богом или априори с помощью разума. Общезначимого и всеобщего не существует, именно поэтому человек «заброшен», обречен постоянно выбирать, в каждом акте своей жизни, опираясь лишь на себя и собственную субъективность.

Сартр задается вопросом: как в этой ситуации возможна мораль? На что должен ориентироваться человек в жизни, какой этический критерий найти для своих поступков и действий? Он описывает конкретную ситуацию морального выбора человека, выбирающего свое будущее: остаться помогать своей больной матери или поехать воевать на фронт. Казалось бы, оба действия моральные, в первом это мораль личной преданности и заботы о близком человеке, во-втором, это мораль всеобщая, мораль служения нации и стране. Сартр говорит, что ни из одного известного морального учения, христианского или кантовского категорического императива, мы не можем сделать вывод о том, какое из двух действий более морально. Парадоксально, но Сартр тоже не дает ответа на вопрос, потому что считает, что его и не может быть. Не существует никакого правильного с какой-то внешней, объективной точки зрения ответа, потому что не существует никакой инстанции этой объективности.

Человек находится всегда «здесь», в состоянии «заброшенности» и принужден просто делать выбор, последствия которого ему всегда неизвестны, но за которые он всегда ответственен. «Заброшенность предполагает, что мы сами выбираем наше бытие. Заброшенность приходит вместе с тревогой[6]».

Другой термин, который расшифровывает Сартр, это термин «отчаяние». Означает он то, что в любой ситуации нам не на что надеяться. Иными словами, никто не ответственен за те действия, которые мы совершаем и за те возможности, на которые мы полагаемся. «Никакой бог и никакое провидение не могут приспособить мир и его возможности к моей воле»[7].

Человек не может поэтому и опираться на другого человека, ибо нет никакого субстрата, никакой всеобщей природы человека, которая заключалась бы в какой-либо совокупности постоянных человеческих качеств и свойств.

«Сначала я должен решить, а затем действовать, руководствуясь старой формулой: «Нет нужды надеяться, чтобы что-то предпринимать». Это не означает, что мне не следует вступать в ту или иную партию. Просто я, не питая иллюзий, буду делать то, что смогу[8]».

Сартр полагает, что истинный мотив экзистенциалистской философии – «упрямый оптимизм», а не пессимизм, в котором ее упрекают. Экзистенциализм возвеличивает человека, не отдавая его во власть каких-либо внешних, детерминирующих сил или всеобщих моральных систем. Реальность всегда осуществляется и никогда сама себе не предшествует.

Есть только человек и сфера его выбора, в том числе и нравственного. Человек осуществляется, сбывается в акте этого самого выбора. «В действительности, как считают экзистенциалисты, нет никакой любви, кроме той, что создаёт саму себя; нет никакой «возможной» любви, кроме той, которая в любви проявляется.

Нет никакого гения, кроме того, который выражает себя в произведениях искусства[9]».

Еще один упрек, на который стремится ответить Сартр, состоит в том, что экзистенциализм «замуровывает человека в собственной субъективности». Сартр отмечает, что экзистенциализм – единственная теория, отстаивающая статус человека и его достоинство.

Экзистенциализм последователен и никогда не превращает человека в объект, никогда не понимает человека через заданную ему внешним образом природу, никогда не манипулирует с человеком как с предметом.

Только собственное сознание, которое для Сартра выражается формулой декартовского cogito, является условием человека, его существования, а также существования других. «Другой необходим для моего существования, так же, впрочем, как и для моего самопознания.

При этих условиях обнаружение моего внутреннего мира открывает мне в то же время и другого, как стоящую передо мной свободу, которая мыслит и желает «за» или «против» меня. Таким образом, открывается целый мир, который мы называем интерсубъективностью[10]».

«Общим между искусством и моралью является то, что в обоих случаях мы имеем творчество и изобретение. Мы не можем решить a priori, что надо делать[11]». Только свобода является основанием моральности действия, поэтому возможны и моральные суждения и этические категории.

Но они возможны не в силу своего соотнесения с каким-либо всеобщим правилом или максимой, а они возможны в силу свободной природы человеческого действия и выбора. Вне сферы морали существуют те люди, которые находятся вне сферы свободы, те, которые оправдывают свой выбор, ссылаясь на внешние детерминирующие обстоятельства своих действий.

« всегда конкретно и, следовательно, непредсказуемо. Всегда имеет место изобретение. Важно только знать, делается ли данное изобретение во имя свободы[12]».

Завершает свою работу Сартр определением самого термина «гуманизм». Философ полагает, что данное слово можно понимать в двух аспектах. В первом гуманизм предстает как абстрактное возвеличивание человеческой природы, предзаданной человеческому существованию, и эту природу, соотнесенную с человеком, этот вид гуманизма рассматривает как цель и высшую ценность.

Но нельзя поклоняться человеку вообще, отмечает Сартр. Такой гуманизм вырождается в фашизм. Второе, экзистенциалистское понимание гуманизма означает лишь то, что человек никогда не есть сам человек, он всегда вне себя и всегда принципиально не завершен.

Человек наличествует только тогда, когда осуществляет посредством своей свободы свое субъективное существование.

«Это гуманизм, поскольку мы напоминаем человеку, что нет другого законодателя, кроме него самого, в заброшенности он будет решать свою судьбу; поскольку мы показываем, что реализовать себя по-человечески человек может не путём погружения в самого себя, но в поиске цели вовне, которой может быть освобождение или еще какое-нибудь конкретное самоосуществление[13]».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как мы можем видеть, в экзистенциализме отсутствует единая моральная или этическая теория. Тем не менее, определенную логику возможного морального поведения, исходя из данного произведения Сартра, выстроить возможно.

Сфера этического не ограничена какими-либо принципами, но вытекает из общего миропонимания человека, свойственного экзистенциализму. Сфера морали, по Сартру, никогда не задана объективно и заранее.

Она всегда определяется в своей реализации, так как сам человек в экзистенциализме осуществляется только в акте непрерывного выбора самого себя. В этом смысле область морального действия не вынесена за рамки человеческого существования, а имманентна ему.

Человек находится всегда в моменте альтернативности, в состоянии «заброшенности» и принужден просто делать выбор, последствия которого ему всегда неизвестны, но за которые он всегда ответственен.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 319-344

2. Юровская Э. П. Жан-Поль Сартр. Жизнь – философия, творчество // СПб.: Петрополис, 2006. – 267 с.

[1] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 320

[2] Там же.

[3] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 321

[4] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 325

[5] Там же.

[6] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 327

[7] Там же.

[8] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 330

[9] Там же.

[10] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 334

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. — М., Изд-во политической литературы, 1989. – с. 342

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

Источник: https://megalektsii.ru/s70858t1.html

Сартр Ж.-П. «Экзистенциализм – это гуманизм». Основные идеи

Жан-Поль Сартр ( 1905- 1980) — французский философ, представитель атеистического экзистенциализма, писатель, драматург и эссеист, педагог. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1964 года, от которой отказался.

Одним из центральных понятий для всей философии Сартра является понятие свободы. У Сартра свобода представлялась как нечто абсолютное, раз и навсегда данное («человек осужден быть свободным»). Она предшествует сущности человека.

Сартр понимает свободу не как свободу духа, ведущую к бездействию, а как свободу выбора, которую никто не может отнять у человека: узник свободен принять решение — смириться или бороться за свое освобождение, а что будет дальше — зависит от обстоятельств, находящихся вне компетенции философа.

Концепция свободы воли развертывается у Сартра в теории «проекта», согласно которой индивид не задан самому себе, а проектирует, «собирает» себя в качестве такового. Тем самым, он полностью отвечает за себя и за свои поступки. Для характеристики позиции Сартра подходит им самим приведенная в статье «Экзистенциализм — это гуманизм» цитата Понжа: «Человек — это будущее человека».

«Экзистенция» , т.е. «существование» и есть постоянно живой момент деятельности, взятый субъективно. Этим понятием обозначается не устойчивая субстанция, а постоянная потеря равновесия. Именно человеческая деятельность придает смысл окружающему миру.

Предметы — это знаки индивидуальных человеческих значений. Вне этого они — просто данность, пассивные и инертные обстоятельства. Придавая им то или иное индивидуально-человеческое значение, смысл, человек формирует себя в качестве так или иначе очерченной индивидуальности.

«Экзистенциализм – это гуманизм

Отрывок: «…я озаглавил эту небольшую работу «Экзистенциализм — это гуманизм». Многих, вероятно, удивит, что здесь говорится о гуманизме. Разберём, какой смысл мы в него вкладываем.

В любом случае мы можем сказать с самого начала, что под экзистенциализмом мы понимаем такое учение, которое делает возможной человеческую жизнь и которое, кроме того, утверждает, что всякая истина и всякое действие предполагают некоторую среду и человеческую субъективность.

Основное обвинение, нам предъявляемое, состоит, как известно, в том, что мы обращаем особое внимание на дурную сторону человеческой жизни. Мне рассказывали недавно об одной даме, которая, обмолвившись грубым выражением, заявила в виде извинения: «Кажется, я становлюсь экзистенциалисткой».

Следовательно, экзистенциализм уподобляют непристойности, а экзистенциалистов объявляют «натуралистами». Но, если мы действительно натуралисты, вызывает крайнее удивление, что мы можем пугать и шокировать в гораздо большей степени, чем натурализм в собственном смысле.

Человек, относящийся терпимо к такому роману Золя, как «Земля», испытывает отвращение, читая экзистенциалистский роман; человек, ссылающийся на народную мудрость, которая весьма пессимистична, находит нас законченными пессимистами. И в то же время трезво рассуждают по поводу того, что «своя рубашка ближе к телу» или что «собака любит палку».

Есть множество других общих мест, говорящих о том же самом: не следует бороться с установленной властью, против силы не пойдёшь, выше головы не прыгнешь, любое не подкреплённое традицией действие — романтика; всякая попытка, не опирающаяся на опыт, обречена на неудачу, а опыт показывает, что люди всегда скатываются вниз, что для того, чтобы их удержать, нужно нечто твёрдое, иначе воцарится анархия. И, однако, те самые люди, которые пережёвывают эти пессимистические поговорки, которые заявляют всякий раз, когда они видят какой-нибудь более или менее отвратительный поступок: «Да, таков человек!»,

У Сартра экзистенция определяется как бытие, направленное к ничто и сознающее свою конечность. Структура экзистенции описывается в виде набора модусов человеческого существования.

Такие модусы экзистенции, как забота, страх, решимость, совесть определяются через смерть, как способ соприкосновения с ничто. Поэтому именно в пограничной ситуации человек прозревает экзистенцию как глубочайший корень своего существа.

Важнейшим свойством экзистенции является выхождение за свои пределы, или трансцендирование .

Социальный смысл учения об экзистенции и трансценденции раскрывается в экзистенциалистских концепциях личности и свободы.

Личность, как ее видят экзистенциалисты, является самоцелью, а коллектив при этом выступает лишь как средство, обеспечивающее возможность материального существования составляющих его индивидов (поскольку развитая экономика предполагает объединение коллективных усилий ).

Рекомендуемые страницы:

Источник: https://poisk-ru.ru/s4149t1.html